Изменение

Сергей Садов, Иар Эльтеррус

Три дороги во Тьму. Изменение

1.

– Теорема треугольника с прямым углом гласит, – диктовал Стиор, прохаживаясь по комнате и изредка отрываясь от записей, поглядывал на склоненную голову подростка, старательно записывающего за учителем. Сегодня был день Фалнора, поэтому все разговоры в доме велись только на фалнорском. Так Стиор решил обучать мальчика языкам. Когда Раор осваивал первые слова и понятия какого-либо языка, маг выделял день, в который они говорили только на нем. Первоначально мальчик злился, потом возмущался, даже плакал, но маг оставался непреклонен. С дальнейшим изучением языков таких дней становилось больше.

– Записал, учитель.

– Очень хорошо. Теорема гласит, что сумма квадратов длин его сторон, примыкающих к прямому углу, равняется квадрату длины стороны, противостоящей прямому. Математически это записывается следующим образом… – Стиор подошел к обожженной доске и вывел формулу. Мальчик переписал ее к себе на бумагу.

Да, именно на бумагу – после долгих опытов, проб и ошибок старик все же сумел получить пусть и плохого качества, но бумагу. Даже к магии почти не пришлось прибегать. Конечно, до лучших образцов цивилизованных мест ей было далеко, но это все же лучше бересты. Совершенствовать процесс ее производства помогал Раор. В такие моменты маг особенно гордился учеником. Мальчику ведь исполнилось всего двенадцать лет, а уже такие успехи. Сам Стиор честно признавал, что в его возрасте больше интересовался шалостями, чем учебой. Раор же впитывал все новое, как губка. Достаточно было раз объяснить что-нибудь, и он моментально ухватывал суть. А практичный крестьянский ум мальчика моментально подсказывал, где новое знание можно применить на практике.

Единственное, что огорчало – способности мага У Раора пока не пробудились, а это, в свою очередь, вынуждало задерживаться в ставшей ненавистной деревне. И дело было даже не в обязанностях представителя Церкви, а в людях, которые постоянно шли к Стиору со своими проблемами, казавшимися магу такими пустяками на фоне разворачивающихся событий, но… но он вынужден был их выслушивать, что-то отвечать, решать… к счастью, с каждым годом таких жалобщиков становилось все меньше и меньше. Староста Пилагма предпочитала разбираться с повседневными вопросами жизни деревни сама и за советом к Стиору не бегала, что последнего вполне устраивало. В освободившееся время маг готовил задания к новому уроку с Раором, медитировал, чтобы вспомнить, чему учили в школе его и как подавали материал учителя. Кое-что добавлял от себя, а кое-чему мальчик и сам мог научить своего учителя. Например, жизни в лесу. Почти каждое лето они уходили на несколько дней в самую чащу. Изучали растения, наблюдали за животными, маг рассказывал о разных расах Танра, вызывая живейший интерес ученика.

Однако говорить о необычном Стиор начинал, только углубившись в лес. Здесь гарантировано никто не мог их подслушать.

– Что значит – «нет душ» и «зло»? – ворчал он в ответ на очередной вопрос, поудобнее устраиваясь у костра. – Кто тебе такое сказал? В деревне? Интересно, мнение тех людей основывается, безусловно, на богатейшем личном опыте?

– Ну… нет, наверное… – терялся мальчик.

– Я встречался за время странствия со многими представителями разных народов, и могу тебе сказать, что некоторые так называемые служители Зверя благороднее и честнее иных людей. Их назвали таковыми просто потому, что они не похожи на нас. Но разве они зло?

– Хотел бы я познакомиться хоть с одним нелюдем…

Стиор искоса взглянул на мальчика.

– Кто знает, как повернется жизнь. Может, и увидишь еще. Ладно, давай отдыхать… и не рассказывай о нашем разговоре в деревне. Сам понимаешь, как там отнесутся к этому…

Мальчик кивнул. Он полностью доверял учителю и никому ничего не сказал. Когда Раор повзрослел, таких бесед стало больше. Стиор уже не рассказывал сказок, а просто вспоминал свои реальные встречи. С пиратами-людьми, с сатирами, драконами. Рассказывал о безжалостных охотах, которые устраивают на драконов люди и грифоны. Раор слушал молча, хмурился, о чем-то размышляя. Однажды не выдержал и спросил:

– Учитель, вы рассказываете о драконах… мне кажется, они вам нравятся, в отличие от людей… а в деревне все говорят, что драконы – порождение Тьмы.

