Полное собрание стихотворений

В белом

Я сидел с тобою рядом,Ты была вся в белом.Я тебя касался взглядом,Жадным, но несмелым.Я хотел в твой ум проникнутьГрезой поцелуя.Я хотел безгласно крикнуть,Что тебя люблю я.Но кругом сидели люди,Глупо говорили.Я застыл в жестоком чуде,Точно был в могиле.Точно был в гробу стеклянном,Где-то там – другие.Я – с своим виденьем странным,В сказке летаргии.И твои глаза горелиВ непостижной дали.Но мои сказать не смели,Почему мерцали.Ты – невеста, ты – чужая,Ты и он – мечтанья.Но застыл я, твердо зная,Что любовь – страданье.Вижу, вижу, как другогоСчастье ослепило.Я утратил силу слова,Но сильна могила.Кто узнал с другим слиянье,Тем не возродиться.Я застыл, как изваянье,Знаю, нам не слиться.Смерть свои соткала сети,Смерть непобедима.Если есть любовь на свете,Ты лишь мной любима!

Прощай

За наше «Когда-то» – последний привет.И больше ни мысли, ни памяти нет.Что было, то было. Что будет, не ждет.И Солнце все дальше и дальше идет.В разбеге прибоя таится отлив.Но море рокочет, и рокот красив.Мы счастливы были безумьем любви.Минутным, неверным меня не зови.Я нежен, я верен отшедшей мечте.Но вот уже эти признанья – не те.Я счастлив – я светел – один – как звезда.Не помни. Не думай. Прощай. Навсегда.

Кольцо

Нет, наша встреча не случайна,И помню я твое лицо,Меж нами дремлющая тайна,Душа душе дала кольцо.И нет в словах определеньяДля этой тайны, что вдвоемЧерез потоки измененьяМы не роняя пронесем.И наших чувств не называя,Затем, что им названья нет,Мы будем светлы – вспоминая,И созерцая тайный свет.

Быть может

Быть может через годы, быть может через дни,С тобой мы будем вместе, и будем мы одни.И сердце сердцу скажет, что в смене дней и лет,Есть вечный, негасимый, неуловимый свет.Он был у нас во взорах, названья нет ему,Он будет снова – знаю, не зная, почему.Но мы, переменившись во внешностях своих,Друг другу молча скажем, глазами, яркий стих.Мы скажем: Вот, мы вместе. Где жизнь? Где мир?Где плен?Мы – жизнь, и в переменах для сердца нет измен.Еще, еще мы скажем, но что, не знаю я,Лишь знаю, что бессмертна любовь и жизнь моя.Лишь знаю – побледнею, и побледнеешь ты,И в нас обоих вспыхнут, лишь нами, все черты.

Ты пришла

Ты пришла, как приходит весна,Расцвела, как весенний цветок.И в душе у меня тишина,Хоть теперь от тебя я далек.Тишина и созвучие строк,И дрожанье, и пенье мечты.Ты нежна, как воздушный намек,Ты нежна, как ночные цветы.Сердце хочет всегда Красоты,Мысли жаждут цветов и зимой.Ты была и останешься – ты,Я в минувшем и будущем твой.Мне не страшно быть порознь с тобой,И звучит и не молкнет струна.Ты под снегом, цветок голубой,Но уж близко вторая весна.

Вновь

Я вновь хочу быть нежным,Быть кротким навсегда,Прозрачным и безбрежным,Как воздух и вода.Безоблачно прекрасным,Как зеркало мечты,Непонятым и ясным,Как небо и цветы.Я вновь хочу быть сонным,Быть в грезе голубой,И быть в тебя влюбленным,И быть всегда с тобой.

Серебряные звезды

Серебряные звезды, я сердце вам отдам,Но только вы скажите – вы что ночным цветамСюда сияньем льете, сияя вечно там?Серебряные мысли полночной тишины,Вы нежны и нарядны на Празднике Весны,Но что в вас тайно дышит? Какие в звездахсны?Серебряные воды просторов неземных,В зеркальностях Природы какой поете стих?Вселенские озера! Потоки вод живых!Так молча звезды с сердцем старался я сплести,Душой своей вздыхая у Млечного Пути,И талисман мечтая меж дружных звезд найти.Я спрашивал, я слышал незримую струну,Забыл, глядел ли в Небо, в свою ли глубину,Но я любил, лелеял влюбленность и Весну.Душа моя дрожала от пенья тайных строк,В душе моей раскрылся неведомый цветок,Узнать его названье я никогда не мог.Но весь я полон пенья, сиянья странных снов,О, праздник обрученья Небес и лепестков,О, таинство венчанья созвездий и цветов!

