Варварино счастье. Том III. Из завтра – во вчера…

И вдруг этот мужчина стоит на пороге его комнаты и пристально смотрит на Вито. Выходит, они ранили друг друга, потеряли оба сознание, отключились и, по воле судьбы, оказались в одном доме. Теперь и тот, и другой, несомненно, шли на поправку. Вито приподнялся на кровати, сел и испуганно смотрел на пожилого иудея. Конечно, поговорить они не могли, разные языки мешали им понять друг друга. Но есть язык жестов. Вито прикрыл грудь руками, и что-то пытался сказать Хадасу.

Все время, пока хозяин дома лежал и медленно выздоравливал, у него еще было чувство злости к тому парню, который лишил его здоровья на несколько месяцев. Видимо, было задето легкое, потому что Хадас долго не мог вдохнуть полной грудью. Но теперь он чувствовал себя значительно лучше. А сейчас когда он увидел перед собой еще в сущности мальчишку, а не зрелого воина, который шел в бой за принципы, вполне сознательно, как вот Хадас, например. А этот мальчик мог прибыть даже и не по своей воле.

Хадас просто стоял и смотрел на Вито, ничего не предпринимая и не делая никаких жестов. Тем больше волновался Вито. И Хадас это понял. Он просто подошел к парню и положил руку на его плечо. Вито сидел, не шевелясь. Потом Хадас неожиданно для себя погладил парня по голове и вышел из комнаты. Он и сам не понимал, откуда такое чувство сострадания к чужому человеку, да еще и причинившему вред его здоровью. Но что толку было бы от его гнева? Никакого!

С чувством благодарности подумал о своей жене. Ведь она знала, что ухаживает за человеком, который ранил ее мужа. Но она выхаживала этого мальчика и проявляла о них обоих одинаковую заботу. И он даже слышал из своей комнаты, как Яффа что-то говорила парню, он отвечал ей, и слышался ее смех. Он не понимал, как они объясняются, на каком языке. И вот сейчас догадался, это язык души и сердца позволял им говорить что-то на разных языках и понимать друг друга.

Все-таки добрая душа у его Яффы. Сколько лет они вместе, и он каждый раз открывает в ней что-то новое и хорошее.

На следующий день Яффа решила своих выздоравливающих посадить за один стол и позавтракать вместе. Вито еще прихрамывал и опирался на палку, а Хадас не делал резких движений, дышал аккуратно и придерживал грудь рукой, как будто защищая свое тело. Яффа показала рукой в сторону мужа, сказала одно слово, глядя на Вито: Хадас. Вито закивал головой. Он понял. А Яффа теперь представила мужу парня и тоже произнесла:

– Вито.

Мужчины кивнули друг другу, и Вито улыбнулся. Он смотрел так виновато в глаза хозяина дома, в его глазах даже мелькнули слезы, и он встал из-за стола, склонил голову и низко-низко поклонился Хадасу.

Видимо, так много было сказано этим жестом, что Хадас тоже встал из-за стола, подошел к Вито и обнял его. У парня вырвалось из горла сдерживаемое рыдание, он тоже обнял Хадаса и сквозь рыдания сказал на иврите: Ани мевакеш лислоах… (Я прошу простить меня). Яффа тоже не могла сдержать слез и подошла к ним двоим и обоих обняла и сказала мужу:

– Это я научила его первым словам на иврите. Он сам попросил меня об этом. Да, он уже знает много слов на иврите. Он хочет быть полезным иудеям в их борьбе за свою независимость. Ну, давайте, мужчины, садитесь за стол. Я приготовила завтрак.

Хадас прятал глаза, в которых тоже были слезы. Но взрослый мужчина, один из самых уважаемых в городе, не хотел, чтобы мальчишка видел его слезы. Яффа подвинула к каждому из них медное блюдо, на котором были запеченные овощи и некрупные кусочки баранины.

