Путь III. Зеркало души

«В этом плане, конечно, правильно…» – понимающе кивнул парень и, взяв в руку стакан, быстро добавил – «Впрочем, Савелий Федорович, если отгрузка по порту в ближайшее время не возобновится, нам в следующем месяце будет нечем выплачивать заработную плату – все наши денежные средства заморожены в нереализованном лесе, а действующие кредитные лимиты банков закончились…».

«Разрулим вопрос…» – нехотя кивнул директор треста и, сделав небольшой глоток коньяка, с улыбкой продолжил – «Всё не так уж и плохо – меня знающие люди во Владивостоке заверили, что обстановка нормализуется и в ближайшее время перевалка нашего леса по порту возобновится в полном объёме. Соответственно и платежи от покупателей пойдут, как только лес ляжет на борт судна. Вообще непонятно чего они в порт нового человека завели, этого Воротилова или как его там. Ведь был же там вполне адекватный директор – Славский. Вот как наладили с ним контакт, так в последние полтора года у нас лес через порт проходил в рекордные сроки, да и объёмы отгрузки-то как выросли!».

«Да-то бог…» – опасливо произнёс парень.

В этот момент дверь в кабинет директора распахнулась и, в сопровождении перепуганной секретарши, пытавшейся что-то спутанно произнести, в кабинет вошли двое рослых мужчин и молодая девушка среднего роста с черными волосами, в солнцезащитных очках.

«Вы кто и чем, собственно говоря, обязан?» – поставив стакан с коньяком на стол, с недоумением спросил Савелий Федорович.

«Севастьянов?» – холодно переспросила девушка и, получив одобрительный кивок, протянула удостоверение со словами – «Иркутское управление федеральной службы безопасности, майор Михайлова. Просим Вас проехать с нами для дачи показаний…».

«А в чём меня, собственно говоря, обвиняют и, причём тут вообще федеральная служба безопасности?» – спокойно поинтересовался директор треста, медленно приподнимаясь со стула.

«В настоящее время нами проводится расследование факта убийства директора порта Владивостока, Александра Александровича Воротилова и его зама, предположительно, совершенного террористической группой, именующей себя экзорцистами. В рамках расследования мы проводим опрос всех основных грузоотправителей, работавших с данным портом…» – быстро ответила девушка, властно добавив – «Собирайтесь – Вы едете с нами в управление».

«А мне не полагается адвокат?» – деловито поинтересовался Савелий Федорович, спешно надевая пиджак.

«А Вы, считаете, что он Вам уже нужен?» – переспросил высокий мужчина, справа от девушки, пояснив – «В данный момент речь идёт всего лишь об уточнении отдельных обстоятельств работы Вашей компании с портом. Срочность нашего вызова обусловлена потенциальным участием в данном инциденте иностранной террористической организации…».

«Если Вы посчитаете, что он Вам потребуется, Вы сможете вызвать его в управление…» – спокойно добавила майор федерально службы безопасности.

Через несколько минут Севастьянов, в сопровождении троицы, под пристальным вниманием всех сотрудников офиса проследовал на выход и покорно сел в джип чёрного цвета.

Машина быстро отъехала от офиса, располагавшегося в пригороде Иркутска.

«А куда мы едем?» – едва успел поинтересоваться Севастьянов, прежде чем от полученного удара по голове он потерял сознание…

* * *

«А может, не стоило – может он и сам бы нам всё рассказал? Всё-таки почти три часа с ним уже потеряли…» – раздался мужской голос откуда-то справа.

«Да нет, этот сразу видно – прожжённый тип, пока не сломаешь, ничего не расскажет. Будем ломать…» – безучастно и холодно ответила девушка.

Директор треста медленно открыл глаза…

Представшая перед ним картина была крайне неутешительной – он, почувствовал, что сидел привязанным на складном стуле, на пустынной набережной под длинным автомобильным мостом, соединявшим обе стороны реки. В нескольких метрах от него бурлили холодные воды Иркута, в то время как рядом с ним мирно разговаривали всё те же трое федералов.

«Вот, гады…» – выдавил из себя Севастьянов, добавив – «Да, вы хоть знаете какие у меня связи в Иркутске?! Я вам не какой-нибудь там пацан! Да за подобное вы все свои погоны сложите!».

«Эльдар, введи нашего клиента в курс дела…» – с холодной улыбкой кивнула девушка.

