Записки босоногого путешественника

Иду дальше по такой же пустынной местности. Если бы я не был один, то реже бы пользовался автостопом, но одному идти по такой однообразной местности слишком скучно. Следующую остановку я сделал в Porto Modruн, который известен туристам, как место, где можно увидеть различных морских животных. Но, как оказалось, чтобы их увидеть, надо ехать километров 20 на юг или вдвое больше на север. Возвращаться я конечно не стал, поэтому двинулся на выход из города в северном направлении.

Проходя по центру, я случайно познакомился с русскими, которые оказались рыбаками судна, стоящего здесь на ремонте. Они пригласили меня зайти в гости, но ко времени, когда они вернутся. Вечерело, док был по пути, поэтому я конечно же не отказался. Однако погостить на борту мне не довелось. Портовая охрана наотрез отказалась пропустить меня на территорию – не помогло даже письмо-приглашение от капитана, которые принес один из матросов. Ребят этот отказ огорчил даже больше чем меня, они ведь рассчитывали, что я покажу им видео с камеры. Но мы все равно пообщались – ребята (человек 10) пришли к моей палатке, которую я поставил в скверике по соседству. Они также принесли мне продуктов: ужин, который приготовил их кок-женщина и еще гречки, которую в Южной Америке не выращивают и не продают.

Наутро я пошел в сторону заповедника, расположенного на полуострове Bardeс. Полуостров довольно большой – чтобы осмотреть все места, где обитали различные животные, требуется не меньше одного дня при наличии автомобиля. Я же собирался посетить ближайшее место, чтобы отдохнуть от надоевшей толпы. Впрочем, если автомобиль, который меня, возможно, подберет, поедет в несколько мест, то я, конечно же, не откажусь. Через часик возле меня остановился открытый джип, где сидела парочка из Буэнос-Айреса, взявшая напрокат, чтобы провести медовый месяц – вернее неделю. В столице жизнь напряженная – не до отдыха. Правда, они ехали понырять с аквалангами и покататься на досках, а не смотреть на животных, но мне все равно по пути.

К сожалению, я проехал с ними лишь до шлагбаума. На входе в заповедник со всех взималась плата за вход. Служащий без труда уловил мой акцент и сказал, что с туристов взимается тройная плата 30 долларов. Я сказал, что не считаю это правильным и отказался платить. Ребята, подвезшие меня, предложили доплатить разницу, но я поблагодарил их и сказал, что увижу их опять, так как собираюсь пройти бесплатно через пампу. Они пытались отговорить меня, так как считали, что это опасно, но они ведь столичные жители, а я у себя «дома». Я думаю, что, если бы даже пошел в кусты прямо на виду у персонала, они бы не полезли туда, но я не стал наглеть и отошел назад по асфальту с полкилометра.

Пампа только с дороги кажется однообразной – когда заходишь в этот сухой на вид мир, открываешь для себя целый мир красок и запахов. Запахи несильные, а краски неяркие, все в спектре от желтого до зеленого, но зато какое разнообразие шипов и колючек! Насекомым, обитающим здесь, колючки не мешали, ящерицам и змеям, похоже тоже, а вот козам и баранам, наверное, не очень нравились. Я заключил это из того, что редкие тропки были отмечены клочками шерсти. Спасибо, козы, если бы не эти тропки, то мне бы пришлось затратить не час, а полдня чтобы преодолеть 2 км и выбраться опять на дорогу уже в заповеднике.

Правда, мне пришлось идти еще пару часиков, прежде чем меня подобрал грузовик, идущий в тот же городок, куда отправились мои новые знакомые. Разводить костер среди сухого кустарника я, разумеется, не стал, поэтому изрядно проголодался и по прибытию сразу же приготовил гречку с запеченным на углях моллюсками, которых нашел на мелководье.

Пообедав, я отправился осматривать городок Piramides. Он оказалсы совсем маленьким (по российским стандартам – поселок), но, наверное, только 10% – местные жители, все остальные – туристы. Я вовсе не собирался искать своих новых знакомых среди 5000 остальных туристов, так как понимал, что мне бы потребовалась для этого уйма времени. Но как всегда со мной случается в подобных случаях, я случайно встретил их уже через полчасика. Они сами окликнули меня с террасы небольшого ресторанчика, которых здесь великое множество, также как сувенирных лавочек и туристических компаний.

