Иуда

– А как зовут Президента ГДР? – задала коварный вопрос Надежда Николаевна?

– С 1949 по 1960 год Президентом дружественной нам Восточной Германии был Вильгельм Пик, – не моргнув глазом, ответил Николай.

– А как зовут нынешнего Президента? – продолжила Надежда Николаевна.

– В настоящее время ГДР возглавляет Председатель Госсовета Эрих Хонекер, – быстро ответил Николай.

Лёгкое движение нижней губы Надежды Николаевны выдало её удивление правильным ответом Николая на такой тонкий вопрос.

– Какова площадь ГДР и численность населения? – хитро глянул на Николая председатель профкома, прыщавый Сергей Митрофанов.

С цифрами у Николая всегда был полный порядок:

– Площадь ГДР – 108,3 тысяч квадратных километров, а численность населения – около 16,5 миллионов человек, – ответил Николай, глядя с улыбкой на задавшего этот вопрос, а сам подумал: «Получи, фашист, гранату!»

– Когда была возведена Берлинская стена? – не унимался Митрофанов.

– Берлинская стена была возведена 13 августа 1961 года.

– Что вы знаете о Варшавском договоре? – проявился один из активистов.

– Варшавский договор – это Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи от 14 мая 1955 года. Этот Договор оформил создание военного союза европейских социалистических государств при ведущей роли Советского Союза. Заключение договора явилось ответной мерой на присоединение ФРГ к НАТО.

– Какие страны входят в Варшавский договор? – продолжил тему активист.

– Страны социалистического лагеря: Албания, Болгария, Венгрия, ГДР… – с небольшой паузой, как по писаному продекламировал Николай, – Польша, Румыния и Чехословакия.

– И всё? – ядовито спросил активист.

– И Советский Союз, – ответил Николай и вспомнил анекдот про социалистический лагерь: «Лагерь-то у нас один, да бараки разные. Гэдээровский повеселее будет!»

– Перечислите все партии ГДР, – простодушно спросил Василий Васильевич.

– СЕПГ, ХДС, ЛДПГ, НДПГ и ДКПГ, – не задумываясь, протараторил Николай и подумал: «Ну, кажется, дело идёт к финишу…»

– Зачем вы собираетесь в ГДР? – резко изменила тематику вопросов Надежда Николаевна.

Такого вопроса Николай не ожидал. Он быстро перебрал в уме различные возможные ответы и остановился на безобидном:

– Хочу попрактиковаться в немецком языке.

– Кто приглашает вас? – продолжая что-то писать в своём блокноте, задала очередной вопрос Надежда Николаевна.

«Когда же они угомонятся наконец», – подумал Николай и ответил:

– Херберт Клессен.

– Где вы с ним познакомились?

«Ну, началось, – не без лёгкого раздражения подумал Николай, – где, где? В Караганде!»

– Я учился с ним в одной группе.

– И что? – спокойно продолжала Надежда Николаевна. «Что? Что? Вистов – сто!» – еле сдерживая себя, подумал Николай, но взял себя в руки и ровным голосом ответил:

– И играл с ним в сборной факультета по футболу.

– И что?

«А уж сколько девчонок мы перетрахали вместе…» – мечтательно подумал Николай, но быстро опомнился и сказал:

– Он – член СЕПГ и много рассказывал мне о своей стране и трудовых успехах народа ГДР.

А в памяти всплывали забавные эпизоды, связанные с теми временами.

Вспомнилась вечеринка, которую устроил Херберт по случаю приезда его двоюродной или троюродной сестры с подружкой. Первую звали Мартой, вторую Эльзой. Вечеринка, как вечеринка, ничего особенного: выпили, поболтали, вспомнили несколько не очень сальных анекдотов, потанцевали, сначала при свете настольной лампы, потом при свете уличного фонаря, пробивающегося через щели зашторенных окон…

– И что? – не унималась Надежда Николаевна.

– Прошу уточнить вопрос, – вежливо попросил Николай.

…потом разошлись по разным комнатам: Херберт – с Эльзой, Николай – с его сестрой, Мартой…

Надежда Николаевна оторвалась от своего блокнота, вопросительно глянула на Николая и раздражённо спросила:

– Я жду от вас, – она немного замялась, – в общем, какие отношения связывают вас с ним?

