Полное собрание стихотворений

Аделаида Герцык

Полное собрание стихотворений

Стихотворения 1906 – 1909 годов

«Ярославна рано плачет в Путивле на забрале а рькучи:

«О ветре, ветрило! чему, господине, мое веселие по ковылию развея?..»

Слово о полку Игореве

Um Mittag war's,

Um Mittag, wenn zuerst der Sommer ins Gebirge steigt.

Der Knabe mit den muden, heissen Аugen.

Nietzsche[1]

«Поля мои! Снопы мои!…»

Поля мои! снопы мои!Некошены – невязаны —Хожу по ним, гляжу на них,А быль их не рассказана.Безгрозные, безгрезныеНад ними дни маячатся,Не деет чар скупы ночь,Стоячая, незрячая.Не сеется, не зреетсяСреди жнивья забытого:Жалею ли, горюю ли —Про то нельзя выпытывать.Какие-то виденияНебужены – застужены,Вздымаются зыбучимиТуманами, курганами.

Не позднее 1907

Осень

…

Я знала давно, что я осенняя,Что сердцу светлей, когда сад огнист,И все безоглядней, все забвеннееСлетает, сгорая, осенний лист.Уж осень своей игрой червонноюДавно позлатила печаль мою,Мне любы цветы – цветы спаленныеИ таянье гор в голубом плену.Блаженна страна, на смерть венчанная,Согласное сердце дрожит, как нить.Бездонная высь и даль туманная, —Как сладко не знать… как легко не быть…

Не позднее 1907

Весна

Вы сгиньте, обманы,

Укройте, туманы,

Храните глубокую дрему.

Вяч. Иванов

Посв. В. Г.

Женщина там на горе сидела.Ворожила над травами сонными…Ты не слыхала? Что шелестело?Травы ли, ветром склоненные…То струилось ли море колоса?Или женские вились волосы?Ты не видала?Что-то шептала… руду унимала?Или сердце свое горючее?Или в землю стучалась дремучую?Что-то она заговаривала —Зелье, быть может, заваривала?И курился пар – и калился жар —И роса пряла… и весна плыла…Ты не слыхала?Ветер, наверно, знает,Что она там шептала,Ветер слова качает —Я их слыхала.«Мимо, мимо идите!Рвите неверные нити!Ах, уплывите, обманы!Ах, обоймите, туманы!Вырыта здесь на холмеБез вести могила, —Саван весенний мнеВремя уж свило…Ах, растекусь я рекою отсюда,Буду лелеять, носить облака…Ах, не нужно зеленого чуда —Небу я буду верна…Мимо, мимо идите,Вечные, тонкие нити —Солнце меня не обманет,Сердце меня не затянет…»Ветер развеял слова…Хочет молчать тишина.Это настала весна.

Весна 1908

«Если в белом всегда я хожу…»

Если в белом всегда я хожу,Прямо в очи безвинно гляжу,То не с тем, чтоб со мной говорили,Не затем, чтоб меня полюбили.– Освящаю я времени ход,Чтоб все шло, как идет.Если я долго сижу у окна,И пылает лицо, как заря,То не жду, не зову никого я,И не манит окно голубое,А о чем распалилась душа —Я не знаю сама.И веселой бываю когда я,То веселость моя не такая,Не людьми и не к людям светла я,А уйду, нелюдимая вновь —Не обиду в себе укрываяИ не к жизни любовь.В темном лесе зажглися цветы,Что-то нынче узналось в тиши,С кем-то сведалась тайно судьба —И еще одна грань пролеглаМежду мной и людьми.

По ветру

Какая быль в степиНевнятно отложится?С немыми травамиО чем колышется?По ветру стелетсяИстома дальная,С ветрами шепчетсяДуша скитальная.«Мне нет названия,Я вся – искание.В ночи изринутаИз лона дремного —Не семя ль темноеНа ветер кинуто?В купели огненнойНедокрещенная,Своим безгибельемНавек плененная…Затемнился Лик,Протянулась даль,О как краток миг!Как долга печаль!Я игра ветров,Шепот струйных снов,Неуемный зной,Плач души ночной.Разорву я цепь,Захожу волной —Занывает степьКовылем-тоской.Все незабытое,Все недобытоеЗа мною носитсяБездомной свитою…И нет руки, меняБлагословляющей —О погоди на миг!Внимай, внимай еще,По бездорожиюКружу напрасно я…»И вновь зазыблиласьВетрам подвластная.Стихают жалобы,Все дале слышатся —Шелками русымиВся степь колышется.

