Таланты и бесталанные. Братство или барство? Сборник авторских работ

И если даже цены будут объективно расти в строгом соответствии с ростом качества – товары и услуги становятся недоступными для всех равноправных, но менее имущих граждан. А самое кощунственное – при чём тут прибыльный бизнес на здоровье людей, на образовании, на культуре, на всех направлениях социального роста и развития граждан? Как понять бизнес вообще, предназначенный для повышения жизненного уровня граждан, а прибыль которого проистекает прямиком от убыли из карманов массового покупателя со снижением их жизненных уровней?

Выходит, в принципиальное отличие от добропорядочного частного предпринимательства в тесном содружестве с государством, свободный бизнес – это всё, из чего можно извлекать корыстную выгоду, независимо от того, наносится им вред людям и природе и в каких масштабах.

Атака на стереотип о конкуренции

(от лат. concurrere «сталкиваться», «соперничать») – соперничество в какой-либо области с целью получения выгоды… Конкуренция

Википедия

Иными словами, выгода, выгода – и ничего личного, кроме выгоды! Но так заявить, наверное – можно лишь убедившись, что выгода не исходит из убытков для другой личности? А если исходит, то конкуренция ни чем, по сути, не отличается от свободной, но дикой – в низшем животном мире, где, как известно, и без конкуренции понятно, кто побеждает и как отстаивает свою силовую монополию.

Т.е., в том низшем, где животные инстинкты полностью превалируют над зачатками разума, которым Природа (или Всевышний – кому как удобнее) щедро наградили людей. А это значит, что Сила, как способ монопольного превалирования над слабыми – стала и способом содействия слабым. Что отношения способны строится и на взаимовыгодной основе, например, путём равноценного обмена того, что в избытке у одной стороны – на то, что недостаёт другой и наоборот, а в конкуренции после победы одной стороны, обязательно остаётся возможность другой – продолжать наращивать свою конкурентоспособность до квази равных потенциалов, как условии общего движения вперёд.

Но для этого требуется одно всеобъемлющее условие – мирное сосуществование! А выходит, что и в 21 веке цивилизации есть ещё умы, недалеко ушедшие от превалирования животных инстинктов над разумом, нашёптывающие, что и мирный рост конкурентоспособности есть риск утери прежней монополии и требующие наращивать силовую агрессию.

Какая сторона и как часто инициировала агрессию против другой – может стать очевидным лишь из исторической статистики. Но странно, что начала агрессиям положены в далёкой ретроспективе как по светской, так и библейской Истории – на религиозной основе. Вместо, казалось бы того, чтобы именно в этой сфере принципиального примирения, добра и всеобщей любви ещё с древних времён – приходить к взаимным обменам всем, что есть лучшего в конфессиях и отходить от всего наихудшего. Наверное, с этой целью и реформаторская Конституция РФ ввела замену военной службы по защите Отечества – гражданской. Тем, чьё убеждение и вероисповедание противоречит этому.

Противоречит священному долгу защиты Отечества с оружием в руках (?!?).

Но тогда странного ещё больше! Выходит, что ценой своих жизней защищали Отечество от конкурентов-агрессоров с запада, юга, востока, и гордятся мощнейшим оружием на парадах Победы – сплошные безбожники, что ли?

О форвардной демократии

Очевидно, логичен вопрос – а какой ещё может рассматриваться демократия, пришедшая на смену авторитарных режимов с их порождениями волюнтаристских культов во власти одной Личности или единственной политической партии? И к величайшему сожалению, понятие о демократии так и не обрело ещё однозначного определения, согласованного на международном уровне в качестве очередного прогрессивного этапа в развитии цивилизации – остановившись на определении т.н.

«свободной демократии». По всей видимости – имея ввиду, что свобода и есть залог прогресса. Хотя сегодня наверное только первокласснику неизвестно, что она в тоже время является залогом ещё и много чего – обратного прогрессу.

Иными словами, свободная демократия должна бы осуществляться с минимально возможными ограничениями претендентов на власть – для максимально свободного доступа к управлению государством. Ну а если эти ограничения диктуются максимальным соответствием лидерских качеств претендентов на власть – высшим полномочиям по распоряжению общенациональными богатствами, денежными потоками, трудовыми ресурсами и, по сути, судьбами граждан и самого государства?

