Полная версия
Не обещай ничего
– Не обломишься, если пообщаешься с человеком, – заявила жена.
– Не обломлюсь, – согласился Дон. – Только мы не разговаривали с ним с тех пор, как я ушел на пенсию.
– Но ты же, полагаю, слышал?
– О его дочери? – почти враждебно спросил муж. – Кто об этом не слышал? Прошло всего три года, еще не забылось.
– Не надо огрызаться. И говорю я сейчас не о ней, а о его жене, которая умерла пару месяцев назад.
– Откуда ты узнала? – Голос Дона стал мягче.
– Прочитала в газете, когда она еще выходила. В разделе некрологов.
– О, не знал.
– Жены не стало, и ему, наверное, тяжело оставаться дома, хочется куда-нибудь уйти.
– Что с ней приключилось? – спросил Дон.
– Вероятно, рак. Ну, иди, он будет здесь с минуты на минуту.
Раздался звонок в дверь. Дон застыл, ему не хотелось уходить от Арлин.
– Со мной все в порядке, – успокоила она мужа.
Он еще раз напомнил ей, чтобы подержала лед на ноге, и оставил кухню. Открыл входную дверь, за ней стоял Уолден Фишер. С тех пор как Дон видел его в последний раз, он явно постарел и поседел, хотя и седеть-то осталось почти нечему. Он стал шире в талии, но тучным не сделался. За пятьдесят пять ему уже перевалило, мысленно подсчитал Дон.
– Черт меня побери, кого я вижу! – воскликнул он.
Уолден смущенно улыбнулся:
– Привет, Дон. Сколько лет, сколько зим.
На кухне зазвонил телефон.
– Ты на пенсии?
– Нет, мне еще почти пять лет тянуть лямку. Но накопилась масса отгулов, можно взять денек-другой, и в этом месяце решил полодырничать. Я не вовремя? Тебя предупредили, что я приду?
Телефон снова зазвонил.
– Конечно. Ты с чем пришел?
– Хочу немного позаимствовать у тебя мозгов. Потребовалось пять лет, чтобы компьютеризировать все городское планирование и инженерию. Но большая часть инфраструктуры создана в докомпьютерную эпоху, и это все на бумаге. Чертежи, схемы и все прочее. Данные на каждую водопроводную магистраль, на каждую опору моста и канализационную решетку – все это на больших листах ватмана, скрученных в рулоны и перетянутых резинками. Где что искать, непонятно. Представь, кто-то, уходя на пенсию, забрал с собой свою работу.
– Я ничего не брал, – заверил его Дон.
– Речь не о тебе. Я встречался с несколькими нашими старичками – не обижайся на слово, – спрашивал, не знают ли они, что куда делось. Если бы это выяснить, мы могли бы все занести в компьютер.
– Мне показалось, ты сказал, что в отгуле?
Уолден пожал плечами:
– Когда я сижу в кабинете, у меня нет времени заниматься подобными вещами.
Дон с облегчением вздохнул.
– Повторяю, сам я ничего не брал, но могу восполнить кое-какие пробелы, если ваши теперешние ребята на это не способны. Например, работал над водонапорной башней. – Поэтому он и изготовил ее модель для игрушечной железной дороги.
В третий раз послышался телефонный звонок и вдруг резко оборвался.
– Слушай, я сейчас схожу за пиджаком, и мы посидим в «Келлиз». Закажу себе сандвич с беконом, а может быть, еще кусочек пирога.
Оставив Уолдена на пороге, Дон пошел за пиджаком, но, прежде чем открыть шкаф в прихожей, заглянул на кухню. Он беспокоился, что Арлин могла встать, чтобы ответить на телефонный звонок. Так и случилось.
Жена стояла, прислонившись к столу, на одной ноге, подогнув другую, и держала у уха телефонную трубку. Она посмотрела на мужа.
– Я думала, это Дэвид с новостями о Марле. Но это из школы, ищут Дэвида. У них есть номер его мобильного телефона, но бостонский. С тех пор он сменил телефон, а им не сообщил. Разве так можно?
– В чем дело? – спросил Дон.
– Что-то случилось с Итаном.
Глава 12
Барри Дакуэрт увлек Билла Гейнора в столовую и, убедившись, что ведущая на кухню дверь закрыта, выдвинул из-за стола два стула и повернул друг к другу.
– Садитесь, мистер Гейнор.
– Только еще раз скажите, где Мэтью?
– С Мэтью все в порядке. О нем не тревожьтесь. Прошу вас, садитесь.
