bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 6

В это время в Биллингсгейт-Уорде, самом мерзком квартале Лондона, поселился астролог и предсказатель Грауч, стяжавший широкую известность несколькими прорицаниями, чудесным образом буквально сбывшимися. Побывать у этого Грауча было уже давно заветной мечтой Мэри. Ее интерес к кудеснику был подогрет главным образом тем, что король Генрих VIII крайне сурово относился к посещениям аристократией Грауча, и, например, леди Честерфильд и леди Ормонт, представительницам весьма почтенных семей, был безжалостно закрыт доступ ко двору, как только стало известно, что они украдкой ходили пытать свою судьбу.

То, о чем мечтала прежде Мэри только из любопытства, стало теперь для нее важнейшим вопросом. Действительно, ей было крайне важно узнать, удастся ли ей отговорить своего брата короля от его брачных проектов и как ей взяться за это дело, чтобы склонить его отказаться от мысли видеть ее французской королевой. Но еще важнее было для нее, пожалуй, узнать истину о чувствах Брендона. Поэтому Мэри решила тайно навестить Грауча.

Я узнал это от Джейн, которая, встретившись со мной однажды утром, сказала с озабоченным видом, что они с Мэри отправляются в Лондон за покупками, остановятся в Бридуэл-хаусе и вечером отправятся к Граучу в Биллингсгейт. Мэри вбила себе это в голову, и Джейн не могла отговорить ее.

Двор оставался в Гринвиче, в Бридуэле не было никого, и потому Мэри думала, что, переодевшись продавщицами фруктов, они легко смогут выполнить свое намерение. Между тем даже для мужчины было бы немалой смелостью отправиться после наступления темноты и без спутников по лучшим кварталам Лондона, не говоря уже о Биллингсгейте, этом гнезде мошенников и головорезов. Но Мэри не отдавала себе отчета в опасности и, как всегда, не желала слышать никаких возражений. Она пригрозила Джейн жестокой местью, если та выдаст ее секрет, и Джейн от страха была совсем несчастной. Но, несмотря на страх перед Мэри, она все же попросила меня тоже отправиться в Лондон и без ведома принцессы пойти на некотором расстоянии следом за ними во время их путешествия к Граучу. Однако мне было невозможно исполнить эту просьбу, так как я должен был в этот вечер присутствовать в своей должностной роли на балу в честь французского посольства, явившегося для переговоров по поводу брачного проекта. Мэри категорически отказалась присутствовать на этом балу, и ее своевольное упрямство очень раздосадовало короля.

Однако я предложил Джейн послать вместо себя Брендона, который больше подходил к роли защитника, а кроме того, предложил, чтобы Чарльз взял с собой еще кого-нибудь. Но Джейн из опасений гнева Мэри и слышать не захотела о последнем, так что мы уговорились, что Брендон отправится один.

Джейн успела перед отъездом сговориться с Брендоном, и было решено, что Чарльз притаится у ворот, через которые девушки выйдут из Бридуэла. Мэри собиралась отправиться с наступлением сумерек и вернуться еще до ночи.

Так Брендон и сделал. С наступлением темноты он спрятался за группу вековых деревьев и стал ждать. Ввиду того, что лондонские горожане отнюдь не исполняли закона, предписывающего зажигать огни у домов, было темно, хоть глаза выколи. Вдруг Брендон различил в слабом свете угасавших сумерек герцога Бэкингемского, вышедшего из ворот вместе с одной из прислужниц принцессы.

– Да, ваша светлость, – сказала служанка, – вот через эти ворота они и собирались уйти. Если вы спрячетесь, то можете выследить их. Только я не знаю, куда они хотят идти; я лишь случайно услыхала, что с наступлением сумерек они тайком выйдут из дворца, – и, сказав это, девица шмыгнула обратно.

Вскоре показались девушки, одетые в короткие юбки и шапочки продавщиц апельсинов. Герцог Бэкингемский последовал за ними, а Брендон – за герцогом. Девушки вышли через маленькую дверцу в стене и быстро зашагали через Флит-дич, затем по Леджет-хилу, мимо собора Святого Павла; затем они повернули к реке, взяли направление на Беннет-хил, влево по Таймс-стрит, далее через мост, пока не пришли в Фиш-стрит-Хил, где они завернули в аллею, которая вела в Каст-чип, вплоть до дома Грауча.

