Ангола: Путешествие во времени. Часть третья

39. «Кто имеет 20 кванз, тот и король…»

Именно так говорили в Луанде о тех, кто имел в кошельке монеты.

Так думали и мы, с большим трудом собрав коллекцию металлических монет (еще в период, предшествующий обмену денег). Почему с трудом? Потому что они и раньше были редкостью – ими мало кто пользовался, а сейчас – тем более, в связи с резко подскочившим спросом. За монетами началась настоящая «охота».

А иметь их хотели многие. Мы размышляли, что лучше: оставить как нумизматическую память или купить на них 4—5 куриц? Дефицит металлических денег негативно сказался и на работе общественного транспорта. Раньше в Луанде никогда не возникало проблем с перевозкой пассажиров автобусами. Весь парк автотранспортного предприятия состоял из 45 грузопассажирских машин «Лэнд-Ровер» (вместимостью 12 пассажиров), и около полсотни 45-местных автобусов марки «Keve» и «Volvo».

Раньше этого количества автобусов вполне было достаточно, чтобы перевозить пассажиров, но в последнее время большинство машин стали выходить на линию полупустыми. Причиной тому – нежелание ангольцев оплачивать проезд монетами. А новые банкноты такого номинала банки еще не выпустили. Подавляющее большинство граждан отныне предпочитали прибегать к услугам частных такси, в которых еще принимали бумажные деньги. Кроме того, так было намного дешевле…

Мы же не пользовались общественным транспортом ни до обмена денег, ни после. И в этом был свой положительный момент: исходив пешком Нижнюю и Верхнюю части города вдоль и поперек, изучили его досконально!

Знание улиц нам помогало не просто ориентироваться в городе в поиске нужных магазинов, музеев, офисов различных фирм и пр., но и получить много полезной информации. Однако необходимо было одно условие – хотя бы по минимуму знать португальский язык.

На первых порах многие из наших коллег носили в кармане блокнот или листок бумаги с набором дежурных фраз: «Где находится улица…", «Как пройти к…» и пр.

А когда мы узнали, что многие ангольцы в разговорах используют как старые названия, так и новые, то пришлось еще заняться изучением истории города и топонимики9.

Впервые мы столкнулись с этой проблемой в самом начале нашего пребывания в Луанде, когда некоторые ангольцы вместо Набережной им. 4 Февраля (Av. 4 de Fevereiro) называли ее Маржинал (Avenida Marginal). Я долго искал ее на карте, но так и не нашел. Спросил у торгпредского переводчика, где она находится, а тот в ответ только улыбнулся:

– «Маржинал» – это старое, колониальное название (Avenida Marginal) нынешней Набережной – (Avenida 4 de Fevereiro). Чаще всего его используют в том случае, если имеют ввиду не проезжую часть и расположенные вдоль нее здания, а именно прибрежную пешеходную часть, которую ангольцы используют для пеших прогулок и оздоровительного бега.

Позже мы действительно убедились в этом. Маржинал – идеальное место для пробежек, личных встреч с любимыми и близкими, где можно также посидеть в одиночестве, любуясь красивой картиной заката на фоне океана.

Многие названия городов, улиц, площадей переименовывались в Анголе по несколько раз. Причем некоторым возвращали старые названия, а другие и вовсе меняли свою дислокацию, «переезжая» из одной части города в другую.

Так, проспект имени команданте10 Володи (Avenida Comandante Valodia) был переименован в Rua dos Combatentes (у которой есть иное название, и сегодня это уже не улица, а проспект – Avenida dos Combatentes). Другая улица – Rua de Missao однажды была переименована в Rua Luis de Camoes, а затем превратилась в Avenida Comandante Valodia. Получилось, что улица сменила не только название, но и дислокацию? Поэтому мы поняли, что с названиями здесь надо быть очень внимательными.

