Самородок

– Неуважение своих предков и их заветов – самое худшее из предательств, – морщины на его лице резко проступили, и теперь гневные глаза светились, были подняты и смотрели в упор на гостя. – Уходи! Ни за какие сокровища мира я не продам тебе свои секреты. Мне их доверили мои предки. Сказали, сохрани! И я их сохраню для своего народа. Если ты пробудешь здесь ещё немного времени, я скажу своим чавчу связать тебя и отдать русским пограничникам. Ты понял меня?

Шаман показал японцу мечом путь. И тот невольно попятился, потом развернулся и бегом побежал к ожидавшим его оленям. Как только японец сел, упряжка понеслась.

С минуту все молчали. Потом заговорили, сначала поодиночке, потом все разом. Михаил уже не понимал о чём. Очевидно, он понимал только то, что должен был понимать по желанию шамана. Чукчи стали расходиться. Михаил понял, его видел только шаман.

Шаман опять погрузился в молчание. Михаил подумал, что он забыл про него. Но вот он медленно поднял глаза. Глаза были чёрными, раскосыми и неожиданно молодо блестящими.

– Зал, к которому ты со своим другом вышел через ствол угольной шахты, – священная усыпальница наших шаманов, моих предков. Ты видел там сокровища: золото и алмазы. Пока они там, зла через них не будет, – он говорил медленно, с большими паузами, но чисто и правильным русским языком. – Мои глаза смотрели в другую сторону. Поэтому вы прошли шахту и вышли в нашу пещеру.

Михаил смотрел в глаза шаману. Он думал о том, что его не интересует ни золото, ни даже алмазы. Зачем ему всё это богатство? «Родной дом, жена, дети, тихая спокойная жизнь – самое большое человеческое богатство». У него в душе скреблась великая человеческая тоска по родному дому.

– Ваше священное место должно оставаться вашим. Зачем мне ваше золото, ваши алмазы, ваша усыпальница? Мне они не нужны. Мы с другом ничего оттуда не взяли, – сказал Михаил тихо.

– Я слышу твои мысли. А что тебе надо? Почему ты со своим другом так упорно всё лето ищешь золото? А говоришь, что тебе ничего не надо.

Шаман недоверчиво посмотрел на Михаила.

– Как тебе объяснить, колдун? Твоя жизнь совсем другая. Поймёшь ли?

– Твоё дело объяснить, а моё понять. Кое-что я знаю о твоей жизни. У нас бывали русские. Мы помогали беглецам.

– Я заключённый, понимаешь. На мне вины нет. Но я приговорён к тюремному заключению.

– Несправедливо осуждён. Я о таком слышал, – сказал шаман.

– Мы с другом нашли самородок и отдали его начальнику прииска. Думали получить свободу. Но оказалось, начальник прииска не волен освободить нас. Кое-что он всё-таки сделал – живём не в лагере. Теперь он требует от нас найти жилу кварца, в которой было бы золото. Если найдём, будем живы.

– Я помогу вам найти жёлтый камень. Но только в другом месте. А дорогу в нашу сокровищницу надо забыть и скрыть, – сказал шаман.

– Мы можем взорвать шахту и засыпать вход.

– Хорошо. Я укажу место, где есть всё, что тебе надо. Ваш начальник будет доволен. Прощай!

– Прощай!

Михаил очнулся в той же пещере. Около него сидел на корточках Лёва. Вид у него был растерянный. Он был до того напуган, что говорил заикаясь:

– Что с тоб-бой? Михаил, поч-чему ты уп-пал? Я думал, что ты умер.

Лёва с тревогой и недоумением смотрел на него.

– А что произошло здесь? – спросил Михаил.

– Интересная и загадочная штука. Ты взялся за клинок, глаза у тебя побелели, ты потерял сознание. Потом сверху на тебя спустилось какое-то тёмное облако, темнота. Ты буквально исчез в ней. Я испугался и стал тебя звать и искать ощупью на земле. Очевидно, со страху я отключился и только что пришёл в себя. Рассказывай, что с тобой произошло!

