bannerbanner
Прямо и наискосок
Прямо и наискосок

Полная версия

Прямо и наискосок

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 5

– Забудь, Андрюха, вчерашнее. Перебрал…

При всем том понятно было, конфликт не исчерпан. Вдобавок неожиданной гранью сверкнула Светлана. Вдруг прянуло от нее холодком отчуждения. Откуда это взялось, Андрей не различил, и уже с удивлением находил в своем поведении несуразные льстивые импульсы. Тем не менее холод проступал все отчетливей. Кончилось тем, что напрямую спросил в чем дело. Явственная досада интонировала успокаивающий ответ, и Андрея ополоснуло горечью тревоги.

Наряду с этим выперла усердно подавляемая и оттого еще более выпуклая взаимность Светланы и Чайки. В увеселительных мероприятиях начал чувствовать себя Румянцев принужденно, и, напротив, Сергей свободно вливался в общее поведение – после инцидента он сдался и ни на что не претендовал. В одну откровенную минуту Андрея озарило, он один.

Случались еще сомнения, желаемое туманило порой действительность, но и это вскоре исчерпалось. Однажды находились в цехе. Приехала с реализации Светлана, в небольшом опьянении – это стало происходить все чаще. У Сергея и Андрея оставалась еще работа. Чайка мечтательно довел до сведения:

– Бухну-ка я, пожалуй, нынче. – Глядя на Светлану, утвердительно спросил: – Кто компанию составит?

Светлана молча отвела взгляд. Через некоторое время обратилась к Андрею:

– Ты еще долго?

Тот кивнул. Светлана взяла сумочку и пошла из цеха.

– Ждать не стану, нужно Артема из яслей забрать.

Чайка крепился минуты три. Хмуро, без сожаления бросив: «Ладно, я по делам, сами доберетесь», – вышел. В комнату вторглась тяжелая тишина.

Домой Андрей прибыл часа через три. Мать с порога гневно наехала:

– Ты управляй немного женой-то. Про сына забыла, пришла вот только, чуть вменяемая.

Андрей прошел в свою комнату. Светлана сидела, безвольно бросив между колен руки, равнодушная, пустая. Бессмысленно смотрела в пол.

– Где ты была?

Немотствовала.

– Я же спрашиваю, – негромко сказал Андрей.

Ответила не сразу:

– У Виктора. Мы выпили немного.

Андрей, стиснув рот, схватил ее за волосы, с силой давя их, выкручивал голову. Неутоленный отпустил и, немного отойдя, глубоко, размашисто ударил кулаком в бок. Светлана с хрипом выдохнула и оползла на пол.

В это время позвонили. Андрей вышел из комнаты. Мать впустила Сергея с женой и двумя бутылками водки. Румянцев улыбнулся и, сказав: «Проходите на кухню», – вернулся. Светлана уже стояла у зеркала, равнодушно глядя на изображение, оправляла волосы.

Все разрешилось недели через две. Надо отметить, спрос на изделие упал – кончился сезон. В цехе установились странные, оцепенелые отношения. Со Светланой Андрей практически не разговаривал: он ни о чем не спрашивал, она не оправдывалась.

После очередного дележа надумали попить. Поехали на Лесное кладбище, расположенное недалеко от города. Повез их туда один знакомый, он часто общался с ребятами, помогал с сырьем и вообще сложился душевным человеком. Кладбище оказалось милым: бильярд, настольный теннис, небольшой бассейн, феноменальная старушка, сторожиха, тетя Паня, из своих шестидесяти лет половину отдавшая зонам. Смачным матом и нелепой болтовней она быстро привела компанию в умиление. Исподволь все почувствовали себя уютно.

Чайка был в ударе. Он беспрерывно и удачно шутил: женщины – кроме Светланы, присутствовала жена Сергея – млели. Обыграл всех в бильярд, теннис. К полуночи устроили танцы. Светлана сидела рядом с Андреем. Он встал, притронулся к ней.

– Пойдем, потанцуем.

Светлана не шелохнулась. Андрей отошел и налил себе водки.

Минут через пять появился Чайка. Заиграла музыка. Он беспрекословным жестом, двумя пальцами поманил Светлану. Та немедля встала. Андрей ушел в дом.

Где-нибудь через час Андрей подошел к Чайке и сказал:

– Пойдем-ка в лес, поговорить надо.

Чайка усмехнулся и пошел первым. Шли зачем-то долго. Чайка впереди, Андрей за ним. Неожиданно обдало звенящим азартом. Заговорил Румянцев первый:

– У тебя было что со Светкой?

