Хроники аномальных явлений. Записки думающего наблюдателя (том 1)

В древнееврейском оригинале Библии употребляется слово, которое в буквальном переводе значит «косматые» – так оно и переведено в одном из пророчеств Исаии. Согласно Британской Энциклопедии, слово это слово – «сэирим» – имеет следующее разъяснение: это род сверхъестественного существа, которое обитает в пустынных местах. Ему соответствует «косматый демон горных перевалов» в древнеарабских суевериях. Так почему же русские переводчики применили к библейским «косматым», живущим в пустыне, русское слово «лешие»? Оказывается, что в старославянском тексте Ветхого завета и древнееврейские «косматые», и русские «лешие» названы одним словом – «бесы». Возникает закономерный вопрос – почему в религиозной традиции бесами стали звать чертово отродье, в смысле «антипод человека»? Отчасти ответ содержится в самом вопросе: черт – тот, кто за чертой, кто отделен от человека. Кроме того, человека всегда пугали парапсихологические способности этого создания – сверхъестественные, т.е. находящиеся «за пределом человеческого естества».

В латинском же переводе Библии и в целом ряде западноевропейских религиозных текстов для передачи того же понятия используется слово «сатиры» (опять ссылка на существ, которых в древности почитали за полубогов). Кстати, в «Описании древнего славянского языческого баснословия» М. Попов указывает про домовых: «Сии мечтательные полубоги у древних назывались гениями, у славян защитителями мест и домов, а у нынешних суеверных простаков почитаются домашними чертями». Почему же их стали величать просто чертями? В уральском фольклоре четко сказано на этот счет: «Домовушка должен быть тот же шишига, то ись дьявол, по крайности прежде был шишигой, а теперь видится, обрусел» (надо понимать, одомашнился).

Возвращаясь к сатирам, вспомним, какую важную характеристику дает им Плиний Старший в своей «Естественной истории»: «Satyris praeter figuram nihil moris humani» («У сатиров, кроме телосложения, нет ничего человеческого»). Раймунд Луллий, знаменитый испанский философ, богослов и писатель, живший в 13-м веке, в своей книге «Великая и предивная наука богом преосвященного учителя Раймунда Люллия» приводит такое поучение: «Следует знать, что не всякое существо, имеющее образ человека, есть человек. Сатиры, или лесные косматые, подобны человеку, но не человеки. Обезьяны, лицом и многим другим человеку подобные, тоже не суть человеки. Не по плоти и лицу, но по разуму и провидению человек истинный познается».

Что же получается? Совершенно четко видно, что древние исследователи не ставили знак равенства между сатирами (лешими) и обезьянами, а сравнивали и тех, и других с человеком.

Перенесем свое внимание в Санкт-Петербург, где в 1804 году впервые на русском языке была издана «Система природы» Карла Линнея, который вполне обоснованно поместил человека в один отряд с обезьянами. Все было бы просто и классически научно, если бы не одно «но» – у Линнея описан не один, а два вида человека: «Человек разумный, или дневной», и «Человек ночной, или троглодитовый (пещерный)». Обращаю ваше внимание, что второй вид человека – это вовсе не обезьяна! Именно этот «человек троглодитовый» и представлен автором «Системы природы» как связующее звено, объединяющее Homo sapiens с обезьянами отряда приматов. Академик Александр Севастьянов, готовивший этот труд к изданию на русском языке, пишет: «Что сие животное не есть вымышленное или вновь открытое, достаточно доказывали древние и новейшие писатели. В древнейшие времена известен был некоторый особый род человека, которого ставили в средине между человеческим и звериным родом и называли сатиром. Древние стихотворцы сделали из них полубогов и называли их фавнами… Плутарх пишет, что Сулла получил некогда такое животное в подарок, а Диодор Сицилийский уверяет, что тирану Дионисию присланы были несколько сатиров, имевших длинные волосы… Достойно посмеяния мнение раввинов о сем предмете, ибо они думают, что Бог занимался сотворением сего животного накануне субботы и что ввиду краткости времени не успел его сделать совершенным человеком… Может быть, о сих-то животных Священное Писание упоминает под разными именами духов». Стоит отметить, что эти слова А. Севастьянова – члена Петербургской Академии наук – были напечатаны за 5 лет до рождения Чарльза Дарвина.

