Только одна ночь

«Они будут у вас в офисе в 9:30 утра в этот вторник, – отвечаю я и делаю паузу, прежде чем добавить: – Я буду в 8:00».

Еще одна секунда тишины в ожидании ответа. Время тянется бесконечно, завязывая внутренности в узел.

И потом приходит всего одно слово:

«Да».

Глава 6

Во вторник я вхожу в здание из темного стекла. Мои каблуки стучат по мраморному полу на пути к лифту, и с каждым шагом пульс учащается, совсем немного, но достаточно… достаточно, чтобы напомнить мне, что я, должно быть, не в своем уме.

Я не останавливаюсь у информационного табло, чтобы сверить номер его офиса. Я знаю, куда иду, но я не уверена в том, что стану делать, когда окажусь там.

Перед его офисом есть приемная, но за столом секретаря никого. Дверь приоткрыта, и я вижу чашку кофе и маленькую коробочку печенья на столике у окна, явно забытые. А потом вижу его, за письменным столом, голова склонилась над бумагами. В каплях воды на его волосах цвета перца с солью играют отблески света, намекая на недавно принятый душ.

Я замираю на мгновение и представляю себе эту картину: Роберт Дейд стоит голый под душем, струи воды омывают его, глаза закрыты, он погружен в свои мысли и ощущение тепла на коже, в свой тихий, уязвимый мирок. Я представляю, как проскальзываю в душ у него за спиной, касаюсь пальцами его волос, он сперва напрягается от удивления, но тут же расслабляется под моими ласками. Я представляю, как провожу мыльными ладонями по его спине, ягодицам, глажу его копье, пока оно не становится чистым, твердым, идеальным.

Резкого вдоха достаточно, чтобы он оторвался от документов и переключил свое внимание на меня. Но видит румянец на моих щеках и улыбается.

Я впиваюсь ногтями себе в ладони и стараюсь сконцентрироваться на боли. Я несколько дней обдумывала все это. Я здесь не для того, чтобы подпитывать свои фантазии. Я здесь, чтобы покончить с ними. Я здесь, чтобы все прояснить и стать той женщиной, которой я хочу быть. Таблички в национальных парках велят нам не сходить с тропинки. Если мы сойдем с нее, то можем заблудиться; но прежде всего мы можем разрушить все то, ради чего пришли в парк.

Я вошла в офис с твердым намерением остаться на тропе, несмотря на то что дверь за собой я закрыла.

Глядя в его глаза, я вижу массу всякой информации. Он хочет меня. Ему любопытно. Как и я, он не знает, чего ожидать, и хочет понять, где сегодня проходит демаркационная линия, линия между тем, во что меня можно втянуть, а во что нет.

– Это должно прекратиться, – говорю я.

– Это? – спрашивает он со своего места.

Голос у меня ровный и намного холоднее, чем пылающие щеки.

– Больше никаких проступков, больше никаких ошибок. С этим покончено. Дейв и я… мы выбрали кольцо.

– Дейв. – Он осторожно произносит имя, встает и обходит стол, но останавливается сбоку от него, все еще в поисках черты. – Значит, так его зовут?

Я киваю:

– Он хороший человек. Добрый, тактичный… он покупает мне белые розы. – Слова вылетают из моего рта как стрелы, но у них нет цели, поэтому они не могут ее достичь.

– Тогда он плохо тебя знает.

– Он знает меня шесть лет – почти всю мою взрослую жизнь.

– В таком случае его невежеству нет оправдания. – Он делает шаг вперед. – Белые розы прекрасны, но они не имеют ничего общего с твоей сутью. Ты больше похожа на африканскую фиалку. Ты когда-нибудь видела африканскую фиалку?

Я качаю головой.

– Это цветок глубокого фиолетового оттенка, королевского цвета. – Он изучает меня, сложив руки на широкой груди. – У нее бархатистые лепестки; кажется, им хочется, чтобы их потрогали. А в самом центре, в сердцевине, там, где пчелы собирают нектар, она ослепительно золотая. Это не мультяшная чувственность, как у антуриума, и это не избитое клише, как орхидея, которую все равно нельзя сравнить с тобой, орхидея слишком хрупка. Африканская фиалка сильна, соблазнительна, ее красоту можно увидеть, но чтобы сполна насладиться ее глубиной, к ней надо прикоснуться. Очень необычный цветок.

