Полное собрание стихотворений

Русское сердце пречистое,Властная кротость очей…Не звоны ль плывут серебристыеСквозь сонную мглистость полей?Рукою покорной и зрящеюНизводишь ты мир на чело —Ни сердце, ни солнце палящееТебя разбудить не могло.Душа колосится невнятная,Ей снится серпа острие —То доля поет неотвратная,То волит безволье твое.

1907

Судак

Листья

Слетайте, листья – огни осенние!…………………….Вздымайте к небу свои моления,Венчайте гибель своей игрой!Уж обменялись мы взглядом с вечностью,Скреплен безмолвный наш договор. —Играйте, листья, над бесконечностью,Сметайте пышный земной костер!Затихла воля, душа в безбрежности,Не нужно ярких обличий ей,Вы только знаки былой мятежности,Вы – вздохи пленных земных теней.Лучатся думы, еще невнятные,К иному манят меня пути…Пылайте, листья, красой закатною,Взметайте думы и скорбь земли.

<Сентябрь – октябрь> 1907

«Вешними, росными, словами-зорями…»

Вешними, росными, словами-зорямиПоведай миру, как утром раннимСтезей серебряной – ты в даль туманнуюУшла, неслышная.Куренье утра и гор созвучье,И горечь воли, и песнь разлукиПоведай людям.Зыбкими, легкими, словами-вздохамиПоверь внимающим,Как кротость лилий и пламя маковСрывала тихо, рукою зрячей,Свивая скорбно венок-молитву, венок-могилу,Вплетая тесно с стеблями лилийСвою свободу, свое незнание.Ты не знала кому – гость незнаемый,Не ждала никого – гость нежданныйПришел ввечеру, когда в венке полевомСела ты за холмом,Рукой заслонясь от пламени неба.Тянулась вдаль задумчивым оком.И кто-то тихо тебя коснулся,Плеча коснулся.И, обернувшись, ты увидала…Не давно ль он стоял здесь невидимый?Не звучала ли речь неслышная?Милостно в очи вечерние тебе глянул,Скорбь умиленную в сердце пролил —«Путь к тебе знаю я ныне,Я приду опять…»Так ли было о вечере алом, когда ничего не случилосьИ беззаботной толпой люди из храма текли?

«Личины спали предо мной…»

Личины спали предо мной,В себе замкнулся пламень сжатый;И только стонет речь Глашатай,Носясь меж небом и землей.И вижу я в лучах закатаТвой крестный путь, твой путь страстной.Ты гневно раздвигаешь грани,Доверясь пламенной тоске,И тает скорбный сон незнанья,Сгорая в чернозыбкой тьме.И Ангел твой, как инок строгий,Идет, не глядя на тебя.Тяжка, страшна твоя дорога —Он здесь, у тайного порогаСтоит и, бледный, идет тебя.

Декабрь 1907

«Как жить, когда восторги славы…»

Как жить, когда восторги славыЗардели золотом старинным,И Милостный, Имущий державуПроснулся в сердце пустынном?Как сердцу заслужить прощеньеЗа знанье тайны заветной,Что тленному не будет тленьяИ все для всех беззапретно?Над миром шелестит ПощадаКрылом своим голубиным.Я знаю, говорить не надоО том, что стало Единым.

1907

Весеннее

Подвига просит сердце весеннее —Взять трудное на себя и нести,Хочется истаять самозабвеннее,В муке родной изойти.Снова открылись горы жемчужные,Покорная серебристая даль,Все, что манило, стало – ненужное,Радостна только печаль.На богомолье в мир я рожденная,Не надо мне ничего для себя.Вон голубая, мглой озареннаяВьется все та же стезя.

Май 1907

Судак

«Вот на каменный пол я, как встарь, становлюсь…»

Вот на каменный пол я, как встарь, становлюсь.Я не знаю кому и о чем я молюсь.Силой жадной мольбы, и тоски, и огняРастворятся все грани меж «я» и не «я».Если небо во мне – отворись! Отворись!Если пламя во тьме – загорись! Загорись!Чую близость небесных и радостных встреч.Этот миг, этот свет как избыть? Как наречь?

