Монстры

Апокалиптические видения внутри стиха

1983Предуведомление

Сложно отношение поэта с жизнью. Она не хочет вербализоваться, не хочет быть понятой и явленной на языке поступков и событий. Она хочет, чтобы в ней пропали.

Сложно отношение поэта с народом. Он хочет быть действующим лицом, он хочет, чтобы с ним разговаривали на языке совместного восторженного дыхания. Он хочет, чтобы в нем пропали.

Сложно отношение поэта со стихами. Они не хотят быть придатками, они хотят, чтобы с ними разговаривали на языке вдохновения. Они хотят, чтобы в них пропали.

Сложно отношение поэта с собой. Он не хочет быть понятым и отвергнутым. Он не хочет, чтобы с ним разговаривали. Он хочет, чтобы в нем пропали.

Сложно поэту. Куда ни глянешь – всюду смерть.

                 Вот мальчик выходит из света      5914[1] Бледней попадьи райсовета                 О, мальчик мой милый родной                 Когда надвигается вечер                 И душу утешить нам нечем                 Лишь думой безумной одной                 Которая машет крылами                 В соседстве кровавых порезов                 Вцепившись прямыми ногами                 В растенье у края над бездной                 Над маленькой бездной одной                 О, мальчик мой милый родной!                 Милицанер один гуляет      5911 Следя закон, блюдя устав                 И лист осенний облетает                 Висеть на дереве устав                 И рядом возникают лица                 Равносионских мудрецов                 И огненная колесница                 Летящая с земли отцов                 И кто-то в воздух поднимает                 Прозрачный камень лазурит                 Милицанер все это зрит                 И безусловно понимает                 Вот корова пробежала      5909 Впереди у нее жало                 Сверху – горб и аллилуйя                 Снизу – лик живой                 Дай тебя я расцелую                 Милый же ты мой!                 Летел огромный зверь косматый      5915 Посланник дальних государств                 Блеща огнем, рыгая матом                 Пред небесами благодарствн                 И с виду был он Руставели                 Внутри же – чистый Хомейни                 И его губы розовели                 О, Господи, нас помяни                 В Отечестве твоем!                 Вот тигор движимый любовью                 Нагую обнимает лань                 Ей на хребет он ложит длань                 И отнимает уже с кровью                 О, что за тяжкая природа! —                 Познанья жаждою гореть                 Любвьей объятому лететь                 И видеть только смерть у входа                 Лететь, стремиться и гореть                 А рядом видеть только смерть                 В итоге                 Бывало столько сил внутри носил я      5960 Бывало умереть – что сбегать в магазин                 А тут смотрю и нету больше силы                 Лишь камень подниму – и нету больше сил                 Другое время что ли было, или                 В другом краю каком чужом жил-был                 Бывало скажешь слово – и уговорил                 А тут что скажешь – и уговорили                 Насмерть                 Они мерзнут у меня      5961 Кабы развести огня                 Только вот у папеньки                 Спичек нет ни капельки                 И завернуты мы с сыночкой                 Словно в влажную простыночку                 Кто поможет нам в беде                 Спичек нет, поди, нигде                 Стужа синяя с утра      597 °Cнег алмазный расцветает                 Радостная детвора                 От восторга замирает                 Потому что это край                 Эти детки, эта стужа                 Суть обетованный рай                 Замороженный снаружи                 И снутри для вечности                 Частной человечности                 В обход                 Туча вышла озираясь      5974 Заглянула мне в глаза                 Это ж ужас! это ж ужас!                 Будет страшная гроза                 Я навстречу ей как пыхну                 Полыханием огня                 Не хотел я! не хотел я!                 