Хозяйка дома улыбнулась, одновременно вытирая слезинки, и произнела очень тепло, по-доброму:

– Давайте, мужчины, ешьте! У вас есть задача – быстрее выздоравливать и защищать святую землю.

С этого замечательного утра Вито приобрел вторую семью. Он не был уверен, сможет ли когда теперь увидеть свою маму-итальянку, но он успел полюбить маму Яффу не меньше, чем любил маму, подарившему ему жизнь. А мама Яффа спасла ему жизнь вместе с сыном Алланом. И он чувствовал душой, что Аллана он любит как своего самого родного брата. А его новый брат Аллан как раз в этот день и появился дома. Выбрал время, чтобы впервые за два месяца с начала войны забежать домой и узнать, как выздоравливают больные. Но нисколько не меньше его звала домой мама Яффа. Она постоянно посылала сигналы сыну. Ответ получала и понимала, что занят и не близко от дома. Но знала, что сынок жив и успокаивалась.

Мать чувствовала приближение сына, выскочила, обняла его и они вместе вошли в дом. В комнате сидели за столом Хадас и Вито. Мужчины мирно завтракали. Аллан подошел и обнял отца, а потом направился к Вито. Итальянец встал и сказал на иврите: Доброе утро, брат мой!

Аллан весьма удивился, но мама тут же сказала, что мужчины объяснились между собой. Никто не держит зла друг на друга. Но главное, что Вито просит простить его и дать возможность защищать палестинскую землю от крестоносцев.

Вито произнес свою самую главную фразу на иврите, которой он научился от Яффы. Он ей показал знаками. Она поняла и сказала ему эти слова на своем родном иврите, древнем языке иудеев. Вито обращался ко всем троим:

– Я вас всех прошу простить меня. Я хочу быть вам полезным. И хочу, чтобы вы верили мне, как своему сыну. Я вас люблю и благодарю за спасение моей жизни!

Аллан посмотрел на родителей и понял, что действительно за эти прошедшие пару месяцев этот мальчик стал им как родным. Даже у отца были радостные глаза. И Аллан сказал всем членам своей семьи:

– Ну что же, я рад пониманию. Принимаю Вито в нашу семью. Но откуда у него знание иврита?

– Сынок, это я с ним занималась ивритом, когда он не мог еще вставать. Он спрашивал, и как-то мы научились понимать друг друга. Сыночек, садись за стол, позавтракай с нами.

Аллан сказал:

– Имуш, завтракать я не буду, лучше я поспешу к Лее. Я ее не видел с самого начала войны. Сейчас у меня мало времени.

Поцеловал маму и выскочил из дома.

Лея была так рада неожиданному приходу своего любимого, что заплакала от радости. Хоть она и ждала его каждую минуту и дни проводила на крыше, но вот все равно он вошел неожиданно. Она бросилась на шею Аллану. Они поднялись на крышу, сели на скамеечку. Девушка не могла насмотреться на своего Алланчика. А он совсем повзрослел, бородка была более густая, он совсем почернел от загара. И выглядел теперь совсем взрослым мужчиной. Но таким он ей нравился еще больше.

Лея гладила лицо Аллана своими тонкими и нежными пальчиками, и говорила ему самые ласковые и теплые слова. Через несколько минут Аллан встал и виновато произнес:

– Лея, я больше не имею ни минуты времени. Мне нужно бежать. Я очень тороплюсь…

Последний раз поцеловав свою красавицу Лею, Аллан спустился вниз и поспешил к своему отряду. Лея еще долго смотрела вслед уходящему Аллану и вытирала слезинки. И просила Бога хранить ее любимого…

С этого дня Яффе стало намного легче управляться с двумя выздоравливающими мужчинами. Они подружились между собой. И теперь Вито стал все время проводить с Хадасом и помогать по хозяйству Яффе. Он был почти здоров. Оставалась еще одна проблема – он должен освоить более-менее иврит, чтобы смочь участвовать в боевых действиях. Так что все время отдавалось освоению новых слов.

