Дорога к себе. Начало пути

Их же здесь целое войско…

Я точно сплю! Потому что в реальной жизни такого…

Куда это он посмотрел? Остановился. Зарычал. Принюхался своим носом, больше похожим лишь на две ноздри, и взглянул… на меня?!

– Мы вас не тр-р-ронем! Идите.

А? Это он мне сказал?..

ГУХ-ГУХ-ГУХ!..

Что это? Эй, вы куда?..

Но картинка в ответ лишь вновь померкла и сменилась тьмой, пряча от меня этих существ.

ГУХ-ГУХ-ГУХ!..

Это что, мое сердце?! Так громко? Прямо в голове стучит. Плохо… Больно… В горле словно пробка застряла. Не могу дышать. Почему?!

Воздуха мне, воздуха!..

Резко вдохнула. Легкие будто свело судорогой. Как же больно-то! Черт, словно связку ножей проглотила. Дышать тяжело… Ну же!.. Еще один вдох!.. Сложилась пополам, чувствуя раздирающую боль где-то под ребрами. Голова закружилась пуще прежнего, теперь перед глазами то темнело, то светлело, и снова начинало тошнить.

Мир, остановись. Остановись, пожалуйста. Сейчас же наружу вывернет.

Решительно сжала кулаки, распрямилась под клокотание в груди и открыла глаза. Рядышком все еще стоял дед, кажется, он проверял мой пульс. В его взгляде читалось искреннее беспокойство. А я… я в который уж раз валялась на земле, точнее, на узкой тропе между деревьями.

– Внучок, ты как? – поинтересовался старик, вглядываясь в мое лицо. Только что он увидеть-то мог?

– Й-я-а-а ф-ф-фпа-а-аря-а-атке-э-э.

Какой «в порядке»?! Что у тебя с речью?! Ну-ка соберись!

Попыталась подняться. Старик решил мне посодействовать, чтобы я не упала. Да, он-то оказался более крепким, чем я. Кое-как удержала равновесие, и вроде больше не шатало. Только голова немного кружилась, да ноги были ватные. И все же, что произошло? Разве во сне такое бывает? И почему так темно?..

Тьфу ты, вот башка дурная!

Снова открыла глаза и увидела перед собой физиономию деда. Вцепился мне в руку, как клещ, да к себе прижал, чуть ли не повис на ней. Стоит, хлопает ресницами, выжидающе смотря на меня.

– В порядке, – с трудом, но четко выговорила я, вырывая свою левую из его объятий.

Меня снова качнуло, но падать я не собиралась. Лишь вокруг все уплывало куда-то в сторону и было в размытых красках, а в висках громко стучал отбойный молоток. Что за ужасное чувство?..

– Ты их слышишь? – осторожно спросил старик, явно испытывая желание дать деру. И почему до сих пор не смылся?

Посмотрела на него в легком недоумении, не совсем понимая, о ком он говорит. Если о тех тварях, то почему сам же себе не ответит? Он ведь слышал их? Или нет?..

– Они пропускают нас, – уже твердым голосом проговорила я, вспоминая тех образин.

Кто они? Что такое? И почему даже после этого я все еще не проснулась?..

Дед, облегченно вздохнув, немного расслабился, после чего с ужасом в глазах впился в меня взглядом. Отлично, теперь он переведет все стрелки на меня. Так что я, предупреждая его вопрос, поинтересовалась сама:

– Кто они?

Старик сделал от меня шаг назад, словно побаиваясь, и в ответ настороженно с паузой между словами спросил:

– Кто ты?

Удивленный, ошарашенный, он совсем не походил на дедулю. Было в нем что-то молодое, яркое, не подходящее образу.

Вопрос же его меня серьезно обеспокоил.

И правда, кто я?.. Казалось бы, так просто ответить, но не сейчас: в голове слишком сильно гудело. Я была не в состоянии думать и не хотела этого делать, ведь каждая мысль отзывалась монотонным шипением в ушах.