Стоявший возле неё коренастый мужчина подошёл к директору треста и, развязав ему руки, тихо произнёс – «Вставай, давай…».

Савелий Федорович, не раз, бывавший на различных бандитских разборках, не выдав ни страха, ни паники, попытался распрямиться во весь рост, но, не удержав равновесия, распластался по бетонной набережной. С ужасом посмотрев на непослушные ноги, он увидел, что его обе стопы по щиколотку были надёжно забетонированы в небольшом эмалированном тазу, в лучших традициях далёких девяностых годов…

Он с ужасом посмотрел поочерёдно на всех троих, осознав, что перед ним были не какие-то там федеральные службисты, а вполне реальные конкретные ребята, готовые пойти на всё, ради того, что им было нужно. Его сердце похолодело от одной только мысли, что это может быть чьей-то местью… «Если так, то они меня живым отсюда не отпустят…» – быстро промелькнуло в голове у директора треста.

«Севастьянов, нам всё равно умрёшь ты здесь или нет. Сегодня твоя жизнь в твоих руках – скажешь, всё, что нам нужно знать – будешь жить, если же нет, то…» – медленно произнёс незнакомец, взяв в руки складной стул, после чего небрежно бросил ненужный более предмет в тёмные воды реки, спокойно добавив – «Честно говоря, гибель Воротилова и Маслова нас тоже мало интересует…».

Потрясённый до глубины души, столь простой, но в то же время весьма наглядной и хладнокровной демонстрацией возможных последствий, Савелий Федорович, с облегчением воспринявший информацию об отсутствии к нему у незнакомцев претензий в гибели руководителей далёкого порта, довольно шустро отполз подальше от кромки набережной и, приняв сидячее положение, дрожащим голосом переспросил – «Что вам от меня нужно?».

«Севастьянов, в данный момент нас интересует всё, что ты рассказал Борису Козьмину, журналисту, во Владивостоке о возможной причастности экзорцистов к данному убийству…» – спокойно произнесла девушка и, достав листок с распечаткой фоторобота лица директора треста, сделанного со слов журналиста, добавила – «Выкладывай всё, что ты знаешь об экзорцистах…».

В повисшей пустоте было слышно, как по мосту проехали две или три одиночных легковые машины…

«Я всё расскажу…» – сдавшись, кивнул Савелий Федорович, прекрасно понимая, что в данный момент единственной возможностью выжить было убедительно выложить всё, что он знал о произошедшем…

«Главное выжить, а там будет видно – может всё и обойдётся. По крайней мере, очевидно, что у этих ребят какой-то свой интерес к этой теме…» – поразмыслил Севастьянов, после чего склонив голову, медленно произнёс – «Да не было там никаких экзорцистов во Владивостоке – эта вновь назначенная сволочь, Воротилов, остановил перевалку всех наших грузов в порту, пустив весь наш бизнес под откос, а у меня людей пять сотен – и всем семьи кормить надо! Вот и пришлось выкручиваться как-то…».

«Вот же фигня-то…» – хлопнул себя по лбу коренастый незнакомец.

Другой высокий мужчина также присвистнул от удивления.

«А зачем вообще была вся эта история с экзорцистами в прессе?» – недоверчиво поинтересовалась девушка.

«Да года полтора или два тому назад ходили слухи о наезде экзорцистов на Славского, тогдашнего директора порта, после которого, получив их предупреждение его будто бы подменили – и грузы порт стал принимать безо всяких ограничений и поборов не стало, работа наладилась. А тут на тебе – взяли из Москвы и поменяли директора порта на Воротилова. Вот мы с ребятами и прикинули, что с этим Воротиловым дела точно не будет и менять его надо. Вот только как? Поди его тронь – так проблем потом не оберёшься, да ещё и расследование по полной программе будет…» – жалостливо произнёс Севастьянов, продолжив – «Вот и возникла у нас идея под экзорцистов закосить. Мол, снова взяли эти экзорцисты и зачистили прогнившую администрацию порта. О них же никто особо ничего не ведает, посему им от нашего дела худо не будет, а нам – так вообще сплошная польза. Вот и родилась идея в статье тему эту оформить, для убедительности…».

«Столько времени из-за вас, идиотов, потеряли!» – с раздражением глядя на Севастьянова, произнёс коренастый незнакомец.

В это время высокий направился к стоявшей вдали на обочине возле моста машине со словами – «Пойду, погрею двигатель…».

