Помолвка виконта

Луиза Аллен

Помолвка виконта

Глава 1

В очаровательной гостиной, выходящей окнами на зимний парк в графстве Ноттингем[1], завтракали три человека в спокойной атмосфере утонченности и элегантности.

Мисс Росс тщательно вытерла пальцы льняной салфеткой и улыбнулась своей невестке:

– Через мой труп.

– Десси! – Чарлтон едва не расплескал свой утренний кофе.

Десима почувствовала головокружение, неужели она действительно это произнесла?

Чарлтон с раздражением поставил свою чашку.

– Зачем так бурно реагировать? Хермион всего лишь предложила нанести визит нашим соседям Джардинам. Это очаровательная семья.

– И совершенно случайно у них гостит милейший джентльмен. – Десси и сама оторопела от своих слов: никогда прежде она не позволяла себе говорить с кем-либо в таком резком и язвительном тоне.

Девять лет отчаянных попыток семьи выдать ее замуж развили у Десимы способность остро чувствовать угрозу при очередном упоминании о «подходящей» партии. Но она всегда подчинялась указаниям семьи и покорно плелась вести утомительную беседу со злополучным джентльменом, и вот наконец она почувствовала, что в ней назрел протест.

– Мы могли навестить их в любое время в прошедшие две недели, но, поскольку интересующий нас джентльмен прибыл только два дня назад, мы должны пойти к ним сегодня, – добавила она.

Десима посмотрела в окно, пасмурное небо угрожало снегом после недели сухой холодной погоды, прогулка в такой день не могла быть приятной, но, чтобы спастись от очередного унижения, девушка была готова немедленно собрать вещи и отправиться куда угодно. Ведь она здесь не по приговору суда, и ей есть куда идти.

– Ну да, брат миссис Джардин. Джентльмен с титулом, неженатый, но я вовсе не поэтому предложила нанести этот визит. – Леди Кармайкл не умела убедительно лгать, она в растерянности запнулась, глядя в серые глаза Десимы, и умоляюще посмотрела на мужа в поисках поддержки.

– Неудобно являться на рождественские семейные собрания, – огрызнулся Чарлтон, хлопнув газетой по столу так, что его жена вздрогнула. – Естественно, мы не могли прийти к ним раньше.

Десима смотрела на брата с притворным спокойствием. Ей очень хотелось спросить, зачем он в который раз намеревается унизить ее, предъявляя очередному потенциальному ухажеру, чьи неуклюжие попытки быть любезным напомнят ей, почему она все еще остается девицей в возрасте двадцати семи лет. Но она не решилась.

– Мы нанесли дюжину визитов во время этих каникул, Чарлтон, и получили столько же, – кротко промолвила она. – Почему Джардины должны были стать исключением?

– Это не имеет никакого отношения к брату миссис Джардин, – заявил Чарлтон, оставив без ответа ее вопрос. – Не знаю, почему ты не можешь оказать услугу Хермион, сопровождая ее во время этого визита, Десси.

– Ну, во-первых, Чарлтон, я сегодня уезжаю.

Прежде Десима не могла сопротивляться его наскокам, но прежде, как внезапно осознала Десима, она не была юридически и финансово независимой от него, а теперь станет, через два дня на Новый год.

– Что? Не болтай чепуху, Десси. Уезжаешь? Ты едва провела здесь неделю.

– Две недели и еще день, если быть точными, – поправила Десима и была проигнорирована.

– Я был уверен, что ты пробудешь в Лонгуотере по крайней мере месяц. Ты всегда проводила здесь месяц, когда приезжала на Рождество.

– Но я собиралась пробыть с вами две недели, не так ли, Хермион?

– Ну да, но я не считала это…

– И Огаста будет ждать меня. Поэтому я должна послать Пру упаковать вещи, иначе нам не удастся выехать утром. – С этими словами Десима повернулась к дворецкому и с улыбкой произнесла: – Пожалуйста, Фелбригг, пошлите кого-нибудь в конюшню попросить кучера подать мой экипаж к парадной двери к половине одиннадцатого.