Проницательный дед, даже несмотря на маску, заметил мою растерянность и почему-то улыбнулся.

– Не волнуйся, всему свое время, – произнес он как-то уж очень мягко, по-доброму. – Сегодня великий день в моей жизни, – его глаза стали еще больше, а свою трость старик крепко прижал к груди. – Я наконец-то встретил прирожденного бала́кши!..

2 глава. Беглец

Я метаюсь в потемках где-то,

В уголках не своей души…

Гвадаар, восточная илли́йская тюрьмаКрасное озеро

Будто неожиданно проснувшись, Дэш резко натянул поводья, проехав дальше, чем планировал, и лошади мгновенно остановились, при этом сильно встряхнув фургон, больше похожий на вместительный ящик, покрытый тканью.

– Эй, а потише никак? ― раздался возмущенный мужской голос оттуда: подкинуло пленников неслабо.

– Заглохни, Мидорэ́ль, ― спокойно отозвался Рокк, сидящий рядом с Дэшем на козлах, и стукнул кулаком по стене для придания большей силы своему приказу.

Из повозки больше не донеслось и звука. Оно и правильно: не стоит прекословить хозяину, даже если раньше вы на одном корабле бороздили моря. Так, в повозке, все лучше, чем где-нибудь под килем до смерти нахлебаться воды.

Поправив свою красную бандану, повидавшую достаточно, чтобы снова выгореть и кое-где порваться, Рокк спрыгнул на землю, обошел лошадей, хлопнув одну из них по морде, и окинул взглядом местные красоты.

Красное озеро недаром называли красным, его каменистое дно обладало именно таким цветом, а прозрачная вода не препятствовала оптическому обману. И все бы ничего: здесь и правда было красиво, – но прямо посреди озера росла трехэтажная тюрьма, уродовавшая своим металлическим видом весь замечательный пейзаж.

Возвели ее именно здесь по ряду определенных причин.

Во-первых, это было закрытое высоким лесом место, куда не ступала, обычно, нога свободного человека, не имеющего должность стража или управляющего тюрьмой – утэге́ра, который охраняет самих заключенных, или охранника ворот – оэнге́ра, имеющего приказ убить любого беглеца, чтобы защитить народ от преступника.

Во-вторых, недалеко отсюда находилась граница с недружественным народом – хагаце́нами, и, если что, местные ге́ры – так называли любого, кто служил вершителю – успели бы сообщить о нападении и сдержать (это, конечно, вряд ли) вражеские войска.

А в-третьих, из-за того, что мало кто знал об этом озере, здесь часто торговали заключенными и поговаривали, что денежки шли и самому вершителю. Ну, это тоже маловероятно.

Один из стражей, что-то говоривший двум оэнге́рам у начала неширокого длинного моста, протянувшегося до самого тюремного здания, встрепенулся и, нервно дернув головой, с живостью направился к прибывшим гостям, крепко пожал руку капитану Рокку.

– Где он? ― спросил тот после секундного приветствия, не собираясь здесь долго задерживаться: вскоре он собирался выйти в океан, так что ему было некогда вести беседы.

– Тут такое дело, ― криво улыбнулся утэге́р, и его взгляд судорожно забегал по окрестностям. ― У нас возникли кое-какие…

– Где он?! ― потребовал ответа капитан, не желая слышать отговорки.

Страж, решивший срубить за известного заключенного немало денег, лишь потупил взор и тихо произнес:

– Нет его.

Возникло затяжное напряженное молчание, за время которого Рокк смотрел на собеседника, подавляя желание прирезать того прямо здесь и сейчас. Но стоило бы поумерить пыл: тут все-таки тюрьма, и хватало охраны.

– Что произошло? ― справившись с эмоциями, хрипло поинтересовался он. Хотя его фраза, произнесенная сквозь зубы, была больше похожа на скрытую угрозу, нежели на вопрос.