Закат

Костер багряный на небе бледномЗарделся пышным снопом средь мглы,Вздымая клочья седого дыма,Роняя искры на грудь земли.Все разгораясь в пустыне неба,Огнепалящий призыв он шлет,Кого-то кличет из темной дали,Кому-то вести он подает.И кто-то верный, и кто-то дальнийСпешит по миру в ответ ему,Струит дыханье, и гнет деревья,И шепчет: Вижу! Гаси! Гряду!

«Я живу в пустыне, вдали от света…»

Я живу в пустыне, вдали от света,Один ветер вольный вокруг гуляет.Не нужна мне только свобода эта,И что делать с нею, душа не знает.Не ищу я больше земного клада,Прохожу все мимо, не глядя в очи,И равно встречаю своей прохладойМолодых и старых, и дни, и ночи.Огоньки мигают чужих желаний…Вот подходит утро в одежде сизой,Провожаю ночь я до самой граниИ целую край золотистой ризы.

В башне

В башне высокой, стариннойСестры живут.Стены увешаны тканями длинными,Пахнет шелками – желтыми, синими,Душен уют.К пяльцам склонясь прилежно,Сестры ковер вышивают,Сестры не знают,Что за высоким окном,Что за оградой зеленой.Только закат зачервленныйГлянет порою в окно,Только туманы росистыеТкут по ночам волшебство.Трудно распутать мотки шелковистые,Путаный, трудный узор…Сестры, дружные сестры,Строгий держат дозор.Шелк зацепляет за нежные пальцы,Пальцы руки терпеливой…Кто-то несется за башней высокой,Машет горящею гривой!Младшая смотрит в окно,Отблеск упал на нее,Щеки румянцем ожег.Взор застилает весть заревая —Кто там несется, пылая?Может быть – рок?Старшая строго следит,Скоро ль закат догорит.Нет, ничего… Даль угасает —Снова прозрачен и смирен взор,Сестры прилежно ковер вышивают —Путаный, трудный узор…Сестры, дружные сестры.Месячный луч,Ласков, певуч,Старшей скользнул по руке,Перстень блеснул в темноте.Что ей вещает реющий свет– Зов или запрет?Строго по-девичьи младшая ждет,Скоро ли месяц зайдет?..Стены покрыты тканями длинными,Пахнет шелками желтыми, синими,В пяльцах некончен ковер.В башне высокой, стариннойСестры держат дозор.Рядом, в соседнем покое,Третья сестра живет,Это – сестра любимая,Нет с ней забот.В окна она не заглянет,Солнечный луч не поманит,Месяц ее не зовет.Чуть шелестя,Взад и впередХодит она.Ходит, и робкие пальцыЛегкую ношу сжимают —Что-то, свернув в одеяльце,Носит она и качает.Это – печаль ее чистаяВ ткань шелковистую вся запелената.Носит, пестует, качает,Песней ее умиряет:«Тише, сестры, потише,Ровно теперь она дышит.Вы не слыхали?С вечера долго металась —Я испугалась,Уж не больна. ли?Спи до утра, дитя,Уж занялась заря,Ах, как устала я!Вырастешь – мы с тобойБудем играть судьбой,Песни слагать небывалые.Будет нам жизнь светла…Слышу я пенье пасхальное.Спи, моя близкая, дальняя,Спи до утра!»Взад и впередХодит, поет,Тихо шаги отдаются.Сестры над ней не смеются,Это – сестра любимая.Дни уплывают неслышно,– Нынче, как день вчерашний,В строгой, девичьей башне.

Ночью

Ты не спишь? РазомкниСвой закованный взор,Там за гранью землиЕсть престол лунных гор,И затеплился мир,Как уснувший сапфир…Что мне делать с тобой!Многожалой змеейВсе пути заплелись…Помнишь, в южной странеЕсть седой кипарис?Каменеет, скорбя,Богомолец вершин,А под ним – чешуяСветопенных глубин!Cкopo Вестник придетС чужедальних сторон —Вдруг послышится звонС колокольных высот,Вспыхнут звездно слова,Кинут сердцу призыв,И замолкнет судьба,В знаках все затаив.Из-за мглистых завесИ угрозы ночной —Слушай шорох чудесВ этой тьме огневой!