– Тьмы? – Стиор вдруг совершенно неожиданно для Раора расхохотался. Тот ожидал чего угодно: поучительной истории из жизни, предложения подумать самому, но только не смеха. Мальчик вообще замечал, что учитель редко когда не то что смеется, но даже улыбается. И вдруг.

– Учитель? – мальчик не знал, что и думать. Стиор успокаивающе махнул ему рукой. Попытался замолчать и тут же начал хохотать снова.

– О, Боже, как глупы люди! Порождение Тьмы… надо же было придумать! О таком пустяке, как то, что драконы старше людей на тысячелетия, все забыли. И драконы никогда не служили Тьме. Слугами Тьмы были дзенны. Драконы служили совсем иной силе.

– А что это за сила? Я ничего не понимаю!

Маг ненадолго задумался. Потом вздохнул.

– Что ж, наверное, пора тебе начать познавать и иные предметы. Только ты должен пообещать, что не станешь говорить об этих занятиях ни с кем в деревне. Обсуждать такие темы мы будем только в лесу или в моем доме. Договорились?

Мальчик удивленно смотрел на учителя и задумчиво наматывал прядь волос на палец.

– А почему? Почему об этом нельзя говорить?

– Хотя бы из-за невежества людей. Сам сказал, что они считают драконов порождением Тьмы. Люди всегда боятся того, чего не понимают. Они даже не подозревают, насколько смешны, рассказывая всякую чушь. Но, даже не понимая этого, они любого объявят служителем Тьмы, не задумываясь, что Тьма и Зло отнюдь не синонимы.

– Разве?

Стиор хмуро глянул на Раора, и тот поспешно прикусил язык.

– Зло, – сердито объяснил маг, – это наши поступки, идущие вразрез с предначертанием Создателя. Тьма же – всего лишь сила. Одна из трех, оставленная Создателем править миром. Только три силы, находясь в постоянной борьбе, обеспечивают гармонию.

– Как так может быть? Если они в борьбе, то какая может быть гармония?

– А подумать?

Раор насупился и обиженно засопел.

– Всегда вы так говорите.

– Потому что ответ, до которого дошел сам, запоминается лучше, чем если тебе преподнесут его на блюде. Так вот, ответ ищи сам. Но я тебе немного помогу. Давай отвлечемся от образов и сделаем пример немного нагляднее. Представим Тьму – ночью, а Свет – днем. День и ночь всегда в вечной борьбе друг с другом. День сменяет ночь, и наоборот. А теперь представь, что кто-то из них победил. Все, давай займемся уборкой.

Старательно сметая снег с дорожки перед крыльцом, Раор продолжал размышлять над словами Стиора. Маг видел, что мальчика мало заботит его работа. Иногда он словно застывал, продолжая мести на одном месте минут десять. Потом, встрепенувшись, продолжал, как ни в чем не бывало. Затем снова замирал. Маг не торопил и не мешал. Тихонько занимался своими делами. Подбросив пищу для размышлений, он отошел в сторону и теперь терпеливо ждал, когда у ученика возникнут новые вопросы и ему захочется понять и узнать больше. А в том, что это случится, Стиор не сомневался. Слишком жадным до новых знаний был Раор, а разобраться самостоятельно еще не мог – маловато жизненного опыта.

Раор пришел на следующее утро в полузастегнутой шубе, запыхавшийся, возбужденный, но выглядел он не радостным, как обычно, когда находил решение трудной задачи, а скорее растерянным.

– Учитель, я понял, о чем вы говорили. Если победит ночь, растения не смогут расцвести, и все умрет. Люди не смогут жить без света. А если победит день, то Солнце выжжет все живое. Чтобы продолжалась жизнь, день и ночь должны вечно сменять друг друга.

– Верно. И чем ты недоволен? Ты же нашел ответ.

– Но я не понимаю, какое отношение день и ночь имеют к Свету и Тьме? И вы говорили про третью силу. Какая еще третья сила?