Разве это не обязывает к заблаговременной разработке и обнародованию высших лидерских профессиональных требований – с тем, чтобы избиратель знал, кого конкретно выдвигать и избирать, а сам претендент на власть заранее соизмерял, выдвигаться ему или подождать до полной готовности к высшим требованиям, преградив таким образом свободное проникновение различного

рода случайных попутчиков во власть. Тем более, если ставится вопрос о подотчётности и оценке властью представительской – всех профессиональных ветвей и органов власти, с риском и их склонить к политическому популизму.

Мало и этого. Каким-то странным образом Депутаты Нижней Палаты становятся ещё и спецами в вопросах законотворчества. Как такой-то феномен образуется? Нет сомнений, что избираются наиболее авторитетные и заслуженные представители из различных сфер культуры, искусства, творчества, спорта и т. п. Но при всём к ним уважении – это вовсе не означает авторитета и заслуг в области законотворчества, которые просто не мыслимы без основательных знаний и практического опыта в сфере юридической науки, правоведения и самой методы разработки законов. Не потому ли «несовершенство законодательной базы» стало высшим аргументом для снятия с себя ответственности за работу на местах?

Но самое существенное состоит в изменении отношений между обществом и властью. Если когда-то Государь являлся единоличным владельцем и распорядителем общенациональной собственности государства, то демократия призвана зафиксировать переориентацию принадлежности общенациональной собственности на само государство – в лице народа и власти, им избираемой.

А именно из этого следует, что народ (общество) сдаёт общенациональную собственность во  очередной смене власти для решения внутренних и внешних государственных задач, с одновременной целью выверки эффективности применения высших полномочий данной сменой власти. временную аренду

Но для этого требуется покончить с прежней порочной практикой общих отчётов за партию или иное объединение – с заменой на персональные отчёты каждого депутата по выполнению предвыборных обязательств, отношению к возложенным обязанностям и личному вкладу, соответствующему высоким окладам, льготам и привилегиям из налогов с населения. С тем, чтобы восстановить подлинное предназначение Депутата в качестве его высокой миссии «слуги общества», а не наоборот и демократа по общепризнанному определению. А главное, с тем, чтобы иметь ясную картину – кого рекомендовать на замену очередными выборами, а кому продлить полномочия – не скатываясь в кампанейщину с полной сменой составов и тех и других.

А кому из аналитиков ещё неизвестно, что принцип демократического вручения полномочий по распоряжению общенациональной собственностью через электоральный отбор – исключает свободное приобретение и распоряжение ею иным свободным способом и кем угодно.

И ещё одно. В каждом обществе имеются специфические отрасли и направления развития, которые считаются главными или не очень. Но среди них одно – судьбоносное, от которого зависит всё остальное. Это и есть направление совершенствования демократической власти – с судьбоносным же к нему отношением государства и в смысле бюджетного обеспечения и в смысле организации подготовки к избирательной кампании в течение всего межсозывного периода, вместо укоренившихся тридцати дней ажиотажной гонки за судьбоносными полномочиями над общенациональными богатствами, денежными потоками и трудовыми ресурсами.

Для регулярной просветительской работы с избирателями на местах, ознакомления с выборным законодательством и спецификой партийных и иных программных документов, промежуточных (если необходимо) отчётов о ходе выполнения предвыборных обязательств, более действенного ознакомления с будущими претендентами на власть по практическим делам, не раз выводившим подопечные коллективы из экстремальных ситуаций и без специальных на то мандатов.

Теперь можно попытаться найти 10 различий между демократией свободной и фордемократией.

Они есть. Но это не ограничения свободы, а разделение свободных потоков по направлениям наиболее эффективного участия общества в управлении государством.

Атака на стереотип о парламентаризме

– система государственного устройства, при которой чётко разграничены функции законодательных и исполнительных властей при привилегированном положении парламента. Парламентаризм

– представительный и законодательный орган в государствах, где установлено разделение властей. Парламент высший

Википедия

Действительно, если цивилизация направилась на более эффективное управление обществом – в структуре власти не обойтись без представительного органа от различных слоёв общества. Однако, подобная реформация власти послужила формированию устойчивого и предельно популистского стереотипа, по которому при демократии предоставляется возможность по управлять государством любому, вплоть до домохозяйки от кухонной плиты – лишь бы ей исполнился 21 год и была подтверждена её дееспособность. И, выходит, совершенно игнорируя тот факт, что высшим властным полномочиям должны соответствовать и высшие лидерские качества представителей от общества.

И несмотря на это, Парламент признаётся высшим привилегированным органом по отношению к высоко профессиональным ветвям власти, с правом заслушивания их отчётов и оценок профессиональной деятельности с внесением соответствующих коррективов. Но можно ли представить ситуацию, в которой не профессиональное ещё ученичество принялось бы направлять профессиональных педагогов? Нет. Значит из одной крайности с авторитаризмом кинулись в другую – со свободным потоком во власть через предельный минимум ограничений.

Но если не обнародованы высшие критерии, ориентирующие избирателя и самих претендентов – кто соответствует высшим властным функциям, то кто же предлагается в представительный орган власти?

Очевидно, наиболее авторитетные личности из различных сфер деятельности и по какому-то неписанному закону – прежде всего от партийно-политических идеологов. Но партийный и иной деловой авторитет вовсе не означает авторитета в законотворчестве, который просто не мыслим без высшего юридического образования и соответствующего опыта работы, а для эффективного контроля профессионалов – Парламент сам должен быть профессиональным по меньшей мере не ниже их уровня. Всё остальное есть не что иное, как властный волюнтаризм высшей пробы из 20 века.

И если кому-то кажется, что его легко исправлять очередными корректировками, то на самом деле подобные корректировки вызывают движение огромных народных сил и средств вместо таких же, потраченных, получается, впустую. И в слабой надежде, что и новые не канут туда же.

Атака на партийно-политический стереотип

– объединенная группа людей, непосредственно ставящая перед собой задачи овладеть политической властью в государстве… Политическая партия

Википедия

Что же это, как не мина под властью и народом, заложенная ещё в периоды разбродов и шатаний столетней давности и снова вручена политическим партиям, продолжающим считаться «авангардом» общества – на непонятно какой правовой основе. Даже если власть избрана большинством и установлена её периодическая смена по итогам текущих поправок через депутатов! Возможно, когда-то на фоне безграмотности – это ещё как-то оправдывалось. Но только не на современном этапе.

Известно, что в основе того авангарда превалировала и продолжает превалировать преданность какому-либо убеждению, объединяющему единомышленников в различные по идеологии партии.

Но «едино мыслить в партии» прямо противоречит «свободе мысли в партии», а плюрализм партий – есть свобода убеждений, уже ограниченных однообразным целевым мышлением на овладение власти. Этим-то как раз и не страдают вне политические объединения, не зашоренные идеологией, причём – на правовой основе свободного выбора, в том числе и не примыкать к ним, при объявленном равенстве с политическими – всех общественных объединений! И с конституционным же уложением о том, что никто не может быть принужден к вступлению в какое-либо объединение. Но тогда как понимать агитнатиск на население политических адептов по доморощенному принципу – счастье будет только с ними?

Мало того. Если частные политические идеологии получают относительное фракционное большинство – то через законотворчество они неизбежно становятся обязательными для всех преобладающе беспартийных уже и без агитации, но под опекой  об уголовной и иной ответственности. Кодекса

Выходит, голосуй избиратель или не голосуй – а будь добр в своём беспартийном большинстве подчиниться политическому меньшинству и безбедно содержать его до власти и во власти.

Спрашивается – где правовая логика? Свободен ли избиратель в выборе, чему предпочесть свою преданность – стране и народу (с талантами, никак не меньшими, чем у политиков, и во главе с научным оппонированием), или частным политическим идеологиям, уже по отдельности принявшимся разводить страну и народ по разным векторам (вплоть до противоположных) – через овладение государственными постами и целыми регионами (в точности по Википедии)!

Ответ заложен в уже наметившейся тенденции равенства с политическими – всех гражданских самостоятельных объединений. Пока в политической надстройке над общегражданской властью продолжается разброд с выяснением, что для неё важнее – свобода мысли или единомыслие?

Когда Закон становится – что дышло?

А иными словами – таким, который можно интерпретировать по собственному прагматическому усмотрению. Очевидно, относится это прежде всего к тем, кто по собственной воле или в силу каких-то обстоятельств – принимается либо извращать положения Закона, либо вовсе его игнорировать.

Однако, прежде не лишне сказать об основополагающей роли Закона в обществе.

И по сей день не кончается спор на тему – какая система управления наиболее эффективна для развития общества – централизованная государственная или децентрализованное самоуправление?

Но подобный спор присущ только тем, кто не понимает, что государственная централизация – это не чьё-то желание или нежелание или склонность к диктаторству во власти.

В  цивилизованном обществе она объективно устанавливается Основным Законом – Конституцией государства в качестве приоритета на всей его территории, в том числе и с субъектами на самоуправлении с местными законами,  Основному Закону. Но, разумеется, если и Конституция не содержит противоречий в самой себе. любом не противоречащими

А именно такими противоречиями явились понятия о свободе Личности от общества, от власти, от государства, что равно означает ! Очевидно, что если Закон в самом себе сочетает требования нерушимости и свободы от нерушимости – это и есть самый общий ответ на вопрос в заголовке.  свободу от Конституции

Но либерализация сказалась и на формировании демократической власти – предельной минимизацией требований к претендентам на законотворчество, в результате чего среди авторитетных представителей общества в Парламенте, меньше всего оказалось с высшими юридическими и правовыми знаниями и опытом, так необходимых для законотворчества. И, тем более, если Парламенту предстояло стать доминирующим по отношению к другим профессиональным ветвям власти – Парламент вообще должен быть компетентен по меньшей мере не ниже уровня заслушиваемых профессионалов. Так рождается дилемма – эффективное управление государством или эффектный популизм.

Очевидно, именно поэтому ограничились простой декларацией действующих прав гражданина, не задумываясь над тем, что эти права становятся действующими и действенными только со и по мере их реализации самим гражданином или государством. Точно так же продекларировали равенство прав граждан перед Законом и Судом, независимо от их имущественного положения, а в реалиях эти права попали в прямую зависимость прежде всего от уровней индивидуальных способностей и соответствующей им меры материальной состоятельности по реализации прав. И в деятельность правовых судов прочно вошла практика приоритетной защиты состоятельных ответчиков с их возможностями найма свободных и опытнейших адвокатов – в разбирательствах с неимущими истцами. временем

Чисто декларативно отнеслись и к распространению абстрактной свободы, не удосужившись вникать – что она одинаково действенна как для положительных тенденций в обществе, так и отрицательных. Что если её не опускать на конкретные индивидуальные нормы, то исчезает сам предмет разбирательства – кто, где и чью свободу нарушил, а, выходит, осваивай её беспрепятственно те, кто первыми добыл больший капитал. Что свободная конкуренция – это не соревнование по производству товаров и услуг, а борьба за поглощение большим частным капиталом меньших. Что на семейные бюджеты ложится бремя не , установленными Конституцией, а куда как больше – свободными и постоянно растущими рыночными ценами, устанавливаемыми по частному усмотрению. И что свободное вне идеологическое волеизъявление вынуждено по-прежнему подчиняться политическому меньшинству. налогами

Нет спору, что частные политические убеждения (идеологии) являются вместе с равноправными беспартийными объединениями – важнейшими участниками общегражданских, ни к чему ещё не обязывающих дискуссий, позволяющих приходить к наиболее выверенным решениям для их передачи избираемым во власть депутатам. Но те же дискуссии между фракциями, уже облечёнными властью – непосредственно предшествуют принятию общегражданских законов, обязывающих всех без исключения, включая беспартийное большинство, подчинять политической идеологии.

А это уже не демократия. Либо, по меньшей мере, требуется ставить вопрос о репрезентативности правящих политических партий общему волеизъявлению, в том числе беспартийного большинства. С задачей предотвращать искажения демократического принципа – принятием решений общенационального значения из конъюнктурного меньшинства с частными политическими идеологиями.

Важно, наконец, осознать что задержки с выходом законов, доработки и переработки уже принятых к исполнению – всё это бумажное творчество не исчерпывается Парламентом, но облечённое силой власти, законно требует огромных сил, средств и времени народа, потраченных, выходит, впустую, и очередных аналогичных, с новой надеждой на то, что пустой цикл не повторится.

С массой личных переживаний, бытовых мытарств и сомнений в доверии к власти вообще, с неизбежной после этого дилеммой выбора – оставаться ли законопослушным или тоже воспользоваться свободой прагматического эгоизма, в обход подобных Законов и известных моральных заповедей. От аморальной безработицы, от аморальных прав в зависимости от денег, от самоуправления, как от самоуправства и от свободы, равной как от унижений, так и для унижений. И особенно – унижений от бумаг с официальными печатями и подписями на пороге дома.

Но ответственность за нарушения Закона и моральных заповедей – подробнейшим образом расписана в Приложениях к той же Конституции, вплоть до лишения столь долгожданной свободы с изоляцией от общества в тюрьмах.

И не хочется даже думать, что вдобавок ко всем неурядицам прибавляется ещё одна, самая коварная – с заполнением тюрем самими Депутатами из числа компетентных в чём угодно, только не в законотворчестве!

А с другой стороны – какие же резервы ещё скрыты в развитии России, если не шарахаться от одной крайности в другую и твёрдой государственной конституционной централизацией, во главе с избираемыми профессионалами в Парламенте, последовательно вести страну к либерализации по мере избавления от злоупотреблений свободой!

Иначе не отвязаться от деструктивной оппозиции с одним и тем же мотивом против власти – почему она права и свободы объявила, но не поднесла ей под нос на блюдечке с голубой каёмочкой?

Преступление и наказание – что талантливее?

Проблема особенно актуальна в связи с укоренившимся стереотипом восприятия талантов в качестве исключительного блага для общества.

Позвольте с этим не согласиться. Прежде всего, в любом таланте заложена двойственная тенденция – либо обращать его на благо общества, либо талантливо замкнуть на себя любимого за счёт других, а тогда тем другим далеко не до позитива. Да и весьма сомнительно считать позитивным талантом того, кто не способен к элементарному отличию, образно говоря, хорошего от плохого. Вряд ли поспоришь с тем, что одинаково успешно можно как талантливо творить в русле законов, так и не менее талантливо, а то и гениально – обходить их. А, вцелом, кто может ответить – сколько мрачных «висяков» с напрасно потрачеными силами и средствами – хранят анналы преступлений?

Разрешение подобных ситуаций в поле правовых отношений возложено, как известно, на судебные органы, а именно с правовыми судами связаны надежды на общество будущего, свободного от правонарушений, угрожающих жизни, свободе и благополучию других сограждан общества. Но совершенно очевидно, что и в правовом поле ещё немало ухабов, препятствующих объективному отправлению правосудия.

Один из них в том, что рост талантливой преступности сводит, по сути, на нет принцип неотвратимости наказания, который служит профилактикой тяги к совершению правонарушений. По той простой причине, что сила тяги к материальной выгоде, с ростом талантливо организованых правонарушений – начинает во многократ превышать силу самого строгого наказания, с его растущей неадекватностью принципами гуманизма. И казалось бы, гуманизм и есть величайшее добро, так необходимое обществу людей. Но в том и парадокс, что гуманизм по отношению к правонарушителю – одновременно является антигуманизмом по отношению к смертям и ущербам потерпевших от того же правонарушения. Какой выбираем?

Не лишне констатировать, что каждое талантливое правонарушение требует целую армию не менее талантливых сыскных, расследуемых, пресекающих и судебных спецов и общественных средств – и окажись в этом длинном ряду хотя бы один, менее талантливый, как весь труд и средства на смарку и либо потребуют повторных затрат, либо они вообще канут в пустоту.

Так ведь это ещё только цветики, если не учитывать укоренившийся стереотип компрометации профессиональной деятельности спецов – составом т.н. присяжных заседателей, никак практически не участвующих в той деятельности, а только с одного словесного заседания способных вынести вердикт, прямо опровергающий профессионалов! Но, строго говоря, подобный вердикт требует неотложного привлечения сыскных, расследуемых и иных спецов, для того, чтобы судить, кто оказался прав – профессионалы или просто присяжные, с привлечением к законной ответственности.

Но это – если говорить строго и, похоже, не для правовых судов.

Не обойтись и правовым судам без тормозящих бюрократических проволочек, ибо сам процесс к правосудию не может даже стронуться с места без бумажки с официальным заявлением истца.

Плохо это или наоборот, но означает ни много, ни мало, а то, что ровно до этого судьбоносного момента можно вершить всё, что разрешено законом и категорически им запрещено. А если по целому ряду объективных причин заявления не подаются – это тоже причислить к торжеству правовых судов?

Но точно также копрометирует правосудие ещё один укоренившийся стереотип, по которому незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение. Может где-то, кто-то и видел слепого, которого привлекли за то, что по слепоте своей наткнулся посохом на бампер иномарки? А слепота в законах – это и неграмотность и пунктуальность их доставки на места и до самого законопослушника и время на уяснение их смысла. И как тогда незнание законов без расследования причин может относится к объективному правосудию?

Вместе с тем, уже нельзя не понимать, что судебная инстанция – это такая инстанция, которая принципиально и всегда плетётся в самом хвосте свершившихся событий, потери в которых уже не вернёшь никаким судом. Как быть истцу в этих-то ситуациях, если именно в таких всё равно – что есть правовой суд, что его нет. Потому как нет действенного механизма профилактики по упреждению и предотвращению невозвратных потерь. И здесь вместо пропаганды свободы нравов – никак не обойтись без глубокой и основательной идеологии формирования личности всей системой воспитания и образования – в русле устойчивого неприятия деяний, влекущих за собой привлечение к уголовной ответственности через правовые суды. Иного не дано – если действительно поставлена задача движения к свободному от правонарушений обществу.