1907. Декабрь

Петербург

«Опять в тканях белых, жертвенных…»

Посв. Е.Г.

Опять в тканях белых, жертвенныхБеззвучно влачишь прекрасную грусть свою,Опять в золоте сада осеннегоСтруится белая риза твояИ стынет, как сон неясная…Чем сердце опоитьнедремное?Чем улегчить сердце богатое,плодное?Все миги – слитно неслитыеС собой несешь ты в сосуде исполненном…Забудь! о, забудь!Лилию белую сорви,На грудь возложи себе!Там, у источника,в куще оливы бледнойне ты ли сидела, светлая,Тонкую руку в прозрачной струе купая?И желанья – девы кудрявыеТеснились, во влаге зеркальнойсобой любуясь…Та же ты и теперь, светлоокая,и не та.Не изведав разлуки,не зная утраты —вся ты разлука,вся утрата…Всем несешь свой привет прощальный,безгласно скользящаяв ризе белой, негаснущей…И шепчет рок, меня вразумляя:Тише! Учись видетьпечаль неутешнуюпечаль безотзывную.Сердце сдержи торопящее.Молча смотрив безбрежность немыхочей.

«Ключи утонули в море…»

Ключи утонули в море —От жизни, от прежних лет…В море – вода темна,В море – не сыщешь дна.И нам уж возврата нет.Мы вышли за грань на мгновение.Нам воздух казался жгуч —В этот вечерний часКто-то забыл про насИ двери замкнул на ключ.Мы, кажется, что-то ждали,Кого-то любили там —Звонко струились дни,Жарок был цвет души…– Не снилось ли это нам?Забылись слова, названья,И тени теней скользят…Долго ль стоять у стен?Здесь или там был плен?Ни вспомнить, ни знать нельзя!Так зыбки одежды наши,Прозрачны душа и взгляд.Надо ль жалеть о том?Где-то на дне морскомОт жизни ключи лежат.

Не позднее 1907

«Млеют сосны красные…»

Млеют сосны красныеПод струей закатною,Благовест разноситсяПесней благодатною.Белая монашенкаУ окна келейного,Улыбаясь, думаетДуму незатейную.«Все лихие горестиЯ в миру оставила,Над могилкой каждоюОбразок поставила.Окурила ладаном,Зельями душистыми,В странствие отправилась,Как младенец, чисты.Вижу, церковь-пустынькаСреди леса малая —Новую ВладычицуНад собой избрала я.Ясность огнезрачная,Тихость нерушимая,Синева прозрачная,Гладь незамутимая,С нею обручилась я,Искупалась в светлости,Принесла обеты ейНеподкупной верности.Облеклась душа мояСхимой белоснежною,Сквозь нее проходу нетЗлому да мятежному.Окропляю думы яВлагой светозарною —Застывают гладкимиЧетками янтарными».Тьма ночная сияла,Пение соборное,С неба строго глянулоЧье-то око черное.Зашуршали крыльямиДумы-птицы темные,Над землей повеялоПламенною дремою.Хлопнуло окошечко,Затворилась башенка.Спит и улыбаетсяБелая монашенка.

Не позднее 1907

«Тропинка змеится…»

Тропинка змеится,Уводит взорВыше, все вышеЗа кряжи гор.Выше, все вышеОна ведет.Всегда одинока,Всегда вперед.Зеленою лестьюМеня окаймляет,Полынным духомПьянит и ласкает,Вот алым макомНавстречу метнулась —Младенчество где-тоМое улыбнулось…Думы, бездумьеТуг ни к чему —У легкой, у горнойЯ в плену.Как забвенно, как свободноОна реет!Что же сердце, мое сердцеНе хмелеет?Уж близко свершенье,Бледнеют сны, —Вдали за уступомЛазурь волны.Судьба, обрываясь,Смолкает —Никто про меняНе узнает.