Вынудили меня                 Премудрость Божия пред Божиим лицом      5981 Плясала безнаказная и пела                 А не с лицом насупленным сидела                 Или еще каким таким лицом                 Вот так и ты, поэт, перед лицом народа                 Пляши и пой перед его лицом                 А то не то что будешь подлецом                 Но неким глыбкомысленным уродом                 Будешь                 Я сижу и наблюдаю:      5989 Разный ходит здесь народ                 Кто что в сумочке несет                 Кто на ножку припадает                 Кто бежит и пропадает                 Кто споткнулся-упадает                 Я сижу, а жизнь идет                 Про то сья песня сложена      5993 Чья жизнь прекрасна и сложна                 Вот в небесах полузаброшенных                 Порхает птичка зензивер                 А в подмосковном рву некошеном                 С ножом в груди милицанер                 Лежит                 Ой, ты молодость – розовый дым!      6004 Ой, вы легкие лебеди-гуси!                 Хорошо умереть молодым                 Да, увы, впопыхах промахнулся                 Впопыхах перепутал кровать                 А теперь уж чего умирать!                 Уже сморщенный и некрасивый                 Уже кашляет старая грудь                 Уже молодости не вернуть                 Даже силами смерти всесильной                 Не вернуть                 Вот они приходят молодые      6007 Близкой мне погибелью грозят                 У них зубы белые прямые                 И на каждом зубе блещет яд                 И глаза их страшные горят                 Небеса над ними голубые                 И под ними пропасти висят                 Я же в нишке маленькой сижу                 И на них испуганно гляжу                 Господи, где мне искать спасенья?                 Может, Ты мне скажешь? – Не скажу —                 Он отвечает                 В синем воздухе вечернем      6013 Солнце ласкотало тени                 Сын с улыбкою дочерней                 Примостился на колени                 Эта ласковость в природе                 Словно предопределенье                 Но зато замест в народе                 Эка сила разделенья                 Страшная                 Нету мне радости в прелести цвета      6014 Нету мне радости в тонкости тона                 Вот я оделся в одежды поэта                 Вот обрядился в премудрость Платона                 Но не бегут ко мне юноши стройные                 И не бегут ко мне девушки чистые                 Все оттого, что в основе неистинно                 Жизнь на земле от рожденья устроена                 Бедные! что без меня вы здесь значите!                 Злые! оставьте меня вы в покое!                 Вот я сейчас вам скажу здесь такое —                 Все вы ужасной слезою заплачете                 Подлые                 На прудах на Патриарших      6034 Пробежало мое детство                 А теперь куда мне деться                 Когда стал намного старше                 На какие на пруды                 На какие смутны воды                 Ах, неужто ль у природы                 Нету для меня воды                 В железном бункере своем      6044 С какой-то норной тварью схожий                 С экземою покрытой кожей                 Сидел он с Евою вдвоем                 Германский рухнувший Адам                 И изгнанный уже из рая                 Он говорил ей: Дорогая                 Сейчас вот яду тебе дам                 И мы пойдем в поту кровавом                 Возделывать поля небес                 Кто нас возьмет – не знаю, право                 Возможно Бог, возможно Бес                 На этот труд кровавый                 Без                 Гарантий                 Ты помнишь край, где все мы жили      6065 Где пел полночный соловей                 И некоторый мужик двужильный                 Пахал поля при свете дней                 И возвращаяся с работы                 На наш невинный палисад                 Как будто из потьмы египетской                 Бросал свой истомленный взгляд                 И были мы не виноваты                 И лишь сводящая с ума                 Во всем была здесь виновата                 Одна великая потьма                 Египетская                 В чистом поле, в чистом поле      6072 В чистом поле кто лежит —                 Пуля мертвая лежит                 Тело рядышком лежит                 Каждый сделал свое дело                 Пуля – смертное, а тело —                 Тоже ведь не скажешь смело                 Что бессмертное                 Когда немыслимый аграрий      6193 Забился в судороге полей                 Рождая от потьмы своей                 И объявился пролетарий                 Который в судороге завода                 Забился посреди станков                 Рождая вдруг большевиков                 