Мандолина

Светлый голос мандолины сладкой лаской прозвучал.Точно кто-то поцелуй мой с поцелуем обвенчал.Точно кто-то, властным словом, вызвав к жизнибрызги струй,Дал им литься, дал им слиться в долгий влажныйпоцелуй.О, Неаполь! Волны Моря! Афродиты колыбель!Легкий звон растет, лелея. Веет млеющийАпрель.Белый снег в горах растаял, блескомвлажности плывет.Капля с каплей тесно слиты, ключ звенит, и ключзовет.Возвеличились, запели, закипели ручейки,И в русле, как в колыбели, стало тесно для реки.И река, в своем стремленьи, впала в Море,в блеск и гул,В пенной зыби, в смутном пеньи, призракласковый мелькнул.Губы нежный цвет коралла, очерк бледного лица,Струи, струи, поцелуи, струи, струи, без конца.Сладкий голос мандолины, Итальянский светлый сон,Нежный с нежным, близок мысли, юный с юным,в Жизнь влюблен.

Ночной цветок

Вновь и вновь струятся строкиЗвучно-сладостных стихов,Снова зыблются намеки,Вновь ищу во тьме грехов.Темной ночью, глухо спящей,Еле слышно в сад иду,И под чащей шелестящейС красотою речь веду.«Красота моя, ты любишь?Если любишь, будь моей».«Милый, ты меня погубишь,Милый, милый, пожалей».Миг борьбы взаимно-нежной,Спешный, слышный стук сердец,Свет незримый, свет безбрежный, —О, блаженство! Наконец!Мглой ночною, черноокой,Много скрыто жгучих снов.«Милый, милый, ты – жестокий!»В оправданье нужно ль слов?Тот, кто любит, разве губит,Раз желанное берет?Он лишь нежит, он голубит,В сердце мед он сладко льет.И не ночью ли глубокой,О, блаженство красоты,Под лазурью звездоокойДышат нежные цветы?Не во тьме ли, опьяненный,Мглу поит ночной цветок,Не жалея, что влюбленный,Наконец, раскрыться мог?

Лунный свет

Легкий лист, на липе млея,Лунный луч в себя вобрал.Спит зеленая аллея,Лишь вверху поет хорал.Это – лунное томленье,С нежным вешним ветерком,Легкость ласк влагает в пеньеЛип, загрезивших кругом.И в истоме замираньяИх вершины в сладком снеСлышат лунное сиянье,Слышат ветер в вышине.Свет Луны и ветер вешний,Бледный ландыш спит в тени,Грезя, видит сон нездешний,Дню хранит свои огни.Полон зыблемого звона,Легкой грезы и весны,С голубого небосклонаПринимает луч ЛуныЛик Луны, любовь лелея,Мир чарует с высоты.Спит зеленая аллея,Спят деревья и цветы.

«Ben escrivia motz et sons»

О забытом трубадуре, что ушел в иной предел,Было сказано, что стройно он слагал слова и пелИ не только пел он песни, но умел их записать,В знаки, в строки, и в намеки жемчуг чувствананизать.Эти песни трубадура! Эти взоры chatelaine!Эти звоны, перезвоны двух сердец, попавшихв плен.Я их вижу, знаю, слышу, боль и счастье их делю,Наши струны вечно-юны, раз поют они. «Люблю».Мертвый замок, долгий вечер, мост подъятый,рвы с водой,Свет любви, и звон мгновенья вьются, льются чередой.Нет чужих, и нет чужого, нет владык, и нетрабов,Только льется серебристый ручеек напевных слов.О, ручей, звончей, звончее. Сердце просит, мысльзовет.Сердце хочет, мысль подвластна, власть любви —как сладкий мед.Эта власть раба равняет с самой лучшей из цариц.Взор темнеет, сказка светит из-под дрогнувшихресниц.Эти песни трубадура! Эти взоры chatelaine!Сколько пышных стран раскрылось в двух сердцахсредь темных стен.Раб – с царицей, иль рабыня наклонилась к королю?О, любите, струны юны, раз поют они «Люблю»!

