Дыхание снега и пепла. Книга 2. Голос будущего

– Миранда! – воскликнула я. – Что случилось?

Ее лицо просветлело, когда она увидела меня, уголки маленького розового рта мгновенно поднялись вверх.

– Миссис Фрэзер! Хотите немного мятной шандры? У нас остался почти целый фунт, и совсем недорого, всего три фартинга за унцию.

– Я возьму унцию, – сказала я, хотя на самом деле в моем собственном саду ее росло предостаточно. – Где твои родители?

Улыбка снова сползла с ее личика, и нижняя губа задрожала.

– Мама внутри пакует вещи, а папа пошел продавать Джека мистеру Рэйнтри.

Джек был аптекарским конем и любимцем Миранды. Я прикусила губу.

– Мистер Рэйнтри – добрый человек, – сказала я, пытаясь утешить ее. – И у него есть отличное пастбище для лошадок и теплая конюшня; мне кажется, Джек будет там счастлив. У него появятся друзья.

Она кивнула, крепко сжав губы, но две крупные слезы скатились по ее щекам.

Быстро оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что никто не приближается к аптеке, я зашла за прилавок, села на перевернутый бочонок и усадила девочку к себе на колени, где она тут же расклеилась, плача и прижимаясь ко мне, при этом явно стараясь быть потише, чтобы ее не услышали в доме. Я похлопывала ее по спине, издавая низкие успокаивающие звуки, – я ощущала не только жалость к девочке, мне было неспокойно. Богьюсы явно собирались продать лавку. Но почему?

Я так редко спускалась с гор, что понятия не имела, каких взглядов придерживается Ралстон Богьюс. Не будучи шотландцем, он не присутствовал на барбекю в честь Флоры Макдональд. Его аптека, однако, всегда была процветающим предприятием, семья жила вполне достойно, судя по одежде детей, – Миранда и двое ее младших братьев всегда были обуты. Богьюсы жили здесь по крайней мере с тех пор, как родилась Миранда, если не дольше. Раз они уезжали в такой спешке, значит, что-то случилось или вот-вот случится.

– Ты знаешь, куда вы едете? – спросила я девочку, которая сидела у меня на коленях, шмыгая носом и вытирая лицо моим передником. – Может, мистер Рэйнтри мог бы писать тебе письма о том, как дела у Джека.

Она посмотрела на меня с надеждой.

– Думаете, он может отправить письмо в Англию? Это ведь так далеко.

Англия? Все было серьезно.

– О, думаю, да, – сказала я, заправляя ее растрепавшиеся локоны под чепчик, – мистер Фрэзер каждый вечер пишет письма своей сестре в Шотландию, а это еще дальше.

– О, ну тогда… – Она слезла с моих коленей с куда более счастливым видом и расправила платье. – Как думаете, могу я писать Джеку?

– Уверена, мистер Рэйнтри прочтет ему твое письмо, – заверила ее я. – Значит, ты умеешь писать?

– О да, мэм, – ответила она серьезно. – Папа говорит, что я читаю и пишу куда лучше, чем он в моем возрасте. И на латыни. Он научил меня читать названия на этикетках, чтобы я могла принести ему то, что нужно. Видите вот эту? – она с гордостью указала на большую керамическую аптекарскую банку, украшенную голубыми и золотыми спиралями. – Электуари Лимонезис. А вот это Ипекакуана.

Я восхитилась ее знаниями, думая попутно, что теперь я, по крайней мере, знаю, какую позицию занимает ее отец. Богьюсы были лоялистами, раз они возвращались в Англию. Жаль, что они уезжают, но с учетом моих знаний о ближайшем будущем меня радовало, что эта семья будет в безопасности. Сейчас Ралстон, по крайней мере, может выручить достойные деньги за аптеку – если они не поспешат, их имущество будет конфисковано, а сами они станут счастливчиками, если им удастся избежать ареста или чего похуже.