«А может, всё-таки пустим его поплавать?» – поинтересовался коренастый, язвительно добавив – «Видно, же – не бизнесмен, а самый настоящий маньяк в натуре. Видишь ли, не договорились они с администрацией порта по перевалке груза. И ладно бы заявили куда-нибудь, а то сразу так взяли и завалили людей. Закосили под экзорцистов, понимаешь…».

«Да и чёрт с ним…» – презрительно произнесла девушка, рассудительно добавив – «Он, поди, и сам не дурак – язык будет держать за зубами, а то сядет ведь лет на двадцать за организацию убийства двух и более лиц, а нам лишние трупы, привлекающие ненужное внимание, тоже ни к чему. Пошли за Глебом…».

С последними словами, к большому облегчению Севастьянова, оба двинулась в сторону стоявшего вдалеке автомобиля.

Дойдя до машины, высокий мужчина, неспешно закурил сигарету и, приветственно махнув своим коллегам, показавшимся из-под моста на дороге, сел в джип и завёл двигатель… В тот же момент раздался оглушительный взрыв, оставивший на месте автомобиля куски пылающего искорёженного металла.

«Мать твою!» – выругался коренастый незнакомец, синхронно с девушкой вытащив ствол с глушителем и осматриваясь по сторонам.

«Чисто – никого…» – быстро и отчётливо произнесла девушка.

«Чисто…» – повторил коренастый, смотря на пылающий каркас транспортного средства, едва веря своим глазам, яростно прошептав – «Шеф, чего делать то будем? Видать, блин, эти проклятые лесники тут у себя в глуши все с ума вообще посходили! Надо валить его, однозначно!».

Девушка, быстро посмотрела в направлении моста, с удивлением для себя обнаружив, что уже где-то вдали на приличном расстоянии от них высокий рослый человек с ногами в эмалированном тазу энергично прыгал в направлении весеннего леса, до которого уже оставались считанные метры…

«Чёрта с два мы его теперь догоним. Пора сваливать – скоро здесь будет полиция, а нам это знакомство явно ни к чему…» – быстро отреагировала девушка и, указывая на показавшуюся вдалеке легковушку, распорядилась – «Эльдар, давай, доставай удостоверение и лови машину…».

Больница

(24.04.2013, Нью-Йорк, 10–00)

Потревоженный лучами утреннего Солнца, предательски бившими в глаза, проходя сквозь щель между шторами, Павел медленно открыл глаза и осмотрелся. Он лежал в белоснежной одиночной больничной палате, оснащённой жидкокристаллическим телевизором, небольшим холодильником и собственным отдельным санузлом. Забинтованное плечо всё ещё ныло, напоминая о недавних событиях возле злополучного здания университета. Собравшись, наконец, с мыслями Кузовлев припомнил отдельные фрагменты вчерашнего дня, большую часть которого, равно как и весь предыдущий день, он проспал, восстанавливая потерянные силы и нервы, прерываясь лишь для поглощения завтрака, обеда и ужина, заботливо принесённых медсестрой.

Осторожно сев на краю кровати, он медленно одел халат одной рукой и, поправив бандаж, фиксировавший положение левой руки, попытался самостоятельно подняться на ноги.

В этот момент в палату вошла медсестра, совершавшая очередной обход вверенных ей пациентов. Девушка с индийской внешностью с улыбкой на беглом английском с каким-то замысловатым акцентом пролепетала что-то приветственное, после чего, несколько раз показав на кровать, старательно произнесла – «Вам сейчас лучше лежать. Подождите – я скоро принесу вам завтрак в палату…».

Павел, изрядно уставший от простого лежания на кровати за последние сутки, распрямился и, встав на ноги, бодро на схожем ломаном английском ответил – «Да ладно тебе… Я же не инвалид какой – или серьёзно думаешь, что я до вашей столовой сам не дойду? Да ты просто нас русских ещё плохо знаешь! Подумаешь там, плечо подстрелили, тоже мне велика потеря… Главное ведь, что живой!».

Девушка, не поняв даже половины сказанного молодым человеком, отрицательно покачала головой, наблюдая за тем, как Кузовлев, взяв с прикроватной тумбочки свой сотовый телефон и бумажник с кредитными картами и небольшой суммой денег, осторожно придерживаясь за стену, бодро двинулся в коридор.