Черная оправа

Свадьба настала для Света и Тьмы

Hицше

Пляска атомов

Яйцевидные атомы мчатся. Пути их – орбитыспиральные.В нашем видимом явственном мире незримаямчится Вселенная,И спирали уходят в спирали, в незримости —солнца овальные,Непостижные в малости земли, планетность пылинокбессменная.Сочетанья, сплетенья, круженье потокасокрыто-мальстрёмного,Да и нет этих атомов зыбких, в слияньис эфирным течением,Пляски дикого смерча, циклона,безмерно-бездонно-огромного,Изначальное празднество чисел, закрученныхсложным стремлением.В чем их цель, в чем их смысл, этихплясок, зачем коловратность бессменная,Не дознались Индийцы, Китайцы, не ведала мудраяГреция,И о смысле их шабаша знает надменная мысльсовременнаяТак же мало, как старые песни, наивные песниЛукреция.Но несчетности атомов мчатся. Вселенная дышитВселенными,Несосчитанность явностей наших с бездоннойНезримостью скована,И желанно ли нам, нежеланно ль быть вакхами,будучи пленными,Но кружиться должны мы, должны мы – зачем? —нам узнать не даровано.

Их двое

Довременно Доброе Начало,Довременно и Начало Злое.Что сильнее, – Мысль мне не сказала,Лишь одно известно мне: – Их двое.Гений неразлучен с темным Зверем,Лик Огня – в эбеновой оправе,Веря в Бога – в Дьявола мы верим,Строим Замок – быть при нем канаве.Ты дрожишь, облыжное Мечтанье,Как собака под хлыстом владыки?Маятника лживое болтанье,В Замке – песни, в подземельи – крики.Маятник – прикованный и медный,Мечется и вправо он и влево,Эта сказка – кажется мне бледной,Я дрожу от бешеного гнева.Я дрожу – и Мысли нет исхода,Раз я светлый – весь мой мрак откуда?Красота – в объятиях урода,Бог Христос – и рядом с ним Иуда.Тут и Чудо – Мысли не поможет,Потому что разум мой – не чувство,Потому что Мысль играть не сможет,И не прячет доводов в Искусство.Если Мир – как Мир – противоречье,Я не знаю, чем он разрешится.В Вавилоне – разные наречья,И всезрящей башне – ввысь не взвиться.Умствователь нищий, я слабею,Предаюсь безумному Поэту,Боль зову я правдою своею,В темной Ночи песнь слагаю Свету.

Пронунсиамиэнто

Снова Тень, и снова Дьявол, снова Тень, и сновабоги,Снова тягость перекрестков, и несчетные дороги.Будет, будет. Надоело. Есть же мера наконец.Если жалкую повторность ты не видишь, ты – глупец.Или нужно в самом деле нам вздыхать, бледнетьвсечасно?Даже глупая ищейка устает искать напрасно.И тогда ее хозяин прочь с собой ведет домой:И не скажет: «Псу – усталость!» И не скажет:«Отдых – мой!»Нет, собаку холит, кормит – кто идет за краснойдичью.Это только справедливость, тут и места нетвеличью.Мы же, люди, кто мы? Что мы? – Кто не слеп,тот сам суди: —Мы – охотник, мы – собака, или – зверь с копьемв груди?Выбирайте. Только, братья, раз хотите вы лохмотий,Я вам больше не товарищ, здесь, на этом повороте.Брама, Вишну, Сива, Эа, Мирри-Дугга, Один, Тор,Витцлипохтли, маски, маски, это все сплошной позор.В лабиринтах ли Индийских, или в бешенойВалгалле,На уступах пирамидных Мексиканских теокалли,Всюду – Демону в угоду – истязание умов,Трепет вырванного сердца, темный праздник, темныйров.Жертва, жертва, нож вонзенный, ужас взора, кровьиз груди,Растоптанье, оскверненье, одураченные люди.Прочь, кошмары, Ночь провальна, прочь, Дракон,и прочь, Змея,Я люблю одну бездонность, это – Воля, это – Я.Вера в Тени это только – мозговая паутина,Призрак Дьявола – попутчик Привиденья-Исполина.Против этих двух Бактерий прибегаю я к Лучу: —Нет их больше! Нет их больше! Больше Чудищне хочу!