– Лев, ты не поверишь! Однако всё, что я расскажу, было со мной реально. Я не мог это выдумать.

– Рассказывай подробно.

– Как только я дотронулся до клинка, стало нестерпимо больно. Горела рука и всё тело. Я увидел, что у меня в руках не старый и ржавый клинок, а огненный меч. Потом боль прошла, и я почувствовал, что меня крутит и я куда-то лечу. Я оказался на поляне, горел костёр, и было полно этих, чукчей, и все смотрели на шамана. Представляешь, высоченный старик, кажется, сейчас развалится, а глаза у него молодые и блестящие.

– Чёрт побери! И ты всё это действительно видел ясно? Ты не того? – Лев покрутил рукой у виска.

– Я не того, – Михаил сердито посмотрел на Лёву. – Если не веришь, рассказывать не буду. Видел, как тебя сейчас вижу. Так вот, в это время шаман разговаривал с японцем. Я не знаю ни японского, ни чукчанского языка. Но ты представь, колдун сделал так, что я всё понял, о чём они толковали.

– Интересно.

– Я действительно это видел и слышал. Это было так отчётливо и понятно, совершенно реально, я помню каждое слово.

– Я верю тебе, Михаил. Японец там был не просто так?

– Японец хотел, чтобы чукчи перебили русских и открыли им границу, отдали им золото и алмазы и получили за это японскую свободу, – ответил Михаил.

Лев присвистнул.

– А хрена собачьего он не хотел, этот японец? Что же ему ответил чукчанский колдун?

– Да послал его в натуре туда, откуда он пришёл. Сказал, что русские границу защищают, держат её на замке. А если придут японцы, то набегут и китайцы, и американцы, и прочий сброд. Будут из-за золота и алмазов драться и чукчей скопом бить, водкой поить, чтоб чукча стал глупым.

– Ты посмотри, правильный старик! – восхитился Лев.

– Сильный старик. Пока он верховодит у чукчей, у нас с ними будет мир, это точно.

– Ну а ржавый клинок? Он зачем им понадобился? – спросил Лев.

– Я же только что тебе сказал. Ржавый клинок оказался великой реликвией чукчей. На самом деле, это огненный меч, обладающий волшебной силой. Когда шаман показал японцу путь на выход этим клинком, тот невольно попятился. Потом быстренько умчался. У меча удивительной красоты рукоять, украшенная золотом и каменьями. Этот меч служит шаману, достался ему от предков. А диковинная пещера – священная усыпальница многих поколений потомственных шаманов. Подземный зал – их сокровищница. Всё это принадлежит старинному шаманскому роду. Я тебе уже говорил об этом. И, как я соображаю, волшебный меч должен храниться здесь, в священной усыпальнице шаманов. Для всех посторонних он выглядит как ржавый клинок. Нам необходимо закрыть проход в эту пещеру. У них есть, очевидно, свой ход. Надо взорвать шахту и убрать все следы, путь сюда должен быть закрыт.

– Я понимаю. Вопроса нет. Но ведь шаман тебе что-то предложил взамен?

– Да. Он спросил, почему мы так упорно искали золото всё лето. Я ему всё объяснил, и он понял. Он укажет нам место, где мы сможем найти всё, что надо Бергу. Вот сейчас мы выйдем из шахты, и нам будет знак. Пойдём. Мы долго с тобой проговорили.

– Что мы скажем Бергу? Ведь нам надо взрывчатку. А он захочет не только знать, но и видеть плоды наших трудов.

– Сейчас мы выйдем отсюда. Поищем знаки шамана. Потом придумаем, что нам делать, в зависимости от обстоятельств.

Они пошли к выходу. Почти у выхода из зала Лев запнулся обо что-то. На пути лежала сумка с самородками. Лев протянул руку и хотел взять. Но Михаил его остановил.