Билл устроился на стуле. И когда Дакуэрт сел напротив, их колени оказались в футе друг от друга.
– Его же не отдадут той ненормальной?
– Пусть это вас не волнует. Вы ее знаете, мистер Гейнор?
– Нет. Вижу в первый раз.
– Мне доложили, ее зовут Марла Пикенс. Это имя вам что-нибудь говорит?
Билл устало покачал головой:
– Ничего.
Дакуэрт заметил на сервировочном столе у стены фотографию.
– Это вы с женой?
Гейнор выглядел старше мужчины на снимке.
– Снимались, когда женились.
Полицейский вгляделся в фотографию. У Розмари Гейнор были прямые черные волосы до плеч. С той поры и по сей день ее прическа не изменилась. Глаза темно-карие, кожа бледная, никаких румян и губной помады, чтобы оживить лицо.
– Что будут делать с моей Розмари? – спросил Гейнор.
– Простите? – не понял Дакуэрт.
– С моей женой? – Гейнор кивнул в сторону кухни. – Что с ней будет? Как с ней поступят?
– Отвезут в криминалистическую лабораторию, – объяснил Дакуэрт. – Произведут вскрытие. После чего отдадут, чтобы вы могли сделать соответствующие распоряжения.
– Зачем?
– Что зачем?
– Зачем делать вскрытие? Господи, на нее достаточно взглянуть, чтобы сразу понять, что с ней. – Он уткнулся лицом в ладони и заплакал. – Неужели она мало натерпелась?
– Я вас понимаю, – мягко заметил детектив. – Но экспертиза может дать много полезной информации и помочь нам найти того, кто это сделал. Если только у вас нет на этот счет своих мыслей.
Не отрывая рук от лица, Гейнор покачал головой.
– Ни малейших. Роз все любили. Это дело рук маньяка. Той женщины. Сумасшедшей. Господи, Мэтью был у нее. – Билл поднял голову и посмотрел на инспектора красными от слез глазами. – Она пыталась украсть нашего сына. А когда Роз хотела ее остановить…
Дакуэрт кивнул:
– Этим мы тоже собираемся заняться. А пока мне хотелось бы понять, когда произошли события. – «Временна́я последовательность, – думал детектив. – Вот, что мне требуется: временна́я последовательность». – Когда вы в последний раз разговаривали с женой? Когда сегодня утром уехали на работу?
– Не сегодня – я в последний раз разговаривал с ней вчера.
– В воскресенье?
– Именно. Меня не было в городе. Уезжал по делам.
– Где вы были?
– В Бостоне. С четверга.
– Чем вы там занимались?
– Я… был на собрании в нашей головной конторе. Я страховщик, работаю в страховой компании «Непонсет». Провожу там много времени. Иногда, до того, как родился Мэтью, и если мне предстояло там долго пробыть, ко мне приезжала Розмари.
– Где вы останавливались? – Дакуэрт делал записи в блокноте.
– В «Марриот-Лонг-Уорф». Меня всегда там селят. Какое это имеет значение?
– Мне нужна полная картина, мистер Гейнор. – Дакуэрт решил, что, прежде чем он отсюда уйдет, надо кому-нибудь поручить проверить информацию Гейнора насчет «Марриот-Лонг-Уорфа» и страховой компании «Непонсет». Хотя ничто не свидетельствовало за то, что этот человек мог убить свою жену, супруги всегда в первых строках списка подозреваемых. Бостон, если поспешить, всего в паре часов езды на машине. Гейнор мог приехать вчера после обеда, убить Розмари и вернуться обратно, сделав вид, что никуда не отлучался из города.
Маловероятно, но если не проверить, останется в разряде возможных версий.
– Когда вы уехали из Промис-Фоллс в Бостон? – спросил он.
– Я уже говорил – в четверг. Рано утром, чтобы оказаться на месте к десяти. Серию собраний закончили вчера вечером, но я слишком устал, чтобы вести машину, и отложил возвращение на утро. Встал пораньше и поехал. Постоянно звонил Роз, и на домашний, и на мобильный, но она не отвечала.
– Но вчера вы с ней разговаривали? В воскресенье?
Билл кивнул:
– Около двух. У нас был корпоративный обед, на котором нас накачивали всякими умными идеями. После обеда у меня оставалось еще несколько минут до следующего заседания, и я позвонил по мобильному Роз.
– Она ответила?
Билл снова кивнул.
– О чем вы разговаривали?
