Авторы: Алексей Автономов (гл. 1, 4), Александр Иванченко (гл. 2–4, 7), Сергей Королев (гл. 9), Владимир Кривцов (гл. 7), Всеволод Курицын (гл. 2), Алексей Павлушкин (гл. 5), Алексей Сергеев (гл. 6), Александр Черкасов (гл. 8)

Предисловие: Евгений Ясин

Предисловие

Предлагаемая читателю книга – результат проекта, выполненного под руководством доктора юридических наук А. В. Иванченко и поддержанного Фондом «Либеральная миссия». Ее тема представляется исключительно важной: установление народовластия, или реальной демократии, является для России первоочередной задачей. Лично мое убеждение таково: либо мы научимся жить в условиях демократии, то есть станем активными и ответственными гражданами, требовательными к органам государственной власти, станем обществом, способным осуществлять контроль над нею, либо нам заказан путь в мир процветающих наций.

Объяснение очень простое. Процветания в постиндустриальную эпоху способны добиться только свободные люди, посредством свободы личности реализующие свои творческие возможности. А что такое демократия? Это, на мой взгляд, форма политической организации общества, которая обеспечивает максимум личной свободы, ограничивая ее только правами и свободами других людей.

В октябре 2003 года в Воронеже было проведено социологическое исследование, в ходе которого две трети опрошенных ответили, что Россия до сих пор не является демократическим государством. В то же время 66, 5%, то есть тоже две трети, сказали, что готовы поступиться свободой слова, передвижения и т. п. в обмен на экономическую, политическую стабилизацию и личную защищенность. В опубликованной в газете «Русский курьер» (2003. 11 октября. № 119) статье В. Миролевич высказал предположение, что этот опрос – провокация. Не думаю.

Более правдоподобно другое его предположение: в глазах наших сограждан демократия выглядит весьма примитивно – как вседозволенность, а всякое государственное насилие, даже с целью поддержания порядка, – как произвол. В глазах же иностранцев, для которых демократия – повседневная практика, большинство ограничений, имеющихся в нашем законодательстве, вполне разумны, они узнают в них свои правовые нормы.

Лично я убежден, что Россия сегодня – демократическое государство. А какое же еще – диктатура, монархия, олигархия? Впрочем, олигархия в точном смысле слова (не в нашем обыденном понимании) вполне совместима с демократией: реально правят всегда немногие, вопрос в том, насколько легитимно. У нас имеются все формальные институты представительной демократии: выборы, парламент, партии. Конституция 1993 года гарантирует все права и свободы.

Я вижу, как читатель начинает криво усмехаться: ведь Администрация Президента Путина уже пять лет повышает управляемость нашей «управляемой» демократии. Зря усмехаетесь! Согласно новой швейцарской Конституции 1999 года, «свободны люди, если они пользуются своей свободой». Другой политический авторитет – американский сенатор Мур сказал: «Демократия – это такая штука, которая требует участия». А мы хотим жить в демократической стране и одновременно готовы поступиться своими правами ради, извините, «чечевичной похлебки». Но тогда не будет ни похлебки – разве что на один раз, ни благосостояния, ни личной защищенности. Ибо именно свобода, если люди ею пользуются, если они готовы отстаивать свои права, и приносит в итоге процветание.

Наша демократия просто очень молода, мы только-только слезли с дерева советского феодализма. Условия уже изменились: рыночная экономика и демократическая конституция налицо, но мы по-прежнему находимся во власти вековых традиций вольности (читай: «вседозволенности», на которой строится бандитская романтика) и произвола (читай: «бюрократии»). «Страна рабов, страна господ», мы еще не воспитали в себе внутреннюю ответственность перед собой и другими, превращающую вольность в свободу, а готовность терпеть произвол и насилие со стороны власти еще не сменилась в нас готовностью защищать свои права.

От нас и ни от кого другого зависит, чтобы в нашей жизни было меньше вольности и произвола и больше свободы и ответственности. Потому что это наша жизнь. Сегодня идет процесс созревания демократии, и именно мы в ответе за то, чтобы он шел в нужном направлении, а не свернул снова ненароком в сторону полицейского государства. Процесс этот идет постепенно, складывается из тысяч повседневных актов, в каждом из которых уточняется его направление. Если вы вдруг обнаружите через десять–двадцать лет, что живете в криминально-полицейском государстве, поглядите в зеркало и припомните каждый случай за эти годы, когда вы стерпели произвол или проявили неуважение к правам других. Когда вы боялись власти, не уважающей ваше достоинство. И вы поймете: виноваты вы сами.