– Гм… Отношение… Да в общем-то, не имеют. Это просто для примера. Аналогия. Понимаешь? Ты пришел к выводу на основании своих знаний, что день и ночь необходимы только вместе, и только тогда идет жизнь. Свет и Тьма… тут все сложнее. О них спорили философы тысячи лет. Тысячи мудрецов пытались найти ответы на эти вопросы. А ты пришел, и хочешь сразу все понять. Нет, мой мальчик, этот ответ тебе придется искать всю жизнь. И каждый раз, когда тебе будет казаться, что ты приблизился к нему – жизнь подкинет такое, что опровергнет все твои прежние выводы.

– Но зачем тогда искать ответ?

– Потому что в этом вечном поиске и состоит наша жизнь. Каждый человек что-то ищет. Кто деньги, кто знания, кто ответы на вечные вопросы.

Раор печально вздохнул.

– Я не понимаю.

Маг улыбнулся.

– Открою секрет. Я тоже не понимаю, хотя ответ ищу намного дольше твоего. Но я рад этому. Значит, есть еще в жизни что-то, что я могу познать. А значит – я еще жив. Ну, а что касается третьей силы… Тут все просто. День и ночь должны сменять друг друга, чтобы могла существовать жизнь. Но с какой скоростью они должны это делать? Если будут меняться слишком быстро, мир не сможет приспособиться к этому. Если медленно – он умрет, не дождавшись восхода, либо заката. Третья сила – это Равновесие, которая поддерживает баланс между Светом и Тьмой. Следит, чтобы они всегда находились в равновесии друг с другом, чтобы мир не начало клонить в ту или иную сторону.

– Кажется, я понял… – Раор замолчал и озадаченно глянул на мага.

Тот задумчиво глядел куда-то вдаль и словно не слышал мальчика, рассказывал, но не ему, а кому-то далекому.

– Очень-очень давно, много тысячелетий назад, по какой-то причине равновесие сил в этом мире нарушилось. Оно качнулось в сторону Света. Качнулось и не смогло выправиться. Равновесие ушло из мира. Тьму загнали в самые глухие уголки Танра. И теперь мир медленно гибнет. Но слепцы не видят этого. Им кажется, что все злое, что творится в мире – это происки оставшихся адептов Тьмы, и за ними объявлена беспощадная охота. Уничтожаются все, кого заподозрят хотя бы в симпатиях к этой силе. И никто не понимает, что все зло – следствие нарушенного баланса. С каждым уничтоженным служителем Тьмы мир все ближе к краю пропасти.

Тут маг словно очнулся и растерянно огляделся. Он как будто не понимал, где находится. Потом устало провел рукой по глазам.

– Ладно, это пока слишком сложно для тебя. Потом когда-нибудь поймешь. Обещай только никому не рассказывать о том, что услышал от меня. Поверь, это для твоего же блага.

– Обещаю, – прошептал Раор, потрясенно наблюдая за учителем. Ему казалось, что в этот миг с ним говорил не «дядя Арсений», а кто-то неизмеримо более могущественный. И этот кто-то разговаривал именно с ним, двенадцатилетним ребенком. Даже под страхом смерти Раор не осмелился бы передать другим людям слова, обращенные неизвестным и могучим к нему.

После этого разговоры о разных силах на Танре, их адептах и вечной борьбе между ними стали регулярными. Это все оказалось настолько новым для мальчика, что он и про изобретения свои позабыл. Зато нескончаемым вопросам не было конца.

– Пойми, – отвечал Стиор. – Я сам всего не знаю. Много книг погибло вместе с дзеннами. А те, что остались, исчезли в архивах Церкви.

– Дядя Арсений, а ведь вы не священник, – вдруг заявил мальчик.

Стиор на мгновение замер. Потом сел напротив Раора.

– Почему так думаешь?

– В деревне хоть и нет священника, но от последнего осталось священное писание. А вы всегда заставляли меня думать. Я забрал писание и прочел. А потом долго думал. Того, что вы говорите, там нет. Там описана вечная борьба Тьмы и Света, Зверя…

– Зверь. А ты знаешь, кого так называют?

– Врага Бога…

– Ха! Неужели ты думаешь, что у Создателя может быть враг? В любом случае, тот, кого впоследствии стали так называть, на такой титул не тянул. Ни по силам, ни по чему иному. Да и не был он врагом. Просто служитель Тьмы. Один из адептов. Самый великий маг народа дзенн. Людям – да, людям он враг.