Со стороны принцессы было просто геройством направиться этим путем, что доказывало, какой решимостью было полно ее сердце. Не говоря уже о действительной опасности, в этих местах могло повстречаться многое, что было способно отпугнуть женщину. Джейн непрерывно хныкала, но Мэри оставалась непоколебимой. На пути им встречались громадные кучи грязи, в которых можно было утонуть. Брендон зачастую сомневался, не потерял ли он следа девушек, так как по временам они совершенно исчезали из вида, а ему еще нужно было не спускать глаз с герцога Бэкингемского.

Так дошли они до дома Грауча. Узнав, куда именно шли девушки, герцог удалился, а Брендон стал ждать их.

Прошло немало времени, пока девушки вышли от прорицателя и направились обратно. На обратном пути Мэри очень скоро заметила, что кто-то следует за ними по пятам, и сильно испугалась. Теперь, когда цель ее рискованного путешествия была достигнута, уже не существовало острого побудительного мотива, пришпоривавшего прежде ее мужество.

– Джейн, кто-то преследует нас! – испуганно шепнула Мэри.

– Да, – ответила Джейн, с таким равнодушием, которое сильно удивило Мэри, знавшую, что за трусиха ее подруга.

– О, если бы только я последовала твоему совету и никогда не ходила в это ужасное место, где я вдобавок еще наслушалась самых отвратительных вещей! – воскликнула она. – Удастся ли нам живыми добраться до дома!

Девушки ускорили шаги, но их преследователь не отставал от них.

Страх принцессы все возрастал, она судорожно ухватила Джейн за руку и прошептала:

– Вот когда мы погибли! Я отдала бы все, что имею, и все, что когда-нибудь будет моим, за… мастера Брендона!

В этот момент Брендон казался принцессе лучшим защитником на свете.

Это, разумеется, показалось Джейн самым благоприятным моментом, чтобы сказать: «Да это и есть мастер Брендон! Если мы подождем минутку, он нагонит нас!» – и она кликнула Брендона.

Это сообщение произвело на Мэри двоякое впечатление. Дело в том, что «прорицания» Грауча усилили ее подозрения относительно фальши Брендона, и теперь, вместе с чувством избавления от большой опасности, она почувствовала глубокий стыд, что Чарльз посвящен в ту самую тайну, которую она хотела скрыть именно от него. Поэтому, загоревшись злобой, она крикнула:

– Джейн Болингброк! За такое злоупотребление моим доверием ты уйдешь прочь от меня, как только мы вернемся в Гринвич!

Следуя зову Джейн, Брендон поспешил к напуганным девушкам, будучи уверен в самом теплом приеме. Но слова, которыми его встретила принцесса, просто огорошили его:

– Мастер Брендон, ваша наглость будет дорого стоить вам! Мы не желаем вашего общества. Не путайтесь в наши дела; мы находим, что вам впору разобраться только в своих собственных!

И это пришлось услышать от девушки, которая неделю назад одарила его столь многим! Бедный Брендон!

Джейн горько заплакала.

– Простите меня, – сказала она, обращаясь к Чарльзу, – я не виновата! Только что она сама сказала, что…

Но в этот момент рука Мэри шлепнула Джейн по губам, и она, рыдая, умолкла.

Девушки направились к Каст-чипу и быстро зашагали далее в этом направлении. Несмотря на оскорбление, нанесенное ему, Брендон продолжал следовать за ними. Он как раз заворачивал за угол маленькой улочки, тянувшейся между рыбными лавками, когда мимо Брендона проехали четыре всадника, очевидно, посланные герцогом Бэкингемским вдогонку.

Брендон услыхал возгласы ужаса и, завернув в свой черед за угол, увидел, что двое всадников спешились, чтобы задержать девушек. Страх выдал последних. Так как они были в коротких юбках, то могли свободно бежать, преследуемые двумя негодяями.

Брендон кинулся вдогонку. Те всадники, что оставались в седле, старались предостеречь своих товарищей, но уже в следующее мгновение один из преследователей рухнул на землю, пораженный мечом Брендона. Второй обернулся, но тоже упал сраженным, не успев вымолвить ни звука. Девушки остановились. Мэри поскользнулась и упала, но сейчас же вскочила на ноги, и обе они прислонились к стене, представляя собой картину воплощенного ужаса.

