Мемуары Ведьмы 3

Кати Беяз

Мемуары Ведьмы 3

Введение

Медленно, но верно костер Бельтайна разгорался. Он напоминал о шабаше в одну из таких же ночей, когда я, не желая того, вызвала на откровенный разговор дух леса. Я помнила ту ночь в мельчайших подробностях, от которых в страхе сводило живот. Однако я точно знала, что сегодня всё будет по-другому.

Каждая из нас установила по свече на своем камне, и викканка разнесла веткой огонь, сделав круг по часовой стрелке.

Я не услышала команды, но девушки по соседству принялись снимать с себя всю одежду. Замешкавшись, я тоже начала раздеваться. Костер разгорался, обдавая нас жаром. Стоять без одежды оказалось совсем не холодно. Вскоре зазвучал звонкий голос ведьмы – она читала заклинание, в паузах которого девушки хором повторяли «аксилиум луна». По ударению на первую гласную в слове «луна» я догадалась, что она читает на латыни. Впрочем, из словосочетания «прима аксилиум», что означает «первая помощь», я быстро уяснила – мы призываем в помощь духов Луны.

Огонь заворожил, а женский хор латынью пару раз вызвал вполне реальную «гусиную кожу». Внезапно, откуда ни возьмись, на ночное небо взошло огромное светило. Жёлтый диск надолго приковал к себе взгляд, а когда я, наконец, после очередного «аксилиум луна» взглянула на огонь, костра передо мной не было вовсе.

Теперь я совсем не узнавала местность. Я стояла в чистом поле. Точнее стояла лишь я одна, остальные девушки куда-то шли, медленно, но верно, отдаляясь. Их обнажённые тела освещал серебряный свет луны, а волосы переливались странным блеском – таким же, как и высокая трава, что свойственна полям лишь в середине лета.

Вскоре мы вышли к низине, вокруг которой стелился редкий туман. Сквозь него проглядывались низкие ивы, что причудливым узором переплелись между собой, образуя подобие природного купола. Спустившись с холма и поравнявшись с зарослями, я различила сквозь тонкие лианы блеск воды. Под куполом оказалось ровное озеро с покатым берегом. Зелёную воду устилал полупрозрачной простыней легкий пар. С импровизированного потолка свисали длинные лианы, делая это место таинственным и уютным.

Проверяя каждый шаг, я осторожно спустилась в воду. Озеро окутало теплом, а жидкость показалась вязкой. Набрав её в ладони, я всмотрелась в изумрудную субстанцию, которую вблизи и вовсе было сложно назвать водой. Наполненная блестящими искрами, она сочилась сквозь ладони и тонкими светящимися нитями ускользала обратно. Удивительно, но мои руки переняли свет и замерцали зеленью.

Зайдя по плечи, я внезапно засмеялась, и мой смех подхватили все девушки. Они плескались, обдавая друг друга искристыми брызгами, когда вместо игр я нырнула под воду. Меня обволакивала вовсе не вода. На мгновение показалось, что это живое существо. Оно поглощало, и через секунду мне показалось – ещё чуть-чуть и я полностью растворюсь в этом озере. Я поспешила вынырнуть, как вдруг увидела вокруг себя свечение. Все вокруг покрылось золотой пылью – она сыпалась с лиан, переливалась на водной глади, и воспарила в воздух.

Вскоре я утонула в силе и блаженстве волшебного озера, позабыв о страхах и опасениях. Мы были здесь с одной целью – впитать в себя магию этого места, и я её впитывала.

Внезапно на берегу в проплывающем предрассветном тумане появилась тёмная фигура. Высокий мужчина в длинном плаще нагнулся под лианами и вошёл в наше укрытие. Он не смотрел ни на кого из нас, пожирая своим стеклянным взглядом лишь мёртвый дух, что плескался с живыми. Лицо незнакомца пугало. В какой-то момент его взгляд показался одержимым.

Цвет полыни

Глава 1

Кровать стояла у окна, и с пяти утра мой сон нарушали беспокойные птицы. Повалявшись ещё пятнадцать минут, я, наконец, поднялась и приготовила себе травяной чай. Стараясь изо всех сил не издавать лишних звуков столь ранним утром, я снова уронила чайную ложку. Доставая свои травы, я с особой осторожностью закрыла дверцу шкафчика, что, как назло, скрипнула. Одна из соседок по комнате недовольно вздохнула и артистично отвернулась к стене. Я вышла в коридор студенческого общежития и побрела в полумраке на кухню.