После обеда я попытался найти попутку до северо-восточной оконечности полуострова, где можно увидеть китов и пингвинов, но безрезультатно. Поэтому я пешком направился в обратную дорогу чтобы заночевать на побережье возле птичьего острова. Полпути я проехал на попутке, так что добрался туда еще засветло и заснул под крики чаек и других пернатых, облюбовавших, а значит и покрасивших своими испражнениями скалистый островок, находящийся всего в 200 метрах от берега.

На Сахалине, Курилах и Камчатке таких островков десятки. Но я не помню, чтобы там кто-то соорудил смотровую площадку с биноклем, через который можно наблюдать за жизнью пернатых. Впрочем, вряд ли кто там бы стал тратить $1 за 5 минут, а здесь платят. С одной стороны, вроде, обдираловка, но с другой стороны – не все же с собой бинокли таскают.

Следующую ночь я провел в яблочном саду в городе Ведма, где надоевшая пампа наконец-то сменилась полями и фруктовыми деревьями. Правда местные жители жаловались на пыльные тучи, которые ветер приносил с распаханных полей. Ведма наколдовала, и весь следующий день я шел пешком, но это еще не все. Под вечер вдруг пошел холодный проливной дождь, и ночевать бы мне мокрому в сырой палатке, если бы уже в темноте я не дошел до только что построенной заправки. Ее владелец – приветливый человек средних лет, сам обслуживал немногочисленных пока клиентов, так как у него не осталось денег на оплату обслуживающего персонала. По той же причине у него не было сторожа, поэтому он ночевал в подсобке. Мой приход обрадовал его, мой вид, по-видимому, внушил ему доверие, и он «взял отгул». Рано утром он вернулся довольный тем, что переночевал под боком у жены, а я ушел довольный тем, что после ночлега в подсобке мне не пришлось готовить завтрак – Арнольдо принес мне домашней стряпни.

Вот чем хороша дорога: она все время приносит тебе массу впечатлений и встреч, а также дарит ежедневные маленькие радости. А в обыденной жизни разве стал кто-то радоваться, что поспал в чужой подсобке? Наутро один из клиентов вывез меня на трассу, и я двинулся в сторону Буэнос-Айреса, до которого оставалось тысячи полторы километров.

Следующую ночь я провел в маленьком домике в небольшом городке с громким именем Сьерра-Гранде. Сюда под вечер меня довезла следующая попутка, и я, как обычно, стал искать место для ночлега на окраине. Помню, пожилая сеньора вынесла мне винограда и инжира, а когда я спросил ее, где можно поставить палатку, и я еще подумал, что место похоже на Абхазию. Там такие же неасфальтированные пустынные улочки и приветливые люди. Но каково же было мое удивление, когда синьора, узнав, что я русский – сказала, что здесь живет один «руссо».

Найти «руссо» не составило труда – это ведь не Штаты, где люди порой не знают имени соседа. Аркадий обрадовался незваному гостью – он женат на местной индианке, которая по-русски не понимает ни слова, но все их трое детей имеют русские имена. Правда по-русски они тоже не говорят, так что и папа порой вставлял испанские слова при разговоре со мной. Раньше он работал на шахте, но недавно ее выкупили китайцы и сократили весь обслуживающий персонал. Сейчас он перебивается случайными заработками и пособием по безработице. Наутро я поехал дальше, «вооруженный» адресом друга Аркадия в Буэнос-Айресе.

Ближе к столице движение стало более интенсивным. Поэтому при том же проценте подбираемости (один автомобиль из тысячи), в день я менял 3—5 машин. Правда, из-за того, что сеть дорог имеет форму паутины, преодолеваемое за день расстояние уменьшалось.

Ну вот я и в одном из прогородов Буэнос-Айреса. Отсюда голосовать бесполезно, пешком идти по обочинам скоростных дорог не разрешено, да и небезопасно, поэтому я отправился по адресу, который дал мне Аркадий, сначала на электричке, затем на автобусе.

Электрички в Буэнос-Айресе очень похожи на российские: как по виду, так и по системе оплаты. Вот только контролеров в них намного меньше, потому что мало «зайцев». А вот по количеству мусора вдоль железнодорожного полотна Россия им, пожалуй, уступает. Такое впечатление, что территорию, огороженную сеткой в два человеческих роста, не чистили со дня основания дороги. Хорошо хоть, что здесь нет санитарной зоны, и есть емкости под туалетами, которые, по-видимому, опорожняются в специальных местах и, возможно, еще приносят прибыль – органические удобрения.

