Полная версия
Путь III. Зеркало души
В этот момент телефон предательски завибрировал, показывая идущий входящий вызов от руководства…
«Севастьян Михайлович, доброе утро….» – проглотив комок, вставший в горле, произнёс майор, осторожно приложив трубку телефона к уху.
«Мазаев, да где тебя вообще черти носят?!» – раздался на том конце раздражённый голос генерала, по всей видимости, не обращавшего внимания на часы, показывавшие только шесть часов утра…
«Да вот тут…» – извиняющимся тоном растерянно ответил майор, поспешно добавив – «Делами семейными занимался…».
«Сергей, не знаю, куда там этот твой проклятый журналист на тебя умудрился пожаловаться, но, видимо, дело приняло очень серьёзный оборот…» – заметно смягчившись, в заботливом тоне быстро произнёс Печоров, продолжив – «В общем, на тебя пришёл приказ, да и не просто приказ, а с грифом. Согласно документу, мне приказано в срочном порядке направить тебя в Москву, передав в распоряжение коллегам из федеральной службы безопасности…».
«Вот же, блин… А что там с Выходцевым?» – медленно и безрадостно произнёс Мазаев и, вспоминая недавние события на квартире журналиста, с горечью про себя добавил – «Да и ладно бы за дело, а то ведь придумали же – за журналиста какого-то, которого мы с Денисом, собственно говоря, даже и пальцем-то не тронули. Знать не простили мне всё-таки там, в Москве, события в далёком Нью-Йорке…».
«Приказ пришёл только на тебя, к Денису вопросов вроде бы пока нет. Да и сам приказ несколько странный, чего только стоит формулировка – «До уточнения сроков возращения и формата пребывания сотрудника в Москве, считать его находящимся в служебной командировке». Вот такие дела. Я, кстати, уже подписал приказ на твою командировку в столицу с сегодняшнего дня на неопределённый срок…» – с сожалением ответил Печоров, продолжив – «Поинтересовался, кстати, и у твоего генерала Пухова, думал, что может он там, в Москве, чего-то слышал и знает. Разумеется, так, в общих чертах, поскольку, приказ под грифом и, ясное дело, не подлежит обсуждению. В общем, по всей видимости, он не в курсе что происходит и это дело в исключительной компетенции федеральной службы безопасности».
«Спасибо, Севастьян Михайлович за всё…» – с грустью в голосе от осознания перспектив своего предстоящего пребывания столице в «распоряжении» федеральной службы безопасности, произнёс Мазаев.
«Ни пуха, Сергей! И не вешай там нос – мы за тебя ещё поборемся!» – ободряюще добавил генерал.
«К чёрту. И ещё раз спасибо…» – медленно произнёс Мазаев и положил трубку.
«Майор, теперь, полагаю, Вы готовы лететь?» – с весьма неуместной в данной ситуации добродушной улыбкой на лице ещё раз поинтересовался Василий.
Сергей, всё ещё шокированный новостями о пришедшем на него индивидуальном приказе из Москвы, поднял взгляд на ожидавших его федералов, с надеждой в голосе попросив – «Коллеги, мне бы домой сперва – вещи собрать, а то, кто же его знает, сколько мне там придётся…»
«Майор, у нас приказ – сразу на борт…» – холодно ответил Следов, добавив – «Да и чемодан с вещами Вам могут выслать коллеги из управления, так ведь? Идём?».
«Идём…» – тяжело вздохнул Мазаев, медленно направившись в сопровождении заботливых коллег в зал внутренних вылетов…
Разговор
(26.04.2013, Москва, 08–45)
Очередная утренняя планёрка, в ежедневном режиме проводимая под руководством куратора группы в лице генерала Александра Владимировича Пухова в конференц-зале главного следственного управления по Москве, не предвещала неожиданностей и проходила в обычном режиме с коротким докладом по состоянию дел со стороны руководителя межведомственной оперативно-следственной группы, Велисаровой Людмилы.