Настоящая книга рассказывает о том, как прежде этот процесс, процесс созревания демократии, происходил в нашей стране, и показывает, что демократия для нас – новинка. Начиная с XIII–XIV веков господство деспотического государства в России сопровождалось робкими попытками народовластия, которое всегда было мечтой лучших умов. И хотя демократия – древнее изобретение, в современном смысле слова она и в других странах утвердилась сравнительно недавно, ну, подумаешь, в лучшем случае каких-нибудь триста лет назад. Но за это время она уже доказала свои преимущества.

Теперь и нам нужно усвоить ее уроки и научиться пользоваться свободой, противостоять попыткам угнетения, от кого бы они ни исходили.

Право и обязанность граждан – информированность об общественных делах, о нормах демократии в частности. Об этом вы тоже прочтете в настоящей книге. Она выходит вторым изданием, на этот раз в рамках издательской программы Фонда «Либеральная миссия». Мы учли, что первое издание быстро разошлось и имело положительные отклики. Теперь в книгу добавлен ряд новых интересных глав, в том числе исторического характера, что, уверен, привлечет внимание читателей.

Особенно хочу обратить ваше внимание на главу о выборах. Во-первых, руководитель авторского коллектива и лидер проекта А. В. Иванченко – один из лучших знатоков избирательного права в России, в прошлом – первый заместитель председателя Центризбиркома. Во-вторых, выборы – самая массовая форма участия граждан в управлении общественными делами. Не пренебрегайте ими. Ходите на выборы, следите за тем, как они проводятся, будьте непримиримы к нарушениям, к использованию административного ресурса, к подкупу. Включайтесь в работу демократических партий и общественных организаций, которые участвуют в выборах, выдвигают кандидатов, способны организовать контроль над выборами.

Скажете, все эти лозунги давно известны? Скажете, все равно обманут? Может и так, но если ничего не делать, обманут точно. И будут обманывать всегда. А если делать, то есть шанс, что обмануть не удастся. А если делать будут все, обманывать уже не удастся никогда, нигде и никому.

Все. Я просто хотел сказать, что демократия – это наше дело. Ее нам никто не даст, не спустит сверху. А книга, которую вы собираетесь прочитать, пусть укрепит вас в мысли, что мы сможем своими руками создать реальную российскую демократию.

Евгений Ясин,

президент Фонда «Либеральная миссия»

Часть I

Генезис, проблемы и перспективы развития институтов российского народовластия

Глава 1 Из ранней истории народовластия в России

1. 1. Формы народовластия в Древней Руси. Вечевой строй

Ряд институтов древнерусского государства уходит своими корнями в догосударственную эпоху. Эти институты по мере вызревания и становления государственности трансформировались и превращались в органы государства, приобретая новые черты и в то же время сохраняя определенные традиции. К таким институтам относится и вече – народное собрание.

Как полагают, слова «совет» и «вече» – индоевропейского происхождения. В русском языке «совет» существует с глубокой древности, восходя к славянскому корню (для сравнения: по-болгарски «съвет», по-сербски и по-хорватски «савет», «savet»). Считается, что оно представляет собой соединение двух древних слов: «с(о)», что значит «вместе» (по-видимому, от индоевропейского «kom» – «близко друг к другу», «рядом», «вместе», «с»), и «вет» – «говорить», «знать» (вероятно, от индоевропейского «weid» – «понимать», «знать», «разъяснять»; причем от этого же индоевропейского слова произошли, например, санскритское понятие «vedas» – «знание» – и английское слово «wise» – «мудрый»).

Существительное «вече», по-видимому, имеет тот же корень, что и древнее «вет». Из современных славянских языков оно сохранилось, например, в сербском и хорватском («весе», «veće») и означает «собрание», «коллегиальный орган», «палата парламента». В современном польском языке есть слово «wiec», означающее «митинг», этим же словом в исторической литературе обозначается древнее «вече», «народное собрание» (на Руси).

Как убедительно показал И. Я. Фроянов, «по своему происхождению вече – архаический институт, уходящий своими корнями в недра первичной формации. С переменами, происходившими в социальной структуре восточно-славянского общества, менялось и учреждение: племенное вече эпохи первобытного строя отличалось от волостного веча второй половины XI–XII веков[1]. Сосуществование и совместная деятельность нескольких родов в составе племени предполагали принятие общих решений представителями этих родов. По мере разложения родов на отдельные семьи и постепенного перехода от родовой общины к соседской, с одной стороны, и объединения племен в суперплеменные союзы – с другой, возрастало и значение совместно выработанных и одобренных как на межсемейном, общинном, так и на межпоселенческом уровне решений.