Прикасаясь к чему-либо, Вито вопросительно смотрел на Яффу или Хадаса, и тут же получал название на иврите. Так активно шло изучение нового для него языка. А попутно уже шло обучение письму на иврите. Вскоре он должен был уйти в отряд к Аллану.

Прошло еще чуть более месяца, Вито был уже здоров. Нога позволяла ходить без палочки. Раненая рука не напоминала о себе болью. Он стал своим в семье Хадаса. Его память отлично усваивала новый язык. Говорил он почти свободно и всякий раз утро у него начиналось с того, что он входил в комнату, где уже были Хадас с

Яффой, делал поклон и говорил примерно одни и те же слова:

– Господь мой, Иисус Христос! Спасибо тебе, что ты разрешил моему брату Аллану сохранить мне жизнь! Что я встретил своих вторых родителей. Спасибо Хадасу и Яффе за терпение и заботу обо мне. Спасибо вам за добро и любовь!

Позвольте мне сказать вам, как я вас люблю. И я готов отдать свою жизнь за вас и Аллана.

Делал поклон в сторону Яффы и Хадаса. Они всегда смеялись и говорили, что кланяться не надо. Они давно уже не считают его чужим человеком. Он – член их семьи.

Однако ни у Хадаса, ни у Яффы язык не поворачивался называть Вито своим сыном. Ну, никак не поворачивался…

Наступил день, когда на минутку домой заскочил Аллан навестить родителей. Вито радовался как ребенок, не отходил ни на минуту от Аллана и просил его взять с собой в отряд. Аллан глянул на отца. Тот взглядом ответил сыну, что взять можно, но доверять всецело – рановато. Сын понял молчаливый ответ отца и сказал:

– Ну что же, Вито, если ты хорошо себя чувствуешь и хочешь снова в пекло боев, тогда собирайся.

Яффа с Вито ушли подбирать ему одежду. А Хадас сказал Аллану:

– Сын, хорошо бы использовать Вито как разведчика. Он может незаметно подбираться близко к их лагерю, слушать, и вы будете знать о планах врага. И заодно присматривайся к парню. Держи его поближе к себе. Он должен свою преданность подтверждать делом. Всегда помни: слова остаются лишь словами, если на деле не подтверждены Ты мне дороже собственной моей жизни. Помни об этом.

Да! Я думаю, что скоро тоже встану в строй. И буду воевать.

– Папа! Ты если встанешь в строй, то только в управление отрядами. Нам нужны умные люди.

Отец крепко обнял сына, Аллан не мог оторваться от матери, он так отчаянно скучал по ней. Такой духовной близости с матерью желал бы каждый сын, да не каждому это дано… Аллан с Вито ушли, и снова остались Яффа с Хадасом вдвоем. Они так мечтали об окончании военных действий, ждали свадьбу сына и появления внуков.

Правда, Хадас через несколько дней уже вышел на боевую службу. Его отправили в штаб армии обороны Акра. Там он уже чаще видел сына. Как-то спокойнее, когда Аллан у него на глазах.

Глава 8. Сынок, отзовись!…

На войне – как на войне… Не расслабишься. Были победы, но были и потери. Каждого погибшего своего воина защитники Акры оплакивали и еще с большей решимостью бросались в бой на защиту своей земли.

Вито был все время рядом с Алланом. Не пришлось даже долго ждать доказательств его преданности семье Аллана и самому Аллану. Первые две-три недели Вито с другими бойцами ходил в разведку. В первый же день они принесли важнейшую информацию. Готовилось наступление там, где защитники Акры совсем не ожидали. Были приняты контрмеры и около 500 крестоносцев были нейтрализованы без потерь со стороны защитников святой земли. И во всем этом помог Вито, знавший язык захватчиков. Аллан внимательно смотрел на реакцию Вито. Но страданий от потерь итальянских рыцарей он не заметил на лице парня.