– Рэнди? Ты не видел ботинок Джорджи? Я нашла один под сундуком, но… О, миссис Фрэзер! Прошу прощения, мэм, я не знала, что здесь кто-то есть. – Острый взгляд Мелани Богьюс остановился сначала на мне, сидящей за прилавком, потом на покрасневших глазах дочери и, наконец, на влажных пятнах на моем переднике. Она ничего не сказала и только, проходя, похлопала Миранду по плечу.

– Миранда сказала, что вы возвращаетесь в Англию. – Я поднялась и осторожно вышла из-за прилавка. – Нам будет жаль с вами расставаться.

– Это очень мило с вашей стороны, миссис Фрэзер. – Она печально улыбнулась. – Нам тоже жаль уезжать. И, скажу вам честно, предстоящий вояж меня совсем не радует. – Это было сказано с искренней горячностью человека, который уже прошел подобное испытание и предпочел бы быть сваренным заживо, лишь бы избежать повторного опыта.

Я ей очень сочувствовала, зная не понаслышке, каково пройти через такое плаванье. Еще и с тремя детьми, когда двоим младшим мальчуганам нет еще и пяти… Мое воображение живо рисовало мне картины самых неприглядных трудностей.

Я хотела спросить, что вынудило их принять такое скоропалительное решение, но не могла придумать, как поднять эту тему в присутствии Миранды. Одно было ясно: что-то произошло. Мелани выглядела настороженной, как кролик, и ее суетливость невозможно было оправдать даже сборами в дорогу семьи с тремя маленькими детьми. Она постоянно оглядывалась через плечо, как будто боясь, что на нее исподтишка кто-то нападет.

– А мистер Богьюс… – начала я, но меня прервала тень, упавшая на крыльцо. Мелани замерла, прижав руку к груди, и я развернулась, чтобы посмотреть, кто пришел.

В дверях, заслоняя свет, стояла невысокая, крепко сложенная женщина в очень странной одежде. На мгновение я подумала, что она индеанка, потому что на ней не было чепца, а темные волосы были заплетены в косу, но когда она зашла в магазин, я увидела, что она белая. А точнее, розовая – ее полное лицо было сожжено солнцем, кончик курносого носа ярко алел.

– Которая из вас Клэр Фрэзер? – требовательно вопросила она, переводя взгляд с меня на Мелани Богьюс.

– Я, – ответила я, подавляя инстинктивный порыв отступить назад. В ее поведении не было ничего угрожающего, но она излучала внушающую беспокойство физическую силу.

– Иезавель Хэтфилд Мортон, – сказала она, испытующе прищурясь. – Один старикан в доках сказал, что ты направлялась сюда. – Ее грубый выговор представлял резкий контраст с мягким английским акцентом Мелани Богьюс, такая речь ассоциировалась у меня с людьми, чьи семьи жили на окраинах колоний уже в третьем или четвертом поколении и вели беседы только с енотами, опоссумами и друг с другом.

– Эээ… да, – сказала я, не видя повода это отрицать. – Вам нужна какая-то помощь?

Она не выглядела так, как будто ей требовалась помощь. Будь она еще более здоровой, швы на мужской рубашке, которую она носила, могли бы попросту лопнуть. Мелани и Миранда смотрели на нее огромными круглыми глазами. Однако чего бы Мелани ни опасалась, это была не мисс Мортон.

– Не то чтобы помощь, – сказала она, проходя в лавку и изучая меня, склонив голову набок. – Хотя, я подумала, ты можешь знать, где обретается этот скунс, Исайя Мортон.

Моя челюсть отвисла, и я поспешила ее закрыть. Стало быть, не мисс Мортон, а миссис Мортон. То есть первая миссис Мортон. Исайя Мортон сражался вместе с Джейми в его отряде полиции во время войны регуляторов; свою первую жену он упоминал, обливаясь холодным потом.