Автобусы меня больше порадовали – чистенькие, водитель внятно объявляет остановки. Пассажиры входят в переднюю дверь и бросают монетки в автомат, не отвлекая водителя. Правда, можно войти и через заднюю дверь, смешавшись с теми, кто сходил для того, чтобы пропустить выходящих. Я для интереса воспользовался этой возможностью, но не заметил неодобрительных взглядов или чтобы кто-то пошел и доложил водителю.

Вообще вся публика в автобусе доброжелательна, и молодежь уступает место пожилым людям, калекам и беременным, но женщинам своего возраста мужчины место не уступают. Также за всю поездку я не заметил, чтобы кто-то, как и я, попробовал зайти через заднюю дверь и проехать «зайцем». Правда, я не знаю, это из-за сознательности или из-за боязни штрафа. Например, в ванкуверских (Канада) электричках контролеры появляются крайне редко, но штраф аж 1000 долларов, и не отвертишься. Поэтому там быть «несознательными» могут позволить себе лишь бездомные – что с них взять! Может, и здесь такая же ситуация.

Приехав в пригород столицы, расположенный на северо-западе от центра, я без труда нашел дом, указанный в адресе, который мне дал Аркадий. Я постучал, заговорил по-русски и меня впустили. Поскольку они обедали, то сразу же посадили за стол, и только за разговором я понял, что Аркадий не предупредил их о моем приезде, и они привечали незнакомого человека. Что же, двойное им спасибо за это!

Мы быстро исправили ситуацию, то есть познакомились, и к вечеру уже знали друг о друге довольно много: Анна и Артем (Артемио для местных) жили в Аргентине уже 10 лет, правда, в этом доме – недавно. Он достался им в наследство от родственников, живущих здесь очень давно. Аня работала в детском саду, Артем был представителем от лица кавказской национальности, «которое» собиралось купить, построить или переоборудовать какой-нибудь старый мясокомбинат с целью поставлять дешевую аргентинскую говядину в Россию. Правда, Артему пока платили не очень, но в будущем обещали «золотые горы». Я не стал огорчать Артемио своими знаниями о том, что чем выше горы, тем ближе они кажутся, а потом идешь, идешь, идешь к ним, а они не приближаются.

Думаю, что житель гор, который нанимал Артема, наверняка учел это и подарил человеку надежду, а надежда – это хорошо. Правда, разочарование – плохо. «Надежда умирает последней», – это изречение верно. Но иногда до смерти надежды рождается разочарование, и человек так и живет с этими разнополыми двойняшками внутри: разочарованный, но все еще надеющийся. Поэтому я бы порекомендовал всем изначально настраивать себя следующим образом: я постараюсь взойти во-о-о-он на ту сияющую вершину, но даже если я по стечению обстоятельств не смогу это сделать, наверняка я увижу много интересного по пути туда. А может получиться, что вон с того холма впереди откроется море, и я захочу пойти в его бескрайние дали на паруснике.

Поверьте, я встречал много людей, которые всю жизнь тупо идут к вершине, которую они наметили, или, еще того хуже, для них наметили их родители. И теперь человек тупо идет туда, хотя давно понял, что выбор был неправильный. Почему не остановиться и не выбрать другое направление? Тут разные причины: упрямство, страх, типа «а что люди подумают» или «если сейчас пойду к другой цели, успею ли, ведь полжизни осталось» и т. п.

В результате только очень сильный человек меняет направление. Просто сильный будет упрямо ползти дальше вверх. Слабый, осознав, что это не его цель, покатится вниз. Надо изначально настраивать ребенка на то, что когда-нибудь, осознав свое истинное предназначение, он, возможно, сменит направление, и пойдет другой дорогой и обязательно осилит ее, потому что это ЕГО дорога! Я не претендую на роль большого учителя, но советую родителям и педагогам задуматься над моими словами.

