По поводу непреложности законов государственной жизни

27 августа опубликован указ об автономном управлении университетами и другими высшими учебными заведениями. Вследствие неправильного истолкования указа, двери учебных заведений в университетских городах широко раскрылись перед толпой, и агитаторы, при содействии учащейся молодежи, открыто знакомили низшие классы населения с политическими явлениями, освещая их в духе крайних революционных партий.

Никакие запретительные мероприятия не могли удержать земцев и городских деятелей от критики опубликованного Учреждения о Г. Думе. 12–15 сентября в Москве состоялся последний съезд земских и городских деятелей, разрешенный Правительством по утвержденной последним программе. На съезде после обмена мнений в заседании 12 сентября была принята большинством против 1 голоса следующая резолюция:

«Совещание земских и городских деятелей, полагая, что Государственная Дума, имеющая быть созванной на основании закона 6 августа 1905 г., не явится народным представительством в истинном смысле этого слова, но вместе с тем имея в виду, что выборное собрание, объединяющее значительную часть общественных сил на всем пространстве Империи, может послужить средоточием и точкой опоры для общественного движения, стремящегося к достижению политической свободы и правильного народного представительства, признает желательным, чтобы русские граждане, примкнувшие в политической программе, установленной совещаниями земских деятелей 6–9 ноября 1904 г. и 22–26 апреля 1905 г. и совещанием городских деятелей 15–16 июня 1905 г., вошли в возможно большем числе в Г. Думу и образовали там сплоченную группу, с целью достигнуть через ее посредство гарантий гражданской свободы и равенства, указанных в постановлениях совещания 6–9 ноября 1904 г., и введения народного представительства на началах, установленных совещаниями земских деятелей 6–9 ноября 1904 г. и 22–26 апреля 1905 г. и совещаниями городских деятелей 15–16 июня 1905 г.» В заседаниях 13, 14 и 15 сентября обсуждались программы по вопросам: о законодательстве, о децентрализации управления, о правах национальностей, об автономии Царства Польского, аграрная, по рабочему вопросу, экономическая и финансовая. В заключительном заседании был выработан текст обращения к населению от земских и городских деятелей, в котором говорилось: «При всей важности и настоятельности всех задач, съезд убежден, что полного и целесообразного разрешения их, как и удовлетворения других нужд страны, возможно добиться только тогда, когда создастся правильное народное представительство. А для того, чтобы добиться этой цели, нужно, чтобы как можно большее число представителей, посланных в Думу, без различия оттенков во взглядах на все другие вопросы, сошлись и согласились на одинаковом понимании первой и главной задачи – политической реформы Думы и обеспечения основных прав гражданина. Таким образом, не отказываясь от преследования всех тех целей, которые намечены в программных постановлениях съездов, – на предстоящих выборах съезд призывает всех избирателей объединиться около следующей краткой и определенной избирательной программы:

1) обеспечение прав личности, свобода слова и печати, свобода сходок, собраний, союзов;

2) установление выборов на основе всеобщего избирательного права;

3) решающий голос Думы в законодательстве и право действительного контроля над бюджетом и администрацией.

Только скорейшим осуществлением этих первых насущных задач можно успокоить страну, вывести ее из теперешнего ее тяжелого положения, направить все ее силы к действительному обновлению и широкому развитию нашей жизни, обеспечить правильное и целесообразное удовлетворение нужд и потребностей народа. Мы призываем поэтому всех избирателей, сознающих исключительную важность настоящего положения, соединиться для достижения ближайшей цели, откинув все споры и разногласия по вопросам, решать которые придется только впоследствии».

Следующий съезд земских и городских деятелей был назначен на 12 октября, но он уже являлся не беспартийным, а учредительным собранием конституционно-демократической партии.

В сентябре месяце революционное движение приняло характер открытых восстаний и насилий и в октябре достигло наивысшей своей точки. К этому времени было объявлено на положении усиленной охраны и на военном положении: 11 губерний Европейской России, весь Кавказ, все Царство Польское, Остзейский край, часть Сибири и Туркестанский край, т. е. около трети России. Забастовки, демонстрации и митинги в это время повсеместно следовали не прекращаясь. Вопрос о политической забастовке впервые был поставлен рабочими в Петербурге на митинге 8 октября в Военно-Медицинской Академии и в течение последующих 10 дней железнодорожная стачка охватила всю русскую ж.-д. сеть до 40 000 верст с 750 тыс. служащими и рабочими. 10 октября забастовка приостанавливает трамваи и конки в Москве, Харькове, Ревеле и фабрики и заводы в ряде крупных промышленных центров. 12 октября на многочисленном митинге в с. – петербургском технологическом институте пролетариат присоединяется ко всеобщей политической забастовке и с 12 по 16 октября в Петербурге забастовали все фабрики и заводы, а также городские и общественные учреждения, и город остается без воды, освещения, конок, и пригороды без сообщения. 13–17 октября к забастовке присоединяются служащие контор и банков и казенных учреждений: окружного суда, коммерческого суда, С.-Петербургского округа путей сообщения, государственного банка, государственной сберегательной кассы и др. включительно до артистов балетной труппы.