– Я… эээ… думаю, что он работает где-то в провинции, – сказала я. – Гилфорд? Или это был Пэйливилль?

На самом деле он жил в Хиллсборо, но это вряд ли имело значение, поскольку сейчас его там не было. Сейчас он находился в Кросс-Крике – приехал, чтобы забрать партию бочек для пивоварни, где он работал. Всего час назад я видела его в бочарной лавке в сопровождении второй миссис Мортон и их новорожденной дочери. Иезавель Хэтфилд Мортон не выглядела как человек, который может справиться с такими фактами в рамках закона.

Она издала низкий гортанный звук, означавший негодование.

– Паршивый мелкий хорек. Но я еще доберусь до него, будьте покойны на этот счет, – она говорила с уверенностью, которая не сулила ничего хорошего Исайе Мортону.

В этом случае поговорка «молчание – золото» была очень актуальна, но я не удержалась от вопроса.

– Зачем он вам нужен?

Исайя, конечно, обладал некоторым неотесанным шармом, но, глядя на вещи объективно, он едва мог привлечь одну женщину, не говоря уж о том, чтобы свести с ума двух.

– Нужен мне? – Казалось, эта идея ее развеселила, и она потерла своим солидным кулаком под носом. – Мне он не нужен. Но ни один мужик не смеет сбегать от меня к какой-то кисломордой лахудре. Как только я до него доберусь, я пробью его голову насквозь и прибью его покусанную мухами шкуру к моей двери.

Сказанные другим человеком, эти слова можно было принять за метафору. Однако ревнивые угрозы, произнесенные именно этой дамой, звучали как реальное намерение. Глаза Миранды и ее матери стали круглыми, как у двух лягушек.

Иезавель Мортон прищурилась, глядя на меня, и задумчиво почесала под одной из своих больших грудей, заставив ткань рубашки прилипнуть к влажному телу.

– Я слыхала, ты спасла этому никчемному жабьему отродью жизнь при Аламансе. Это правда?

– Э… Да. – Я с опаской наблюдала за ней, пытаясь угадать любое потенциально опасное движение. Ее фигура заблокировала дверь; если она на меня бросится, придется забежать за прилавок и скрываться через жилые комнаты Богьюсов.

При ней был большой тесак без ножен. Он был заткнут за пояс, сплетенный из вампума, который выполнял двойную функцию, одновременно поддерживая складчатую массу, которая по виду напоминала красные фланелевые нижние юбки, обрезанные по колено. Ее массивные ноги были голыми, и она пришла босиком. Еще с пояса свисал пистолет и пороховой рожок, но, слава богу, она не пыталась дотянуться до оружия.

– Плохо дело, – бесстрастно прокомментировала она. – Хотя, если бы он умер, я бы лишилась удовольствия его прикончить, так что все хорошо. За меня не тревожься – если я его не найду, его разыщут мои братья.

Очевидно, на этом она посчитала свою миссию на время завершенной, расслабилась и осмотрелась вокруг, только сейчас заметив опустевшие полки.

– А тут чего такое? – вопросила она с интересом.

– Мы продаем лавку, – пробормотала Мелани, пытаясь засунуть Миранду себе за спину. – Уезжаем в Англию.

– Вот как? – Иезавель выглядела слегка заинтересованной. – Че случилось? Убили твоего мужчину? Или облили его дегтем с перьями?

Мелани побледнела как полотно.

– Нет, – прошептала она. Ее горло дернулось, когда она сглотнула, а испуганный взгляд обратился к двери. Так вот какая угроза висела над ними. Я внезапно ощутила озноб, несмотря на жару.

– Мхм. Ну, коли тебе интересно, облили или нет, тебе лучше поспешить на Главную улицу, – предложила она доброжелательно. – Они там готовятся сделать из кого-то жареного цыпленка, к гадалке не ходи. По всему городу горячим дегтем воняет, и народ из таверен идет туда поглазеть.