Брендон кинулся к девушкам, но оба всадника уже устремились к нему и напали на него, оставаясь в седлах. Брендону приходилось напрягать всю свою ловкость, чтобы оберегать девушек от копыт вздымавшихся на дыбы коней и не быть самому изрубленным в куски. Нечто вроде контрафорса в стене давало Чарльзу маленькое преимущество. Он толкнул девушек за этот выступ и прикрыл их своей спиной. Так он встретил превосходящего силой неприятеля с обнаженным мечом. К счастью, в этом месте сразу мог нападать только один всадник, и в темноте нападавший попал мечом по стене, так что брызнул сноп искр. Это была очень счастливая случайность, так как иначе, наверное, наша история здесь бы и закончилась. Но теперь Брендон ударил мечом в шею, так что конь откинулся назад, опрокинулся и похоронил под собой всадника. Крик боли упавшего заставил его спутника кинуться к нему, и Брендон воспользовался этим, чтобы скрыться с девушками. Между прочим ему удалось рассмотреть в упавшем всаднике герцога Бэкингемского, у которого с лица свалилась маска. Однако Чарльз рассказал об этом лишь много-много времени спустя, и его молчание чуть не погубило его. К каким роковым последствиям может привести не сказанное вовремя слово!

Девушки были полумертвы от страха, и, чтобы как-нибудь продвинуться вперед, Брендону пришлось нести принцессу, помогая в то же время и Джейн, пока они не оказались вне опасности. Джейн скоро оправилась, но Мэри даже и не думала переменить положение: она склонила голову на плечо Брендону с видом полного удовлетворения.

Через несколько минут Джейн сказала:

– Если вы можете идти теперь, миледи, то время не терпит! Мы скоро дойдем до Фишмонгерс-холла, где в это время, наверное, еще встречаются прохожие!

Мэри ничего не ответила, но в этот момент Брендон пошатнулся и чуть не упал, и она шепнула ему:

– Простите, о, простите! Я готова вынести любую епитимию, какую вы наложите на меня, и чувствую себя недостойной выговорить ваше имя! Я обязана вам своей жизнью и еще больше… о, в тысячу раз больше!

С этими словами принцесса обвила рукою шею Чарльза и только тут заметила, что он ранен. Слезы брызнули у нее из глаз, когда она выскользнула из его объятий на землю. Она пошла вплотную рядом с ним, и вдруг, схватив его руку, поднесла к своим губам.

Через полчаса Брендон расстался с девушками у ворот Бридуэла, перешел через мост, взял на постоялом дворе оставленную им лошадь и поскакал обратно в Гринвич.

Так окончилась авантюра Мэри с хождением к прорицателю. Она проклинала себя на чем свет стоит за то, что вообще исполнила свою прихоть. Гадание прорицателя отнюдь не соответствовало желаниям и надеждам принцессы. Грауч сказал девушке, что у нее много поклонников, среди которых имеется один низкого происхождения, а чтобы сделать гадание поинтереснее, назвал последнего фальшивым. Затем, чтобы польстить ей, он прибавил, что она скоро выйдет замуж за богатого и знатного господина.

Всю ночь напролет Мэри плакала и стонала; посещение Грауча только усилило страдание ее сердца и сделало ее окончательно несчастной!

Глава IX. Не стоит слишком рассчитывать на принцесс

Казалось, что в этот вечер королевский бал никогда не кончится, – так восхищены были французы нашими стройными, белокурыми красавицами. Поэтому я должен был сдержать свое желание поскорее увидеть Брендона и узнать от него об исходе приключения.

Когда наконец под утро я поспешил в наши комнаты, то застал Брендона лежавшим на кровати. Он был так истощен кровотечением, что даже не в силах был раздеться. Я сейчас же послал за цирюльником, и тот снял с Чарльза кольчугу и перевязал раны. После этого Брендон впал в глубокий сон, а я сидел у его ложа весь день и всю следующую ночь. Очнувшись, Брендон рассказал мне все, за исключением участия герцога Бэкингемского в ночном деле. Кроме того, он просил меня никому не говорить о его ранении, чтобы возможно лучше скрыть причину последнего.

Я увидел принцессу в послеобеденное время и ждал, что она осведомится о здоровье своего защитника. Он, вступившийся за нее в минуту величайшей опасности и столько перенесший, заслуживал хоть некоторого участия и заботы. Но Мэри ничего не спросила о Брендоне и, как я заметил, тщательно избегала встречи со мной. На следующее утро она уехала с Джейн в Сконтленд-пэлас, ни звуком не обмолвясь о Брендоне.

Насколько я понял, Мэри проведала кое-какие новости относительно брачных переговоров и боялась, что брат, узнав о ее проделке и в особенности о злосчастном исходе таковой, во что бы то ни стало пошлет ее во Францию. Страшная участь висела над головой Мэри, и теперь, оглядываясь назад и принимая все это во внимание, я понимаю, что все прочее должно было отступить для нее на задний план.