1907

Призыв

Солнце рдеет тоскою заката,Жгучи последние красные стрелы.Кличет брат разлученного брата,Тайнам внемлет дол потемнелый.Смирную душу и тело земноеЖалит луч призывно-багрян,Будит, мятежит дыханье слепое,Шепоты, ропоты темных семян.«Кто нас пронзает?Кто призывает?О кто вы? Кто вы?Сорвите оковы!»– Мы – лучиДуши бестелесной.Мы – ключиВлаги небесной.Мы – бледные тениБожьего зрака.Мы – обличеньяДольнего мрака.Расклубись, тишина!Пробудись от сна!Слушайте нас!Мы – неба глас.Мы заблудилисьВ дебрях ночей,Мы изумилисьМуке своей.Нам выхода нет.Погас наш свет.Стонем от болиВ темной неволе.«Вознесите свой гласИз утробных глубин.Протянитесь, светясьСквозь гряду судьбин!»– Мы забили вещее слово,Потеряли заветы Отцовы.За чью винуМы в глухом плену?Чьи мы дети?Умрем на рассвете?Где конец пути?Как нам смерть найти?«Слитно, безвольноТянется нить.Путь богомольныйНадо свершить.Вспомните смутный сон,Тайну святых имен.Вспомните – в светлом ХрамеВас излучало пламя.Больше сказать не дано,Пало святое зерно.Разгорится, не зная,Темный мир распиная.Побед не быватьБез тяжкого стона,Вернетесь опятьВ родное лоно».Рдяный зрак окутал тени,Тихо колдуют туманные росы;Гуще плоть и вздохи томленья.Ночь размела свои черные косы.

Март 1908

«Иду в вечереющем, вольном мире…»

Иду в вечереющем, вольном мире,Нетленном в веках веков.Такая усталость от дали, шири,От вещих, безбрежных снов.Кругом разметенная степь без гранейРаскинулась, вся застыв.И только струится покорность знаньяИ дум огневой разлив.Вечерние выси святей, смиренней,Бог блюдо, но так далек.Пускай он дарует мне миг забвенный,Огнем озарит чертог.Так хочется двери, закрытой, тесной,Простых, человечьих слов.На эти врата глубины небеснойНабросить земной покров.На миг отдохнуть от молитв пустыни,Забыть голубой свой путь,Стать другом, сестрой, но одной, единой,Стать всем для кого-нибудь.На небе затеплились Божьи свечи,И стало призывно там.Тому, кто мне встретится в этот вечер,Я душу свою отдам.

1908

Орисница

Мати, моя Мати,Пречистая Мати!Смерть тихогласная,Тихоокая смерть!Тяжко, тяжко нынчеТвою волю править,Возвещать на нивеО приходе жницы.Ты меня поставилаМеж людей разлучницей,Путы, узлы расторгать.Тебе, Мати, людей уготовлять!Ронют они слезы,Нету моей воли,Жалко, жалко, Мати,Их незрячей боли.Две души сплелись,Два огня свились,Туго стянут узел,Крепко руки сжаты —Кто здесь виноватый?Как разлучить?Как все избыть?О горе! О люто!Мати моя, Мати!Ты подай мне знак,Отмени свой наказ,Отведи этот час.Всколебалось в сердце пламя,Расторгается звено.Божий дом горит огнями,Явь и сон сплелись в одно.Из разорванных здесь нитейТкутся где-то ризы света.И несет в себе разлукаРадость нового обета.Утолилось влагой сердце,Мировое, золотое —Мира два глядят друг в друга,Отдавая, обретая.Друг во друге топят очи,И течет душа струями…Святый Боже! Святый Крепкий!Где Ты – в нас или над нами?Воссияла пред иконойКротость свечки запрестольной,Развяжу я нить неслышно,Развяжу – не будет больно.

1908

«В облачной выси, в поле небесном…»

В облачной выси, в поле небесном,Горной тропой,Тихо иду я краем отвеснымЛегкой стопой.Путь мой по звездам лентою млечнойКлонится с круч,И нисхожу я – воли предвечнойТрепетный луч.Звездные хоры, лилий дыханьеГаснут вдали.Небу навстречу встало алканьеДушной земли.Тяжкой угрозой близко темнеетСумрак лесов.Смутной тревогой на душу веетТесный покров.Стало далеким близкое чудо.Стелется мгла.Я не забуду, кто м, откуда,Как я пришла.