Мелани и Миранда издали одновременный испуганный писк и бросились к двери, протиснувшись мимо невозмутимой Иезавели. Я стремительно двинулась в том же направлении и едва успела избежать столкновения с Ралстоном Богьюсом, который вошел как раз вовремя, чтобы подхватить свою бьющуюся в истерике жену.

– Рэнди, иди-ка присмотри за своими братьями, – сказал он спокойно. – Успокойся, Мелли, все в порядке.

– Деготь, – выдохнула она, хватаясь за него. – Она сказала… сказала…

– Это не я, – ответил он, и я заметила его промокшие волосы и смертельную бледность на покрытом потом лице. – Им нужен не я. Пока что. Это издатель.

Он очень деликатно отцепил пальцы жены от своей руки и зашел за прилавок, с любопытством взглянув на Иезавель.

– Возьми детей, и идите к Фергусонам, – сказал он и извлек ружье из тайника под прилавком. – Я приду, как только смогу. – Он потянулся к ящику, чтобы взять пороховой рожок и пули.

– Ралстон! – Мелани шептала, опасаясь, что Миранда вернется в лавку и услышит ее, но ее паника была очевидной даже при недостатке звука. – Куда ты собрался?

Один уголок его рта дернулся, но он не ответил.

– Идите к Фергусонам, – повторил он, глядя на коробку с патронами.

– Нет! Нет, не ходи! Пойдем с нами, пойдем со мной! – она порывисто схватила его за руку.

Он стряхнул ее пальцы и продолжил заниматься ружьем.

– Идите, Мелли.

– Нет! – Она повернулась ко мне за поддержкой: – Миссис Фрэзер, скажите ему! Пожалуйста, скажите ему, что это бессмыслица! Ужасная нелепость! Он не должен идти туда.

Я открыла рот, все еще раздумывая, что им сказать, но мне не выпало шанса принять решение.

– Не думаю, что миссис Фрэзер это кажется нелепостью, Мелли, – сказал Ралстон Богьюс, по-прежнему не глядя на жену. Он перекинул ремень от коробки с патронами через плечо и взвел курок. – Ее муж сдерживает их прямо сейчас, в одиночку.

Он посмотрел на меня, коротко кивнул и вышел.

* * *

Иезавель была права: по всему городу пахло дегтем. Это было не так уж необычно в летнее время, особенно возле складов в доках, но густая вонь теперь примешивалась к ощущению угрозы, обжигая ноздри. Не считая дегтя – с перьями, – я задыхалась, пытаясь поспеть за Ралстоном Богьюсом, который хоть и не бежал, но шагал очень стремительно.

Иезавель была права и насчет людей, идущих из таверн: угол Главной улицы был заполонен взбудораженной толпой. В основном это были мужчины, но среди них были и женщины попроще – жены рыбаков и прислуга.

Аптекарь замялся, заметив их. Несколько человек обернулись, один или двое дернули соседей за рукав, указывая на него, – и лица у них были не самые дружелюбные.

– Убирайся, Богьюс! – прокричал один мужчина. – Тебе тут делать нечего – пока что нечего!

Другой остановился, подобрал камень и кинул его. Он безобидно ударился о деревянную мостовую в нескольких футах от Богьюса, но привлек внимание. Люди в толпе начали оборачиваться, медленно двигаясь в нашу сторону.

– Папа! – прокричал тоненький запыхавшийся голосок за моей спиной. Я обернулась и увидела Миранду – без чепца, косички наполовину распустились за спиной, лицо цвета свеклы от быстрого бега.