«В целом значительных изменений и сдвигов в расследовании дела по-прежнему не имеется…» – буднично и спокойно констатировала руководитель группы, пояснив – «Расследование дела в значительной степени осложняется, мягко выражаясь, отсутствием должного уровня взаимопонимания и внимания к деятельности данного террористического движения со стороны наших европейских и американских коллег. В то время как без их деятельного участия мы не в состоянии ни собрать необходимую доказательную базу в рамках расследования, ни задержать подозреваемых, предположительно находящихся за пределами территории страны, ни отследить финансово-информационные потоки данного террористического движения, ни предпринять какие-либо иные оперативно-технические меры для прекращения их деятельности…».
«Да, да – проблемы взаимодействия с нашими зарубежными коллегами есть…» – одобрительно кивнул Александр Владимирович, поспешно добавив – «Вместе с тем, мы все прекрасно понимаем, что это не снимает с нас ответственности за раскрытие данного дела и пресечение деятельности данной преступной группировки на территории страны. В конце концов, всё это является внутренним делом страны, поэтому, хотя и надеясь на определённое содействие по линии Интерпола и международных двухсторонних соглашений в сфере обмена информацией, мы вправе рассчитывать только на свои организационно-технические возможности…».
В этот момент Виталий Семёнов, не следивший за привычным докладом руководителя группы, и внимательно читавший почту на экране своего планшетника, с которым он предпочитал не расставаться даже на совещаниях, прочистил горло и громко произнёс – «Коллеги, могу ли я отвлечь Ваше внимание на минуту? Появилась информация, которая, как мне представляется, будет весьма интересной всем здесь присутствующим…».
«Виталий, что за новость?» – быстро с интересом переспросила Людмила.
«В сети на сайте движения экзорцистов два часа тому назад наконец-то появилась информация по погибшему Александру Александровичу Воротилову, относительно недавно назначенному директором порта во Владивостоке…» – прочитал текст полученного электронного сообщения Семёнов. После чего, пробежавшись глазами по экрану планшетника, продолжил – «Его фамилия была добавлена во второй список, список из тысячи, потенциально коррумпированных российских чиновников, с формулировкой «в связи с повторным инициированием введения недопустимых бизнес-практик и схем, нацеленных на личное обогащение, в сфере ответственности чиновника». Далее обнародована информация об его исключении из данного перечня со столь же обтекаемой формулировкой «в связи с окончательным прекращением использования недопустимых бизнес-практик и серых схем».
Все присутствующие молча переглянулись, ожидая реакции руководства.
«Иными словами, с запозданием и в типично обтекаемом виде, но они всё-таки признали свою ответственность за последний инцидент во Владивостоке…» – медленно произнесла Велисарова, рассудительно добавив – «Это, на мой взгляд, уже принципиально меняет ситуацию по расследованию гибели Воротилова, в отношении которой у наших коллег во Владивостоке до последнего времени были вполне обоснованные сомнения в причастности к делу экзорцистов. Сейчас же, в условиях когда экзорцисты, дважды провели зачистку одного и того же порта, можно предположить, что интересы экзорцистов к порту могут не ограничиваться недопустимыми бизнес-практиками и схемами, применяемыми руководством порта в целях личного обогащения. Вероятно, здесь есть что-то ещё. Александр Владимирович, предлагаю немедленно сбросить информацию коллегам во Владивосток и организовать видеоконференцсвязь с генералом Печоровым…».
«Поддерживаю…» – охотно кивнул Пухов.
«А вообще интересно…» – глядя на то, как сотрудники местной службы технической поддержки в срочном режиме настраивали связь с Владивостоком, медленно произнёс Артём Косатин, продолжив свою мысль – «Ведь получается, что экзорцисты в очередной раз сменили тактику. Ранее они никогда не устраняли чиновников, не вошедших в список, а теперь получается, что они расширили свой горизонт, словно говоря, что любой коррумпированный чиновник вне зависимости от списка может стать их следующей целью. Зачем им это могло потребоваться?».
«Может именно ради этого – для усиления информационного эффекта?» – быстро подхватил Антон Александров, пояснив – «До этого момента, если чиновник не входил ни в первый, ни во второй список – он мог спать спокойно, даже если он в действительности украл миллиарды, что, честно говоря, выглядело несколько странно и нелогично. Сейчас же – похоже, они решили этот вопрос закрыть, добавив ещё один непубликуемый список целей…».