Если для управления родовой общиной было достаточно установить иерархию, построенную на основе кровнородственных и свойственных связей, то в новых условиях особое значение приобретало умение договориться всем вместе, выработать взаимоприемлемое решение стоящих перед всеми задач. И все это делалось в результате полилога участников собрания, благодаря слову. Отсюда и хорошо видное во многих источниках благоговейное отношение древних к слову, к речи. Совместное обсуждение свободными людьми общих проблем «вдруг» приводило к решению этих проблем или, по крайней мере, к определению пути решения. Так закладывались основы народовластия. И отнюдь не случайно прослеживается семантическая и этимологическая близость понятий «совет», «совещание», «вече». По словам Прокопия Кесарийского, «эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим»[2]. По-видимому, стремлением найти именно общее для всех решение объясняется традиция, насколько можно судить по источникам, и в более поздние времена определять волю народного собрания не формальным голосованием, а добиваясь единогласия, точнее, согласия всех участников, когда не только слышны возгласы одобрения, но и не слышно высказываний «против».

Постепенное складывание государственности оказывает существенное влияние на развитие института народного собрания. Из института самоорганизации населения вече превращается в государственный орган. В условиях углубления социальной дифференциации и усложнения управления трансформировалось и вече. Нигде формально не были закреплены полномочия веча, однако известно, что на его рассмотрение выносились такие вопросы, как признание, приглашение или изгнание князя, а также назначение и смещение должностных лиц, одобрение законодательных актов, распоряжение финансами, установление денежных сборов, объявление войны и заключение мира. Кроме того, вече выполняло некоторые судебные полномочия, принимало и направляло послов и т. п.

Веча проводились в городах, являвшихся административными центрами волостей, в связи с чем «вся власти якож на думу на веча сходятся; на что же старейшии сдумають, на том же пригороди стануть»[3]. Таким образом, политическая жизнь сосредоточивалась в крупных городах, но вместе с тем существовало и множество городов (именовавшихся пригородами), тяготевших к тому или иному вечевому городу. Неудивительно, что в скандинавских источниках Русь часто именовалась «Gardariki», что означало «страна городов».

В вече принимали участие все свободные взрослые мужчины данной земли. Конечно, преобладали жители вечевого города в силу территориальной близости к месту проведения народного собрания. Однако и свободные селяне, и представители пригородов, прибывшие на вече, не были лишены права принимать в нем участие. Аристократия в силу своей авторитетности, организованности, образованности, искушенности в политике играла заметную роль в деятельности народных собраний, но это вовсе не означает, что простые люди были лишь послушным орудием в ее руках. Источники свидетельствуют, что простые горожане часто активно поддерживали те или иные предложения или же, наоборот, выступали ярыми противниками каких-либо проектов, увлекая за собой большинство участников веча, а иногда инициатива полностью переходила в руки рядовых жителей.

К концу X века на Руси в качестве правящего в конце концов утвердился один княжеский дом. С этого времени государственное единство Киевской Руси обеспечивалось единством княжеского рода, представители которого правили во всех землях. Существовал определенный порядок замещения освободившихся престолов по старшинству, когда князь мог в течение всей своей жизни постепенно перемещаться из менее престижных земель в более престижные. Однако, прибывая в тот или иной вечевой город для занятия престола, он должен был заручиться поддержкой народного собрания. Земля в лице веча и князь при этом заключали договор – ряд.

По мере развития земельной собственности князья стали оседать в отдельных землях, передавая их по наследству. С XII века вместе с престолом потомкам князя стал переходить только один удел – великокняжеский. Князь, занимая великокняжеский престол, во временное владение получал и территорию великого княжества, но при этом сохранял за собой и свой удел. Такое оседание князей в отдельных волостях и послужило основой для феодальной раздробленности. Развивалась борьба монархического начала в лице князя, опирающегося на свою дружину, и демократического – в лице народного собрания. По-разному сложилась судьба этого института непосредственной демократии в различных частях страны. Так, на юго-западе Руси то разгорался, то угасал конфликт между князем и аристократией. И та и другая сторона стремилась для укрепления своих позиций заручиться поддержкой народного собрания, что влекло за собой усиление значимости последнего.