– Так, ни о чем. Я сказал, что скучаю. Спросил, как Мэтью. Предупредил, что вернусь скорее всего на следующее утро. Но если передумаю, позвоню и дам знать.
– Больше вы ей не звонили?
– Нет, пока не тронулся утром в путь. – Он прикусил губу. – Надо было возвратиться вечером. Какого черта я задержался? Вернулся бы домой, и ничего бы не случилось.
– По мере расследования мы узнаем больше, мистер Гейнор, но пока представляется, что нападение совершено вчера во второй половине дня. Даже если бы вы вернулись вечером, это вряд ли что-либо изменило.
Билл Гейнор закрыл глаза и медленно втянул в себя воздух.
– Я заметил, что у вас в доме установлена система охраны.
Гейнор поднял веки.
– Да, но Роз включала ее только на ночь, когда ложилась спать, а днем держала выключенной. Иначе приходилось бы постоянно отключать, когда она открывала дверь, чтобы сходить в магазин или погулять с Мэтью. Поэтому на день выключала.
– Хорошо. А как насчет замка?
Быстрый кивок.
– Запирать она не забывала. А когда возвращалась домой, закрывалась еще на задвижку.
– У нее были друзья? Она состояла в каком-нибудь клубе? Например, в женском университетском, физкультурном или в каком-нибудь другом?
– Нет. – Гейнор покачал головой.
– Я должен задать вам следующий вопрос: не было ли у нее кого-нибудь еще?
– Кого-нибудь еще?
Дакуэрт промолчал, давая Гейнору время осмыслить его слова.
– О нет, мы были друг другу верны. Она недавно родила. Да что вы, как можно такое спрашивать?
– Прошу прощения. С законом проблем не было?
– Вы серьезно? Разумеется, нет. Хотя неделю назад ее оштрафовали за превышение скорости, но это вряд ли можно назвать проблемами с законом.
– Конечно, нельзя, – мягко согласился инспектор. – У вас в городе есть родственники?
– Нет. Мы вообще небогаты на родню. Я единственный ребенок в семье, и мои родители скончались, когда мне еще не было двадцати. У Роз была старшая сестра, но она давно умерла.
– Как это случилось?
– Занималась верховой ездой, упала с лошади и сломала шею.
Дакуэрт поморщился.
– Родители?
– Роз, как и я, их рано потеряла. Мать – когда ей было девятнадцать, отца – в двадцать два года.
– То есть нет ни родителей, ни родственников, у которых мог быть ключ от вашего дома?
– Только у Сариты.
– Кто такая Сарита?
– Няня. Не знаю, куда она подевалась. Должна была находиться здесь. Я уверен, что сегодня день, когда она работает по утрам.
– Как фамилия Сариты?
Гейнор открыл рот, но ничего не произнес.
– Фамилия Сариты? – повторил инспектор.
– Я… никогда не знал, как ее фамилия. Такими вопросами занималась Роз. – Билл от смущения покраснел. – Это мой просчет, я должен был спросить.
– Хорошо. – Дакуэрт ничем не выдал своего неодобрения. – Что вы можете о ней рассказать?
– Когда родился Мэтью, я подумал, что неплохо бы найти для Роз помощницу. У нее были проблемы со здоровьем. Чтобы кто-нибудь приходил несколько раз в неделю и помогал. Сарита не только няня, хотя у нее есть необходимая подготовка и она работала с детьми. Она разгружала Роз. Давала ей возможность выйти из дома. Сделать покупки и не тащить за собой сына, не возиться с автомобильным креслом и все такое. Плюс к этому занималась другими вещами: убирала в доме, ходила в прачечную, готовила. Пока не наступало время идти на смену.
– На смену? – спросил детектив.
– Да. Она работала то ли в каком-то частном интернате, то ли в больнице, точно не могу сказать.
– Как вы нашли эту Сариту? Каким образом наняли?
– Этим занималась Роз. Я только сказал, хорошо бы найти ей помощницу, а искала она. Кажется, увидела объявление в Интернете, там был номер телефона. Позвонила, Сарита пришла на собеседование и понравилась ей. Вроде бы так.
– Вы уверены, что не знаете ее фамилии?
Гейнор покачал головой.
Дакуэрт подумал, что Розмари должна была внести няню в список контактов в своем телефоне. Если нет, ее номер записан где-то на бумаге. Затем ему в голову пришла другая мысль.
– Каким образом вы платили Сарите? На погашенных чеках должна стоять ее фамилия. У вас могли сохраниться несколько таких чеков.
