Посох в цвету. Собрание стихотворений

XIII

Уездная

Я люблю печаль уездных городов,Тишину ночей беззвездных, гул подков;Площадей ленивых травы – подорожник и лопух —И причудливые нравы пригородных молодух.Что мне в том, что машет осень рукавом,Льется дождь, другим несносен – что мне в том?Переклик неугомонный ржавых трубСердцу, ищущему звоны, – только люб!Сердцу, любящему струны, – лучший другНочь, несущая буруны, матерь вьюг.На стене моей беленой два скрещенные ружьяИ портрет необметенный – будто милая моя;Затянуло паутиной взор усталый, неживой,И над грудью лебединой окружило как фатой.Ударяет тихо в ставни чья рука, —Или ты, друг стародавний, ты, Тоска?Нежно бусы прозвенели на губах.Этот пламень в гибком теле, детский страх!Ах, в пурпурных этих волнах мне ли к берегу доплыть?Ты притихнешь и подсолнух станешь робко теребить.На груди, не позабыла, принесла стыдливый дарИ, потупясь, говорила: муж хмелен и стар…Как любил я эти нравы молодух!Площадей ленивых травы и лопух;Тишину ночей беззвездных, заглушенный гул подков, —Грусть забытых и безвестных, слишком русских городов.

XIV

Ты в дубленом полушубкеХороша, как зимний день!Целовал бы эти губки,Да подняться что-то лень.Сапоги твои расшиты,На подковке каблучок;Брови хмуры и сердиты,И нахохлился платок.А глаза – что у голубки:Не видал таких во сне…Целовал бы эти губки,Только жутко что-то мне.Слово горькое отрубитИль ударит – не беда!Страшно, если приголубит,Зацелует навсегда.Брови хмуры и сердиты,Ходят бусы на груди…Нецелованный, небитыйЛучше мимо проходи.

София

* * *

София, София, Небесная Дева,Кропила и грела ты эти поля;Но рдяные заросли вражьего гневаМне к лету высоко подъемлет земля.София, София, Царица, Царица,От гарпий спасешь ли твой гибнущий всход?Взмахнешь ли серпом, светлоликая жница, —Крылатая стая мне сердце клюет!В победе неверной на миг возлетаетИ кубком горячим упьется одна, —Но мертвая снова, грозя, оживаетИ вновь с победившей змеей сплетена.София, София, Небесная Дева,Царица над сонмами ложных цариц,Исполнись святого и правого гнева!Сожженный к стопам твоим падает ниц…София, София, Царица, Царица,Еще я не кончил молитвы моей, —Как новая сладкая, страшная птицаРезнула мне сердце ударом когтей.

Разбитое зеркало

I

Моя свирель

Моя свирель – из белой косточки:Слезами щели прожжены.Когда взойдут, мигая, звездочки,И копья льдистые ясныНад белым и лазурным глетчером,И зелень неба холодна, —Еще белей холодным вечером,Еще умильнее она.Ко мне свирель моя запросится,Коснется губ моих, любя;И с ней душа горе возносится,И с ней – ищу, ловлю тебя!Вожу очами оробелыми:И там и здесь – неверный свет…И мне ль за горними пределамиНайти твой перелетный след?

II

Я не знаю, что было, как было, —А смерть – та будет потом.И за что мое сердце изныло,Расскажет Архангел с мечом.Расскажет Архангел гневный,Потрясая пурпуром крыл,Что очи любимой царевныЯ сам – убийца – закрыл.А впрочем, на свитке свершенийТак много заклятых имен…Так темны сходящие тени,Так жуток прощальный их стон!Не знаю, как было, что было, —Вся мудрость моя изошла.Кровавые смотрят светилаНа холм, где царевна легла.

III

Июль пылал, и вихорь пыльный,Крутясь, бежал и бил в лицоИ от невесты замогильнойБросал разбитое кольцо.Лучились жгучие осколки,Дымился золотистый прах…И дале вихорь мчался колкийИ где-то падал – на полях.И где-то падал – в сизой дали,И не восстанет никогда!Ланиты, как июль, пылалиОт грезы смутной и стыда.А кузнецы в траве звенели,Ковали неразрывный сплав…И кольца новые горелиНа перегибах шатких трав.