– Хорошо, мисс Росс. Я также пошлю лакея с вашим багажом.

Десима чувствовала, что Фелбригг одобряет ее – он явно игнорировал гнев своего хозяина.

– Ты не сделаешь ничего подобного, Десси! Посмотри, вот-вот пойдет снег. – Когда она поднялась, Чарлтон сердито уставился на портрет своего отца, сидящего бок о бок с их матерью. – Могу лишь предположить, что ты унаследовала упрямство вместе со многими другими чертами от своего отца. И уж совершенно точно не от нашей дорогой мамы.

Десима посмотрела на расстроенное лицо Хермион и воздержалась от резкого ответа, готового сорваться с языка, не желая обидеть невестку. Она заставила себя улыбнуться:

– Мне было хорошо у вас, Хермион, но я должна ехать, иначе Огаста рассердится.

Десима двинулась к двери. Когда Фелбригг закрыл ее за ней, она услышала голос Хермион:

– Что же нам делать с бедняжкой Десси?

Виконт Уэстон скептически поднял темные брови, глядя на младшую сестру:

– О чем ты, Сэлли? Я предупреждал, что это краткий визит всего лишь до конца недели.

– Я только хотела знать, дорогой Эдам, будешь ли ты здесь, когда придут наши соседи Кармайклы. – Леди Джардин хлопотала с кофейником. – Еще чашечку?

– Нет, спасибо. А в чем привлекательность этих Кармайклов?

Сэлли попыталась придать лицу невинное выражение, но ее с головой выдали порозовевшие щеки. Эдам улыбнулся:

– Сэл, ты словно раскрытая книга. Дочь на выданье?

– О нет, не дочь, – возразила Сэлли, радуясь, что может хоть что-то отрицать.

– Не слишком привлекательная сестра средних лет, – внезапно вмешался ее муж, оторвавшись от «Таймс». – Кармайкл отчаянно пытается сбыть ее с рук. Не знаю, Сэлли, почему ты позволяешь вовлечь себя в этот глупый план леди Кармайкл. Если Эдам захочет жениться, он вполне справится с этой задачей самостоятельно.

– Она не средних лет, – фыркнула обиженная Сэлли. – Ей под тридцать, и я знаю, что она умна, дружелюбна и очень состоятельна.

– Эдам не нуждается в состоятельной жене, – отозвался ее любящий супруг, – и ты знаешь не хуже меня, что означает «умна» и «дружелюбна». Наверняка какая-нибудь жердь и синий чулок.

– Благодарю тебя, Джордж, за твою деликатную поддержку. Насколько я понимаю, никто из вас не видел эту леди? – Эдам определенно не нуждался в том, чтобы жить за счет состоятельной супруги, да и поисками ее пока заниматься не собирался.

– Нет, мы еще не встречались с ней, – мрачно ответила Сэлли. – Но я уверена, что они придут сегодня.

Эдам с улыбкой поднялся:

– Учитывая погоду, я отбуду в Брайтсхилл этим утром.

– Бежишь? – осведомился сэр Джордж.

– Бегу, как лиса от гончих, – дружелюбно согласился Эдам. – Не дуйся на меня, Сэл. Я ведь предупреждал, что это краткий визит. Через два дня я устраиваю прием, поэтому должен уехать самое позднее завтра утром.

– Трусишка, – огрызнулась любящая сестра, когда он выходил из комнаты. – Ты неисправимый холостяк и неблагодарный брат, так что вполне заслуживаешь уродливого синего чулка!

