Афган, любовь и все остальное

И вот наконец объявили какой-то Ниночке от друзей – однокурсников аргентинское танго. Пора: пан или пропал. Волнуюсь больше чем перед дальней разведкой. И если не встану и не подойду к ней сейчас, то уже не смогу решиться на это до конца вечера. И этот день станет для меня днем упущенных возможностей.

Встаю одним из первых, чтобы никто не успел опередить. Иду между столиками и все пялятся на меня, как на диковинку. Я тут белая ворона. И моя героическая форма десантника совсем не вызывает у окружающих уважения. Тут совсем другая шкала ценностей. Я рядом с девушкой. Стою перед ней по стойке смирно. И уже уверен, она не откажет мне в этой малости. Когда шел, смотрел на нее. Она смотрела на меня. И обращаюсь только к ней. На ее спутников ноль внимания. Кстати, не очень правильно с моей стороны. Вежливость – она и в Африке вежливость.

– Разрешите пригласить вас на танец? – мне кажется, что мои слова прозвучали неестественно высокопарно. Девушка молча встала, и я мгновенно отодвинул ее кресло. Мы идем к эстраде. Почти на другой конец большого зала. И снова все смотрят на нас. А я уже не обращаю ни на кого внимания, поддерживаю спутницу бережно под локоток. И мне немного не по себе от такого всеобщего внимания. Но это длится всего секунду, и уже другие пары поднимаются с мест, и через минуту мы растворяемся среди танцующих. А еще через минуту на площадке не протолкнуться. И кружащие вокруг нас пары медленно, но неотвратимо прижимают нас друг к другу. И я с радостью чувствую, что девушка этому совсем не противится. Ее руки на моих плечах. И как бы я был счастлив, положи она голову мне на плечо. Но это из области фантастики, и нечего об этом даже думать. А вот успех надо закрепить, вдруг второго шанса больше не будет.

– Можно узнать как вас зовут? Я Дмитрий.

– Катя.

– Три дна как из армии. Сегодня встал на учет, последний мой армейский день. Завтра форму в шкаф и гражданская жизнь.

– А вам идет форма. И видно, что вам нравится быть военным.

– Не угадали. У меня и мысли не возникало, чтобы в армии остаться. Много в этом деле ограничений. А самое главное, многое от тебя не зависит. – музыка замолкла. Развиваю свой маленький успех.

– Вы не будете против, если я вас еще раз приглашу на танго.

– А почему именно на танго?

– А я больше ни как танцевать не умею.

– Хорошо. – это я все говорю, пока провожаю девушку. Отодвинул кресло, поблагодарил, и на седьмом небе от счастья вернулся к себе за столик.

Потом были еще два танца. И в последнем я держал ее горячую ладошку в своей руке. И когда музыка оборвалась, приложил ее пальчики к своей щеке. Девушка ничего не сказала, а мое сердце рвануло радостью и счастьем. Еще танец и я уверен, что провожу Катю домой. По другому и быть не может. Но к моему величайшему сожалению, все пошло не так как я планировал. Едва я только сел за свой столик, как ко мне подошел администратор зала, вальяжный, с благородной сединой в волосах мужчина.

– Молодой человек, пройдите в фойе, там вас дожидаются. – вот так номер. Интересно кому это я потребовался? Армейская привычка беспрекословно подчиняться. Иду вслед за администратором под популярный и зажигающий еврейский танец «семь – сорок». В фойе ожидает меня неприятный сюрприз. Патруль из трех курсантов авиационного училища и их командира, рослого, можно сказать дородного старшего лейтенанта. Я знаю, по уставу военнослужащему срочной службы запрещено находиться в ресторане. И совсем не оправдание, что я демобилизован. Я могу конечно послать их куда подальше, но при условии, что на моих плечах не будет погон. Я бы их сорвал, не проблема. Но они пришиты намертво. И в каждом погоне по десять бумажек достоинством в сто долларов. Надо решать дело миром, а то в комендатуре их сорвут и оставят себе на память. Старлей сурово начинает:

– В чем дело старшина? Почему устав нарушаем? – прикидываюсь непонимайкой.