Карта пещер хранилась в управлении отрядами. Надо сказать, Аллан выучил наизусть все закоулки и повороты. И он представлял их очень даже реально, хотя во многих из них не бывал никогда.

В одной из разведывательных вылазок в тыл врага случилось непредвиденное. Аллан с группой разведки, в состав которой входил и Вито, находились целых полдня буквально рядом с большим отрядов крестоносцев. Вито переводил все до последнего слова с итальянского на иврит. Он понимал, что здесь важно любое слово, любая мелочь… Прошло достаточно много времени. Когда группа разведчиков собиралась покидать свое укрытие, крестоносцы вдруг решили подняться в горы и осмотреть окрестности.

Пришлось срочно покидать укрытие, а тут как раз рядом оказался замаскированный вход в одну из пещер. Итальянцы и не подозревали, что рядом с ними находятся их враги, а еще более им не приходило в голову, что тут целый лабиринт пещер и естественного, и искусственного происхождения. И это все в самой непосредственной близости крепости, где крестоносцы пытались закрепиться, но отряды защитников не давали им этого сделать. В этих местах часто происходили бои.

Аллан приказал всем быстро опуститься в пещеру и хоть как-то закрыть лаз камнями. Крестоносцы, помня о тысячах своих бойцов, не вернувшихся из пещер, уже не рискнули кинуться вдогонку за отрядом разведчиков. Разведчики ушли достаточно вглубь пещеры, решили осмотреться и понять, где они могут выйти на поверхность и добраться до своего лагеря. Аллан пытался восстановить в голове план пещеры, но именно этого места он не мог припомнить. Повороты, понижение и повышения уровня именного такого рельефа Аллан не мог вспомнить. Это уже стало проблемой.

Опасность для жизни в пещерах была всегда. Двигались в полной темноте, а идти приходилось медленно, проверяя палкой, нет ли где пропасти, из которой никогда уже не выбраться. Когда Аллан бывал хоть раз в какой пещере, он в памяти укладывал все по каждому метру движения. Но тут… места были неизвестные. На плане эта пещера не была отображена.

Аллан никому не разрешал отрываться от группы, иначе можно потерять своих людей. А для него самой главной ценностей всегда являлись люди. Старались двигаться спокойно, без паники. Паника – прямой путь к смерти. Разведчики устали. Аллан понимал, что должен разрешить ребятам уснуть на пару часиков. А сам с Вито остался бодрствовать. Они решили проверить, нет ли где прохладной струи воздуха, может, сквознячок где почувствуют. Но… ни сквозняка, ни намека на выход нигде не было.

Вито сел рядом с Алланом и сказал:

– Брат, мне не страшно умереть в пещере. Мне только страшно представить, как мама Яффа будет страдать, что ты не вернулся. Она умрет от горя.

Аллан подпрыгнул на месте. Ему казалось, что он полный идиот, что не подумал в этот трудный момент о маме. Но именно от мамы и должна прийти помощь. Никто ведь не знал, что у него с мамой необыкновенно сильная связь, что она может услышать его на расстоянии.

Аллан сосредоточился, сконцентрировал свою силу воли, и, хотя он был ужасно уставший, послал маме сигнал такого содержания:

– Мама, помоги мне. Я под землей, в пещере. Не могу выбраться. Мама, помоги мне, помоги мне…

Он большим усилием воли посылал и посылал матери одни и те же фразы.

Наверху была глубокая ночь. Яффа даже спать не могла. Все мужчины ее семьи были на войне. Какой же ей покой. Она то и дело посылала сигнал сыну, чтобы понимать его состояние. Не ранен ли, жив ли ее любимый сынок Алланчик. Она не знала секретов прохождения ее сигнала и каким образом возвращается к ней обратно посланная ею волна с ответом. Жив, бодр или устал.