Не чуралось упоминаний о таких существах и известное всем «Слово о полку Игореве», в котором оно названо «дивом» – это существо, описание которого один в один сходится с описанием современного нам снежного человека. Див, предвещая неудачу походу Игоря на половцев, «кличет врьху древа, велит послушати земли незнаеме, Вльзе и Поморию, и Сурожу, и Корсуню и тебе, Тьмутороканский бльван».

В комментариях к этому историческому труду академик Дмитрий Лихачев пишет, что «…большинство исследователей считает дива мифическим существом (чем-то вроде лешего …)». Таким образом мы опять выходим на лешего, однако не того, которого боялись наши деды, а того, которого использовали в своих целях наши пращуры.

Подтверждение этому совершенно неожиданно можно найти у азербайджанского поэта и мыслителя XII века Низами Гянджеви «Искандер-наме». Описывая битву румов с русами (т.е. русскими) в районе Кавказа, поэт упоминает, что русы использовали в бою дива, привязанного за ногу цепью и вооруженного железной палкой с крючком.

В «Искандер-наме» указывается и еще одна интересная подробность – див предпочитает спать на ветвях деревьев (эту особенность отмечают всегда и везде) – это-то и позволяло русам пленять его, подкрадываясь к спящему, опутывать его веревками и стягивать с дерева. Позволю себе напомнить, что именно приматы просто обожают спать на ветвях деревьев…

В связи с только что сказанным отмечу и следующее: традиционную славянскую культуру нельзя представить без леших, домовых и русалок. Однако при внимательном прочтении славянского фольклора открываются совершенно неожиданные подробности, указывающие на связь так называемых «снежных людей» и всех тех мифологических существ, которые перечислены вначале. Вот несколько цитат.

В книге середины XIX века «Быт русского народа» (С-Птб., 1848 год) А.В.Терещенко пишет, что «многие с божбою утверждают, что им случалось много раз видеть русалок». А позднее люди говорили, что «перевелась, говорят, ныне эта погань. Вот деды рассказывали, что в те поры, когда и лесов было больше, и болот с трясинами, так и не ходи лучше ночью в лес: повстречает тебя эта дрянь-то, да и все тут» (Максимов С. В., Собр. соч., С-Птб., 1912). Да не только русалок, и про леших говорили, что «теперь их стало гораздо меньше, чем было раньше, что можно объяснить появлением огнестрельного оружия, которого мэнквы (так народ манси называл леших), особенно заряженного медными пулями, боятся больше всего» (Гондатти Н. Л., Следы язычества у инородцев Северо-Западной Сибири, М., 1988).

Выходит, что лешие и русалки реально обитали почти везде, где обитал и обычный человек? В некоторых местах для человека они были даже более привычны, чем другие его ближайшие родственники – обезьяны. Вот одно из таких любопытных свидетельств: «Мне приходилось беседовать со старым забайкальским охотником, который говорил: «Не знаю, есть ли на свете обезьяны, может, их выдумали, а вот лешего я своими глазами видел, и не один раз» (К.К.Платонов, «Психология религии», 1967 г.).

Кстати, в народе считалось, что лешие (а также водяные) и русалки – это разнополые представители одного и того же вида, и потому народная культура практически не делает разницы между ними. Правда, леших и водяных народное воображение вырисовывает в виде страшноватых существ, а в русалках привыкли видеть зеленоволосых красавиц. Однако и здесь есть свои особенности. Близкие встречи с русалками описаны не только в фольклоре, но и в классической литературе. У Ивана Тургенева есть не слишком широко известный рассказ «Ужас», где он иносказательно описывает свой собственный опыт встречи с таким существом, который случился в его молодые годы. Тургенев иносказательно называет героя «он», хотя под этим обозначением скрывался он сам.