IV

Огнем пожара сожигаяИз темных, окруженных глаз,Мою дорогу, роковая,Пересекала ты не раз.И как губительной стихии,Что победить не станет сил,Я образа заповедныеТебе навстречу выносил.Ты усмехалась и бледнелаИ, вскинув горестно платком,Как лиру, выгнутое телоТопила в хаосе людском.Тогда я звал… Но ты молчала,И я достичь тебя не мог,Пока ты вдруг не вырасталаНа перекрестке трех дорог!И через годы, – в этой пытке, —На перекрестке трех дорог,Судеб таинственные свиткиЯ разбирал – за слогом слог.И ныне мне темно и сиро:Уж не постичь твоих путей,Ты, пламень сумрачных очей,Ты, плоть, звенящая как лира!

V

Довольно. Злая повесть конченаО возмутившемся рабе.Чтоб улыбнулась ты утонченно,Я посвящу ее – тебе.Ты в ней проходишь, маскирована;Но, размышляя, ты поймешь,Зачем с прожитым согласованаОднажды снившаяся ложь.И острия зачем притупленыБылой снедающей тоски,И много ранее искупленыПожатия твоей руки.Не повторить, что жизнью скажетсяО возмутившемся рабе;А как узлы в ней крепко вяжутся,Ты верно знаешь – по себе.

VI

Подошли мы к разбитому зеркалуИ глядимся, глядимся туда…Черной трещиной лица коверкало;О былые, о злые года!Камнем выбит твой смех озаряющий(Я осколок в душе схоронил).Брезжит глаз, как огонь догорающий,Как светляк на кусте у могил.Изувеченный резкими струями,С омертвелым стоял я лицом.Покрывай же его поцелуямиИ рыдай о небывшем былом…

VII

Натянешь ли ты голубую вуаль,Мерцая булавкой, – широко, округлоОткинувши руки, и смотрятся в дальГлаза, где угрюмое пламя потухло;Иль руку в перчатке мне молча даешь(Там бледный кружок у ладони любовноМоим поцелуям оставлен!) – и ждешьИ слушаешь сердце, – забилось ли ровно;И тронешь дверную скобу и ко мнеОпять повернешься и медлишь, мечтаяО встречах давнишних, о милой весне,И крадет румянец вуаль голубая, —Я знаю: я нищий… И чем отплатитьЗа чашу, где пенится горечь разлуки?Не этой ли позой: недвижно скреститьТебя обнимавшие руки?

VIII

Прогулка

И гуще кровь становится, и сердце,

Больное сердце, привыкает к боли.

Ап. ГригорьевДа, мы пройдем с тобой близ ветхого собораИ стену обогнем, и тот же жидкий скверНас поманит иссохшими ветвямиК скамье убогой, где когда-то мыЧитали вензеля, слова – признаньяЛюбовников давнишних… Уж ониТе надписи забыли и затерлиТелами грузными, вкушая отдыхС детьми и няньками в закатный час.Под нами – Тускар. В голубых волнах,Как жимолости цвет, снесенный ветром,Тела людей отрадно розовеют —Бесстыдные, зовущие тела.Там, над водой часовенка и крест,Которому так жарко я молился;О чем – ты знаешь… Эти вечера,Когда луна нас мягко озаряла,Казалась ты далекой, как луна,Как метеор, низвергнутый на землю…Теперь все это – правда ведь – как сон?И, может быть, пора с холодным смехомРезнуть ножом усталую скамьюИ начертать горящие два сердца,Которые пронзил единый вертел,Протянутый лукавою судьбой?Ты видишь, там – веселые гуляки,Идут сюда… В нахохленном платочкеДевица краснощекая… Нам нужноСкамейку уступить. Мечтать о жизниОни не будут, если должно жить!И отведем глаза, затем что опытНеправо судит бренную любовь.

IX

Ты, дорассветной мечтою взволнована,Никнешь к стеклу утомленным челом.Белое небо, печально по-новому,Смотрится будто незрячим бельмом.С плеч заостренных платок опускается;Ночью греховной ты шепчешь упрек.Жадные красные губы сжимаются,Как на снегу оброненный цветок.К Царству Небесному сердце усталое,Уж не противится, тихо идет.Но и земное свое, запоздалое,Счастье, как крест, покоряясь, несет.