Последние полсуток она не могла достучаться до него и покой исчез, оставив ей такую ужасную тревогу, что она металась по комнатам, как раненая птица, натыкаясь на стены, на двери. Выйдет на улицу, посмотрит на звезды… И через звезды пытается послать сыну сигнал. Ответа не было. Почему-то ей захотелось подняться на крышу своего дома, как бы подняться над землей и оттуда, сверху, послать сыну сигнал через звезды. Так она и сделала… Ее начало лихорадить. По спине ходил мороз, хотя ночь была теплая и сухая. Этот симптом вызвал еще большее волнение, поскольку появление холода в спине – подтверждение конктакта. Значит, сейчас она может поймать сигнал Аллана.

И ведь она его поймала! Очень слабый, еле слышный голос Аллана произносил одну и ту же фразу:-Мама, помоги мне, помоги мне, помоги мне…

Яффа, напрягаясь изо всех сил, как будто выстрелом отправляя в неизвестную даль свое мысленное послание, спросила:

– Сынок! Слышу тебя! Где ты, где ты?

Ей в ответ донеслось слабо, очень слабо:

– Мама, под землей, в пещерах. Нас тут двадцать человек. Не могу найти выход.

– Где примерно? В сторону крепости или ближе к порту?

– Мама, ближе к крепости.

– Сынок, держись! Ты только слушай мои послания. Слушай мои сигналы. Я буду действовать.

– Жду, мамочка. Я тебя очень люблю!

Яффа заплакала. Звезды смотрели на нее, яркие и красивые. Такими она их видит с детства. И она обратилась к Всевышнему, глядя на звезды:

– Господь! Всевышний! Ты один хозяин на всем свете! Спаси моего сына и людей, которые с ним в пещере! Господь! Услышь меня! Я как женщина-мать, спасала чужого ребенка, того, который ранил моего мужа. Я полюбила его как своего сына. И он сейчас тоже в той же пещере. Помоги, мне, Господи, помоги! Умоляю тебя!

Бедная Яффа, не помня себя, сбежала вниз, одела накидку и побежала в сторону порта. Ей надо было увидеть хоть кого-нибудь из защитников, чтобы немедленно передать Хадасу, что надо спасать сына. На ее счастье, она увидела несколько воинов, собирающихся на небольшой лодочке отправиться по побережью в свой штаб. Вот там как раз и был Хадас. Она изо всех сил торопилась, ведь рассвет только наступал. В полумраке люди садились в лодку. Она кричала и старалась кричать как можно громче, чтобы они ее подождали.

Яффе повезло. Правда, неизвестно, ей ли одной повезло, или всей группе, заблудившейся в пещере, без пищи и уже теперь, наверное, без воды. Прошло двое суток, как отряд Аллана не вернулся с задания.

Как только Яффа увидела Хадаса, она уже была обессилена от волнений. Но связно рассказала о том, что Аллан заблудился в пещере со своей группой в двадцать человек. Хадас очень удивился, откуда она знает, что Аллан ушел в разведку, что группа состоит из двадцати человек. Яффа ответила:

– Он мне сам об этом сказал.

– Когда?

– Вот недавно, час назад. Он просит помощи…

Хадас ничего не мог сказать, глазами он моргал, а язык не подчинялся ему. Они уже отправили на поиски группы Аллана сотню бойцов. Но нигде не обнаружено даже следов разведчиков.

Яффа, наконец, поняла, почему Хадас так ошарашенно смотрит на нее и не может произнести ни слова. Он же никогда не слышал и не знал о безмолвных переговорах сына с матерью.

Мать вместо слабой и взволнованной женщины превратилась в командира со стальным голосом.

Она четко и твердо сказала Хадасу:

– Быстро собирай отряд для поисков. Я пойду с ними. Быстро давай сюда карту пещер. Я помню, она хранилась у нас дома, потом Аллан ее забрал. Где карта сейчас?