Вскоре ароматы чайной розы и цедры залили просторную комнату, где по обычаю царит лишь запах жареной картошки. Подойдя к окну, я приоткрыла форточку. Утренняя прохлада ворвалась в помещение, принеся с собой весенний цвет. Эти белые цветы, украсившие голые ветки деревьев, имели удивительную способность преображать унылый пейзаж после сошедшего снега. Грязь средь покореженного асфальта между серыми зданиями казалась теперь не такой уж чёрной. А ничем не примечательный вид становился ярче и свежее.

Я поступила в институт и собиралась по его окончании получить диплом фармацевта. Моя бабушка лечила людей и без этих знаний, но для меня подобный шаг имел не меньше значения, чем учеба колдовству и врачеванию в деревне. Мир не стоит на месте, и по сей день я убеждена – чтобы докопаться до правды, необходимо собрать все доступные человеку знания.

Настало время, когда мне казалось неверным полагаться исключительно на достижения науки, так же как целиком и полностью доверять жизнь человека магии. Истина приходит лишь тогда, когда эти два знания объединяются. Накладываясь друг на друга, словно тонкая калька, совершенно разные узоры внезапно начинают дополнять друг дурга, а некоторые их элементы, оказывается, и вовсе совпадают. Удивительный шифр, безошибочно дающий понять, как излечить не только тело, но и душу.

Мой порыв поддержала вся семья. А бабушка более всех остальных оказалась приятно взволнованной. За неё, по правде говоря, я беспокоилась больше всего, но, слава богу, мои ожидания совсем не оправдались. Услышав вести о поступлении в медуниверситет, она расплылась в доброй улыбке и обняла меня. Её собственная мать была врачом, моя прабабка, и ведунья, как никогда, видела в моём выборе судьбоносное провидение.

Во времена окончания школы мы уже работали с ней на равных. По крайней мере, мне так казалось. Именно тогда я составила три важных рецепта, один из которых предпочла держать в тайне, зная, что скоро он мне сильно пригодится.

– Не спится тебе, – послышался хриплый голос.

Я обернулась и увидела Лену. На её шее был в несколько слоёв повязан толстый синий шарф.

– Опять болеешь?

– У нас бродит вирус по комнате. Одна выздоровеет, и тут же заболевает другая, – подкашливая, пояснила она.

– Я еду в деревню на этих выходных, могу привезти всем вам хороший отвар, – предложила я, помнится, уже не в первый раз.

Худая невысокая девушка в байковом халате с выкрашенными в жёлтый цвет тонкими волосами сняла чайник с плиты. Заливая кипятком сухой кофе, она, не поднимая глаз, сухо ответила:

– Нет, спасибо, я на антибиотиках.

– Но антибиотик не убивает ви…

– Спасибо, Кира, мы как-нибудь сами разберемся, – оборвала она.

Я никогда не скрывала, чем занимаюсь. Все были в курсе дел, но мало кто принимал от меня помощь. Тех, кто обращался сам, можно было сосчитать по пальцам одной руки, но не могу сказать, что я сильно страдала от этого. Каждый из нас сам в ответе за свою жизнь. Тот, кто считает единственный путь правильным, никогда не пройдет по другим дорогам, вполне возможно более солнечным и менее каменистым.

Четыре года спустя я снова начала ощущать присутствие колдуна в одном со мной пространстве. Отучившись восемь месяцев в медицинском институте, я полностью погрузилась в новый для себя мир. Мир студенчества. Я забыла о многом в этих стенах. Однако, как оказалось, забыла ненадолго.

Началось все неделю назад. Переходя из одного корпуса в другой, я пробиралась сквозь толпу встречного потока студентов и наткнулась на знакомый взгляд серых глаз. Тотчас обернувшись, я так и не смогла определить, кому этот взгляд принадлежит. Сердце забилось в бешеном танце воспоминаний. Я знала эти ощущения не понаслышке. Ошибка? Возможно, но только не относительно этого человека. Хотя, человека ли?

С того момента, словно находясь в постоянном поиске, я принялась жадно изучать всех и каждого. Одна мысль, что колдун может быть в этом мире кем угодно и находиться со мной в непосредственной близости, засела тугой занозой. Порой я чувствовала его где-то совсем близко. Порой ощущала его присутствие буквально своей кожей, словно она принадлежит земноводным. Поначалу все происходящее окрыляло. Влюбленность манила и звала разгадать эту тайну. Тайну длиною в несколько лет. Время шло, а поиски изнуряли. Всего лишь неделя, улыбаясь, скажет любой. Мне же казалось – прошла целая вечность.

