Переходный момент

Почти решился, взглянул на девчонку, о чем то усердно раздумавшую, смотрящую на огурец, лежавший там же, где некогда лежал помидор… И совсем уже приоткрыл рот, чтобы предложить девушке пирожки…

Но тут его отвлекли… Отвлек какой-то шум, какая-то суета в стороне тамбура для курения.

Максим быстренько посмотрел в том направлении. Там стоял, возле своей верхней лежанки, тот самый огромно-необъятный мужчина, что-то суетливо-возмущенно говорил, а его, довольно скромных размеров, сосед снизу недоуменно хлопал глазами, приподняв себя на локте.

Про хлопанье глазами Максим, конечно, домыслил для полноты картины. В условиях вагонной полутьмы такую мелкую деталь он не смог бы явственно рассмотреть. Зато рассмотрел, что толстяк еще и обшаривал по карманам себя, обшаривал свою верхнюю полку, осматривал нижнюю полку с ее малорослым обитателем и пол возле нижней полки и что-то недовольно говорил своим высоким писклявым голосом. А нижний сосед что-то отвечал ему своим густым басом.

«Не иначе все же свалился с верха», – подумал Максим про толстяка.

И его настолько это заинтересовало, что он решил пойти узнать в чем конкретно дело. Ну, как бы, покурить, а мимоходом уточнить смысл происходящего…

…Быстро посмотрел на девушку. Та как-то напряженно смотрела на него, не отводя глаз… Максим не придал ее реакции важного значения:

– Не бойтесь! Я посмотрю что там происходит. Это явно с вами не связано, – ободрил ее Максим и направился в сторону происходящего… Как бы покурить…

Оказалось, что внушительный мужчина не обнаружил своего внушительного кошелька в заднем кармане своих брюк. И визгливо возмущался по этому поводу. И КУДА ЖЕ МОГ КОШЕЛЕК ЗАПРОПАСТИТЬСЯ?!

А сосед снизу, принимая дружеское участие, громовым басом пытался успокоить этого, обиженного столь досадным происшествием, жирного атлета и уточнял ЧТО да КАК? Мол, не выходил тот в туалет с кошельком, а может кошелек вовсе и не в кармане был, а лежит себе в чемодане? Надо проверить чемодан.

Да, соглашался толстяк, надо проверить чемодан. И не только свой…

Ну разве можно сразу так прямо считать, что это воровство? Изящный мужчина сокрушенно покачивал головой… И так далее в том же духе.

Максим злорадно мысленно рассмеялся. Не надо было запихивать кошелек в задний карман брюк, а потом выставлять напоказ свою жирную задницу вместе с кошельком. Могли и украсть ненароком… Кошелек…

А затем оказалось, что Максим, второпях уходя курить, забыл и сигареты и спички. То есть необходимые для «покурить» предметы, без которых действие «покурить» превращается в фарс. «Вот незадача».

И молодому человеку, уже почти дошедшему до двери в тамбур, пришлось возвращаться назад. Сигареты и спички он оставлял на полочке… Подходя к своему месту, Максим заметил, что у туалета, который находился за купе проводника, стояла Маруся и смотрела в его сторону.

«В туалет пошла», – решил Максим – «Интересно, надолго? А может уже не вернется?». С такой надеждой на такое чудо он посмотрел на полку, что на стенке… Ни сигарет, ни спичек он там не заметил… Не заметил он их и на столе и на постели… Что ж такое? Он точно помнил, что ложил эти предметы именно на полку… Ну ладно… Может в военном кителе? Может туда сунул неосознанно, находившийся в плену событий, подкинутых девушкой?…

В кителе сигарет со спичками ТОЖЕ НЕ БЫЛО. И что самое неожиданное: в кителе НЕ БЫЛО И КОШЕЛЬКА. С деньгами. ЕГО кошелька. С ЕГО деньгами. А ведь он там был.