* * *

Десиму абсолютно не волновал чудесный пейзаж за окнами кареты. Ее одолевали грустные мысли, ей не хотелось покидать Чарлтона и Хермион, она бы с радостью задержалась еще на неделю в Лонгуотере, если бы только они оставили ее в покое. Кузина Огаста, в чьем норфолкском[2] доме проживала Десима, несколько эксцентричная, но благодушная особа, была бы в равной степени рада ее возвращению или недолгому отсутствию, покуда могла заниматься новой оранжереей.

Огаста всегда делала то, что хотела и когда хотела, поэтому ей было нелегко понять уступчивость Десимы.

Она овдовела, когда была еще совсем молодой женщиной, и, похоронив пожилого, богатого и невероятно скучного супруга, сняла траур и, шокировав всех, заявила, что посвящает себя садоводству, живописи (как оказалось, очень скверной) и сельскому уединению.

А Десима в возрасте двадцати пяти лет, опозорив себя неудачным парадом в розовом гофрированном муслине перед унылым вдовцом и его столь же унылым и лишенным подбородка сыном, была отослана в Норфолк вести сельскую жизнь. Между кузинами сразу возникла взаимная привязанность, и Десиме было позволено оставаться там.

«С глаз долой – из сердца вон», – с надеждой думала тогда она. Но Чарлтон и их многочисленные тетушки не оставляли попыток выдать замуж бедную дорогую Десси и по очереди приглашали ее погостить для демонстрации очередному злополучному холостяку или вдовцу. И она всегда покорно соглашалась с их планами, прекрасно зная, что они обречены на провал. Каждый из этих провалов наносил удар по ее самолюбию и подрывал уверенность в себе.

Десима закусила губу. Глядя теперь критически на свою жизнь начиная с семнадцати лет, она видела ее как серию уверток и пассивного сопротивления родственникам, которые решали за нее, как ей жить. Но пришло время быть уверенной. Вопрос, в чем именно.

Безусловно, ей предстояло многому научиться, и прежде всего тому, как распоряжаться своей жизнью. Чарлтон был очень хитер, выделяя Десиме щедрое содержание, которое более чем удовлетворяло ее нужды и редкие фантазии, поэтому у нее не было никаких причин отчаянно цепляться за перспективу доступа ко всему капиталу.

С этого дня, решила Десима, она будет немедленно уезжать, как только родственники попытаются сосватать ее. Десима как раз размышляла над тем, что это отличный подарок ей в связи с приближающимся Новым годом, когда Пру воскликнула:

– Посмотрите, что делается за окном, мисс Десси! Мы будем добираться домой целый век – всего двадцать минут назад проехали эту ужасную пивную «Красный петух».

Пробудившись от грез, Десима посмотрела в окно. Зрелище в самом деле было тревожным. Было около двух часов дня, а тусклый и мрачный свет с трудом пробивался сквозь метель. Снежные сугробы заслоняли ряд придорожных изгородей. Деревья в маленькой роще склонялись под грузом снега.

– О боже! – Десима поскребла стекло, запотевшее от ее теплого дыхания. – Я думала, мы прибудем в Оукем к позднему ланчу, но нам повезет, если мы доберемся туда к ужину. Боюсь, придется остаться на ночь в сплендорском «Солнце».

– Это хорошая гостиница, – заметила горничная. – Там наверняка есть свободные номера. Вы легко получите номер с отдельной гостиной. – Пру чихнула и спрятала лицо в носовом платке.

Перспектива согреться у камина, получить отличный ужин и уснуть на мягких перинах в «Солнце» показалась Десиме привлекательной. По крайней мере, там никто не будет ей досаждать. Она сможет скинуть туфли, выпить горячего шоколада, свернувшись в кресле с фривольным романом, и лечь спать, когда захочет. Десима с удовольствием обдумывала этот план, когда карета внезапно остановилась. Она опустила окно и высунулась, получив порцию снега в лицо.

– Почему мы стоим? – Сквозь снег Десима могла разглядеть только то, что они остановились на перекрестке и что еще один экипаж – двуколка, запряженная парой лошадей, – стоит на поперечной дороге.