«Если это так, то всё это имеет далеко идущие последствия…» – согласилась Людмила, добавив – «Принимая во внимание возможный информационный эффект данного шага, об этом надо срочно поставить в известность Владислава Аркадиевича Ширко и директора центра стратегических исследований, Руслана Беляева…».
В этот момент мониторы видеоконференцсвязи включились, показав на том конце, нескольких коллег из Владивостока, среди которых Людмила быстро узнала генерал-лейтенанта Печорова, возглавлявшего следственное управление, Дениса Выходцева и ещё нескольких коллег, с удивлением про себя отметив, отсутствие среди них майора Мазаева…
«Севастьян Михайлович, доброе утро, а точнее, наверное, для Вас уже, вечер. Вам удалось просмотреть материалы, которые мы Вам перенаправили?» – с улыбкой, приветственно кивнув, дипломатично поинтересовался Пухов.
«Да, Александр Владимирович…» – энергично кивнул генерал в ответ, быстро подхватив тему – «Судя по всему, это, действительно, дело рук данного террористического движения и необходимо усилить работу по расследованию дела…».
«Да, но не просто усилить…» – быстро продолжил генерал Пухов, пояснив – «Необходимо изменить акценты и пересмотреть отдельные ориентиры расследования дела, о чём сейчас более подробно расскажет руководитель группы, Велисарова Людмила…»
«Севастьян Михайлович, мы полагаем, что повторный интерес экзорцистов к лицу, занимающему должность директора порта, вполне может быть неслучаен. В этом отношении, напрашивается версия о том, что террористическое движение вполне может каким-то образом использовать данный порт для своих целей – к примеру, для перевалки нелегальных грузов и оружия или для отмывания нелегально полученных денежных средств. В пользу этой версии также свидетельствует и тот факт, что Воротилов едва успел занять должность, как экзорцисты узнали о нововведениях и чёрных схемах очередного директора порта, что, соответственно, возможно, только если в порту у них есть либо свой доверенный человек, либо достоверный источник информации. И это меняет логику расследования…» – кратко изложила свою мысль Людмила, продолжив – «Соответственно, просим Вас сконцентрировать усилия на всестороннем анализе работы порта, структуры, объёмов и контрагентов по всем обрабатываемым грузам, в первую очередь импортным, а также на проверке персонала порта. Данная задача, в контексте расследования деятельности террористического движения, сейчас даже более важна, чем установление самих исполнителей данного заказного убийства Воротилова. Всю первичную информацию из порта просим в электронном виде также скидывать нам для всестороннего анализа…».
«Задачу поняли – постараемся сделать всё от нас зависящее…» – кивнул Печоров, после чего, поёжившись в кресле, без особых формальностей добавил – «Впрочем, наша работа была бы намного более продуктивной и эффективной, если бы Вы там, в Москве, проработали с Вашими коллегами из федеральной службы безопасности по поводу возвращения Сергея Мазаева во Владивосток. Я, вам, коллеги, прямо скажу – снимать лучшего следователя по особо важным делам с расследования подобного дела, в чём бы он там в своё время не провинился, на мой взгляд, просто недопустимо…».
«Что значит снимать с дела? Кого?» – не понимая, о чём вообще идёт речь, быстро переспросила Велисарова, требовательно поинтересовавшись – «Что у Вас произошло?».
«Сергея Мазаева срочно потребовали в Москву – на него пришёл закрытый приказ по линии федеральной службы безопасности. Подробностей сам не знаю – внятных объяснений добиться пока ни от кого также не удалось…» – хмуро ответил генерал-лейтенант на том конце связи, добавив – «Этим утром майор вылетел в Москву. Вот такие у нас дела…».
Людмила вопросительно посмотрела на Александра Владимировича, по всей видимости, знавшего об имевшей место проблеме…
«Севастьян Михайлович, мы с Вами говорили по данной теме, но пока мне ничего выяснить также не удалось, как что узнаю – обязательно наберу Вас…» – кивнул Пухов.
Через несколько минут, попрощавшись с московскими коллегами, Владивосток отключился от видеоконференцсвязи.
«Коллеги, завершаем заседание и за работу…» – произнёс дежурную фразу Пухов, после чего, внимательно посмотрев на Косатина, поинтересовался – «Артём, Вы не в курсе ситуации с вызовом Мазаева в Москву? И, кстати, где Ваш Александр Трошин?».