Раздумывать было некогда, я подхватила ее на руки и подкинула в сторону отца. Захваченный врасплох, он уронил ружье и поймал девочку. Какой-то мужчина выскочил вперед и потянулся к оружию, но я наклонилась и подняла его первой. Вместе с ружьем я отступила на шаг назад, прижимая его к груди и испытующе глядя на соперника. Я не знала этого человека, но он знал меня: замявшись, он осмотрел меня с головы до ног и оглянулся через плечо. Я слышала голос Джейми и другие голоса, все они пытались перекричать друг друга. После всей спешки я по-прежнему тяжело дышала и не могла разобрать слова в их перепалке. Судя по всему, они спорили, но это был только разговор, пока никакого кровопролития. Мужчина колебался – он посмотрел на меня, потом себе за спину, – но в конце концов развернулся и стал протискиваться обратно в толпу.

Богьюсу хватило здравого смысла не отпускать дочку, которая крепко обнимала его за шею, спрятав лицо у него на плече. Он перевел на меня глаза и совершил еле заметное движение, как будто хотел забрать ружье. Я покачала головой и прижала к себе трофей покрепче. Ствол был теплым и скользким у меня в руках.

– Заберите Миранду домой, – сказала я. – Я… что-нибудь придумаю.

Ружье было заряжено, курок взведен. Один выстрел. Мой лучший вариант – на мгновение создать неразбериху, но даже это может помочь.

Я начала проталкиваться сквозь толпу, осторожно опустив ружье вниз, так чтобы не рассыпать порох, и пряча его в складках юбки. Запах дегтя неожиданно стал гораздо сильнее. Перевернутый, перед домом издателя лежал котел, а вокруг него растеклась черная дымящаяся липкая лужа, воняющая на солнце. Угли, алые и уже почерневшие, были раскиданы по всей улице и под ногами зевак. Крупный господин, в котором я узнала мистера Таунсенда, пытался затоптать остатки на скорую руку сооруженного костра, пресекая попытки нескольких молодых мужчин снова его разжечь.

Я поискала Джейми глазами и обнаружила его именно там, где сказал Ралстон Богьюс, – перед входной дверью печатной лавки, с метлой, измазанной в дегте, и с горящими глазами.

– Это твой мужчина? – подоспела Иезавель Мортон и теперь с интересом смотрела поверх моего плеча. – Крупный мужик, ага?

Капли дегтя покрывали все пространство перед лавкой и самого Джейми тоже. Крупный кусок застрял у него в волосах, и я заметила на руке красный ожог в том месте, где деготь попал на кожу. Несмотря ни на что, он широко улыбался. Еще две запачканных дегтем метлы лежало на земле, одна была поломана пополам – явно о чью-то голову. Джейми наслаждался происходящим, по крайней мере, пока.

Я не сразу увидела издателя, Фогарти Симмса. На мгновение испуганное лицо показалось в окне, но тут же скрылось из вида, когда из толпы бросили камень, ударившийся об оконную раму и разбивший стекло.

– Выходи, Симмс, скользкий трус! – закричал мужчина поблизости. – Или нам тебя выкурить?

– Выкурить его! Выкурить его! – воодушевленные возгласы понеслись из толпы. Молодой парень рядом со мной наклонился, пытаясь поднять дымящуюся головешку, выкатившуюся из костра. Я безжалостно наступила ему на руку, когда он сжал пальцы.

– Господи Иисусе! – Он отпустил добычу и упал на колени, зажав руку между ног и судорожно всхлипывая от боли. – О Господи!

Я отступила и снова начала проталкиваться вперед. Удастся мне подойти ближе, чтобы отдать Джейми ружье? Или я только сделаю хуже?

– Отойди от двери, Фрэзер! К тебе у нас нет вопросов!

Я узнала этот поставленный голос – говорил Нил Форбс, адвокат. Но он был одет не в свой обычно безупречный костюм, на нем была грубая домотканая одежда. Значит, нападение было не случайным, он пришел подготовленым к грязной работе.

– Эй! Говори за себя, Форбс! У меня к нему есть вопросы! – Это был дородный мужчина в фартуке мясника, краснорожий и возмущенный, с опухшим красным глазом. – Погляди-ка, что он со мной сделал! – он махнул пухлой рукой сначала на свой глаз, а потом на одежду – измазанная дегтем метла оставила весьма заметный след прямо на груди. Он погрозил Джейми крупным кулаком. – Ты за это заплатишь, Фрэзер!