И объявилася свобода                 Которая с безумным криком                 Забилась в судороге масс                 Рождая их, рождая нас                 Тогда и объявился Пригов                 Средь насЧИТАЯ «ЛОЛИТУ» НАБОКОВА, НО НЕ ВО ВСЕМ СОГЛАСНЫЙ С НИМ                 Мячик звонче ударяйся                 Ножка выше поднимайся                 Ножка выше поднимайся                 Мячик звонче ударяйся                 Мячик ударяется                 Ножка поднимается                 Ножка поднимается                 Что-то открывается                 Что-то открывается                 Что-то закрывается                 Ой-ой-ой-ой, дяденька                 Ой, увидит тятенька                 Ой, увидит тятенька                 Ой-ой, больно дяденька                 Принесли ее домой —                 Оказалася живой                 Мышка погрызла весь хлеб на столе      6164 Ах ты, проказница! Спряталась где-то                 Жизнь тяжела! Ну, да ладно – смелей!                 Как-нибудь зиму прокормимся эту                 Ну, а как грянет чего пострашней                 Скажем, ужасное – уж не взыщи ты                 Я тебе в этом уже не защитник                 Мне самому бы спастися – ей-ей!                 О чем так необдуманно и страстно      6196 Взываешь к Богу, бедное дитя                 Смотри, подслушает живое Государство                 И переймет все дело на себя                 И правильно, дитя – живи подвластно                 Там кто-нибудь и против, а я – нет                 И не минуй в печалях Государство                 А то оно безумеет в ответБОЛЬШОЕ АПОКАЛИПТИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ В 61 СТРОКУ                 Любители Баха и Апассьянат      5933 Ведь тоже – обычные люди                 Мы строго, пожалуй, их судим                 Ведь скажем кому попадись автомат                 Ведь он что пожалуй и не виноват                 Тем более ежели будит                 Его среди ночи кромешной                 Какой-то там голос и говорит:                 Смотри, вон звезда над тобою горит                 Вон зверь появился нездешний                 Который когтями ягненка когтит                 И падает кровь безутешно                 Но вот из-за тучи поспешно                 Прекрасная птица к событью спешит                 Прекрасными крыльями страшно шуршит                 От скорости крыльями страшно свистит                 И светится страшной любовью                 И малую капельку крови                 Небольно подхватывает на лету                 И бедную малую капельку ту                 Несет и уносит в какую страну                 И там ее в влажную землю бросает                 И малый росток из земли вырастает                 Растет постепенно, растет-вырастает                 И листьями сочными ствол обрастает                 И крупные рядом плоды нарастают                 И лопается один маленький плод                 И следом другие, и разный народ                 Оттуда нарядный выходит                 Гуляет, шатается, бродит                 Не зная беды и печали                 А то вот вдруг крыльями все закачали                 А то вот вдруг крыльями все зашумели                 И кверху поднялись как будто стрекозы                 Приняв осторожные легкие позы                 Куда-то огромной толпой полетели                 К какой-то единой намеченной цели                 И вот из какого-то там удаленного                 Небес уголка волокут что есть сил                 Зверюгу того, что ягненка когтил                 Влекут одинокого и удивленного                 И ручками маленькими дрожа                 Они его страшное тело хватают                 И рвут его в клочья и кровь упадает                 На нижнюю землю и тут же пожар                 Огромный ужасный внизу возникает                 И все поджигает, и всех поджигает                 Деревья сжигает, растенья сжигает                 Людишек висящих вверху зажигает                 И с криками громкими вниз упадают                 Они и лежат; и кричат, и страдают                 Прекрасная птица над ними летает                 И все это молча она наблюдает                 Ни малой травинки не смея коснуться                 Так как же от этого тут не проснуться                 Хватая заряженные пистолеты                 А то вышеназванный автомат                 Не всякий проснувшийся еще при этом                 Любителем Баха и Апассьянат                 Бывает