В Луанде названия улиц часто совпадали с названиями районов города. К примеру, Avenida Comandante Valоdia – это не только большая улица (а точнее проспект), но и значительный внутригородской район, больше известный как Bairro dos Combatantes (полное название – Bairro dos Combatantes da Primeira Guerra Mundial) – жилой район в центральном муниципалитете Луанды Самбизанга, расположенный на оживленной развязке. Район был основан еще португальским правительством в 1970 году во время колониального периода для поддержки семей португальской колониальной армии во время Ангольской войны за независимость.

Когда Ангола в 1975 году получила независимость от Португалии, население района, в то время в основном состоявшее только из людей европеоидной (кавказской11) (не путать с Кавказом – географическим регионом, преимущественно горной страной в Евразии, расположенный к югу от Восточно-Европейской равнины, на границе Европы и Азии, который охватывает территории: России, Грузии, Азербайджана, Армении и др. государств) расы, опасаясь преследований и расправы со стороны местного населения, спешно сбежало в Португалию, и только 5% населения португальского происхождения осталось в Луанде.

После реконструкции в конце 1980-х годов Avenida Comandante Valòdia превратился в один из самых оживленных районов муниципалитета Самбизанга.

Читая названия на карте, мы пытались разобраться, чем отличаются «Rua» (дорога) от «Avenida» (проспект) и является ли дорога улицей или проспектом?

Согласно Большому Краткому Оксфордскому словарю португальского языка (Grande Dicionário Houaiss da Língua Portuguesa) лексикографа, писателя и переводчика Antônio Houaiss, проспект – более широкий, чем улица, больше засажен деревьями, а также имеет другие специфические отличия от улицы (имеет несколько полос движения, которые могут быть разделены между собой клумбами с цветами, газонами, бетонными конструкциями и пр.).

Но в Анголе многие улицы назывались проспектами. Так как все-таки правильно: улица или проспект?

Разъяснение на этот счет мы встретили в путеводителе «Туристический гид по Брэдту», изданном Майком Стидом, Шоном Рорисоном и Оскаром Скафиди, которые дали четкие рекомендации: «Не заморачивайтесь по поводу использования терминов «Rua (улица)» и «Avenida (проспект)». Здесь (в Анголе – прим. авт) они взаимозаменяемы». И все-таки я засел за справочники, словари, энциклопедии. И узнал, много интересного…

Улица12 – элемент городской инфраструктуры, на которой обычно здания расположены в два ряда (четная сторона улицы и нечетная), а между ними находится пространство для передвижения т.е. дорога или проезжая часть.

Улицы классифицируются по их функциональному назначению – городские и сельские (поселковые) улицы. К первым относятся: магистральные улицы общегородского и районного значения, основные улицы и улицы местного значения (межквартальная, внутриквартальная, жилая улица, трамвайно-пешеходная улица, пешеходная улица, велосипедная дорожка).

Названия улиц и их типы весьма условны. Кроме того, с развитием населённого пункта и новостройками меняется внешний вид улиц. Переулок, например, может перестать быть переулком, но название может не меняться. На некоторых улицах может быть запрещён проезд автомобилей и мотоциклов, на других – движение разрешено лишь в одну сторону.

Существуют различные типы улиц (вот чего я не знал!): аллея, бульвар, вал, ввоз, въезд, дорога, заезд, кольцо, линия, луч, магистраль, набережная, переулок, перспектива, площадь, проезд, проспект, разъезд, спуск, съезд, территория, тракт, тупик, улица, шоссе.

Помимо улиц можно выделить уличные образования. К ним относят следующие типы: парк (сад, бор), сквер, мост, просека (просек), дорожка, станция, роща.

Кроме того, в системах наименования элементов дорожной инфраструктуры вне зоны распространения русского языка встречаются наименования, не имеющие точных аналогов в русской системе. Например, авеню (в англо- и франкоязычных странах) или авенида (в испано- и португалоязычных) – это широкая улица, обычно обсаженная деревьями (русские аналоги – аллея и проспект), а улица – это «Street» (англ) и «Rua» (порт. исп.):

Английский – Street;

Белорусский – Вуліца;

Венгерский – Út;

Датский – Gaden;

Итальянский – Strada;

Испанский – Calle;

Немецкий – Straße;

Нидерландский – De Straat;

Норвежский – Gate;

Польский – Ulica;

Румынский – Stradă;

Украинский – Вулиця;

Финский – Katu;

Французский – Rue;

Шведский – Gatan.