Елена столкнулась в дверях со своей соседкой по комнате. Та поспешила пропустить угрюмую сожительницу, виновато потупив взор. Я не знала имени этой девушки, а может, просто забыла. Она была довольно неприметной и крайне редко попадалась на глаза. Круглолицая, в крупных очках она нарочно избегала меня, чтобы не здороваться.

«Скрытные люди внутри себя непременно что-то скрывают… или кого-то», – вспомнились бабушкины слова.

Такое определение больше подходило призрачному колдуну, но точно не этой особе.

«Все, что она может скрывать, это вторую пару очков под первой», – пронеслось в голове. От этой мысли я непроизвольно усмехнулась и отвернулась к окну.

Я любила осень, но весна каждый раз пробуждала в душе нечто новое. Подобно человеческой душе, она казалась мне местами грязной, но неизменно красивой в период своего цветения.

***

Если смешать пару редких трав с лепестками мака и семенами амброзии, можно получить настой, который поможет мне перестать чувствовать присутствие колдуна. Я забуду его. Забуду навсегда. Так, словно никогда не было. Я назвала этот рецепт «эликсир от любовных мук». Надо отметить, что поначалу состав был экспериментальным и помогал исключительно в теории. Но однажды я дала его на пробу Алле – девушке из соседней комнаты. На выходных я осталась одна и не могла спать от плача, что доносился из-за стены. Укутавшись в халат, я сунула босые ноги в тапки и вышла в коридор. На мой стук соседка открыла не сразу.

– Эй, ты в порядке?

Разумеется, Алла была далека от порядка, но так у нас принято: надейся на лучшее и будь готов к худшему.

– Прости, если разбудила, – она насухо вытерла красные щёки.

– Что-то случилось?

– Ай, – на её воспалённых глазах проступила новая порция слёз. – Все эти старшекурсники одинаковые. Скорее бы затащить в постель, а дальше…

– А дальше приходят новые первокурсницы.

– Именно. С тобой тоже что ли..?

– Нет, я… У меня есть хорошее средство, дабы забыть тех, кто не достойны, чтобы о них помнили. И тем более проливали слёзы…

– Коньяк?

– Нет, – улыбнулась я. – Это зелье.

– Зелье?

– Угу.

– А нет такого зелья, чтобы он приполз ко мне на коленях и молил о прощении?

– Нет, такого зелья у меня нет. Но есть в аптеке и называется фенолфталеин, – подмигнула я.

Алла рассмеялась.

– Никакой мужчина не стоит твоих слёз, – я тронула её ладонь. – Посмотри на себя, ты лучшая на нашем потоке, не говоря уже о твоей красоте.

– Спасибо, Кир, – она сжала мою ладонь в ответ.

– Попробуй уснуть. Пройдёт время, и я уверена ты будешь смеяться над всем этим.

Я направилась к своей комнате, когда Алла окликнула:

– А это зелье совершенно безвредно?

– Я буду с тобой откровенна, – задержалась я в дверях, – рецепт новый, и его ещё никто не пробовал. Но компоненты все натуральные, среди них нет ядов.

– Нет ядов? – вскинула Алла брови. – Звучит весьма обнадёживающе. Знаешь, я ведь тоже из деревни. Я знаю силу природной медицины, и видела много раз как растительные настои творили чудеса. Я готова рискнуть…

– Правда?

Алла кивнула.

– Тогда милости просим, – я распахнула шире дверь.

Когда самодельная свеча догорела до середины, девушка заметно успокоилась. К этому времени я закончила с приготовлением и разбавила кашицу в ступке настоенной на серебре водой.

– На вкус может горчить, – предупредила я, протянув гостье пиалу.

Девушка пригубила, поморщилась, но после залпом осушила сосуд.

– Что теперь? – вопросила она.

– А теперь иди спи.

Наутро Аллу было не узнать. Точнее, наоборот, узнать! Именно такой я помнила её, когда наша учёба только начиналась. В её глазах горел огонь, с лица не сходила приветливая улыбка, а походка была подобна полёту. Полёту в будущее, полное надежд и самых светлых ожиданий.