«Я только сестра всему живому…»

Я только сестра всему живому —Это узналось ночью.Шепоты ночи угрюмоШепчут душе усталой,Утро их все расшептало,Расклубило ночные думы…Но помню сквозь хмару дневнуюТу правду одну, ночную,Слышу вдали свершенья,Близко же – боль глухая…Здесь, за тяжелой дверью,Плачет сестра, привыкая.Нельзя отворить эти двери,Но можно стоять на страже,Сюда придут и расскажут,В чем радость, чему надо верить.Так легко и просто все в жизни,Нет враждебного больше ока,Только помнить, как о многом нужноМолчать, молчать глубоко.

«Тяжки и глухи удары молота…»

Тяжки и глухи удары молота.Высекается новая скрижаль,Вещие буквы литого золотаВозвестят вам и радость, и печаль.Лютует молот над глыбой каменной —Тяжелосердый, разымчивый булат.То, что крестилось любовью пламенной,Упадет, и осколки заблестят.Вихрем проносится страх незнания,Трепет мысли безумной и нагой,Страшны часы, когда глубь молчанияОпрокинется бездной над душой.Но ненадолго тоска дарована,Но кротка обличающая даль,Будете к утру опять закованы– Высекается новая скрижаль.

Весна 1908

«Правда ль, Отчую весть мне прислал Отец…»

В.И. и А.М.

Правда ль, Отчую весть мне прислал Отец,Наложив печать горения?О, как страшно приять золотой венец,Трепеща прикосновения!Если подан мне знак, что я – дочь царя,Ничего, что опоздала я?Что раскинулся пир, хрусталем горя,И я сама усталая.Разойдутся потом, при ночном огне,Все чужие и богатые…Я останусь ли с Ним? Отвечайте мне,Лучезарные вожатые!

Февраль 1908

Двое

Слышишь? Двое говорят,Что-то делят меж собоюЭти двое.Тяжко слово, зорок взгляд,Видишь? Двое говорят.А про них, сорвав покров,Двое шепчутся без слов.К духу льнет тревожный дух,Встречно вспыхивают зориВ опрозрачившемся взореЭтих двух.А за гранями душиПод свирельный глас тишиВсе стихает, прощено, —И в созвучном одеяньиВ зыбко пламенном слияньиДвое празднуют одно.

Ноябрь 1907

«Ночью глухой, бессонною…»

Ночью глухой, бессонною,Беззащитно молитвы лепеча,В жребий чужой влюбленная —Я сгораю, как тихая свеча.Болью томясь неплодною,Среди звезд возлюбя только одну,В небо гляжусь холодное,На себя принимая всю вину.Мукой своей плененная,Не могу разлюбить эту мечту…Сердце, тоской пронзенное,Плачет тихо незримому Христу.

«Созрело чудо, как плод волшебный…»

Созрело чудо, как плод волшебный,Как ярый оклик, как взор враждебный.Торопит гневно, лучи роняетИ в темный омут к душе взывает.Не зови – не свети!Мне даров не снести!Я – душа, – я – темна.Среди мрака жива.Не вноси в мою тьмуЗолотого огня.Среди сна – я – ладья,Покачнусь – подогнусь —Все забыв, уронив…Где мне плыть на призыв!Рею, лечу,Куда хочу —То шепчу,То молчу…Я не знаю неволи Лика и слов,Не знаю речи – мне страшен зов,Не ведает строяКачанье слепое…Не зови – не свети,Затоплю все дары!Среди тьмы – без судьбыЯ одна – я нема.Стихни, грозный призыв оттуда!Мне не нужно, не нужно чуда!

На берегу

К утру родилось в глуби бездоннойМоре-дитя,Очи раскрыло, зрит полусонноВверх на меня.В зыбке играет, робко пытаяСилы свои,Тянется к выси; тянется к краю,Ловит лучи.Рядится в блестки, манит невинноНеба лазурь —Сердцем не чает скорби пустыннойБудущих бурь.Родичи-горы чутко лелеютУтра туман,В стройном молчаньи смотрят, как зреетЧадо-титан.К морю-младенцу низко склоняюсьС ясной душой,Взмытые влагой камни ласкаюТеплой рукой.