Не будем говорить, как «у них» («Не знаю, как там в Лондоне, я не был»), а у нас проспект Вернадского – это проспект, а не улица, а улица Чкалова – не бульвар, потому что бульвар – это Гоголя! И есть в Москве Гоголевский бульвар, и есть много улиц Гоголя. И это – не одно и то же!

Для облегчения поиска достопримечательностей и сравнения старых и новых названий, я привожу список переименований (конечно же, он не полный). но хоть что-то…

Список переименованных улиц (нынешнее/прежние):

Rua Almicar Cabral – Avenida da Revoluicao de Outubro;

Avenida Comandante Valodia – Rua dos Combatentes;

Largo de Beleizao —Largo de Amizade Angola/Cuba или Largo dos Cubanos;

Rua Clube Maritimo Africano – Rua Lopes de Lima;

Avenida Deolinda Rodrigues – Estrada de Catete;

Rua Emilio Mbindi – Rua Garcia de Resende; Rua Oliveira Martins;

Largo de Independencia – Largo Primeiro de Maio;

Rua Major Kanhangulo – Rua Direita de Luanda;

Largo de Kinaxixi – Largo dos Lusiadas;

Avenida Marginal – Avenida Paulo Dias de Novais; Avenida 4 de Fevereiro;

Rua de Missao – Rua Luis de Camoes (потом переименовали в Avenida Comandante Valodia);

Largo de Mutamba – Praca de Luanda;

Largo do Palacio – Largo da Feira; Largo Dom Pedro V; Largo Salvador Correia;

Rua Primeiro Congresso do MPLA – Avenida de Alvaro Ferreira;

Rua da Rainha Ginga – Rua Joaquim de Figuereido Ernesto;

Rua Fredrich Engels – Avenida Karl Marx; Avenida Rei Katyavala и Avenida Hoji Ya Henda.

На проспекте Альваро Феррейра (сегодня это Проспект им. 1-го Съезда МПЛА) находится Национальная Ассамблея Анголы13 и Дворец юстиции.

40. «Экономика должна быть экономной…»

Этот старый партийный лозунг14, как знамя реявший долгие годы над нашей экономикой в восьмидесятые годы, и не приведший к ее оздоровлению, оказался всего лишь очередным пропагандистским мифом. По-видимому, он тоже был взят «на вооружение» в Анголе.

Завершившийся в сентябре 1990 г. 4-й раунд переговоров между представителями ангольского правительства и УНИТА, не дал положительных результатов – соглашение о прекращении огня так и не было подписано.

Это свидетельствовало о том, что, по крайней мере, в течение ближайших нескольких месяцев страна будет по-прежнему жить по законам военного времени, и не давало серьезных оснований для значительного улучшения экономического положения в НРА.

Вопреки очевидным фактам президент страны Ж. Э. душ Сантуш заявил о возможности достижения целей экономического развития и в условиях войны с УНИТА. Под этим он подразумевал, что отдельные экономические объекты, как, например, нефтепромыслы в Кабинде, алмазные прииски в Северной Лунде, строительство ГЭС в Капанде, могут функционировать при обеспечении соответствующей их охраны.

Но он не учел одного: если ограничить экономику такой огромной страны как Ангола развитием только отдельных отраслей, то это не может компенсировать потери от ухудшения показателей в остальных отраслях. Именно это и произошло. Чрезмерные расходы на оборону «съели здравоохранение, образование, пенсии и пр.».

Подтверждением тому явилось заявление Президента страны, признавшего объявленную ранее 3-летнюю программу финансово-экономического оздоровления (ФЭО) нереалистичной. Страна по-прежнему продолжала жить ТОЛЬКО за счет доходов от добычи нефти, внешних займов и безвозмездной помощи. На 4,5% сократился выпуск промышленных товаров, уменьшилось сельскохозяйственное производство, не удалось в должной мере активизировать деятельность частных предпринимателей, а также привлечь иностранных капиталовкладчиков.