– Так я уже гражданский человек, сегодня на учет встал.

– Давай военный билет. – смотрит в него внимательно. А там есть на что глядеть. Прикидываясь дебилом, начинаю нудеть:

– С войны только что вернулся. Дважды контуженный. Одно пулевое. Может разойдемся мирно?

– Товарищ старшина, вам не положено находиться в ресторане в форме.

– Да знаю, но почему не сделать исключение для героя – афганца?

– А потому. В комендатуру позвонили и сообщили из этого ресторана, что солдат срочной службы гуляет, ведет себя непотребно. Так что извини, мне положено отреагировать.

– И как ты отреагируешь?

– Доставим в комендатуру. Будешь дергаться передадим милиции. – что-то тут не так.

– А почему меня просто не вывести из ресторана? И я спокойно пойду домой.

– Почему – по кочану. В комендатуре разберемся и пойдешь домой. Прошу тебя, будь разумным, не раскручивайся на срок.

– А ты старлей, бык конченый. Смотрю тебе самому очень хочется мне нагадить.

– А вот оскорблять не надо. Теперь то ты с нами точно пойдешь.

– Пойду, не переживай. Вот только кто за мой столик заплатит. Может Советская Армия в твоем лице? – озадачился бедолага. Еще раз пытаюсь решить проблему с наименьшими потерями. Хотя в глубине души понимаю, все это напрасно.

«Давай я спорю при тебе погоны и разойдемся мирно.

«Не выйдет. За оскорбление надо отвечать.

«Все понятно. Мы сильные, упертые и нас вон как много. Так кто за ресторан рассчитается? Там у меня кстати счет приличный. Коньяк армянский пил. – патрульный отходит к администратору, видно объясняет ему ситуацию. Пытается вызвать сюда официантку со счетом, но это бесполезно. Мужик на моей стороне уже потому, что я солдат. А офицеров кабацкие не любят за скупость и мелочность. Старлей возвращается ко мне.

– Давай по быстрому рассчитывайся и выходи, если не хочешь больших неприятностей.

– Мои неприятности в Афгане кончились, козел ты потный. – морда у офицера налилась кровью. Вишь ты, молодой, а давление то шалит. Курсанты сделали вид, что ничего не слышали. Иду в зал. Обидно, уже половина двенадцатого ночи. Еще полчаса и кабак закроется. И я уже не провожу Катю. И все ни как не соображу что делать. Не могу найти рационального и здравого решения. От коньяка голова соображать быстро отказывается. Надо по крайней мере подойти к девушке и объяснить что к чему. Ее спутники смотрят на меня с ненавистью. Но мне не до них.

– Извини Катя, но тут на меня патруль наехал. Твои спутники вызвали. Не представляешь как я тебя хотел проводить. – дальше не дает говорить крепыш.

– Че ты гонишь? Какой патруль? Топай отсюда шаровик хренов. – улыбнулся девушке и отошел от стола. Еще не хватало драку прямо в зале устроить. Тогда точно не отвертишься, и доллары в погонах гарантированно накроются. Можно уйти через кухню, но это не вариант. Патруль тогда будет торчать у входа до конца. А моя цель от него освободиться и проводить девушку. И на все про все у меня каких тридцать минут, а то и меньше. Многие посетители уже уходят.

Старлей доволен, прямо лоснится от счастья. Не понимаю зачем ему все это надо. Может от природной злобности? Скорее всего я прав, кто-то из мужской половины компании задействовал патруль за деньги. – выходим на улицу. А машины то нет. Значит служивые притопали пешком. И нам придется идти далеко за центр города. Снова пытаюсь уговорить офицера.

– Слушай, ну какая тебе радость с моего задержания. Давай мирно разойдемся. Я вам коньяк отдам. Меня девушка в ресторане ждет.