– Мы платили ей наличными, только наличными. Строго говоря, я не уверен, что она работала здесь официально.
– Ладно. Откуда родом эта Сарита?
– Я никогда не думал, что мексиканцы едут так далеко на север, но она, возможно, откуда-то оттуда. Или с Филиппин. Но она не выглядела такой уж иностранкой. Наверное, кто-то из ее родителей был американцем. Белым американцем.
Дакуэрт промолчал, только сделал пометку в блокноте.
– Прошу прощения, я могу ошибаться, но какая разница, откуда эта Сарита? У вас есть ненормальная, которая захватила Мэтью. Вот с кем вам надо серьезно разговаривать.
– Извините, я отлучусь на минуточку, – сказал Дакуэрт.
Он вышел из столовой и знаком подозвал Гилкрайста:
– Выясни, где проживает Марла Пикенс, и опечатай дом. Чтобы ни одна живая душа туда не попала. Немедленно.
– Будет сделано, – ответил полицейский.
Детектив возвратился на свой стул в столовой. Гейнор держал в руке мобильный телефон. Он не звонил и не проверял почту. Просто смотрел на него.
– У меня такое чувство, будто я должен кому-то позвонить, – сказал он. – Только не могу сообразить кому.
– Давайте вернемся к Сарите. Вы сказали, что сегодня она должна быть здесь. Я вас правильно понял?
– Да. Я уверен: сегодня ее день, когда ей положено быть здесь с утра. И вчера тоже. Вчера она должна была находиться у нас.
– Если так, – проговорил детектив, – перед нами, мистер Гейнор, две возможности. Либо Сарита имеет отношение к убийству или что-то знает о том, что здесь произошло. Либо… – Дакуэрт секунду колебался, – сама попала в беду.
Билл Гейнор моргнул.
– О господи! Эта ненормальная Марла убила не только Роз, но и Сариту!
Глава 13
Дэвид
Я посадил Марлу в машину на переднее пассажирское сиденье, а сам устроился за рулем, но с места мы не трогались. Еще раньше полицейский Гилкрайст приказал мне отдать ключи. Теперь он вернулся и попросил Марлу показать водительские права. У меня сложилось впечатление, что таким образом он хотел узнать, где она живет. Что-то передал по рации и продолжал за нами следить, чтобы мы не удрали. Агнесса отошла к растянутой поперек улицы полицейской ленте, чтобы встретить адвоката Натали Бондурант.
– Помнишь, как приезжал в хижину? – Вопрос взялся у Марлы словно из ниоткуда.
– Ба, так это было сто лет назад, – удивился я. И бывал-то я там всего с полдюжины раз, когда мне было шестнадцать или семнадцать. Или, может, восемнадцать?
Марла говорила о доме своих родителей на озере Джордж примерно в часе езды от города. И называть его хижиной значило оказывать недобрую услугу. Это был красивый дом. Участком владели несколько поколений семьи Джилла Пикенса. Раньше там на самом деле стояла примитивная халупа с надворными постройками. Но родители Джилла все снесли и на этом месте возвели настоящий дом. Однако по традиции продолжали называть хижиной.
Раньше, когда моя мать и Агнесса ладили лучше, чем теперь, нас несколько раз приглашали туда на выходные. Я купался, катался на водных лыжах и бороздил озеро вдоль и поперек на лодке Джилла в поисках молоденьких девиц. Марла была тогда совсем еще ребенком, лет, наверное, шести или семи.
– А я тогда на тебя запала, – тихо призналась она, упершись взглядом в колени.
– Что?
– Хотя ты мой двоюродный брат и на десять лет старше меня, ты мне понравился. Помнишь, как я за тобой повсюду ходила?
– Как тень, – кивнул я. – Стоило мне куда-нибудь собраться, и ты тоже просилась со мной.
Марла грустно улыбнулась:
– Не забыл тот случай, когда я тебя накрыла? С той, как ее там?
Я поднял на нее взгляд.
– Не понимаю, о чем ты?
– В лодочном сарае. Я туда вошла и застала тебя, когда ты обжимался с девчонкой. Ее звали, кажется, Зения или как-то так. Ты запустил ей руку под рубашку.
– Да, припоминаю. Я тогда тебя упрашивал никому не рассказывать.
Марла кивнула:
– Я тебя заставила отвезти меня в папиной лодке на парусную пристань и сводить в кафешку. Ты откупился от меня молочным коктейлем.
– Это тоже помню, – усмехнулся я.
– Надо было требовать больше, учитывая, что я для тебя сделала потом.