В Максима стали заползать смутные подозрения. Какая то взаимосвязанная между собой цепочка событий. Кошелек у толстяка… Сигареты, спички и тоже кошелек у Максима… Девчонка, попросившая посидеть у него, и которая пошла… Пошла… В туалет?…

– Блин! – вырвалось у Максима. Но подмывало его выругаться иным словом на букву «Б».

И посмотрел он туда, где недавно находилась девчонка. И заметил, как она, открыв дверь в рабочий тамбур, сноровисто туда выбежала, закрыв за собой эту самую дверь…

«Ну уж нет!», – Максим ринулся за ней…

* * *

Дальнейшее происходило в усиленном ритме, в сжатые сроки, без излишних эмоций, театральных возгласов, чувственного заламывания рук, выдергивание волос из головы…

Он застал девчонку с расстегнутыми джинсами. С внутренней стороны джинсов она вынула некие предметы… Дверь из вагона наружу находилась в открытом состоянии. А оттуда, снаружи в вагон через дверной проем пыталась влиться таинственная темнота. Но влезть не могла, потому что поезд мчался сквозь нее, разрывая ее плотность, прорезая, заснувшее в темноте, время…

Бесцеремонное появление Максима очень испугало девушку… Она, может статься, поначалу намеревалась поступить несколько иначе. Не так опрометчиво. Да и вообще передумать как либо поступать…

Но Максим материализовался в тамбуре с перекошено-приоткрытым от волнения ртом, с выпученными глазами, с красной рожей и одним таким своим необычным видом подверг бедную девушку в истерический шок…

Она, оставив без внимания свои незастегнутые джинсы, быстро подняла руку с некими предметами и на мгновение эту руку застопорила в воздухе. Этого мгновенья хватило, чтобы Максим в одном из этих предметов узнал СВОЙ кошелек. Ну а другим предметом, без сомнения, являлся кошелек огромного толстяка…

– СТОЙ! – выкрикнул, чуть ли не выстрельнул, Максим и необдуманно рванулся к девчонке. Имея своей целью предотвратить выкидывание за борт таких ценных предметов, каковыми являются кошельки.

Особенно ЕГО кошелек.

Но девушка, сделав ловкое движение руки, как при кидании камня (или гранаты), отправила кошельки в темную плотность ночи… В неведомое… А наверняка все складывалось бы по-другому не кинься бы Максим истерично к девушке… Но назад не отмотаешь время…

Максим осознал свою опрометчивость и попытался остановить свое, стремящееся к девчонке, тело… НО…

Девушка смотрела на него удивленно, словно предчувствуя ОСОБУЮ значимость с ОСОБЫМИ последствиями происходящего момента.

Но также что-либо изменить была не в силах…

Вагон, как нарочно, вдруг резко качнулся в сторону. Видать на повороте. А качнулся как раз в ТУ СТОРОНУ, где стояла возле открытой двери юная девушка и куда стремительно бросил свое тело Максим…

Вот так. Превратности судьбы с ее непостижимыми заворотами.

Знал бы где утонуть – набросал бы кучу спасательных кругов…

Вслед за злосчастными кошельками в злорадное объятие ночи из вагона вылетел Максим. И девушка, скованная объятиями Максима…

А из Максима вылетело то самое иное матерное слово на букву «Б», которое никогда из него не вылетало в силу Максиминой интеллегентности, уступая обычнобезобидному слову «Блин».

…И окутал их влажный ночной воздух, и ветер забился нагло в уши.

И не успели они основательно со вкусом ощутить свой незабываемый полет в ночи. Так сказать, оценить все его неизгладимые прелести. По причине его обидной внезапности и обидной скоротечности…

4 глава

Эта музыка. Она какая-то несуществующая. Ее не может быть. Но она есть. Где-то за ширмой. За прозрачным занавесом. И везде. В колебаниях каждого атома… Колокольчики… Хрустально-серебристые колокольчики, извлекающие непривычную слуху хрустально-серебристую мелодию… Ясно… Все ясно… Эта мелодия в каплях росы или в мертвенно-бледном свете луны… Луны, которая смотрит прямо в глаза, немилосердно сжигает их своим светом.