– Забудь про девушку. Тебе сегодня придется в комендатуре ночевать, афганец ты хренов. – вот сука позорная. Сейчас я с вами разберусь. Видит Бог, не я первый начал. От полной безнадеги пытаюсь пугать совсем по дешевому.

– А ты не боишься неприятностей, старлей? Все же героя – афганца задерживаешь практически не за что. Смотри, вдруг карьера не заладится.

– Я свой долг выполняю, действую строго по уставу. – ну – ну, действуй. Мы уже отошли довольно далеко от ресторана. Еще два квартала и выйдем на главную улицу города. А там светло как днем от фонарей и ментов полным – полно. Там мои шансы уменьшаться вдвое. Хорош мусолить, пора начинать. Время поджимает. Я это место хорошо знаю. Уйти через старый город проулками не проблема. Старлей сзади, два курсанта по бокам, один впереди. Если все получится, то возможно еще и успею к ресторану. Плавно поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и точно «заряжаю» офицеру в дыхалку. Тот валится, как подкошенный. Еще бы ему не свалиться. Живот мягкий, ни какого намека на пресс. Курсант справа среагировал мгновенно, захватил шею. И тут же перелетел через мою спину, всем телом грохнувшись об асфальт. Двое отскочили явно в испуге, схватились за штык – ножи. Но нападать вроде как не собираются. Ору, брызжа ненавистью, хотя по большому счету в общем то спокоен:

– Прикончу уроды. – те в растерянности не знают что делать. Не давая им сообразить, рванул по темной улице к ресторану. У меня в запасе полчаса. Пока старлей с курсантом очухаются, пока на центральную улицу выберутся, пока подмога прибудет, я буду далеко. Хорошо что он мне военный билет вернул. Несусь, что есть сил назад. В кармане галифе плещется коньяк. Мне кажется очень громко.

Я опоздал, света ни фойе, ни в зале нет. Дверь закрыта наглухо. Огляделся и замер от удивления. В сторонке, в тени дерева вижу красавицу – блондинку из той самой компашки. Время нет. Дорога каждая секунда. Бросаюсь к ней как к спасительнице. Она мне улыбается:

– Катя сказала, что ты обязательно появишься.

– Давай поскорее отсюда сваливать. Надо такси поймать.

– А что случилось? Ты убежал от них?

– Убежал, а что мне еще оставалось? – мы идем вдоль дороги, машем подряд всем машинам. Наконец тормознул частник на «Москвиче». Я не успел и слова сказать, как девушка назвала адрес. Это совсем недалеко, почти в центре. Тороплю водителя, надо поскорее отрываться от этого места. Подальше как от патруля, так и от милиции. Пусть патрульный запомнил мою фамилию, и не проблема навести справки через военкомат. Но это все будет завтра, а сегодня есть сегодня. Попадись я сейчас, точно ночь в камере проведешь. И вот тут то я совершил очередную ошибку, мне показалось что все закончилось, все неприятности уже позади. Ведь стычка с патрулем выползла на первый план, как главное событие. Она заслонила на мгновение собой все остальное, в том числе и черноглазую девушку Катю. Весь из себя гордый, ведь я такой крутой и смелый, и к тому же удачливый. Загордился, расслабился и накатил глоток коньяка прямо из горлышка. А хороший коньяк вещь долгоиграющая. Накопившись в организме, он долго его не покидает. Если бы не выпил последнюю рюмку в ресторане, точно бы не связался с патрулем, вполне мог бы договориться. Не пер бы на рожон, не оскорблял бы офицера. Это я все потом проанализирую на трезвую голову и сделаю выводы. А пока в пьяной эйфории пытаюсь определить дальнейший ход событий.

– Куда мы едем?

– Ко мне.

– Почему к тебе?

– Ты же хочешь увидеть Катю? А она сегодня у меня ночует. – от этих слов, упавших на душу бальзамом, стало легко и радостно. Удивительно, но у меня все получилось. Я просто счастливчик. И из Афгана выбрался живым и здоровым, и на гражданке сразу же с красивой девушкой познакомился. И снова рука тянется к бутылке.