Июнь 1908

Судак

«У крутого поворота…»

К. Д. Бальмонту

У крутого поворота,У обвала-перевала,Ждал меня нежданный кто-то,Встретил тот, кого не знала.Небо жертвой пламенело,Гас закат багряно-желтый.«Проводить меж пришел тыУ последнего предела?»– Для меня везде все то же,Нет предела, нет заката,Я не друг и не вожатый,Я – случайный, я – прохожийПо полянам сновиденийСреди песен и забвений.«Пусть случайный, беспредельный,Но уж раз мы здесь с тобою,Поиграй со мной последнейИ смертельною игрою.Видишь, гасну, как звезда, я —Солнце скрыться не успеет,Закачусь я, догорая, —Ты же пой со мной, играя, —Песня смертью захмелеет.Оплети меня словами.Опали огнем заветным,Все, что будет между нами,Будет вещим, беспредельным!»У обвала-перевалаСердце вдруг нездешним стало.Закатилось, позабылосьВсе, чем небо золотилось.Вот иду я в край загорный,Только снится мне, что кто-то,Незакатный, непокорный,Все стоит у поворота.

Декабрь 1908

Paris

«Умей затихнуть, когда снегами…»

Умей затихнуть, когда снегамиВдруг заметется твоя стезя.И в белой тайне, как за стенами —Заря ли, ночь ли – узнать нельзя.Когда невнятно, о чем веленье,Гроза иль милость к тебе идет.И только слышно в тиши мгновенийНеотвратимо судьба растет.Не отзывайся на гул вселенной.Родится воля из тьмы слепой.Замкнись душою в тиши священнойИ, если можешь, молись и пой.

Февраль 1909

Zuoz (Швейцария)

«Свежесть, утренность весенняя!…»

Свежесть, утренность весенняя!За ночь лес мой побелел.И молитвенно нетленнееВся прозрачность Божьих дел.В мглистом облаке вселенная,Сердце тонет в красоте,И свобода дерзновеннаяРазгорается во мне.Мир видений и безмерностиЯ как клад в себе несу.Не боюсь твоей неверностиВ этом утреннем лесу!Не хочу любви застуженнойВ мире пленном и скупом,Мое сердце,Как жемчужина,Вновь заснет на дне морском.Оплетут его подводныеГолубые нити сна.Только нежному, свободномуНадо мною власть одна!Сосны млеют запрокинутыВ сине-бледной вышине,Не останусь я покинутойВ этой утренней стране.Я приманка всем желанная(Перестанешь обнимать),Станут зори златотканыеХороводы вкруг водить.Разомкну свои оковы я,Струны в сердце задрожат,И вплетутся песни новыеВ мой причудливый наряд.В каждый миг отчизна тайнаяСтережет меня вдали.Я недолгая, случайная…

Март 1909

Цюрих

«Завершились мои скитания…»

Завершились мои скитания,Не надо дальше идти,Снимаю белые ткани я —Износились они в пути.Надо мной тишина бескрайнаяНаклоняет утешный лик,Зацветает улыбка тайная,Озаряя грядущий миг…Всю дорогу искала вечное,Опьяняюсь духом полян.Я любила так многое встречноеИ несла в руке талисман.Чрез лесные тропы сквозистыеОн довел до этой страны,Чьи-то души, нежные, чистые,За меня возносят мольбы.И не надо больше искания,Только ждать, горя об одном:Где-то ткутся мои одеяния,Облекут меня в них потом.Озаренье святое, безгласноеУтолило печаль и страх,И лежу я нагая, яснаяНа протянутых Им руках.

Май 1909

Фрайбург

«Мерцает осень лилово-мглистая…»

Мерцает осень лилово-мглистаяИ влажно льнет к земле родимой,Горит любовь непобедимоЯнтарно-чистая.Осенний ветер шумит просторами,Дрожит прибрежная ракита.Повсюду даль во мгле пробитаЛюдскими взорами.Перед руками с мольбою вздетымиРастают призрачные ткани, —И грусть полей, и тьма желанийЗажгутся светами.Вся жизнь земная – богослужениеВ душе поверившей, осенней.Все безграничней и священнейРастет терпение.