Воинств небесных чудны размеры

1984

Предуведомительный рисунок воина Гундлаха Свена Гуйдовича (уменьшенная копия Д.А.Пригова)

                 Воинств небесных дивны размеры                 Чуден их говор и чуден их вид                 Все под ногами внизу их горит —                 Восторг, господа офицеры!                 Господа ангелы, время не ждет                 Меч наш стриглавый всегда по размеру                 Восторг, господа офицеры!                 Господа офицеры, вперед!                 За Отечество, товарищи, за веру!                 Банзай!                 Вот гармонику беру                 И играю что выходит                 А в ответ из-под земли                 Мальчик маленький выходит                 Я играю и пою                 А он тихонько подрастает                 В конармейца вырастает                 А я играю и пою                 Но потихоньку затихаю                 А он пошел в обратный рост                 Вот лишь маленький нарост                 Пыли – вот она какая                 Тайна жизни                 Бесчинствует немец над нашей державой                 А я еще маленький в гриппе лежу                 И гвоздик случайный в ручонке держу                 Откуда он взялся-то мелкий и ржавый                 А может не ржавый – стальной и блестящий                 Не гвоздичек вовсе – карающий меч                 Что негде где немца от гнева сберечь                 В том будущем бывшем, сейчас – настоящем                 Вечном                 Гремя огнем, сверкая блеском стали                 В эффекте месмерических блистаний                 Вот он летит без слабости и дрожи                 Но что-то в воздухе его тревожит                 Не пуля, не осинный кол                 Но некий маленький укол                 прорастающий                 Не немцы ли нас всех погубят                 Да это было в прошлый раз                 Теперь китайцы нас погубят                 То-йсть, мериканцы нас погубят                 А уже в следующий раз                 Как мериканцы нас погубят                 Тогда китайцы нас погубят                 Или еще там кто погубят                 Но Силы Небесные нас приголубят                 И скажут: Давайте же всех их совместно                 С земли их сотрем и на чистое место                 Новую жизнь поставим                 Счастливую                 На века                 Скажи-ка воин нам Гундлах                 Как ты французов под Полтавой                 Смертельной опоил отравой                 И поморозил в пух и прах                 Вот расскажу вам для урока                 Одно из первых дел своих                 Как я татар, детей жестоких                 Навел на Русь, а после их                 Сам и уничтожил                 Живой не вскрикнет и мертвец не ахнет                 Когда пройду я над страной                 Неимоверною стопой                 Не потревожив разный прах их                 Но вздрогнут лишь от узнаванья                 Как знамени гвардейский шелк                 Прошелестев: Вон наш пошел                 Высокого ужасно званья                 Неимоверного                 Вот всех вас тут я и порушу                 Собрались вместе – и добро                 Забудьте, бедные, про душу                 Имайте ножик под ребро                 Который остр в буквальном смысле                 А в переносном – и вдвойне                 Ведь мы повсюду на войне                 По-христиански мыслить если                 Когда Буденный мощью ног                 Носился скакуна здесь пегого                 То разве бы представить мог                 Какого-нибудь, скажем, Рейгана                 Хотя представить очень мог                 Так как Буденные, выходит                 Увы, приходят и уходят                 А Рейганы – суди их Бог! —                 Тоже приходят                 Вот они летят собой огромны                 Что нам делать маленьким таким                 А мы шприц покажем им укромный                 И уколом тонким пригрозим                 И они вдруг задрожат, забьются                 В