Быстрый прирост населения (5—8% в год), огромный рост расходов на оборону (50% госбюджета) и содержание управленческого аппарата (11% госбюджета) приводили к постоянному падению реальных доходов населения (только за 1989 г. на 3%).

Тяжелым грузом на экономику легла внешняя задолженность, по обязательствам которой ежегодно выплачивалось более 1 миллиарда ам. долларов, в то время как дефицит госбюджета составлял 1,7 млрд. долларов США. Задолженность государства по выплате заработной платы рабочим и служащим составила 117 млн. долларов США.

Правительство Анголы предпринимало попытки стабилизировать экономическое положение. Одной из таких мер явилось решение о проведении в самом ближайшем будущем девальвации15 кванзы на 100%, курс которой (1 ам. доллар=30 кванзам) не менялся с 1975 года. Такая мера должна была повлиять, по мнению руководства страны, на конвертируемость ангольской валюты, поскольку ее обменный курс на «черном» рынке составлял отныне 2 000 кванз за 1 американский доллар.

Правительство Анголы намеревалось в самом ближайшем будущем обратиться к Международному валютному фонду (МВФ)16 и Парижскому клубу за новыми кредитами.

Кроме того, во второй половине 1990 года в связи с потребностью увеличения импорта было принято решение о приостановке выполнения финансовых обязательств по средне- и долгосрочным кредитам. Выплаты должны были производиться только по уже отсроченным платежам западным странам и Кубе (!). Россия в этот список не вошла!

Для исправления положения в госбюджете намечалась стандартная в таких случаях политика повышения доходов и уменьшения расходов. Планировалось повысить доходы за счет увеличения цен на горючее, жилищные и коммунальные услуги, налоги на импортные автомобили, алкогольные напитки и таможенную пошлину на 10%.

Вскоре должен быть введен следующий режим цен: твердые цены (на основные продукты питания и предметы широкого потребления), коммерческие и свободные.

Уменьшение расходов (на 15%) планировалось достичь за счет закрытия некоторых посольств и сокращения ангольского персонала во всех дипломатических миссиях за рубежом, сведения до минимума служебных поездок за границу и пр.

Кроме того планировалось почти в 2,5 раза сократить управленческий аппарат (со 120 000 до 50 000 сотрудников), что должно было сэкономить казне дополнительно около 330 млн. долларов в год. Нетрудно подсчитать, во что в среднем обходился государству каждый такой сотрудник ежемесячно – около 400 долларов.

Учитывая все это, можно было предположить, что новая программа ангольского правительства позволит на некоторое время удержать экономику страны от разрушительных последствий, приостановить ее деградацию. Но для коренного ее изменения и дальнейшего подъема необходимы были кардинальные меры, и, прежде всего, незамедлительное политическое решение национального конфликта. Пока военные расходы не уменьшатся до разумных пределов, и народное хозяйство не перейдет на мирные рельсы, говорить о стабилизации экономической ситуации в стране было рано.

Следует также заметить, что своевременное выполнение взятых Анголой обязательств по государственным и коммерческим кредитам было жизненно важно для нашей страны, т. к. Советский Союз сам переживал огромные экономические трудности, но несмотря на это продолжал оказывать правительству Ж.Э. душ Сантуша значительную военную и экономическую помощь.

Когда я писал эти строки тридцать лет тому назад, я, представлял себе эту страну точно так же, как представляло ее подавляющее большинство людей, впервые приехавших в Анголу или знающих о ней понаслышке. То, что здесь добывают нефть и алмазы, причем очень много, знают все.

Страна, в которой открыты, разведаны месторождения и добываются нефть, газ, руды железа, мараганца, меди, золота, алмазы, а также известны месторождения бокситов, фосфоритов, гипса серы, тантала, ниобия, апатита, урана и еще много чего, априори не может быть бедной. По запасам нефти в Африке Ангола занимает 6-е место, по железным рудам – 2-е.