Прошу прощения у читателей, которым возможно не нравятся мои философские отступления – вот я опять не в прострации, а здесь, в Буэнос-Айресе. На второй день, оставив рюкзак у своих новых знакомых, я поехал в уругвайское посольство чтобы «открыть дверь» в следующую страну по моему маршруту. Вначале в посольстве мне хотели дать от ворот поворот, сказав, что выдают визы только иностранцам, проживающим здесь, то есть имеющим вид на жительство. Но такие требования для меня не впервой, и я сказал, что могу принести из Российского посольства письмо с просьбой помочь мне.» Уругвайцы» посмотрели газетные вырезки, которые я на всякий случай всегда ношу с собой, увидели в паспорте визы солидных стран, в том числе десятилетнюю визу в США, и согласились. Но сказали, что они сами все равно не имеют право принимать решение и после приема документов отошлют их, в том числе оригинал паспорта, в Монтевидео, и мне придется ждать 15 дней.

В российское посольство сегодня идти было уже поздно, поэтому я заглянул в консульство Бразилии, находящееся в этом же районе. Бразильцы особых препятствий для получения визы не видели, но я решил пока не подавать, так как могу это сделать в Уругвае, тем более, что у «уругвайцев» я уже узнал, что даже наличие бразильской визы не дает мне право на быстрое получение транзитной визы, которая в разных странах может быть продолжительностью от 3 до 10 дней. А 10 дней мне бы вполне хватило – Уругвай не такая уж большая страна, да и достопримечательностей в ней раз, два и обчелся. Власти прекрасно знали это, поэтому при цене $70 за 90-дневку, установили $50 за транзитную.

Вообще-то острой необходимости в посещении Уругвая у меня нет, так как его можно обойти по аргентинской провинции Миссионес, которая длинным рукавом протянулась между Парагваем и Уругваем. Если я приму решение двинутся по этому рукаву, то обойду и Парагвай, в котором тоже нет интересных достопримечательностей, и к тому же сэкономлю деньги и время на этом. Но поговорка «время – деньги» не по мне, поэтому я постарался побывать во всех странах Южной Америки.

Другое дело, мне надо спросить у Артема с Аней, как они отнесутся к двухнедельному пребыванию у них незваного гостя. Если они будут не против, то я смогу осмотреть подробно весь город. Если же я пойму, что мое затянувшееся пребывание для них нежелательно, то съезжу в окрестные города. Как я и предполагал, мое присутствие хозяев не затрудняло, так как я спал в летней кухне и в свободное время приводил их сад в порядок. К тому же у них на втором этаже все равно жил квартирант – Юрий, который прибыл сюда 3 года назад и перебивался случайными заработками. Мировой экономический кризис и засуха не добавили рабочих мест в этой некогда очень благополучной стране, и он был одним из многих, поэтому те, кому повезло больше, в меру сил помогали тем, кому не повезло. В общем, все жители дома дружно заявили, что мое пребывание для них приятно, так как внесло разнообразие в их размеренную жизнь.

На второй день с утра я поехал в российское посольство, и работники не отказали мне в моей маленькой просьбе. Мало того, они сделали больше, чем я ожидал. Консул, лично знающий уругвайского консула, позвонил ему и попросил ускорить процесс. Однако ему ответили, что они бы с удовольствием, но отсылать документы в столицу все равно придется, а там в эмиграции свои правила. Русский консул также сказал, что консул, с которым он разговаривал, не говорит по-английски, но зато достаточно хорошо знает русский, так что проблем с коммуникацией не будет. Да, побольше бы в наших консульствах таких работников, которые от души стараются помочь соотечественникам. Уругвайский консул тоже оказался очень милым человеком, правда немного задерганным. Его то и дело просили объяснить что-то другие пять работников. Так что у меня сложилось впечатление, что, либо они недостаточно компетентны, либо не привыкли сами решать. Ну, да ладно, мне-то что? Я оставил свой паспорт и номер телефона на случай, если решение придет раньше срока, и вернулся домой.

Все. Официальная часть закончена. Теперь можно и отдохнуть, тем более, что через два дня – 8 марта. Оказывается, здесь, как и в России, в этот день принято дарить цветы, но не подарки (хотя, конечно же женщины не будут против). Наверное, это из-за того, что здесь нет 23 февраля – какое же тогда равноправие, о котором здесь тоже часто говорят, особенно с тех пор, как женщина встала на пост президента. Ну, вообще-то по своему характеру здешние женщины не такие ярые феминистки, как в Северной Америке.