Октябрь 1909

Канашово

Стихотворения 1910 – 1916 годов

«О, этот зал старинный в Канашове!…»

О, этот зал старинный в Канашове!Встает картин забытых рой,И приближается былоеНеслышной плавною стопой.Колонны белые. За нимиРяд чинных кресел и столов.В шкафу тома в тисненой коже«Благоговенью» и «Трудов».Рабочий столик, где, склонившись,В атласных, палевых тонахМечтала бабушка, вздыхая,Об эполетах и усах.Рассказы вел о том, как было,Герой Очаковских времен,И за зелеными столамиИграли в безик и бостон.Старинный, красный фортепиано!Какой души сокрыт в нем след?Из перламутра клавиатураЗвучит, как эхо прежних лет.Гравюры гордо повествуютО том, как персы сражены.И сам Паскевич ЭриванскийВзирает гордо со стены.А дальше – в рамах золоченыхКрасивых предков целый ряд, —За мной хотя и благосклонно,Но недоверчиво следят.Кругом снега, во всей усадьбеСтоит немая тишина.И в окна мерзлые из паркаСтруит свой бледный свет луна.И я хожу, полна раздумья,Средь этих лиц, средь этих стен,И чую, что для нас былоеГлубокий, неразрывный плен.Душа окована, как сетью,Наследием минувших лет.И мы живем и умираем,Творя их волю и завет.Быть может, мы – лишь тень былого?Как знать, где правда и где сон?..Стою тревожно в лунном светеСреди белеющих колонн.

Зима 1909 – 1910

Канашово

«Мы на солнце смотрели с кургана…»

Вере

Мы на солнце смотрели с курганаИз-за сосен, что нас обступили,Км колонны в готическом храме,Как бойцы на священной могиле.Мы смотрели, как солнце скользилоЗа убогие, черные хаты,Расстилая по снежной равнинеВсе пыланье и славу заката.Мы стояли, внимая призывуСквозь безмолвие чистой далиИ вверяя небесному дивуВсю бескрайность земной печали.Было в мире молитвенно строго,Как в готическом, вечном храме,Мы смотрели и слышали БогаВ догорающей глуби над нами.

3 февраля 1910

Канашово

«И пошли они по разным дорогам…»

Е. Г.

И пошли они по разным дорогам.На век одни.Под горой, в селеньи убогомЗажглись огни.Расстилается тайной лиловойВечерний путь.Впереди – равнина и сноваТуман да муть.Все дороги верно сойдутсяВ граде святом.В одиночку люди плетутся,Редко – вдвоем.Где скорей? По вешнему лугуИль тьмой лесной?..Поклонились в землю друг другу– Бог с тобой!И пошли. В селеньи убогомЧуть брезжит свет.Все ль пути равны перед БогомИли нет?

8 февраля 1910

Канашово

«О, не дай погаснуть…»

О, не дай погаснутьТому, что зажглось!Что зажглось – дыханьемПрожги насквозь!Среди снега в полеСтою и молю;Обливает месяцПечаль мою.Засвети, о Боте,Светильник в ночи,Растопи под снегомМои ключи!О, как страшно сердцуИграть и гадать,Как боится сердцеМольбы слагать!Я стою средь поля,Боюсь вздохнуть.Обливает месяцПустынный путь.

14 февраля 1910

Канашово

«Над миром тайна и в сердце тайна…»

Над миром тайна и в сердце тайна,А здесь – пустынный и мглистый сон.Все в мире просто, необычайно:И бледный месяц, и горный склон.В тиши вечерней все стало чудом,Но только чудо и хочет быть,И сердце, ставши немым сосудом,Проносит влагу, боясь пролить.Рдяные крылья во тьме повисли,Я знаю меньше, чем знала встарь.Над миром тайна и тайна в мысли,А между ними – земной алтарь.

Сентябрь 1910

Судак

«Я не знаю, так ли оно приближается?…»

Я не знаю, так ли оно приближается?Такой ли шорох его одежды?Что мне овеяло сонные вежды?Что в тишине благое свершается?Я не знаю, муки нужны ли крестные,Чтоб семя к жизни прозябло новой?Может ли сердце проснуться без зова,В солнечной выси греясь, безвестное?Заблудиться в мире среди бездорожияИ встретить счастье в пути случайно,Можно ль? Нет ли? Там многое – тайна,Как распознать веления Божии?Все стоять бы и ждать, покуда узнается,Стоять и ждать, – не прошло бы мимо,Мнится мне, чудо проходит незримо…Так ли, не так ли оно приближается?