– Мы – друзья!

…А под утро Николай и Херберт встретились возле туалета. Херберт уступил очередь Николаю. Выходя из туалета, Николай спросил: «Ну, ты как?» – но Херберт успел ответить только: «А ты?» – и скрылся за дверью туалета…

– А почему вы выбрали себе в друзья немца? Разве среди советских людей нет достойных быть вашим другом? – встрепенулся второй активист.

Нелепость этого вопроса чуть было не повергла Николая в эмоциональный нокаут, но он собрал всю свою волю в кулак и на лёгкой улыбке ответил:

– Есть у меня друзья и среди советских людей, а вообще, я не выбираю друзей, за меня эту ответственную обязанность выполняет сама жизнь…

…Николай подождал Херберта и поделился с ним своими впечатлениями о проведённой ночи: «Ты знаешь, я – в такой нирване!!!» – и хотел добавить ещё что-то, но полусонный приятель опередил его: «А я-в такой рвани!!!» – и побрёл досыпать.

– То есть вы плывёте по течению и подчиняетесь воле случая? – не унимался активист.

– Течение я при всяком удобном случае использую для достижения поставленных целей. Но, если вектор моих устремлений не совпадает с направлением течения, как всякий нормальный человек, я вынужден его преодолевать.

Николай и сам не совсем понял, что сказал, но членов комиссии, кажется, эта фраза покорила, и после некоторой паузы Надежда Николаевна произнесла:

– Спасибо! Вы свободны.

Николай быстро повернулся, вышел, захлопнул за собой дверь и полушёпотом прошипел в сердцах: «Уф-ф! Фашисты! Хуже фашистов!» В приёмной сидел Миша Серых. Его должны были принимать в члены КПСС, и он ожидал своей очереди. Конечно же, он слышал эмоциональное откровение Николая…

Через два дня Николая пригласил в свой кабинет Семён Осипович. Его вид не предвещал ничего хорошего.

– У меня для вас не очень приятные новости, – сказал он, не поднимая головы и продолжая что-то писать.

– Что, отказано в выдаче Свидетельства на последнее наше изобретение?

Семён Осипович с трудом поднял голову и после небольшой паузы с огорчением в голосе произнёс:

– Во-первых, по непонятной для меня причине Учёный Совет отложил рассмотрение вашей диссертации на неопределённый срок, предположительно на год. Во-вторых, Василий Васильевич сообщил мне, что вашу кандидатуру не утвердили для поездки в ГДР по приглашению.

После некоторой паузы Семён Осипович продолжил почти шёпотом:

– Я часто вижу вас в обществе Михаила Серых. Мой вам совет: «Постарайтесь поменьше откровенничать с ним и, пожалуйста, избегайте разговоров и анекдотов на политические темы».

Глава 11

Конец июля, начало августа – пожалуй, самая жаркая пора для средних широт и самое удобное время для пляжного отдыха. Поездка в Германию не состоялась, и Николай отправился с женой и дочерью в Пярну Это было их любимое место отдыха, наряду с Пицундой, в которой они были в прошлом году. Конечно, Чёрное море имело неоспоримые преимущества перед Балтийским, зато публика в Пярну выгодно отличалась своей интеллигентностью. На Чёрное море ехали все, кому не лень, со всей необъятной родины, а в Пярну приезжали, в основном, москвичи и ленинградцы. Николай любил этот тихий эстонский городок с уютными забегаловками, замечательным пивом и чистым песчаным пляжем с шахматными столами. Из всех привлекательных обстоятельств это было главным. Большую часть времени Николай проводил за игрой в шахматы. Сотни любителей этой мудрой игры ежегодно съезжались в Пярну, чтобы две-три недельки провести под ласковым солнцем пярнусского микроклимата в обществе себе подобных. Не зная, как правило, имён друг друга, они встречались за шахматной доской как старые друзья. Играли и «на вылет», и в импровизированных турнирах, редко «на пиво», чаще просто так, из любви к шахматному искусству. Среди отдыхающих были и сильные игроки, мастера и кандидаты в мастера. Правда, они держались обособленно, и сразиться с ними простым любителям удавалось крайне редко. Николай играл в силу твёрдого первого разряда, и его принимали за потерявшего форму мастера. В отличие от черноморских пляжей как Крыма, так и Кавказа, в Пярну очень редко играли в карты. Это импонировало Николаю и вот почему: соперничество за шахматной доской носит идеально честный характер, тогда как игра в карты допускает привнесение в борьбу элементов мошенничества и всегда пропитана духом наживы. Эта разница в играх определяет и различия между шахматистами и карточными игроками. Глаза последних – острые, всегда в поисках потенциального клиента. В общении они, как правило, неискренние люди, но в живости ума и хитрости им отказать трудно. Шахматисты – умные, обстоятельные люди. От них не жди подлянки, не жди удара из-за угла. Это интересные собеседники с широким кругозором и глубоким проникновением в тему. В Николае странным образом уживались оба типа, но доминировал шахматист. Он быстро сходился с людьми, и, если новый знакомый был интересен, Николай раскрывался для него во всей гамме своих интересов и возможностей. В одном из импровизированных пляжных турниров, в ожидании своей партии, Николай разговорился с Рустэмом Хабибуллиным, приехавшим из Уфы. Оба оказались приверженцами редких дебютных схем за чёрных, таких, как защита Алехина, Будапештский гамбит и контргамбит Альбина. Правда, никому из них эти дебюты не принесли большого успеха в турнире. Николай занял четвёртое место, Рустэм – седьмое, но оба были довольны, т. к. в активе каждого было по одной победе над мастером.