Чайка остановился, безжалостно и напористо бросил:

– Нет пока, но будет.

– Ну и паскуда же ты, – спокойно уведомил Андрей.

Чайка незамедлительно ударил его в лицо. Но попал неудачно. А у Румянцева удар получился. Чайка сильно шатнулся, хоть не упал, покрутив головой и оклемавшись, смотрел на Андрея без вызова. С интересом и без слов разглядывали друг друга, тронулись обратно.

Часа в три ночи поехали в город. Завезли Радика и Чайка распорядился:

– Едем к братану.

Сергей нехотя, за рулем сидеть выпало ему, подчинился. Когда прибыли на место, Светлана, она сидела впереди, вышла первой. И тут Андрей заартачился:

– Серега, я не пойду, отвези меня домой.

– Не дури, – безапелляционно приказал Чайка.

Но начали возражать и Сергей с женой. Пока препирались, не заметили, что Светлана ушла. Увидели ее, когда она уже порядочно удалилась. Сергей тронул машину, Чайка мерзко, грубо заорал. Андрей перегнулся через него, открыл дверцу и выкинул друга из автомобиля. Сергей испуганно притормозил:

– Ты что, убьется ведь!

– Ничего не сделается, – напористо, но ровно произнес Андрей и захлопнул дверцу.

Когда поравнялись со Светланой и Сергей притормозил, Андрей зло выдавил:

– Езжай, пускай остается.

Тот не послушался, посадил женщину.

Доехали молча. Когда вышли, Светлана степенно, очень по-женски сверху лупанула Андрея по лицу. Тот расчетливо, со смаком ударил ее в губы. Светлана охнула и согнулась, закрыв лицо руками.

Выскочила Татьяна, устроила визг. Андрей сел в машину рядом с Серегой и устало попросил:

– Отвези меня к сестре.

Здесь зашел в ванную и, усевшись на унитаз, спело, от души, роняя длинную слюну, заплакал.

На другой день приехал Сергей.

– Натворили делов, – сказал грубо, недовольно. Помолчав, объяснил: – Чайка цех вскрыл, все формы забрал.

– Поедем к нему, – сразу ощетинился Румянцев.

Вообще, он решил не возвращаться в цех, но теперь следовало как-то поступить. Впрочем, представлялось очевидным, что Чайка изготовки не отдаст.

В квартиру позвонил Андрей. Сергей прислонился к стенке возле двери.

– А-а, голубчики, – издевательски пропел Чайка, открыв дверь, и вышел за порог. – В гости пожаловали!

– Ты чего добиваешься! – не без отчаянности претендовал Андрей.

– Вот что, маленькие, – спокойно повествовал Чайка, в глазах горел бешеный огонек, – я вас больше не знаю. А ты, козел, – Чайка ткнул пальцем в грудь Андрея, – напрочь имя мое забудь.

Громко захлопнул за собой дверь.

– Ну и что теперь? – спросил Сергей, когда подъехали к дому.

– Не знаю, – безразлично уронил Андрей. – Я ухожу из цеха, поступай как хочешь.

Дома мать испуганно сообщила, что Светлана с малышом ушла к родителям. Приготовленные, несказанные слова зацарапались и обозначили в груди ледяную, черную яму.


***

Удивительное началось дня через три. Днем Андрей гулял по городу, ходил в кино, подолгу сидел на третьем этаже ресторана «Космос», беспрерывно вглядываясь в просторные панорамы пруда.

Подступала осень. Вымотанное за лето солнце устало роняло на город ровный теплый свет, наделяло игривым глянцем мраморные лужи. Рябая листва недокучливо шуршала, интонируя озабоченный гомон птиц. Снулые прохожие надоевшим за лето обликом и решительным безразличием к жизни подтверждали полное отсутствие в чем-либо смысла. Андрей до изнеможения слонялся по улицам без признака попытки что-либо предпринять.

А ночью… Много позже с трепетной сокровенностью вспоминая те дни, Румянцев мнил себя обладателем достойного, волнующего раритета. Даже в самых азартных фантазиях не мог он предположить, что можно удостоиться такого восхитительного, безумного ужаса.