X

Солнце потоками крови горячей исходит.Солнцем зажженные, мы улыбаемся двое.Губы раскрылись, как рана, – и рану находят.Солнце великое, кто твою рану закроет?В древнем покое бесстрастья – кто прорубил тебя, злобный,Жизнь неизбывная, боль воспаленных зияний?Черные, милые очи, что тайне домирной подобны,Слезы роняют одни, но верны своей тайне…

XI

Двое

С улыбкой детских губ, раскрашенных на диво,Он смело подбежит и, перед вами став,Окинет взглядом вас так остро и пытливоГлазами цвета ранних вешних трав!И вы потянетесь к остриженной головке,Звеня запястьями; а он, скользнув, как уж,Докажет скоро вам, что не всегда вы ловкиИ что дитя отважнее, чем муж…Легки, затопают сафьянные сапожки;У ваших ног, грозя, сомкнет он полк солдат,Рукой коснется вдруг агата круглой брошки, —И, не сморгнув, на взгляд ответит взгляд.А вы потупитесь негаданно-нежданно,И в сердце запоет, заноет, зацветет,Как роза пурпура, зияющая ранаИ бледность щек окрасит в свой черед…

XII

Если сердцу нужно приобщиться радости, —Шелковинку нежной паутинной нити,Что струится в крепком, ясном, синем августе,Между мной и вами, улыбаясь, киньте.Если скорби сердце хочет упояющей,Только скорби жгучей – что, слепые, знаем? —К страсти одинокой неравного товарищаУвлечете ль весело, холодная и злая?Но я знаю, знаю… Пусть вы не поверите…Ночь любимых глаз мне одному измерить:Если станет жаждать сердце только смерти,Вы одна придете смертный кубок вспенить.

XIII

Гремели, ослабев, и множились трикратыНад сводами туманных, синих чащЕще зловещие, последних битв раскаты,И в клочьях багровел простертый в небе плащ.Стволы дубов, мрачась, как уголья, чернели;Больной огонь под пеплом слабо тлел.И только над крестом горе взнесенной елиКровавый мотылек любовью пламенел.

XIV

Осенний пантум

Разносит вихорь сумрачный глаголБездомными червлеными листами.Сойди ко мне в уединенный дол,Коснись чела прохладными перстами!Бездомными червлеными листамиПестрят овраги и сожженный луг.Коснись чела прохладными перстами,Заворожи снедающий недуг.Пестрят овраги и сожженный луг.Зеленый луч дробится в сетке веток.Заворожи снедающий недуг,Твой поцелуй рассеянный так редок…Зеленый луч дробится в сетке веток.Смешливая синица прозвенит.Твой поцелуй рассеянный так редок…В какую даль лазурный взор стремит?Смешливая синица прозвенит.Стучит желна, подъемлясь по вершине.В какую даль лазурный взор стремит?Ведь ты моя… Ведь ты моя – поныне?Стучит желна, подъемлясь по вершине.Там за холмом, трубя, манит рожок.Ведь ты моя… Ведь ты моя – поныне?Пусть затаен язвительный упрек.Там за холмом, трубя, манит рожок.Заноет сук надломленной березы.Пусть затаен язвительный упрек, —Я жадно жду, когда прольются слезы.Заноет сук надломленной березы;Вот дождь листов пурпуровый пошел.Я жадно жду, когда прольются слезы.Разносит вихорь сумрачный глагол.

XV

Рондели

1

Румяный луч из-за руинПрощался с темною землею,Когда склоняла над волноюТы тонкогорлый твой кувшин.И по тропе среди стремнинПрошла бесшумною стопою.Румяный луч из-за руинПрощался с темною землею.Я поднял твой забытый крин,Благоухающий тобою.Смыкались тени под горою;И лишь в кудрях дрожал одинРумяный луч из-за руин.