– Ай, но заплачу той же монетой, Бьюкен! – отозвался Джейми, держа метлу наподобие копья. Бьюкен взвизгнул и отпрянул назад с искаженным от страха лицом. Люди в толпе засмеялись.

– А ну, вернись! Если хочешь поиграть в дикарей, тебе нужно больше боевой раскраски!

Бьюкен попытался сбежать, но путь заграждала толпа. Джейми совершил стремительный выпад с метлой, прицельно замазав ткань, покрывающую дебелые ягодицы. Бьюкен, ощутив тычок, панически подпрыгнул и стал, спотыкаясь, проталкиваться вперед, вызвав очередной взрыв хохота и насмешек среди присутствующих.

– Остальные тоже хотят поиграть в дикарей, да? – крикнул Джейми. Он обмакнул метлу в дымящуюся лужу и резко рассек ею воздух, описывая полукруг. Брызги горячего дегтя разлетелись во все стороны, и люди, вскрикивая, отпрянули назад, наступая друг на друга и толкаясь.

Меня тоже довольно сильно толкнули, и я ударилась о бочку, стоящую на улице. Я бы упала, если бы не Иезавель, которая подхватила меня под руку и поставила на ноги без особых видимых усилий.

– Твой мужчина прям дикарь, – сказала она, с одобрением глядя на Джейми. – Я б тоже такого хотела!

– Да, – отозвалась я, потирая ушибленный локоть. – И я. Иногда.

Но такие симпатии были далеко не всеобщими.

– Брось это, Фрэзер, или будешь носить перья вместе с ним! Чертовы тори![21]

Крик раздался у меня за спиной, и, развернувшись, я увидела, что оратор явился подготовленным: в руке он держал подушку, распоротую с одной стороны, и при каждом его жесте из нее вылетало немного перьев.

– Облейте их всех дегтем с перьями!

На этот раз выкрик раздался у меня над головой, я повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть молодого мужчину, широко распахнувшего ставни на верхнем этаже дома на другой стороне улицы. Он пытался протолкнуть перину через окно, но его усилия встретили упорное сопротивление в лице хозяйки, которой перина принадлежала. Женщина навалилась на него сзади и методично колотила мухобойкой по голове, осыпая проклятиями.

Молодой парень рядом со мной начал кудахтать, как курица, расставляя локти, к явному удовольствию своих друзей, которые тут же начали повторять за ним, игнорируя немногие призывы вести себя разумно.

На дальнем конце улицы начали скандировать:

– Тори, тори, тори!

Настроение в толпе начало меняться – и не в лучшую сторону. Я подтянула к себе ружье, раздумывая, что предпринять, и уверенная – я должна предпринять хоть что-нибудь. Еще мгновение, и они бросятся на него.

– Дай-ка мне ружье, тетушка, – прозвучал мягкий голос у моего плеча. Резко обернувшись, я обнаружила рядом с собой тяжело дышавшего Йена. Ни секунды не сомневаясь, я отдала ему оружие.

– Reste d`retour! – прокричал Джейми по-французски – Oui, le tout![22] – Казалось, он обращается ко всей толпе, но смотрел он прямо на Йена.

Какого черта он… Но тут я заметила Фергуса, который яростно работал локтями, чтобы сохранить свое место в первом ряду зрителей. Йен, уже готовый поднять ружье, замялся, крепко прижав к себе оружие.

– Он прав, отойди назад! – сказала я резко. – Не стреляй, еще рано.

Теперь я понимала, что поспешный выстрел может принести больше вреда, чем пользы. Взять хоть Бобби Хиггинса и Бостонскую резню. Мне не хотелось даже думать о подобном в Кросс-Крике, особенно с Джейми в самом пекле.