«Ни о чём подобном даже не слышал…» – смущённо пожал плечами Артём, добавив – «Шеф на докладе у руководства – сказал, что будет позже…».
«Людмила, можно Вас на пару слов?» – тихо попросил генерал, выходя из конференц-зала.
Спустя несколько минут вдвоём с Людмилой он вошёл в свой просторный рабочий кабинет.
«Александр Владимирович, что это вообще за история с Мазаевым?» – быстро вернулась к интересовавшей её теме Велисарова, усаживаясь за стол для совещаний, приставленный к рабочему столу руководителя, нервно постукивая кончиками пальцев по столу.
«Мне и самому хотелось бы знать, что происходит, но, к сожалению, нужно определённое время, чтобы всё выяснить…» – сопереживающим тоном произнёс Пухов, стоя возле окна своего кабинета.
«Вы думаете, что это – последствия участия майора в том инциденте в небоскрёбе в Нью-Йорке полтора года тому назад, в результате которого погиб Алик Легасов, несколько сотрудников его консалтинговой компании и этот Эндрю Линсон, а точнее как там его, Андрей Золотов, сотрудник службы внешней разведки?».
«В нашей системе всё возможно…» – устало пожал плечами умудрённый опытом подковёрных интриг генерал, и, проведя рукой по редким прядям своих седых волос и, всё ещё нерешительно стоя у окна кабинета, медленно продолжил – «Людмила, я хочу, чтобы Вы правильно понимали ситуацию. Мы с генералом Печоровым дорожим не своими погонами, сколько бы звёздочек на них не сияло, сколько своей совестью, поэтому, мы ещё поборемся за Сергея, что бы ему там не уготовили коллеги из федеральной службы безопасности. Впрочем, сейчас я позвал Вас вовсе не для этого – у меня есть небольшая просьба лично к Вам…».
«Просьба?» – с удивлением переспросила Велисарова, ни разу не слышавшая ничего подобного от Александра Владимировича.
«Да, именно просьба…» – кивнул Пухов, нерешительно продолжив – «Вчера один мой хороший знакомый, человек из нашей системы, которому я в свою очередь многим обязан в прошлом, попросил меня о небольшой услуге. Выражаясь точнее, он попросил меня об аудиенции для человека, можно сказать, кровно заинтересованного в нашем расследовании дела об экзорцистах».
Глаза Людмилы расширись от удивления, но прежде чем руководитель группы успела что-либо возразить, генерал осторожно продолжил – «Я согласился. Во-первых, мне было сложно ему отказать по личным причинам, что вполне понятно. Во-вторых, сама эта встреча может быть весьма полезной, принимая во внимание, что она не предусматривает каких-либо обязательств с нашей стороны, но при этом потенциально может дать нам представление о происходящем с совершенно иной перспективы».
«Просто встреча?» – ещё раз, прищурив глаза, с сомнением в голосе внимательно переспросила Людмила.
«Именно – просто встреча…» – одобрительно кивнул Пухов, сухо добавив – «И Людмила, как руководителя межведомственной оперативно-следственной группы, я прошу Вас, пообщаться с данным человеком. Разумеется, не разглашая при этом конфиденциальной информации по делу и не принимая на себя никаких обязательств – просто выслушать его и всё…».
«В смысле я буду говорить с ним одна?» – настороженно переспросила Велисарова, уточнив – «Александр Владимирович, без Вас?».
«Людмила, Вы знаете, должность любого руководителя, в том числе и руководителя межведомственной оперативно-следственной группы, помимо ответственности за решение поставленных перед ним задач, всегда предполагает общение с разными людьми, представляющими свои или чьи-то чужие интересы. Порой это общение доставляет много проблем и неудобств, порой – даёт весьма полезную и важную информацию для продолжения работы. В данном же случае, всё намного проще – Вы никому и ничем не обязаны, поэтому просто поговорите с ним, стараясь извлечь из этого максимум пользы для дела, при этом ничего не обещая, вот и всё. Этот человек, в свою очередь, предупреждён, что не может быть и речи о разглашении тайны следствия в любой форме, или о каком-либо явном или неявном лоббировании, чьих либо интересов по делу…» – мягко произнёс генерал, предложив – «Вы, кстати, можете поговорить прямо здесь – в моём рабочем кабинете. По крайней мере, здесь вас никто не побеспокоит».
