Прямо и наискосок

– Мужики, думаем два дня. Каждый несет предложения. Стратегия, тактика, организация дела, дележ денег. Садимся, решаем. После решения бухаем и на следующий день за работу. Вердикт не меняем хотя бы год.

Решили и ребята, взогретые самостью, закрутились. Две мощных сделки спроворил Румянцев. Работа заставляла быть цепким и тщательным, в результате казалось бы незначительные обстоятельства вдруг складывались в конструкции.

Проходная встреча со старым приятелем – куролесили вместе в агитбригадах – обернулась профитом. Тот служил по научной части в городе Хромтау, что расположился в Казахстане. Город обслуживал добычу хромитовых руд. Крупное предприятие, Донской горно-обогатительный комбинат, выковыривало руду с размахом. Механизмов было много, обслуживание требовалось обширное. Другими словами, выяснилось, что существуют перебои с машинным маслом. Андрей поинтересовался деталями, и имела место такая фраза:

– Вова, а ведь я над этим поработаю.

Казус заключался в том, что Гайсинский давно грезил выходом на нефтепродукты и имел кое-какие завязки с Омскими нефтеперерабатывающими предприятиями. Уже улеглись эмоции, связанные с разделом (даже имела место небольшая совместная сделка, коротко говоря, отношения в некоторой степени вернулись), и Андрей пошел к нему требовать связь в Омске.

– Колись, Валерьян, – посоветовал он.

Тот по естеству некоторое время мурыжил, но, припертый разными моральными штучками, уступил фигуру.

– Да ты что, страшный же мой приятель, – возмутился Гайсинский в ответ на запрос о надежности человека. – Он там бог.

Андрей побоялся думать долго и отправился с Петром в Омск. Петьку он сразу пристегнул и в командировки таскались вместе, ибо чувствовал себя с ним не только проще и веселей, но и надежней. К тому времени начали потихоньку отстреливать мафиозных вождей, криминал бойко выпячивался. Крутость, она же наглость, становилась необходимым атрибутом делового человека. Андрей обнаружил, что в присутствии Пети, наверное, благодаря его преданности, удаются уверенные интонации.

«Бог» существовал в совершенно непотребном жилище и имел сирый вид: затрапезная рубашка, дефицитное (такого не выпускали как лет десять) трико. Он долго вспоминал, кто такой Гайсинский, и не пускал их за порог. И облик, и первые процедуры породили сомнение. Наконец, усвоив детали ситуации, начал бить себя в грудь, дико настаивая, что он может все и дело обстряпает безоговорочно и в самом выгодном свете. Собственно, и без навара для себя.

– Я же по людям – рентген. Где-где, а в человеке я толк понимаю.

В гостиницу прибыли в настроении угнетенном. Не помогла вкусная прохлада вечера, приятные, богатые зеленью пейзажи. Заказали добротный ужин в гостиничном ресторане. Посадили их за стол с тремя мужчинами, двое из которых являли кавказскую национальность. Неугомонный Петя быстро разговорился, кончилось тем, что ушел к мужикам играть в карты, Андрей в номере угрюмо уткнулся в книжку. Заполночь друг разбудил. Кипешной, воспаленный.

– Вот ты, дура, дохаешь, а я пашу, как мама Клара.

– Одурел, что ли? – зло напялил на голову одеяло Андрей.

– Который русский – то, что мы ищем.

Андрей высунул ухо. Петя вдохновенно шуршал:

– Промеж картами кое-какие разговоры пошли про бензин. Прикидываюсь Ваней, дескать, по делам междумолочной отрасли… Короче, раскладка такая. Мужики из Азербайджана. Бензин промышляют. Третий – местный, деловой. Его и укатывают.

Андрей откинул одеяло:

– Азербайджанцы, за бензином? У них своего, как грязи.

– Я – то же самое… Ва, говорит, наш нэфт на триста лет назад расписан.

Андрей поскреб затылок.

– И что?

– А ничего. Завтра абориген сюда днем придет. Согласовать что-то собираются… Ты идешь к балбесу, смотришь, что там выходит, я пасу этого. Когда уходить будет, я его попотрошу.

– А по сусалам не получим:

– Так мы ж по маслу… Упускать шанс нельзя. Наконец, у меня пушка с собой, отмахнемся.

Андрей посопел, натянул на себя одеяло.

И действительно, уцепил Петя того деятеля. «Балбес» оказался нудным и, должно быть, десятым посредником. Местный вывел на приличную фирму, и в дальнейшем с этой стороны все оказалось до смешного просто.