– Мы ничего не возьмём отсюда.

– Нет, это мы возьмём. Это золото не святыня. В любом случае мы его можем отдать Бергу или вернуть.

– Возможно, ты прав.

– Не будем брать его с собой. Просто вынесем и спрячем в забое. Лучше всего там, где нам будет указано место.

Михаил с сомнением покачал головой. Но вдруг услышал в своей голове голос шамана:

– Бери!

Они взяли сумку за лямки. Она была тяжёлой. По пути наметили, где надо взорвать штольню. Метров за двадцать от зала, чтобы не повредить его стен, и метров за пять до выхода из шахты. А потом завалить всё породой, чтобы и следа не было. Они вышли из шахты в забой. Было холодно. Падал пушистый снег. В голове шумело, был какой-то сумбур и ощущение нереальности. Через некоторое время друзья увидели зелёный луч. Он вёл прямо к противоположной стене забоя. Они поняли, что надо двигаться по лучу. Луч привёл их к месту, где так же старые подгнившие деревянные опоры указывали на заброшенную шахту. Солнце клонилось к закату. Друзья закопали сумку и отправились домой. Дома их встречал Берг.

– Чем можете порадовать? – спросил он. – Идёт снег.

– Начальник, нужна взрывчатка. Забой завалило. Мы просим два дня. Надеемся на удачу.

– Удачу? Надеемся? Лето кончилось. Вы понимаете, что лето кончилось? Осень здесь короткая, а зима длинная. А вы всё надеетесь, – Берг так посмотрел на них, как будто они были жалкие лгуны, авантюристы.

Михаил молчал и смотрел на Льва, как обычно, в трудную минуту доверяя ему решение. Лев вынул из кармана два небольших самородка величиной с грецкий орех, взятые им из сумки.

– Нам под вечер попалось вот это.

– Ну и что?

– Там много этого добра.

– Завтра я сам пойду с вами.

Такой оборот не устраивал наших золотоискателей.

– Отто Карлович, может быть, подождёте два дня? – спросил Михаил.

– Мать твою так…Некогда уже ждать. И я в конце концов должен видеть, что вы там собираетесь взрывать. Это не шутка – неплановый взрыв в закрытом забое. Надо постараться обойтись без взрывов и лишнего шума.

– Начальник, давайте определимся по нашим взаимным обязательствам. Мы подошли к концу поисков. И нам хотелось бы знать свою дальнейшую судьбу, – сказал Лев.

– Откуда такая уверенность в том, что поиск закончен и успешен?

– Отто Карлович, мы нашли ещё одну шахту. Там сразу попадаются вот такие самородки. И если провести прямую линию и соединить ею оба ствола, то первый большой самородок мы нашли как раз на этой линии.

– Интересно.

– Эти самородки, которые вы видите у меня в руках, взяты из другой шахты.

– Занятно. Давайте завтра осмотрим всё вместе и тогда поговорим о наших дальнейших действиях: сотрудничать нам или возвращаться вам в лагерь. К тому же взрыв в заброшенном забое – дело нешуточное. Вы об этом не подумали? Начальник лагеря сегодня спрашивал, где вы и как вас числить. Я просил его ещё немного подождать.

– Лагерь? – Лев смотрел на Берга распахнутыми от ужаса глазами.

– Возвращение в лагерь для нас сейчас равносильно смерти, – сказал Михаил.

– Ну, вы же были в лагере! Почему вы сейчас считаете это равносильным смерти? Перезимуете там. А весной я опять вас возьму.

– Потому что мы не перезимуем там, нам не дадут там перезимовать. Бригадир наверняка уже понял, почему мы не вернулись тогда в лагерь. Он угрожал нам в тот день, когда мы уходили с вами. Нас начнут уничтожать: блатные и охранники будут постоянно избивать, заставлять себе прислуживать. За всё надо платить. За жизнь в течение лета вне лагеря с нас взыщут по полной мере, – объяснил Михаил.