Один из кучеров соскочил с козел и протопал по снегу к дверце.

– Мы не можем ехать дальше, мисс. Снег слишком глубокий – всю дорогу замело.

– Тогда придется ехать кругом. – Снег попадал Десиме за воротник, и она поплотнее запахнула бархатную накидку.

– Кругом куда, мисс? – осведомился кучер. – Это настоящий буран. Держу пари, метель бушует во всем Мидлендсе[3]. Единственное, что можно сделать, – это вернуться к «Петуху» – дальше лошади не пойдут, пока это будет продолжаться.

– «Петух»? – Десима в ужасе уставилась на него. – Это отпадает! У них нет спален, не говоря уже о гостиных, и мы можем застрять там на несколько дней в бог знает какой компании.

Кучер пожал плечами:

– У нас нет выбора, мисс. Нам лучше вернуться сейчас, пока «Петух» не заполнился другими путешественниками.

– Могу я чем-нибудь помочь? – Мужской голос звучал громко и отчетливо, Десима напрягла зрение, чтобы рассмотреть человека сквозь белую пелену. Голос был глубоким и приятным, но при виде его фигуры она едва не ахнула. Ну просто гигант.

Мужчина подошел ближе, пробираясь через заносы, и Десима увидела очень высокого джентльмена в дорожном плаще с капюшоном и шляпе с низкой тульей.

– Мэм. – Мужчина снял шляпу, его темные волосы сразу же засыпало снегом, и остановился у кареты. – Подозреваю, что вы, как и я, пришли к выводу, что дорога непроходима для экипажей.

– Так и есть, сэр. Мой кучер уверен, что единственное убежище – пивная в миле отсюда, но…

– Но она не подходит для леди – совершенно с вами согласен.

То, что увидела Десима, ей понравилось. Широкие плечи, спокойные серо-зеленые глаза, решительный подбородок и рот. И он согласился с ней – это определенно свидетельствует в его пользу в мире людей, которые словно сговорились указывать ей на то, что она всего лишь глупая женщина.

– Не знаете ли вы, сэр, более приличное заведение поблизости?

Где-то в недрах своего плаща Эдам нашел футляр с карточками. Один Бог знает, что леди, которую сопровождает только горничная, подумает о его предложении, но, не имея других вариантов, кроме как пережидать метель в засиженной мухами пивной или замерзнуть до смерти в карете, скорее всего, она ответит согласием.

– Вот моя карточка, мэм.

Десима изучала карточку, а Эдам, в свою очередь, изучал ее саму. Большие, широко поставленные серые глаза, обрамленные густыми длинными ресницами; каштановые волосы, выбивающиеся из-под зеленого бархатного чепца; широкий рот и россыпь веснушек на носу и щеках.

Горничная снова чихнула, и девушка озабоченно посмотрела на нее.

– Будь здорова, Пру. – Она снова повернулась к Эдаму, разглядывая сквозь метель его лицо.

Глядя на ее пухлые губы, он почувствовал желание наклониться и коснуться их своими губами и заморгал, стряхивая снег и отгоняя неподобающие мысли.

– Лорд Уэстон, я мисс Росс, а это моя горничная Стейплс. Если у вас есть разумное предложение, я с радостью его выслушаю.

– Я еду в свой охотничий домик около Уиссендайна, милях в пяти отсюда. Я предлагаю распрячь лошадей из моей двуколки и использовать их для нашего самого ценного багажа. Мой грум посадит вашу горничную на одну охотничью лошадь, а я посажу вас на другую. Путешествие будет нелегким, но я могу обещать вам теплое убежище в конце пути. Ваши кучера могут отвезти вашу карету и оставшийся багаж в пивную, где они найдут укрытие, пока погода не улучшится, а потом забрать вас и доставить к месту назначения.