Несомненно, война нанесла серьезный ущерб экономике. К 1975 Ангола занимала 5-е место среди промышленно развитых капиталистических и развивающихся стран по добыче алмазов, 3-е – в Африке по добыче железной руды и 5-е – по добыче нефти. Ангола обладает значительными запасами высококачественных железных руд, основное количество которых добывалось открытым способом, главным образом в районе Касинги.

В 1970—74 гг. среднегодовая добыча составляла 5,8 млн. т. Практически вся руда экспортировалась, но в 1975 ее добыча была прекращена. С 1977 собственность иностранных компаний, осуществлявших разработку железорудных месторождений, была национализирована, и начались работы по восстановлению железорудных предприятий.

Точно также, «волнообразно» проходила и добыча алмазов.

В 1970 году в Анголе насчитывалось 42 алмазодобывающих района, в каждом из которых действовало одно-два небольших предприятия по добыче и обогащению алмазоносной породы. До 1975 в стране ежегодно добывалось не более 2,4 млн. карат алмазов (максимальный уровень достигнут в 1971). Основная часть алмазов продавалась компанией «Diamang» на базе пятилетних контрактов с ЦСО (Центральная сбытовая организация) в Лондоне. Правительству принадлежало лишь 12% акций компании. В 1971 около 95% концессий «Diamang» было прекращено и большая их часть передана компании «Соndiama», принадлежащей на 45% «Diamang», на 45% «De Beers» и 10% правительству Анголы.

Вследствие военных действий (1975—76) в стране, а также отъезда квалифицированных кадров португальских специалистов, объём добычи алмазов сократился и в 1976 составил 340 тысяч карат. В 1978 производство Анголы получило контрольный пакет акций компании «Diamang» (60,85%). Оставшиеся 39,15% распределены между бельгийскими группами «Societe Generale» и «Sibeka» (дочерней компанией «De Beers»), а также «Diamond Соrp.» и правительством Португалии. В 1981 добыча алмазов достигла 1,5 млн. карат; сосредоточена в округе Луанда (северо-восток страны). Здесь получают главным образом алмазы ювелирного качества, которые составляют 50—60% общей добычи (средний размер камней 0,6 карат). Все работы по добыче механизированы, кроме рудника «Андрада», где преобладает ручной труд. Общее число занятых на рудниках «Diamang» в те годы составляло около 18 тысяч человек.

За 30 лет гражданской войны только прямой ущерб национальному хозяйству Анголы превысил 20 млрд. долларов, и страна сделалась одной из беднейших в мире. Сотни тысяч людей погибли, от 2,5 до 4 млн. стали беженцами. Но мир принёс Анголе и быстрое экономическое восстановление. В «нулевые» годы страна била все рекорды темпов роста ВВП: 14,5% в первом по-настоящему мирном 2002 году, 20% в 2005-м и 2006-м, 22,6% в 2007 году! Потом они существенно замедлились, но, тем не менее, и в период с 2010 по 2014 год экономика прирастала в среднем на 4,64% ежегодно.

При этом госдолг снизился со 104,5% ВВП в 2000-м до 13,9% ВВП в прошлом году. Для Анголы, по крайней мере – до последнего времени, вплоть до падения цен на нефть, было характерно огромное превышение экспорта над импортом, благодаря чему золотовалютные резервы страны выросли с ничтожных 634 млн. долл. в 2003 году до 33,4 млрд. долл. в 2012-м (правда, затем они «подтаяли» до 28 млрд. долл.).

Казалось бы, цифры экономического роста должны были отразиться и на уровне благосостояния народа. Но это не так.

Стабильно низкий уровень жизни большинства ангольцев и продовольственная необеспеченность страны, растущее недовольство населения и использование репрессивного аппарата, проблемы с наполнением бюджета и рост внешнего долга, неразвитый промышленный сектор и острая необходимость реформ – все это результаты ресурсного развития Анголы. И виноваты в этом были война и… нефть.

Первая причина понятна: во время войны (1975—2002 гг.) необходимость ведения боевых действий заставляла делать выбор в пользу активов, которые легче контролировать. А вторая? С наступлением мира растущий высокомаржинальный нефтяной сектор вызвал «голландскую болезнь»17, препятствующую развитию других секторов ангольской экономики.