– Предлагаю отметить окончание турнира кружкой пива? – предложил Николай.

– «Они спрашивают тебя о вине и майсире, – нарочито театрально, но вполне серьёзно отреагировал Рустэм, – отвечай: «И в том, и в другом есть великий грех, есть и некая польза, но греха больше, чем пользы!»

– Ну, ты даёшь! – вытаращил глаза Николай.

– Я же – мусульманин, а на спиртное в любом качестве у нас – табу!

– А что такое это, как его? Майсуррр…

– Майсир – азартные игры, по сути – это способ отбирания денег у людей посредством мошенничества, ловкости рук и т. п. Независимо от вида игры. Это и карты, и напёрсток, и игровые автоматы. Майсир приучает к мысли о добывании денег без усилий и разлагает нравственность. В итоге – разрушение семей, самоубийства. Я процитировал аят, в котором Всевышний Аллах запрещает и вино, и азартные игры.

– Замечательно! – искренне восхитился Николай.

Они попрощались, как старые друзья. Николай отправился к жене и дочери. Обе уже ждали Николая.

– Где сегодня ужинаем? – поинтересовался он.

– Давайте сегодня покушаем дома, – предложила Ольга, жена Николая, – я приготовлю курочку.

– Если Анюта не возражает, – Николай глянул на дочь, – я тоже не против.

Николай с семейством снимал в Пярну двухкомнатную квартиру на втором этаже нового дома в ста метрах от залива. По вечерам он открывал балконную дверь, усаживался в кресло-качалку и либо читал, либо что-то сочинял, в зависимости от настроения. В ожидании ужина он перебрал в памяти события прошедшего дня и задремал.

– Папа, папа! Иди сюда! Скорей! Скорей! – сквозь сон услышал Николай.

Это Анюта, стоя на балконе, отчаянно звала его и размахивала руками. Спросонья Николай испуганно вскочил с кресла и бросился на балкон.

– Пап, смотри! Там в небе! Что это?!

– Фу! Что ж ты так меня пугаешь? – Николай обнял дочь, – где, что?

А внизу, вдоль береговой линии, уже собралась толпа отдыхающих. Кто-то поднимал руки и что-то выкрикивал. Толпа зевак росла на глазах.

– Да вон же, там, вверху – огни! Видишь? – Анюта показала туда, куда были устремлены взоры всех собравшихся на берегу.

– Вижу, вижу! – откликнулся Николай.

– Что там? – прибежала на балкон и Ольга.