Рецепт себя оправдал. Мне ничего не стоило сделать порцию для себя самой. Вопрос лишь стоял в том, была ли я готова забыть колдуна? Скорее да, чем нет, но я всё ещё не была уверена. Эти чувства тяготили с того самого момента, когда я впервые проникла в его мир. С тех пор я перестала быть свободной. Временами мне нравилась эта невидимая связь, но со временем шелковый шнурок превратился в толстую веревку. Она уже не ласкала мою шею, а, напротив, душила и натирала мозоли. Сейчас я в первый раз почувствовала, как она петлёй стянула мне горло. Мне захотелось снять её раз и навсегда, и обрести сладкое чувство свободы.

Собрав все ингредиенты, я обнаружила, что не хватает семян амброзии. Была пятница, и после учёбы я ехала в деревню. Сегодня я всерьёз намеревалась отыскать семена в нашем погребе.

– Что ты там ищешь? – спросит бабушка, если застанет меня рыщущей по банкам.

– Эм, да так, ничего особенного!

– Ну-ка, дай-ка посмотреть? Что это тут у тебя? Ух ты, да это ж семена амброзии! И зачем они тебе?

Ответ никак не приходил в голову. Стоит отметить, они активно используются в снадобьях подавления воли.

– Эм-м-м, понимаешь, бабуля, я желаю забыть свою любовь. Я разработала зелье. Оно намного сильнее того пшеничного настоя, что записан в нашей колдовской книге и больше напоминает бражку, чем реальное колдовское снадобье.

Терзаясь в сомнениях, я гадала, что её заинтересует больше: новый состав или объект моей влюбленности. Хотя, ведунья непременно постарается узнать и то и другое.

– И кто он? А главное, почему ты хочешь забыть его? Ты молода и вольна любить, кого захочешь.

– Четыре года назад я нашла щепку от дома колдуна. Не сказав тебе ни единого слова, я отправилась в его мир, где попала под чары любви. Я была там дважды, пока колдун хитростью не вернул меня, снабдив по дороге ложными надеждами. После долгих лет я вновь почувствовала его рядом, но, не сумев найти и не имея достаточно терпения, я решила раз и навсегда избавиться от своих любовных мук. Вот!

Стоячие овации мне гарантированы, после которых она убьет меня. Но хуже всего даже не это – после такого признания, думаю, она навсегда потеряет ко мне доверие. И хоть у неё самой всегда было предостаточно секретов, эта ситуация никак не ставила нас в одинаковое положение. Я всё ещё была её внучкой, ученицей, единственной душой, которой она доверяла, как самой себе.

Тайны! Я наблюдала, как вспыхнул огонь, и острые углы бумаги, почернев, мгновенно свернулись.

– Что это?

– Письмо, – немногословно ответила бабушка.

– От кого? – машинально поинтересовалась я.

– От тебя!

Лишь спустя время я снова заговорила, уложив этот короткий диалог в своей голове.

– И когда я тебе его успела написать?

– Когда ты меня переросла.

– В профессиональном плане?

Она усмехнулась и, кивая, ответила:

– И в этом плане тоже…

Я не понимала, когда и как я могла написать такое письмо своей бабушке, а потому всерьёз стала беспокоиться за свою старушку.

– Но если я его тебе написала, то, возможно, нет ничего страшного, если бы я его прочла?

– Если ты узнаешь своё будущее, ты никогда не сможешь стать той, кем стала.

– Почему?

Эта фраза звучала красиво, но всё же недостаточно убедительно.

– Предсказать будущее легко. Труднее всего воплотить его после правдивого предсказания, понимаешь?

– Нет, не понимаю, – как на духу призналась я.

– Тогда представь, что ты стоишь на первой ступеньке высокой лестницы. Ты мечтаешь когда-нибудь оказаться там, наверху, на последней её ступени, но ты не знаешь, сможешь ли добраться туда. Хватит ли тебе сил и знаний, терпения и упорства, трудолюбия и веры в себя. Ты взываешь к оракулу, и до твоего уха он доносит самые желанные слова, что в назначенный день и час ты будешь стоять там, на самой вершине. Как ты думаешь, что произойдёт дальше?

– И что же? – вопросила я, представляя совершенно реальную ситуацию. – Я очень обрадуюсь, что смогу пройти эту лестницу. То есть смогу подняться по ней. Наверное, это придаст мне больше терпения в ожидании.