«Будучи еще молодым, он как-то охотился в русском лесу. Он бродил весь день и к вечеру вышел на берег тихой речки. (…) Раздевшись, он бросился в нее. Он был высокого роста, силен, крепок и хорошо плавал. (…) Вдруг чья-то рука дотронулась до его плеча. Он быстро обернулся и увидел странное существо, которое разглядывало его с жадным любопытством. Оно было похоже не то на женщину, не то на обезьяну. У него было широкое морщинистое гримасничающее и смеющееся лицо. Что-то неописуемое – два каких-то мешка, очевидно груди, – болтались спереди; длинные спутанные волосы, порыжевшие от солнца, обрамляли лицо и развевались за спиной. Он почувствовал дикий страх, леденящий страх перед сверхъестественным. Не раздумывая, не пытаясь понять, осмыслить, что это такое, он изо всех сил поплыл к берегу. Но чудовище плыло еще быстрее и с радостным визгом касалось его шеи, спины и ног. Наконец молодой человек, обезумевший от страха, добрался до берега и со всех ног пустился бежать по лесу, бросив одежду и ружье. Страшное существо последовало за ним; оно бежало так же быстро и по-прежнему взвизгивало. Обессиленный беглец – ноги у него подкашивались от ужаса – уже готов был свалиться, когда прибежал вооруженный кнутом мальчик, пасший стадо овец. Он стал хлестать отвратительного человекоподобного зверя, который пустился наутек, издавая крик боли. Вскоре это существо, похожее на самку гориллы, исчезло в зарослях».

Оказывается, что пастухи подкармливали это существо на протяжении целых тридцати лет. Но… вот примерно так же ведут себя те самые русалки, образ которых постепенно трансформировался в образ «зеленовласой красавицы с рыбьим хвостом»… В реальности же эти красавицы похожи на «тургеневский кошмар», а испытанный писателем ужас – это был «панический ужас», то есть тот самый, который ощущается при встрече с богом Паном».

Интересно, что исторические свидетельства и рассказы современных очевидцев внутренне совершенно непротиворечивы. Это относится и к сведениям об окраске шерсти, и о росте существа, и о его поведении и т. д. Рассказы очевидцев соответствуют современным представлениям о генетике и экологии приматов и не зависят от пола, возраста и национальности очевидца. Соответствуют они и современным представлениям об особенностях, которые присущи вымирающим биологическим видам, как, например, преобладание мужских особей, и самое главное – редкие встречи с детенышами.

Предположим, что это существо уже вымирает, поэтому мы сталкиваемся с ним все реже и реже. Однако, анализируя народный фольклор, можно восстановить ареал его обитания, образ жизни, повадки, способы отношений с окружающим миром, в том числе и с людьми. Причем характер описания искомого существа в мифах зависит от степени давности события, иными словами, от прочности исторической памяти человечества.

К примеру, в преданиях народов нашего севера есть упоминания о «громадном звере с двумя рогами и одной длинной „рукой“ (хоботом) вместо носа» (узнали мамонта?). Его исчезновение произошло не сразу во всех местах, поэтому упоминания об этом животном в легендах одних территорий носят весьма смутный характер, и образ зверя снабжен многими фантастическими подробностями, а в других местах, где мамонт сумел прожить более длительное время, его описание почти на сто процентов реально. И сказки являются всего лишь отголоском реальной памяти людей о мамонте, который был известен их непосредственным предкам как предмет охотничьего промысла.

Итак, чем более давно исчезли явления – прототипы легендарных сюжетов – тем более искажено, идеализировано их описание в фольклоре. Судя по легендам, лешие, русалки и прочая «нечисть» также исчезали постепенно, а их реальный образ так же постепенно приобретал сказочные черты. А в тех местах, где эти создания встречаются и по сей день, ничего сказочного в описаниях очевидцев нет – ни русалочьего хвоста, ни рогов на макушке…

Так какие же признаки народная память считала важными для леших, русалок, домовых, водяных и тому подобных наших «соседей по планете»?