– Да все чудно́ как-то, ― невесело усмехнулся утэгер, пригладив нашивку на левом плече, изображающую решетку. ― У нас тут разносчиком жрачки дедок один работает. Так вот принес он ему, значит, миску, а тот не шевелится, лежит трупом на полу. Вот дед и решил к нему заглянуть…

– Короче.

– Он срезал с него бороду и волосы, снял с него шмотки, после чего, нарядившись, прошел мимо всех нас, ― нехотя признался тот и от досады пнул камень, мирно лежащий под ногами.

– Идиоты, ― сделал капитан вывод, который уж очень просился на язык.

– Да откуда нам было знать… ― проскрежетал раздраженный страж, сжимая кулаки, но Рокк не дал ему выплеснуть весь негатив на себя.

– Ты хоть чем-нибудь меня порадуешь?

Возникла еще одна неприятная пауза. Теперь эти двое поменялись ролями: уже утэгер пытался сдержать свою злость, а капитан спокойно глядел на воду.

– Пошли, ― почти что выплюнул страж и нервной походкой, будто у него не сгибались колени, двинулся обратно к мосту.

– Охраняй повозку, ― бросил Рокк через плечо, обратившись к Дэ́шу, и последовал за провожатым.

Деревянный мостик под присмотром двух оэнгеров ровной дорожкой уходил к зданию. Громко ступая по нему сапогами, и страж, и капитан молча добрались до ворот, где еще один караул им спешно открыл.

Затхло и сыро – так можно было описать внутренности этой тюрьмы. Металлические ступени, чуть прогнувшиеся и грязные, вызвали бы у нормального человека легкий приступ отвращения, впрочем, как и все в здании, покрытое оболочкой грязи и кое-где ржавчины, но Рокк, из-за рода своей деятельности, давно к подобному привык.

Утэгер завел его на третий этаж, где особо чувствовалась нехватка свежего воздуха, подошел к одной из камер, закрытых решеткой, и кивком головы указал на человека в ней: скомканные длинные волосы, голый торс, местами заляпанный кровью, и даже будучи в камере все еще в кандалах.

– Кро́нцевые? ― с неодобрением уточнил Рокк, раздумывая, стоит ли вообще брать этого пленника или только намучаешься, и страж кивнул. ― Откуда такое привалило?

– Сам пришел, что-то про хагаце́нов орал, но мы быстро заткнули ему глотку.

Услышав разговор, заключенный, измученный произошедшим в На́ури, да еще и избитый герами, медленно приподнял голову и осмотрел пришедших ненавидящим взглядом. Этот пленник всегда считал, что таким, как он, не место среди людей. Хотя не только люди, но и хагацены, и эраны – всегда были зациклены на себе и собственной выгоде. Теперь, когда ему было нечего терять, он представлял, как порадуется, конечно, если останется жив, когда И́́ллия исчезнет благодаря всем тем, кто так желает людской крови. Лишь от одной мысли об этом его глаза блекло засветились в полумраке комнатки, а на губах появилась безумная улыбка.

– Ты поосторожнее с ним: шибко буйный, ― предупредил страж, разглядывая заключенного.

Совсем недавно он сам видел, как его товарищи с трудом скрутили израненного на́ури, вышедшего из леса с девушкой на руках. «Жаль девчонку, ― снова подумал утэгер, считая в уме упущенные монеты за продажу, ― за нее можно было бы выручить гораздо больше. Но тот уже мертвую ее принес, а все еще просил о помощи… Бедняга».

– У меня он быстро станет тихим и послушным, ― заявил Рокк, хищно улыбаясь в тон пленнику. Ему всегда было интересно ломать других. Просто по тому, что некогда точно так же ломали его самого.