Специально направленным светом. Чтобы просверлить мозг. Через глаза… Какой умный способ… А ноты музыки весело прыгают, смеясь звонкими колокольчиками… Луна прозрачна… Только свет от нее…

И за ней…

И визг… ВИЗГ… Неприятный. Раскидывающий в стороны хрустальные колокольчики.

Под безумный визг сатаныпонимаешь прозрачность луныи хватаешь с земли валуны……Отрываешь с земли валуныи кидаешь их в небо с силой,Чтоб луна тебя не бесила…Чтоб следить за тобой пересталаи душевным надгробием стала.

Какая чушь! Мгновенье. Пустыня и холод… Должен быть холод… А тут валуны… Почему валуны? Камни такие… Большие… Нелепость какая-то… И ветерок приятный… Ласкает…

…И Максим открыл глаза. В глаза ярко била своим прозрачным светом луна… В ушах тоненько пищал раздражающий писк… И лицо приятно обдувал мягкий ветерок…

Максим медленно повернул голову влево. Противно уткнулся щекой вроде бы в траву (почему в траву?). Повернувши голову на право столкнулся с той же оказией. То, что лежал на спине он уже понял…

И через мгновенье ему стало понятно по какой причине он лежал спиной на земле, поворачивая лицо в траву, обдуваемый приятным ветерком, под пристальным наблюдением луны и противным писком в ушах…

Осознав всю суть и кошмарность произошедшего, Максим ужаснулся.

Ну ничего себе приключение! Если не сказать ЗЛОКЛЮЧЕНИЕ. Вот это его угораздило.

Нашептывания чьим-то вкрадчивым шепотом каких-то стихов сразу забылись, исчезли в глубинную память. Луна перестала являться мистическим явлением. Окружающее стало опять физически ощутимым, четко осознаваемым, объяснимо осязаемым.

Максим резко приподнял свое тело из положения лежа на спине в положение сидя. Резкая боль волной охватила голову и также волной откатила в неизвестном направлении, оставив место пульсации в висках… Затылок немного саднил и побаливал. Молодой человек потрогал его, обнаружил ощутимую шишку и липкость на волосах.

Убедившись в отсутствии огромнейшей дыры и, вытекающих из нее на ладонь, мозгов Максим пресек, зарождающуюся было, панику.

Дескать, вот и все… Вот и конец… Мозги потекли и теперь я без мозгов… А значит придется умирать. Переселяться в тот самый край, который поглощает ушедших…

Нет. Мозги не вытекали. Рассмотрев при лунном свете свою ладонь, Максим еще и визуально в этом убедился. Всего лишь немножко крови на пальцах. Просто ссадина сзади, на затылке.

Чтобы приподняться на корточки он уперся руками в землю и… Сердце его чуть не сжалось в маленькую молекулу. Левой рукой он уперся во что-то непонятно-мягкое, скользкое, чмокающемерзкое…

Руку отдернул, резко отпрянул в сторону и взглянул на причину, вызвавшую в нем такой животный страх… И от омерзения отпрянул с сторону еще дальше, вскочив на ноги и откинув себя прыжком спиной вперед. Не сводя, однако, глаз с того страшного предмета…

Насколько представлялось возможным рассмотреть что-либо детально в условиях лунно-звездного света на фоне майской ночи тем пугающим предметом было какое-то животное небольших размеров…

Если точно: КОГДА ТО ЭТО БЫЛО ЖИВОТНЫМ. А вот какого вида – непонятно. Потому как живым данное животное назвать нельзя. Хотя бы по его расплывшемуся, полуразложившемуся, слизистому состоянию (отсюда чмокающемерзкое ощущение на ладони). Ну и из-за разложения животного не понятна классификация вида. Собака, кошка, лиса, волк, крошка-енот… Или еще кто?…Но не ежик..

