Дорога к себе. Начало пути

Душил? Серьезно?! Скажу отцу, пусть принимает меры. Пусть, ну не знаю… Нет, Сашка не согласится. Его ведь тогда в детский дом отправят… Че-е-ерт.

– Слушай…

– Замолчи, ― шепотом пресек Сашка любые вопросы по этой теме. Да, подпортила я ему настроение. ― Рассказывай лучше, что там у тебя случилось? ― И выжидающе взглянул на меня, натянув на лицо веселую улыбку.

– Ну-у…

– Я слушаю, ― напомнил он. Пришлось сдаться.

Говорила я недолго, описывала основные моменты, исподтишка наблюдая за реакцией Сашки. Его лицо меняло выражение несколько раз, а в темно-карих глазах читалось недоумение.

Конечно, как лучший друг, он был обязан мне поверить, однако я и сама уже сомневалась в своей адекватности. А все еще ноющая челюсть лишь доказывала, что я была не в себе: в нормальном состоянии человек не станет себя калечить.

Одно успокаивало: Пришвин никогда не назвал бы меня сумасшедшей и постарался бы сделать вид, что хотя бы часть сказанного он принял на веру.

Вообще, Сашка – потрясающий друг, к тому же еще и красавец. Эти черные выразительные глаза… обожаю, когда они блестят, словно в них мерцают звездочки, маленькие такие, яркие. А его прическа. Темные волосы коротко пострижены под машинку, но пряди на теменной части и в челке, не падающей на глаза, длиннее – прям удовольствие подержаться за чуб, правда Сашка постоянно брыкается, если я так делаю. Физически крепкий, высокий, веселый… Хах, я по уши в него втрескалась еще в начальных классах.

– И ты хочешь, чтобы я во все это поверил? – Пришвин выгнул только одну бровь и уставился на меня, как на контуженную.

– Ну, – пожала я плечами, – не хочешь – не верь, – и принялась выкладывать на парту учебные принадлежности, затылком ощущая пронзительный взгляд друга.

Не дождавшись, пока я сама к нему повернусь, чтобы продолжить наш странный разговор, он дернул меня за плечо и привлек к себе: глаза в глаза, нос к носу, рука к руке, изучающий взгляд парня и его потрясающая улыбка…

– А если честно? – прошептал этот коварный змей, искусно играя на моих чувствах.

Внизу живота моментально разлилось приятное теплое волнение, перехватило дыхание, а в голову с фейерверком примчались непозволительные мысли, хотя я прекрасно понимала, что все мои фантазии никогда не перенесутся в реальность.

Что же ты творишь?..

Сашка наклонился еще ближе, заставляя меня удивляться его уже откровенной наглости и жестокой шутке. Слишком жестокой для меня. Наши губы почти соприкоснулись, на миг я даже закрыла глаза, ожидая долгожданный поцелуй, почувствовала его отрывистое дыхание, а затем…

– Брось его здесь. Нечего ему под ногами валяться, ― этот голос я узнала. Он принадлежал главному оэнгеру с заставы. Но какого?..

Полностью обалдеть от такой галлюцинации я не успела: губы Сашки вскользь коснулись моих, и в тот же миг меня ударило током. Будто я со всей дури шарахнулась башкой об асфальт. В затылке дернуло так, что я отскочила от Пришвина, упала со стула и чуть не отбила себе пятую точку. В панике посмотрела на обеспокоенного друга, не зная, что делать и как себя повести, но, решив не говорить о своем видении, покрутила пальцем у виска, всё еще чувствуя пульсирующую боль в голове.

– У тебя совсем башню свезло?! – злясь (только на него ли?), спросила я, поднимаясь, и Сашка захохотал во весь голос. – Идиот, – буркнула я, снова усевшись на стул и искусственно улыбаясь во все свои двадцать восемь зубов. То есть, теперь двадцать семь.

Я всегда сглаживала всё шуткой и улыбкой, если это касалось Пришвина, пряталась за них, чтобы не выдать настоящие эмоции, а сейчас вот своего сумасшествия. Иногда мне казалось, что Сашка делал так же. Быть может, мы всего лишь два дурачка, которые боятся признаться друг другу, вот только однажды я уже попытала счастье, и он меня отверг. Тогда мне тоже пришлось повернуть всю ситуацию в другое русло, а вот осадок неприятный на душе остался…

И в данный момент это волнует меня куда меньше всего того безумия, что со мной творится. Не хочу снова к психиатру…

– Пришвин?! – вдруг окликнула Тамара Александровна грозным голосом. У меня аж мурашки по телу пробежали, талант прямо опускать мое настроение ниже плинтуса. – Над чем это вы смеётесь? Не поделитесь с классом?