Капитан вплотную приблизился к решетке и взялся за прутья. В тот же момент закованный наури, гремя цепями, резко подался вперед, но лишь причинил своим запястьям вред. От полученной боли его глаза загорелись ярче, и он озлобленно усмехнулся новому хозяину, всем своим видом говоря: «Посмотрим еще, кто кого»…

***

Гвадаар, дорога к первому восточному посту оэнгеров

Итак, из-за неких страшных ящероподобных существ нам пришлось зайти в самую чащу слегка попахивающего тиной хвойного леса.

Да-да, мы просто пошли прямо, стараясь как можно быстрее уйти от той поляны. Причем дедуля после своего восторженного восклицания насчет непонятного слова «балакши» – может, ошибся и говорил о деревне, но тогда смысл вообще терялся – заявил мне в лоб: «Молчи» и потопал вперед, больше не проронив и звука. Конечно, меня это не устраивало: накопилась целая тонна вопросов, которую я хотела обрушить на него, но, все же, последовав приказу старичка, побрела следом, не собираясь пока доставать его расспросами. Надо сначала от тех тварей оторваться.

А пока что приходилось развлекать себя, чем только могла. Раньше это местечко напоминало мне о деревне бабушки, там тоже всё постепенно зарастало, зато теперь я хорошо рассмотрела здешние деревья, похожие на ели. Иголки оказались намного длиннее и мягче, большинство из них выгибалось или закручивалось и создавало с другими интересные и уникальные формы для каждого дерева. Было занятно на них смотреть, искать различия, трогать. Даже при сильном нажатии они потом вновь принимали свою изначальную форму.

А вот старику было явно не до любования здешними красотами: он быстро шагал вперед, с силой пробивая тростью землю и иногда усердно ею размахивая, чтобы раздвинуть листья и сухие веточки, при этом никаких других звуков в лесу не раздавалось. Возможно, из-за тех тварей все животные и птицы покинули эти окрестности, хотя утверждать не берусь. Но дедуля, похоже, все-таки знал, куда идет, либо полагался на чертовски верную интуицию. По крайней мере, так мне показалось.

Я же старалась держаться немного позади и не мешать провожатому: не дай бог еще под палку его подлезу и по башке получу, новую травму я не выдержу, – продолжая играться с деревьями, из-за чего мне приходилось время от времени его догонять. А следовала я за ним… минут двадцать. И где моя осторожность? Хотя… все равно не было иного выбора.

К тому же очень хотелось узнать, что да как, и земля под ногами вроде давно не тряслась…

– Простите, – вежливо начала я вопрос, привлекая к себе внимание старика, – а куда мы, собственно, движемся?

Дед остановился, повернувшись, наклонил голову немного вправо и замер, изучая меня взглядом. Я, тоже затормозив, с любопытством уставилась на него и невольно сымитировала его движение.

Под другим углом обзора ничего нового я не увидела, зато вызвала широкую улыбку у старика, раздвинувшую на мгновение его густой покров «шерсти» на лице и обнажившую зубы. После чего он тряхнул бородой, отвернулся и пошел дальше, а в моей голове запульсировала бешеная мысль: «Белые ровные здоровые зубы. Протез? Или же… Травоядный… Травоядный?! Что за бред я несу? Может, он каннибал! Или еще чего хуже!». Ну а если серьезно, счастливый он дедушка, сейчас молодые такими зубками похвастаться не могут, а у него вон в его-то годы целая плантация. Однако еще больше меня смутило другое: какого черта он меня проигнорировал?!

– Почему вы не ответили на?..

– Чш, – коротко шикнул старик, даже не взглянув в мою сторону.

Я аж на мгновение остановилась, не ожидав, что меня так просто заткнут.

– Послу!..

– Чш-ш! – сердито зашипел проводник и завертел головой, словно что-то услышал.

Я вот на слух не жалуюсь, поэтому была уверена, что никаких звуков никто не издавал, кроме меня и деда. Это такая уловка, чтоб я замолчала? Хм…

– Да что за?..

