Это наш дом

Стоп, а почему хватало? Ведь когда сюда упал самолет, здесь было полсотни аборигенов. И уже тогда места было более чем достаточно, даже с учетом выживших пассажиров. Смысла в лишних сооружениях не было… Выходит, раньше в их поселке обитало больше жителей? Наверняка так оно и есть… Получается, когда-то там был расцвет, а они рухнули к ним уже в период упадка?

С этим поселком было сразу все понятно: расцвет его был давненько, как и упадок – сейчас остался гниющий труп. Дряхлые сараи держались на честном слове – сложнейшая система рассыпающихся «заплаток». Нечего и мечтать о еде: даже если здесь оставили нетронутый склад продовольствия, степные грызуны и птицы давно его растащили. Здесь уже несколько лет нет никого и ничего. Выглядит все настолько мертво, что даже фильм ужасов тут снимать страшновато – нервы зрителей нужно беречь.

Кир обнаружил уцелевшую дверь. Как и в старом поселке, она была изготовлена из тонких жердей, связанных кожаными ремнями и полосками лыка. Толкнул ее древком секиры – дверь мгновенно превратилась в груду трухлявых обломков.

Нда… похоже, давненько ее не открывали…

Андрей, не обращая внимания на изыскания товарища, направился к пирамиде. По пути его ждало открытие: он обнаружил некое подобие такой же полосы, только гораздо скромнее. Длиной не более сотни метров, шириной раза в три меньше. Но самое интересное он обнаружил на самой полосе.

Кости. Десятка три скелетов. Андрей не разбирался в анатомии, но здесь не надо быть специалистом. Перед ним были не человеческие останки – это было ясно с первого взгляда. Шесть крупных костяков, облепленных трухлявыми доспехами и кусками засохшей кожи, поросшей скудной щетиной. Стертые массивные зубы в широких челюстях, низкие черепа с покатым лбом и массивными надбровными дугами, широченные грудные клетки. Это все, что осталось от местных обезьян – сородичей Чубаки. Остальные скелеты принадлежали дистрофикам: длинные тонкие кости, вытянутые, яйцевидные черепа, мелкие зубы, местами сточившиеся до десен, гротескно вытянутые руки.

Эти создания расселись на полосе и сидели так, покуда не умерли. Крупные хищники или падальщики над ними не поработали – кости практически не потревожены. Куда же делось оружие? Кто-то забрал?

Интересно, а ведь аборигены в их старом поселке расселись так же после последнего запуска, сломавшего механизм пирамиды. Тоже собрались сидеть, пока костлявая старуха не придет? Если так, туда им и дорога. Тогда понятно, куда пропало оружие: возможно, сюда прибыл очередной караван тележек, запряженных здоровенными гуманоидами, и, застав лишь трупы, удалился, прихватив ценное имущество.

Заметив в одном из скелетов нечто странное, Андрей пригнулся, осторожно сдул пыль с грудины. В серой кости тускло отсвечивал желтоватый камень в оправе из серебристого металла. Это не выглядело как прижизненное украшение, таскаемое раньше на груди. Эта штука явно имплантирована в костяк при жизни владельца. Бегло осмотрев остальные скелеты, Андрей убедился, что у каждого в груди есть такая же странная вещица. Кроме того, он обнаружил, что кое-где кости связаны тончайшими металлическими нитями, а серебристая, почти невесомая сеточка из того же металла опала на брюшине. Будто облепляла кишечник при жизни.

Кир, не заинтересовавшись скелетами, давно уже лазил у подножия местной пирамиды, заглядывая в многочисленные распахнутые люки. Люки здесь были несолидные – «огурец» при запуске отсюда не выползет, но все равно впечатляют: пара карьерных грузовиков борт о борт спокойно проедут.

Подойдя к товарищу, Андрей заглянул в один из люков. Сперва изучил створки – у своей пирамиды это посмотреть ему не удавалось. Так и есть: они только кажутся каменными – на самом деле металлическая рама, покрытая гранитными плитками. Открывается давлением штанг, выползающих из труб, – похоже на обычные гидроцилиндры.