Максим плюнул в сердцах, отвернулся и, решив не отвлекаться на такие малочегозначащие детали, как разлагающиеся желеобразные трупы непонятных животных, принялся оценивать обстановку…

Тело, судя по всему, цело. Без значительных погрешностей. Удивительное везение после полета из вагона мчащегося во весь опор поезда. Это внушало некий оптимизм. Но вот что касается всего остального… К примеру, где ОН ВООБЩЕ находится? И далеко ли ближайший населенный пункт?…С этим дела поинтересней… Попессимистичней…

КРУГОМ ЛЕС… НОЧЬ… ЛУНА… ЗВЕЗДЫ. Ласково ветер гладит по щекам. Успокаивает, наверное. Чтобы не сразу разрыдался истерическими слезами.

Затаившаяся тишина поглотила в себе другие звуки… Другие звуки…

А должны ли они быть? Звуки эти… Ну хотя бы гудки поезда. Но все звуки повисли в плотности атмосферы.

Вот тебе и сюрпризы жизни. Не бывает все одинаково и гладко…

«Маруся» – подумал Максим. Она же вместе с ним из поезда вылетела. Или он вместе с ней. Но, как фразу не переделывай, смысл остается один.

Они оба вылетели вылетели из вагона поезда, ехавшего в Ленинград. В данном случае где-то в Карелии. И больше пока ничего не известно.

Маруся. Необычная девчонка с недоверчивым взглядом волчонка, втянувшая его в столь сногсшибательное волнующее приключение.

Где то же она должна находиться поблизости. Вероятность того, что она полетела из вагона мимо земли в неизмеримые дали ничтожно мала. Значит… Значит… Где то рядом… О том, что она, к сожалению, теперь уже не девочка, а труп девочки думать Максиму не хотелось.

Это бы вовсе не дополняло бы гармонично полуразложившийся труп неопознанного животного. Такого бы не хотелось… Нужно найти Марусю. Девочку, вызывающую раздражение, почти бешеную ярость. Надо же было ей нарисоваться, влезть, несоответствующим с его планами, дополнением. Максиму совсем не казалось, что его жизнь скучна и бездарна. И во всякого рода экстравагантно-роман-тических приключениях не нуждался. И в спутниках по извилистым ухабистым дорожкам этих приключений тоже не ощущал острой необходимости. Тем более в лице этой взбаламошенной девчонки, непонятно с какой целью путешествующей на поезде в одиночку, в таком нежном возрасте. Впрочем, возраст не оказался препятствием, запрещающим воровать кошельки… Так что надо отыскать девушку и все… ВСЕ ей высказать. Все про нее узнать… Обругать… Выпороть.

И видно будет, что дальше предпринимать…

* * *

В близлежащих окрестностях, освещенных лунным светом (хотя и лунным, но не совсем уж безнадежно тусклым) ни девчонки ни ее переломанного тела с выпученными от ужаса глазами не обнаруживалось.

Максим и кричал и свистел. Все тщетно. Как сквозь землю провалилась. Или полетела далеко в лес. Что, скорее, невозможно, чем может быть.

Максим в чувствах присел на какой-то пригорок. Злость на девушку возрастала. Но уже окрашивалась оттенками беспокойства. Не может же быть, что Маруся ловко успела зацепиться за поручни вагона и уехала на поезде дальше, в сторону Ленинграда. Не может же быть, что выброс Максима из поезда являлся запланированной акцией. Детально обдуманной. Бесчеловечной. Зачем? Да нет… Максим точно помнил, что вылетели они из вагона вместе. Он еще успел подумать, как бы девчонка не разбилась. Не о себе. Ни о том, как бы самому уцелеть. А о девушке. О ее более комфортном расшибании головы о камни при столкновении с землей на внушительной скорости.

Или не было у него таких, заслуживающих всяческих похвал, мыслей?

Вообще никаких мыслей не было. Они уже потом придумались.

Когда он валялся без сознания на сочной ночной траве и слушал какие-то незнакомые стихи, шепчущие неизвестным голосом под аккомпанемент хрустальных божественных колокольчиков…

И с достоверной точностью не может Максим утверждать один он вылетал из вагона, либо в сопровождении юной дамы.