Во-первых, это косматые волосы, часто имевшие зеленый оттенок, и «рыбий хвост». Согласно Д. К. Зеленину («Очерки русской мифологии», Петроград, 1916), распущенные по плечам длинные волосы – одна из основных отличительных особенностей русалок. Недаром у всех народов растрепанных женщин сравнивали с русалками или лешачихами. Зеленоватый цвет волос русалок и водяных связан, видимо, с тем, что они очень любят купаться в водоемах и, следовательно, пачкают волосы ряской, водорослями. Страсть же их к купанию отмечают практически все народы – они великолепные пловцы и ныряльщики, гораздо лучшие, нежели люди (хотя кто из нас откажется поплескаться в теплой заводи?). Русалок, кстати, часто замечали около воды, где они сидели и расчесывали волосы гребнем. Эти гребни находили. Они оказывались рыбьими хребтами. Оригинальное приспособление, надо сказать, но вполне в духе примитивных орудий труда…

Причем по характеру описания русалок в легендах можно отследить, насколько давно они вымерли (или начали исчезать) в данном месте. Чем древнее последние легенды, тем русалки более красивы и рыбообразны (вплоть до ног, сросшихся в рыбий хвост) – т.е. народ уже успел подзабыть истинный облик русалок. А чем ближе к нашему времени народ встречался с русалками и водяными, тем более реален их облик: «На вид водяные, говорят, черные, и все в шерсти», «Водяник – высокий, здоровенный мужик; с лица он черен, голова у него как сенная копна».

Вторым отличительным признаком в народе считались их следы.

Владимир Даль пишет о русалках: «Следы этих шаловливых подружек остаются изредка на мокром песке; но это можно только видеть, застав их врасплох; в противном случае они перерывают песок и заглаживают следы свои» (точно, как это умеют делать животные). Но не лишним будет упомянуть, что присутствие всем нам известного «снежного человека» чаще всего удается обнаружить только по следам, оставленным им на мягкой почве или на снегу.

Нельзя забыть и про знаменитый свист Соловья-Разбойника, которым он валил деревья и сбивал с ног богатырей. По данным Б. Поршнева – одного из известных исследователей реликтового гоминоида, среди различных издаваемых им звуков выделяется один, слышный в горах на огромные расстояния. Это звучный, пронзительный, обычно протяжный, иногда отрывистый звук – не крик, а скорее свист, напоминающий человеческий, только более сильный. Действительно, чем не свист Соловья-разбойника?

Еще одним важным признаком является волосяной покров по всему телу. Это ведь только у Ганса Христиана Андерсена Русалочка имела нежную гладкую кожу, а настоящие, скажем так, русалки ходили одетыми в «натуральные шубы». И не только у русалок, но и у других русалочьих родственников тоже. Причем шерсть замечена самых разных оттенков – от белого (например, с Белым Дивом борется Рустам, герой поэмы Фирдоуси «Шахнамэ») до черного, но встречаются и пепельные, «русоволосые», рыжие, пятнистые (что также может служить косвенным признаком вырождения породы); а «шуба» говорит о том, что это существо привыкло жить в холодном климате, и многие народные названия – «косматик» (косматка – в применении к русалкам), «лохматка», «волосатики» – применялись и к русалкам, и к чертовкам, и к лешачихам.

При беспристрастном анализе некоторых, казалось бы, совершенно фантастических, нереальных деталей облика или поведения, приписываемых народом этим существам, эти детали обретают совершенно явную физическую природу. Например, в Западной Сибири нередки рассказы о человекоподобном лохматом диком мужике в золотой кольчуге да с золотым лбом – судя по всему, эти рассказы сложились об огненно-рыжем йети. В Средней Азии для таких существ есть даже специальное название, которое переводится как «медные когти, медный лоб», что дополнительно подтверждает ареал распространения рыжих йети по территории, охватывающей Западную Сибирь, Среднюю и часть Юго-Восточной Азии.

Однако интересно и вот еще что. Задумывались ли вы когда-нибудь над фразой «черт лысый»? Уверены, что нет. А задуматься есть над чем. Во-первых, в коми-зырянском фольклоре лешего обычно называют «мохнатоухим» в отличие от «голоухого» – человека, тем самым подчеркивая, что между ними имеются не столь уж принципиальные различия. Но самое интересное, что йети с возрастом… лысеют. В Древней Греции имелась даже специфическая разница в терминах: молодой гоминоид назывался там сатиром, а старый лысеющий – силеном (т.е. старым сатиром). Таким образом, лысина у «снежного», как и у человека – это признак возраста. Вот вам и «лысый черт»…