Над морем высоко в небе зависли два ярко светящихся объекта ромбической формы, составленные из двенадцати разноцветных прожекторов, излучающих странный свет, похожий на мощное монохроматическое излучение. Через мгновение лучи исчезли, но остались источники их излучения в виде ярких цветовых пятен. Оставаясь почти неподвижными, оба ромба очень медленно поворачивались вокруг своей оси, плавно изменяя свою форму. Через несколько минут оба объекта синхронно переместились ближе к берегу, спустились ниже и неподвижно зависли над заливом. Минут через десять они медленно начали удаляться, меняя свою форму и цвет. Зависли. Сделали несколько рывков по криволинейной траектории. Зависли. И вдруг, резко набирая скорость, синхронно устремились за горизонт и исчезли из вида. Толпа на мгновение замерла и потом загудела. Люди долго ещё не расходились, обсуждая только что увиденное. Николай, Ольга и их дочь оставались на балконе, пока внизу не разошлась вся толпа.

– Ой, у меня там – курица! – вскрикнула Ольга и побежала на кухню, но было уже поздно.

Курица обуглилась. Ужинать пришлось в ресторане.

На следующий день все разговоры были только о неопознанных объектах. Кто-то заявил, что его дядя служит полковником в авиационной части, и тот ответственно объяснил, что вчера мы все видели испытания новых зондов специального назначения. В местной газете вкратце описали вчерашнее явление и сообщили, что это было испытание новейших метеозондов.

– Как ты думаешь, что это было вчера? – спросил Николай Рустэма.

– Я ничего не видел. Мне только соседка утром рассказала. А ты сам-то видел?

– Да, мы всей семьёй наблюдали нечто удивительное, – задумчиво начал Николай, взял паузу и хотел было продолжить, но Рустэм опередил его:

– У тебя, как очевидца, есть свои соображения по этому поводу?

– Самое простое – списать всё увиденное на оптический обман или на явление иноземной цивилизации. Однако, первое очень маловероятно! Что касается второй версии, которая выглядит наиболее вероятной, удивляет отсутствие звукового сопровождения при работе иноземной техники. Полнейшая тишина, как при немыслимых манёврах, так и в их отсутствии! Словно мы смотрим научно-фантастическое кино с отключённым звуком! Каким бы совершенным ни был летательный аппарат, это же всё-таки механизм! А любой механизм, тем более механизм, перемещающийся в воздушном пространстве, связан со взаимодействием между его различными частями, а также с воздухом! Это взаимодействие немыслимо без звукового сопровождения! Даже лёгкий ветерок мы ощущаем на слух. Чем сильнее ветер, тем он ощутимей!!!

– Как человек, имеющий непосредственное отношение к авиации, не могу не согласиться с этим утверждением! – Рустэма явно заинтересовали рассуждения Николая.

– Без звука мы имеем что-то типа световой проекции… – продолжал размышления Николай, – только изображение, без звука, проекция…

– Что за проекция? – Рустэм вопросительно посмотрел на Николая.

– А вот что! – Николай хлопнул себя по лбу, словно его осенило. – Что такое одномерное пространство? Это линия. Так?

– Так, – подтвердил Рустэм.

– Что является объектом одномерного пространства? – Николай с улыбкой глянул на Рустэма.

– Точка, – не задумываясь, ответил Рустэм.

– Правильно. И отрезок, – добавил Николай.

– Верно.

– А что такое двухмерное пространство? – Николай обвёл взглядом присоединившихся к разговору.

– Поверхность, – среагировал кто-то из присутствующих, – например, плоскость.

– Верно. А что является объектом двухмерного пространства?

– Точка, отрезок, часть плоскости, например, круг, – перечислил Рустэм.

– Правильно! В связи с этим вопрос: «А как взаимодействует объект двухмерного пространства с пространством одномерным? Например, круг с прямой?» – Николай слегка улыбнулся и сам же ответил, – предположим для простоты, что прямая находится в одной плоскости с кругом. Начнём приближать круг к прямой. Как только круг коснётся прямой, у них появится общая точка. Продолжим движение круга. Мы заметим, что круг, как объект двухмерного пространства, отразится на прямой, являющейся пространством одномерным, в виде отрезка, то есть в виде объекта одномерного пространства. Согласны со мной?

– Согласны, конечно!

– Перейдём к пространству трёхмерному. Мы в нём живём. Возьмём, например, шар, как объект трёхмерного пространства. Как шар будет отражаться, или проектироваться, на плоскость, то есть на двухмерное пространство? Кто скажет?

– Сначала точка, потом круг, – не задумываясь, ответил молодой парень, по виду старшеклассник.

– Правильно! А на одномерное пространство? На прямую?