Еще одна Ко́лотова (везет мне на них), но эта гордо носила первый номер. Только, что одна, что вторая – обе заносчивые и высокомерные… э… леди, которых я не переносила на дух.

Учительница прошла к своему столу и разложила на нем кипу тетрадей.

– А разве это запрещается школьными правилами? – как бы между делом спросила я, понимая, что нарываюсь… Вот и что я к ней лезу?! – Звонка еще не было.

Преподаватель среагировала как всегда нервно: гневно уставилась на меня, взглядом прожигая дыры в моей неокрепшей психике. И с чего она так озлобилась? Я долгое время думала, что из-за брата моего – они встречались какое-то время, когда сами были в старших классах – что-то вроде мести, однако если речь заходила о Мишке, она начинала сиять, как звезды на небе. Тогда меня за что ненавидела? Я как-то спрашивала у брата, почему расстался с ней, он и ответил: «Бампером не вышла, ни задним, ни передним, и фары ее сверкают не так ярко, как хотелось бы. В темноте ни черта не видно». Лучше бы и не спрашивала, все равно фиг разберешься в его метафорах.

Звонок прозвенел почти сразу, заставив меня вздрогнуть: я слишком глубоко погрузилась в омут яростных серых глаз учительницы, пытаясь ее переглядеть.

– Мохова, быстро к доске! – не без радости вынесла мне приговор Тамара Александровна.

Ну вот, сама же напросилась. И кто меня только за язык тянул?! Что за бесы в меня вселились?! Или я просто пытаюсь отвлечься от мыслей о своих сдвигах?..

С огромным нежеланием встала из-за парты и двинулась прямо к ней, к этой террористке Колотовой. Даже фамилия зверская какая-то, заколет еще указкой своей, что так любовно в руках держит. Блин, я вообще не настроена отвечать на ее вопросы. Сейчас как спросит, какого цвета носки были у главного героя, так и сяду с новой двойкой. Не, я училась нормально, чаще на четверки, тройки и пятерки проскакивали редко, но когда к тебе просто хотят придраться, сложно противопоставить такому настрою что-то весомое. По крайней мере, мне.

«Сегодня, наверное, абсолютно не мой день», – грустно подумала я, посмотрев на учительницу в ожидании ее задания.

Та кровожадно улыбнулась, предвкушая надо мной расправу. Я прям невольно мысленно перекрестилась и возжелала, чтоб случилось сейчас что-то настолько неожиданное и серьезное, что спасет меня от этого чудовища хотя бы сегодня. И случилось.

На самом деле случилось!

Произошло нечто до жути странное: сначала я почувствовала колики в ладонях, словно маленькие разряды тока, а затем внезапно, разрезая напряженную тишину, раздались три коротких звонка.

В приличном таком шоке я взглянула на потолок, не знаю, что ожидая увидеть, но, ничего необычного не обнаружив, перевела внимание на преподавателя, слыша, как бахает мое сердце.

Это же случайность, верно? Простая случайность… Или снова галлюцинации?..

Разубеждая меня в этом, звонки снова повторились, и на сей раз сомнений не осталось.

– Собирайте вещи и за мной по двое! – скомандовала Колотова, сгребая тетради. – Особое приглашение надо? – зыркнула она на меня, и я замедленно качнула головой, все еще не веря своему счастью, вследствие чего и отморозилась.

Бросилась к парте, ускоренно закидала учебные принадлежности в портфель и уже в паре с Сашкой встала в конце строя.

Спустя примерно десять минут все тысяча с лишним человек, посетивших сегодня школу, вывалились на улицу и построились по классам. Провели перекличку, что-то рассказывал директор, и нас вдруг отправили по домам.

– Похоже, не учебная, – шепнул на ухо Сашка, вытягивая меня за руку из толпы.

– А я что-то не въехала, – мотнула я головой, тщетно пытаясь прийти в себя. – Чего стряслось-то?

– Сам не понял, – пожал он плечами. – Дыма нет, сигнализация взбесилась, что ли? Вроде, провода оплавились, или что-то типа того.

Все еще уговаривая себя не верить, что случилось подобное по моей вине, я не мигая уставилась на друга. Желания не исполняются – это я усвоила давно, а если все же повезет, то явно не так быстро…

Да что ж за день-то такой сегодня? С ночи покоя нет!