«Здесь за холмами, под сенью крестною…»

Здесь за холмами, под сенью крестною,Воздвигаю я свой шатер.Ратовать стану лишь с мглой небесною,Отлучась от равнин и гор.В склепе дубравном печаль истомнаяУж сотлела в земле давно,Выросли там кипарисы темные,Зашептали, что все прошло.Радость свою, это Божье знаменье,Свету-Солнцу хочу отдать,Искру вернуть огневому пламени,Ей там легче, светлей сгорать.Снова душа – колыбель священнаяПринимает весь мир в себя,Тихо качает земное, пленное…(Слышу, радость горит моя.)Небо прозрачно, и сердце чистое,Эту милость нельзя наречь —Где-то дубравно, что-то лучистое…– И не будет ух больше встреч.

Январь 1908

Заплачка

Дни твои кончаются,

Книги разгибаются.

Тайные дела обличаются.

Духовный стих «О Свитке Ерусалимском»Ты худа, душа, скорбно течешь путем своим?Что дрожишь, тоскуешь, горючая?Ах, нельзя в ризы светлыеТебя облачить,Нельзя псалмы и песниНад тобой сотворить?Ах, не так ты жила, как положено,Как заповедали тебе Словеса Его.Прожила свой век ни огнян, ни студян,Ныне приспела пора ответ держать перед Господом.Тебя Бог пожаловал селеньем райским,Душу дал поющую, играющую,В руку дал лазоревый цвет,На главу – смарагдовый венец.Ты наказа Божья не послушала,Разметала цвет Господний лазоревый,Не пошла в селенье свое райскоеИз закутья, со двора не выглянула,За кудель засела тихомерную,Возлюбила кротость плачевную.Не воспела живучиПесни радости,Не возжила светильникаВ ночь под праздником.Идти бы тебе сырой земле на преданье,Засыпать тебя песками рудо-желтыми!Да глянь – Отец до тебя умилился,Не отвратил Лица Своего…Радуйся, утешься, душа прекрасны,Посылает тебя вновь Творец на трудную землю.Ты ступай – поищи для НегоЗлатоструйных вод,Златоперых птиц,А себе – скуй свадьбуВековечную нерушимую.Сошла с небес туча каменная,Солнце-Месяц опять зажигается.Возвеселися, душа, на земле!Небо и вся тварь играет,Дольняя горними поет.

Осень 1907

«Не смерть ли здесь прошла сновидением…»

Не смерть ли здесь прошла сновидением,Повеяв в душу осенней страдой,Сложив костер могильного тленьяИз желто-розовых листьев сада?Какая тишь за рощею черной!До дна испита златистость дали,И мгла полей плывет миротворно,Забвеньем серым мстя печали…И вся земля как темная урнаДо верху полная пеплом дымным,И только Дух – единый, безбурныйРастет и зреет пустынным гимном.

Осень 1907

Вечер

Отчее oкo милостноеСокрылось – миру прощенье кинув.Отчая риза пламенныЗа горные кряжи каймой стекает.Миг – и ум отблеск ееТлеет в небе вечернем.Холоден, сир осталсяНа бледной землеЧеловек.И бледны, мертвы на пескеСледы человечьи.Острым духом пахнулиГорные злаки.Не око отчееПомнит душа маловерная —По ризе алой,За горные кряжи спадающей,Сердце тоскует, —Ризу пурпурнуюКличет юдольное…Сердце! Восстань, ополчайсяНа подвиг ночной,Молчаливый!Ухо! ПриникниИ слушайШорохи темных посевов.Не будет милости больше.Долог путь одинокый.О риза отчая, пламенная,За горные кряжи текуая!

«Речи погасли в молчании…»

Речи погасли в молчании,Слова как дымы.Сладки, блаженны касанияРуки незримой.Родина наша небеснаяГорит над нами,Наши покровы телесныеПронзило пламя.Всюду одно лишь Веление…(Как бледны руки!)Слышу я рост и движениеСемян в разлуке.Сердце забило безбрежноеБорьбу и битвы.Тихо встает белоснежноеКрыло Молитвы.

<Февраль – март> 1908

Обреченные

Там, где руды холмыЗакрыли дали, —Давно сложили мыСвои печали.Нить путеводнаяСорвалась где-то —Как ветр, безродныеБредем по свету.Не сны ли БожииЗа дымкой синейНесут прохожиеЗемной пустыни?Бесследно тратим мыСвой путь алмазный…Из серебристой мглыВстают соблазны —И в зыби душ опятьСгорают, тая…Как про любовь узнать —Своя ль? Чуть?Восплещем вольноюИгрой мечтами!Высь безглагольнаяПлывет над нами.