– Сначала точка, потом отрезок прямой, – выпалил тот же парень.

– Правильно! И какой из этого вывод мы можем сделать? – Николай выдержал паузу.

Все молчали.

– Вывод однозначный: при взаимодействии двух разномерных пространств объекты пространства более высокого порядка отражаются в пространстве с меньшим количеством измерений как объекты отражающего пространства. Естественно, объекты пространства низшего порядка измерений проектируются на пространство более высокого порядка без деформаций, по определению. Таким образом, если предположить, что, кроме привычного для нас трёхмерного геометрического пространства, существуют пространства с большим числом измерений, и вчера мы наблюдали проявление одного из них, можно сделать вывод о том, что мы наблюдали отражение в нашем пространстве…

– Объектов пространства более высокого порядка, например, четырёхмерного, – продолжил Рустэм.

– Правильно! В соответствии с нашими выводами эти проекции имеют вид объектов нашего пространства, но далеки от вида реальных четырёхмерных объектов, и по ним мы не можем судить ни об их реальной геометрии, ни об их реальных свойствах. Следовательно, они могут оставаться за пределами наших ощущений и даже предположений. Возможно, в этом кроется объяснение многих странностей в поведении и проявлении объектов, в том числе и отсутствие звукового сопровождения.

– Интересно, но ведь эти механизмы – это плоды труда каких-нибудь существ. И они тоже многомерные. Но тогда в нашем пространстве они будут отображаться в виде существ, более или менее похожих на земные существа, и обладать свойствами, которые даже недоступны нашему воображению! – начал развивать идею Николая Рустэм, – возможно, теми свойствами, которые человек приписывает своим божествам.

– Мне нечего возразить тебе, дорогой Рустэм, – одобрил его размышления Николай, – тем более, что всё то, что связано с понятиями о божественном, начинается там, где кончаются представления о нём.

– И мне нечего тебе добавить, – развёл руками Рустэм, -т. к. рассуждения на этом уровне предполагают внедрение в область веры, но для атеиста это абсолютно неинтересно, а для верующего запретно и ограничено устоявшимися догматами.

На этом обсуждение вчерашнего происшествия забуксовало, и его участники стали понемногу расходиться. Николай с Рустэмом отправились к шахматным столикам. Там уже набирали участников турнира по быстрым шахматам с призовым фондом в ящик пива.

Прошло уже около недели после явления неопознанного объекта. Разговоры об этом утихли как-то сами собой, но размышления на тему о природе неопознанного явления всё ещё занимали Николая. «…Каких-нибудь существ. И они тоже многомерные. Но тогда в нашем пространстве они будут отображаться в виде существ, более или менее похожих на земные существа, и обладать свойствами, которые даже недоступны нашему воображению! Возможно, теми свойствами, которые человек приписывает своим божествам», – эта мысль Рустэма не давала покоя Николаю. Он попытался продолжить её: «А может быть, весь окружающий нас мир как живой, так и неживой, является проекцией на трёхмерное пространство соответствующих объектов пространств более высокого порядка? Если это так, то трудно отмахнуться от идеи божественного сотворения человека и всего нашего мира и воздействия на него божественной сущности с учётом полной доступности нашего пространства для объектов пространств более высокого порядка и недоступности для нас пространства более высокого порядка. Более того, эти допущения позволяют представить себе параллельное сосуществование и взаимодействие бесконечного количества разномерных геометрических пространств. А с учётом возможного наличия координат негеометрического происхождения, например, пси-координат, а также координаты времени, число возможных комбинаций возрастает, и характер взаимодействия пространств становится непредсказуемым». Интуитивно Николай понимал, что его модель мироздания позволяет принять даже чудесное Непорочное Зачатие и Чудо Воскрешения и Вознесения. В первом случае речь могла бы идти о явлении сущности из более высокого пространства и зачатия по технологии, не известной в те времена. Сейчас это имело бы название искусственного оплодотворения. Воскрешение и Вознесение – это возвращение Христа в пространство более высокого порядка. Но оформить объяснение этих чудес в стройную логическую схему у него никак не получалось. Своими размышлениями Николаю захотелось поделиться с Рустэмом в надежде на получение с его помощью ответов на множество появившихся вопросов. Они встретились, как всегда, на пляже, за шахматным столиком. В ожидании очереди на игру Николай изложил свои соображения по поводу параллельного сосуществования разномерных пространств. Рустэм внимательно выслушал Николая, минут десять молчал, словно переваривая услышанное, и произнёс, медленно подбирая слова:

– Твоя гипотеза интересна… для того, чтобы почесать язык. Что дальше и зачем? У верующих людей уже есть давно сложившаяся картина мира…

– Но у каждой религии она своя, – попробовал нащупать контраргумент Николай.