– Маг-дзенн? Подождите, учитель, но…

– Неожиданно, да?

– Но вы всегда говорили, что дзенн мудры, а тут… враг людей…

– Мальчик, на его глазах эти самые люди уничтожили практически всех его собратьев. Задумайся об этом. Их убивали те, кого они учили, с кем делились своей мудростью. В один миг привычный мир рухнул. Человеческие маги уже шли к его покоям. Все, кого он знал, погибли. Как ты считаешь, что он должен был чувствовать по отношению к совершившим все это?

Раор задумался. Его передернуло.

– Учитель, мне страшно… А осталась ли у него хоть крупица жалости? Если он вдруг вернется, как говорит легенда, он же…

Маг замер. Руки бессильно упали на стол. Он хотел что-то сказать, но не смог произнести не слова. Раор испуганно подскочил к нему.

– Сердце… – прохрипел Стиор. – Там, за печкой, настой… дай.

Раор опрометью кинулся к печи. Прекрасно зная, где что лежит у мага, он быстро отыскал пузырек, зубами вытащил деревянную пробку, обмотанную тряпицей и влил практически весь настой Стиору в рот. Тот отчаянно закашлялся.

– Не весь же, – выдохнул он. – Ладно, спасибо тебе.

– Вам лучше, учитель?

– Да. Просто… ты сказал нечто… впрочем, неважно. Раор, прости, но сегодня я не в силах вести урок.

– Конечно-конечно, ложитесь, отдыхайте, я рядом посижу…

– Нет. Раор, возвращайся домой.

– Но, учитель…

– Возвращайся, я сказал. Со мной все будет хорошо.

– Но ваша болезнь…

– Этого больше не повторится. Иди. Мне надо побыть одному и подумать.

Раор, постоянно оглядываясь, несмело двинулся к выходу. Маг ободряюще ему улыбнулся. Когда мальчик вышел, он устало прикрыл глаза и откинулся на скамейке, прислонившись к стене.

– Прирожденный маг, дзенна в душу… Банальный сердечный приступ пропустил. Но слова малыша…

Слова ребенка были страшны. Сейчас Стиор сам удивлялся, почему эта простая мысль не приходила ему в голову раньше. Воистину, уста младенца… которыми говорит Бог? Что, если так? Маг провел рукой по лбу. Снова стало страшно. А ведь казалось, уже поборол первоначальный ужас, который буквально резанул по нервам, когда он осознал, что сказал Раор. Даже контроль над организмом потерял, вот и получил приступ. А ему сейчас никак нельзя умирать. Господи, еще лет шесть, и все! Лет шесть, больше ни о чем не прошу! Мальчик еще не готов. Но если ты против… что, если мальчик прав?

– Броах!!! – послал он мысленный зов.

Дзенн явился, как всегда, быстро. Скрипнула дверь, мелькнула тень и перед магом замерла высокая четырехрукая фигура.

– Учитель?

– Скажи, Броах, как думаешь, Ушедший будет мстить?

Брови Броаха удивленно приподнялись. Правая верхняя рука озадаченно почесала надбровья.

– Люди заслужили свою судьбу, – наконец высказался он.

– Ты даже не сомневаешься, – устало произнес маг. – Я тоже человек. Ты забыл об этом?

– Вы уже не человек. Вы маг Тьмы.

Стиор хмыкнул.

– А Раор?

– Он тоже скоро станет магом Тьмы.

– Об этом я не думал…

Наверное, впервые Стиор засомневался в том, что он делает.

– Скажи, чем же вы тогда будете отличаться от тех же людей? Они почти уничтожили ваш народ, вы теперь хотите уничтожить их. В чем отличие?

– Они первые начали.

Стиор несколько секунд вглядывался в пустоту глаз Броаха. Покачал головой. Нет, он так и не научился читать души дзенн.

– Люди – это еще дети. Нельзя убивать детей за то, что они побаловались с огнем, сами не зная, с какой опасностью играют. Наказать надо, но убивать…

– Но чего тогда вы хотите, учитель?

– Равновесия! Я хочу восстановить равновесие этого мира, Броах! Неужели ты не понял за столько времени, что провел рядом со мной?

Дзен пожал плечами.

– Мы не служим Равновесию. И никогда не понимали его.

– Да. И чтобы вернуть равновесие, надо для начала вывести из лесов Тьму. Я надеялся, что именно это и буду делать.