Выйдя в холл Павел, не вполне доверяя своей памяти в подобных жизненных обстоятельствах, сфотографировал номер своей палаты, гласивший «3043» на сотовый телефон, после чего развернувшись к медсестре, обомлевшей от увиденного зрелища, с улыбкой спросил – «Столовая-то у вас, где? Или кафе какое-нибудь там?».

После чего, получив ценные указания о местонахождении интересовавшего его объекта общепита, двинулся в путь. Дойдя до лифта, он самодовольно улыбнулся, отметив про себя – «Седьмая комната от лифта по коридору – можно было и не фотографировать, такой пустяк уж точно не забуду…».

Вдоволь позавтракав, Павел, сидя в столовой медицинского центра, сделал несколько звонков своим знакомым и друзьям, в ответ на шквал не отвеченных вызовов едва ли не раскаливших его телефон минувшим днём, как только информация о неудачном покушении на его собственную персону достигла родины, наделав шума даже в федеральных новостях. Пересказав вкратце пять раз, по сути, одну и ту же историю своего героического ранения, включавшего краткий экскурс в область физиологии с обязательным упоминанием того факта, что злополучная пуля прошла всего в десяти сантиметрах от сердца, Павел, сочтя долг по отношению к ним всем выполненным, наконец, положил телефон в карман. Допив последний глоток категорически противопоказанного врачами чёрного кофе, он встал и медленно двинулся обратно к лифту.

Выйдя из лифта, он добрёл до седьмой по счёту палаты, из которой прямо перед ним деловито вышла женщина врач в белоснежном халате, не обратившая на него никакого внимания. Павел, поймавший закрывавшуюся в палату дверь, хотел было крикнуть ей в след, что он уже вернулся, но после, вспомнив про болезненные уколы и различные медицинские процедуры, которые можно было ожидать от подобного визита врача, быстро отказался от этой идеи, логично предположив, что это вполне может подождать. Спустя мгновение он вошёл в палату, закрыв за собой дверь.

Менее чем через минуту Кузовлев, задыхаясь и дрожа всем телом, выбежал из палаты в направлении лифта, быстро набирая знакомый номер телефона, после чего едва услышав голос на том конце, молодой человек выпалил – «Дмитрий Николаевич, это Кузовлев, Павел Кузовлев… Спасите! Мне нужно срочно выбраться из больницы – меня хотят убить!».

После чего услышав заверения сотрудника российского консульства в Нью-Йорке, номер которого ему любезно дали в Москве для связи в экстренных случаях, дрожащим голосом Павел продиктовал наименование госпиталя, после чего произнёс – «Да какая к чёрту палата – я буду ждать Вас в столовой на первом этаже, оставаясь у всех на виду. Прошу Вас, поспешите – всё очень серьёзно!».

* * *

В течение последующих двадцати минут, нервно оглядываясь по сторонам, молодой человек, сидел в столовой больницы, продолжая пить запрещённый врачами кофе и отчаянно пытаясь унять нервную дрожь в руках…

В этот момент столовую вошли высокий упитанный человек в форме, в сопровождении миловидной девушки, и двух человек в штатском. Найдя глазами интересовавшего их пациента, все четверо подошли к Кузовлеву, замершему от ужаса, после чего незнакомец в форме, приветливо улыбнувшись, протянул руку со словами – «Хью Палмер, следователь по особым делам, полиция Нью-Йорка. Вместе со мной коллеги из федерального бюро расследований. Вы надо полагать Павел Кузовлев?». Стоявшая рядом девушка быстро перевела фразу, хотя в этом и не было никакой необходимости.

Павел, с трудом пытаясь определиться с тем, хорошо или плохо для него присутствие полиции в данной ситуации, пожал протянутую руку, неуверенно кивнув и добавив на английском – «Вроде того…».

«Вы говорите по-английски? Отлично!» – одобрительно кивнул Палмер, продолжив – «Мы бы очень хотели поговорить с Вами о произошедшем покушении. Возможно, здесь не совсем удобно разговаривать, поэтому…».

«Я никуда отсюда не уйду!» – моментально отрезал Павел, безапелляционно добавив – «Если хотите поговорить со мной – то только здесь…».

«Может лучше, поговорим в Вашей палате?» – предложил Хью, уточнив – «Здесь довольно многолюдно, а нам не хотелось бы обсуждать детали расследования при посторонних…».