Внизу трудно было рассмотреть все подробно – солнечный свет туда не доставал. Угадывалось огромное подвальное помещение, протянувшееся под всем сооружением, своды его поддерживались рядами арочных креплений. Между этими рядами шли цепочки солидных бассейнов. В каждом бассейне среди груд мусора, плавающего в грязной жиже, возвышалось… Больше всего это было похоже на половинку вытянутой дыни, с кожурой, разбитой на аккуратные шестигранные сегменты. Вроде геометрически выверенной чешуи. Размеры этих «половинок» были различны – в некоторых не более двух метров, а в самых больших на глаз не менее десяти.

И запах – будто уксус где-то внизу разлили, причем перемешали с чем-то настолько мерзким, что вряд ли раньше приходилось сталкиваться с подобной гадостью, иначе бы запомнил на всю жизнь. Ближайшая аналогия: годами не стиранные носки решили сжечь в пламени от автомобильной покрышки. Андрею не приходилось заниматься подобным непотребством или осязать такие чудовищные ароматы, но почему-то ассоциация возникла именно такая.

– Да что это там так смердит, – не выдержал Андрей, – у нас вроде бы так не воняло.

Кир, разумеется, ничего не ответил. Красноречиво сплюнул в подземелье, развернулся, зашагал назад к балке. Отлично – приятно убедиться окончательно, что товарищ не собирался покинуть коллектив. У Андрея и мысли не возникло спуститься вниз, чтобы продолжить исследования. Не верится, что там, среди этой кошмарной вони, удастся найти что-нибудь съедобное.

Он поспешил вслед за Киром.

* * *

Лагерь уже пробудился. Народ при дневном свете легко нашел лужу – ее обступили со всех сторон. Люди пили и умывались, котел никто и не подумал наполнять. В принципе верно: варить им нечего, чая тоже не предвидится, запас воды с собой в этой неудобной посудине не потащишь.

Спускаясь, Андрей поймал на себе взгляд Прапора. Странный взгляд – выражает явное облегчение. Не столь уж странно – мужик просто доволен, что Кир с Андреем не свинтили подальше, бросив всех. Если отряд лишится самых сильных своих мужчин, шансы на выживание резко уменьшатся.

Их и без того немного.

Пить не хотелось – он хорошо напился, когда умывался. Перед выходом хлебнет еще немного, про запас – лишь бы эта толпа не смешала воду с грязью.

Миновав полосу тростника, Андрей направился к Обуху – бедняга так и сидел на том же месте, разглядывая ступню. Остановившись над товарищем, поинтересовался:

– Ты хоть воды попил?

– Да, – устало ответил Обух. – Я давно уже не сплю и раньше всех напился.

Андрей заподозрил, что он вообще не спал, но уточнять постеснялся. Вместо этого наклонился, в упор уставился на ногу товарища. Увиденное ему очень не понравилось.

Ступня раздулась настолько сильно, что непонятно, как в ботинке умещается. Но не это напрягало больше всего, а цвет. Цвет… Синюшный, какой-то неживой, ничего общего с обычной здоровой кожей. Рана и не думала затягиваться – края ее разбухли, превратив глубокий порез в пародию на уродливый рот с запекшимися потемневшими губами. Оттуда сочилась тягучая слизь с комками гноя. Нос неприятно пощекотало запахом ядреного сыра. В принципе, если подумать, запах не столь уж и неприятный, но только если он не идет от воспаленной раны.

Да и не похоже это на воспаление. Это похоже… Андрей не врач, но вид раны и ступни ему очень не понравился.

Очень.

Обух, видимо уловив в глазах товарища нечто для себя неприятное, нервно спросил:

– Что такое? Андрюха, что там не так?

Поколебавшись, Андрей нехотя ответил:

– Я не врач, не могу быть уверен. Но в одном уверен точно – твою ногу надо показать хорошему врачу. И желательно побыстрее.

– Думаешь, совсем плохо? – почти спокойно уточнил Обух.