Сегодня ресурсы и рынки Анголы активно осваиваются мультинациональными корпорациями (кстати, среди них есть и российская «Алроса», разрабатывающая несколько кимберлитовых трубок, в том числе Катоку, одну из крупнейших в мире).

Добыча нефти выросла до 2 миллионов баррелей в сутки. Шальные деньги потекли в государственный бюджет и частные карманы. Как молодой бамбук, в центре города, потянулись к небу офисные высотки. Крыши и стены домов обвешаны спутниковыми тарелками, в окнах появились кондиционеры и сплит-системы, на дорогах стало больше суперсовременных автомобилей не только бизнес-, но и представительского класса. Народ стал жить лучше? Как бы не так!

Сегодня расслоение общества на супербогатых и запредельно нищих гораздо заметнее, чем это было в годы войны. Как такового «среднего класса» в Анголе не существует. Вернее, эта прослойка ничтожна мала.

Не многие, наверное, знают, что неподалеку от Луанды есть город-призрак Киламба, построенный китайской государственной корпорацией «CITIC Group» (China International Trust and Investment Corporation). Строительство было завершено за три неполных года Стоимость проекта составила 3,5 миллиарда $. Город рассчитан на 500 тысяч человек, согласно заявлению посольства КНР, за три года было построено 750 восьмиэтажных домов (из них готовы были к заселению более трети), более 100 торговых точек и несколько дюжин объектов социальной инфраструктуры: школ, детских садов и так далее.

Площадь застройки составила 5000 гектаров, и это – самый крупный из нескольких «городов-спутников», возведенных китайскими фирмами по всей Анголе. Считается также, что это один из самых масштабных проектов новой застройки на континенте.

Но… продажи квартир в этом городе шли крайне медленно – стоимость усредненной квартиры составляла около 120—200 тысяч ам. долларов (даже по нашим меркам это очень дорого – 7 822 800 – 13 038 000 рублей), в то время как почти 75% населения Анголы, которая переживает нефтяной бум, жила на 2—3 доллара в день. За год с момента начала продаж первой партии из 2800 квартир, было куплено всего 220.

Впрочем, Киламба и не была рассчитана на бедняков, говорят китайцы. Задача девелоперов18 – вытащить из Луанды, задыхающейся в пробках, чудовищной перенаселенности и разгуле криминала, пресловутый «средний класс» и их «патронов» то есть тех, кто стоит на верхушке местной «компрадорской распределительной экономики».

В Анголе нет среднего класса, только очень бедные и очень богатые, и поэтому покупать такие дома просто некому»19 – для 95% населения страны это жилье недоступно. Об этом работники местного агитпрома решили умолчать. как и то, что было раньше на этих землях. Говорят, был пустырь…

За 17 лет мирной жизни структура ангольской экономики не претерпела значимых изменений: гипертрофированный ресурсный сектор продолжал доминировать. Большую часть продуктов потребления из-за нехватки и плохого качества отечественных товаров приходится импортировать за нефтедоллары. Даже строительство и сфера услуг, которые по логике «голландской болезни» должны были в нефтяной экономике получить толчок к развитию, были по большей части импортированы из Китая. Китайцы строили дома, восстанавливали разрушенную железную дорогу, но среди местного населения по-прежнему сохранялся высокий уровень безработицы.

Китайские строители, бизнесмены вошли в Анголу в 80-х годах 20-го века и за последние 15—20 лет заняли главенствующее место на рынке. В течение 2017-го и первого квартала 2018 года Ангола занимала то первое, то второе место в поставках в Китай неочищенной нефти, а «Эксимбанк» Китая выделил около 20 миллиардов займов правительству Анголы и ангольской государственной нефтяной компании «Sonagol» на инфраструктуру и другие проекты. Эти проекты привели в страну десятки тысяч китайских рабочих и бизнесменов, сейчас свыше пятидесяти тысяч китайцев живут и работают в Анголе, эти цифры доходили до двухсот тысяч.