2

Вас было двое меж олив.И ты, и он в забвеньи млели.Уж очи неба пламенели,Был вечер грустен и красив.У ног едва плескал залив,И волны тускло голубели.Вас было двое меж олив.И ты, и он в забвеньи млели.Домчал ли ветерка порывВам нежный стон моей свирели?..Вы лишь на звезды посмотрели,Про землю скудную забыв:Вас было двое меж олив.

3

Листва вздымалась под ногойПестрее, чем ковер востока.Скакала пегая сорокаПо сучьям яблони нагой.Ты шла с поникшей головойИ так задумалась глубоко.Листва вздымалась под ногойПестрее, чем ковер востока.Я тихо крался за тобой,А возле, злая птица рока,Треща вертелась белобока,И, будто смочена слезой,Листва вздымалась под ногой.

XVI

Золотая минута любви как лист пролетает осенний,Лист, что утренник меткой рукой в лазоревом небе сломил.Выходите же, мудрые девы, спешите на встречу мгновений:Скоро буря все золото вмиг свеет к уступам могил.В час крылатых свиданий забудь про ненужные, длинные речи.Постучится ли в маске любовь, – нет, не гони ее прочь.День придет, и вздыхая шепнешь: день не румянит мне плечи.Ночи скажешь: не лги про любовь, гадальщица нищая, прочь!

XVII

Последний ландыш

Цикл сонетов

1

О, светлый день, едва на вешней прялке,Дробясь, мелькнет лазоревая нить,И пальцами холодными весталкиПодснежники ты в цепи станешь вить!О, первый день, едва дохнут фиалки,А над рекой слетятся, чтоб кружитьВ священном танце, белые рыбалки,И сердце вновь запросится любить!..Но высока стена меж нами, дева, —На камень налегла, хладея, грудь.В глазах огни то нежности, то гнева,А губы шепчут: «Уходи! Забудь!»И на руках – лазурны и лиловы —Цветы весны, как сладкие оковы.

2

Уж по кустам малиновок и славокВесенний хор щебечет без конца, —Плетут круги из прошлогодних травок,И сладко бьются нежные сердца.Взгляни: клювы острей твоих булавок,В их горле медь и сила бубенца…Приобрети нехитрый сельский навыкУзнать по песне каждого певца.Ах, приготовь душе своей тропинки,Где можно сбросить иго тайных мукИ позабыть о скорбном поединкеБезжалостно сплетенных страстью рук,Когда сердца покорны и усталы,Как две ладьи, гонимые на скалы.

3

Ты, бархат глаз! Истомная кручинаСмешливой речи: «брат, твоя сестра,В саду тобой забытая вчера,Уснула на скамейке у жасмина»…Сменяет грусть насмешливая мина.А я в ответ: «душисты вечера,Приветен сад и алых туч игра,Но я хочу, чтоб ты была – едина.Чтобы душе взволнованной моейТвоя душа бездонное открыла,Пока ты спишь в жемчужной мгле ночей.Так я склоню далекие светила,Едва, как маг молитвенно-немой,Приближу твердь взыскующей трубой».

4

Как ягода кровавой белладонны,Упало солнце. И вечерний громПрогромыхал над меловым бугром,И зазмеился бледный лик горгоны.Перед крыльцом белели вдруг колонны,И снова меркнул старый, тихий дом.И лишь в окне, под гофреным чепцом,Качала тень докучные поклоны.Уснешь ли ты? Скажи – твоя мечтаПо-прежнему крылата и чиста?Иль грозный лик дохнул своей отравой;И сон бежит отяжелевших век,И грезишь ты, как в оный день Лукавый,Нас проклянув, соединил навек?

5

Весна спешит, и быстрокрылый летНикто – увы! – остановить не может.Я весело колол последний лед, —Последний ландыш сердце мне тревожит!И каждый цвет склоняет в свой чередУсталый взор, – да солнце приумножитИ расцветит и возлелеет плод.Благословен, кем круг Господень прожит!Но никогда с беспечностью женыТы не сомкнешь кольца твоих объятий,И двое мы – предатели весны.О, шепоты безрадостных заклятий!Вы, губы нег, язвите горячейПолудня обеспложенных степей!