Хадас молча протянул ей карту пещер. Она расстелила на столе свиток из телячьей кожи и попросила показать ей, куда направлялась группа Аллана. Хадас показал на плане это место.

Она строго глядя на мужа, спросила:

– Есть ли там входы в пещеры?

Хадас показал. Яффа как настоящий военначальник рассматривала карту.

– В какую из пещер могли спуститься разведчики?

– Вот в эту или эту.

– Давай смотреть, куда они могли пойти и где заблудиться. И почему эта пещера не нанесена на план.

Яффа в ожидании поисковой группы снова пыталась войти в контакт с сыном. Она послала ему сигнал такого содержания:

– Выходим с поисковой группой. Я буду с ними. Буду связываться с тобой постоянно.

– Мама, слышу, все понимаю.

– С собой у нас план, будем вести вас сверху. Ты только слушай мой голос. Только держитесь. Ждите. Мы выходим.

Наступило утро, время летело так быстро, что солнце было почти уже в зените. Группа вместе с Яффой и Хадасом достигли того места, где они могли спуститься в пещеры. Опасность была еще в том, что они могли попасть под огонь крестоносцев. Яффа часто садилась на землю и посылала сигнал сыну. Наконец, сигнал от него пришел четкий. Он был где-то поблизости! Это было уже путем к успеху.

Мать не чувствовала ни усталости, ни волнения, ничто ее не трогало. Она была как робот. Автоматически действовала наилучшим способом.

Она села на камни и послала сигнал:

– Сынок, отзовись, родной!

– Мама, слышу тебя отлично!

– Мы с отрядом над вами. Сейчас, чтобы выйти на поверхность, вам надо идти немного вперед. Там будет развилка, направо повернете и пойдете аккуратно. Будет спуск пещеры. Если будет вода, идите все равно. Потом будет подъем. Снова направо. Вы сейчас пойдете и мы будем идти, но ты постоянно отвечай мне.

Так две группы людей, одна из которых шла в полной темноте по пещере, а вторая группа людей карабкалась поверху, прыгая с камня на камень. И Яффа постоянно садилась на землю и разговаривала с сыном. Она шла как одержимая. Прошел день. Солнце почти опустилось в волны. Яффа просила Бога помочь выйти сыну и его группе засветло. Ведь в горах ночью они не смогут быстро двигаться. А зажечь факелы – это стать легкой добычей крестоносцев. Уже наступили сумерки. До выхода из пещеры оставалось идти не более получаса. Яффа так и сказала сыну.

– Потерпите полчаса. Скоро будет выход из пещеры. Смотрите его справа. Выходить надо аккуратно. Выход в скалы, нависающие над морем. Можете упасть. Будьте аккуратны.

Слышали они друг друга прекрасно. Потому что Яффа вела отряд строго над пещерой, по которой двигался Аллан с группой. Наступила полная темнота, ночь вступила в свои права. Но на помощь людям выступила Луна. Она поднималась над горизонтом медленно и важно. Пусть медленно, зато хорошо освещала горы.

Группа Яффы приблизилась к выходу из пещеры. Бойцы отодвинули камни, загораживающие выход. Это была необходимая маскировка. Группа Аллана могла бы разобрать эти камни изнутри, но люди были обессилены, поэтому сверху для них быстро освободили выход. Ждали группу в полной темноте.

Наконец, послышались шаги и тяжелое дыхание группы людей. Никто не кричал, и не подавал о себе знак громким криком. Все было в полной тишине. На войне – как на войне! Молчание – золото! Группа по одному поднималась на поверхность из пещеры. Поднялись все двадцать человек. Двадцатым шел Вито. Когда все члены группы Аллана поднялись на поверхность, появился и Аллан. И мать молча приблизилась к сыну, упала в его руки и тихо заплакала. Даже громко плакать, причем от радости – непозволительная роскошь.