Ноябрь 1910

Москва

«Все идем на пир единый…»

Все идем на пир единый,Лентой вьется путь змеиный,Но когда мы в сборный домВсе придем —Всем ли будет место?Я, как нищая без роду,Стану трепетно у входа,В миг припомню все до дна, —Как бедна,Как скудна любовью.Я пришла сюда без зова,За меня кто молвит слово?Скажет, что и я Христова?Что и в тьме моей зажженЗвездный сон,Сон еще незримый?Словно белые виденья,Всюду двигаются тени,Ждут и знают, как принятьБлагодать —Все ли, все любимы?Сердце дрогнет от надежды…Я возьмусь за край одеждыТой, что ближе… Светлый миг…Стерт мой лик,Речь неуловима.Стану я на всех похожей,Вся предамся воле Божьей.И когда все в круг войдут —НарекутНовое мне имя.

Зима 1910

Москва

«Как сделать, чтоб жить совсем как в будни…»

Как сделать, чтоб жить совсем как в будни,Все погасив ввечеру?Стыдно душе усталой и скуднойДелать из жизни игpy.Кто ходит за мной, всегда на страже,Всюду готовя пиры?В пустыне безлюдной сучья вяжетИ распаляет костры?Хочу помолиться тише, строке,Слезы и скорбь затая,А скорбь уже стелет мягкое ложеИ колыбелит меня.Пусть каждое слово будет честно,Честно, как праведный суд,А все они ярки, все телесны,Вечно лукавят и лгут.Как страшно, что нет нигде простого,Всюду таится игра.Мне нужно, нужно прожить суровоПоследнюю ночь до утра.

Декабрь 1910

Москва

«Моя осень с листьями пестрыми…»

Моя осень с листьями пестрымиЗавершит без меня свой круг.Уж не выйду за руку с сестрамиНа вечерний, грустящий луг.Без меня облетят багряные,Мне последних цветов не жаль.Не в них теперь необманнаяОдинокость моя и печаль.Я пойду и сяду, покорная,На развилии трех дорог,Буду мига ждать чудотворногоИ глядеть в огневой восток.Проплывет ли весть колокольная,Разольется ль в мире свет, —Те, кто знают, все богомольные,Что содеют ему в ответ?Не спрошу, где путь к сокровенному,Пусть проходят, неси свой рок.Я одна останусь блаженнаяНа развилии трех дорог…

Декабрь 1910

Москва

«Не всегда будет имя все то же…»

Не всегда будет имя все то же —Мне другое дадут потом.Полнозвучней, сильнее, строжеНачертается путь мой в нем.Оно будет в руке, как лампада.Я увижу, где тьма и где свет,И куда мне пойти теперь надо,И простили ль меня или нет.Мы – слепые, живем, забывая,Только слышим и кличем звук,Наше имя, во тьме погасая,Замыкается в мертвый круг.И в названьи своем, как в темнице,Мы недвижно, уныло ждем…Трудно двери во тьме отвориться,И безвыходен старый дом.Я забила. Теперь не забуду,Кто мне светоч опять зажжет;Я доверюсь ему, как чуду,И пусть имя меня ведет.

Декабрь 1910

Москва

Две во мне

Две их. Живут неразлучно,Только меж ними разлад.Любит одна свой беззвучный,Мертвый, осенний сад.Там все мечты засыпают,Взоры скользят, не узнав,Слабые руки роняютСтебли цветущих трав.Солнце ль погасло ты рано?Бог ли во мне так велик? —Любит другая обманы,Жадный, текущий миг.Сердце в ней бьется тревогой:Сколько тропинок в пути!Хочется радостей много,Только – их где найти?«Лучше друг с другом расстаться!»«Нет мне покоя с тобой!»«Смерть и забвение снятсяПод золотою листвой!»Вечер наступит унылый,Грустной вернется она.«Как ты меня отпустила?»«Это твоя вина!»Вновь разойдутся и снова,Снова влечет их назад.Но иногда они вместеСпустятся в тихий сад.Сядут под трепетной сенью,В светлый глядят водоем,И в голубом отраженьиИм хорошо вдвоем.