Каждую полночь, подбив под себя одеяло и строго вытянувшись в постели, он заворожено вглядывался в загадочное мерцание прилипших к аспидному стеклу звезд и ждал. Неукоснительно, без всякого намека на усталость наступало. В кровь крадучись, расторопно, с уважением к объекту вползала шикарная, оголтелая боль. Она медленно и надежно наполняла распятое гипнотическим анабиозом тело, напитывала капилляры, кости, мозг и превращала организм в чудовищный, гигантский набат – долго, с рвением и дотошностью корежила его. Когда же кожа готовилась лопнуть, и тело должно было взорваться кипящей кровью, ужас вдруг опадал, превращая мир в пустоту, в ноль, в бесконечность.

Самое, может быть, странное было ожидание кошмара. В эти мгновения Андрей переживал неведомую смесь страха и восторга, симбиоз ощущения шаткого стояния на кромке бездонной, кромешной пропасти и непреодолимого влечения сделать шаг.

Эта напасть терзала Андрея восемь ночей. На девятую гость не пришел, и это было тем более удивительно, что признаков усталости кошмары не являли. Однако продолжительное еще время он находился под впечатлением чудес. Здесь отыскался и неприятный момент – должно было признать, что и ничтожного участия собственная воля в мероприятиях не приняла.

Через месяц Светлана вернулась. Сама. Прошла однажды в комнату, где за книгой сидел Андрей, и без видимых эмоций поинтересовалась:

– Существовать вместе будем?

Заговорил горячо, долго, укоряя. Но в сердце билась знойная, шальная радость. И под ночь, зайдя в ванную и запихав в губы сигарету, впервые с опаской попробовал на слух: «Да, парень, а ведь ты влип».

Тем временем к обязанностям приступил сентябрь. Все явственней дышал ветерок влажной прохладой, раздевались деревья, роняя пеструю листву, которая успокаивающе шуршала под ногами, нашептывала осеннюю слякоть. Безудержно гомонили птицы, обсуждая перемену сезона, вливалась в грудь безмятежная, вялая тоска.

Светлана устроилась на работу секретарем, в институт. Начали роптать на рваную деятельность Андрея родители. Жизнь понуждала как-то поступить. И здесь шевельнулся вариант.

В гости постучался Петя Петров, друг тесный с первого класса, душа непритязательная и отзывчивая. Он ведал о всех движениях Румянцева и сочувствовал безоговорочно: Чайку Петя не принимал, ибо бит был тем не единожды. После первой рюмки непрекословно постановил:

– Мне, Андрюха, деньги нужны.

– И только? Я требую большего. – Андрей усмехнулся, барабаня пальцем о стол.

– Автостоянку затеял.

Суть состояла в следующем. Окрыленный доступом зачаточный предприниматель Петя заразился идеей. Не долго смущаясь новизной, гражданин походил по исполкомам и таки одолел одного власть предержащего деятеля на земельный отвод. Затея застряла из-за денег. Теперь он рисовал другу лютые перспективы и тот соблазнился. Опять в деле обозначились три человека и Андрей, потрепанный практикой, сразу обозначил условия.

Место, в районе остановки Южная, выглядело надежно: рядом резво возводился жилой массив Ботанический. Нашли сетку для ограды, трубы, прочую необходимость. Задешево купили сторожку, бракованный бамовский домик. Почистили, поправили, подкрасили – выглядело вполне респектабельно. На первое время покрыли территорию щебнем. Появились клиенты.

Особого дохода штука пока не давала, но стало весело. Объявилась масса друзей, приятелей и просто хороших людей. На стоянке практически в любое время суток было шумно и людно. Андрей принялся попивать… К весне третий учредитель ушел – подвернулось стоящее дело. Появился и доход, без избытков, но достаточно уважительный. Пошла лихая жизнь.

Будучи еще на пороге предприятия, Андрей пестовал мечту обладать и доходом, пусть и невеликим, и свободным временем – теория такое допускала – но практика исказила помыслы до неузнаваемости. Одолевали бестолковая суетня, пустые хлопоты, бесплодные идеи. К весне все это распухло бурным цветом. Андрей приобрел на оставшиеся деньги авто. Якобы подвернулся подходящий случай, который на деле таковым не оказался. Машина требовала денег, нервов, времени. Практически весь день Румянцев проводил на стоянке, жизнь плотно окуталась хмельным, напряженно-никчемным угаром.

Нашлись умельцы и занялись беглым ремонтом автомобилей – Петя с Андреем задумались о строительстве бокса. Поступили предложения о продаже запчастей. И впрямь, удачно сбыли партию лобовых стекол. Благодаря обширности территории, частенько стаивали большегрузные машины из дальних краев. Этими постояльцами неукоснительно заводились заманчивые разговоры.