– Давай по глотку выпьем. – отпил и передал коньяк спутнице. Та чуть-чуть пригубила. А машина уже затормозила и пять рублей вполне устроили водилу. Старый город, еще дореволюционные, двухэтажные дома. Я в этом районе бывал только мимоходом.

Широкая деревянная лестница с фигурными перилами на второй этаж. Девушка щелкает ключом. В большой прихожей горит свет. Квартира на две семьи. Комната девушки первая от кухни, рядом с ванной и туалетом. Я кстати не знаю как ее звать. Не знакомились же. Еще раз щелкнул замок и мы в комнате, которая обставлена просто и удобно. Ковер на полу и на стене. Широкая диван – кровать разобрана и застелена. Шкаф, холодильник «Бирюса» и стол дополняют интерьер. Все просто, все обычно, все как у всех. Хотя нет, японский телевизор «Фунай» на четырнадцать дюймов явно вещь не стандартная и экзотическая для нашей сибирской глубинки. Хозяйка выключила верхний свет, оставив только ночник над диваном. Бутылка мешает в кармане. Выставил ее на стол. Из нее отпито всего на треть. Руки помыть только в ванной. Вернулся в комнату, где уже накрыт стол. На блюдечке полукопченая колбаса, дефицит страшенный в нашем городе. Хотя имеется свой мясокомбинат, а в сельских районах занимаются в основном скотоводством. Говорят все идет в Москву. К колбасе сыр, штука тоже не для всех, и яблоки. Думаю о Кате, и снова забываю спросить как зовут девушку.

– А когда Катя придет?

– Не знаю точно, но думаю с минуты на минуту. Давай пока по рюмке выпьем. – сама наливает в пузатые фужерчики. Выпили молча. Это для меня оказалось лишним. С ног я не свалился, до этого еще очень далеко. А вот ценностные ориентиры потерял. Через минуту мне стало хорошо и уютно, и все вроде шик – блеск. Хозяйка ушла за шкаф, прикрылась дверцей. Переодевается. Отчетливо слышу как щелкают кнопки. Шуршит снимаемое платье. Сердце замирает. Хотел что-то спросить, чтобы только не молчать. А она уже появилась в пестром, шелковом халатике. Взяла чайник, полотенце и молча ушла в ванную. Халатик короткий и очень уж облегающий, прямо струится по телу. Мое сердце застучало громко и часто. Вернулась через десять минут, включила чайник. Мокрое полотенце повесила на дверцу шкафа. Мы молчим. Наконец чайник вскипел. Она наливает две кружки, достает растворимый кофе и сахар из холодильника. Я кофе почти не пью. Но как тут отказаться, когда уже налито. В него девушка щедро плеснула коньяк. И под него еще по рюмке. Язык развязывается, я не могу молчать

– А кто эти парни, что с вами были?

– Тот что в очках, такой крупный, Вова. Он самый крутой. У него папа в обкоме трудится. Он за Катей ухаживает, но пока безрезультатно. Вот и ты сегодня на его пути встал. Светлый – Костик. Они с Вовой в одном доме живут, вроде бы как друзья. У него папа тоже какая-то «шишка». А третий Степыч, бандит натуральный, из центровых. Хорошо что ты с ними не стал связываться, тут сразу бы целая кодла подвалила. Что-то Кати все нет и нет? Все Вова никак с ней распрощаться не может. – усмехнулась, и как мне показалось ехидно. Наполняет рюмки.

– Давай еще по одной, чтобы ждать было не скучно. – в бутылке чуть меньше половины. А дальше все случилось, как и должно было случиться. Допили кофе, я весь на взводе, кровь бурлит. И когда девушка села мне на колени, я уже созрел для этого полностью. Под халатиком нет белья. А под руками теплое и податливое тело. Через секунду мы оказались в постели. Я еще подумал про Катю, а вдруг она сейчас придет. А на самом донышке подсознания мелькнула и пропала вполне трезвая мысль: меня развели, как последнего лоха.