– Что?
– Тем же летом.
– Прости, не врубаюсь.
– Ладно, проехали. – Марла махнула рукой. – Мои воспоминания от хижины только хорошие. Славное место. Но больше я туда никогда не вернусь. – Она помолчала. – Это там я ее потеряла. Там я потеряла Агату.
– Агату? – повторил я.
– Я бы ее так назвала. Такое ей выбрала имя: Агата Беатрис Пикенс. Согласна, имя труднопроизносимое. – Ее глаза, еще не просохшие от плача в последние два часа, опять наполнились слезами.
– Не знал, что это произошло в том месте, – сказал я.
– В больнице тогда случилась вспышка псевдомембранозного колита, и мама решила, что мне не стоит там рожать. Правда, не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что она отговорила дочь лечь в собственную в больницу. Понимала, какой это вызовет эффект, если отправит меня в другое медицинское заведение в то время, как сама заявляет прессе, что у них безопасно и все необходимые меры приняты. Но мать когда-то училась на медсестру и работала акушеркой. Ты же в курсе?
– Да.
– Она сказала, что может позаботиться обо мне не хуже, чем кто-либо другой. Но чтобы не рисковать, позовет на помощь доктора Стерджеса. В хижине все для меня устроили. Я хочу сказать, что идея была неплохая – обстановка спокойная.
– Согласен.
– Мама находилась со мной, а Стерджеса держала для подстраховки. Хотела позвать, когда начнутся настоящие схватки. Она – управляющая больницей, и любой сотрудник, даже врач, прибежит, стоит ей поманить пальцем.
– Я заметил.
– Когда она решила, что роды вот-вот начнутся, послала ему сообщение, и он приехал очень быстро. Сначала все шло хорошо. Только мне было очень больно. Понимаешь, очень-очень больно. – Ее голос сорвался.
Я не знал, что сказать. Да, наверное, Марла и не хотела, чтобы я что-нибудь говорил. Ей требовалось самой выговориться.
– Мне что-то дали. Доктор Стерджес дал. Лекарство помогло – болеть стало меньше. Но затем все пошло не так, как надо. Совершенно не так. И когда Агата родилась, она не дышала.
– Причина была в пуповине? – Я мало разбираюсь в медицине, но слышал, что пуповина может стать причиной смерти плода.
Марла отвернулась и кивнула:
– Да. Я читала в Интернете: такое часто случается, но редко угрожает жизни ребенка. А мне не повезло. Я вспоминаю все, как в тумане, – то теряла сознание, то снова приходила в себя. Но никогда не забуду, до конца жизни.
– Сочувствую, Марла. Не могу представить, что тебе пришлось испытать.
– Я хотя бы смогла подержать ее на руках и видела, какие у нее чудесные пальчики. – Слезы полились у нее ручьем. – Мама сказала, что она была со мной всего пару минут, а потом им пришлось ее отобрать. У тебя есть салфетки?
Я показал на перчаточник. Марла открыла крышку, взяла три штуки, промокнула глаза и высморкалась.
– Мама винила себя.
– Что ты хочешь сказать?
– Потом говорила, что она виновата. Если бы я рожала в больнице, было бы больше шансов спасти ребенка. Тяжело переживала. Я знаю, она производит впечатление законченной стервы, но удар был для нее почти такой же сильный, как для меня.
– А ты?
– Что я?
– Ты ее винишь?
Прошло несколько мгновений, прежде чем она ответила:
– Нет. Все было подготовлено самым лучшим образом. Я сама со всем согласилась. И доктор Стерджес сказал, все было сделано как надо. А остальное – случайность. Если кого-то винить, то только Бога. Вот и мама говорит, что она его винит после себя.
Я кивнул.
– Я человек не религиозный. Не верю в Бога, пока не возникает нужда в чем-нибудь его упрекнуть. Ты меня понимаешь? – Марла заглянула мне в лицо.
– Думаю, что да. Хотя мне трудно разобраться, как относиться к таким вещам.
– До того как все пошло прахом, мне там было вовсе не плохо. Мама не злилась, обращалась со мной хорошо. Не осуждала, как обычно, хотя жутко бесилась, когда узнала о моей беременности. Но ближе к родам как будто смирилась.
– А отец ребенка? – спросил я. – Как он реагировал?
– Дерек?
– Да. Никогда не знал его имени.
– Дерек Каттер.
Это имя всколыхнуло память. О тех временах, когда я работал репортером «Стандард».