17 октября последовало опубликование Высочайшего манифеста о даровании прав населению в следующей редакции:

«Смуты и волнения в столицах и во многих местностях Империи Нашей великой и тяжкой скорбью преисполняют сердце Наше. Благо Российского Государя неразрывно с благом народным и печаль народная Его печаль. От волнений, ныне возникших, может явиться глубокое нестроение народное и угроза целости и единству державы Нашей.

Великий обет Царского служения повелевает Нам всеми силами разума и власти Нашей стремиться к скорейшему прекращению столь опасной для Государства смуты. Повелев подлежащим властям принять все меры к устранению прямых проявлений беспорядка, бесчинств и насилий, в охрану людей мирных, стремящихся к спокойному выполнению лежащего на каждом долга, Мы, для успешнейшего выполнения общих преднамеченных Нами к умиротворению государственной жизни мер, признали необходимым объединить деятельность высшего Правительства.

На обязанность Правительства возлагаем Мы выполнение непреклонной Нашей воли:

1. Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.

2. Не останавливая предназначенных выборов в Государственную Думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности, соответствующей краткости остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив за сим дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному законодательному порядку, и

3. Установить, как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной Думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от Нас властей.

Призываем всех верных сынов России вспомнить долг свой перед Родиной, помочь прекращению сей неслыханной смуты и вместе с Нами напрячь все силы к восстановлению тишины и мира на родной земле».

Одновременно был опубликован нижеприведенный всеподданнейший доклад графа Витте:

«Вашему Императорскому Величеству благоугодно было передать мне Высочайшие Вашего Величества Указания относительно направления, по которому должно следовать Правительство в связи с соображениями о современном состоянии России, и приказать соответственно сему представить всеподданнейший доклад.

«Волнение, охватившее разнообразные слои русского общества, не может быть рассматриваемо как следствие частичных несовершенств государственного и социального устроения, или только как результат организованного действия крайних партий. Корни этого волнения, несомненно, лежат глубже. Они – в нарушенном равновесии между идейными стремлениями русского мыслящего общества и внешними формами его жизни. Россия переросла форму существующего строя. Она стремится к строю правовому на основе гражданской свободы.

«В уровень с одушевляющей благоразумное большинство общества идеей должны быть поставлены и внешние формы русской жизни. Первую задачу Правительства должно составлять стремление к осуществлению теперь же, впредь до законодательной санкции через Государственную Думу основных элементов правового строя: свободы, печати, совести, собраний, союзов и личной неприкосновенности. Укрепление этих важнейших сторон политической жизни общества должно последовать путем нормальной законодательной разработки, наравне с вопросами, касающимися уравнения перед законом всех подданных Вашего Императорского Величества, независимо от вероисповедания и национальности. Само собою разумеется, что предоставление населению прав гражданской свободы должно сопутствоваться законным ограничением ее для твердого ограждения прав третьих лиц, спокойствия и безопасности государства.

«Следующей задачей Правительства является установление таких учреждений и таких законодательных норм, которые соответствовали бы выяснившейся политической идее большинства русского общества и давали положительную гарантию в неотделимости дарованных благ гражданской свободы. Задача эта сводится к устранению правового порядка. Соответственно целям водворения в государстве спокойствия и безопасности, экономическая политика Правительства должна быть направлена ко благу широких народных масс, разумеется, с ограждением имущественных и гражданских прав, признанных во всех культурных странах.

«Намеченные здесь в нескольких словах основания правительственной деятельности для полного осуществления своего требуют значительной законодательной работы и последовательного административного устроительства. Между выраженным с наибольшей искренностью принципом и осуществлением его в законодательных нормах, а в особенности проведением этих норм в нравы общества и приемы правительственных агентов, не может не пройти некоторое время. Принципы правового порядка воплощаются лишь постольку, поскольку население получает к ним привычку – гражданский навык. Сразу приуготовить страну со 135-миллионным разнородным населением и обширнейшей администрацией, воспитанными на иных началах, к восприятию и усвоению норм правового порядка не по силам никакому правительству. Вот почему далеко не достаточно власти выступить с лозунгом гражданской свободы. Чтобы водворить в стране порядок, нужны труд, неослабевающая твердость и последовательность.