Январь 1911

Москва

«Это ничего, что он тебе далекий…»

Это ничего, что он тебе далекий,Можно и к далекому горестно прильнутьВ сумерках безгласных, можно и с далеким,Осенясь молитвой, проходить свой путь.Это ничего, что он тебя не любит, —За вино небесное плата не нужна.Все мы к небу чаши жадно простираем,А твоя – хрустальная – доверху полна.Про тебя он многое ты и не узнает,Ты ему неясная, но благая весть.Позабыв сомнения, в тихом отдаленииСовершай служение. В этом все и есть.

Февраль 1911

Москва

Плач

И дошла я до царства третьего,Третьего царства, безвестного,Знать, весной здесь распутье великое,Не видать окрест ни дороженьки.Аль туманы меня затуманили,Аль цветы на пути одурманили,Как из сердца-то все повымело,Да из памяти все повышибло!Чуть травинки по ветру колышутся,Птицы малые где-то чирикают.Сяду я посередь на камушкеДа припомню заблудшую долюшку.Помню, шла я широкой дорогою,Было в сердце желанье мне вложено,Была дума крепко наказана,Впереди катился золотой клубок.В руке была палочка-отпиралочка.Так прошла я два первых царствия,Голубое царствие да зеленое.Шла я, шла, по сторонкам поглядывая,В разные стороны сердце разметывала.Разметала, знать, Душу единую,Потеряла словцо заповедное.Укатилось желанье в воды во глубокие,В темные леса, да во дремучие.Ты весна ль, разливная веснушка,Ты скажи мне, куда да почто я шла?Не на игрище ль, да на гульбище,На веселое пированьице?Аль кручину справлять великую?Аль молитву творить запрестольную?Вы послушайте, ветры шатучие,Не со мной ли блуждали, блудячие?Не за мной ли веяли, вейные?Вы пройдите-ка путь мой исхоженный, —Обронила я там мою долюшку!Ты пади с небеси, звезда вечерняя,Упади на дорожку замкнутую!Вы развейтесь, травы муравые!Ты радуйся, страна безвестная,Что сковала меня молчанием!Хоть бы знать мне, что за сторонушка,За царствие третье, безвестное,Куда я зашла, горемычная бродяжница,Во какие гости незнакомые?Не видать ни прохожих, ни проезжих,И сижу я с заранья до вечера,С вечера до утра, припечалившись,На катучем сижу белом камушке,Слезно плачу во сыром боруВ темну ноченьку.Долго ль мне тут быть-бытовать?Наяву ли мне правда привидится?Не во сне ль святая покажется?Ты расти, тоска моя, расти травой незнаемой,Процветай, тоска, лазоревым цветком,Протянись стеблем к красну солнышку,Умоли его себе в заступники.Все сказала я по-своему, по-девически,Это присказка была,Не начнется ли новая сказка?

Февраль 1911

Москва

На пиру

(Экспромт)

Я на званый пир позвана,Гости брагу пьют.Я, наверно, им не равна,Ты зачем я тут?На столе хрустали горят.Как нарядны все!На меня сейчас поглядят,Не уйти ли мне?Что случайная гостья я,Все заметят вдруг…Улыбаюсь притворно яВсем вокруг.

1911

«Что это – властное, трепетно-нежное…»

Что это – властное, трепетно-нежное,Сердце волнует до слез,Дух заливает любовью безбрежною,Имя чему – Христос?Был ли Он правдою? Был ли видением?Сказкой, пленившей людей?Можно ль к Нему подойти с дерзновением,Надо ль сойтись тесней?Если б довериться, бросив сомнения,Свету, что в мир Он принес,Жить и твердить про себя в упоенииСладостный звук – Христос!Если бы с Ним сочетаться таинственно,Не ожидая чудес,Не вспоминая, что он – Единственный,Или что Он воскрес!Страшно, что Он налагает страдание,Страшно, что Он есть искус…Боже, дозволь мне любить в незнанииСладкое имя – Иисус.