«Нет!» – столь же резко оборвал его Кузовлев, после чего, поняв, что недоумевавшие полицейские, нуждаются хотя бы в некотором пояснении относительно причин подобного поведения, при этом, явно не желая раскрывать карты, Павел поспешно добавил – «Вы знаете, хуже палаты я ещё в жизни не видел – ноги моей там не будет!».

Палмер, как и оба его коллеги из федерального бюро расследований, раскрыл рот от удивления, после чего с некоторой обидой и горечью в голосе произнёс – «Помилуйте, это же один из лучших медицинских центров во всём нашем городе! Я, конечно, не знаю, как обстоят дела с медицинским обеспечением у Вас там, в Москве, но всё же…».

«Поговорим здесь…» – ещё раз утвердительно произнёс Павел.

«Вы не могли бы рассказать поподробнее события накануне покушения?» – попросил Хью, всё ещё удивлённый высокомерием и заносчивостью руководителя небольшого российского молодёжного движения.

Кузовлев, понимая, что у него ещё есть время до появления людей из посольства, сделал глоток кофе, и медленно начал изложение событий того злосчастного дня.

«Разумеется, я понятия не имею, кто, откуда и зачем в меня стрелял…» – с возмущением ответил Павел на очередной, и на его взгляд откровенно идиотский вопрос, добавив – «Я почти сразу же потерял сознание, поэтому о деталях самого покушения вам лучше расспросить студентов университета, которые вполне могли что-то заметить…».

«Павел, у Вас были враги, которые могли бы желать Вашей смерти?» – буднично поинтересовался Палмер.

Молодой человек отрицательно покачал головой…

«По Вашему мнению, не могло ли покушение на Вас быть связано с деятельностью движения, члены которого именуют себя экзорцистами?» – с интересом продолжил Хью, уточнив – «Если не ошибаюсь, в своём интервью Вы давали понять, что со своей стороны готовы стать посредником между ними и российскими властями, заняв место Легасова…».

«Да понятия не имею! Да и откуда мне вообще знать?» – вспылил Кузовлев, эмоционально дрожащим голосом добавив – «Вот сами бы их и спросили! Что же до меня – меня всё это больше не касается! И я не собираюсь занимать его место! Я жить хочу!».

В этот момент трое молодых людей российской внешности, в штатском, вошли в столовую и, найдя глазами Павла Кузовлева, подошли к их столику…

«Вы кто?» – нахмурив брови, переспросил Палмер, явно не желая, на самом интересном месте прерывать интервью с пострадавшим по делу.

«Дмитрий Часов, консульство России…» – с улыбкой ответил высокий молодой человек, протягивая дипломатический паспорт, уточнив – «А кто, собственно говоря, Вы?».

«Хью Палмер, полиция Нью-Йорка» – кратко с явным неудовольствием представился полицейский.

«Павел, эти люди Вам угрожают?» – с улыбкой поинтересовался Часов.

«Пока нет…» – неуверенным голосом ответил Кузовлев и, посмотрев на сильно нахмурившегося Палмера, добавил – «Впрочем, кто их знает – они же американцы, ведь…».

«Вы, надо полагать, завершили разговор и готовы собираться?» – деликатно поинтересовался Дмитрий.

«Да, я полностью готов…» – быстро ответил Павел, вскочив со стула.

«В смысле собираться?» – привставая со стула, переспросил Хью.

«Ближайшим рейсом Павел Кузовлев вылетает в Москву для получения квалифицированной и качественной медицинской помощи…» – оперативно пояснил Часов. После чего, видя странное и шокированное выражение лица Палмера, второй раз за день услышавшего, что лучшая клиника их города и та не обеспечивает той квалифицированной и качественной медицинской помощи, которую можно получить в далёкой Москве, лаконично добавил – «Полагаю, у Вас нет оснований для ограничения Павла в возвращении на родину?».

«Нет, но нам могут потребоваться его показания и уточнения по данному делу…» – озадаченно произнёс Хью.

«В этом случае, добро пожаловать в Россию для их получения…» – дипломатично улыбнулся Дмитрий.

Спустя пятнадцать минут, оформив бумаги на досрочную выписку пациента под его собственную ответственность, Кузовлев в сопровождении сотрудников консульства сел в служебную машину, направившись сразу в аэропорт…

Аэропорт

(26.04.2013, Владивосток, 05–30)

«А ты точно не сможешь к нам приехать, Серж?» – с улыбкой разглядывая лицо супруга, перед предстоящим, хотя и временным, но всё же расставанием, ещё раз с небольшой надеждой в голосе поинтересовалась Ксения, уточнив – «Я ведь пробуду у Лизы почти месяц, а то и больше – вдруг всё-таки выдастся возможность?».