Рогатость, приписываемая черту, при внимательном изучении также находит вполне биологическую – точнее, физиологическую подоплеку. Обращали ли вы внимание, что на Востоке дэвов часто изображали однорогими – с рогом, растущим посередине лба? Ну, не носорог же он, в самом деле… Однако заглянем в труды еще одного древнего автора – Страбона, который, ссылаясь на Деимаха и Мегасфена, утверждает, что у «панов Индии» голова клинообразной формы. По словам гораздо более близкого к нам по времени Н.А.Гондатти, остроконечная голова у «леших» в Западной Сибири. Н.И.Толстой также пишет о «черте с вытянутой шишом головой» и говорит, что такие названия бесов, как «шиш, шишок, шишига», даны ему народом по форме головы. И на самом деле, практически все современные очевидцы утверждают, что голова его венчается выступающим костным гребнем, который прикрыт кожей. Значит, реальность надо искать в анатомии черепа этого существа. Но, увы, образца пока у ученых нет…

И, наконец, главное – ЗАПАХ!!! За несусветную вонь лешего, или черта, как раз и прозвали «нечистым», попросту – «немытым»!

Итак, в народе стоит почти что знак равенства между лешим, русалкой и прочей лесной или домовой нечистью, которая органично включена в народную бытовую культуру (с одной стороны), бесами и демонами как персонажами народной мифологии (с другой стороны), и обезьяно-человекоподобными существами, составляющими особый вид и являющимися принадлежностью исключительно нашего материального мира (с третьей стороны). Такое родство отражено и в языке. К примеру, чуваши употребляют для этих существ такие названия – «арсури» (получеловек), «упате» (обезьяна). Таджики долины Зеравшана демона албасти описывали похожим на обезьяну (маймун), а в словаре Макса Фасмера, изданном в 1964 году, на слово «бес» приводятся следующие связи: «Исконно-родственно лит. baisa – страх, baisus -отвратительный, мерзкий, ужасный, foedus – мерзкий, греч. питекос – обезьяна».

Налицо прямо-таки «международная» связь нечистой силы с обезьяной при определенной степени родства и той, и другой человеку. Кем бы мы себя ни считали среди таких родственников…

Но мы не оговорили еще одну из важнейших особенностей этого вида – парапсихологические способности. И вот здесь желательно обратить внимание на некоторые «непонятные» детали в поведении йети.

Первая из таких деталей – способность «отводить глаза», представляться каким-либо другим существом, но не собой лично. В славянской традиции есть даже своеобразное подразделение по типам «отвода глаз». Домовой, к примеру, принимает образ простого мужика, или старика, или черного страшного человека (в шерсти). Домовой, бывает, что ночью в доме «придавит» человека, иногда наносит ему физические увечья. С ним можно дружить, и лучше не ссориться.

Леший, представляясь чаще всего в виде благообразного старичка, подсаживается на сани или на телегу. При этом лошади останавливаются, а усилия кучера не могут сдвинуть их с места.

Кстати, Б.Ф.Поршневу принадлежит предположение, что йети обладает сильнейшими способами биологической защиты, какими, кстати сказать, должны были владеть и представители предчеловеческого стада, судя по остаткам таких способностей у отдельных представителей «человека разумного». До развития словесного языка человек, как считал Б. Поршнев, повсеместно обладал параспособностями: телепатией, ясновидением, суггестией. Развитие речи переключило наше мышление на левое полушарие, за приобретение дара речи мы заплатили утратой интуитивного (т.е. правополушарного) восприятия мира.

Б.Ф.Поршнев считал, что реликтовый гоминоид обладает суггестией, т.е. волевым внушением. Вот почему очевидцы утверждают, что «снежный человек» разговаривал с ними, не разжимая губ. Они не видят артикуляции. На вопрос, на каком языке шел разговор, чаще всего отвечают: «Не знаю, но я его понимал».

Умение затаивать то, что некоторые называют биополями, чтобы не быть почувствованным, обнаруженным – одно из самых чудодейственных свойств «снежного человека», которое особенно роднит его с представлениями о неведомой, нечистой и крестной силе. Оно-то, видимо, и помогло животному скрываться от человека на уровне мифа в течение тысячелетий.

Вот так. Как говорится, сказка – ложь, да в ней намек… Тем же, кто захочет поподробнее разобраться, как Русалочка Снежной бабой оказалась, настоятельно рекомендую труды М. Быковой, Б. Поршнева, и – особенно – Д. Баянова.