– Вот именно! В ожидании! – жадно уцепилась за мой ответ ведунья. – Ты перестанешь действовать, ты станешь ждать! И когда наступит назначенный день и час ступить на последнюю из ступеней, ты обнаружишь себя, в лучшем случае, лишь на середине пути.

– Но почему?

– Потому что растратила половину сил на ожидание того, что непременно должно случиться. А может, уверенная в своем успехе, не приложила достаточно усилий. В любом случае, после предсказания твоя конечная точка необратимо изменится, и ты уже никогда не станешь той, кем могла бы стать до этого пророчества.

– Хм, это интересно, хоть и грустно. Но если жизнь так многовариантна, то я могу быть счастлива так же и на других ступенях?

– Да, можешь. Но лично я не хочу, чтобы тот человек, который принес это письмо и спас тебя той зимой от рака, изменился. Я хочу, чтобы он остался тем, кем смог стать там, в будущем…

***

Чай был допит, и я резко отвернулась от окна, переполненная нахлынувшими воспоминаниями. В то же мгновение меня парализовало от ужаса. Кожа застенчивой девушки на секунду показалась мне странного серо-голубого цвета. Проморгавшись, я с облегчением поняла, что мне лишь померещилось. Соседка Елены мигом считала с моего лица эмоции и вопреки своим правилам уставилась на меня в упор. Стараясь не выдать себя, я молча вышла в коридор. Что это было? Вполне могла сказаться моя усталость от погони за колдуном, или обычный перепад освещения.

«Я всегда была приветливой и общительной, что со мной стало? – невольно пронеслось в голове. – Почему я убегаю?»

Бабушка старалась скрыть от меня письмо из будущего, чтобы я осталась прежней. Однако тот разговор навсегда поселил во мне страх, что я изменюсь и отойду от своих убеждений. Что ж, порой это изнуряло даже больше, чем мысли о неразделенной любви. Я развернулась и сделала шаг назад.

– Я Кира! – представилась я.

– Уль…яна, – прерывисто ответила она.

– Будем знакомы. Я живу в тридцать первой с Мариной и Олей. Мы с фармацевтического.

– А я будущий патологоанатом.

Теперь всё встало на свои места. У них там вся кафедра не особо разговорчивых.

– Считаю наше знакомство неслучайным и взаимовыгодным, – позитивно заключила я. – Всегда обращайся, если что!

Её глаза значительно увеличились в этих очках. И помолчав ещё некоторое время в полном оцепенении, она вдруг расплылась в приятной улыбке.

– Да… да… Спасибо… Ты тоже!

Я была довольна собой, возвращаясь к прежней Кире. Раньше я была другой – более открытой и дружелюбной. Я не могла разобраться толком, что именно меняло меня. Может, поиски колдуна, а, может, сложные отношения с сокурсниками. Вполне возможно, тяготила и непростая учеба, и жизнь в одной комнате, по сути, с посторонними мне людьми. А может, все это вместе. Весна взывала к переменам, и я была к ним готова.

Всю неделю стояла солнечная погода. Лишь изредка по небу проплывали пышные кучевые облака, и только здесь, над этим полем, снова нависли тяжелые грозовые тучи. Я помнила каждый шаг, сделанный между высокими колосьями этих пшеничных полей. Сейчас они чернели вспаханными буграми, но неизменно напоминали о нашем походе. Мы возвращали ведьме её вишневый пирог. Баба Маша съела с выпечки всего одну вишенку, из-за которой нам пришлось отправиться в нелёгкое путешествие. Я помнила эту историю слишком хорошо. Она повторяла мне о силе веры в добро. О том, как важно контролировать свой страх, что способен убить быстрее любой магии.

После пар я отправилась в деревню, остановившись у пшеничного поля. Автомобиль завелся не с первого раза, и я планировала сегодня показать свою «копейку» дяде Толе.

***

Перед учёбой в институте бабушка вызвала меня в деревню. Это было в конце августа, и я была рада снова оказаться среди цветущих полей, слегка желтеющих деревьев и тёмных грозовых туч над безупречно ровными золотыми полями. Тем вечером закат был бесподобен. Солнце утопало в ярком поле люпинов, повторяя его нежные пятна бирюзы над горизонтом. Я сидела на любимой кушетке близ окна, согретая закатом и травяным чаем.

– Кира, мы с дедушкой хотим что-то подарить тебе.