Мисс Росс снова посмотрела на карточку и на лицо ее обладателя. Он видел, как ее губы беззвучно произнесли: «Эдам Грантам, виконт Уэстон». За ее спиной снова чихнула горничная.

– Кто-нибудь еще будет в вашем охотничьем домике, милорд?

У нее был приятный голос, она говорила сдержанно и осторожно.

– Сегодня мои экономка, служанка и лакей. Завтра я ожидаю гостей – две супружеские пары, одна из них моя кузина, леди Уэндоувер, и ее муж.

– Если они смогут туда добраться. Благодарю вас за ваше любезное предложение, милорд. Не могли бы вы попросить моих кучеров передать мой багаж в карету, чтобы я могла решить, что взять?

Эдам отдал распоряжение и побрел через сугробы к двуколке, где стоял Бейтс, держа в одной руке поводья двух каретных лошадей, а в другой – двух охотничьих.

– Мы повезем женщин с нами на Аяксе и Лисе, а багаж погрузим на серых.

Бейтс молча кивнул.

Эдам наскоро порылся в своих сумках и отложил самые нужные вещи в саквояж, похвалив себя за привычку путешествовать налегке. Но еще неизвестно, что леди в таком модном чепце сочтет необходимым для нее и сколько сумок ей для этого понадобится. Метель усиливалась, и поездка грозила превратиться в кошмар.

– Мы готовы, милорд. – Эдам был приятно удивлен скорости, с которой женщины облачились в зимние плащи с плотными капюшонами без всяких признаков модных головных уборов. На сиденье лежали два саквояжа и несессер.

– Поздравляю вас с умением так быстро упаковываться, мисс Росс. Теперь, если вы встанете на ступеньку, я отнесу вас к лошадям.

Серые глаза уставились на него, а щеки покраснели.

– Мэм?

Стоящая перед ним фигура, казалось, внезапно съежилась.

– Милорд, я должна вас предупредить… Во мне пять футов и десять с четвертью дюймов роста.

Глава 2

Возможно, было бы лучше провести несколько дней в «Петухе», чем позволить, чтобы ее тащили по снегу, как мешок с углем. Вероятно, для этого потребуются усилия обоих мужчин. Очевидно, виконт, предлагая это, не предвидел, что ему придется иметь дело с леди подобных габаритов.

Эдам Грантам, насколько она смогла рассмотреть, выглядел серьезным, хотя из-за метели было нелегко разобраться в выражении его лица.

– В самом деле, мэм? Во мне шесть футов и три дюйма. Даже три с половиной, – добавил он, подумав. – Нам пора двигаться.

– Но вы не поняли меня, милорд…

Его лицо поскучнело.

– Вы хотите сказать, что сомневаетесь в моих силах, мисс Росс? Должен сказать, что вы меня огорчаете.

– Лорд Уэстон, я вовсе не имела в виду, что вам не хватит сил… – Сзади послышалось сдавленное хихиканье Пру, и Десима осознала, что ее дразнят из-за ее роста! Никто никогда так не делал, считая это основанием лишь для глубокой жалости.

Сердитая на себя и на него, она открыла дверцу и нагнулась, чтобы выйти. Ветер ударил ей в лицо, и у нее перехватило дыхание.

Десима едва выпрямилась, когда Эдам подхватил ее, держа одной рукой под коленями, а другой за спину.

– Обнимите меня за шею, – попросил он, и она заметила, что его дыхание не сбилось, несмотря на тяжелую ношу.

Десима повиновалась. Высвобождая руку из-под плаща, она повернулась и испытала некоторое удовольствие оттого, как покраснела его щека. «Возможно, вы не так сильны, милорд», – подумала она и, спохватившись, встревожилась, как бы он не упал с ней в канаву.