В следующую ночь я проснулся от стука в мою дверь. Открыв, я увидел судейского в сопровождении четырех вооруженных стражников. Судейский осведомился, не проживает ли здесь некий Чарльз Брендон, и, когда я ответил утвердительно, потребовал его вызова. Я ответил, что Брендон по нездоровью прикован к кровати, но в ответ на это судейский потребовал, чтобы я провел его в комнату Брендона.

Так как всякое сопротивление было бы бесполезным, то я разбудил Чарльза и впустил судейского в комнату. Здесь судейский прочитал приказ об аресте Чарльза Брендона, обвиняемого в убийстве двух лондонских горожан. Около трупов нашли шляпу Брендона, и власти получили из высших сфер подтверждение, что виновным действительно является Брендон. Без сомнения этими «высшими сферами» был герцог Бэкингемский!

Хотя Брендон был так слаб, что почти не мог шевельнуть рукой, все-таки приходилось следовать приказу. Я предложил сейчас же отправиться к королю, так как знал, что тот простит этот проступок, если я расскажу ему все. Но Брендон попросил судейского оставить нас на минутку одних и сказал:

– Прошу тебя, оставь это, Каскоден! Если ты расскажешь все королю, то я отрекусь от всего! На всем свете существует только одна особа, которая смеет рассказать о событиях той ночи, и, если она не сделает этого, значит, надо молчать обо всем. Я знаю, что Мэри сейчас же приведет все в порядок, и мне не хотелось бы обидеть ее хотя бы минутным сомнением в этом. Ты ее не знаешь; порой она кажется эгоисткой, но на самом деле у нее очень доброе сердце. Я вверяю свою жизнь ее рукам, и если ты проронишь хоть слово, то натворишь больше бед, чем сможешь искупить всей жизнью. Поэтому настоятельно прошу тебя никому ничего не говорить. Если принцесса не захочет освободить меня… Но об этом нечего и думать. У нее золотое сердце!

Я не хотел, чтобы Брендон сомневался, а потому не сказал ему ни слова об отъезде девушек.

Привели конные носилки, и мы все вместе двинулись в путь. Брендона отправили в Ньюгейт, который был в то время самой ужасной тюрьмой Лондона и служил для заключения опаснейших преступников. Здесь Брендона кинули в подземную сырую камеру, сквозь старые стены которой непрерывно просачивалась вода. Окон не было, по стенам, сплошь заросшим плесенью, и полу ползали всевозможные насекомые; ни кровати, ни стула, ни охапки соломы, – можно ли было представить себе более ужасное место заключения?

При слабом свете фонаря тюремного сторожа я мог осмотреть камеру, пока туда втаскивали Брендона, и подумал, что проведи я хоть одну-единственную ночь в такой обстановке, то сошел бы с ума. Поэтому я принялся просить сторожа сделать что-нибудь для Брендона, пытался подкупить его, но все было напрасно: сторожа были подкуплены уже раньше!

Хотя это ничем не могло помочь Брендону, но все-таки я счел долгом простоять всю ночь до утра под проливным дождем перед тюрьмой, где томился мой несчастный друг. Я должен был придумать что-либо для его спасения! Разве он не пострадал за Джейн так же, как и за Мэри? Было бы верхом неблагодарности с моей стороны, если бы я не был весь проникнут стремлением прийти к нему на помощь!

Как только на следующее утро распахнулись ворота тюрьмы, я снова осадил сторожа бурными просьбами перевести Брендона в лучшую камеру; но он ответил, что с некоторого времени преступления такого рода слишком участились в Лондоне, а потому виновные в них не могут рассчитывать на какое-либо снисхождение и заслуживают тягчайшего наказания. Напрасно пытался я втолковать ему, что истина будет разъяснена в тот же день и Брендона неминуемо освободят!

– Ладно, ладно! – невозмутимо ответил сторож. – Никто из тех, кто попадает к нам, никогда не бывает виноват, и каждый из них может доказать свою невиновность. Тем не менее почти всех их вешают или четвертуют!

Я прождал в Ньюгейте до девяти часов. Уходя оттуда, я столкнулся с герцогом Бэкингемским и Джонсоном, его стряпчим, как раз направлявшимся в тюрьму.

Тогда я поспешил в Гринвич, и, узнав, что девушки еще в Скотленд-пэласе, сейчас же поскакал туда.