На северо-востоке Руси после убийства Андрея Боголюбского в 1174 году началась гражданская война за наследование его престола. При этом вечевой город Суздаль (в свое время сам пригласивший Андрея Боголюбского на княжение) боролся с прямыми наследниками убитого князя и стремился посадить на великокняжеский престол представителей другой ветви дома Рюриковичей. В гражданской войне победили прямые потомки князя Андрея. В результате роль вечевого города Суздаля (и соответственно веча) в управлении стала падать. Князь же стал править, опираясь главным образом на свою дружину.

А вот в Новгороде и Пскове продолжились и развились традиции прежнего порядка управления с сильным народным собранием и приглашаемым на время князем. В 1136 году новгородское вече, опасаясь усиления княжеской власти, как это произошло в других русских землях, приняло законодательный акт, по которому князь и представители его свиты не имели права приобретать землю в собственность в пределах территории, подвластной этому городу. В 1196 году съезд князей признал за Новгородом право самому приглашать себе князя при условии, что он будет из Рюриковичей. Укреплению самостоятельности Новгорода, а позже и Пскова, и республиканских устоев в них способствовал ряд факторов (мощные и политически активные купечество и ремесленники, включенность указанных городов в международную торговлю и др.). Псков перестал быть пригородом Новгорода по договору 1347 года. От Новгорода также отделился, превратившись в самостоятельную республику, город Хлынов (переименован в Вятку в конце XVIII века).

Управление Новгородом и Псковом строилось в целом одинаково, хотя имелись и некоторые отличия. В обоих городах главенствующее положение сохранялось за вечем. Оно избирало и увольняло всех должностных лиц, приглашало и изгоняло князя. В частности, на вече избирался посадник (в Пскове – двое посадников). Он председательствовал на народном собрании, контролировал деятельность князя и других должностных лиц. Судебные функции князь осуществлял только в присутствии посадника. Избирался также тысяцкий, который в мирное время ведал торговлей и осуществлял суд по торговым делам, а в военное – командовал новгородским ополчением. Вече избирало и архиепископа (в Пскове – епископа). Архиепископ председательствовал в Совете господ, хранил государственную казну, ведал архивом, осуществлял записи актов гражданского состояния. Совет господ (в Пскове – Оспода) предварительно рассматривал вопросы, выносимые на рассмотрение веча, координировал деятельность различных должностных лиц. В состав Совета господ входили действующий посадник, а также бывшие посадники, тысяцкий, сотские, кончанские и уличанские старосты. Новгород делился на пять концов (Псков – на шесть). В каждом конце, на каждой улице созывалось свое вече, избирались соответственно кончанские и уличанские старосты. Пригороды также пользовались определенным самоуправлением.

Новгород был присоединен к Московскому государству в 1478 году в результате военной операции, в конце XV века утратил независимость Хлынов, а Псков вошел в состав Московского государства в 1510 году.

1. 2. Эпоха земских соборов

Новым этапом в развитии форм участия населения в осуществлении государственной власти явился период сословно-представительной монархии (XVI–XVII века). Период феодальной раздробленности и начальный этап складывания Московского государства характеризовались нераздельностью или слабой разделенностью в восприятии людей собственности на землю и власти, хозяйственного и государственного, частного и публичного управления. Князья, например, писали в духовных грамотах, что оставляют своим наследникам такие-то земли, столько-то меховых шуб, такое-то столовое серебро и т. д., вплоть до мелких вещей. Однако постепенно жизнь заставляла понять, что государственное управление не может быть сведено к управлению домашним хозяйством. К реформам пробовали подступиться еще в XV веке, но действительно существенные перемены произошли в XVI столетии. Уже в первой его половине стали постепенно переходить к губному самоуправлению, которое было нацелено на более эффективную борьбу с преступностью на местах. Чуть позже параллельно с губным самоуправлением стало вводиться земское самоуправление, затем был изменен порядок сбора налогов (появились верные старосты). И конечно же революционным шагом стало учреждение земских соборов. Первый Земский собор был созван в 1549 году[4]. Роль соборов падает во второй половине XVII века, но все же они время от времени созываются, постепенно вырождаясь и угасая в 80-е годы указанного столетия.

Сословно-представительные учреждения явились шагом вперед в развитии форм народовластия по сравнению с народными собраниями. Так, вече было формой прямой демократии. А формы прямой демократии при всей их значимости имеют и ряд ограничений. Например, вече может быть созвано на сравнительно небольшой территории, а в крупном государстве это невозможно. Народное собрание не может заседать долго, поскольку в нем участвует все взрослое население, а необходимость удовлетворения насущных жизненных потребностей предполагает, что эти же люди должны быть задействованы в повседневном производстве. Такого рода ограничения преодолеваются путем применения различных форм представительной демократии.