«Для осуществления сего необходимым условием является однородность состава Правительства и единство преследуемой им цели. Но и министерство, составленное по возможности из лиц одинаковых политических убеждений, должно еще приложить все старания, чтобы одушевляющая его работу идея стала идеей всех агентов власти от высших до низших. Заботой Правительства должно быть практическое водворение в жизнь главных стимулов гражданской свободы. Положение дела требует от власти приемов, свидетельствующих об искренности и прямоте ее намерений. С этой целью Правительство должно поставить себе непоколебимым принципам полное невмешательство в выборы в Государственную Думу и, между прочим, искреннее стремление к осуществлению мер, предрешенных Указом 12-го декабря.

«В отношении к будущей Государственной Думе заботой Правительства должно быть поддержание ее престижа, доверие к ее работам и обеспечение подобающего сему учреждению значения. Правительство не должно явиться элементом противодействия решениям Думы, поскольку эти решения не будут, что невероятно, коренным образом расходиться с величием России, достигнутым тысячелетней ее историей. Правительство должно следовать мысли, высказанной Вашим Императорским Величеством в Манифесте об образовании Государственной Думы, что положение о Думе подлежит дальнейшему развитию в зависимости от выяснивших несовершенств и запросов времени. Правительству надлежит выяснить и установить эти запросы, руководствуясь, конечно, господствующей в большинстве общества идеей, а не отголосками, хотя бы и резко выраженных, требований отдельных кружков, удовлетворение которых невозможно уже потому, что они постоянно меняются. Но удовлетворение желаний широких слоев общества путем той или иной формулировки гарантий гражданского правопорядка необходимо.

«Весьма важно сделать реформу Государственного Совета на началах видимого участия в нем выборного элемента, ибо только при этом условии можно ожидать нормальных отношений между этим учреждением и Государственной Думой.

«Не перечисляя дальнейших мероприятий, которые должны находиться в зависимости от обстоятельств, я полагаю, что деятельность власти на всех ступенях должна быть охвачена следующими руководящими принципами:

«1. Прямота и искренность в утверждении на всех поприщах даруемых населению благ гражданской свободы и установление гарантий сей свободы.

«2. Стремление к устранению исключительных законоположений.

«3. Согласование действий всех органов Правительства.

«4. Устранение репрессивных мер против действий, явно не угрожающих обществу и государству и

«5. Противодействие действиям, явно угрожающим обществу и государству, опираясь на закон и в духовном единении с благоразумным большинством общества.

«Само собою разумеется, что осуществление поставленных выше задач возможно лишь при широком и деятельном содействии общества при соответствующем спокойствии, которое позволило бы направить силы к плодотворной работе. Следует верить в политический такт русского общества. Не может быть, чтобы русское общество желало аварии, угрожающей, помимо всех ужасов борьбы, расчленением Государства».

На приведенном всеподданнейшем докладе графа Витте Его Императорскому Величеству благоугодно было Собственноручно начертать: «Принять к руководству».

Сноски

1

Доклад этот следующего содержания:

М.Ф.

ДЕПАРТАМЕНТ ГОСУДАРСТВЕННОГО КАЗНАЧЕЙСТВА ПО ВОПРОСУ О РАСХОДЕ НА НАРОДНЫЕ УЧИЛИЩА

На подлинном рукою Министра Финансов написано:

(Высочайшее соизволение последовало 12 февраля 1899 г. – С.-Петербург).

Ряд мероприятий, предпринятых по Высочайшим указаниям в Бозе почившего Государя Императора Александра III и Вашего Императорского Величества, несомненно упрочил наше финансовое положение. На ряду с этим, относительно наиболее обременительных для государственного казначейства расходов Военного и Морского ведомств можно иметь уверенность, что расходы эти не превысят в течение ближайших лет тех пределов, которые определены для них установленными с Высочайшего Вашего Величества соизволения нормальными бюджетами. Все это дает Министру Финансов возможность, – если сказанная уверенность не окажется тщетною, – озаботиться обращением средств, которыми может располагать государственное казначейство, на другие, наиболее назревшие, государственные потребности. В этом отношении, следуя Высочайшим указаниям Вашего Величества, Министр Финансов не может не поставить на первую очередь потребностей народного образования и, в частности, наиболее нуждающегося в распространении начального обучения.