Прямо на территории стоянки расположилась небольшая, приятно шумящая листвой и птицами рощица, «пионерская комната». Поставили мангал, появилось в изобилии мясо, завелся даже мало не штатный специалист по шашлыкам. Водрузили с наскоку теннисный стол, и даже изредка баловались шариком. Однако чаще стол служил для содержания бутылок и соответствующих причиндалов. На такие прелести в пионерской комнате неотлучно мельтешил народ, включая совсем неизвестные, а то и сомнительные личности.

Поначалу Андрей пытался соблюдать контроль, но после нескольких попоек, в которые втянули таки его обитатели заведения, опустил руки. Оно и верно, рощица манила безукоризненной тенью, ласковой, как закат, прохладой, душистым, горьковатым дымком и соблазнительными разговорами. Лето обволакивало дурманящей жарой, свободой, захватывающим хаосом. Собственно, пух, чтоб ему.

Вскоре просочился на стоянку и женский элемент. Немудрено, сторожами наняли, главным образом, молодых, живых ребят. В рощице раздался влекущий женский хохоток, и Андрей под пьяную руку однажды соблазнился: раскрутился на ночь в машине (не ночевать дома случалось, подменял якобы кого-либо из сторожей).

Только и Светлана переменилась. В ней окончательно оформилась – Андрей и прежде испытывал легкую щекотку этих особенностей – не то чтобы неукротимость, а внутреннее давление свободы. Андрей все чаще вынужден был с сердечным холодком наблюдать противоречивые, глупые порой, встающие поперек обоснованности совместного проживания, поступки.

Ко всему прочему пустился Румянцев Светлану ревновать. И, как говорится, было где. Светлана неуклонно обрастала вниманием. Институтские шаркуны ввергали ее в длительные разговоры с самыми отчаянными подтекстами. Румянцев явственно ощущал их раздражающий привкус.

– Как полезно, хочется слышать, проводили вы в последнее время жизнь? – доводилось Андрею встречать вопросом поздний приход жены.

– У Ленки была, – лаконично и абсолютно искренне отвечала.

– Нет, близкорасположенная, – доказывал Андрей, пряча за издевательскими нотками пульсирующую горечь страха, – ты у нее не была. Она интересовалась тобой по телефону, и заметь, поразительно трезвым голосом.

– Да? – изумлялась Светлана и невозмутимо опровергала: – Действительно, что это я! Я же к ней вчера заходила… Так на работе же задержалась, у нас банкетец соорудили по случаю именин. Разве я тебя не предупреждала?

Андрей строил на лице смесь отчаянья и негодования.

– Румянцев, – удивленно взглянув на мужа, соболезновала Светлана, – тебе нужно разглядывать эти пустяки?

К зиме стоянка начала покрываться пятнами развала. В угаре хмеля и никчемных хлопот захлебнулись задумки о строительстве бокса, высокой, фундаментальной сторожевой будки, асфальтовом покрытии. Обнаженная без веселой декорации зелени стоянка приобрела сирый, захирелый вид.

На вечный летний гам, лаянье собак и прочие неслухоприятные шумы начали роптать жильцы соседнего дома, без того недовольные захватом зеленого райского уголка. Из исполкома пошли комиссии. Неподалеку хваткие, не в пример нашим, дельцы устроили капитальную стоянку. Клиент начал редеть. К тому же пошли угоны. Особенно приятным был первый.

Утром забежал за Андреем всклокоченный, шумный Петька.

– Машину угнали со стоянки! Одевайся мигом!

– Чью? – тревожно отреагировал Андрей.

– Белую семерку. Мужик, что резину тебе продал. Козлы! Я им бошки пооткручиваю и в разные места вставлю.

Событие развивалось так. На стоянку ставил машину один шустрый парень лет двадцати – обрусевший чех. Он якобы принадлежал к одной крутой группировке и был короток с крупными именами – частенько ублажал сторожей бравыми россказнями.

В ту смену сторожил Вова, славный, крепкий паренек, студент горного института. Близко к полуночи приехал Ян, поставил автомобиль, зашел в сторожку, достал бутылку. Быстренько ее даванули и Вова… отрубился. Утром его разбудил хозяин угнанной машины и проинформировал:

– Я сюда вчера автомобиль ставил. Сегодня его нет.

– Он это, Ян, куш за сто, – бил себя в грудь Вова, отчитываясь перед Андреем и Петей. – Да чтоб я, с полбутылки… Ну подсыпано что-то было, мужики! – Вова зверски лупил глаза и махал руками.