– Домой сейчас? – оборвал мои мысли Пришвин, с беспокойством глядя на меня. – Что с тобой такое?

– А? – отозвалась я немного нервно. – Все в порядке, просто головой сильно треснулась. Хорошее же у нас качество дверных косяков.

Пришвин в ответ задумчиво хмыкнул, после чего обернулся на ворота в школьный двор, куда подъехала пожарная машина.

– На всякий случай, должно быть, – прокомментировал он, взъерошив себе волосы.

Давно мы не общались вне кабинетов: у него соревнования шли одно за другим, раньше всех уходил, и домой я топала в одиночку, если брат не приезжал в свой обеденный перерыв.

С легкой улыбкой осмотрела высокого друга (выше меня на целую голову), в который раз с радостью отметив, что ничего в его стиле не изменилось: темно-серая рубашка с коротким рукавом и воротником на белых пуговицах, мягкие широкие брюки с белыми лампасами, ну и, конечно же, черные кроссовки с красными полосами, которые он так называть никому не позволял. Боксерки3 так боксерки, вид у них все равно кроссовок.

– Ты уснула? – удивился вдруг Пришвин, щелкнув у меня перед носом пальцами. – Домой, спрашиваю?

– Конечно, – на этот раз быстро ответила я. – Куда ж еще-то? – и насколько могла мило улыбнулась. Что-то не так… Со мной явно что-то не так… – Ты в ШОД?

– Ага, – кивнул он. – Пошли тогда, – парень приобнял меня за плечо и потащил прочь от школы.

Чувствуя себя неловко, потопала рядом, исподтишка поглядывая на друга. Неужто соскучился по мне? Довольный такой, светится весь… Точно!

– Ты же первое место занял на межшкольных, – вспомнила я с восторгом, решив, что именно поэтому у Сашки такое хорошее настроение. – Поздравляю!

– Да брось, – смущенно отвел он взгляд. – Получать награду за то, что кому-то в челюсть настучал – как-то странно, не находишь?

– Э… ну… разве что совсем немного, – согласилась я, поразмыслив над его словами, и замолчала.

Почему-то всегда, когда мы оставались с ним наедине, у меня в голове умирали все мысли, и тем для разговора не находилось. Нельзя же молчать всю дорогу!

– Я…

– Я…

Оба резко смолкли, а следом за этим рассмеялись, мгновенно сбрасывая все напряжейние, вот только рука чья-то с золотыми часами вдруг легла на плечо Пришвина, и меня придавив слегка. А веселье наше сменилось удивлением. Хотя уже спустя секунду я прикусила себе губу, чтобы болью оборвать все слова, собирающиеся вырваться наружу.

– Куда летишь? – громко и чему-то радуясь, спросил Сашкин друг, осознанно меня проигнорировав. Ох уж этот котяра рыжий, терпеть его не могу. – Еле догнал.

– А че догонял тогда? – недовольно буркнула я, с каждой секундой бесясь все сильнее.

– Хох, как недружелюбно, – продолжая лыбиться, ответил Пашка, бросив на меня косой взгляд. И глазища какие-то кошачьи: большие, зеленые, и зрачок чуть удлиненный. – Поцеловалась с кем-то неудачно?

А вот этого я не ожидала, даже затихла от шока, зато Сашка сжал ладонь в кулак, что на моем плече покоилась. Я же, собравшись ответить в тон Елецкому, снова замолкла, потому что меня опередил Пришвин.

– Ну-ка цыц оба, – раздраженно бросил он, глядя только вперед.

Я знала, что Пашка его друг детства, но ничего не могла с собой поделать: у меня складывалось впечатление, что он – моя наглая, рыжая, патлатая соперница, у которой на Сашку больше шансов, нежели у меня.

– Обе, – поправила я Пришвина, и он почти сказал это, однако, взглянув на меня исподлобья, промолчал.

Все: прогулка наша была бессовестно испорчена. Парни стали обсуждать межшкольные соревнования, сражения не только на кулаках, но и в баскетболе, футболе и иже с ними. Так и хотелось цапнуть Елецкого за пальцы, чтоб руку свою с Сашкиного плеча убрал. И вот зачем он влез? Что ему нужно-то? Я до сих пор не понимаю, почему он в школу нашу перевелся в начальных классах: богатый, стильный, высокий, симпатичный – такие должны жить подальше от нормальных людей. Присосался к Сашке, как энцефалитный клещ и разъедал ему мозг. Испортит ведь мне друга: сам курит, выпивает и девушек меняет, как перчатки…

– Жень? – выплыл вдруг из-за стены моих мыслей спокойный и тихий голос Пришвина.