Каким-то образом узнав о моем присутствии, на 8 марта меня пригласили в клуб «Завалинка». Его недавно организовали вновь прибывшие русские. Как я узнал на вечере, где собралось человек двадцать, этот клуб создали в противовес давно существующему в Буэнос-Айресе «Русскому дому», организованному еще при первой волны эмиграции, так как некоторые новоприбывшие чувствовали себя там не своей тарелке. Эта ситуация не нова: есть такое и в Австралии, и в Канаде.

Здесь же на вечере я узнал, что в Аргентине тоже существует дефицит мужчин, правда, не в такой степени как в России. Впрочем, может этот дефицит коснулся только русских женщин. По моим наблюдениям местные жены с большим пониманием относятся к женщинам, которым не досталось мужчин. То есть смотрят сквозь пальцы, если муж «помогает» такой бедолаге. Да, есть свои плюсы в одиночном путешествии: я имею в виду, что есть повод собой гордиться, когда в очередной раз сумел противостоять искушению. А Вы что подумали? Ай-ай-ай! Вот Юре, который тоже пошел на вечер, противостоять не надо – он холостой, а я даже не мусульманин, чтобы думать еще об одной жене. Ладно, шутки в сторону.

Праздник закончился, и у меня как минимум еще целая неделя на осмотр достопримечательностей. Начну, пожалуй, с самой широкой городской улицы в мире. Посмотрел я на эту «Avenidu 9 de Julio», но она меня не впечатлила. Да, она действительно широкая за счет широкой аллеи посередине. Но зачем? Скорее всего, из-за слова «САМАЯ». Любят люди на цыпочки становиться. Примерно посередине этого пятикилометрового проспекта установлен монумент. Вот, пожалуй, и все, что я могу вспомнить о ней.

Мне лично гораздо больше удовольствия доставляет бродить по мелким улочкам, наблюдая за жизнью простых обывателей. Это я и делал каждый вечер после того, как уставал от туристов, толпами бродящих по указанным в путеводителях достопримечательностям. Вообще-то, Буэнос-Айрес – приятный и чистый город. Здесь много парков, сквериков и аллей. Кроме того, деревья сохранены на всех улицах, и многие, несмотря на осень, пышно цветут. Конечно, если бы он был расположен на холмах, то было бы живописнее, но природа не наделила холмами устье реки Рио Де ла Плата, которое аргентинцы выбрали для своей столицы.

Не буду описывать все места, которые я посетил в столице – вы можете прочесть о них в интернете. Расскажу лишь о том, которое мне особенно понравилось – это район порта, от которого, скорее всего, и начал расти город. Все строения здесь имеют неповторимый колорит, поскольку были построены в позапрошлом веке. К тому же все здания окрашены в разные цвета. Вернее, каждое здание окрашено в несколько цветов. Цвета очень яркие и сочетания их различное. Так что дома, как попугаи. Возможно, вы представили, что все стены дома разного цвета, или крыша окрашена в другой цвет, чем стены? Нет. Это было бы еще ничего. В том-то и дело, что одна стена может быть окрашена в различные цвета.

Возникает вопрос «зачем». Оказывается, не «зачем», а «почему». Дело в том, что это район доков, и краску, оставшуюся после покраски судов, продавали, а может, воровали. Поскольку она водостойкая, то, естественно, ее использовали для наружной покраски. Вот, представьте: вы – докер, живете в коммуналке, и у вас есть немного краски, а у вас крыша течет. Естественно, вы покрасите только свою часть крыши, а остаток используете на подоконники и закрасите часть дома, где находится ваша квартира. В Советском Союзе за такую самодеятельность, как минимум, вызвали бы на местком и заставали бы перекрашивать. Здешние же власти стали использовать это для привлечения туристов.

Кстати, это единственное известное мне место в Аргентине, где почти каждый день на улице танцуют аргентинское танго. Так что могу огорчить туристов, думающих, что в Аргентине танго – повсеместное явление. Это далеко не так.

А вот «осадо» здесь действительно готовят в каждой семье как минимум один раз в месяц. Вот и Артем с Аней, когда узнали, что я не пробовал всех составляющих и не видел всего процесса, решили приготовить его в мой последний день в Буэнос-Айресе. Я уже описывал, как готовится это блюдо, поэтому не буду повторяться. Скажу только одно – я сам удивился, что смог за один вечер съесть такое количество мяса.