XVIII

Ночь

Пусть подразнит – мне не больно,

Я не с ним, я в забытьи…

Ин. АнненскийЕще мертворожденный деньКостлявыми руками скошен.И Ночь мою торопит лень,Затем, что сам себе я тошен.Она тиха, она черна,И поцелуи ей не внове:Она – законная женаВ задрапированном алькове.Прольет холодного свинцаОна мне в мозг – и веки тронет,Морщины темного лицаКороной фольговой разгонит; —И до полудня я готовВнимать бездумно, недвижимо,Как с реверансом ряд пословШуршит, прихрамывая, мимо.

Итальянская призма

Вячеславу Иванову

I

Фрески

Сонет

За фресками безумная охота, —Я не знавал нелепей ремесла, —Нежданно нас в больницу занесла:Наш гид был строг, и нам была работа!Искусство и больница, – странно что-то…Но красота усталая звала,А мы – за ней… Когда б не эта мгла,Да запахи, да жуткая икота!Смутясь глядишь, как тлеют уголькиБылых миров… Как детских две рукиПереплели сведенные колени.Довольно, прочь! Но гид не досказал:Перед стеной, где мальчик угасал,Тут был алтарь, и вот к нему – ступени.

II

Двуликая

Торговка низкая, едва бледнеет день,К воротам бронзовым Марии дель ФиореВедет красавицу – на верхнюю ступень.Толпа снует… Толпа оценит вскоре.Спешит зарисовать божественный овалКакой-то юноша, раскрыв альбом украдкой;Пылал огонь в глазах, и карандаш дрожал,Как шпага, обессиленная схваткой.И нет ее… Ушла. – А старая все тут,Змея пригретая… Мгновенья грезы – где вы?Он закусил губу и в несколько минутМегеру набросал на нежный абрис девы.

III

Падающая башня

Точно в платье подвенечном тонкий стан ты преклонила;Или вправду ты – невеста, золотая кампанила?В кружевах окаменелых, в многоярусных колоннах,В этом небе густо-синем ты мечта для глаз влюбленных!И когда спиралью шаткой я всходил, и сердце ныло,Близко билось чье-то сердце – не твое ли, кампанила?В бездну падали колонны, и над сизыми холмамиОблака сплывались в цепи и кружились вместе с нами.И я думал: там за далью целый мир пройдешь безбрежный, —Чуда равного не встретишь этой девственнице нежной!И я думал: чары знаешь, а напрасно ворожила:Будешь ждать его веками, не дождешься, кампанила!

IV

В Полдень

Ты к площади, где в жар томительныйОтраден сумрачный платан,Идешь походкою медлительной,Перетянув осиный стан.Как ты бледна под синью черноюЛюбовно глаженных кудрей!Я узнаю тебя, упорную,По самой тихости твоей…Шумят подруги с водоносами,Звонка певучая струя;Они со смехом и вопросамиВсе льнут к тебе, любовь моя!А ты, блаженная, ленивая,Тебе их речи – нипочем?Ведь он не лжет, что ты красивая,Холодный, ясный водоем?

V

Сиенский череп

Он

– Говорит мне череп из Сиены:«Всем конец один убогий уготован.Помни, помни – поцелуи тленны,Кто предастся им – будет скован».Желтый череп блистает на славу,Злым оскалом угрожают эти зубы;Он в любви нашей видит забаву,Говорит, что радости – грубы.

Она

– Милый, нет: «Поцелуи мгновенны,Не теряйте дни золотые!»Так смеется мне череп из Сиены:«Вы, холодные, слепые и глухие!»И еще я слышу другое:«Что вы знаете о страсти настоящей?Небо нас лобзало голубое,Оттого мы целовались слаще».