– Да?

– Он ушел давно.

Я резко остановилась, вынуждая тормознуть и Сашку, взглянула на него: взволнованный и немного удивленный, а Пашки рядом и правда нет.

– И пришли уже, – огорченно хмыкнул друг, посмотрев мне за спину. Проверяя, обернулась, чтоб взглянуть на свой дом, и растерянно заморгала, не понимая, как так-то. – Я не врач, – произнес вдруг Пришвин, очень бережно убирая челку с моих глаз, – но с тобой явно что-то не то.

Я не нашла, что ответить. Просто не знала. Этот провал был таким же, как в машине, а до этого во сне. Я снова начинала терять ощущение реальности…

– Выспись хорошо, ладно? – с беспокойством во взгляде попросил он, убрал руку от моего лица, еще секунду смотрел на меня, после чего уставился на боксерки. – Увидимся завтра в школе, – как-то очень грубо сказал Пришвин и направился дальше, оставив меня в недоумении смотреть ему вслед.

Черт знает, что творится. Вот же дура, такой шанс упустила!..

Очень быстро и нервно открыла калитку, хлопнула ей назло своей больной головушке, сжав зубы, подошла к двери, достала из кармана ключи, а затем оказалась уже разутой и у кровати.

Да что… происходит?..

Найти ответ на этот вопрос я не успела: на миг передо мной возник образ девушки в маске, кажется, я все же легла в постель – не уверена, а потом – голубое небо и мягкая зелёная трава…

4 глава.

По следам сагота

Кто-то просил богов

дать им священный меч,

Чтобы сразить врагов

и мир свой суметь сберечь…

Гвадаар, юго-восток Иллии, с. Балашки

Когда-то давно это место почитали, как священное, дающее начало великим родам могущественных воинов, способных мудро править Гвадааром и его жителями или же противостоять добру, творя не менее великое зло, теперь оно лишь отдаленно напоминало тот прекрасный город, многие века даривший всему живому чудеса и мир.

Балла́ Акши́ – таково было первоначальное название Балашек и означало оно «верные слуги» или «верноподданные», но, судя по легендам, не первому его жителю, а тем, кто находился по другую сторону дремучего леса.

Превратив часть земли в обожженную черную поляну, дышащий самой тьмой Рокк возвел здесь свой замок и долгое время обитал в этих краях. Его брат, племянники и дети тамошних магов оберегали – нет, не его – весь Гвадаар от озлобленного дракона, сдерживая его силу и испепеляющее дыхание.

Были и другие, кто хотел помочь, поэтому в скором времени Балла Акши превратился в город, где процветали чудеса, создавались артефакты, учились волшебным ремеслам. Великие потомки сильнейших чародеев объединили свои рода с семьями искусных магов… Так и повелось, что в этом городе остались жить только те, кто был наделен силой.

Сдерживающих Рокка люди прозвали «защитниками» или саготами, противников такой позиции «самозванцами» или дэвраками. Это и стало погибелью для города. Стычки между магами или самими Мумб Юнами, прежде носившими гордое имя Мумбэ-Нитэри-Юнэс – Потомки Всесильного Основателя, заставили многих покинуть Балла Акши и обосноваться на западе Иллии, где они и продолжили обучаться мастерству.

А время город не пощадило. Лес с каждым годом отвоевывал все больше места, прорастая прямо в заброшенных домах… Затем и Рокк покинул этот мир, запершись в своем логове у Драконьих гор и скорее всего испустив там дух. Последний из Мумб Юнов – Аврэлий тоже канул в Лету.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Дри́блинг – Сашка часто использует подобные словечки в повседневной жизни. Ну, в общем-то, всегда в тему, ведь дриблинг – это продвижение игрока мимо защитника. А Нинка – еще та стена. Амакаши.

2

ШОД – дословно «Школа для одаренных или особенных детей». И Пришвин действительно из таких. Амакаши.

3

Боксерки – это такая обувь для бокса, внешне напоминающая кроссовки, но с высоким голенищем для лучшей фиксации голени и с нескользящей подошвой. Зачем он ходит в подобной обуви даже вне школы?.. Думаю, все дело в уверенности и привычке. В них он чувствует себя комфортнее и (лишь мое предположение) сильнее. Амакаши.