обморок мгновенный упадут                 И с небес посыпятся-польются                 А затем они такие тут                 Мы просто отпугнуть хотели                 Меняется погода быстро                 Сдвигая атмосферный фронт                 Как будто 1-й Украинский                 Или 2-й там Украинский                 На 3-й Белорусский фронт                 Надвинулся с победой длинной                 А мы под ними здесь Берлином                 Насмерть стоим                 Холм к холму идет с вопросом:                 Долго ль нам еще стоять                 Средь пустых лесов-покосов                 И томиться, твою мать? —                 А хуй его знает                 Товарищ майор                 Вот из России к ним с любовью                 Летим не убоясь труда                 Они ж наполненные кровью                 Стоят как тучные стада                 Не в силах вынести, когда                 Такая жаркая любовь                 Лишь тронешь – сразу брызжет кровь                 Во все стороны                 Вот он ярится слоновидный                 Пятой всех попирая ниц                 Но вдруг оглядывается – шприц                 Торчит оттуда еле видный                 И тут безумный беспричинный                 Его вдруг ужас обуял                 И он несется на Дарьял                 И гибнет в водяной пучине                 Когда под-над Россией светлой                 Он в виде ворона летал —                 Он видел пламя и металл                 А снега-то и не заметил                 Но тот словно индийский слон                 На него сзади навалился                 Злодей по горло провалился                 А дальше – пение и сон                 Нирвана                 Когда он на Святой Елене                 Томился дум высоких полн                 К нему валы высоких волн                 В кровавой беспокойной пене                 Убитых тысячи голов                 Катили вымытых из почвы                 Он их пинал ногою: Прочь вы                 Подите! Вы не мой улов                 Но Божий                 Когда Иосиф Сталин немцев                 Рукою сухонькою сжал                 То было их совсем не жаль —                 А что жалеть их, иноземцев                 Да и вобще – кого жалеть                 С какой такой позицьи глядя                 Поскольку ведь недаром, дядя                 Мы рождены чтоб умереть                 И это сделать былью                 Генерал Торквемада войска собирал                 На подземно-небесную битву                 Вот выходит он после молитвы                 А пред ним – ослепительный бал                 Что ты пляшешь, нечистая сила?                 Говорит боевой генерал                 И кровавый чертенок упал                 На седые усы генерала                 Ворон сверху покосился                 На меня, даже меня                 Я – одежды поправлять                 Можт, пиджак перекосился:                 Что ты, черный гад, воззрился                 На меня, аль незнаком?                 А он мне русским языком:                 Да ты чего засуетился?                 Просто сладким вдруг душком                 Потянуло                 Нарушая все законы                 Обрушая все границы                 Вот летит он словно птица                 Словно конь из Первой конной                 Или конь из Второй конной                 Или конник Третьей конной                 Всякой конной всякий птах…                 Что это? – да это так                 В небесах                 Они сбираются, невидимыми нервами                 Как молнии простегивая мир                 Перед великими последними маневрами                 И грозные поют: Гиваямир                 И вниз глядят, своих сзывая басом                 А я вот здесь – я офицер запаса                 Пока что                 Над картой ночею бессонной                 Сидели в штабе до утра                 Под городом Армагеддоном                 И он сказал тогда: Пора!                 И огляделся напоследок                 И выходило так ли, эдак ль                 Что победим