Оставшись наедине с Мэри и Джейн, я рассказал им об аресте Брендона по обвинению в убийстве и о том, как он лежит в ужасной камере, изнуренный ранами и потерей крови. Девушки были очень взволнованы моим рассказом, но мне бросилось в глаза, что Мэри совершенно не была изумлена.

– Как вы думаете, он объяснит причину, заставившую его обнажить оружие? – спросила принцесса.

– Я знаю, что он не сделает этого, – ответил я, – но знаю также, что он уверен в вашей защите! – И говоря это, я твердо посмотрел ей в глаза.

– Ну, конечно, мы придем к нему на помощь, – сказала Джейн. – Мы сейчас отправимся к королю!

Мэри не присоединилась к уверениям Джейн, а продолжала сидеть с отрешенным видом. Ее взор, погруженный в мечты, сверкал слезами.

Когда мы настойчиво попросили Мэри высказаться относительно этого плана, она сказала:

– Мне кажется, так нужно, я не вижу другого выхода. Но, Матерь Божья, помоги мне!

Девушки поспешно собрались, и мы отправились обратно в Гринвич. По дороге я остановился у Ньюгейта, чтобы порадовать Брендона вестью о его близком освобождении, но, к величайшему моему разочарованию, мне не позволили повидаться с ним. Тем не менее, будучи убежден, что освобождение Брендона – дело лишь нескольких часов, я радостно поскакал дальше и вскоре нагнал девушек.

После того как я достаточно долго прождал, пока Мэри поговорит с королем, я снова отправился к ней, желая узнать о результатах ее ходатайства. Каково же было мое возмущение, когда я узнал, что принцесса даже не видела короля, так как должна была заняться своим туалетом и пообедать.

– Господи Боже, ваше высочество! Разве я не сказал вам, что человек, спасший вашу жизнь и честь, покрытый ранами, полученными в то время, как защищал вас, лежит в темной, грязной, мрачной тюрьме на таком полу, на который вы не ступите за все сокровища Лондона? Разве я не сказал вам, что вокруг него кишат насекомые и что он находится под тяжестью обвинения, грозящего смертной казнью? И вы находите время для туалета и еды? Да скажите же, ради всех святых, из какого материала создано ваше сердце, Мэри Тюдор? Если бы Брендон промешкал только одну-единственную секунду и не кинулся с единственным мечом против четырех противников, что было бы теперь с вами? Подумайте об этом, принцесса, подумайте!

Я сам испугался своей смелости, но Мэри отнеслась к моей речи очень спокойно и сказала грустно и медленно:

– Вы правы, я сейчас же пойду, я презираю сама себя за эту эгоистическую небрежность. Другого пути нет. Так должно быть, а чего мне это будет стоить – дело второстепенного значения!

– И я пойду с вами! – заявил я.

– Не могу поставить вам в вину, что вы сомневаетесь во мне, но только теперь вы увидите, что я сейчас же иду к королю!

– А я пойду с вами, леди Мэри! – упрямо повторил я.

Принцесса улыбнулась моему упорству, и взяв меня под руку, сказала:

– Пойдем!

Мы отправились к королю, и вот тут-то улыбка сбежала с лица Мэри, имевшей такой вид, будто ее ведут на казнь. Мэри просто посерела от страха перед объяснением!

Король как раз был занят энергичными переговорами с французским послом. Опасаясь какого-нибудь бурного взрыва со стороны сестры, он отказался принять ее, но, разумеется, противоречие только утвердило решение Мэри; она уселась в приемной и заявила, что не сдвинется с места, пока не увидится с королем. Вскоре явился паж, искавший меня по всему дворцу, чтобы передать мне желание короля немедленно видеть меня. Я отправился в королевский кабинет, оставив Мэри одну в грусти и унынии.

При моем появлении король воскликнул:

– Где вы пропадаете, сэр Эдвин? Я чуть не до смерти загонял добрую дюжину пажей в погоне за вами! Вы должны сейчас же собраться в путь и отправиться в Париж с посольством к Его Величеству королю Людовику. Собирайтесь поскорее, потому что посольство отбывает через час.

Мог ли служебный приказ явиться более не вовремя? Я пришел в полное замешательство и отправился в приемную, чтобы рассказать о случившемся принцессе. Но ее уже не было там. Я поспешил в ее апартаменты, но Мэри не было и там, как не было также и в покоях королевы. Я исколесил все старое здание дворца вдоль и поперек, не встретив ни принцессы, ни Джейн.