VI

Эпилог

По улицам извилистым, как расщелины скал,Как узкие расщелины, жилища горных фей,Ночами полнозвездными один я блуждалСреди домов торжественных, где не было людей.Казалось, то не улица, а волшебницы нить;Казалось, по-над плитами, светясь, бежит клубок.И было мне так счастливо и привольно жить,Ночами полнозвездными вдыхая ветерок.Змеилась нить, вела меня – уводила под уклонТуда, где своды мшистые одели водоем.И, как струя холодная, охватил меня сон.И снился мне прекрасный лик, и были мы – вдвоем.Сказала мне: «мы в городе, где не было людей.Здесь в ночи наши звездные, под дремный струйный гул,Скользим мы, тени белые, с крылами лебедей.Молись, чтобы в моих руках навеки ты уснул»…

Стихотворения, не вошедшие в основные сборники

Из сборника «Страстные свечи: Стансы»

СПб., 1909

Солнце-лира

Федору Сологубу

Солнце-лира!.. Со струн золотых,Где зачался хорал мирозданьяИ творящий восторг не затих,Льется песня святого страданья.И когда в первый час раздалисьПод предвечной Рукой эти звуки, —От огней твоих, Лира, зажглисьВсе миры, все обители муки.Под стенанье пылающих струнПонеслись круговыми стезямиСонмы тусклых планет, бледных лунИ комет с голубыми крылами.И чем громче аккорд, чем больнейЗатрепещет под властной Рукою,Тем свободней, любовней, полнейМир сольется с надмирной Душою.

1903

* * *

– Отведи синие шторы.Стукнули. Выглянь немного.– Чьи-то тяжелые взорыСмотрят строго.– Рукой поманил он, стеная,Согнулся и мягко отпрянул…– Выйдешь ли? – Ночь ледяная.– Выйдешь ли? – Канул…Запахнулись синие шторы.– Не гляди так больно и строго.– Ах, не скоро, не скороДобредем до Бога…

1907

Серенада

Дробным дождем,Золотистым дождем освежало меня.Пел я под милым окном,На гитаре звеня.И к окну подошла посмотреть,Кто поет под дождем.Розу бросает смеясь,Пышно зардевший цветок.Как я запел веселясь!Вышла ко мне на росистый лужок.Юноша, строен и смел,Хлыстиком тронул цветок.Юноша строен и смел,Томную деву победно кружил.Струны щипал я и сладостно пел,Словно колдун ворожил.Строфу кончаю – зажгу поцелуй.Пел – пламенел.Солнечным пылом возжегДвое сердец…Только уж я изнемог —Песне конец.Вот оборвалась струна.Утренний сон мой далек…Замер последний аккорд.Птицей взлетел на коняЮноша, строен и горд.Хлыстик целует и мчится склонясь…И, не взглянув на меня,Тихо к себе поплелась.Плача, я ждал у окна.Вот показалась она.Очи пылают огнем.Грозно качнула перстом…– Будь же ты проклят навек! —Дрогнули ставни окна.

Зарница

Мы вышли к берегу. Темнело. У рекиБыл тот же тяжкий зной. Суровыми тенямиПокрылась даль, и черных туч клокиНеслись разбитыми грядами.Аллея вязов, словно две стены,Во мгле ночной теряла очертанья;А смутный гул ветвей и плеск волныСливались в трепет ожиданья.Как снег бледна, в короне черных кос,Она глядела вдаль, загадочно немая,И на груди гирлянда чайных розДышала, тихо увядая.И к мраморной руке устами я приник.Я говорил: – Люби меня, царица. —Она не вздрогнула… Но в этот мигСинея вспыхнула зарница.Зарница беглая мелькнула вдалеке, —И взоры, полные зловещего покоя,Зажглись, как меч в закованной рукеНепобедимого героя.

1899

Странник

(восточный мотив)

– Будь господин, – вот лучший лозунг мой.Спокойно странствуй в пламенной пустыне.От полдня жгучего укутанный чалмой,Пей воду из ключей, молись перед зарей, —Из камня грубого не сотвори святыни!Будь господин душе своей мятежной;Иди вперед и благодарен будь,Когда к тебе, на твой кремнистый путь,Скользнет красавица, блестя улыбкой нежной;Люби ее на миг и тотчас позабудь!Но если, раненый, ты изнемог в пыли, —Страдай один… Молчи! И не молиТы у людей холодного внимания;Гляди: вот лютый барс. Уже вдалиОн чует кровь твою и полон сострадания!

1898

Роза и лилия

Девушка в белом: «Он любит тебя.Слышишь, как жалобно струны дрожат?»Девушка в розовом: «Любит тебя.Помнишь вечерний зардевшийся взгляд?»Девушка в белом: «Он ласков со мной,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.