Аллан молча обнимал мать и положил свою голову сверху на ее голову. Так он устал, что говорить не было сил. Да и о чем говорить! Они без слов понимали с мамой друг друга! Какое счастье иметь такую мать! Наконец, мать отпустила Аллана, и к нему подошел отец, который только что обнимал Вито. Теперь Яффа обняла Вито, а отец-Аллана. Потом Яффа подошла к каждому бойцу разведотряда, обняла каждого и поцеловала. Она спасала их всех и каждого из них, как своего собственного сына. Счастливая ночь! Спасибо, Господь, ты не оставляешь нас, своих детей! Ведь мы все-твои маленькие частички!

Все в полном составе тихо и без слов продолжили спуск с горы и вскоре подошли к порту. А оттуда до дома – рукой подать. На ночь Хадас разрешил всем разойтись по домам. Утром – сбор в порту.

Хадас с женой и сыновьями добрались, наконец, до дома. Как-то без особого аппетита поели и, на ходу засыпая, разошлись по комнатам. Яффа зашла в комнату к Аллану, поцеловала его, спящего. Затем зашла к Вито. Он на удивление еще не успел заснуть. Он схватил Яффу за руку, прижал ее руку к своей щеке. Его лицо было мокрым от слез. Он тихо спросил на иврите:

– Можно я буду называть тебя мамой?

Яффа склонилась к нему, поцеловала также, как только что чмокнула в щечку Аллана, и сказала с теплотой в голосе:

– Сынок, конечно, можно! Ты доказал свою преданность нашей семье и нашему народу. Спасибо тебе, сынок! Ложись сейчас спать, уже почти утро! А вам утром надо быть в порту.

И только тут отправилась в свою супружескую спальню. Хадас лежал на кровати. Он явно был взволнован настолько, что ни о каком сне не могло быть и речи. Он сегодня увидел свою жену совершенно в новом свете. Ее необычные способности, да и Аллан… Они как не из этого мира. И он сказал Яффе:

– Как это возможно, что вы с Алланом слышите друг друга на расстоянии? И почему с дочками такого нет?

И Яффа, уже совершенно сонная, автоматически ему ответила фразой, которую он не мог ни понять, ни осознать:

– Да на Сириусе мы с ним тоже так разговаривали, без слов… Мы с Алланчиком много раз живем вместе. А с дочками… первый раз живем в одной семье…

И заснула у него на руке. Хадас не решался даже рукой пошевелить, чтобы не разбудить жену. Уже наступал рассвет. А он все думал:

– Надо спросить жену, где это на Сириусе… В Палестине вроде нет такого поселения-Сириус…

Глава 9. Счастье мирных дней

Еще прошло несколько месяцев войны и тяжелой осады города Акра крестоносцами. Но велико желание народов жить свободными. Безрезультатным оказался этот крестовый поход. Акра осталась свободным городом, в котором спокойно жили и арабы, и иудеи, и христиане. Их святыни часто стояли на одной площади. И всех это устраивало. Ведь все равно Бог един. И все это понимали. Только вслух об этом говорить не принято было.

Велико горе тех, кто потерял своих сыновей, мужей или отцов в борьбе за защиту своей свободы. Пройдут века, пока исчезнут колонии, исчезнут рептилоиды, мечтающие об управлении всей планетой Земля. Пока во Вселенной существуют светлые добрые силы, столько будут и черные силы пытаться управлять людьми…

Не бывает худа без добра.

А пока люди оплакивали своих близких, погибших в справедливой борьбе, которых они никогда уже не смогут обнять. И радовались свободе. Пусть даже не века свободной жизни, пусть это будут годы, но – свобода… За нее стоило отдавать жизни. Тысячи лет страданий еврейского народа, стремление иметь свою землю. Это право они отстояли лишь спустя девять веков с момента описываемых событий. В 1948 году образовано независимое еврейское государство – Израиль. В котором возродили древний иврит. Древние рукописи, возраст которых более тысячи лет, сейчас может прочесть любой школьник.