Она протянула мне маленькую самодельную шкатулку. Я никогда не ждала от них подарков. Да и от мамы тоже. Мы не относились к обеспеченным семьям, и жизнь редко баловала нас излишествами. Однако с самого детства мне были привиты, так сказать, правильные ценности – любовь родных и их искренние знаки внимания превращали меня в абсолютно счастливого ребенка. Никто не жалел для меня своего времени, внимания и любви. Поэтому другие символы заботы, такие как подарки, со временем теряли свой вес и значение.

– Что это? – искренне удивилась я.

– Открой! – предложил дедушка.

В коробочке лежали ключи от автомобиля! Радость мигом сменилась тревогой, не ограничили ли они себя в чём-то?

– Не переживай, тут и мама доложила, и деда поле, наконец, продали.

– Вы продали дедушкино поле? Но это же его родовая земля.

– Моя земля здесь! – гордо заявил он. – Я прожил всю жизнь в этом доме. А мой род – это ты. Так что ни рода, ни земли я не лишился. И видеть тебя чаще и при любой возможности – это то, чего мы больше всего хотим с бабушкой.

Я расплакалась.

– Машина не новая, но Анатолий заверил, что хорошая. Вместе с ним выбирали. Приезжай к нам, дочка, как только сердце позовет.

Мы заключили друг друга в крепкие объятия.

Три месяца я совмещала учебу с автошколой. Было сложно, и мне даже порой казалось, что я никогда не смогу водить автомобиль. Это пришло, как и все человеческие навыки. Уже через месяц тревог и потения на перекрестках я начала справляться со стрессом. К весне я ездила без переживаний, получая от процесса удовольствие. Автомобиль дарил необыкновенную свободу. В любой момент я могла унести себя куда хотела: на берег озера, в обитель высоченных сосен, к бабушке в деревню. Если в один из дней пары начинались позже, то я просто садилась за руль, и уже через шестьдесят километров была у них. В доме бабушки всегда было столько энергии, что мне хватало поспать всего четыре часа. На рассвете я была бодра и полна сил, помогая ей с отварами, обрядами и заговорами. От деревни в тридцати километрах по прямой жила моя мама. Иногда, бывало, она приезжала к нам на последнем автобусе, а бывало, мы ехали к ней все вместе на моих жигулях.

***

– Опять зажигание барахлит, – пожаловалась я с порога, – покажу её дяде Толе завтра утром.

– А ты с ней разговариваешь? – загадочно поинтересовалась бабушка.

– С кем?

– Со своей машиной!

Я замерла в задумчивой позе. Это было странно – мы говорили с травами, деревьями и даже ритуальными камнями, но я никогда всерьез не задумывалась поговорить с автомобилем.

– Бабуль, это техника! В ней всё работает по своим законам. Да и как я могу повлиять на микротрещину в шланге, на уровень масла или заряд аккумулятора?

– Представь, резина – это та же кожа. Если питать её энергией и силой, то она останется эластичной дольше. А если повысить энергоёмкость масла, то оно будет медленнее сгорать, давая больше мощи. Ну а зарядить аккумулятор – так это вообще для тебя должно быть проще простого.

Что-то в этом определенно было, но мне виделось куда проще показать машину дяде Толе.

Вдруг бабушка отошла в сторону и посмотрела на меня отрешённым взглядом. Тем самым, которым сканировала невидимые глазу оболочки.

– Что ты видишь? – забеспокоилась я.

Наши эфирные тела вполне себе способны выдать любовь, к примеру, и тогда мне будет труднее скрыть, зачем я в этот раз сюда приехала.

– А ну-ка принеси мне кое-что из погреба, – задумчиво протянула она.

Я с облегчением выдохнула. Если бы это было розово-алое свечение, обрамляющее голову и сердце, то ей бы не понадобилось проводить ритуалы, она бы и так всё поняла.

– Принеси мне цвет полыни и чёрный кристалл.

Это было интересно. Я не знала ритуала с их участием, и в моём животе снова расползлась прохлада – то самое волнительное ожидание чуда.

По узкой деревянной лестнице я спустилась в тесное пространство. Пряный запах трав наполнил легкие. Несмотря на раннюю весну, это было время сбора многих соцветий, и бабушка не высушивала их перед жарким летом, а просто оставляла висеть под потолком аккуратными веничками. Чёрный кристалл оказался крупным и тяжёлым. Ища среди бутылочек цвет полыни, мой взгляд остановился на семенах амброзии. Минута колебаний, и их горсть уже была у меня в кармане. Я схватила бутылочку с цветом полыни и вылезла из погреба.