Милиция лениво составила протокол, скептически оглядев стоянку. Их пассивность оптимизма не внушала. Взялись за дело своими силами. В акцию включилось приятное количество доброхотов.

Вычислили три адреса, где мог быть Ян. На шести машинах устроили засаду. В первом часу он появился. Машину его поставили на стоянку, самого повезли в лес. Незнамо в каких фильмах было высмотрено, но происходящее явно смахивало на нечто гангстерское. В лесу, таинственно перебирающем в глубокой утробе тонущие тени от света фар, Яна за ноги подвесили на дереве. Получилось это неожиданно ловко и быстро, и тот нелепо качался, изгибаясь и маша руками, чем помогал оползти на голову короткому пуховику.

– Руки надо было связать, – веско заметил Петя, когда отошли в сторону и раскурили сигареты. Била мелкая, красивая дрожь.

– Отольются мышке кошкины слезки, – гнусаво и гулко причитал из-под пуховика Ян. – Сволочи!

– Ну что, отдашь машину, гнида? – грозно спросил Вова, докурив сигарету.

– Отольются мышке кошкины слезки, – прохрипел заклинание Ян. Вова подошел и два раза сильно ударил его по оголившейся пояснице.

– Хорош пока, – распорядился Андрей. – Отвязывай.

В конце концов, Ян сознался. Действительно, он подсыпал в пойло порошок. Назвал место, где стоит угнанный автомобиль. Приехали, машина отсутствовала.

– Тогда не знаю… – обреченно насупился Ян. – Впрочем… – Назвал еще пару теоретических мест.

Его отвезли на квартиру, где жил один из сторожей. Связали, оставили под присмотром хозяина. Разъехались. В шесть утра Ян развязался и сбежал. Хозяин бросился вслед, но нарушитель в носках сиганул на улицу. Бросился на проезжавшую машину и получил небольшой удар. Авто остановилось, полномочий забрать плохиша надсмотрщик лишился.

Днем Андрей поехал в милицию, дал новые имена, возможные адреса. Вяло возразили:

– Будем работать.

Вообразите, операция помогла, ибо включились верхние милицейские чины, знакомые пострадавшего – собственность нашли.

Дня через три после эпизода на стоянку приехали четыре десятки (тогда писк). Из них вышли строгие молодчики с клюшками для хоккея на траве. В сторожке сей момент находилось человек пять. Один из парней достал охотничье ружье, которое всегда валялось под диваном. Гости в сторожку не зашли, пересуды велись через окно. Потребовали ключи от машины Яна, и открыть ворота. Угнанную машину тогда еще не вернули и Андрей начал объяснять ситуацию – оборвали.

– Подожгут, – коротко объявил Петя.

Андрей вышел и вернул ключи.

Немало на стоянке со вкусом обсуждали приключение, но вскоре злоба дня была перенаправлена. Часа в три ночи сторож заметил троих, возившихся возле автомобиля.

– Вы чего, ребята? – поинтересовался он, почуяв недоброе.

– Пошел вон, – сообщил один из деятелей и неспешно двинулся к сторожу. В руке его блеснул пистолет.

Сторож отбежал. Издалека начал укорять нехороших. Внутри группировки создалась такая реплика:

– Уйми его, на нервы действует.

Стрелок бросился за сторожем. Тот, часто оглядываясь, побежал. Хлопнул выстрел, сторож вобрал в плечи голову и стремительно ринулся прочь от стоянки. По телефону-автомату, шумно дыша, поведал дежурному милиции о посещении. Дежурный долго расспрашивал, где расположена стоянка, откуда удобней подъехать, как выглядят злоумышленники и чем конкретно занимаются.

Вернувшись на рабочее место и расположившись так, чтобы его было не видно, но слышно, сторож поделился с оппонентами о своем поступке. Сообщение их не вдохновило. Размеренно продолжали копаться в механизме, пока один из них не догадался:

– Да ну ее в жопу.

Все трое обрадовались и на радостях долбанули пару стекол соседних машин. Убедившись в результате, уселись в совершенно чужой автомобиль и укатили. Через час пожаловали стражи порядка. Пешком: «Все машины в разъезде». Погрелись в сторожке, оглядели повреждения. В итоге оплачивать ущерб пришлось нашим бедолагам. Через несколько дней Петя угрюмо зашел в сторожку, долго сопел, достал из кармана боевой, приятно тяжелый и притягивающий взгляд пистолет и, подав сторожу, отчаянно распорядился:

– Только зашел кто-нибудь на стоянку, лупи прямо в башку. И не рассуждай, умоляю.