– Не знаю. Но воспаление сильное, сам же видишь. Ты уверен, что в ране ничего не осталось? Может, там стружка от металла или еще что-нибудь, и от этого идет нагноение.

– Откуда я могу знать. Лысый с Прапором вытаскивали, не должны были оставить, вроде неглупые мужики. Но они же не врачи, может, что-то и осталось. Или просто грязи много на той железяке было.

– Сильно болит?

– Ступня вообще не болит, но лодыжка побаливает. Особенно вот тут, над сухожилием. Дрю, ты думаешь, это заражение поднимается?

– Я ничего не думаю… Сказал же – не врач я. Не могу я диагнозы ставить. Ты идти сможешь?

– А у меня есть выбор? – невесело усмехнувшись, поинтересовался Обух.

– Нет, – честно ответил Андрей. – Мы не сможем тебя нести, люди обессилены, это нас очень замедлит. А оставаться здесь нельзя, в этом месте нечего есть. Да и опасно, наверху мы нашли развалины поселка аборигенов, не исключено, что в округе есть и обитаемые селения. Если нарвемся и нас заметят, то все будет кончено.

– Я понимаю… Я буду идти. Не так все и страшно – я ведь почти не ощущаю ступню… будто кусок дерева… как неживая…

Андрей, чувствуя себя очень неуютно, решил пояснить:

– Мне кажется, твоей ноге покой пошел бы на пользу. Может, если несколько дней полежать, и легче станет. Бывает, что потоком гноя выносит всю грязь, рана очищается. Вот только… Обух, мы не продержимся здесь несколько дней. Боюсь, если сегодня или завтра не найдем еду, народ начнет валиться с ног. Это будет конец…

– Андрюха, не грузись. Буду идти, покуда смогу. Даже если… если оставите меня… Все нормально. Я бы, наверное, тоже оставил такого… Это будет правильно.

– Никто тебя не оставит! Я не говорил такого!

– Знаю. Я так, на будущее. Если будете делать выбор между носилками и оставлением… Ну ты понял, нести меня не нужно.

– Надеюсь, до такого не дойдет. Эх!.. Обух, и угораздило же тебя эту железку в ногу поймать!

– Дрю, помни – носилки мне не понадобятся.

Глава 6

Макс преодолел последние метры, помогая себе руками. Крутой склон увенчивала скалистая вершина, рисковать здесь не стоит – если оступишься, катиться вниз придется долго. Встав рядом с Олегом, давно уже украшавшим собой макушку скалы на манер скульптуры, уточнил:

– Статуя Командора, ты жрать-то будешь или завещаешь свою генеральскую порцию мне?

– А рыло у тебя не треснет?

– Да я и три такие съем, а то и больше. Хороший аппетит– первый признак чистой совести. Олег, ты чего здесь забыл? Час уже стоишь, пошли в лагерь, стемнеет скоро.

– Сейчас спущусь. Я просто вспоминаю…

– Что?

– Видишь вон ту реку, там, у подножия?

– Ну вижу. Не река, а ручей в канаве.

– Нет, это тебе просто кажется. На самом деле воды там много. Вон где-то там, похоже на склоне той двугорбой горы, я очутился два года назад, когда все случилось. Точное место не знаю… не уверен… я тогда… Ну плохо с головой было, а потом не до разглядываний окрестностей стало.

– Да это у всех. Я, когда сюда попал, долго путал небо с землей. Потом ничего, быстро привык.

– Я не знаю, путал или нет – я прямо в лапы ваксов попал. Меня они оглушили и притащили в свою пещеру. В тот день у этих тварей настоящий праздник был, ловили по всей округе наших. Мы сопротивляться не могли, хватали нас как слепых котят…

– Понимаю. Оружия нет, оглушены после перехода, а кто соображать начал, тот, наверное, сбрендил немного. Я когда понял, что не на Земле, шок испытал конкретный.