Вместе с тем сословно-представительные учреждения надо отличать от появившихся позже парламентов. Сословно-представительные учреждения представляли не граждан своей страны и даже не население, а отдельные сословия и общины, получившие привилегии на такое представительство. Отсюда и формирование части подобных учреждений (как правило, верхней палаты) по наследственно-должностному принципу. По полномочиям сословно-представительные учреждения не были официально законодательным органом. Монарх созывал их для совещания и формально не был связан их решениями. Не случайно, например, законодательные инициативы в английском парламенте, принятые палатой общин, оформлялись в виде петиций. На российских земских соборах решения также подавались царю в виде челобитных. Конечно, во многих случаях монарх удовлетворял смиренные просьбы выборных от сословий и общин. Однако правомочным законодательным органом становятся только парламенты современного типа (то есть не ранее XVIII века).

В то же время именно в силу неопределенности круга полномочий земских соборов они имели право рассматривать практически любой вопрос. При этом для рассмотрения разных вопросов царь мог созывать несколько отличающиеся друг от друга по составу земские соборы. В частности, земские соборы утверждали кандидатуру царя при передаче престола по наследству и даже проводили настоящие выборы, когда династия пресекалась. Они также разрабатывали и одобряли проекты законодательных актов, в том числе объемные кодифицированные документы (например, в 1550 году был одобрен Судебник, а в 1649 году – Соборное уложение), утверждали размеры податей, обсуждали вопросы войны и мира, изменения территории и т. д.

Первоначально (в XVI веке) на земские соборы приглашались представители сословных и территориальных сообществ, но чаще всего под такими представителями понимались лица, уже выполнявшие какие-либо общественные обязанности, то есть представители «по должности», а не специально избранные депутаты. Кроме того, «по должности» в состав собора входили все члены Боярской думы, высшее духовенство. Однако даже на этом этапе земские соборы существенно меняли характер принятия решений. В. О. Ключевский писал о земских соборах XVI века: «Только здесь боярско-приказное правительство становилось рядом с людьми из управляемого общества как со своею политической ровней, чтобы изъявить государю свою мысль; только здесь оно отучалось мыслить себя всевластной кастой, и только здесь дворяне, гости и купцы, собранные в столицу из Новгорода, Смоленска, Ярославля и многих других городов, связываясь общим обязательством „добра хотеть своему государю и его землям”, приучались впервые чувствовать себя единым народом в политическом смысле слова: только на соборе Великороссия могла сознать себя цельным государством»[5].

Постепенно, однако, все больше вводятся выборные представители на соборах. Сама по себе система представительства была довольно сложной и запутанной. Вместе с тем расширение выборного начала позволило В. О. Ключевскому сделать вывод: «Выборный народный челобитчик на земском соборе XVII века сменил собою правительственного агента XVI века»[6]. При этом порядок избрания определялся на местах теми, кто избирал своего представителя. Для избранного лица готовился наказ, в котором излагалась позиция делегирующего его коллектива. Наряду с выборными лицами часть мест в соборе по-прежнему занимали должностные лица: члены Боярской думы и высшее духовенство.

1. 3. Дуалистическая монархия

Первый парламент в России появился в результате нарастающего революционного движения 1905–1907 годов. Потребность в коренном изменении правовой и политической систем в России вызревала долгие годы, осознание же этой потребности произошло в XIX веке. Причем необходимость преобразований постепенно осознавалась все более широкими слоями российского общества.

Так, идея народного представительства нашла свое отражение в проектах М. М. Сперанского, которые он разрабатывал по поручению Александра I в самом начале XIX столетия. Согласно замыслу Сперанского[7], предполагалось создать избираемую многостепенными выборами Государственную думу и назначаемый императором Государственный совет. При этом Государственная дума должна была наделяться правом принимать («уважать», по терминологии Сперанского) законы, а Государственный совет не должен был принимать или отклонять законы, а только обсуждать их и направлять свои мнения верховной власти (то есть императору). Окончательное же решение оставалось за царем. Государственная дума в тот период так и не была учреждена, а в ведение реформированного в 1810 году в соответствии с предложениями М. М. Сперанского Государственного совета (годом его основания считается 1801-й) были переданы вопросы, которые, судя по запискам Сперанского, предполагалось предварительно разрабатывать и рассматривать в Государственной думе. В то же время никаких властных полномочий Государственный совет не получил и существовал исключительно как совещательный орган.

1 2 3...9 >

На страницу:

Перейти

1 из 9