Стремительно бросились в Хромтау. Добирались сволочно. Прилетели в Актюбинск вечером, последний автобус в Хромтау уже ушел. Город обрушился на бедолаг страшенным холодом и отсутствием ничтожной расположенности. Угодили в транзитную гостиницу, предложили им многоместный номер. Комната была забита молодыми ребятами, спортсменами, кажется. Те невообразимо галдели, об отдыхе не могло быть и речи. Андрей угрюмо проследовал к администратору и еще более угрюмо потребовал приличных условий. Служивая мадам неприязненно посмотрела и отвела два соседних отдельных номера.

Комната дохнула холодом, странно превышающим даже окружающие кондиции. Поковырялся в сумке, в поисках дополнительного тряпья, печально посетовал на нерасчетливость и, в чем был забрался под одеяло, уныло предвкушая телесное негодование. Однако дальнейшие события одарили душевным праздником.

Суть заключалась в том, что Петя имел известную привычку разговаривать сам с собой вслух. Номера, по-видимому, имели какое-то сообщение, поскольку слышимость была великолепная, Андрей, устроившись и угомонив скрипы постели, с удовольствием начал вслушиваться в хлипкое и сосредоточенное бормотание Пети. Тот шебуршал чем-то и на импровизированную мелодию озабоченно напевал:

– Одеяло, одеяло, почему тебя так мало…

Потом перешел на прозу, слова стали разборчивей. Отчетливо мелькало «ублюдки». Наконец Петя, улегся: после продолжительной возни послышалось сладкое мурлыканье и дальше умиротворенное сопение.

Стук в дверь раздается, наверное, через полчаса после наступления тишины. Андрей ежится, оцарапанный огромным нежеланием вылезать из-под одеяла, но уяснив проснувшимся сознанием, что стук приглушен и идет не от двери, блаженно и нежно радуется. Слышится сердитое бурчание Пети:

– Черт бы побрал, Андрей, ты что ли?

Скрип кровати, Петя пошевелился, но вставать не торопится. Слышатся еще более настойчивые удары. Озлобленное ворчание, крякает дверь и раздается радостный голос:

– Паслущи, дарагой, – голос располагает кавказским акцентом, – сажусь играть в карты, а ручка нэт. Одолжи ручка, дарагой, выйди из положения.

Возникают звуки торопливых шагов Пети.

– Спасибо, дарагой. И маме твоей спасибо, – дверь скрипит, закрываясь, потом скрипит снова и слышится: – И папе твоей спасибо.

– И твоему маме тоже, – недовольно бурчит Петя, дверь захлопывается окончательно. Шаги по полу, возня, гневное бормотание.

Новый стук раздается теперь уже где-то через час.

– Андрей, ты что ли! – отчаянно сипит голос Пети. На этот раз никаких прелюдий, Петя резко встает и зло щелкает замком.

– Паслущи, дарагой! – поет знакомый голос. – Ты не обижайся, но я долго играть буду. Чтоб тебя не будить, ручка я забирает. Завтра я тебе два ручка подарю.

Слышится тяжелый вздох Пети, и затем слова тихие, но напряженные:

– Дорогой! Возьми еще ручку, только больше не приходи. Я тебя как демократ демократа прошу.

– Зачем обижаешься? Не надо мне твой ручка, – возмущается голос. – Если хочешь, я вообще играть не буду.

Петя виновато успокаивает:

– Да нет, ты извини. Забирай вещь, только больше не буди.

Удаляющийся голос:

– Зачем буди? Я никогда никого не будил! И мама не будил, и папа не будил.

Скрип двери, щелканье замка, возня, хрипящий выдох. Андрей, зарывшись в одеяло, трясется от неудержимого смеха.

Третий раз стук в дверь раздается глубокой ночью. Стон тяжелый, невыносимый. Тишина в комнате Пети. Снова стук, настойчивый, немилосердный. Снова стон… Скрип кровати, щелканье замка. Голос знакомый, возмущенный:

– Паслущи, дарагой! Я знаю, ты хорощи человек, но ты нечаянно надо мной издеваешься… Посмотри, что ты мне дал! Посмотри, где в этой ручка чернила. Здесь же совершенно нет чернила.

Отчаянное, сверхъестественное молчание.

– Если ты хочешь пошутить, – в ответ продолжает голос, – скажи, я пошутил – и я буду смеяться. Если не хочешь шутить, скажи, что не хочешь шутить, и я не буду смеяться.