Мировая тюрьма

Когда я думаю, как много есть Вселенных,Как много было их, и будет вновь и вновь, —Мне Небо кажется тюрьмой несчетных пленных,Где свет закатности есть жертвенная кровь.Опять разрушатся все спайки, склейки, скрепы,Все связи рушатся, – и снова будет Тьма,Пляс жадных атомов, чудовищно-свирепый,Циклон незримостей, стихийная Чума.И вновь сомкнет, скует водоворот спиральный,Звено упорное сложившихся планет,И странной музыкой, безгласной и печальной,В эфирных пропастях польется звездный свет.И как в былые дни, чтоб прочным было зданье,Под основание бывал живой зарыт,В блестящих звездностях есть бешенствостраданья,Лучист Дворец Небес, но он из тяжких плит.

Безнадежность

Мучительная слитностьВолны с волной, волны с волной, в туманнойнеразрывности.Томленье, беззащитностьВсех наших дум, всем наших снов, во всейих страшной дивности.Волна волной быть хочет,Но прочь уйти от прочих волн никак нельзяв Безбрежности.И сердцу ум пророчит,Что каждый миг, что каждый луч есть отблескБезнадежности.

Бог океан

Волны морей, безпредельно – пустынно – шумящие,Бог Океан, многогласно – печально – взывающий,Пенные ткани, бесцельно – воздушно – летящие,Брызги с воздушностью, призрачно – сказочно – тающей.Горькие воды, туманно – холодно – безбрежные,Долгий напев, бесконечно – томительно – длительный.Волны морей, бесконца – бесконца – безнадежные,Бог Океан, неоглядно – темно – утомительный.

Горенье

Изначально горенье Желанья,А из пламени – волны повторные,И рождаются в Небе сиянья,И горят их сплетенья узорные.Неоглядны просторы морские,Незнакомы с уютом и с жалостью,Каждый миг эти воды – другие,Полны тьмою, лазурностью, алостью.Им лишь этим и можно упиться,Красотою оттенков различия,Загораться, носиться, кружиться,И взметаться, и жаждать величия.Если ж волны предельны, усталы,В безднах Мира, стеной онемелою,Возникают высокие скалы,Чтоб разбиться им пеною белою.

Мудрецы говорят

Мудрецы говорят: описать нам Его невозможно,Трижды темная Тайна, хоть Он – ослепительныйСвет.Лишь скажи утвержденье, – оно уж наверное ложно,Все реченья о Нем начинаются с возгласа: «Нет».Нет в Нем скорби, ни жизни, ни смерти,ни снов, ни движенья,Но, скорбя со скорбящим, с живущим живет Онкак брат.И повсюду, во всем, ты увидишь Его отраженья,Он в зрачках у тебя, Он твой первый, последнийтвой взгляд.Не терзайся, душа, если речь рассказать неспособнаТо, что, будучи Словом, бежит от несчетности слов.Капля каждая – видишь – играет и искрится дробно,И не капле явить Океан, без теснин берегов.Мудрецы – говорят. Но не медли, душа, с мудрецами,Если хочешь побыть с тем, Кто в каждойпесчинке пустынь.Видишь – горы горят снеговыми своими венцами?Их молчанье – с душой, их молчанье естьобласть святынь.Лишь вступи в этот мир, или пенью внимайОкеана, —Ты вздохнешь и поймешь, что беседует Кто-тос тобой,И закроется в сердце глубокая алая рана,И утонет душа в Белизне, в глубине голубой.

Как знать!

Далеко идут – идут пути.Ждут ли нас, в конце их, за горами?Есть ли Бог? Он сжалится ль над нами?Есть ли Бог, и как Его найти?Затаив невыраженный вздох,Я прошел несчетные дороги.Мозг болит, болят глаза и ноги.Я не знаю, братья, есть ли Бог.Все устали в тягостном пути.Вот, теперь последняя дорога.Если даже здесь не встретим Бога,Больше негде Бога нам найти.Страшный путь. Уступы. Скудный мох.Западнями – всюду щели, срывы.Будем ли в конце концов счастливы?Как узнать! Как знать, какой Он, – Бог!