Стихла, потому что дедуля резко обернулся и вперился в меня суровым взглядом, с шумом вобрал в легкие побольше воздуха и:

– Чш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш… – долго так, нервно, с эмоциями и старанием.

Мое удивление сменилось улыбкой и чуть было не вырвалось смехом, вот только я поперхнулась им из-за того, что перед моим лицом оказалась грязная трость старика со свисающим на конце комочком грязи и травинкой. Дед коснулся ей моего носа, и в голове возник образ злого колдуна, превращающего надоедливую девочку в морскую свинку. Буду сейчас травкой питаться прямо тут, на этой тропинке. Но ничего не происходило, если не считать того факта, что я естественно не почувствовала прикосновение трости, только услышала, как она уперлась в маску и чвакнула по ней грязью. С недоумением и легким раздражением посмотрела на чудного деда и заметила его нахмуренные брови.

Вот же злюка. Такого выбеси и палкой по голове настучит.

– Намек понят, – кивнула я, настороженно следя за дедом.

Старик удовлетворенно кивнул, убрал от меня трость, развернулся и потопал прямо, все так же долбя ей землю…

Долбя землю?..

Если присмотреться, то почва под сапогами была влажная, а судя по тому, что я недавно видела, где-то недалеко находились болота. Вот почему он так усердно проверял тропу… И ведь, вспомнив наш путь, я вдруг пришла к неожиданным выводам: старик ориентировался по краю этой болотистой местности, обходил более мокрые места, поэтому иногда мы сдвигались немного левее. Видимо, это ― территория тех прямоходящих ящериц… И дед все еще боялся их потревожить.

М-да… Я слишком туго соображаю.

Тяжело вздохнув из-за угнетающей атмосферы, я тихо продолжила рассматривать лес, что уже через минуту мне надоело. Со злостью оторвала ни в чем неповинную иголку, смяла ее в руке и вспомнила, как еще позапрошлой зимой обрывала ель у дома бабушки. Не знаю зачем, но было весело. Я целое ведро этих иголок насобирала. И довольная такая была, как… как… голый ежик! Ну серьезно, что за бред у меня в голове? Неужто долбанулась так сильно при падении?..

Осторожно потрогала свой затылок и обнаружила там небольшую шишку. Больно, кстати, не было, только в ушах сильнее зашумело. Но, не рискнув изводить саму себя, убрала руки в карманы штанов и снова задумалась, на сей раз по поводу прошлого сна.

Я видела ужастик: какие тут сомнения. Вот только с чего бы? Что я такого перед сном смотрела? И что за бзик со снегоподобной пылью? Да и людоеды эти серые. Бр-р-р… Ох и жуть мне приснилась, даже вспоминать не хочется. Но еще больше меня напугал тот факт, что какой-то парень, на которого я сейчас похожа, каким-то непонятным образом оказался во мне. Да причем тут «непонятным»?! Невозможным! Что за нереальные вещи со мной происходят? И ведь выглядит все натурально, по-настоящему. Разве такое бывает во сне?..

А тот на машине?.. Видела его раньше. Уверена, что видела. Только…

Тихонько вскрикнула от боли, вспышкой света ударившей по глазам. Будто молния полыхнула совсем рядом. Че-е-ерт…

Капелька пота скользнула по щеке к подбородку. Попыталась протереть ладонью лицо, но лишь провела перчаткой по маске, зато мгновенно пришла в себя и вдруг обнаружила, что тропинка уже шире, суше, а еще… Что за вопли? Дед поет?! Серьезно?!

– …О-о-оёё-ёёй, о-о-оёё-ёёй, о-о-оёё-ёёй…

Самый сильный, самый быстрый, не сразить его мечом!

Хох, во дает! Сам шикал на меня, а теперь концерт лесным зверям устроил.

– Кто сказал, что вымерли-и-и сильные бала́-а-акши?