Виконт нес ее через сугробы к лошадям. Он шел медленно, осторожно ступая, что давало ей шанс прочувствовать этот странный опыт. Десима оказалась в объятиях мужчины в первый и, несомненно, в последний раз, и, в соответствии с ее недавней решимостью вести себя уверенно, она могла начать это с осознания нового ощущения.

Близость его мощного тела вызывала в ней странное беспокойство.

Из-под капюшона Десима старалась незаметно разглядеть его получше. В профиль подбородок выглядел еще более решительным, и прямой, красивой лепки нос соответствовал ему. Темная щетина, проступившая на его щеках и подбородке, придавала его лицу еще большую мужественность. В высшей степени мужское лицо, решила Десима, с удивлением отметив, однако, его густые и длинные ресницы.

Сбоку было трудно рассмотреть его глаза. Но когда он повернул голову, чтобы взглянуть на нее, Десима заметила, что они темнее, чем ей показалось с первого взгляда. Возможно, это какое-то странное отражение снега, но в них, казалось, плясали серебристые огоньки. Десима заморгала, смахивая снег с собственных ресниц, и вдруг осознала, что он с улыбкой смотрит на нее. Не успев подумать, она улыбнулась в ответ.

– С вами все в порядке? Осталось немного.

– Да-да, в полном порядке. Благодарю вас, милорд.

«Болтаю, как идиотка, – подумала она. – Ради бога, Десима, возьми себя в руки». Почему ее бросает в жар? Явно не от смущения и тем более не от страха, ведь уже ясно, что он не упадет под тяжестью своей ноши.

Десима глубоко вздохнула и почувствовала аромат какого-то изысканного цитрусового одеколона и, очень слабо, то, что, вероятно, было специфически мужским, но и лично его запахом.

Испытывая странное волнение, Десима поняла, что он тоже может ощущать ее запах. Она пользовалась хорошим мылом и жасминовой туалетной водой. И не было причин думать, что он сочтет это интересным или волнующим.

– Вот и все. – Вытоптав в снегу круг, Эдам поставил Десиму на ноги в нескольких шагах от грума, который, ворча, передал ему поводья двух охотничьих лошадей.

– Наши саквояжи привязаны, Бейтс?

– Да, сэр.

– Тогда приведите горничную мисс Росс. Эй, вы! – крикнул Эдам кучерам, которые сидели съежившись. – Принесите саквояжи из кареты.

Один из кучеров неохотно спешился и заковылял мимо грума, который разумно использовал следы виконта, чтобы подойти к карете.

– Король Венцеслав[4], – со смехом заметила Десима, получив ответную усмешку.

– Не могу представить себе Бейтса в роли чьего-то услужливого пажа… Нет! Не трогайте Лиса!

Но Десима уже гладила мягкую морду, уткнувшуюся в ее обтянутую перчаткой ладонь.

– Какой ты красивый парень и как терпеливо стоишь в снегу. В чем дело, милорд?

Виконт шумно выдохнул.

– У Лиса дурная репутация – он кусает мальчишек из конюшни.

– Я не мальчишка из конюшни.

– Нет, а эта лошадь, оказывается, любит пофлиртовать. Я никогда не замечал за ним такого.

Ресницы Лиса дрогнули, когда Десима стала почесывать ему нос.

– Ты красавец, – мурлыкала она, глядя на крепкую изогнутую шею и широкую грудь лошади. – Это ведь жеребец? – Не подумав, она наклонилась, чтобы проверить. Предположение оказалось верным. – Да, и притом отличный.

О нет! Как только слова вылетели у нее изо рта, Десима осознала, что она сказала и кому. Подобные наблюдения не подобает делать леди, как бы много она ни знала о лошадях. О чем можно говорить с абсолютно незнакомым джентльменом после комментария относительно… э-э… мужских атрибутов его лошади? Выражение лица виконта при этом сделалось чопорным.

От дальнейших затруднений Десиму избавил негодующий крик со стороны кареты:

– Немедленно поставьте меня на землю, вы, тупоголовый нахал!