Дело начального народного образования находится у нас на попечении собственно двух ведомств: Святейшего Синода и Министерства Народного Просвещения, так как состоящие в распоряжении других ведомств специальные низшие училища весьма немногочисленны и в смысле общего начального образования народа не имеют серьезного значения.

В дополнение к пожертвованиям и другим частным источникам, из сумм государственного казначейства ассигнуется по смете Святейшего Синода на содержание церковно-приходских школ и школ грамоты, а равно и на надзор за этими школами 4 953 841 руб. К этой сумме, по моему предварительному соглашению с Обер-Про-курором Святейшего Синода, предположено добавить с 1 января 1900 года 1800 000 руб. По смете Министерства Народного Просвещения на приходские и начальные народные училища, на учительские семинарии, приготовляющие учителей для народных школ, и на надзор за народными училищами ассигнуется 4 402 836 руб. К этим же ассигнованиям нужно причислить около 1 200 000 руб., которые расходуются на начальные народные училища из состоящих в непосредственном распоряжении правительства земских сборов тех местностей, в которых не введены земские учреждения. Но кроме всех этих сумм, расходуемых по непосредственным распоряжениям правительственных учреждений, начальные народные училища содержатся также и на земские средства. На этот предмет из земских сборов расходуется около 7 миллионов рублей. Суммы эти расходуются по распоряжениям земских учреждений, но так как все земские расходы производятся на счет сборов, взимаемых с того же населения, то всякое излишнее земское обложение настолько же лишает правительство возможности пользоваться платежными силами населения, как источником государственных доходов. Ввиду этого нет основания полагать, что обращение на дело начального народного образования взимаемых земскими учреждениями сборов в чем-либо облегчает задачи правительства, так как, будучи взимаемы с одного и того же населения, суммы, расходуемые по сметам Святейшего Синода и Министерства Народного Просвещения, по существу не отличаются от сумм, расходуемых по распоряжениям земских учреждений.

При существующем строе земского хозяйства, со стороны земских учреждений вполне понятно желание перелагать на государственное казначейство те или другие из лежащих на них обязательных расходов. Но такое переложение, как показывает практика, не бывает сопряжено с облегчением населения, так как, освободившись от известных расходов, земские учреждения тотчас же обращают оставшиеся свободными суммы на другие потребности, в том числе и на открытие новых училищ. В применении к земским расходам на содержание учебных заведений, не раз возникавший вопрос, не следует ли принять на государственное казначейство все эти расходы, конечно, без особого затруднения мог бы быть разрешен в положительном смысле, но лишь при условии или передаче соответствующих сборов в пользу казны или обязательного снятая соответствующей суммы с населения, так как в противном случае правительство, в конце концов, было бы вынуждено прибегнуть к дополнительному обложению того же населения.

Таким образом, упадая в сущности на одни и те же платежные источники, расходы по содержанию начальных народных училищ распределяются по трем категориям. Разделение расходов по сметам Святейшего Синода и Министерства Народного Просвещения не представляет ни по существу дела, ни в финансовом отношении никаких затруднений, так как и те и другие расходы находятся по общему порядку на попечении Министерства Финансов и подчиняются общей системе испрошения и разрешения. В ином положении оказываются расходы третьей категории. Находясь в зависимости от земских учреждений, расходы эти являются как бы самостоятельными и не связанными с правительственными мероприятиями по развитию народного образования, а при такой неопределенности границ деятельности на одном и том же поприще – с одной стороны, земских учреждений, а, с другой, ведомств Святейшего Синода и Народного Просвещения – затрудняется и выработка определенного плана действий по распоряжению народных училищ.

Полагая со своей стороны полезным совместное обсуждение возникающих по этому делу вопросов, со стороны высших представителей заинтересованных ведомств, приемлю долг Всеподданнейше испрашивать: не благоугодно ли будет Вашему Императорскому Величеству возложить на особое совещание под председательством Обер-Прокурора Святейшего Синода из министров – Внутренних Дел, Финансов и Народного Просвещения – обсуждение вопросов о том, следует ж оставить без изменения существующий порядок открытия начальных народных училищ и производства расходов на их содержание, или же следует принять надлежащие меры для установления в этом деле более определенного положения и в таком случае, в чем меры сии должны заключаться.

Статс-Секретарь Сергей Витте.