Не обвиняй

Не обвиняй, не обвиняй. Быть может он неправ.Но он в тюрьме твоей забыл пучок душистыхтрав.И он в тюрьме твоей забыл замуровать окно.И Мир Ночной, и Мир Дневной идут к тебе на дно.Ты потонул. Ты здесь уснул. И встать не можешьты.Но вот в тюрьме глядят, растут, и царствуютцветы.На месте том, где ты лежишь, как труп тыдолжен быть.Но сердце знает, что нельзя созвездья не любить.Не обвиняй, не обвиняй – хотя бы потому,Что обвиненьем все равно не повредишь ему,А только сделаешь свой взор тяжелым и больным.И, если вправду он неправ, сравняешься ты с ним.А если то не случай был, что он забыл цветы?А если то не случай был, что Небо видишь ты?Как взглянешь ты, когда он вдруг в тюрьмеоткроет дверь,Отворит дверь, что заперта, закована теперь?Я знаю, больно ждать того, что только может быть.Но счастлив тот, кто даже боль сумеет полюбить.Я знаю все. Мне жаль тебя. Но чу! Цветы цветут.Мой брат, я – дух того, кто был – в твоейтюрьме – вот тут.

Отзвуки благовеста

В недвижности, в безгласной летаргииПрибрежных скал, молчащих над водой, —Молчащих век, века, еще, другие,Молчащих в безглагольной летаргии, —Есть смысл – какой? – не уловить мечтой,Но только вечный, благостный, святой,Сильней, чем все напевности морские.

Безвременье

Запад и Север объятыПламенем вечера сонного.Краски печально – богатыДня безвозвратно – сожженного.Ветер шумит, не смолкая,Между листов опадающих.С криком проносится стаяПтиц, далеко улетающих.Счастлив, кто мудро наполнилХлебом амбары укромные.Горе, кто труд не исполнил,Горе вам, мыслями темные!

Тень от дыма

Мое несчастье несравнимоНи с чьим. О, подлинно! Ни с чьим.Другие – дым, я – тень от дыма,Я всем завидую, кто – дым.Они горели, догорели,И, все отдавши ярким снам,Спешат к назначенной им цели,Стремятся к синим небесам.Великим схвачены законом,Покорно тают в светлой мгле.А я, как змей, ползу по склонам,Я опрокинут на земле.И я хотел бы; на вершиныХоть бледным призраком дойти,Они – для всех, они едины,Но я цепляюсь по пути.Увы, я сам себя не знаю,И от себя того я жду,Что преградить дорогу к Раю,Куда так зыбко я иду.

Воспоминание

Снежные храмы в душе возвышаются,Горные замки из чистого льда,Воспоминаньем они называются, —Но не тревожь их мечтой никогда.Некогда жившие, страстно любившие,Вставшие светлой немой чередой,Воспоминанья кристаллы застывшие, —Но не буди их тревожной мечтой.Воспоминанья граничат с раскаяньем,Только их тронет горячим лучом,Льды разомкнутся, смягченные таяньем, —Снежные глыбы польются ручьем.Белые хлопья, потоками мутными,Жадные, падают вниз с высоты,С комьями грязи несутся попутными, —Воспоминание, это ли ты?Где же все чистое? Где все невинное?Храмы и замки из снега и льда?Воспоминания – тяжесть лавинная, —О, не тревожь их мечтой никогда!

Гений мгновенья

Ко мне приходят юноши порой.Я их пленяю ласковой игройМоих стихов, как флейта, лунно-нежных,Загадкой глаз, из мира снов безбрежных.Душа к душе, мы грезим, мы поем.О, юноши, еще вы чужды грязи,Которую мы буднями зовем.Ваш ум – в мечте опаловой, в алмазе,В кораллах губ, сомкнутых сладким сном.Но вы ко мне приходите наивно,Моя мечта лишь призрачно-призывна.Зову, нo сам не знаю никогда,В чем свет, мой свет, и он влечет – куда.Но я таков, я с миром сказок слитен,Как снег жесток, – как иней, беззащитен.