– Послушай, мужик… – грозно и зловеще раздается голос Пети, но на этом обрывается. Надо думать, слов попросту нет. Слышаться шорохи и затем усталые, обреченные слова. – Вот тебе еще ручка и карандаш, больше у меня ничего нет.

– Спасибо, дарагой! Я знал, что ты настоящий мущина.

Раздается мощное дыхание Пети. Андрей корчится от смеха в своей постели.

Утром Румянцев радостно и восторженно стучит в дверь к Пете. Дверь отвечает полной неподвижностью

– Паслущи, дарагой, – кричит Андрей вдохновенно, – я пришел к тебе с приветом. С утра флакон, к вечеру дороже будет.

Наконец слышится суетня, всхлипывает замок, в просвете двери показывается убегающая фигура Пети. Он грубо, с жалобным писком ныряет под сооружение на постели. Оно представляет из себя нагромождение бог весть откуда взявшегося тряпья. Вид этого удручающий. Из комнаты бьет морозом. Выяснилось, что если в окне комнаты Андрея имелись какие-то намеки на стекла, то у Пети с улицей сообщение было самое непосредственное.

Не угадали на первый автобус, пришлось два часа толкаться на станции. В дороге автобус, гулкая, рассчитанная на самого непритязательного пассажира коробка, отказал. Ремонт длился много дольше часа. Бездонная степь покрытая жалкой растительностью не внушала никакого доверия. Добрались на последнем нерве.

Встречены, правда, были радушно. Город, сугубо промышленный, приземистый, безрадостный, полный антипод Лас-Вегасу, был рад любому пришлому. Впрочем, приветливость ограничивалась временем досуга. Дело пошло туго, довелось еще Андрею в Хромтау поездить. Отправлялся он туда через громадное внутреннее сопротивление, потому что приходилось навязываться, много пить, давать и выслушивать хмельные обещания, которые забывались на другой же день.

Долгое впечатление оставил один из вояжей, в котором свозили Андрея поохотиться на сайгаков. Вообще, охотой это можно было назвать с натяжкой… Выехали на мотоциклах в степь. Ночью. Андрея посадили в коляску, сунули ружье. Поначалу выглядело романтично, но скоро его растрясло. Почему-то давило рваное из-за частых облаков, низкое небо. Наконец, набрели на искомое. Глупое животное смерти не стеснялось, попав в луч фонаря, заворожено лупило глаза, нервно перебирая хрупкими ногами.

Своего сайгачонка чуть не сшибли. Когда остановились, он умудрился втиснуться между передним колесом и коляской и бойко дрожал всем телом, загипнотизировано держа неподвижную голову.

– Стреляй, – сказал возница. С других мотоциклов палили вовсю.

Андрей подставил дуло к голове сайгачонка и страстно вглядывался в тающий в бледном мраке силуэт.

– Ну что? – весело спросил ездовой.

– Да что-то… – пробормотал Андрей. – Неудобно вроде.

– Делай, некогда, – посерьезнел тот.

Андрей выстрелил, голову сайгака снесло. Стало зябко… Мясо Андрею не понравилось.

Вторая крупная сделка сплела с городом Волжский. Андрей прежде о таком и не слыхивал. И кто в рукоделии-то помог? Да Максим же – что аварию под Саратовом расхлебывать пособил. Воистину неисповедимы пути Господни!

Еще там в переделке Максим проявился малым дальнозорким и вкрадчивым. Юлии парень позванивал: по делам следствия был ее поверенным, и после что-то по коммерции сооружали. Дошло до его приездов в Свердловск, мило пообщались. От душевности Максим упомянул о фабрике в Волжском по изготовлению спецодежд и связях там. Отложилось, и однажды Андрей услышал от крупных потребителей о возможности потратиться на спецуху. Созвонился с Максимом, тот действительно помог. Навар получился на диво приличным. Запомнился эпизод тем, что Андрей впервые, но грамотно и ловко давал крупные взятки: еще Иван учил на «предвареж» денег не жалеть – «русский делавар культурой не тронут и пыль в глаза любит».

Как водится, случались и провалы. Лихо нагрели с мясом казахи. Всего-то заковырка получилась в одном слове. Вместо «замороженное» в договоре стояло слово «охлажденное». Исполнителем сделки был не Румянцев, но документы подписывал он и слово видел.

Довольно удачно фирма вышла на иномарки. Один парень пришел из института Унипромедь. Имел производственные отношения с рудником, который в обмен на цветную руду по бартеру получал от Японии всякие страсти, в том числе автомобили. Андрей за эту связь уцепился, вскоре пригнали задешево три тогда еще редких «Тойоты», хоть и праворульных.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.