– Нет, – отрезаю я. – Мне нравятся традиционные розы. И мне не важно, что они обычные. Они просты, элегантны… милы. – Я расправляю плечи, но не смотрю ему в глаза. – Это должно прекратиться, – шепчу я. – Больше никаких ошибок.

– Мы не сделали никаких ошибок. Все, чем мы занимались, было продуманным и намеренным.

– Нет, я ничего не продумывала. Я была… ошеломлена.

Он снова улыбается. Мне нравится его улыбка. Она делает его моложе и более озорным. Мне нравится, как она порождает тепло у меня в животе… и других частях тела.

– Я не силой унес тебя от игрового стола, – говорит он. – Ты шла со мной своими ногами. И ты сама заказала виски.

– Я просто хотела его выпить.

Он делает еще один шаг вперед.

– Ты поднималась на лифте в мою комнату.

Еще один шаг.

– Ты удобно устроилась, приняла бокал очень дорогого скотча.

Еще один шаг.

– А когда я попробовал этот скотч на твоей коже, ты схватила меня за футболку.

И еще один. Он протягивает руку и хватает меня за белую шелковую блузку. Другая рука ложится мне на бедро, потом скользит к животу, опускается ниже.

Я задыхаюсь, когда он сжимает ее.

– Ты попросила снять с себя трусики.

Юбка, которую я сегодня надела, слишком просторная. Она открывает ему доступ. Я чувствую, как его рука прижимается к ткани, отделяющей плоть от плоти, оказывая продуманное давление. Я еще сильнее впиваюсь ногтями в ладони, но боль становится приглушенной, несущественной на фоне других ощущений.

– Попроси меня остановиться, и я остановлюсь, – тихо произносит он. – Но не говори, что это должно прекратиться. Нет никакого это. Есть ты, и есть я. У нас всегда имелась возможность сдержаться. Мы вольны сказать «нет». – Он уменьшает нажим. – Или «да». – И с этими словами его рука начинает двигаться вперед-назад.

Мое тело отвечает ему, бедра дрожат от желания включиться в ритм.

– Попроси меня остановиться, Кейси, если ты этого хочешь. Все, что от тебя требуется, – просто попросить.

– Мистер Дейд, – выдыхаю я. – Роберт.

– Да, – говорит он. Это не вопрос. Это заявление. Утверждение того, что есть и чего нет.

Я цепляюсь за руку, которая все еще держит мою блузку, я смотрю в эти глаза, я читаю, что в них написано.

– Роберт Дейд, – тихо говорю я, – прекратите.

Его руки падают вниз. Он делает шаг назад, не разрывая зрительного контакта. Дыхание у меня прерывистое. Я жду, пока уляжется возбуждение. Но оно не проходит. Оно просто превращается в нечто другое.

Нечто, больше всего напоминающее силу.

Я улыбаюсь.

Сделав полукруг, я оказываюсь у него за спиной. И сокращаю дистанцию, которую я только что просила его установить между нами.

Я не должна делать этого. Но я делаю.

Я касаюсь пальцами его волос, как в своей фантазии.

Как я и предвидела, он напрягается, потом расслабляется.

– Ты взял мой пиджак, – шепчу я ему на ухо.

Я запускаю пальцы за отворот его пиджака, стягиваю его и бросаю на пол. Я вижу его прекрасное мускулистое тело и льну к нему, прижимаясь грудью к тому месту, где его мускулистая спина начинает переходить в узкую талию.

– Это будет последний раз, – говорю я. – Сегодня утром мы поставим точку. Я в самый последний раз схожу с тропы.

Он поворачивается и смотрит на меня. Он старается найти связь между моими словами и робкой улыбкой, играющей на моих губах.

– Это последний раз, – повторяю я, откидываясь на стол. Я нервничаю и шокирована своими словами, своими желаниями, своими поступками. – Это последний раз, – говорю я снова, усаживаюсь поудобнее и раздвигаю ноги. – Пусть он будет прекрасным.

В мгновение ока он уже на мне. Его губы впиваются в мой рот, он тянет меня за волосы, задирает юбку, отодвигает трусики в сторону, и я чувствую, как его пальцы проникают в меня. На этот раз я не сопротивляюсь. Его губы имеют горько-сладкий привкус. Пальцы движутся все быстрее, и я нежно кусаю его за губу, пытаясь сдержать стон.

Я сражаюсь с пуговицами на его рубашке. Мне отчаянно хочется прикоснуться к нему, к каждой части его тела. Я не хочу ничего оставлять воображению или воспоминаниям, на оживление которых я потратила столько времени.