Читатель душ

Читатель душ людских, скажи нам, что прочел ты?Страницы Юности? Поэмы Красоты?– О, нет, затасканы, истерты, темны, желтыВ томах людской души несчетные листы.Я долго их читал, и в разные наречьяУпорно проникал внимательной мечтой,Все думал в их строках нежданность подстеречь я,Искал я тайны тайн за каждою чертой.Я родился чтецом, и призрачные строкиПолуослепший взор волнуют, как всегда,Я жажду островов, ищу, люблю намеки,Их мало, и горька в морях души вода.За днями странствия, усталый, истомленный,В книгохранилище случайное зайду,Перед чужой душой встаю, как дух бессонный,И укоризненно беседы с ней веду.Зачем так бледны вы, несмелые стремленья?Зачем так гордости в вас мало, сны людей?Я иногда хочу, вам всем, уничтоженья,Во имя свежести нетронутых полей.Не потому ль, храня незримую обиду,Природа вольная замыслила потоп,Прияла гневный лик, и стерла Атлантиду,Чтоб все повторности нашли свой верный гроб?Нам быстрый час грозит. Есть мера повторенья.Природа стережет, и утра ждет от нас.Сожжемте ж прошлое, сплетем в венок мгновенья,Начнем свою Весну, скорей, теперь, сейчас!

Замок

Глубокие рвы. Подъемные мосты.Высокие стены с тяжелыми воротами,Мрачные покои, где сыро и темно.Высокие залы, где гулки так шаги.Стены с портретами предков неприветных.Пальцы, чтоб ткань все ту же вышивать.Узкие окна. Внизу – подземелья.Зубчатые башни, их серый цвет.Серый их цвет, тяжелые громады.Что тут делать? Сегодня – как вчера.Что тут делать? Завтра – как сегодня.Что тут делать? Завтра – как вчера.Только и слышишь, как воет ветер.Только и помнишь, как ноет сердце.Только взойдешь на вершину башни.Смотришь на дальнюю даль горизонта.Там, далеко, страны другие.Здесь все те же леса и равнины.Там, далеко, новое что-то.Здесь все те же долины и горы.Замок, замок, открой мне ворота —Сердце больше не может так жить.

Железный шар

Не говори мне – Шар Земной, скажи точнее – ШарЖелезный,И я навеки излечусь от боли сердца бесполезной,Да, Шар Железный, с круговым колодцемскрытого огня,И легким слоем верховым земли с полями ячменя.С полями ржи, с лугами трав, с зеленымиковрами леса,С громадой гор, где между скал недвижных тучвисит завеса,И с этой плесенью людской, где ярче всех – ктовсех старей,Кто мозг свой жадный расцветил насчет умовдругих людей.Я только должен твердо знать, что жесток этотШар Железный.И пусть, и пусть. Зачем же грусть? Мы с нимлетим воздушной бездной.Зачем же мягким буду я в железный, в жесткийэтот век?Я меч беру – и я плыву – до устьяпышных – пышных рек.

Примета

Только ты в мой ум проник,В замок, спрятанный за рвами.Ты увидел тайный лик,С зачарованными снами.Что нам этот бледный мир?Есть с тобой у нас примета:В каждом схимнике – вампир,В каждом дьяволе – комета.Только ты поймешь меня.Только ты. На что мне люди!Мы – от Духа и Огня,Мы с тобой – чудо в Чуде.

Змея

Постои. Мне кажется, что я о чем-то позабыл.Чей странный вскрик: «Змея! Змея!» – чей этовозглас был?О том я в сказке ли читал? Иль сам сказалкому?Или услышал от кого? Не знаю, не пойму.Но в этот самый беглый миг я вспомнил вдругопять,Как сладко телом к телу льнуть, как радостнообнять,И как в глаза идет огонь зеленых женских глаз,И как возможно в Вечный Круг сковать единыйчас.О, в этот миг, когда ты мне шепнула: «Милыймой!» —Я вдруг почувствовал, что вновь я схваченвластной Тьмой,Что звезды к звездам в Небесах стремительнотекут,Но вес созвездья сплетены в один гигантский жгут.И в этот жгут спешат, бегут несчетности людей,Снаружи он блестящ и тверд, но в полости своей,Во впалой сфере жадных звезд сокрыта топь болот,И кто войдет, о, кто войдет, – навек с нимкончен счет.Безумный сон. Правдив ли он иль ложен, – какмне знать?Но только вдруг я ощутил, что страшно мне обнять,И я люблю – и я хочу – и я шепчу: «Моя!»Но молча в памяти моей звенит: «Змея! Змея!»