– Начальник, вы желали, чтобы мы нашли жилу золота в кварце. За это и за тот прекрасный самородок вы обещали, что в лагерь мы не вернёмся, – Лёва старался быть убедительным. – Мы долго не были в лагере. Десятнику ясно, что это не просто. Он нам не простит, что его обошли. Но хуже десятника блатари и охрана. Они будут нас бить в мясо и пытать. Им же любопытно, где мы были и что делали. Если мы им не подчинимся, нам обеспечено пёрышко в бок. И никто нас не спасёт.

– Я подумаю, – Берг растерянно почесал подбородок. – В наш последний разговор на эту тему я объяснил вам возможные варианты решения вашего вопроса. Окончательного решения не было. Я не представлял таких последствий.

– Нам необходима ясность. Тем более что мы почти у цели. Мы не гарантируем вам ещё один большой и прекрасный самородок. Но золото будет, и в достаточном количестве.

– Вы получите ответ завтра, когда я сам увижу всё своими глазами, – сказал Берг раздражённо. – Вы многого не понимаете.

С этими словами он покинул гостевой дом.

Начальник лагеря сегодня действительно спрашивал, когда Романов и Близинский вернутся в лагерь. Однако теперь Берг понимал, что, вернув друзей в лагерь, он тоже сильно рискует.

После ужина, помня, что дома говорить серьёзно нельзя, друзья затихли и легли отдыхать. Однако отдыхать не получалось. Отчаянный стук в дверь прервал их тревожные размышления. Михаил открыл дверь. На пороге стояла Людмила. Она была очень встревожена.

– Что с тобой?

– Я случайно услышала разговор Отто с Врангулой. Начальник лагеря требует вашего возвращения в лагерь. Врангула его хорошо знает. Он некоторое время дневалил у него. И это начальник лагеря посоветовал Бергу взять к себе Врангулу, когда мы приехали. Отто спрашивал у Врангулы совета, как ему лучше подойти к начальнику лагеря.

– И что посоветовал Врангула?

– Я не знаю. Он сказал, подумает. Я постараюсь повлиять на Отто.

– Нет! Пока нет. Он не должен знать о нашем знакомстве.

– Отто порядочный человек. А меня с вами познакомил Врангула, если помните. Я уверена, что Берг не отправит вас в лагерь.

– Людмила, я очень тревожусь, что если ты сейчас вмешаешься и твой муж, не дай бог, что-нибудь заподозрит, нас действительно ждёт лагерь. Лучше не вмешивайся. Мы с Лёвой придумаем, что нам делать.

– Как хотите, – Людмила ушла.

Самородок дал им надежду хотя бы на выживание. Но теперь выходило, что надежда была призрачной. Жизнь в лагере после перерыва страшила грязью, бессмысленностью и ещё большей жестокостью.

«С чего это они так разволновались? – подумал негласный наблюдатель за стенкой. – Надо выяснить». Он пришёл несколько поздновато и не слышал предыдущего разговора. Однако видел, как Романов мечется по комнате, а Близинский сидит расстроенный на кровати.

– Стоп! – сказал Михаил, энергично меряя комнату большими шагами. – Мы можем быть дураками, мистиками, можем опасаться и волноваться, но быть трусами не имеем права.

– Я согласен. Но мы не имеем права недооценить опасность. И, кроме того, на нас лежат обязательства, которые мы должны выполнить.

– Если мы не обвалим вход в шахту и не откроем новый вход, игра проиграна.

– Михаил, успокойся ты. Нам никто не ставил срок завтра. Мы в принципе должны сделать шахту недоступной для посещения другими людьми. Сделаем это при первой возможности.

– Поэтому с утра идём к Бергу. Просим взрывчатку, приглашаем его посетить обе шахты, после того как расчистим вход новой шахты, – предложил Лев. – И прекрати маячить перед глазами. Выбрось все плохие мысли из головы. Ложись спать. Завтра нужны будут силы.