«А Вы?» – ещё раз нерешительно с опаской переспросила Людмила.
«А я… Я уже слишком стар для всего этого. Да и разговор будет намного проще, если вам обоим не будут мешать звёзды на моих погонах…» – улыбнулся генерал, выходя из кабинета.
Спустя несколько секунд раздался тихий стук и в дверь вошёл среднего роста в меру упитанный молодой человек лет тридцати пяти в деловом костюме и галстуке.
«Добрый день, Людмила Валерьевна!» – приветственно произнёс молодой человек, осторожно располагаясь за столом напротив руководителя оперативно-следственной группы.
Людмила слегка кивнула головой, всё ещё размышляя о том, как же её угораздило так вляпаться…
«Пожалуй, мне стоит сразу представиться…» – деловито произнёс черноволосый молодой человек, после чего, аккуратно поправив очки, произнёс – «Андрей Николаевич Несветаев, руководитель министерства сельского хозяйства одного из аграрных регионов нашей необъятной страны…».
Велисарова, припоминая, что она уже где-то слышала это имя, в очередной раз слегка кивнула головой, в ожидании продолжения этого странного диалога.
«Даже не знаю, как правильно выразиться…» – в явно непривычной для себя манере произнёс региональный чиновник, продолжив – «Впрочем, Вам, наверное, уже хорошо известно, что моё имя значится во втором списке экзорцистов – во второй сотне».
«Список из тысячи потенциально коррумпированных российских чиновников?» – понимающе кивнула Людмила, наконец, вспомнив, где именно она уже видела его фамилию.
«В общем, да…» – слегка смутившись от подобного наименования списка, подтвердил молодой человек, быстро продолжив – «В этот злосчастный список попало довольно много небольших региональных чиновников, подобных мне. Чиновников, у которых не имеется ни миллиардов, ни сотен миллионов долларов за душой, как у многих других, в особенности, людей из первого списка…».
«Андрей Николаевич, я Вас понимаю, но оперативно-следственная группа не имеет никакого отношения к данным спискам экзорцистов и мы, со своей стороны, не можем ничего для Вас сделать в плане оценки их корректности и внесения каких-либо корректировок…».
«Андрей, просто Андрей…» – попросил Несветаев, боязливо продолжив – «Людмила Валерьевна, Вы меня неправильно поняли – я не собираюсь доказывать, свою невиновность, рассказывая о несправедливости судьбы. Разумеется, я никогда не скажу ничего подобного официально, но скорее, напротив – у экзорцистов были все основания для моего занесения в этот злосчастный список. И я, как и многие другие мои коллеги по несчастью, попавшие в этот список, вовсе не горжусь тем, что я сделал в своё время, на государственном посту…».
«В этом случае, Андрей, о чём Вы хотели со мной поговорить?» – опешив от неожиданной постановки вопроса, поинтересовалась Велисарова.
«Мне, а в моём лице и многим другим, важно узнать, есть ли перспективы скорого раскрытия этого дела?» – произнёс Несветаев, поспешно добавив – «Разумеется, я ни в коей мере не прошу Вас раскрыть тайны следствия… Вполне вероятно, я вообще не совсем удачно выразился – всем нам хотелось бы знать только, есть ли шанс, что всё это прекратится в ближайшее время, скажем в течении полугода, что деятельность экзорцистов будет остановлена в указанный срок?».
Людмила, внимательно обдумав озвученный вопрос и, сочтя, что её собственное мнение по столь общей теме не является раскрытием сколь-нибудь существенной информации по делу, медленно произнесла – «Я полагаю, что в ближайшие полгода вряд ли что-то сильно изменится в лучшую сторону в силу целого ряда объективных причин…».
«Собственно говоря, мы все так и полагали…» – с долей сожаления в голосе, произнёс Несветаев, мрачно пояснив – «В конце концов, оно и понятно – в течение последних полутора лет ситуация только ухудшалась и никакие предпринимаемые властями усилия не дали эффективного результата, поэтому не стоило и надеяться на скорые перемены к лучшему…».