2

Кроме тех неточностей в изложении моего мнения, которые будут указаны далее, нельзя не отметить, что на стр. 4 в цитате: «Все означенные отдельные черты самоуправления в своей совокупности более всего характеризуют конституционный режим, идеалом которого представляется такой порядок управления, при котором во всех государственных учреждениях могли бы совместно действовать как правительство, так и общественные классы», после слов: «Все означенные отдельные черты самоуправления» пропущены слова: «хотя и встречаются в государствах разного типа, но». Пропуск этой фразы в цитате, взятой в кавычки, имеет существенное значение; фраза эта делает в значительной степени излишними убедительные, на первый взгляд, рассуждения записки Министра, изложенные на стр. 6–8, где доказывается, что приведенные в записке Министра Финансов отдельные черты органов самоуправления присущи и учреждениям государств неконституционных.

3

Laband. Das Staatsrecht des Deutschen Reichs, I., S. 103.

4

На первом плане – общины сельские. Основа административной организации – экономическая (иногда и фискальная). Эту основу составляют отношения по земле, т. е. по той ограниченной площади, на которой, в ряде поколений, от дедов и прадедов, население имеет жилье и добывает средства к существованию. Каков бы ни был режим этих отношений (ежегодное занятие участков, общинное владение, оброчная подчиненность, полная собственность) в данный момент, в них всегда можно разглядеть те способы и приемы, по которым происходило размещение населения по территории государства, быть может, до его образования, т. е. происходило начало оседлости. Преобладание отношений по земле и связанных с ними интересов придают сельскому населению такие духовные особенности (ср. Buchenberger, Agrarwesen und Agrarpolitik, 1 Theil, S. 49 и след.), которые делают его безразличным ко всему, что выходит за пределы политики своей колокольни. Против такой косности бессильна даже та обработка, какой в этом направлении уже сто лет подвергается, напр., французский крестьянин. Наш крестьянин занят на сходах раскладкой податей, разверсткой сенокосов, назначением времени и места выпасов, распределением поземельных участков, учетом своих сборщиков, распиванием разных магарычей и т. п. Кроме того, он неграмотен или полуграмотен – какая же тут может быть политика.

5

Сельские, т. е. по своей основе земледельческие общины определяют и охраняют это устройство больше, чем другой фактор: в них заключена сила социального упорства, а следовательно, и политической устойчивости страны (Riehl).

6

Лучшей характеристикой этого положения может служить пример из недавнего прошлого нашей истории. В период 1858–1865 гг. некоторые дворянские собрания (Московское, Тверское и др.) во всеподданнейших ходатайствах своих заявляли о необходимости общего дворянского представительства, о праве земли русской иметь своих выборных для совета верховной власти, т. е., иначе говоря, о даровании конституции. Но несмотря на то что заявления эти сделаны были в самый разгар либеральных веяний, когда даже М. Н. Катков увлекался мыслью о создании всероссийского земского собора, они не нашли поддержки даже в наиболее либеральных слоях русского общества, мечтавших о конституции и видевших в ней залог всякого дальнейшего благополучия и преуспеяния России. Известно, что в адрес Московского дворянства о «созвании общего собрания людей от земли русской для обсуждения нужд, общих всему государству», Император Александр II ответил отказом, заявив вслед за тем в рескрипте Министру Внутренних Дел, что «ни одно сословие не имеет права говорить именем других сословий и брать на себя почин в вопросах, решение которых зависит исключительно от Верховной Власти», и этот отказ Императора на конституционное прошение вызвал среди представителей либерального направления едва ли не сочувственное отношение. «Выходка московского дворянства», писал Кавелин в частном письме, «скорее отдаляет нас от этой цели (конституции), выказывая все наше малолетство и пошлость. Высказывая бессильную злобу и запоздалое сожаление о блаженной памяти крепостном праве, дворянство московское только раздражает против себя Царя, всех людей, видящих дальше своего носа, и все прочие сословия. Из Коломны крестьяне прислали по этому случаю адрес Государю. Пора бросить глупости и начать дело делать, а дело теперь в земских учреждениях и нигде больше» («Вестник Европы», 1886 г. Октябрь, стр. 758, 759). Даже в «Колоколе» ходатайство Московского дворянства встретило ироническое отношение: «Царь земщины», писал Герцен в статье «Прививка конституционной оспы», «отделался на первый случай удачнее безземельного Царя». Задержки стремлений одного сословия противовесом, если даже не противодействием другого, имели место, напр., и в истории нашего Остзейского края. Прибалтийское рыцарство никогда не могло получить того преобладания в крае, какое имела в Польше шляхта. Одна из главных причин в том, что горожане Остзейского края совсем не то, что мещане Речи Посполитой.