Он, запутавшись в собственных сомнениях, отчаянно помотал головой из стороны в сторону. Голова немного кружилась. Может плюнуть на поиски Маруси и лучше подумать какие меры к собственному спасению можно предпринять. К, примеру, направиться вдоль железной дороги в сторону ушедшего поезда…

Надо, наверное, так и сделать. НО ВСЕ ЖЕ… Ерунда это все. Они вдвоем из вагона выпали. И постараться найти девчонку НУЖНО…

Хоть и дура маленькая, но все-таки жалко. Глаза у нее… Не ребенка, а волчонка, не доверяющего окружающему миру, брошенного одного в водоворот ужасной, полной злых сюрпризов и кровожадных хищников, жизни. Красивые, впрочем, глаза…

У Максима перед глазами, почему то, отчетливо нарисовалась одна незначительная деталь: Маруся с расстегнутыми джинсами. Достает с внутренней стороны джинсов кошельки и швыряет их в ночную неизвестность… И возникла глупая мысль. Девчонка в трусы, что ли, эти кошельки прятала? Интересно, она полетела вдогонку за кошельками? И, в процессе увлекательного полета, застегивала джинсы на молнию или нет?

Совершенно нелепая мысль. Не несущая в себе практического смысла и важнейшей информации для понимания случившегося.

Максим усмехнулся. Вот что действительно важно так это то, что он, забыв о бдительности, выпил коньяка, любезно предложенного философом Акимом Петровичем. Ориентация в окружающем пространстве приняла неадекватность, отношение к окружающей действительности стало невнимательным. Девчонка точно все это уловила в Максиме. И воспользовалась его расхлябанностью. Так что девушка хоть и виновата, но она всего лишь использовала обстановку в своих целях. Прежде всего виноват сам Максим. Надо же!

Почувствовал себя взрослым, умудренным мужчиной. Целиком контролирующим ситуацию. Расслабился, видите ли. ВЫПИЛ… И, возгордившись, попал в неприятности…

В тишине нескончаемой ночи,когда время течет не очень.Когда время ползет втихомолкуи от света луны нет толкаНапишу письмо в невесомость,сообщу о себе ТУДА новость,что, наплевав на земные заветына все правила и обетына закаты и на рассветы,я исчез с БЕЗРАССУДНЫМ ЛЕТОМ…

Отрешенно и медленно Максим проговорил эти стихи, печально вздохнул и посмотрел на луну. Как будто она может подсказать ответы на возникшие вопросы. Как будто она все знала, но эгоистично молчала, издевательски прикинувшись всего лишь прожектором.

Прожектором целенаправленно светящим именно в глаза Максиму.

Насмехаясь и подавляя еще пока не сломившуюся силу духа и волю к победе…

…Тихо так… Ночная тишина. Звуков цивилизации ниоткуда не доносится. И свет ни с каких сторон не мерцает. Искусственный свет. А только лишь лунно-звездный охватывает серебристо-бледным цветом поверхность земли, образуя огромные величественные тени и превращая скопление деревьев в непроходимую сплошную стену. Непре-одолимую до такой степени, что кажется и звук сквозь эту стену не в состоянии просочиться…

Видимо, и даже скорее всего, ближайшие населенные пункты находятся на значительном расстоянии отсюда. Хоть бы поезд какой-нибудь прошел… ТАК И ЭТОГО НЕТ. Как будто тот поезд, из которого Максиму посчастливилось вывалиться, был последним и больше поездов не будет. НИКОГДА. Эта часть железной дороги вообще недействующая. С этого дня. Точнее с этой ночи. Закрыта. Забыта. Перечеркнута на картах, как не имеющая значения. НЕ НУЖНАЯ СТАЛА. Не рентабельна…

Тихо… Но вдруг… Всхлипывает, что ли, кто то? Плачет? Или кажется?

Максим насторожился. Как будто действительно кто то плачет… Там, в темной плотности леса.