Апрель 1911

Страстная суббота

«Опять, я знаю, возникнут все те же…»

Опять, я знаю, возникнут все те жеСкудные, неумелые слова,Только звучать они будут все режеИ угасать без следа.Все труднее мне станет ткать одеяньеИз ненужных словесных оков,И стих последний будет признаньем,Что больше не нужно стихов.Но в этом не боль, не бедность земная,Здесь путь, уводящий на много лет…И все бледнее, в песке теряясь,Заснет человеческий след.

Апрель 1911

Экспромт

Дальше нельзя идти, —Я не вижу путы.Все скользит из руки– Стало все равно.Знаю, что есть страна,Где печаль не нужна,Все не так, как здесь…Может быть, все был сон.Веры нет в закон.Полноту временМне не здесь найти.

1911

<Выропаевский цикл>

«Я блуждаю, душой несвободная…»

Я блуждаю, душой несвободная,Жмется сердце все суевернее,Расстилается поле холодное,Наполняют туманы вечерние.Мне страдать бы о том, что в неволе я,Чтоб молитвой уста задрожали бы…Но я слышу в себе лишь безволиеИ несвязные, тихие жалобы.Не помогут затвор и молчание,Не случится со мной невозможное.И бесплодно мое покаяние,Как бесплодные травы дорожные.

Май 1911

Выропаевка

«„Днем вершу я дела суеты…“

«Днем вершу я дела суеты,Ввечеру – зажигаю огни».И слетаются снова мечты,Доверяя, как в прежние дни.Я опять обману их на миг:Всколыхну их невинный покой,Поманю их неверной рукой,Посулю им несбыточный лик.А потом станет вновь все темно.Kaк обступят – я скроюсь в тени,Загашу золотые огниИ закрою беззвучно окно.

Май 1911

Выропаевка

«Это вешний, древесный шум…»

Ich ging im Walde

So fur miсh hin

Um nichts zu suchen

Das war mein Sion1.[2]

Это вешний, древесный шумИ шепоты встречных растений.В моем сердце ни грусти, ни дум,А в руке вянет ветка сирени.Так пахуча земля и сыра!Задевают зеленые прутья,Зазывает природа – игра,И нигде не могу отдохнуть я.Это – вздохи весенней хвалы,Это – сеть золотых трепетаний,Забелели в овраге стволы,Где-то в глуби проснулись желанья.Я не знаю какой – только близится срок.Здесь у выхода мшистого ложаУроню мой увядший цветок,Чтоб задумчивей стало и строже.Вот и поле. Смиренной тишиЧьи-то сны меж хлебов просияли.Чую будущий подвиг души,Воскресающий в синей дали.

Весна 1911

Выропаевка

«Я живу в ожидании кары…»

Я живу в ожидании карыИ в предчувствии райских утех.Меня манят небесные чары,Но велик, но безумен мой грех.Я молюсь лишь о том, чтоб молиться.И мне страшно, что грех мой спит.Мне хотелось бы к старцу скрытьсяВ одинокий сосновый скит.Мне ветры БожьиВ ответ струят:«Покинь, забудьСвой берег сонный.К горе поклоннойНайдешь ли путь?Ты слышишь зовыПодземных ключей?Пылает светочВ руке твоей?Но если спитТвой дух незрячий,Лишь сердце плачетВ тиши ночей, —То не найдешь тыК отчизне путь,Свои мечтаньяОставь, забудь!»Даруй мне, Боже,Земли терпенье,Пусть зреет колосомМое прозренье.Взрывая, сейЧужие полосы,Но внемли голосуСвоих полей.

Весна 1911

Выропаевка

«На лужайке, раскинув руки…»

На лужайке, раскинув руки,Лежу. Блаженная лень.Догорают слова разлуки…Сегодня Троицын день.Я одна, и в душе веселье,Уехал горестный друг.Это – девья лесная келья.Березы поют вокруг.Отчего ничего не надо,Когда весна и – одна?Сквозь зеленых ветвей преградуДорога в небо видна.Я смогу ль пребыть весенней,Когда мой князь и женихВозвратится, не став смиренней,Из трудных браней мужских?Ах, не быть ни женой, ни девой,Расти и таять, как тень,Прославляя своим напевомЗеленый Троицын день.

Весна 1911