Не думаю, что эта традиция приносит пользу для здоровья, так как «ужин» заканчивается почти в полночь. Однако на деторождаемость она влияет положительно – надо же куда-то тратить полученные калории. Ну, а мне они потребуются для завтрашнего марш-броска к мосту через реку La Paragvay, которая является границей. Конечно, я мог просто купить билет на паром, который несколько раз в день снует между двумя столицами. Но это слишком просто.

Рано утром я покинул уже изрядно надоевший мне город на электричке и, выехав за его пределы, шел пешком до самого вечера. К моему удивлению движение на этой дороге было довольно пассивное. Поселков здесь тоже не было.

Я уже собрался заночевать в палатке на обочине, но тут увидел огонек и зашел в небольшой домик, что стоял возле железной дороги, которая шла параллельно автомагистрали. В домике жила семья путевого обходчика. Его жене на железной дороге работа видимо не досталась, но она пекла очень вкусный хлеб, который из солидарности покупали его коллеги.

Вообще в Аргентине, как я заметил, да и Аркадий с Артемом рассказали, люди помогают друг другу. Здесь не принято просить деньги взаймы, но если сосед зайдет к более богатому, или имеющему работу соседу и спросит, нет ли у него какой-нибудь работы, то тот обязательно найдет, что сделать. Скажем, починить ограду, помыть машину или что-то еще. Разумеется, он легко мог бы сделать это сам или оставить на потом, но соседу-то надо помочь. К тому же, необязательно платить деньгами, можно просто дать продуктов или старую одежду. Так что такой обычай выгоден обеим сторонам.

Вот, написал это, и сразу же в памяти всплыл эпизод, увиденный во Владивостоке в перестроечные времена: подросток лет двенадцати подошел к киоску и стал клянчить денежку. Продавец, по виду очень добрая женщина, дала ему тряпку и сказала, что заплатит ему, если он помоет стекла. Вроде бы ничего особенного, но подросток грязно выругался, бросил мокрую тряпку в лицо бедной женщине и убежал. К счастью, тяжелые девяностые ушли в прошлое, но тот подросток-то жив, а та добрая женщина, скорее всего, уже умерла от сердечного приступа. Здесь в Аргентине сейчас тоже не лучшие времена, но озлобленных я не замечал. Наверное, людям все-таки легче перенести бедность, чем смену идеологии.

Хозяева угостили меня ужином, после чего я, по своему обыкновению, наколол дров, натаскал воды и сделал еще какую-то работу по дому. Это я всегда делаю, в знак благодарности за гостеприимство, ну, и чтобы размять мышцы, не работающие во время ходьбы, а не для того, чтобы заработать. Однако хозяева, по-моему, восприняли это именно так, потому что на утро дали мне хлеба и пытались сунуть какие-то деньги. От свежеиспеченного хлеба я не отказался, а деньги им самим нужны – вон четверо детей подрастает. Кстати, для этой части Аргентины четыре ребенка уже много.

На утро меня подобрали довольно быстро, но водитель огорчил меня, сказав, что этот мост уже как два месяца перекрыт пикетом бразильских демонстрантов, протестующих против того, что Уругвай построил на их общей реке целлюлозный комбинат, который загрязняет воду. Водитель (уругваец) также сказал, что это просто политический ход. На самом деле Буэнос-Айрес еще больше загрязняет реку, так как все отработанные отходы сбрасываются в воду.

Я думаю, что это правда, но окружающей среде, в том числе и людям, от этого не легче. Хорошо, хоть океан недалеко. Он пока еще справляется с ролью ассенизатора. Меня, как жителя планеты, это также касается, но сейчас я был не на стороне протестующих, из-за которых я должен сейчас ехать лишние 200 км до следующего моста.

Это расстояние я преодолел к следующему дню и заночевал в аргентинском приграничном городе «Колон». В этот раз запасные дни мне были не нужны. Для осмотра этой маленькой страны вполне хватало и месяца, а мне дали визу аж на 90 дней. Прежде чем покинуть Аргентину, я спросил у таможенников, дает ли моя незаконченная, но одноразовая виза право на еще один вход в страну, и они ответили утвердительно. Но это если я надумаю опять зайти из любой пограничной страны. Если-же я из Уругвая улечу в Венесуэлу и обратно оттуда полечу в Буэнос-Айрес – меня уже без новой визы не пустят. Ну, в Венесуэлу мне пока не надо, но если бразильцы к себе не пустят, то мне придется идти в Парагвай через Аргентину.