Проснулся резко в четыре утра. Голова ясная, все помню, на душе тошно. Понял, что потерял очень много. Все прошло по чужому, умному сценарию. Меня провели, как сопливого пацана. Переиграли спокойно и просто. Чувство потери подкинуло с постели. Надо уходит и немедленно. Но голос любовницы вернул в действительность.

– На столе коньяк. Допивай и ложись. – обернулся в ярости и замер. Женщина откинула одеяло, поглаживает открывшееся тело такими похотливыми движениями, что дыхание мгновенно сбивается. И тут же предательская мысль. Все потеряно окончательно и бесповоротно. И еще автоматически отметил, что блондинка она натуральная. Я осознаю свой этот минус. Душа отвергает, разум противится, а тело просто жаждет этого. Осознав, буду с этим бороться, и все время проигрывать. Допил остатки коньяка прямо из горлышка и снова оказался в горячих женских руках.

Минут через сорок, опустошенный и злой, лежал, не открывая глаз. Готовый вот – вот вскочить с чужой постели, чтобы это все больше не повторилось. А блондинка втолковывает, как мне крупно повезло. Это надо же. Сразу после службы оказаться в постели с красавицей. Очень большая удача. Я молчу, что могу возразить. В общем то женщина права, и как любовница она на пять баллов. И мы вместе получили не малое наслаждение. Все было бы просто шикарно, если бы не одно НО в образе уже той далекой девчонки с огромными, черными глазами. Единственное что спросил, чем очень обидел любовницу:

– Кстати, а как тебя зовут? – да еще вопрос задал тоном супермена, героя – любовника.

– Очень мило. Всю ночь простонали – проохали, а он и не знает с кем.

– А ты то хоть знаешь мое?

– Не в пример тебе, дорогой Димочка.

– А ты Кате все расскажешь?

– А ты как думаешь?

– Думаю да.

– Правильно думаешь. Я от великой любви к солдату торчала полчаса у закрытого ресторана, словно проститутка дешевая. Не ты один влюблен в милую девушку Катю.

– Сынок партийного начальника мой конкурент получается?

– Ты уже не конкурент. Катя девушка принципиальная, она таких вещей не прощает.

– А ты не могла бы ей ничего не говорить? Для меня это очень важно.

– Было бы важно, не лег бы со мной в постель. И тебе не стыдно говорить такие вещи женщине, с которой еще в кровати. Еще от любви то не остыл. А я что, чурка бесчувственная? Я тоже этих самых чувств высоких хочу. – усмехнулась, но как мне показалось совсем не весело.

– Прости, но я только что со службы. Долго без женщины. А тут ты такая красивая и ласковая. Вот и не получился из меня стойкий оловянный солдатик.

– Ну и не терзайся. Оставайся со мной. Разве нам плохо было. А будет еще лучше, клянусь и обещаю.

– Прости, но ничего у нас не получится.

«Зря ты так. Очень даже глупо отказываться. Ведь получалось и очень даже качественно. Вот полежим двадцать минут и снова все начнется с охами и стонами.

– Если можешь, не говори ничего Кате. Пользы тебе больше будет. Думаю, что я тебе мог бы пригодится в будущем. Я добра не забываю.

– Однозначно не могу. С меня Вова и центровые три шкуры спустят. Это у них легко и просто получается. А мне это надо? Да и с них я имею сейчас не хило. Откуда у меня кофе растворимый, колбаса? И это в нашем голодном городе.

– Все понятно. Не можешь так не можешь. Ну хоть адрес Кати дай?

– Тоже не могу, не положено мне трепаться. А ты что и вправду так сильно на нее запал?

– Наверное. Я же двух патрульных избил, чтобы к ней вырваться.

«Понятно. Лямур значит конкретный. Это в общем то святое. Ладно, скажу по секрету. Она первокурсница мединститута. Только что поступила. Обидно, одну меня никто не любит, только трахают с удовольствием.

– Но и ты совсем не против этого удовольствия.

– Да уж. Скажи, а почему ты на меня в ресторане не запал? Я же ни сколько ее не хуже.