«Ксюш, ты же знаешь, что у нас в регионе очередное громкое дело с убийством вновь назначенного директора порта. Да его ещё и по всем федеральным средствам массовой информации раструбили. В общем, пока дело не закроем, генерал Печоров не то что плановый отпуск на две недели, а даже увольнительного на день никому не подпишет…» – уже далеко не в первый раз повторил Мазаев, с некоторой долей сожаления добавив – «Да и, сама понимаешь – если бы не Печоров с Пуховым, то, после всего того что было в Нью-Йорке, меня бы на работе ни за что не восстановили. Вот и мне со своей стороны грех было бы подвести его в сложной ситуации…».

«Да знаю, знаю… Ладно уж, не грусти тут без нас, трудоголик ты наш!» – весело рассмеялась женщина и, поцеловав мужа, взялась за телескопическую ручку компактного чемодана на колёсиках, с улыбкой добавив – «Пора. Смотри, береги себя и ни во что не ввязывайся! Обещаешь?».

«Обещаю, обещаю! Лизе привет передавай!» – громко произнёс Сергей, наблюдая за тем, как его милая Ксения, быстро миновав линию паспортного контроля международного аэропорта Владивостока, махнув ему на прощание рукой, бодрым шагом направилась в зону беспошлинной торговли.

Мазаев, с грустью помахал рукой ей вслед, понимая, что ради своей работы, ему вновь и вновь приходится отказывать и себе и своим близким в возможности провести вместе минуты, часы и дни своей жизни, отмеренный век которой не дано знать никому…

«А сколько же глупостей в своё время я совершил во имя этой своей работы, столь мало думая о благополучии и будущем своей собственной семьи…» – пронеслось в голове майора. После чего вспомнив действительно рискованные и неординарные события давно минувших дней возле психиатрической лечебницы Новосибирска, на далёком посту дорожно-постовой службы и в офисе небольшой юридической консалтинговой компании в небоскрёбе Нью-Йорка, Сергей ещё раз машинально махнул рукой, тихо вслух добавив – «Вот уж никогда больше! Никогда!».

«Майор Мазаев?» – раздался чей-то отдалённо знакомый голос откуда-то позади.

Левый глаз майора предательски передёрнулся, после чего, с лёгким шоком от внезапно нахлынувшего ощущения полнейшего дежавю, Сергей, медленно повернулся, увидев перед собой двух мужчин среднего возраста, с интересом наблюдавших за ним, очевидно, в течение некоторого времени.

«Василий Следов, федеральная служба безопасности…» – в своей привычной манере, произнёс один из незнакомцев, с улыбкой уточнив – «Впрочем, полагаю, представляться не было особой необходимости – мы ведь уже встречались, причём при весьма схожих обстоятельствах…».

«Что на этот раз?» – несколько совладав с нервным тиком глаза, переспросил майор, припоминая последние события, в связи с которыми коллегам данного уважаемого ведомства столь срочно могла потребоваться его скромная, забытая всеми персона.

«Майор, у нас есть приказ – Вы должны отбыть в Москву первым же бортом» – быстро и бесцеремонно, объявил Василий, с улыбкой добавив – «Вообще, очень хорошо, что и в этот раз Вы уже самостоятельно смогли добраться до аэропорта – через сорок минут вылетает очередной самолёт на Москву».

«Я ценю ваш юмор, коллеги…» – с улыбкой кивнул Сергей, язвительно добавив – «Впрочем, полагаю, вы не совсем в курсе ситуации с расследованием громкого дела нашим управлением и ещё успели не согласовать свои весьма странные желания с генерал-лейтенантом Печоровым, поэтому желаю удачи…».

«Майор, а Вы давно проверяли свой сотовый телефон?» – с улыбкой переспросил Следов, сделав многозначительную паузу…

Сергей, ошарашенный подобной постановкой вопроса, быстро сунул руку в карман куртки и достал сотовый телефон, переключённый в бесшумный режим ещё со вчерашнего вечера, на экране которого отобразились по меньшей мере десять не отвеченных входящих вызовов от Дениса Выходцева, генерала Печорова и ещё нескольких неизвестных абонентов.