– Не буду – но и до него я им не позволю добраться, – прошипел Йен. – Если они только попытаются… – Он не договорил, но я видела, как напряглись его желваки, и ощущала острый запах его пота, который пробивался даже сквозь горячий деготь.

Слава богу, в этот момент вмешалось провидение и немного отвлекло людей: раздававшиеся сверху крики заставили всех поднять головы.

Еще один мужчина – очевидно домовладелец – показался в окне, он пытался втащить вандала за воротник обратно в дом, одновременно охаживая его по ребрам. Пара исчезла внутри, и через пару секунд шум и женские крики постепенно затихли, одна только перина наполовину вяло свисала из окна, как эпитафия завершившейся драме.

Скандирование затихло, когда люди увлеклись происходящим наверху, но теперь начиналось снова, периодически прерываемое выкриками в адрес издателя, – ему предлагали выйти и сдаться.

– Выходи, Симмс! – заорал Форбс. Я заметила, что он обзавелся свежей метлой и осторожно подбирался к двери печатной лавки. Джейми тоже это увидел, и угол его рта презрительно дернулся.

Сайлас Джеймсон, владелец местной таверны, стоял за Форбсом, изготовившись, как профессиональный борец, широкое лицо искажено злой улыбкой.

– Выходи, Симмс! – эхом отозвался он. – Какой мужчина станет прятаться под шотландской юбкой, а?!

Звучный голос Джеймсона было хорошо слышно, и большинство рассмеялись после его слов, включая Джейми.

– Умный мужчина! – прокричал Джейми в ответ и потряс краем килта перед Джеймсоном. – Этот тартан укрыл многих нуждающихся ребят в свое время!

– И девчонок тоже, бьюсь об заклад! – прокричал кто-то дерзкий из толпы.

– Думаешь, найдешь свою жену у меня под килтом? – Джейми тяжело дышал, пропитанные потом рубашка и волосы прилипли к телу, но он по-прежнему широко улыбался, приподнимая краешек пледа. – Может, хочешь подойти поближе и поискать?

– А мне места хватит? – бесстыдно прокричала в ответ одна из торговок рыбой.

По толпе прокатился хохот. Как это обычно бывает при больших сборищах людей, настроение толпы быстро менялось от агрессии к веселью. Я сделала глубокий дрожащий вдох, чувствуя, как капля пота скатилась между грудей. Джейми пока контролировал ситуацию, но он ходил по лезвию ножа.

Если уж он решил защищать Симмса – а он решил, – никакая сила на земле не заставит его бросить печатника на произвол судьбы. Если толпа хочет Симмса – а они его хотели, – им придется сначала разобраться с Джейми. И, судя по всему, скоро они за это примутся.

– Выходи, Симмс! – заорал кто-то с акцентом из Южной Шотландии. – Ты не сможешь прятаться за спиной у Фрэзера весь день!

– Уж лучше держать печатника у своей задницы, чем адвоката! – крикнул Джейми в ответ, махая метлой в сторону Форбса в качестве иллюстрации. – Они поменьше, верно?

Это заставило людей взорваться от смеха: Форбс был довольно крупным и упитанным мужчиной, в то время как Фогарти Симмс выглядел дистрофиком. Форбс побагровел, и я заметила, как люди начали бросать косые взгляды в его сторону. Форбсу было за сорок, он никогда не был женат, и ходили слухи…

– Нет, точно, держать адвоката у своей задницы – плохая идея, – весело кричал Джейми, тыкая в сторону Форбса метлой. – Украдет твое дерьмо, а потом заставит платить за клизму!

Форбс открыл рот, и лицо его приобрело пунцовый оттенок. Он отступил на шаг и, кажется, закричал что-то в ответ, но никто не слышал, его слова потонули в хохоте.

– А потом продаст его тебе как удобрение! – добавил Джейми, как только смех немного стих. Ловко перевернув метлу, Джейми ткнул Форбса деревянным кончиком в живот.