Они потушили свет и легли спать.

«Я непременно должен узнать про обе эти шахты. Зачем им нужна взрывчатка? Мне надо быть на месте раньше их», – решил любопытный человек и, крадучись, покинул свой пост.

Измученные, Романов и Близинский заснули. И снился Романову сон. Снился ему старый шаман. Он стоял над ним и качал головой.

– Ведите своего начальника в забой, не спорьте с ним. Я сам с ним говорить буду, надо чтобы за старый клинок он подержался.

Когда наступил рассвет, оба друга были на ногах.

– Нам придётся показать Бергу обе шахты. Я знаю, шаман нам поможет, – сказал Михаил.

– Чем же он нам поможет?

– Он так мне сказал.

«Уж не повредился ли в уме Михаил?» – подумал Лев. Но вслух ничего не сказал.

Берг зашёл резко, решительно. Улыбки и мягкости не было в глазах.

Михаил, не дожидаясь его первой фразы, сказал:

– Мы с другом вчера размышляли. Время дорого. Поэтому просим сегодня, сейчас, пойти с нами в забой. Мы покажем шахту, в которой работали, и место, где нашли вчерашние самородки.

– Добро. Сейчас и выходим, – ответил Берг.

Они надели шахтёрские робы, взяли шахтёрские лампочки и пошли к забою. Шли молча. Берг был сосредоточен и угрюм. Михаил и Лев представляли себе реакцию Берга на необыкновенную пещеру.

Они не были уверены в правильности своих действий. В любом случае приходилось надеяться на помощь шамана. Михаил сомневался, бывают ли вещие сны. Но его общение с шаманом было за гранью реальности.

Дядюшка

Американский двухместный самолёт медленно и низко летел вдоль советской границы. На время он скрылся за прибрежными скалами. Пограничники думали, что самолёт врезался в скалы. На горе уже был разбитый самолёт, ставший памятником рискованному лётчику. Но через некоторое время самолёт буквально вынырнул из-за скал и стал набирать высоту. Некоторое время пролетел ещё вдоль границы в сторону Магадана, но затем резко ушёл в открытое море и больше не появлялся.

Парашютист приземлился на узкую прибрежную полосу. Место было ему знакомо. Он не раз здесь бывал, когда готовил тайник для парашюта и планировал приземление. Быстро освободился от парашюта, свернул и спрятал его в узкую щель между прибрежными скалами. Чёрные обрывы сопок нависали над водой. В стороне адовым переплётом скалистых выступов, мрачных башен и торчащих в небо чёрных каменных пальцев высилась Колдун-гора. Теперь надо было выйти на место, где его ждал свой человек и собачья упряжка. Он взял нужное направление и уверенно зашагал по тундре. Каюр ждал. Коридор работал.

* * *

Ночью отчаянно залаяли собаки. Врангула оделся, взял охотничье ружьё, вышел на улицу. «Медведь забрёл, что ли?» Ярко светила луна. За воротами стоял человек.

– Кого надо? – крикнул Врангула с крыльца.

– Берг Отто Юльевич здесь живёт?

– Здесь.

– Скажите ему, что приехал дядя Герхард.

Врангула поднялся на второй этаж, постучал в двери спальни. Берг уже проснулся.

– Ну что там ещё, Врангула?

– Там у ворот стоит мужчина, назвался вашим дядей Герхардом.

– Боже мой, Врангула, ставь скорее чай. Я сам его встречу.

Берг быстро оделся и вышел, цыкнул на собак, открыл калитку.

– Дядя Герхард! Какими судьбами? Проходи, проходи скорее.

Мужчины обнялись и расцеловались, и быстро зашагали в дом.

В комнатах загорелся свет. Жарко пылали дрова в камине. Сытная еда окончательно согрела и разморила гостя. Когда он выпил последнюю чашку горячего чая, его глаза слипались.