Вслед за тирадой Пру в нескончаемой метели появился Бейтс, несший горничную, перекинув ее через плечо. Десима опасалась, что грум со своей ношей свалится в сугроб.

Кучер поставил саквояжи у ног виконта.

– Мы поедем назад в «Петух», сэр. Куда нам приехать за леди, когда снег расчистят?

– Хм! – Лорд Уэстон оторвал взгляд от напряженно ступающей фигуры своего грума и достал из кармана карточку. – Сюда. В Уиссендайне вам любой укажет направление. Присматривайте за багажом, чтобы все было в целости и сохранности.

После этой инструкции, сопровождавшейся звоном монет, кучер с почтением прикоснулся к шапке и поплелся назад. Проходя мимо злополучного грума, он отпустил какое-то замечание, вызвавшее яростное сопротивление Пру.

– Перестаньте брыкаться, женщина. – Бейтс поспешно поставил Пру на ноги. Красная от гнева горничная открыла рот, чтобы разразиться бранью, но зашлась в приступе кашля.

– Пру, с тобой все в порядке? – Десима направилась к ней по снегу.

– Всего лишь простуда, – хриплым голосом заверила ее горничная, бросив злобный взгляд на Бейтса.

– Если вы готовы, думаю, нам лучше ехать. – Виконт предпочел игнорировать эту маленькую стычку, но бурную. – Бейтс, спокойно садитесь на лошадь, и я передам вам вашу сердитую пассажирку.

Десима не могла сдержать улыбку при виде мрачного лица грума, которому предстояло ехать на одной лошади со свирепой мисс Стейплс, и застенчивого выражения раскрасневшегося лица Пру, смущенной тем, что на лошадь ее посадит лично его лордство.

Устроив Бейтса и Пру, виконт повернулся к Десиме:

– Вы не возражаете, если я посажу вас, а потом сяду позади?

– Конечно нет. – Десима уверенно взяла поводья, подняла ногу и через мгновение оказалась в седле.

Эдам поместился позади нее, почти стоя в стременах. Десима невольно приподнялась, когда он скользнул в седло, и… опустилась ему на колени.

– Милорд!

– Да, мисс Росс? – Виконт наклонился, взяв у Бейтса поводья, затем повернул голову Лиса к правому ответвлению перекрестка. Десима ощущала движение мускулов его бедер, его руки крепко держали ее с обеих сторон, и, чтобы избежать болезненного давления выступа седла на собственное бедро, ей пришлось прислониться к нему, как к стволу дерева.

– Это абсолютно… абсолютно…

– Неудобно? Боюсь, что да, по крайней мере для вас, но в этих юбках вы вряд ли смогли бы сидеть в седле по-мужски, а сидеть на крупе Лиса небезопасно, учитывая неровность почвы.

Несколько минут царило молчание, потом виконт заметил:

– Думаю, мисс Росс, вы очень хорошо ездите верхом.

– Это мое главное увлечение, – призналась Десима, довольная комплиментом. – Мой отец много знал о лошадях и поощрял мой интерес к ним.

– Он разводил лошадей? – Глаза лорда Уэстона, когда Десима рискнула бросить на него взгляд, были сосредоточены на дороге.

– Да, и я помогала ему подбирать жеребцов для моей теперешней кобылы.

– Безусловно, вы занимались этим со знанием дела. – В его голосе послышалась усмешка, и Десима почувствовала, что краснеет. Он не забыл ее замечание по поводу достоинств жеребца.

– Почему вы решили, что я хорошо езжу верхом? – Что угодно, лишь бы перевести разговор на более безопасную почву.

– Вы правите мной, как лошадью, перемещая свой вес в соответствии с моими движениями. – Он произнес это вполне обыденным тоном, но в представлении Десимы фраза прозвучала просто неприлично. До сих пор мужчины, исключая близких родственников, прикасались только к ее руке.