Январь 1908

«Развязались чары страданья…»

Развязались чары страданья,Утолилась мукой земля.Наступили часы молчанья,И прощанья, и забытья.Отстоялось крепкое зелье,Не туманит полуденный зной,Закипает со дна весельеЗолотистой, нежной струей.И навстречу влаге веселойГолоса земли потекли,Зароились жаркие пчелы,Просветилась душа земли.Только этой радостью вешнейСвое сердце ты не неволь,Еще близко, в ризе нездешнейОтгорает старая боль.

Весна 1908

«И в каждый миг совершается чудо…»

Посв. Д. Ж.

И в каждый миг совершается чудо,Но только понять его нельзя,Стекаются золота искры оттуда,Как капли лучистого дождя.Порой мелькнет за тяжелым покровомВедущая прямо вверх стезя,Такая светлая, как Божье слово,Но как к ней пройти – узнать нельзя.И в каждый миг люди празднуют скрытоВосторг умиранья и рождества,И в каждом сердце, как в храме забытом,Звучит затаенно речь волхва.Но вдруг забудешь, разучишься слушать,И снова заступит тьма зарю,И в этой тьме полыхаются души,И жмутся, дрожа, – огонь к огню.

Ноябрь 1907

«Где-то в лазурном поле…»

Где-то в лазурном поле,За белыми в саване днями,За ночными дремучими снамиРеет и плещет воля.Нет там тоски желаний,Стихают там речи забвенно,Распускается лотос священный…– Только б дойти до грани!Все на пути сгорает,Что не сгорит – застынет…Но там, только там, только в синей,Заозерной, загорной пустынеСердце молчит и знает.

Сентябрь 1907

Судак

Счастье

Посв. Е. Г.

«Дева, тихая Дева!Что ты все дома днюешь?Днюешь дома, ночуешь»– Счастье мне прилучилось.Счастьем душа осенилась.Надо с ним дома сидеть,Дома терпенье терпеть.«Дева, избранная Дева!Молви, какое же счастье?»– С виду, как шар огнистый…Тронешь – огнем опаляет,Глянешь – слеза проступает.«Ох, сиротинка Дева!Лютое, знать, твое счастье?»– Счастье мое неизбывно.Вех унимай – не уймешь!Век заливай – не зальешь!Душу поит мне струями зноя —Нет с ним покоя.«Дева! трудная Дева!Ты бы его удремила!»– Как же его укачаешь?Хватом его не охватишь,Словом молить – не умолишь,Знаю – его катаю,Сердцем-умом привыкаю…«Дева! умильная Дева!Что же ты петь перестала?»– Что же и петь близ счастья?Песни сами играют,Жизнь да Смерть закликают.Прежде, бывало, ночиРеют темны-темнисты,Звери вокруг зверисты,Лешие бродят думы…Песнями их разгоняешь,Песнями тьму просветляешь.Ныне же – яpoe небоГудом над сердцем стало,Все, что и встарь певала —Счастью пошло на требу.Только б за ним углядеть!Где уж тут петь!

Декабрь 1907

Петербург

«Кто неутоленный…»

Кто неутоленныйИщет, просит встречи?О как хорош мой вечер —Безымянный, бездонный вечер!Чьи сердца усталиЖдать себе призыва?Как огневое диво,Угасают немые дали.Из нагорной мятыКто венки свивает?Сердце блаженно тает,Не прося для себя возврата.Кто устал от ласок?Кто воззвал к покою?Хочешь возлечь со мною,Слушать песни вечерних красок?

Руки

Еще слабые мои руки,Еще бледные от разлуки,Что-то ищут они неутомно,Одиноко им и бездомно —Зажать, унять их!..Как слепые, безвольно реют,И под взглядами, что не греют,Они движутся и белеют.Вся их жизнь идет затаенно,С ними тяжко мне и бессонно —Укрыть, забыть их!..