– Спать, только спать, – сказал он уставшим сонным голосом и пошёл вслед за Бергом в отведённую комнату к приготовленной ему всё тем же заботливым Врангулой постели. Утром Берг пригласил дядюшку к завтраку. Они сидели около камина, вытянув длинные ноги к огню, наслаждались беседой и теплом.

– Герхард, ты как сюда попал? Откуда ты узнал, что я здесь?

Герхард приложил палец к губам.

– Тише, я потом расскажу. А сейчас поговорим о жизни. О твоих делах здесь.

Дядюшка живо интересовался всем, что касалось жизни на Колыме и прииске. Спрашивал о состоянии забоев, технике, существующей добыче золота, плановых государственных заданиях. Берг отвечал чётко, уверенно.

– Герхард, я стараюсь организовать работу так, чтобы выполнить и перевыполнить плановое задание.

– Это понятно. Но ты должен понимать, что чем больше даёшь, тем больше с тебя требуют.

– План перевыполняется на сотые доли процента. Однако я сделал всё, чтобы прииск не закрыли. Теперь он не убыточный. И я остался начальником прииска.

– Разумно. Быть хозяином, а не подчинённым.

– У прииска слава выработанного. Однако запасы золота на Колыме гораздо больше, чем знают в управлении Дальстроя. Всё дело в технике.

– А у вас есть техника? – спросил Герхард с лёгкой иронической улыбкой.

– У нас есть кайло, тачка, лом, лоток, трактор и экскаватор. Ну и ещё кое-что, такое же простое и примитивное. Основная рабочая сила – это заключённые в лагерях. То есть мы можем добывать только самородное золото.

– Это же очень хорошо!

– Почему?

– Я надеюсь, что ты наш человек. Мы можем говорить откровенно?

– Дядюшка, мы же свои люди!

– Разговор длинный и секретный. Отложим его на вечер.

– Хорошо. Ещё два слова. Сегодня я должен пойти в свой забой. Там до сих пор мои люди искали большое самородное золото. Нашли большой самородок и отдали его мне. За это я поселил их временно у себя. Они что-то нашли вчера и требуют определиться с наградой. Я же не могу их отпустить, кто-то должен добывать найденное золото. Брать новых людей опасно. Ведь это то золото, которое я не буду сдавать государству. С вашей помощью я надеюсь поместить его в банк, скажем, где-нибудь в Швейцарии.

– Не торопись. Верни их в лагерь. Там их поломают, будут как шёлковые.

В это время в зал вошла Людмила.

– Познакомься, дядюшка. Это моя жена Людмила.

Герхард посмотрел на женщину, и взгляд его смягчился и зажёгся интересом.

– О, майн гот! Где ты взял такой прекрасный экземпляр женщины?

И он поцеловал ей руку. Людмила улыбнулась. Налила себе чашечку чая и ушла. Её буквально передёрнуло от подобного комплимента.

«Экземпляр! – подумала она. – Я экземпляр! Кобыла на племя. Фу!» Она слышала последние фразы беседы и была очень ими взволнована.

– Ты не желаешь сопровождать меня, Герхард? – спросил Отто.

– К сожалению, я не должен показываться на людях.

Он понизил голос. Внимательно огляделся вокруг.

– Врангула занят кухней. А Людмила не будет подслушивать, – сказал Берг.

– Мой визит, я должен тебе это сказать, тайный. Меня перебросили через границу мои друзья. Я не уверен, что переход остался полностью не замеченным пограничниками. Я задержусь у тебя только до вечера.

Берг слегка поёжился. На мгновение ему стало не по себе. Настроение испортилось.

– Герхард, я постараюсь прийти домой скорее.

– Нет, нет, твой распорядок дня не должен меняться. Мы успеем поговорить. До вечера я хорошо отдохну.