Правда, иногда приходится знакомиться с рассказами людей о встречах с абсолютно человекоподобными существами, которые, тем не менее, ведут водный образ жизни и, похоже, не отличаются особым разумом. Может быть, это есть другой вид наших диких (одичавших) родственников, настоящие, так сказать, русалки, но это уже совсем другая история…

Источники и литература для самостоятельного чтения

– Валентин Сапунов: «Между человеком и зверем» и др.;

– Дмитрий Баянов: «Леший по прозвищу «Обезьяна» и др.;

– Бернар Эйвельманс «По следам неизвестных животных» и др.;

– Майя Быкова «Горные феномены: белая дева, черный альпинист, серый человек и другие», и др.

– Анатолий Виноградов «Криптобиология».

Некоторые интернет-ресурсы

http://www.cryptozoology.ru/ – криптозоологический сайт;

http://www.sir35.ru/Sapunov/ – сайт академика Валентина Борисовича Сапунова.

Полтергейстоведение

Феномен, именуемый полтергейстом, не является изобретением нашего времени. То, что сейчас мы уже привыкли называть полтергейстом, известно человечеству на протяжении долгих веков. Полтергейст объединяет в себе широкий спектр явлений, как обычных и легко объяснимых, так происходящих по не совсем понятным, мягко говоря, физическим законам, а зачастую предполагающих вмешательство некоего псевдо— или квази-разумного начала, являющегося невидимым для человека (по крайней мере, не воспринимаемого в оптическом диапазоне). Понять, что такое есть полтергейст, очень важно как в силу его физической опасности для человека, так и в силу его влияния на социально-психологические процессы в нашем обществе. Например, некоторые исследователи даже проводят параллели между нацистским движением и вызывавшими его силами полтергейстного происхождения. И если это так, если феномен полтергейста действительно способен как-то воздействовать на общество, то общество просто не имеет права оставаться в стороне и не обращать внимания на фактор, влияющий на его развитие. «Лучше, если это будет осознано задолго до того, как разразится очередная необъяснимая психическая эпидемия регионального или всемирного масштаба», – считает один из самых известных в России исследователей полтергейста И.В.Винокуров (Мирзалис).

История изучения полтергейста

Чаще всего, полтергейст состоит из комплекса событий, имеющих как физическую, так и психологическую (точнее, психофизическую) природу. А само это название – полтергейст – имеет происхождение из немецкого языка и значит дословно «шумный (шумливый, шумящий) или озорной дух», отражая тем самым одно из самых распространенных в народе представлений о нематериальной (в понимании «грубого материализма»), эмоционально насыщенной и в какой-то мере разумной природе источника этого феномена.

Аналогично аббревиатуре «НЛО» («UFO»), которая сейчас во всем мире понимается однозначно, слово «полтергейст» также стало международным, за небольшим исключением, о котором ниже. Признание этого термина в англоязычных странах случилось относительно поздно, после того, как в 1926 году английский журналист и «охотник за привидениями» Г. Прайс привез в Лондон тринадцатилетнюю румынскую девочку Элеонору Цугун, чье имя тогда было известно многим из-за преследовавшего ее полтергейста.

После нескольких публикаций Г. Прайса об этом случае слово «полтергейст» стало столь же популярным, как и имя Барабашка в советской прессе конца двадцатого века, и далее распространилось на все англоязычные страны. Этого слова сейчас избегают только в Германии. Немцы избегают употреблять слово «полтергейст», почему-то стесняясь его первоначального смысла, используя в качестве синонима слово «шпук» (Spuk), обозначающее одновременно «привидение, призрак» и «шум, гвалт».

В этой главе мы с вами познакомимся с некоторыми историческими свидетельствами о полтергейсте, узнаем, кто и как изучал этот феномен, что такое «полтергейстный паттерн» (стиль). Далее мы с вами проклассифицируем полтергейсты и узнаем, каковы их психофизические особенности и какие меры можно предпринять для защиты от этого аномального явления, если оно становится агрессивным и опасным для человека. В завершение будут представлены хроники некоторых современных полтергейстных процессов.