Велисарова задумчиво посмотрела в окно, не зная, что добавить к сказанному, подумав – «А ведь и, вправду, за эти полтора года много ли нам удалось сделать для прекращения деятельности данной преступной группировки? Отнюдь. И это всё наша и только наша вина…».
«Людмила Валерьевна, скажите, что мне делать? Что делать другим, таким как я?» – срывающимся голосом с мольбой в глазах переспросил Несветаев.
«В каком плане что делать?» – с удивлением посмотрев на чиновника, переспросила руководитель оперативно-следственной группы.
«С тех пор как год тому назад я попал в этот злосчастный список экзорцистов – я не могу спокойно спать и работать. Да что там говорить – я не могу нормально жить! Везде мне мерещатся странные люди, пугающие шорохи и звуки – я постоянно меняю места жительства, опасаясь слежки, никуда, даже на работу к себе в министерство, не хожу без вооружённой охраны и предпочитаю более не появляться в людных местах и на светских приёмах, где моя безопасность не может быть гарантированно обеспечена. Я, в страхе от собственной тени, живу в городе, где я когда-то родился и вырос. В родном городе, где меня хорошо знают и уважают люди… Смешно, не правда ли?! Весь этот год я существую, сидя на различных антидепрессантах и каждое воскресенье отмечая свой праздник – юбилей того что мне удалось прожить ещё одну очередную неделю. Вздрагивая и крестясь, каждый раз, узнавая из сводок криминальных новостей об очередном чиновнике, выбывшем из списка с пространной формулировкой «за отсутствием дальнейшей возможности взыскания средств». Вот оно, каково быть в этом проклятом списке!» – эмоционально произнёс Несветаев, продолжив – «Одно время я тешил себя мыслью, о том, что по списку им ещё далеко до меня – тогда я ещё был только в третьей сотне. Впрочем, довольно скоро мне стало ясно, что всё это пустые надежды и далёкий номер в списке вовсе не гарантирует безопасности, понимая, как беспорядочно и хаотично работают экзорцисты по обоим своим спискам в последнее время. В тот момент жизнь для меня полностью изменилась. За этот год я пообщался со многими другими коллегами по несчастью, имена которых попали в злополучный список, пытаясь понять, что мне самому делать дальше. В основном все они разделились на три лагеря исходя из своих собственных убеждений, связей и финансовых возможностей – первые полагают, что у них вполне достаточно денег и политических связей, чтобы гарантированно защитить себя и своих близких от кого бы то и чего бы то ни было, оставаясь здесь в России. Вторые при малейшей опасности уезжают за рубеж – в Англию, Израиль, США, страны арабского мира и другие страны, искренне веря, что возможности экзорцистов не безграничны, и они с семьёй смогут затеряться где-нибудь в далёком Марокко, проживая под другим именем. Третьи же, в том числе и я, не располагая ни связями и капиталами, чтобы гарантировать себе абсолютную безопасность здесь на родине, ни возможностями и средствами для того, чтобы благополучно переждать смутное время за рубежом, понимают, что всё это никогда не закончится, и нас будут преследовать до конца наших дней…».
Людмила, с удивлением раскрыв рот, посмотрела на чиновника, действительно обрисовавшего совсем иную перспективу происходящего…
«Впрочем, самое занятное это то, что все они – несмотря на свои убеждения и взгляды, становились жертвами экзорцистов. Все без исключения – и те, кто рассчитывал на свои связи здесь, и те, кто вверял свои жизни какой-нибудь израильской разведке, там за границей, и те, кто осознал свою ошибку и просто смиренно ждал своей незавидной участи. В леденящих душу сводках новостей фигурировали все они…» – с горечью в голосе произнёс молодой человек, добавив – «Поняв эту простую истину, как и многие другие, я решил – да чёрт с ними, с этими грязными деньгами, нажитыми на боли и несчастии других людей. Я готов расстаться с восьмьюдесятью процентами, оплатив свой счёт сполна…».
«Андрей, если Вы уже приняли это трудное решение, то в чём же, собственно говоря, проблема?» – с недоумением поинтересовалась Велисарова, искренне добавив – «Я Вас совсем не понимаю…».