Впрочем, тут же пистолет забрал.

Клиент совсем занервничал, постепенно доход упал до минимума. Здесь навалилась очередная притча. Петя по макушку влез в любовную страсть. И люби себе на здоровье, если б это не стало чревато всякими несуразностями, в конце концов, полным развалом дела.

Собственно, руку к явлению приложил Румянцев.

Еще летом в отпуск из Германии приехала приятельница Светланы. Юля работала по контракту вместе с мужем, военным летчиком. Супружеские отношения были неважные еще здесь, на родине (у мужика перед отъездом за границу обнаружилась давняя и прочная связь с другой женщиной). За бугром отношения супруги не наладили. Контракт подходил к завершению, следовал последний отпуск, зимой возвращалась Юля, другим летом летун с дочерью.

Отдыхая в вотчине, Юля часто бывала у Румянцевых, тут и познакомилась с Петей. Приязнь вспыхнула мгновенно. Уж на другой день у обоих блестели глаза и от фигур шло свечение. Когда она уехала, Петька ошарашено пылал:

– Андрюха, это сказка.

В Германии Юля с мужем купили две поношенные Волги. Одну из них должна была перегнать Юля, другую летом летчик.

В начале февраля Светлане на работу позвонили: Юля с машиной ожидала в Бресте. Заранее было оговорено, что прилетит Андрей. Естественно, полетел и Петя. Вояж оставил массу впечатлений, но относящееся к повествованию приключение произошло под Саратовом.

Километрах в двадцати от города машина заглохла. Время подходило к полуночи. Вокруг лежала степь, прокаленная тридцатиградусным морозом, угрюмо звенящая от нудного, колющего снежной порошей ветра, полная тяжелого, плотного мрака. Царапнутый острым коготком предчувствия, Андрей суетливо вылез из машины и сразу обжегся немилосердным холодом. Срочно нужно было что-то делать, мотор мгновенно замерзал и престарелый аккумулятор только и провоцировал его на больной, предсмертный кашель. Но это была «волга». И Андрей, и Петя ее не знали. Да и что можно было сделать в непроглядной мгле, не имея возможности даже гаечные ключи найти в багажнике, набитом барахлом и всякими дефицитными штуками.

Андрей ушел в машину, Петя ловил попутку. За пятнадцать минут проехал лишь один автомобиль, на приличной скорости обогнув их – волга стояла на проезжей части, отчего-то сдвинуть ее на обочину не удосужились. В салоне нагнетался пугающий холод.

Петра заменил Андрей. Зябко кутался в воротник, безнадежно поглядывая в черную, гиблую пустоту. Минут через десять мелькнули огоньки. «Грузовик», – подумал с хилой надеждой.

Он стоял впереди мотора, еще задолго до приближения грузовика вытянув руку. А машина приближалась. Уж заплясали радужные осколки лучиков вокруг фар и монотонный рокот мотора пробился сквозь рваный, болезненный стон ветра, когда Андрей понял, грузовик не только не желает погасить скорость, но, и не намерен отворачивать. Когда прострелила мысль, что машина неизбежно наезжает на волгу, Андрей визгливо выкрикнул: «Сука!» – и люто бросился с дороги. Он и звука никакого не услышал, только взорвался в теле удар, словно лопнул гигантский пузырь, внутри которого он находился, и тело, наполненное пружинистым испугом, выплеснулось в белую пустоту.

Как ни странно, первое, что увидел очнувшись, было лежащее прямо на лице бездонное, исключительно ясное небо, с разбросанными невпопад нежно-переливающимися звездами. Когда в тело вкрадчиво и напористо проник звенящий жар боли, небо растворилось и хлынул кипящий поток сознания.

– Андрюха, ты живой! Я знаю, ты живой! – услышал он плачущее, насмерть перепуганное бормотание Пети.

Румянцев помотал головой, почувствовал, как в шею набился сухой, шершавый снег. Приподнял голову. За руки его потянули Юля с Петей. Оперся на ноги и вскрикнул от удара резкой боли. Кое-как его всунули в машину. И здесь подъехал еще один автомобиль.

Случилось следующее. Шофер грузовика успел таки отвернуть, и шибанул волгу вскользь. От удара легковушка скакнула вперед и достала боком Румянцева. Грузовик снесло с дороги и перевернуло. Петя и Юля отделались испугом. Быстро оклемавшись, бросились искать Андрея. Сперва нашли шапку, не скоро самого – его швырнуло в степь.

На страницу:
3 из 5