– Да! Своя. И какой смысл разрушать её? – парировал Рустэм, явно не желая продолжать дискуссию на эту тему.

– Смысл? Дело в том, что все религии по-разному рисуют мироздание, но истина-то одна! Так вот: смысл – в поисках этой истины!

– Мой юный друг, – снисходительно начал Рустэм, – во-первых, Истина – многогранна, и религии высвечивают разные грани, каждая религия – свою. Вот и ты рисуешь одну из этих граней. Во-вторых, каждая религия дарует Надежду человеку. Опять же: каждая по-своему, но дарует Надежду! И в этом животворящая роль религии. А какую Надежду можешь предложить ты со своими домыслами?

Подошедшая очередь за шахматным столиком избавила Николая от ответа на убийственный в своей простоте вопрос Рустэма.

– Мы продолжим наш разговор… попозже, – пообещал Николай, спешно расставляя шахматные фигуры.

Однако продолжения разговора так и не последовало, потому что на следующий день утром Рустэм попрощался с Николаем и уехал. Погода в Пярну стала портиться, и через день Николай с семьёй вынужден был вернуться в Москву.

Глава 12

Ещё в далёкие шестидесятые годы в Москве поселился американец, Уильям Мартин, один из двух расшифровщиков кодов ЦРУ перешедших на сторону СССР из идейных соображений. Газетная шумиха вокруг этого уникального события была нешуточной. Перебежчики из США были щедро обласканы советским правительством. В частности, Уильяма Мартина сразу зачислили в штат Физического института АН СССР на должность старшего научного сотрудника с окладом жалования в размере 350 рублей в месяц и выделили хорошую двухкомнатную квартиру в новом доме на улице Обручева. Он имел право не ходить на работу. И не ходил, только – за зарплатой, два раза в месяц. Его квартира быстро приобрела популярность у московских хиппи, музыкантов, художников и прочих юных дарований и непризнанных гениев, а также у бомжей и легкомысленных красавиц. Дверь в квартиру никогда не запиралась: заходи, кто хочешь! И даже в отсутствие хозяина в квартире кто-нибудь да был! Билл, а именно так и звали Мартина его новые русские друзья, был человеком широких интересов. Но больше всего его интересовали минералы и современная музыка. Одна из его комнат наполовину была заставлена полками с удивительной красоты камнями – от обычного горного хрусталя до редчайшего лазурита величиной с лошадиную голову. Были в его коллекции и уральский малахит, и изумруд, и топазы, и александриты, и яшма… Оценивая свою коллекцию в несколько миллионов долларов, он сетовал на то, что в Союзе никто не сможет купить у него даже малую часть собранных им минералов по достойной цене, а необходимость продажи дублирующихся экземпляров становилась всё актуальнее. Считая продажу камней за бесценок недостойной истинного коллекционера, излишки своей коллекции он раздаривал своим многочисленным друзьям и прихлебателям. Удивительно, но при всей необычайной доступности квартиры из неё никогда ничего не пропадало. Кроме минералов, квартиру наполняло множество других редких вещей: телескоп, позволяющий хозяину наблюдать за интимной жизнью в соседних домах, качели, вмонтированные в потолок, камин – мечта любого советского интеллигента, духовая винтовка и пистолет, громадное собрание научной и художественной литературы и, конечно же, потрясающая акустическая система с уникальным проигрывателем, алмазная игла которого не царапала пластинку, оказывая оптимальное давление на её бороздки благодаря регулируемому противовесу. Коллекция пластинок поражала воображение любого меломана. Билл любил современные группы и интересовался советской рок-музыкой, а Градского просто боготворил. И Буйнов, и Шахназаров, и Лерман и Полонский были частыми гостями Билла. Свою любимую песню «Трава-мурава» Саши Буйнова он мог слушать бесконечно, забавно подпевая со своим американским акцентом: