Синдром Минотавра

– Ты неправильно употребила слово, – хмыкнула недовольно Ариадна. – В данном случае лучше просто сказать «бог», но правильней «герой», так как на самом деле ничего божественного он не совершил. Да, он потратил на нас немного денег и времени, и теперь мы его должники.

– Ты не совсем права, – Таня часто вступала в споры с няней, особенно тогда, когда дело касалось ее поведения, но сейчас она просто не смогла промолчать. – Деньги ладно, а вот время стоит гораздо дороже денег. И ты должна это понимать. А давай, – она резко сменила тему, – пойдем, мультики посмотрим.

– Давай, – согласилась Ариадна. Спорить с воспитанницей о Тиме ей совершенно не хотелось. Впрочем, на мультики можно отвлечься, она их, особенно старые советские, любила. Расслаблялась под их наивную мораль, начинала смотреть на привычные вещи по-иному. Просмотр их избавлял ее и от глубоких депрессий, и от бессонниц, и от внезапных приступов беспокойства. Сейчас это было как нельзя кстати – встреча с Тимом внесла в ее душу разлад. А книжку можно почитать и непосредственно перед сном.

Они перебрались из библиотеки в гостиную и, сбросив туфли, с ногами забрались в кресла перед телевизором. Переключая детские каналы, Ариадна довольно быстро отыскала то, что им обеим хотелось посмотреть. Пара Ну-погодишек вызвали у них лишь негромкий смех, «Заколдованного мальчика» просмотрели в тягостном молчании, правда, песенку гнома пропели хором, а вот мультфильм «В стране невыученных уроков» вызвал у них ожесточенные споры. Таня начала горячиться и утверждать, что рассказ Лии Гераскиной гораздо интереснее мультика. Ариадна же настаивала на обратном – чего, мол, стоит одна фраза коровы «Фигушки, я плотоядная», а в рассказе этого нет.

– Знаешь, – неожиданно сказала Таня, – мне кажется, что Минотавру афинских девушек и юношей привозили не на съедение и растерзание, а для любви – по одной девушке и одному парню в год. Этого времени достаточно, чтобы узнать друг друга, присмотреться, чтобы понять, что они не пара. Он же не людоед плотоядный, в конце концов, как та корова из мультика.

Ариадну напугало, какой оборот принял безобидный, на первый взгляд, спор с девочкой о мультфильме, перешедший неожиданно на мифы, которые они собирались продолжить читать перед сном. Понимая, что Таня в чем-то права, обескураженная, смущенная, на грани обморока, Ариадна откинулась на спинку кресла. По большому счету, и возразить было нечего.

Действительно, зачем Минотавру убивать девушек и юношей? Они ничем не могли ему навредить – он был сильнее всех их вместе взятых. Месть за то, что его заперли в Лабиринте? Вряд ли. Он не собирался покидать свой дворец, тот со временем стал его домом. По крайней мере, в мифах об этом ничего не говорится.

– Ты была знакома с Тимофеем раньше, – изрекла Татьяна, возвращая Ариадну в действительность. Она не спрашивала, она утверждала. – Я не говорила ему, куда нас везти, и ты не говорила. Он знал…

Ариадна хотела солгать, но не стала – она не произнесла ни слова, лишь нервозно завозилась в кресле. Обсуждать Тима с воспитанницей у нее не было никакого желания. Ну, знал и знал, может, встречался где-то на светских раутах с родителями девочки.

– Ладно, – сказала Таня, – мультики мы посмотрели, пошли в спальню читать о богах и героях. Грядет время сна.

Повернув голову назад, Ариадна взглянула на настенные часы – те показывали половину десятого. У Татьяны отбой в десять, у них оставалось всего тридцать минут на вечернюю сказку.

– Сегодня читать про Минотавра не будем, – попросила Таня. – Давай обсудим Тесея и его подвиги. Он же был афинский царевич?

Ариадна пожалела, что не поменяла книгу на греческом языке, на что-то более понятное ей. В этом издании ничего не было написано о герое, приведена только одна картинка о его подвиге, где он расправлялся с разбойником Дамастом по прозвищу Прокруст. Но еще со студенческих времен она помнила, что Тесей, согласно Плутарху, подражал Гераклу, но этого было мало, чтобы рассказывать о герое Татьяне. Да, к уроку учительница не подготовилась.

Монотонным голосом Ариадна начала рассказывать что-то о выражении «прокрустово ложе», которое стало крылатым выражением.

– А почему сравнивали Тесея и Геракла? – перебила Татьяна няню.

– Насколько я помню, – пожала та плечами, – Геракл казнил нападавших на него злодеев той же казнью, какую те готовили ему. И Тесей поступал точно так же – например, он вынудил Прокруста лечь на собственное ложе и укоротил его на голову, так как та свешивалась с ложа.

– Ничего не поняла, – удивилась Таня. – Он что, отрубил ему голову?

– Что-то вроде того, – ответила Ариадна и захлопнула книгу. – На сегодня хватит, – сказала она. – Завтра будет день и будут новые вопросы. А сейчас спать, уже десять.

В этом она была непреклонна – и Татьяна это знала.

По-хорошему надо было тоже идти в постель, день был невообразимо длинный, но Ариадна сначала спустилась в библиотеку, чтобы подобрать другую книгу с мифами. Собралась уже поставить предыдущую на греческом на место, но в последний момент передумала – в выбранной книге на русском языке не оказалось ни одной картинки.

Зажав книги под мышкой, Ариадна прохромала в гостиную, там на окне стоял стационарный телефонный аппарат, которым практически никто не пользовался, но с которого, пока непоздно, она собиралась позвонить Таниной бабушке и попросить ее приехать, чтобы посидеть с внучкой пару-тройку часов. Ариадне во что бы то ни стало надо было выбраться в город – обзавестись новым телефоном, взамен украденного, восстановить сим-карту. Она свой номер заблокировала, как только они с Татьяной вернулись домой после прогулки, но без телефона ей никак нельзя. И завтра с утра ее путь должен сначала лежать в салон связи. Можно было бы попросить свою бабушку купить ей и телефон, и симку восстановить, но та была зарегистрирована на ее, Ариадны, имя, поэтому свою проблему она должна решить сама.

К тому же надо было купить новую сумку – Ариадна предпочитала, чтобы все ее вещи находились в одном месте. Таня сказала бы, что кража ничему ее не научила. Научила, но она все равно не станет распихивать все мелкие вещи по карманам.

Ариадна решительно набрала номер Марины Ивановны, так звали Татьянину бабушку, и приготовилась выслушать длинную тираду о том, что та ее отвлекла от какого-нибудь важного мероприятия или процедуры. Но сейчас Ариадна была непреклонна – завтра ей обязательно нужно несколько свободных часов, чтобы переделать неожиданно возникшие дела.

– Слушаю, – раздался в трубке недовольный голос Марины Ивановны.

– Это Ариадна вас побеспокоила.

Она старалась говорить быстро и по делу, главное, успеть сказать Таниной бабушке до того, как та бросит трубку, что завтра с двенадцати до пятнадцати та должна, просто обязана, посидеть со своей внучкой. В конце концов, она, Ариадна, имела право на законные выходные. Только совесть не позволяла ей, как Федору, бросить все и уехать домой.

– Ты дерзишь мне? – опешила Марина Ивановна на том конце провода.

– Нет. Понимаете… – попыталась оправдаться Ариадна. – У меня сегодня украли телефон…

– Я не обязана отвечать за твое разгильдяйство, – проворчала Марина Ивановна, – у меня планы на завтра.

– У меня тоже, – упрямо сказала Ариадна. Она впервые была непоколебима. Может, она и дождалась бы родителей Танюши, но без мобильной связи ей никак нельзя – ни Федора вызвать, ни воспитанницу свою в гимназии разыскать. Больше, в общем-то, ей телефон ни для чего не нужен – не обзавелась ни друзьями, ни знакомыми.

– Не нравится, увольняйся, держать не станем, – сказала напоследок Марина Ивановна и прекратила разговор, нажав на «отбой».

– Ну и что мне делать? – вздохнула Ариадна, глядя на замолчавшую трубку. – Уволиться не проблема. А кто с Танюшей сидеть будет? Хотя…

Она прошла из гостиной в сторону своей спальни. А может, бросить все – денег она немного скопила, никуда ведь не тратила, пока жила в доме няней. Им с бабушкой хватить на некоторое время. А работу она найдет, в конце концов, педагогические навыки не утеряны, можно и в школу вернуться – учителей, как всегда, не хватает. Она все же повзрослела, правда, по-прежнему внешне мало отличалась от той девятнадцатилетней девчонки…

Как и ожидалось, Танина бабушка к двенадцати часам в коттеджном поселке не появилась, родители девочки тоже. Ариадне захотелось просто уйти, оставив Таню одну дома, ничего бы с ней не случилось, но она не могла поступиться принципами. Ребенок-то в чем виноват? Зачем вымещать на девочке свое недовольство ее родными, если тем совершенно нет до нее дела? Отец с матерью могли хотя бы позвонить и предупредить ее или няню, когда объявятся…

– Собирайся, со мной поедешь, – сказала Ариадна, стараясь придать своему голосу мягкость, точнее, убрать из него раздражение.

– Куда? – испуганно спросила Таня, отложив игрушки в сторону. Она не понимала причины, но видела, что няня чем-то недовольна. Это не из-за вчерашней кражи, всяко, вчера она была более-менее спокойна. Что-то произошло после того, как она, Таня, легла спать.

– В город, покупать мне сумку, телефон и восстанавливать симку, – вздохнув, ответила Ариадна. – Я предупрежу повара, что обедать мы с тобой не будем. В городе перекусим. А, вернувшись, поужинаем пораньше и поплотнее. Мы с тобой обе худенькие, – она с трудом улыбнулась, – нам можно.

– А деньги у нас есть? – жалобно спросила Таня и натянуто улыбнулась в ответ. У нее лично не было ни копейки. – У тебя же не только телефон, но и кошелек подрезали.

– Деньги у нас имеются, – кивнула Ариадна. – Но есть проблема – я ни одного номера не помню, чтобы такси заказать.

– Это я быстро разузнаю, – подскочила Таня на ноги, стараясь хоть чем-то помочь няне. Кто-нибудь в доме должен же знать номера вызовов такси…

Их высадили в центре города в сугубо коммерческом квартале, никаких жилых домов – салон по продаже автомобилей как новых, так и подержанных, несколько бизнес-центров, где в будние дни в основном обитал офисный планктон, а в выходные было тихо, станция техобслуживания, парочка недорогих ресторанов быстрого питания, салон связи, бутики. Одним словом, практически в одном месте Ариадна смогла бы приобрести все, что ей нужно, и вернуться домой гораздо быстрее, чем планировалось.

– Купи мне вредной еды, – попросила Таня, кивнув на вывеску «KFC».

– Пойдем, – согласилась Ариадна. Она и сама была не прочь перекусить – ее абсолютно вымотало хождение по лавкам в поисках подходящей сумки. – Иди, занимай столик.

В заведении народу было мало – все же выходной день, заходили только посетители бутиков и салонов. В будний здесь в обед, скорее всего, яблоку было негде упасть, не то, что найти свободный столик. Таня выбрала самое удобное место в арке рядом с окном, а Ариадна пристроилась в хвост небольшой очереди.

Она взяла в руки поднос со своим заказом и, повернувшись, чтобы отыскать глазами в зале Таню, столкнулась с насмешливым взглядом ярко-синих глаз.

– Добрый день, Ариадна, – проговорили растянутые в улыбке губы Тима. Он даже не споткнулся, назвав ее по имени, он не вспоминал, он не забывал его. А с Таней, похоже, была просто шутка, игра – Вот уже второй раз за последние два дня наши пути пересеклись.

– Да уж, – кивнула она, смущенно опуская взгляд в пол.

– А ты опять не одна, – Тим, не переставая улыбаться, осмотрел ее поднос. – Две порции картошки, две коробочки с наггетсами, два стакана с кокой-колой. А где Таня?

– У окна сидит, – предательски дрогнувшим голосом ответила Ариадна. Она хотела уйти, убежать от Тима, но не смогла.

– Ты когда-нибудь отдыхаешь от своей воспитанницы? – спросил он, ставя на ее поднос свой заказ, а потом забирая его у нее из рук. – Пойдем, нас девочка ждет. Вон рукой нам машет.

– А вы нас и сегодня отвезете? – поинтересовалась Таня, впиваясь зубками в зажаренную курочку и делая большой глоток колы.

– Нет, милый ребенок, – покачал головой Тим, – сегодня я занят.

Он развел руками.

– Работаю.

– Ты работаешь? Но сегодня же воскресенье… – Ариадна удивленно приподняла бровь. Ладно, она работает по выходным и без выходных, но Тим. Его ответ ее сильно удивил.

– Если ты помнишь, я специализировался на детской психологии, – невозмутимо отозвался тот, продолжая с аппетитом поглощать свой обед, – мои клиенты весьма занятые люди, который могут приводить своих проблемных, но при этом обожаемых, чад только по выходным. А я отдыхаю только в те дни, когда нет приема, как, например, вчера. За последний год, – он поднял взгляд насмешливых глаз к потолку, словно проверяя, что он не ошибся в расчете времени, – это была первая суббота, когда я не работал. Да, кстати, – Тим залез в карман пиджака и извлек оттуда визитную карточку, – запишитесь с Татьяной на прием. Я чувствую, вам тоже нужна психологическая помощь – вы слишком зациклены друг на друге. Особенно ты, Ариадна.

Он прожевал последний наггетс, запил его остатками кока-колы и, поднявшись, молча направился на выход.

Таня с Ариадной проводили Тима взглядом, пока тот не исчез в дверях. Он так ни разу не обернулся, чтобы махнуть им рукой на прощанье.

– Как ты думаешь, няня Аря, – Таня рассеянно покрутила в руке визитку с золотым тиснением, – прием у него стоит дорого?

– Думаю, что да, – ответила та, не отводя глаз от входной двери и надеясь, что Тим вернется.

– Я устрою истерику родителям, когда они вернутся, – предложила Татьяна, – мама с папой заволнуются, примутся искать психоаналитика. А тут я с визиткой Тимофея.

Ариадна улыбнулась и покачала головой: – Они тебя быстренько раскусят, и нам с тобой тогда точно ничего не обломится.

– Фи, няня Аря, – весело рассмеялась Таня, – что за выражения?

– Я первая к нему схожу на прием, – серьезно произнесла Ариадна. – Присмотрюсь, что да как, а потом уговорю твоих родителей показать тебя Тиму, то есть Тимофею, если ты хочешь.

– Прокрустово ложе, – не менее серьезно тон в тон ответила ей Татьяна.

– Что? – нахмурилась Ариадна, не поняв ее мудрую мысль.

– Одна из логических ошибок, означает желание подогнать что-либо под жесткие рамки или искусственную мерку, иногда жертвуя ради этого чем-нибудь существенным, – выдала Таня заученную наизусть фразу. – Твой Тимофей не понимает, что мы не зациклились друг на друге, а просто любим друг друга. Любим, – повторила она по слогам последнее слово.

У Ариадны задрожали губы.

– И все же я схожу к нему на прием, как появится возможность, точнее выходной, – сказала она, как только справилась с волнением. Она не ожидала подобных слов от девочки…

Тимофей остановил свой «мерседес» рядом с забором, выкрашенным зеленой краской, но мотор не выключал. Он не спешил выходить из машины – дома его все равно никто не ждал. Он положил руки на руль и задумался. Память упорно возвращала его к событиям двенадцатилетней давности. Тимофей нашарил в «бардачке» зажигалку и початую пачку сигарилл, щелчком выбил одну, долго раздумал прикуривать или нет, потом все же щелкнул зажигалкой. Случайная встреча с Ариадной перевернула все внутри него. Похоже, ему самому требовался психоаналитик. Он вздохнул и затянулся, огонек почти не осветил его задумчивые глаза. Искал ее, но она как сквозь землю провалилась, и ее бабушка никак не желала говорить, куда подевалась Ариадна.

А тут случайная встреча – вторая за два дня, словно судьба проверяла его решимость.

Тим нашел ее несколько лет назад в поселке Орехово, но так и не рискнул заговорить с ней. А она ушла от него тогда, просто не заметив. Почему не уйдет сейчас? Он не был ни в чем уверен.

Тимофей затушил недокуренную сигариллу – легче ему не стало, только появилась противная горечь во рту. Он вылез из машины, распахнул створки ворот, собираясь загнать автомобиль во двор.

Надо на что-то решаться. Но потом покачал головой – нет, пусть теперь она ищет с ним встреч. Он устал от неопределенности. Пусть Ариадна сделает первый шаг навстречу, как тогда двенадцать лет назад.

Глава 4

Марина Ивановна, Танина бабушка, так и не появилась в воскресенье, она даже не позвонила.

«Ну почему ни ей, ни родителям нет никакого дела до Танюши?» – раздраженно подумала Ариадна.

Она лежала на спине и пялилась открытыми глазами без сна на потолок своей спальни. Теперь ее мысли наконец повернулись к девочке. Перед сном она механически прочитала Тане о совершенных подвигах Тесея, пока тот добирался до Афин. Но заставь ее повторить прочитанное, не смогла бы вспомнить ни слова, так как все время думала о Тиме.

Что она о нем помнила? Двенадцать лет назад, когда с ним встречалась последний раз на выпускном, он был интеллигентен, добр и щедр, по крайней мере, так о нем все говорили. Судя по всему, эти качества он не растерял до сих пор. Но при всех этих положительных моментах он был изощренным циником, злым на язык, правда, его цинизм и злость смягчала неизменная улыбка и отменное чувство юмора. И еще он никогда не шутил по поводу нее и никому не позволял касаться в разговоре ни ее хромоты, ни раздвоенной губы, даже вскользь, когда, казалось бы, по делу. Это было своего рода табу на их курсе. Она была ему за это бесконечно благодарна, так как порой позволяла себе забыть о своей убогости, как сейчас при общении с Таней, и становилась, как все, обычной студенткой педагогического колледжа. Как все.

Все эти годы ей не хватало Тима, чтобы снова ощущать себя, как все. Теперь она обязательно с ним встретится, позвонит ему, как появится свободное время. Он ей нужен, как воздух, даже больше. Ариадна запомнила номер рабочего телефона Тима, лишь мельком взглянув на визитку. Забрать же клочок картона с тиснением у Тани не получилось – та долго смотрела на него с любовью во взоре, ласково проводила по нему своими тоненькими пальчиками, особенно по тому месту, где было выдавлено имя, а потом спрятала. Впрочем, Ариадна разыскала бы теперь Тима и без его визитки и телефона, она запомнила место, где он мог работать. Обойти офисы в бизнес-центрах не так уж и сложно, всяко, кто-нибудь да слышал о детском психоаналитике.

Что она хотела от Тима, Ариадна еще не решила – просто услышать его голос, просто поговорить. Ей так не хватало общения – Таня не в счет. Она еще девочка, ребенок. С бабушкой тоже не всегда удавалось поговорить за жизнь. Та продолжала относиться к ней, как к девятнадцатилетней, когда та искала работу, считала, что она совершенно не знает жизни. В чем-то, конечно, бабушка права. Жизни Ариадна не знала, не нюхала.

Да и откуда? За все те годы, что Ариадна служила в доме няней, ей ни разу не задержали жалование – финансовые проблемы ее не волновали. У нее не засорялась канализация, не текла крыша – бытовые проблемы обходили ее стороной, она даже не знала, как вызвать сантехника. Она никогда не ломала голову, что съесть на завтрак, как, впрочем, и на обед, и на ужин – ела то, что подавали, была непривередлива. В ДТП на «мерседесе», даже в самое маленькое, ни разу не попадала за все время. По большому счету, что происходило за высоким забором коттеджа на Сиреневой улице, ее не касалось никаким боком.

И с воспитанницей ей повезло – Таня росла ласковой, покладистой, в меру балованной, в меру капризной. К ней Ариадна всегда могла найти подход. У нее была только одна проблема – отсутствие выходных. Но если разобраться, у мам выходных не бывало. Почему тогда у няни они должны быть?

Бабушка и та за все те годы, что Ариадна жила в чужой семье, хлопот ей не доставила. За одиннадцать лет лишь единожды серьезно заболела, но Ариадне не пришлось просиживать возле постели больной денно и нощно – старушку вовремя увезли в больницу на «скорой». Нет, она бабушку навещала ежедневно и передачи приносила, но это ей практически ничего не стоило – повар готовил что-нибудь вкусненькое, Федор отвозил ее до больницы и привозил обратно, а домработница соглашалась задержаться на часок, чтобы присмотреть за Танюшей.

В ее полном распоряжении находилась шикарная библиотека – родители Тани редко туда заглядывали, а также своя спальня в доме. В бабушкиной квартире ее комната была гораздо меньше – и та была не только спальней, но и гардеробной, и кабинетом, и библиотекой. А в коттедже у нее все отдельно.

Одним словом, у нее все складывалось слишком хорошо, чтобы жаловаться на жизнь. А если чем-то Ариадна бывала недовольна, ее бабушка говорила, что она зажралась…

Родители девочки как ни в чем не бывало объявились только в среду вечером. Они сбросили верхнюю одежду, пахнущую грибами и костром, прямо в холле.

– Мама, папа, – радостно заверещала Таня и, перепрыгивая через ступеньки, помчалась им навстречу. Она хотела обнять мать, запрыгнуть на отца, но те отстранились от нее.

– Угомонись, – недовольно поморщившись, хотя до этого улыбалась, попросила мать Тани. – Нам надо помыться, привести себя в порядок. Мы провоняли костром и лесом.

«Как можно провонять лесом?» – усмехнулась Ариадна. Она стояла на лестнице, сложив на груди руки, и внимательно наблюдала и своими работодателями и их дочерью.

– Где вы были так долго?

Таня, смеясь, продолжала прыгать вокруг родителей, но уже не прикасалась к ним.

– Есть одно прекрасное место, – ответил отец Тани и щелкнул ее по носу, – на берегу реки. Там в сосновом бору стоят деревянные домики – база отдыха. Мы провели на этой базе незабываемые дни, целую неделю находились в состоянии эйфории и ни о чем не думали.

– А я? Почему без меня?

Таня остановилась, перестав прыгать. Крепко зажмурив глаза, она пыталась сдержать слезы, но они безудержно потекли по щекам – родители отдыхали без нее, а обещали, что в отпуск поедут только с ней. Как так можно?

– Ариадна, немедленно уведи ребенка, – с истеричными нотками в голосе приказала мать Тани. Она с самого рождения дочери не выносила ее слез и плача – сама сразу начинала нервничать.

– Хорошо, Маргарита Павловна, – кивнула Ариадна и, держась за поручень, стала осторожно спускаться вниз – палка бы ей сейчас не помешала, чтобы отходить родителей Тани по спинам.

Ей самой хотелось кричать, истерить, говорить им гадости, они жестоко обошлись не только с ней, Ариадной, но и со своей дочерью. Могли позвонить, предупредить, она подобрала бы слова, успокоила бы Таню еще до их возвращения.

А они тоже хороши, особенно отец девочки – прекрасное место, незабываемые дни, состояние эйфории, другого ничего не мог придумать.

Она никогда не называла его по имени, ни вслух, ни в мыслях, не зная, как к тому обращаться – по паспорту он носил одно имя, на сцене же совершенно другое, а так как в компании его коллег-артистов она не бывала, то и не знала, как его обычно называли. Марина Ивановна обращалась к своему зятю исключительно по фамилии – Зюзин.

– Пойдем, – Ариадна взяла Таню за руку.

Та виновато опустила голову и поплелась за няней в библиотеку – до отбоя еще рано, а так бы родители вообще в спальню не отправили в наказание за слезы.

– Про Минотавра читать будем? – осторожно спросила Ариадна.

– Нет, – покачала головой Таня и всхлипнула. – Я сегодня не настроена на романтический лад. А про Астерия и… – она споткнулась на имени, осознав, что сестру чудовища зовут так же, как и ее няню, – Ариадну нужно читать, когда хочется любви.

– Любви… Да-да, именно любви, – кивнула Ариадна. – Нам с тобой очень не хватает любви. Тебе родительской, мне, – она хотела продолжить, что любви совсем другого плана, но не решилась сказать это девочке, – тоже родительской любви. Я их совершенно не помню. И все мои воспоминания о родителях основаны только на фотографиях и бабушкиных рассказах о них.

Для снятия напряжения и чтобы успокоиться, они по очереди с выражением почитали о подвигах Геракла – о них можно было читать в любом настроении. Посмеялись, пошутили, рассматривая откровенные иллюстрации в греческой книге, в основном прочитанное комментировала Татьяна, а Ариадна лишь кивала, витая мыслями, как и накануне, совсем в другом месте.

Стараясь не сердить родителей, спать Таня отправилась вовремя. Она почистила зубы, приняла душ, как требовала того мама, надела пижаму в угоду папе, тот считал, что его дочь уже большая и спать в одних трусиках, оставляя голой начавшую наклевываться грудь, непозволительно.

Они придут пожелать ей спокойной ночи, а она вся из себя послушная даже сказку на ночь уже прослушала, чтобы спалось лучше, ждет их в постели.

Только ничего такого не случилось.

Из своей комнаты Ариадна слышала, как навзрыд ревела Таня, что-то негромко бурчал ее отец, а Маргарита Павловна истерично визжала. Слов было не разобрать, но становилось очевидно, что в доме не просто ссора, а самый настоящий скандал.

Ариадна с огромным трудом сдерживалась, чтобы не выскочить из спальни и не броситься на защиту воспитанницы.

– Ну почему, ну почему? – она, заламывая руки, хромала от кровати к окну и обратно. – Ну почему, – повторила она еще раз, – взрослые люди не могут найти общего языка с ребенком, маленькой одиннадцатилетней девочкой?