Щит златой наш потеря-я-ял доблестный наро-о-од?

Есть в крови людско-о-ой силёночки, а та-а-акже

С неба к нам яви-и-ился истинный саго́-о-от!

Всего один этот куплет полностью вынес мне мозг. И еще это слово «бала́кши», кажется, именно так меня назвал дед. Может, это означает, что я житель Бала́шек?

– Он всех хагаце́-е-енов разорвет в кусо-о-очки!

Снова нашу И́ллию-ю-ю вместе возроди-и-им!

Он погубит зло-о-о, а все, кто непоро-о-очны,

Будут под защи-и-итой. Благо шлет Брати́-и-им!

Хочется отметить, что сама по себе песня была очень даже ничего, и ритм пришелся по душе, вот только голос старика совсем не подходил для пения!

Да что ж так противно-то?! Он меня доконать хочет? Да он не каннибал, он садист!..

– О-о-оёё-ёёй, о-о-оёё-ёёй, о-о-о…

– Да замолкните вы! – сорвалось с языка, и дед, резко замолчав, оглянулся. – У меня уже голова болит от ваших воплей!

Ты же скрипишь, как телега!

– Какой нежный, – с улыбкой съязвил старик, и я вновь поймала себя на мысли, что тот слишком живой и душою чересчур молод. Этакий малец проказник с бородой и горбом. Я не утверждаю, что дедуля не может таким быть, но мне встречавшиеся пожилые люди так себя не вели. – Это не вопли, а прекрасная песня, причём о тебе.

Пха, прекрасная?! Обо…

– Обо мне?! – закричала я в бешенстве. – Какой я вам к лешему бала́кши?! И кто это вообще?! И почему вам можно орать на всю округу, а мне нет? Кто вы такой?! – вот и посыпался из меня град вопросов. Сам виноват: я слишком долго терпела.

Дед неожиданно остановился, и я врезалась ему в спину.

– Гребанная тропинка! – ругнувшись, я отлепилась от старика, отметив, что дедуля очень даже крепкий малый.

Сколько времени уже прошло? Что за сон такой?! И почему я должна все это терпеть? Кто этот дедуля? Что за чертовщина со мной творится?! А-а-а!..

Дооралась.

Охнула и схватилась за разболевшуюся еще сильнее голову. Эта мигрень уже достала. Совсем ничего не соображаю. И не хочу ничего. Может, плюнуть на всё, сесть прямо тут на тропинке и подождать, пока не проснусь? И пусть будет, что будет! Да!

Только… всё-таки… странно как-то. Вдруг я не сплю? Вдруг я лунатик? Заперлась в Балашевский лес и заблудилась. Тут раньше волки вроде водились. С дедом не так страшно, вряд ли спасет, если приключится что-то, зато пока его жевать будут, смоюсь под звериный чавк. Шучу, конечно, главное, чтоб он меня вывел отсюда. Правда, я ведь не ездила в бабушкин дом и не могла оказаться в лесу. И те здоровенные ящеры – явно нереальные. Тогда повторюсь: что за чертовщина со мной творится?!

– Парень, – наконец соизволил ответить старик, – ты что, с луны свалился?

– А? – переспросила я удивленно, не совсем понимая, – да что врать-то – совсем не понимая этого безумного дедушку.

Причем тут луна?! Что я сказала такого невероятного? И что за манера не отвечать на поставленный вопрос?

– Ты это, головой не сильно стукнулся при падении? – с усмешкой поинтересовался он.

Ну надо же, он еще и издевается надо мной! Вот же… леший волосатый!

– Идите вы!.. – я не договорила и, оттолкнув чудаковатого спутника в сторону, пошла первой.

– Куда? – не унимался дед с усмешкой.

– В баню! – зло бросила я, продираясь сквозь закрывшие нашу тропку кусты какой-то желтой ягоды, смутно напоминающей смородину.