– Я ему сразу не сказала. А в последние недели беременности мы почти не разговаривали. Мать не хотела, чтобы мы общались. А я его, наверное, по-настоящему не любила.
– Он студент?
Голова Марлы дважды поднялась и опустилась.
– Из здешних. В общежитие колледжа, как большинство ребят, не переехал – остался жить дома. Но потом его родители расстались, дом продали, и мать куда-то уехала. Отец перебрался в квартиру, и Дерек поселился поблизости от колледжа в доме с другими студентами.
– Похоже, ему несладко пришлось.
– Да. Его отец был каким-то образом связан с садоводством, и Дерек, когда был подростком, ему помогал. Подстригал газоны, разбивал цветники и все такое. Когда дом продали, отцу Дерека пришлось снять гараж, чтобы поставить газонокосилки и прочие механизмы. Мама никогда не любила Дерека. Она считала, что мне нужен сын адвоката или владельца «Майкрософт» или «Гугл» – не меньше. Но Дерек был нормальным парнем.
– Где ты с ним познакомилась?
– В городском баре. Буквально натолкнулись друг на друга. Я приврала – скрыла, сколько мне на самом деле лет. Сказала, что недавно окончила институт, и он решил, что я всего на пару лет, а не на семь, старше его. Но мне кажется, возраст не имеет особого значения.
Зазвонил мой телефон.
– Извини.
Кто-то из дома: то ли отец, то ли мать. Но я готов был поспорить, что мать.
– Слушаю.
– Дэвид?
Я оказался прав.
– Что, мама?
– Что происходит?
– Долгая история. Сейчас не могу объяснять. Я с Марлой, и Агнесса тоже подъехала.
– Не знаю, может, ты хочешь, чтобы отец этим занялся? Я бы сама взялась, но упала с лестницы.
Я стиснул свободной рукой неподвижный руль.
– Что с тобой?
– Поднималась по лестнице, поскользнулась и упала. Ерунда. Но звонили из школы по поводу Итана.
Вот уж точно: беда никогда не приходит одна.
– Что с Итаном? Поранился?
– Вроде бы нет. Подрался с другим мальчишкой. Его привели в учительскую, а оттуда стали звонить к нам – разыскивали тебя. Ты, когда записывал его в школу, забыл дать новый номер телефона, чтобы в случае чего…
– Мама! – завопил я. – Что с Итаном?
– Тебе надо его забрать. Его отсылают домой.
Я закрыл глаза и выдохнул.
– Прямо сейчас не могу. Мне нельзя покидать место происшествия.
– Место происшествия?
– Пусть едет отец, а я потом разберусь.
– Хорошо, я ему скажу. Так что там с Марлой? Она в самом деле опять украла ребенка?
– Потом, мама.
Я разъединился, отложил телефон, наклонился вперед и уперся головой в руль.
– Неприятности? – спросила Марла.
– Наваливаются со всех сторон. Ладно, прорвемся.
Я посмотрел на дом Гейноров. В это время открылась дверь, оттуда вышел детектив Дакуэрт, бросил взгляд на мою машину и направился в нашу сторону. Но прежде его у открытого окна Марлы появилась парочка: Агнесса и Натали Бондурант.
– Все будет нормально, малышка, – ободрила Агнесса дочь. – Ничего не бойся.
Дакуэрт попросил их отойти в сторону.
– Марла Пикенс? Будьте добры, выйдите из машины.
– Ей нечего сказать, – заявила Агнесса и захлопнула дверцу машины, которую Марла начала было открывать.
– Миссис Пикенс, – обратилась к ней адвокат, – позвольте мне. Привет, Барри.
– Привет, Натали, – отозвался детектив.
– Я представляю Марлу Пикенс. Боюсь, что в данное время она не будет отвечать ни на какие вопросы.
Дакуэрт устало посмотрел на нее.
– Я расследую убийство, и мне необходимо кое-что спросить.
– Я принимаю это к сведению. Но сейчас моя клиентка в шоке и не способна осмыслить ваши вопросы.
– И когда же, по-вашему, клиентка обретет такую способность?
– Не готова сказать.
– Будет она говорить или нет, ровно через час привезите ее в управление.
– Ей нечего будет сказать.
– В таком случае она будет в управлении молчать.
Теперь Агнесса сама открыла дверцу, взяла дочь за руку и помогла вылезти из машины. С Натали по одну сторону и Агнессой по другую Марла направилась прочь по улице, оставив меня одного.
Дакуэрт посмотрел на меня в открытую дверцу.