Это самый последний раз, и я собираюсь взять от него все.

Теперь грудь его обнажена, пришла моя очередь гладить ее и пробовать его на вкус. Мои губы продвигаются к его шее, я ощущаю биение пульса под своим языком, пока его пальцы продолжают трудиться. Когда большой палец ложится на клитор, у меня вновь вырывается стон, и на этот раз я не успеваю сдержать его.

Он не видит моего лица. Мои губы касаются его плеча, потом проходятся по груди к другому плечу; плечи у него сильные, как у Атланта. Нет, он не видит моего лица, но чувствует мою реакцию – у меня начинается оргазм. Тело трясет.

Я расстегиваю ремень его брюк, сражаюсь с пуговицами, выпуская на волю то, что ждет меня. Брюки падают на пол, и моя рука скользит вниз, проходится по вздыбленному естеству и останавливается на ободке, окаймляющем вершину.

Теперь комната наполняется его стоном. Его дыхание сбивается, когда он расстегивает мою блузку и бюстгальтер, берет в ладонь мою грудь, пощипывает соски, целует мои волосы.

Я сама снимаю юбку. Я хочу сама дать ему это и хочу сама подарить себе все, что он может предложить. Опыт должен быть не только тактильный, но и висцеральный. Я вдыхаю его, чувствую его прикосновение…

Я хочу попробовать его на вкус.

Я опускаюсь на колени и позволяю языку станцевать танец на его копье. Мне нравится, как оно еще больше напрягается, тянется ко мне, ждет меня, умоляет меня.

Когда я беру его в рот, он издает звук, напоминающий рычание.

Производимый мною эффект усиливает желание, вожделение, жажду. Мой рот продолжает работать, а руки гладят его живот, бедра, ноги.

И вдруг он отстраняется от меня. Возвращает на стол, раздвигает мне ноги и с мгновение смотрит прямо в глаза, прежде чем рывком войти в меня.

Я кричу, тут же снова кончая. Он наполняет меня, на губах его вкус, мои пальцы судорожно сжимают его плечи, а он движется, движется, вновь и вновь проникая в меня. Я не могу отвести взгляда. Мои бедра подстраиваются под его ритм и жадно поднимаются ему навстречу, словно приглашая его пробиться еще глубже. Он поднимает мои колени к груди, создавая себе новые преимущества.

И когда мое тело сотрясает третий оргазм, он поднимается на вершину вместе со мной, и мы сливается в единое целое.

И пока мы крепко прижимаемся друг к другу в комнате, пропитанной запахом кофе и секса, я слышу, как он шепчет… может, себе, а может, мне:

– Последний раз, попка моя.

Через пятнадцать минут я выхожу в приемную мистера Дейда, одна, полностью одетая, но пытающаяся разгладить заломы на блузке. Я не замечаю личную помощницу мистера Дейда, пока не сажусь на диван.

У нее темно-рыжие волосы, огромные зеленые глаза и скулы, словно высеченные из мрамора. И она смотрит на меня. Я делаю резкий вдох удивления, и она отвечает мне любопытной улыбкой.

Как долго она здесь? Она слышала нас?

Но разве имеет значение, что она слышала? Главное, она знает! В этих зеленых глазищах не отражается тот образ, который я так тщательно слепила для окружающих. Вместо этого она видит женщину, движимую низменными инстинктами, женщину, которая пробирается в офисное здание в восемь утра, чтобы потрахаться со своим клиентом.

Женщину, которая берет то, что хочет.

Эти слова произносит голос у меня в голове. Не к такому голосу я привыкла. Ангел у моего правого плеча победил дьявола у левого вечность назад. Но теперь дьявол заговорил. А у ангела не находится слов.

– Не хотите стакан воды? – спрашивает женщина. Она наклоняет голову набок, рыжие волосы падают на плечо.

Я молча киваю, и она с широкой улыбкой покидает приемную и возвращается с чистым стаканом и бутылкой Smart-Water.

– Я Соня, – говорит она, когда я протягиваю руку к бутылке и стакану.

Она не сразу дает их мне. Я поднимаю глаза и вижу, что она уставилась на пуговицы моей блузки. Я пропустила одну, когда застегивалась. Я быстро хватаю воду и стакан, ставлю их на столик и начинаю решать проблему.

Я чувствую, скольких усилий ей требуется не задать мне вопрос. Освободившиеся руки Сони делают неопределенное движение, будто хотят помочь мне.

– Прекрасный шелк, – говорит она, молча наблюдая за быстрой работой моих пальцев.

Она хочет меня. Это знание бурлит во мне, как гейзер. Я смотрю на ее беспокойные руки, в ее изумрудные глаза. Помощница мистера Дейда хочет меня.

И, как ни удивительно, я ее понимаю. Я никогда не ощущала ничего подобного, никогда прежде не была с женщиной. И не могу полностью представить себе этого. Женская кожа слишком нежная, ласки слишком деликатные.

Мистер Дейд тянул меня за волосы, поднимал меня, входил в меня…

Нет, я не могу представить себя с женщиной… и все же я понимаю ее желание, и у меня начинается вибрация во всех частях тела, к которым она хотела бы прикоснуться. Я бросаю взгляд на закрытую дверь кабинета мистера Дейда. Ее желание рождает во мне потребность распахнуть эту дверь и попросить его взять меня снова – у стены, на столе, на полу. Я чуть не расхохоталась, когда поняла, что единственное место, где мы не занимались любовью, это кровать.

Зеленые глазищи смотрят в сторону. Я узнаю румянец смущения на щеках Сони.

– Я не знаю, говорил ли он, – она кивает в сторону кабинета, – но у него встреча в девять тридцать.

– Да. – Мне удается наконец вымолвить несколько слов, все пуговицы уже на своих местах. – Со мной и моей командой.

– Вы и есть девять тридцать? – Она идет к столу и сверяется с компьютером. – Кейси Фитцджеральд?

Я киваю.

– А! – Она садится на стул. – Вы рано начали.

До нее внезапно доходит, что она сказала, и едва сдерживается, чтобы не захихикать.

Но мне невесело. Безумная уверенность, заполнявшая меня всего несколько секунд назад, испаряется без следа, и я так сильно сжимаю ноги, что бедра пронзают крошечные иголочки боли. Может, меня и хотят, но я рискую унижением.

Гордость и стыд разбиваются друг о друга, вызывая к жизни менее понятные эмоции. Мне хочется уйти домой, запереть все двери на замок и разобраться в сражении, которое идет у меня в душе.

Но я велела своей команде собраться в приемной мистера Дейда. Поэтому я пью воду и безуспешно пытаюсь смыть ею смущение.

Минуты проносятся прочь, я не смотрю на Соню. Я делаю вид, что не вижу ее, когда она стучится в дверь кабинета мистера Дейда и спрашивает его, не нужно ли ему еще чего-нибудь. Интересно, он тоже смущен? По уверенному тону ответа этого не скажешь. Похоже, я одна здесь нервничаю.

Она возвращается за стол и пытается улыбнуться мне заговорщической улыбкой, но я снова игнорирую ее. Я еще больше напрягаюсь, когда слышу в коридоре знакомые голоса. Моя команда из четырех человек влетает в приемную, как прайд львов на охоте. Дамиан, единственный мужчина, чуть задерживается, пропуская женщин вперед. Нина, Таци и Аша – вот как их зовут. Их движения медлительны, чуть ли не ленивы, но под ними скрывается хитрость. Они впитывают каждую деталь, пытаясь выявить слабые места компании. Они голодны и готовы наброситься на все, что пахнет возможностью. Но они не видят меня… то есть видят, но не замечают детали. Не видят складок на блузке, которые уже практически разгладились. Не видят крепко сжатых кулаков на коленях. Они видят только Кейси Фитцджеральд, которая приветствует их по мере появления. Единственное, что их удивляет, – распущенные волосы. Они не сочетаются со строгим костюмом, к такому стилю мои коллеги не привыкли. Каждый считает своим долгом сделать мне комплимент, одарив любопытным взглядом. Я благодарю их за первое и не обращаю внимания на второе.

Когда мистер Дейд выходит в приемную, я встаю и, словно деревянная, пожимаю ему руку.

– Мисс Фитцджеральд, рад снова видеть вас.

Его озорная улыбка выводит меня из равновесия. Мне хочется оглянуться и проверить, не заметил ли кто-нибудь чего-нибудь подозрительного, но так я точно выдам себя.

– Могу я представить вам свою команду? – спрашиваю я.

Он кивает, и я произношу имена коллег. Он пожимает всем руки, излучая уверенность, произносит слова приветствия и снова улыбается мне.

– Должен сказать, ваш босс произвел на меня неизгладимое впечатление, – говорит он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Ее энтузиазм и страстность дает мне надежду, что вы сумеете поднять Maned Wolf на новый уровень.

Я бросаю взгляд на его помощницу, которая сидит, кусая губы. Но моя команда не замечает ничего необычного.

У меня из груди вырывается едва слышный вздох облегчения, и я мысленно отвечаю на замечание мистера Дейда. Меня больше впечатляет слово «босс», чем тонкие намеки. Это моя команда. Раньше у меня никогда ее не было. Я наконец-то обрела власть!

Но когда мы выходим из приемной мистера Дейда, он начинает свой тур, я вспоминаю совсем другие вещи – ощущение его рук между бедер, его поцелуи на моих волосах.

Прокручивая в голове эти образы, я оглядываюсь на помощницу. Она смотрит на меня почти с обожанием, почти с восторгом. Она видит детали. И в этот момент я понимаю, что власть недостижима.

Глава 7

Помещение за помещением, офис за офисом мистер Дейд ведет мою команду по запутанным коридорам своей жизни. А это и есть его жизнь. Об этом говорит то, с какой мальчишеской трепетностью он описывает свою продукцию. И то, с какой нежностью он показывает нам планы своих инженеров. Конечно, не с той нежностью, что он дарил мне совсем недавно, но и она пропитана любовью. Это слышится в его легком смехе, когда мы беседуем с маркетинговой группой за ланчем в конференц-зале. Он знает имя каждого сотрудника и то, чем именно он занимается. Он рассказывает об обязанностях своих людей с энтузиазмом человека, повествующего о любимых футбольных игроках. Мои коллеги делают заметки, я тоже. Но пока моя ручка скользит по бумаге, глаза неотрывно следят за ним. Он завораживает меня. Даже то, как он двигается, когда ведет нас на встречу с другими директорами.

– Не забывайте, что для меня и Роберта это место – не просто компания, – добродушно заявляет его вице-президент, пожимая руку мне, затем Аше, затем Таци и так далее. Мистер Дейд стоит у него за спиной, без слов овладевая пространством. – Особенно для Роберта, – продолжает мужчина. – Для Роберта это дом вне дома. По-настоящему живет он именно здесь. Это его истинный дом.

Это заявление застает меня врасплох. Карьера всегда составляла немалую часть моей личности. Успех движет мною, неудачи подстегивают… но компания, на которую я работаю… думала ли я когда-нибудь о ней как о доме?

Мистер Дейд тихо смеется и качает головой.

– Да ты ничем не лучше меня, Уилл! Если я провожу здесь семьдесят часов в неделю, то ты шестьдесят восемь. Вот почему твоя жена так меня ненавидит.

Это благодушная, беззлобная перепалка. Более того, она братская. Том Лав, Нина, Дамиан, был ли кто-нибудь из них моей семьей?

Я наблюдаю за тем, как моя команда пластиковыми улыбками и одобрительными кивками подбадривает этого человека, Уилла, который теперь говорит о прогнозах и амбициях корпорации. Я не знаю этих людей. Да, мне знакомы их стратегии, их рабочая этика, уровень образования, но я не знаю, что отличает их друг от друга, что делает их уникальными личностями. Мне неведомо, как долго Таци помолвлена и кто надел ей на палец это кольцо. Не знаю, почему на том месте, где у Дамиана было обручальное кольцо, теперь лишь незагорелая полоска. Не знаю, какая картинка скрывается в медальоне от Тиффани, который Нина никогда не снимает.

А они не знают меня. Если бы знали, то задумались бы, почему у меня распущены волосы.

Из всех только Аша действительно интересует меня. Внутри у нее клубится соблазнительно черная энергия, гораздо темнее, чем ее карие глаза индианки или густые черные волосы. Такого облегающего платья я никогда не позволяю себе носить на работу, но консервативный голубой блейзер делает его вполне приемлемым. И все же оно заставляет вас задуматься, что происходит, когда она покидает офис и снимает этот блейзер. Живет ли она другой жизнью?

Даже если я права, то не мне осуждать ее.

Теперь мистер Дейд смотрит на меня. Я чувствую это каждой клеточкой. Этот мужчина способен проникнуть в мой мозг с той же легкостью, что и в мое тело. Он медленно переводит взгляд на стол вице-президента, так похожий на тот, на котором я сидела около часа назад – сгорающая от желания, мокрая, его.

Я бессознательно скрещиваю руки на груди. Я в комнате, набитой незнакомцами; что бы они подумали, если бы узнали? Что бы подумали, если бы увидели? Стали бы они смотреть на меня так же, как смотрела Соня?