Похоже, лес скоро должен был кончиться. Всё больше появлялись небольшие кусты, да и деревья росли реже.

– Это зачем? – в свою очередь не понял дед.

Долго он что-то морозился. Видать, обдумывал варианты, прежде чем спросить.

– Мыться! – истерично отрезала я, проклиная всё на свете за то, что это чудо свалилось на мою голову.

Достало всё. Раньше, стоило мне только понять, что я сплю, тут же просыпалась, либо осознание этого пропадало, и я проваливалась в сон. А тут абсурд какой-то: и понимаю все, и сделать ничего не могу.

Хм?.. Тишина?..

Слава Создателю, он замолчал!..

Что уже через пару секунд меня насторожило, потому и обернулась.

Старик продолжал стоять все там же, где я его обогнала, в недоумении глядя перед собой. Вот, что называется «завис». А потом вдруг закрутился на месте, обнюхивая всего себя со всех сторон, куда только мог достать. Я в изумлении уставилась на лешего, запутавшегося в собственной бороде.

Во дает. Он же сейчас грохнется!..

Невольно сделала к нему шаг, собираясь помочь.

А не, в обратную сторону начал движение…

Дед кое-как раскрутился, расцепил руками волосы и бороду, после чего выдал сногсшибательную фразу:

– От меня что, попахивает?

Еще мгновение я стояла вполне спокойно, хотя скорее контужено, с удивлением таращась на забавного дедушку, а затем безудержно захохотала, выплескивая вместе со смехом все свое раздражение. И длился мой припадок добрых несколько минут, пока не свело скулы и не заболел живот.

Вот же чудо в перьях, точнее, в волосах. И откуда он такой взялся? Фу-у-ух, нельзя же так, аж затылок стянуло…

Погладила саднящее место и вдруг поняла, что шишки как не бывало. Прямо чудеса. Так быстро зажила моя головушка, что не верится даже. И мигрень потихоньку проходит. Хах, смех – лучшее лекарство.

Глубоко вздохнула, успокаиваясь и все еще улыбаясь, и взглянула на ошарашенного спутника, не поддержавшего мое веселье.

– Успокойтесь вы, это просто выражение такое, – чуть смягчила я ситуацию, хотя взгляд у деда все равно остался сердитым, да и чего врать-то: от него действительно попахивало. – Лучше объясните мне, балбесу, кто такой бала́кши, а также сагот с Брати́мом и ха́ца… – замялась, припоминая это словечко, – га́ха… – нет, снова что-то не то. – Ну те, о которых вы пели. И почему я должен был с луны свалиться?

Однако мой радостный тон его не разморозил. Пришлось немного помолчать, наблюдая за стариком, продолжавшим сверлить меня взглядом. И затянувшаяся пауза дразнила нервы… Ладно, тогда еще пару вопросов:

– А еще я не против узнать ваше имя и что вы тут делаете?

Ага, только и на это дедуля не торопился отвечать. Он долгое время очень внимательно смотрел на меня, словно боясь пропустить какую-то важную деталь, что ускользала от него всё это время. И глаза его казались ярче, чем прежде, прямо какими-то приклеенными ко всему его дедовскому прикиду.

– Сними маску, – тихо и совсем не своим голосом сказал старик, отчего я впялилась в его скрюченную фигуру с большим недоумением.

Что-то с ним было не так, только я никак не могла понять, что. Правда, меня обрадовала его просьба, а то я начинала думать, что маска существует лишь в моем воображении.

– Зачем? – решила я уточнить, начиная тревожиться, ведь я была не в силах ее снять.

– Тебе трудно? – вновь раздался мягкий молодой голос, не подходивший деду, скорее, мужчине лет тридцати.

Снова коснулась маски, попыталась найти хоть что-то, за что можно было зацепиться, ну, кроме выпуклости, повторяющей форму носа, но лишь протерла ее перчаткой.