«Я только уснула на песке прибрежном…»

Я только уснула на песке прибрежном,Я не забыла, не забыла ничего,В сверкающей выси и в прибое нежномСлышу все то те, все о том те, что прошло.На солнце рука моя лежит, разжата,Камни горячие блестят на берегу,И все, что случилось, ты безвинно свято,Знаю, что зла не причинила никому.Большое страданье я прошла до краю,Все будет живо, ничего не пропадет,Вот только я встану, и наверно знаю —Всех я утешу, кто захочет и поймет.Я только уснула, на песке, случайно,В солнечной чаше пью забвенья игру,И неба лучистость и лазури тайнаНежат доверчиво усталую сестру.

Лето 1908

«С дальнего берега, где, пылая…»

С дальнего берега, где, пылая,Встает заря,Мир озираем, в него играя,Дитя и я.Tак незнакомо и так блаженноНам все кругом,Нас колыбелит душа вселенной– Мы в ней плывем.Люди и звезды, слова и взглядыКак дивный сон…Столько любить нам, и столько надоРаздать имен!Образы смутные жизни старойСкользят вдали —Где их душа? И какие чарыТот путь смели?Утро зареет. Мы все воскреснем,В любви горя.Будет учиться цветам и песнямМое дитя.

Декабрь 1909

Канашово

«Отчего эта ночь так тиха, так бела?…»

Отчего эта ночь так тиха, так бела?Я лету, и вокруг тихо светится мгла.За стеною снега пеленою лежат,И творится неведомый белый обряд.Если спросят: зачем ты не там на снегу?Тише, тише, скату, – я здесь тишь стерегу.Я не знаю того, что свершается там,Но я слышу, что дверь отворяется в храм,И в молчаньи священном у врат алтаряЧья-то строгая жизнь пламенеет, горя.И я слышу, что Милость на землю сошла…– Оттого эта ночь так тиха, так бела.

Ноябрь – декабрь 1909

Канашово

«Были павлины с перьями звездными…»

Были павлины с перьями звездными —Сине-зеленая, пышная стая,Голуби, совы носились над безднами —Ночью друг друга средь тьмы закликая.Лебеди белые, неуязвимые,Плавно качались, в себя влюбленные,Бури возвестницы мчались бессонные,Чутким крылом задевая Незримое…– Все были близкие, неотвратимые.Сердце ловило, хватало их жадное —Жизни моей часы безоглядные.С этого луга бледно-зеленого,С этой земли непочатой, росистойЯсно видны мне чаш окрыленные,Виден отлет их в воздухе чистом.В бледном, прощальном они опереньиВьются и тают – тонкие тени…Я ж птицелов Господний, доверчивый,Вышел с зарею на ширь поднебесную, —Солнце за лесом встает небывалое,В небо гляжусь светозарное, алое,Птиц отпуская на волю безвестную.

Февраль – март 1909

Zurich

Стихотворения 1907 – 1909 годов, не вошедшие в сборник

«Тихая гостья отшельная…»

Над городом-мороком.

Вяч. ИвановТихая гостья отшельнаяВ час полуночныйНад городом-морокомВ башню стучитсяИ медлит робкоУ входа.Отвычное сердцеЖарко дышит,Горним видениемОбъятое…Из немых глубинВознеслась душаНа простор вершин,Где горят снега,На отроги скал,Где орлуют орлы,Где гибель ликуетСредь вихрей света,Носясь, хмелеяНа буйной воле.И дрожит над бездной,За край цепляясь,Душа темнодолая…А в солнечном горнеУж плавятся крылья —Дар бескрылой…И плачет Радость,Прижавшись к камню,Воздевши очиГоре.Поздняя гостьяИз дебрей пришлая,На вещем порогеЗыблется пламенем,Не знает, можно ль?Слушает душуИ зрит, слепоокая,Дивуясь, —Чудо.

Не позднее 1907

Тебе

Нищ и светел…

В. И.В рубище ходишь светла,Тайну свою хороня, —Взором по жизни скользишь,В сердце – лазурная тишь…Любо, средь бедных живя,Втайне низать жемчуга;Спрятав княгинин наряд,Выйти вечерней поройВ грустный безлиственный сад,Долго бродить там однойХмурой, бездомной тропой,Ночь прогрустить напролет —Медлить, пока рассветет,Зная, что Князь тебя ждет.

<1908>

«Русское сердце пречистое…»

Маргарите С.