Демоны и ангелы текста

1989Предуведомление

Чуяли ли вы (о, конечно! конечно чуяли! кто не чуял?! – нет такого), как под тонкой и жесткой корочкой стиха пузырится вечно что-то, пытаясь разорвать ее зубами, вспучить спиной своей бугристой пупырчатой! Это и есть демоны текста, внаружу выйти пытающиеся, и выходят, да нет им как бы языка среди этой расчерченной поверхности. И вот разгрызают они слова, разваливают их по слогам, в разные дикости, для слуха и глаза еще не изготовленного для невидения их, эти куски соединяя.

Но тут же бросаются им наперерез белые ангелы текста, выхватывая из их зубов слова в их предначертанной целости, и распевают как имена, с другими неспутываемые и ни в какие, кроме равенства, возможной одновременности и разной слышимости звучания, отношения не вступающие. И поют ангелы! И поют! А демоны рычат и рвут! А ангелы поют! А демоны рычат! А ангелы поют!

                 Мой друг, бежим к живым Ешумам                 На берег океана Уберт                 Где шумом нас омоет Шуман                 И шубою укроет Шуберт                 И в жабрах рыбы Еныбах                 Задышит старец хлебный Бах                 Бежим, друг                 Бежим                 К Ешумам                 На берег                 Океан                 Шум                 Шууум                 Шууууммм                 Шууумммм                 Шууубееерт                 Еныбаааххх!                 Бах                 Вот я словно лесная лань                 Лечу – за мной солдатский топот                 И выкрики и злая брань                 И следом словно вал потопа                 Смывает всех! и я одна                 Стою и на песке у дна                 Вижу:                 Я                 Ты                 Она                 Лаань леснаааяяя                 Топооот солдааатский                 Выкрикиии дииикиеее                 Вода                 Песок                 Дно                 И я одна                 Летит, летит железная страница                 Из жизни маршала времен второй войны                 Над ней колдует маленькая птица                 По имени людей Торойв Ойны                 Непобедимая                 Да                 Страница железнааааяяя                 Маршаааал войныыы                 Маааршааал Жууукооов                 И мааааршааал Рокоссооовскииий                 И маааршааал Кооонееев                 И война                 И птица                 И я                 Ты                 Они                 Непобедимые                 Берешь топор, выходишь в лес                 И рубишь дивный ствол Ванливо                 И слышишь голос с поднебес:                 О, что ты сделал, раб чванливый                 А что я сделал? —                 А Ванливо кто срубил? —                 Я срубил! —                 Тогда обернись! —                 И что? —                 Видишь Даобер Нись? —                 Не вижу! —                 Бедный мой! —                 Не вижу! —                 Бедный мой! —                 Но я не вижу! —                 Сейчас увидишь!                 Блестящая Вена, десятые годы                 И Штраус со скрипкой как змейка поет                 Эрцгерцога ужас, Валькирий полет                 Во тьме проступающий лик Тыегоды                 И Гитлер приходит, и я прихожу                 Босая, невидящим взглядом гляжу                 На Восток                 И Вена блестящая                 Годы десяяятыеее                 Штраус поеееет                 И Вагнер                 Шенберг                 Шостакович                 Ужас                 Я на большой горе стояла                 И сердце мне орел клевал                 И медленно околевал                 И кудри я его ласкала                 И свое сердце проклинала:                 И, мое каменное сердце!                 Ты разве пища для младенцев                 Небесных                 О-о-о!                 Я шла в октябрьской демонстрацьи                 Над мною плыли облака                 В моей груди колокола                 Звучали, и под жестким настом                 Размыт был тонким слоем враг                 И каждый мой невинный шаг                 Был победой над ним                 И я шла                 И враг размыт                 И враг разбит                 И враг бежит-бежит-бежит                 Иду по полыни я по белене                 Навстречу мне Жуков на белом коне                 Лицо его словно кипящий алмаз                 Но не отвожу я невинная глаз                 Ему говорю: Что твой конь-то рыдает? —                 Уж больно лицо твое дивно пылает!                 Отвечает он                 И твое пылает дивно! – говорю                 И Твое ослепительно, словно солнце в зените! – говорю                 И Твое нестерпимо пылает, как свод золотой небес! – говорит он                 Смотреть невозможноооо! – рыдает конь                 Вот шагом строевым волчица                 Проходит зимнею Москвой                 За нею что-то волочится                 Как красный на снегу подбой                 Пред ней бегут все оробелые                 Я подхожу к ней черно-белая:                 Иди домой! – говорю                 А где дом мой? – рычит она                 Дом твой в доме отца твоего! – говорю я                 А кто отец мой? – спрашивает                 Кто отец твой? —                 Кто отец мой?                 Тогда я – отец твой!                 Злая кошка на улицу вышла                 Огляделася важно и прытко                 Тут и я выхожу из калитки                 Она плачет притворно и пышно                 А и я говорю: Ах ты змей!                 Да и посохом прямо пред ней                 Как вдарю                 А из земли – фонтан черный, как кошка злая на улицу вышедшая, важно и прытко по сторонам оглядывающаяся, а из калитки – ангел белый, а она пред ним плачет притворно и пышно, а он: Ах ты, змей! – да как посохом ударит перед ее носом, а из земли – фонтан черный, вроде кошки злой, что погулять вышла по сторонам оглядываясь притворно и пышно                 Мне ноги жгли железом красным                 И разрезали на ремни                 Но я была как снег прекрасна                 Морозные стояли дни                 Я пела голосом Лазо:                 Япе! Лагол! Осомл! Азо!                 Япееее                 Лагооол                 Осооомл                 Азооо                 Уже душа томится счастьем                 Уже забыла все на свете                 Пред ней как маленькие дети                 Резвятся-прыгают несчастья                 Она их гладит по головке                 И на меня глядит неловко                 И говорит                 Может, усыновим? а? —                 Конечно, дорогая! одним-двумя больше! вон, их там миллионы резвятся в комнатах наших! а то что-то уж очень ты счастьем затопилась!