– Я с детства белокурых женщин, таких как Марлен Монро обожаю. А кого обожаешь, того и опасаешься, если не сказать боишься. Я на тебя глаза боялся поднять.

– Мудрено врешь, а все равно приятно. И за это спасибом не отделаешься. Давай еще раз все повторим. Кстати, меня Зоей звать. – нерешительно положил руку на ее мягкий и такой нежный до бархатистости животик. Женщина закинула мне руки на шею, обняла и жадно прильнула всем телом. – вот дела то. Это оказывается сильнее меня, всей моей хваленой силы воли.

На улице я оказался в восемь утра. Зое на работу к девяти. Утро хмурое и довольно прохладно. До дому мне далеко, но я иду пешком. Надо привести мысли в порядок. Злюсь и психую. Ну почему у меня все ни как у людей. Задаю себе этот вопрос наверное уже в десятый раз и не нахожу ответа. Мог бы просто пойти в ресторан, познакомиться там с этой белокурой Зоей. И все было бы у нас все как у всех. Подружили бы недельку – другую. А там и в постель. Пожили полгода и расписались бы. Вот вся и недолга. А сейчас в душе сумбур и разруха. И любовница понравилась, и другая перед глазами стоит. И взгляд ее осуждающе – презрительный прямо чувствую. Надо прекращать с пьянкой, а то виденья в моей контуженой башке пропишутся на постоянку. Мне дело надо делать, впрягаться в работу. Ведь я планирую выйти в большие люди. А пока делаю такие ляпы, от которых до провала всего один шаг. Попади я этой ночью в комендатуру, с меня бы точно погоны сорвали бы, оставили себе. А в них две штуки «зеленью». А это считай «Жигуленок» свежий с рук можно купить. Про машину я мечтал еще с самого начала службы. Мне и сейчас кажется, будет машина —будет все. Ладно, хорош этим терзаться. Все прошло и ладно. Вот только на будущее надо выводы сделать и не дрочить судьбу понапрасну. И так уже сколько раз на краю был.

Мама довольна что я трезвый. Много ли родителям надо. Кормит завтраком, наливает стопку водки, от которой я отказываюсь. Опять же ей на радость. Прилег на диван и отрубился. Оказывается последние сутки были довольно суетливыми, ведь никогда днем не спал. Проснулся в два часа дня. Открыл глаза и сразу вспомнил вчерашнее. И настроение плохое, и на душе тоска – печаль. Сон четко помню. Приглашаю Катю в ресторане на танец, а она головой качает, мол нет. Хочу ее за рук взять, а она ускользает. И вообще на меня не смотрит. А вот Зоино лицо в деталях вспомнить не могу. Льняные волосы все собой заслоняют, мягкий бархатный животик и такая же мягкая грудь, в которую так приятно уткнуться лицом. И сразу желание пронзает. Я ее хочу и очень сильно. И знаю наверняка, что никогда больше там не появлюсь. Все у меня не по человечески. Все не так как у всех. А может я не такой как все? Ведь вышел из афганской мясорубки почти без потерь. Почему меня жизнь кидает в такие заковыристые ситуации, что потом приходится терзать душу воспоминаниями. И бархатный живот любовницы, его такая желанная мягкость, сразу напомнили живот иностранки, которая попала в кровавую переделку и под ствол моего автомата. Но до этого успела пальнуть в меня два раза из тяжелой «Беретты». И с расстояния всего то в пять метров, пока я не приблизился вплотную. Мое счастье, что она не умела стрелять. А глянув в мои глаза и черный зрачок автомата, мгновенно упала на колени и обхватила руками мои бедра. Плачет и расстегивает мои брюки судорожными движениями, отрывая пуговицы. Охваченный желанием, прямо как наяву, вижу узкую тропинку огибающую скалу. Женщина на коленях, спрятала мокрое лицо в ладони, и наверное молит Бога, чтобы этим она заработала себе жизнь. И на фоне серых камней так неестественно светит белизной ее роскошный зад. Я сзади, моя левая рука жадно ласкает ее живот и упругие маленькие груди. А правая вцепилась в «Калаш», готов палить по любому, появившемуся на тропе. И Зоя, и та иностранка, совершенно разные по возрасту, по комплекции и по всему остальному. Но их сближает одно, они удовлетворяли мужчину против своей воли. Тогда была всего минута – другая близости, смерть стояла совсем рядом. А вот на тебе, прошло почти полгода, а все запомнилось с фотографической четкостью. И пугающая мысль гремит колоколом, надо забыть про стопки, чтобы выкинуть из памяти эти навязчивые воспоминания. Завязать с пойлом раз и навсегда, тем более что у меня к этому делу нет особой тяги.