Образы скачут в моей голове, картинки меняются слишком быстро, чтобы я могла уловить или остановить их. Я вижу себя на этом столе в этом кабинете, полном моих коллег. Представляю, как они наблюдают, пока он раздевает меня; вижу, как их взгляды следят за полетом шелковой блузки на пол, первым предметом одежды, который он срывает с меня. Потом следуют все остальные, пока я не оказываюсь окутанной лишь в прохладный воздух и теплые прикосновения Роберта Дейда. Я слышу легкий шепоток, проносящийся по комнате, когда Роберт исследует мое тело, открывает меня руками, губами… Я чувствую, как они придвигаются ближе, пока я отвечаю на каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждую ласку. Они видят, как нарастает желание Роберта и он входит в меня. Волны удовольствия прокатываются по моему телу, потом по его; мы сотрясаемся в экстазе под охи и ахи. Я полностью выставлена на их обозрение. И в этот момент они понимают меня. Целиком и полностью. Не только как амбициозную бизнесвумен, консультирующую могущественного генерального директора, но и леди, которая не перепутает вилки на обеде в пятизвездочном ресторане. Теперь им известно, что та же женщина, которая может привести их к успеху и власти, которая способна принять любой профессиональный вызов, может впасть в восхитительный хаос, стоит правильному мужчине прикоснуться к ней в правильных местах…

Я стряхиваю с себя наваждение, пораженная своими безумными фантазиями и еще больше идеей, что человек, стоящий в другом конце кабинета, может быть тем самым правильным мужчиной. Я перевожу взгляд на него и вижу, что он смотрит на стол. Его глаза бегают, словно он спит наяву. Он тоже видит на столе то, чего там нет.

Это не только моя фантазия. Мы делим с ним одни и те же видения без единого слова и жеста.

Это человек, которого я встретила меньше недели назад: я знаю его лучше, чем Нину, Ашу, Дамиана или Таци. Я знаю, чего он хочет.

Он хочет меня.

Он тихо вздыхает. Я единственная, кто замечает, как поднимается и опускается его грудь. Он лениво, вроде бы бесцельно пересекает комнату. Но мне-то виднее. На пути к окну он проходит мимо меня. В этот краткий миг нас разделяет лишь фут пространства. Это тайный намек, сигнал, повествующий мне о том, что он хочет быть рядом. Но меня удивляет другое – на его лице я вижу не только страсть, я вижу на нем отчаяние, решимость… может, даже смятение, сродни моему. Уилл, все еще отвечающий на вопросы моей команды, смотрит на Роберта, пока тот невидящим взглядом упирается в окно. И без того глубокие морщины на лбу Уилла становятся еще глубже. Это так не похоже на Роберта. Уилл явно что-то подозревает.

Ха, ты только что подумала о нем как о «Роберте», а не «мистере Дейде». Мой дьяволенок радуется нарастающей близости с человеком, который выпустил его из плена. Ангел лишь молча качает головой и думает о Дейве, мужчине, который покупает мне розы и рубины.

– Значит, ваш основной упор делается на оптимальное позиционирование, прежде чем вынести первоначальное публичное предложение? – Это Аша. Она смотрит на вице-президента, но я чувствую, что обращается она к Роберту.

– Время решает все, – спокойно отвечает Роберт. Он поворачивается от окна и улыбается Аше, но в его улыбке сквозит грусть. – Нам нужно явить миру силу, а все слабости должны быть похоронены так глубоко, чтобы никто никогда до них не докопался. Мы не можем себе позволить, чтобы крупные инвесторы воспринимали нас иначе, чем мелкие. Это приведет к теориям об инсайдерских сделках и неэтичной практике. Нам надо, чтобы вся вселенная видела в нас гиганта.

– У каждой компании есть свои слабости, – возражает Аша. – Если вы будете казаться слишком хорошими, инвесторы не поверят в вас.

– Они поверят, потому что хотят, чтобы мы соответствовали мифам, ими же и сотворенным, – поясняет Роберт. – Наша работа – помочь им увидеть то, что они хотят видеть, и быть тем, кем они нас считают.

Я смотрю вниз, на блестящий деревянный пол под моими итальянскими туфлями. Да, я знаю Роберта Дейда лучше, чем кто бы то ни было в этой комнате. Я понимаю его, потому что – на каком-то уровне – я понимаю себя.