Максим осторожно направился в наиболее вероятном направлении предполагаемого плача… Может, статься, и не показалось… И тогда…

И тогда… Силуэт чей то шевельнулся. И, похоже, силуэт, облаченный в кое – что светлое…

Максим ускорил шаг. Дальнейшее приближение убедило его в реальности существования плачущего кого то…

– Маруся! – сердце его учащенно забилось. Нашел! Отыскал! Уже лучше…

Он не вошел, влетел в заросли леса, раздвигая кусты, запинаясь о камни…

– Маруся! С тобой в порядке?

Девушка, похоже, не спешила разделять с ним радость встречи. Она встрепенулась и, вытирая ладонями лицо (скорее слезы на лице),рванулась от Максима. В глубь темного леса.

– НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ! – грозно процедила она сквозь зубы. Тем самым приведя парня в замешательство. Как это понять? «НЕ ПОДХОДИ!». Это что же? Это почему же? Не обращая внимания на грозное требование не подходить, он не остановился:

– Да что с тобой?!… Ты не… Ты не… У тебя руки целы?

Идиотский, конечно, вопрос. Но, по сути, верный. Главное руки были бы целы. Ну а потом ноги. Позвоночник. Голова. Нос на голове. Пальцы на руках. Пальцы на ногах.

– РУКИ?! – истерично завизжала девчонка, пятясь назад, – Шея только свернута! А так все зашибись! Идиот! Придурок! Сказала – не подходи! МАНЬЯК! Не прикасайся ко мне! Буду кричать!

Максим очень оторопел от такого потока лестных слов о себе. Вот это, называется, ПРИЕХАЛИ! Он же еще и идиот. К тому же маньяк.

– Кричи! Зови на помощь! – он тоже пребывал на эмоциональном взводе, – Давай! Девчонка! Может зайцы тебе помогут? Или волки с медведями? Ты что себе позволяешь? ДУРА!

– Сказала – не трогай меня!!! Ты зачем выбросил меня в лес из поезда? Чтобы надо мной поиздеваться! Вот зачем!!! Позабавиться! Сволочь! Маньяк! А с виду приличный.

Максима трясло от гнева. Оказывается ЭТО ОН ВСЕ ЗАДУМАЛ. ОН. А не она. Не она, оказывается, втянула его в эту гнусную историю.

Не она своровала эти кошельки. У него и у того огромного дяденьки. Не она открыла дверь вагона и стала выбрасывать кошельки наружу, в проносящуюся мимо ночь. Да… Максим мог бы к ней и не кидаться. Может быть и не вылетели б тогда из вагона. Но где гарантия, что она сама бы не выпрыгнула с поезда?

– Ты сама не понимаешь, что несешь! Я тебя не выбрасывал никуда. Это из-за тебя все получилось! Я не маньяк. Не кой черт ты мне сдалась? Влезла в мою жизнь!

– Говори, говори. Маньяк. Все маньяки так говорят. Зубы заговаривают.

– Можно подумать, что тебе везет на маньяков. Даже знаешь о чем они говорят.

– Молчи, придурок! – девушка все дальше удалялась в лес.

– Да стой же ты, соплячка! Не нужна ты мне.

– А раз не нужна, так что же ты за мной идешь? Потому что хочешь надо мной поглумиться. Я это точно знаю. Тогда бы ты не стал меня хватать и выбрасывать из вагона. Ты бы просто стоял в тамбуре и уговаривал меня успокоиться, закрыть дверь и не совершать глупостей… ТЫ – МАНЬЯК…

Максиму надоело высушивать эти раз и навсегда утвержденные выводы о своей личности. Которые сомнению, естественно, не подлежат.

Он, резко кинувшись к девушке, предпринял попытку близко к ней приблизиться, тем самым остановить ее дальнейшее убегание в темный лес и попытаться наладить более продуктивный диалог, а не выброс эмоциональных всплесков в адрес друг друга. Но не вышло… Споткнулся о ветку какую-то или палку… И грузно шмякнулся в траву…

Не успев приблизиться к девушке, чтобы можно было ее схватить…

– Ага! Опять ко мне бросаешься! – злорадно и истерично засмеялась Маруся, – Маньяк! Обхватить хотел! Повалить! Скрутить! Надругаться!