– А разве не так?

– Уже не знаю, Броах. Уже не знаю. – Усталый вздох Стиора заставил Броаха слегка отстраниться. В таком состоянии он мага еще ни разу не видел. Дзенн неуверенно потоптался, сжимая копье в одной из рук.

– Что-то случилось, учитель?

– Мальчик быстро учится. Он уже задает вопросы, на которые я не могу ответить.

– А разве не к этому вы стремились?

– Да. Он хороший ученик. Ладно, иди, Броах. А то люди могут прийти. Я слышал, в деревне ждут чьей-то скорой смерти. Могут попросить отпеть. Не дело, если тебя увидят.

Броах поклонился и исчез. Скрипнула дверь. Маг с трудом поднялся и подошел к окну. Долго вглядывался в небеса, словно пытаясь найти там ответ.

– Осталось ли у тебя хоть капля жалости, или все выела ненависть? – вопросил он в пустоту.

Ответа не было.

Знакомство Раора с Броахом состоялось примерно через полгода, совершенно неожиданно для Стиора, хотя он исподволь и готовил мальчика к встрече. После слов Раора о ненависти маг сделался задумчивым. Подолгу сидел на берегу реки, рассматривая небо, словно желая что-то спросить у него, но не осмеливаясь. Он пытался поделиться своими сомнениями с Броахом, но дзенн просто не понял их. Наверное, впервые со времени знакомства между учителем и учеником пробежала трещина непонимания и недоверия. Броах считал, что вернуть Ушедшего надо в любом случае. Стиор же впервые стал задумываться о последствиях, но и повернуть назад уже не мог. В один из вечеров, когда маг захотел поделиться своими размышлениями с Броахом и снова натолкнулся на стену непонимания, он не выдержал:

– Да что же хорошего в этом?! Скажи, тебе ведь не нравится, как живет твой народ? Почему же ты хочешь такой же судьбы другим?

Спорить было трудно. Броах оставался невозмутимым и отвечал коротко, причем все его возражения сводились к фразе: «Такова судьба». Этот фатализм Стиор терпел с трудом.

– А своя голова у тебя есть? Как ты собираешься служить одному из Трех? Или ты думаешь, что ему нужен попугай?

– Я думаю. Я вам сказал результат своих размышлений.

Стиор вздохнул. Да, Броах сильно изменился с того времени, как он с ним встретился. Сейчас, глядя на невозмутимого, уверенного в себе взрослого дзенна, он вспоминал прежнего озорного юношу, почти мальчишку. Это ли цена, которую стоит платить за исполнение древнего пророчества существа, на чьих глазах погиб его народ?

В этот момент распахнулась дверь, и в дом ворвался Раор. В его неожиданном появлении был виноват сам Стиор, настроивший сигнализацию на ученика. Надо было оставить хотя бы предупреждающий сигнал, тогда мальчику не удалось бы застать мага врасплох, но…

– Учитель!!! Дядя Арсений!!! Я сейчас такое видел… – Что он видел, Раор сказать не успел, так как заметил дзенна. Тот попытался дернуться, чтобы сбежать, но сообразив, что уже поздно, замер. Впервые Стиор заметил растерянность на лице Броаха. Можно было бы порадоваться, что не все чувства у него умерли, только вот ситуация, в которой это выяснилось…

Стиор лихорадочно размышлял, что бы ответить, как оправдаться. Если мальчик сейчас в ужасе выскочит и умчится в деревню – будет беда. Стиор на всякий случай приготовил обездвиживающее заклинание. Рискованно, но… А дальше что делать? Трудно убедить парализованного человека, что не желаешь ему вреда. Тем более, что Раор отличается редкостным упрямством. Кому другому можно было бы и память подправить, но мальчик – прирожденный маг, пусть пока и с непробудившимися способностями. Так что это может и удастся, но сил уйдет… да и результат не гарантирован. Ну, не убивать же, в самом деле, того, кого учишь?

– Раор, мальчик мой…

Тот вдруг подпрыгнул, указал пальцем на замершего дзенна и завопил:

– Это он!!! Учитель, это он!!! Я сегодня его видел!!! И вас! И ему было очень грустно! Очень-очень!

Стиор устало опустился на лавку, покосившись на неподвижного Броаха.