Берг направился к дому старателей. Он не решил ещё, что ему делать со своими подопечными. Ему нельзя было их возвращать в лагерь. Они правы. Госбезопасность не дремлет, и любой слух мог положить конец так удачно начавшейся карьере. Друзья могли жить только в согласии с ним. Но и сам Берг крепко зависел от молчания своих подопечных, Михаила и Льва. В этом вопросе надо обязательно получить помощь начальника лагеря. А с друзьями он продолжит начатое сотрудничество.

В забой шли молча. Берг здесь не был давно. Он намеренно давал старателям свободу. Он понимал, работа из-под палки их не вдохновит. А доверие обязывает. Первой он решил осмотреть ранее открытую шахту. Ярко светили фонари на касках. Угольный пласт чётко выделялся по стенам. Так они прошли большую часть пути. Но вот в воздухе стала ощущаться напряжённость, дышать стало труднее. И Берг с испугом спросил:

– Что это такое? Шахта загазована?

– Нет, – ответил Лев, – узкий ствол шахты скоро кончится, мы выйдем в большой подземный зал, и вы поймёте, почему ощущается некоторая напряжённость.

– Нам осталось пройти метров десять, – успокоил Михаил.

Лампы стали светить тускло. Проход сузился и заставил их идти согнувшись.

– Здесь немного надо проползти. Узкое место, – предупредил Лев.

И как-то внезапно появился просторный зал пещеры. Белые стены блестели, как начищенные, и уходили вверх и там терялись в сумерках. Жёлтые полосы металла опоясывали спиралью зал. Свет падал откуда-то сверху узким лучом. Драгоценные камни, которыми были усыпаны стены, очаровывали своим таинственным мерцанием. Берг остановился, замер, заворожённый сказочной красотой. «Вот что они скрывали от меня, – подумал он. – Доверие не должно быть бесконтрольным».

Когда он вдоволь налюбовался на стены, его взгляд упал на скелеты. Ржавый клинок всё так же торчал в рёбрах второго сидящего скелета. Берг приблизился к нему. Протянул руку. Рука крепко охватила рукоять, и глаза Берга побелели. Он потерял сознание. Тёмная масса закрыла его. Михаил и Лев замерли. Тишина звенела. И падали капли с потолка, отсчитывая время вечности.

Сколько они простояли, замерев? Кто знает? Может быть, мгновение, может быть, час. Но вот мрак вокруг Берга стал рассеиваться. В его глазах появился блеск. Он поднялся на ноги и сказал:

– Идёмте отсюда. Это не наше место.

Когда они вышли из шахты, солнце сияло, блестел иней и лёд на лужах, лёгкий морозец бодрил и поднимал настроение. И близкая зима уже не пугала.

Близинский уверенно шёл впереди. Они пересекли забой почти по прямой. Вышли к обвалившемуся старому креплению шахты. Берг спросил:

– Самородное золото, которое принесли вчера, нашли здесь?

– Да.

– Постараемся подготовить фронт работы до сильных морозов. Врангула вам принесёт всё, что надо, – сказал Берг.

О чём говорил Берг со старым шаманом, осталось тайной. Он никогда не заводил об этом разговора. Но то, что беседа была и оказала влияние на всё его поведение, было очевидно.

* * *

Вечером за ужином Берг разговаривал с дядюшкой. Он был задумчив, молчалив, не проявлял вчерашней радости. Больше слушал, чем говорил.

Герхард возобновил разговор о золоте.

– Я сказал тебе вчера, что очень хорошо, что техника добычи золота примитивна. Тем больше его останется нам, когда мы будем здесь хозяевами.

Отто поднял вопросительно бровь.

– Каким же образом?

– Мой дорогой, я открою тебе величайшую тайну, – Герхард поднял стопку со спиртом и посмотрел на свет её прозрачность. – Во-первых, я слышал, что этим краем очень заинтересовались американцы. Они намерены купить у русских значительный кусок этой холодной земли. Только Сталин вряд ли продаст им, – он сделал значительную паузу. – Во-вторых, через год-полтора начнётся война между великой Германией и советской Россией. И тогда мы, немцы, будем здесь хозяевами.