– Ну и дура…, – сплевывая, поднялся на ноги Максим. Зачем то отряхнул колени, – Послушай, Маруся. Я правда не желаю тебе вреда. Как видишь, я и сам в такой же ситуации, как и ты. Поверь мне. Надо что то решать…

– Решать?! Ты хочешь поймать меня и…

– Опять заладила свое, – оборвал ее Максим, – Если бы хотел, то зачем мне тебе зубы заговаривать? Я – мужчина. Значит сильнее. Все равно поймаю в этом лесу. Кроме нас двоих здесь никого нет. Хоть закричись. Зачем мне болтать с тобой?

– Затем, что так интересней. Молча – не интересно. Надо пообщаться с жертвой. Чтобы жертва покричала, поругалась или поумоляла о пощаде… Надо, чтобы изюминка была…

– Изюминка… Жертва…, – Максим устало улыбнулся, – Право же смешно… Если хочешь иди в этот лес. Я и без тебя обойдусь. Одному даже легче. Главное знаю, что ты жива. Ну и дальше выживешь. Наверное. Что мне до тебя?

– Вот, вот. Сделаешь вид, что тебе нет до меня дела, отвернешься, уйдешь. А сам все же будешь за мной следить, повышая тем самым предвкушение будущего надо мной глумления. Да, да. Будешь следить за моими действиями, фантазируя всякие гнусности… И потом выберешь момент, когда…

– Ну тебя понесло! Не надоело выдумывать? Успокойся и давай прекратим, наконец, неуместную перепалку… Мы, действительно, в скверном положении… Пойми это… Своими дурацкими опасениями на мой счет ты еще больше драматизируешь обстановку… Неужели я на самом деле похож на маньяка?

– Маньяки не выглядят монстрами… Они все симпатичны и милы. Вежливы, доброжелательны…

– И сколько таких милых маньяков тебе довелось повидать на своем коротком веку? Раз в полгода по злодею тебе встречается? Зимой летом? Зимний маньяк. Летний маньяк. Или весенний. Осенний. Начиная с тех пор, как тебе исполнился годик. Или раньше? И все они, маньяки, с удивительной стабильностью посещают тебя… Все эти симпатичные маньяки… Ты, девочка, случайно не свихнулась?

– Заткнись, придурок… Я тебе не девочка… Сам то… Пацан… Даром, что солдат.

– Не называй меня придурком. Мала еще. Не девочка она, видите ли… Ну ведь и не мальчик. И с чего ты взяла, что я солдат?

– А кто же? На роже написано…

– Не хами, говорю.

– А ты сам хамишь. Малолеткой обзываешь…

– С твоими рассуждениями о маньяках на взрослую не тянешь.

– Вот и ищи взрослую. Со взрослыми рассуждениями. Здесь. В лесу. Куда ты меня выкинул.

– Я тебя не выкидывал. Я ведь и сам выпал из поезда.

– Нет, выкидывал. Тогда почему я здесь? А сам ты выпал из поезда, потому что так хотел.

– Неужели? А может это ты спрыгнула с поезда и меня с собой прихватила?

– Точно идиот. Я что с сумасшедшего дома сбежала? Я, что совсем рехнулась, по твоему, будучи молодой и интересной девушкой, выпрыгивать ночью на полном ходу поезда куда то в темный лес, прихватив с собой узколобого солдата?

– Какого солдата?

– Узколобого.

– Ну знаешь… Интересная девушка, – Максим чуть не лопнул от негодования, узнав о себе столь пикантную подробность, касающуюся его интеллекта. Узколобого – значит тупого. Неотесанного дубину, – Ну знаешь, молодая интересная девушка… С необсохшим молоком на губах. Интересных девушек не выбрасывают из поезда живьем… Сначала стараются поухаживать…