Границы

Я задыхался много раз,В глубокой тьме, и в поздний час,И задыхались близ меняДругие люди, без огня.О, да, без лампы, без свечей,И в доме, бывшем как ничей,Где только стены говорят,И даже взгляд не видит взгляд.Но стены! Стены суть черты,Границы смежной темноты,Где тоже кто-то, в поздний час,Дышал, задохся, и погас.И два, один с другим, молчат,И в душах сатанинский чад,И двум их близость говорит,Что атом с атомом не слит.

Лемуры

Правдивая сказочка

Троеглазые Лемуры,Телом тяжки и понуры,Между сосен вековых,Там, где папоротник-чудоРазрастается, как груда,Собрались – и сколько их!И какой их вид ужасный,Каждый там – как сон неясный,Как расплывчатый кошмар,Исполинские младенцы,Гнутся пальцы их в коленцы,Каждый там ни юн, ни стар,Гнутся руки, гнутся ноги,Как огромные миноги,Ноги с пяткой откидной,Чтоб ходить вперед и задом,Измеряя задним взглядомВсе, что встанет за спиной.Да, опасна их дорога,Плащ их – кожа носорога,Шкура складками висит,Над безмозглой головоюКисти с краской голубою,С алой краской, – что за вид!В каждой особи двуполойДьявол светится – веселый,Но веселием таким, —Тут разумный только взглянет,Каждый волос дыбом встанет,Сердце станет ледяным.Речь их – мямленье сплошное,«А» и «о» и «у» двойное,Бормотание и вой,Желатинность слитных гласных,Липкость губ отвратно-страстных,И трясенье головой.И однако ж, вот что, детки:То не сказка, это предки,Это мы в лесах страстей, —Чтобы в этом убедиться,Стоит только погрузитьсяВ лабиринт души своей.

Проклятье человекам

Мы, человеки дней последних, как бледны в жизнимы своей!Как будто в Мире нет рубинов, и нет цветов,и нет лучей.Мы знаем золото лишь в деньгах, с остывшимбледным серебром,Не понимаем мысли молний, не знаем, что поет нам гром.Для нас блистательное Солнце не бог, несущийжизнь и меч,А просто желтый шар центральный, планетсферическая печь.Мы говорим, что мы научны, в наш бесподобныйумный век,Я говорю – мы просто скучны, мы прочь ушлиот светлых рек.Мы разорвали, расщепили живую слитность всехстихий,И мы, живя одним убийством, бормочем лживо:«не убий».Я ненавижу человеков, в цилиндрах, в мерзкихсюртуках,Исчадья вечно-душных комнат, что могут видетьлишь в очках.И видят – только пред собою, так прямо, ну, саженидве,И топчут хилыми ногами, как звери, все цветыв траве.Сказав – как звери, я унизил – зверей, конечно,не людей,Лишь меж зверей еще возможна – жизнь, яркостьжизни, без теней.О, человеки дней последних, вы надоели мне вконец.Что между вас найти могу я, искатель кладови сердец!Вы даже прошлые эпохи наклейкой жалких словсвоихЛишили грозного величья, всех сил живых,размаха их.Когда какой-нибудь ученый, сказать точнее – маньяк,Беседовать о прошлом хочет, начнет онбормотанье так: —То были дни Ихтиозавров, Плезиозавров... О, глупец!Какие клички ты придумал! Дай не ярлык мне, —образец!Дай мне почувствовать, что были пиры и хохотВещества,Когда не знали страсти – тюрем, и кров живых —была жива.Ихтиозавры, Динозавры, и Птеродактили – суть бред,Не бред Стихий, а лепет мозга, который замкнутв кабинет.Но, если я скажу, что ящер влачился по землекак дом?Был глыбистой летучей мышью, летелв надземности китом?И мы при имени Дракона литературность ощутим: —Кто он? То Дьявол – иль Созвездье – Китайскийсимвол – смутный дым?Но, если я скажу, что где-то многосаженный горныйсклон,Восколебался, закачался, и двинулся – и был Дракон?Лабораторная зачахлость! Ты смысл различьяощутил?Иль нужно изъяснить понятней, что ты хромец,лишенный сил?О, дни, когда был так несроден Литературечеловек,Что, если закрепить хотел он, что слышалот морей и рек,Влагал он сложные понятья – в иероглифы,не в слова,И панорама Неба, Мира в тех записях была жива.То живопись была, слиянье зверей, людей, и птиц,в одно. —Зачем, Изида, возле Сфинкса, под Солнцем бытьмне не дано!