– Да нет, шока от этого не было. Мы тогда вообще не понимали еще, куда угодили. Про другие миры и слова никто не говорил. Нас, наверное, десяток тогда был, запертых в пещере. И еще двоих ваксы сразу освежевали у входа. Вот это для нас оказался сильный шок… Причем, гады, выбрали тогда самых толстых…

– А чего тут удивительного? Ты бы на их месте тоже худыми побрезговал. Я, кстати, эту печальную историю уже пятьсот раз слышал от тебя и от Ани. Да и Алик с Кабаном рассказывали. Причем с каждым разом были все новые и новые подробности. В первых версиях вы попросту нашли лазейку из той пещеры и улизнули, по пути жестоко набив морду одному ваксу. В последних версиях уже фигурировали разрушения пещеры и победоносный марш к Фреоне через арку телепорта.

– Вранье это, – усмехнулся Олег. – В пещере ничего не разрушили, лишь валун один отодвинули и ветки раскидали в лазе наружу. А через телепорт к Фреоне попала только группа Алика и Кабана. Я с Аней как дурак пешком топал всю дорогу.

– Тоже неоднократно слышал про ваше романтическое путешествие. Приблизительно те же пятьсот раз. Пошли вниз, ужин остывает.

– Ладно, пошли.

Военный лагерь люди поставили на плоском уступе холма. Восемь жилых палаток расположили квадратом, внутри него стояла штабная палатка и две складских. Ниже, у подножия холма, било несколько родников, давая начало чистейшему бурному ручью. По берегам его хватало травы для лошадей. Олег сомневался, что враги рискнут напасть, но и на «авось» уповать не стал: вокруг лагеря навалили заграждение из срубленных кустов и деревьев, а возле родников выложили из камня гнездо укрепленного поста. Обе легкие пушки собрали и зарядили. Артиллерия могла контролировать подходы на сотни метров вокруг.

Лагерь ваксов располагался ниже, прямо у берега ручья. Пара десятков шалашей и навесов да парусиновая палатка вождя – этим подарком Добрыни Мур гордился до неприличия. Олег не стал располагаться по соседству – здесь, у подножия крутого склона, каннибалы могли сверху напасть очень быстро и эффективно или просто скатить парочку здоровенных камней. Плохо, что Мур этого не понимает… Хотя других минусов у лагеря не имелось: под боком чистая вода и топливо со стройматериалами в рощице по другому берегу ручья. Да и риск нападения невелик, людоедам трудно будет скрыться в горах после контратаки – на лысом склоне не спрячешься.

У Мура здесь было полторы сотни воинов. В кожаных доспехах, обшитых стальными пластинами, и с металлическим оружием, поставляемым Добрыней, – секиры, палицы, короткие мечи и кинжалы, копья, несколько луков и арбалетов. Все имели опыт военных действий против южан (еще до переселения к Наре), многие участвовали в осенней операции против набега хайтов на земли Монаха и в неудачном зимнем походе в Хайтану. Это плюс – в отряде Олега было двадцать молодых ребят, навязанных Добрыней насильно, – военного опыта у них не было вообще. Самые кровожадные их деяния – снятие пойманной рыбы с крючков и последующее ее умерщвление методом сухопутного удушения без доступа воды. Лишь парочка видела хоть какую-то кровь – некоторое время успели отработать в лагере охотников. Если в отряде и будут потери, то как раз среди этих «студентов войны» – в «ветеранах» Олег был более-менее уверен.

Уже подходя к лагерю, Олег наткнулся на Дубина. Главный артиллерист и по совместительству картограф экспедиции занимался геодезическими измерениями. Установив на самодельную треногу теодолит[2]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Пикриновая начинка – пикриновая кислота, взрывчатое вещество. В XIX–XX вв. активно применялась в военном деле под разными наименованиями. В России «мелинит», в Англии «лиддит», в Японии «шимоза» («шимозе»). Из-за трудностей с хранением и многочисленных несчастных случаев в настоящее время практически не используется. Активно применяется различными террористами, чему способствует простота производства в кустарных условиях. – Здесь и далее примеч. авт.

2

Теодолит – геодезический инструмент для определения направлений и измерения горизонтальных и вертикальных углов при геодезических работах, топографических и маркшейдерских съемках, в строительстве и т. д.