Все идет по плану. И все будет отлично. Ведь это он, Вован очкастый, как его свои называют, дело делает только на хорошо и отлично. Парень самодовольно улыбнулся. Прилег на диван. Надо расслабиться и продумать свои дальнейшие действия. Все у него шло ровно, пока на этой девчонке не зациклился. Он единственный сын благородных и очень состоятельных родителей. И не это главное. Он сам по себе не пустышка, имеет вес среди своих. Борьбой занимается, скоро мастером спорта станет. У них то народ серьезный. Самая крутая в городе «бригада». В ней крутятся все: от детей высокопоставленных начальников до обычной уголовной братии. И всех объединяет одно – место проживания, центр города. Если честно, то его уважают пока что из-за родичей. Они не последние люди не только в городе, но и в области. Да еще от того, что он серьезно борьбой занимается. Хотя в уличных стычках от его дзюдо толпе пользы нет. Он в этих разборках никогда не участвует, это не его. Умная голова на плечах посильнее и повесомей всяких там стальных мускул и железных кулаков. Мысли снова и снова возвращаются ко вчерашнему вечеру, который вместо того, чтобы стать праздником для души и тела, чуть не стал мини катастрофой. Теоретически все с этой девчонкой должно быть идеально. Он ее старше немного, второй курс мединститута закончил. Не гений конечно, но где то рядом. По крайней мере он человек высокого полета. Его ум и связи родителей помогут круто подняться в этой жизни. В этом уверен на все сто. А почему бы и нет, если стартовые условия ну просто идеальные. Вот только Катя не хочет это понять и трезво оценить. Не понимает своего счастья, все порхает где то в романтических грезах. А может наоборот не порхает, а трезво смотрит на жизнь и на него, претендента на свою руку и сердце. Ведь романтики в медицину не идут. Хотя какой она медик, только поступила. А вдруг она интуитивно в нем чувствует что-то такое, что ее отталкивает от него. Вообще-то чушь полная. Что может чувствовать соплячка. Если он сам в себе ничего такого отрицательного не находит. Скорее всего простая и банальная причина, старая как мир. Он ей элементарно не нравится. Это очень серьезно, если конечно все именно так. И все равно нет причины расстраиваться. Кто ее знает эту любовь? Сегодня есть, а завтра нет. Надо элементарно затащить ее в постель, а там все стерпится – слюбится. Что и говорить, а в душу она ему запала конкретно. Уже ей руку и сердце предложил, и все неопределенно, на уровне отказа. Мол не знаю, еще не готова, надо подождать. Дождусь, пока ее кто-то другой не выхватит. Как этот долбанный десантник. В натуре колхозница, и тянет ее на себе подобных. А она родителям нравится, готовы квартиру двухкомнатную на них переписать. И быт молодых благоустроить по высшему разряду. На своей личной машине будет в институт ездить. Одни плюсы, а Катюша все ни взад – ни вперед. А вот только этот солдат появился, так щечки сразу румянцем покрылись у нашей скромницы и глазки засияли. И танцевала с ним очень уж плотно. Вовремя ситуацию прокачал и взял все под полный контроль. Патрульный офицер оказался понятливым и десятку отработал на отлично. А хорошо он соперника бортанул, грамотно и изящно. Солдат и есть солдат, все инстинкты наружу. Ему надо одно, простое и понятное, бабу. А вот Катюша сразу в любовную романтику ударилась. Надо ее до постели дожимать, это однозначно и обсуждению не подлежит. Ну что ей этот солдат предложить может? Да ничего. Нищета и есть нищета. Только с виду вся эта мишура военная, блестящая. А копни глубже, и все эти блестки алюминиевые, как ложки