Король сообщил мне, что мое посольство должно оставаться в тайне и что я не смею никому, а менее всех – принцессе Мэри, рассказывать о своей командировке. Так как приказания короля нельзя было ослушаться, то я почувствовал даже некоторое облегчение при мысли, что мне не придется изворачиваться, объясняя Мэри или Джейн причины, в силу которых я должен буду исчезнуть на некоторое время из поля их зрения.

Итак, надо было скорее укладываться и ехать в Лондон. Я пытался успокоить себя уверенностью, что Мэри во что бы то ни стало объяснится с королем и избавит Брендона еще до ночи от страшного заключения, но какое-то тайное предчувствие твердило мне, что дело не обойдется так просто.

Перед отъездом я успел написать Мэри и Джейн по письму, в которых кратко извещал обеих девушек, что по непредвиденным обстоятельствам должен временно покинуть Лондон. В письме к принцессе я сделал следующую приписку:

«Я отдаю в Ваши руки судьбу человека, которому мы все так обязаны, и твердо рассчитываю, что Вы исполните свой долг по отношению к нему».

* * *

Я пробыл в отсутствии около месяца, и так как даже Джейн не знала, где я, то я не получил, да и не ждал писем. Король приказал мне молчать, и если я смею хвалиться хоть единой добродетелью, то это – верностью данному обещанию!

Все это время я не мог отделаться от боязни, что Мэри недостаточно настойчиво вступится за Брендона. Я был твердо убежден, что слухи о брачных намерениях французского короля значительно парализуют ее твердость, но утешал себя сознанием, что там была Джейн, чудная, самоотверженная Джейн; и в тех случаях, когда принцесса начнет колебаться, Джейн не оставит ее в покое.

Однако, вернувшись в Лондон, я застал Брендона все в том же ужасном положении. Во время моего отсутствия суд над Брендоном уже состоялся, и Чарльз был присужден к казни через повешение, утопление и четвертование, которая должна была состояться в самом непродолжительном времени.

Я узнал следующее. Утром после рокового события в Биллингсгейте цирюльник, перевязывавший раны Брендону, был вызван, чтобы перевязать поврежденное колено его светлости герцога Бэкингемского. Во время этого занятия цирюльник рассказывал герцогу разные разности и между прочим сообщил, что прошлой ночью ему пришлось перевязывать девять больших и малых ран мастеру Брендону, другу короля. Это дало возможность установить личность спасителя девушек, до того лишь подозреваемого герцогом. Только много позже узнал я, как использовал благородный лорд возможность отплатить за посрамление на балу у леди Мэри.

Сначала он отправился в Ньюгейт, и его указаниям был обязан Брендон тем, что его бросили в самую ужасную из лондонских тюрем. Затем он отправился в Гринвич, зная, что король, узнав об аресте Брендона, сейчас же предпримет шаги для освобождения друга. Когда герцог переступил порог королевской комнаты, Генрих крикнул ему:

– Милорд, вы пришли удивительно кстати! Такой испытанный друг народа, как вы, может быть чрезвычайно полезен нам в это утро. Наш друг Брендон арестован за то, что убил прошлой ночью в Биллингсгейте двух мужчин. Наверное, здесь допущена какая-нибудь ошибка, и добрейший шериф захватил не того, кого следует. Но, ошибся ли шериф или нет, мы желаем выручить Брендона из тюрьмы и полагаемся на вашу добрую помощь в этом случае.

Герцог Бэкингемский заявил, что бесконечно счастлив служить своему королю, и сейчас же отправился в Лондон к лорду-мэру. После обеда он вернулся и получил частную аудиенцию у короля.

– Во исполнение желания Вашего Величества я хотел сейчас же распорядиться об освобождении Брендона, но, ознакомившись с положением вещей, счел необходимым первоначально еще раз выслушать мнение Вашего Величества, – сказал герцог. – Боюсь, что не может быть сомнения в виновности Брендона. Он шел с двумя девушками, из-за которых поссорился с прохожими, и в результате этой ссоры им были убиты двое. Этот крайне неприятный случай привел горожан в сильное возмущение, так как убийства мирных граждан все учащаются в последнее время. При таких обстоятельствах я подумал, не будет ли разумнее не идти наперекор горожанам и оставить мастера Брендона под арестом, особенно принимая во внимание тот факт, что Вашему Величеству придется вскоре обратиться к городу с предложением назначить приданое леди Мэри. Когда это приданое будет выдано городом, мы можем спокойно сыграть с горожанами партию.

На страницу:
5 из 6