в дешевой столовке – забегаловке. А у них сразу квартира, у нее «Жигули» новенькие. Ни каких тебе материальных проблем. После института сразу в Облздрав. Не надо по больницам шибаться, с этими больными нервы трепать. А девочка она грамотная. Не зря среди центровых выросла. И претензий к ней ни каких. Сама по себе и баста. Ну просидела весь вечер в компании, ну и что? Она за себя, за эти посиделки скинула десятку. Не в пример остальным шаровикам. Нахваталась умных правил. А что она там наела то на свой червонец? Бокал шампанского за весь вечер, яблоко и чуть-чуть в салате поковырялась. За это вообще не надо ни копейки платить. Хорошо, когда голова отлично работает. Он то ей сразу версию подбросил, которая оказалась на все сто верной. Мол этого героического воина она интересует исключительно как женщина, и не больше. Ему все равно с какой в постель ложиться, было бы только плотское наслаждение. Все так и вышло. Вот только парень оказался не промах. От патруля проплаченного отвертелся. Добрался снова до ресторана, но немного опоздал. Но и тут его ждала подстраховка в виде белокурой бестии, которая сделала все профессионально. А он, Вован, еще и словами подстраховался, не побоялся. Сказал, если этому солдату не все равно с кем спать, то он в сторону отойдет. Не будет мешать высокой и чистой любви. А Катя то совсем зеленая в этом деле, сразу и поверила. Да и не могла не поверить. Зойка всего пару часов назад ей художественно, ярко и с деталями поведала – расписала свою постельную любовь. Как ее страстно терзал всю ночь жадный до этого самого десантник. Так красочно и реально, что Катя краснела до ушей. Так ему Зойка по телефону только что наговорила. Представляю как она на него злится. А Зойка еще клялась подруге, что он ей ноги целовал и готов хоть завтра жениться. Но это уже из области фантастики, и кроме самой Зойки никто в это не поверит. На утро товарищ прикинул все на трезвую голову и понял, его очень грамотно «кинули». Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы не догадаться. А вот что его виды на высокую и пока что платоническую любовь равняются сейчас нолю, он еще не догнал. Ведь Катя со своими жизненными идеалами такое не простит однозначно. Но и его, Вовины шансы от этого пока не возросли. Катя не хочет и с ним встречаться. Только что бросила трубку. Но это дело времени. Теперь у него этого самого времени на встречи много будет. Они теперь в одном институте учатся. Отец обещал к ноябрю «Жигуль» на «Волжанку» двадцать четвертую поменять. А там поездки на шашлыки, походы на лыжах. Глядишь и устойчивая любовная связь, фактически брачные отношения. Жаль что она совсем не пьет, с этим бы вопрос близости проще решился. Хорошее застолье – возлиянье и дело в шляпе. Жениться по любому надо. Это и крепкий тыл, без которого никуда. И карьеры не сделаешь. Облико – морале так сказать. На следующих ежегодных соревнованиях по дзюдо на первенство города планирует мастера заработать. И это тоже хороший плюс в глазах девушки. Он ее обязательно пригласит. Выполнит он свою программу минимум и все будет отлично. А это институт, спорт, семья. Дальше все понесется – покатится по накатанной. Там уже папины проблемы двинуть сына наверх, к звездам. И неужели на одном из этих трех моментов он забуксует. Нет, такого просто не может быть. Он по жизни победитель. А этот солдатик, неожиданно появившейся на его горизонте, уже материал отработанный. Оставшийся хоть и в недалеком, но прошлом. А видно десантник ее крепко зацепил, просто обзавидуешься. Одна надежда, что он ее сразу и крепко обидел.