– Раор, начни сначала, пожалуйста, – попросил он. – Я тебя не понимаю.

Разговор принимал какой-то идиотский характер. Мальчик вместо испуга радостно кричит, что уже где-то видел дзенна. Сам дзенн вдруг демонстрирует чувства, хотя маг был уверен, что их у него не осталось. Но поделать ничего Стиор не мог, поэтому оставалось только плыть по течению.

Раор попытался взять себя в руки. Успокоился. Отдышавшись, тут же зачастил:

– Вот его видел! Я уже собирался спать ложиться, когда вдруг передо мной появился он. Вот он! Он смотрел на вас и что-то говорил! Точнее, отвечал вам. И ему было очень плохо! И грустно. – Раор вдруг замолчал и уставился на дзенна. – Мне показалось, что ему грустно, – уже не так уверенно заметил он. – Наверное, вы ссорились, и это очень ранило… это существо. – Раор неуверенно взглянул на дзенна, потом на Стиора. – А кто он?

Броах остался невозмутимым, предоставив вести разговор магу. Тот вздохнул.

– Это долго объяснять. Ты лучше скажи, как здесь оказался.

– Так я же сразу вскочил, как увидел его у вас дома. Уж ваш дом я завсегда узнаю. Прыгнул в окно и – сюда.

– По крайней мере, одна загадка разрешилась. Что же касается твоего вопроса… Я думал, ваше знакомство произойдет позже. Но раз так случилось… Раор, познакомься – это Броах. Охотник народа дзенн.

– Очень прия… Дзенн?! Но, учитель, вы же говорили, что этот народ истреблен!

– Я такого не говорил. Я говорил, что была уничтожена цивилизация дзенн, а не народ. Остатки народа нашли приют в Коствадских лесах. В своих далеких путешествиях я случайно познакомился с ними. Броах вызвался сопровождать меня в странствиях.

– А почему я его видел?

М-да. Умеет мальчик думать, и думать быстро. Сразу задал главный вопрос. С другой стороны, значит, не зря его учил. Это ли не лучшая похвала учителю?

– Точного ответа я не знаю, но предположение есть. Однако! – Стиор властно поднял руку, останавливая готового лопнуть от нетерпения мальчишку. – Этот разговор очень долгий и очень серьезный. И начинать его вот так с бухты-барахты не стоит. Ты сейчас отправишься домой и хорошенько выспишься. А завтра, когда придешь ко мне, мы и поговорим. И не волнуйся, раз уж ты уже познакомился с Броахом, он никуда не денется и тоже будет тут.

– Но, учитель…

– Никаких «но»! Это не тот разговор, который можно вести наспех. Хочешь, чтобы родители заметили твое отсутствие?

Раор сник.

– Но завтра вы, правда, все расскажете?

Стиор молча взглянул на мальчика, и тот заерзал.

– Понял. Понял я. Только… скажите, а потом? Потом можно будет рассказывать об этом?

– Когда узнаешь правду – сам решишь, – серьезно ответил Стиор.

Несколько минут после ухода мальчика в комнате царило молчание.

– Все совсем не так, как должно быть, – вздохнул Стиор. – Что-то в мире идет не так, как следует.

– Учитель…

Стиор поднял руку, останавливая дзенна.

– Прости меня. Я должен был понять, что мои сомнения причиняют тебе боль. Но ты очень умело скрывал чувства…

– Учитель…

– Знаю, что хочешь сказать. Но давай все отложим до утра, раз уж так получилось. Мальчику тоже лучше послушать. Меньше потом повторяться. И… знаешь, наверное, ты прав. Пусть все идет, как идет.

Броах повернулся к двери и заколебался.

– Мне уйти?

– Зачем? Ложись в доме. Чужой не появится, а от Раора скрываться уже бессмысленно.

Броах кивнул, улегся рядом с печкой прямо на полу, свернулся там и тут же уснул. Стиор поглядел на него и вздохнул. Есть чему позавидовать. Никаких сомнений и тревог. Сам маг давно так не мог. И дело не только в возрасте, хотя и он давал о себе знать. Есть еще огромная ответственность, которую взвалил на него учитель. Только сейчас Стиор по-настоящему начал ощущать ее тяжесть. А ведь основное решение будет принимать уже не он. Дальше этот неподъемный груз понесет мальчик, прибежавший этим вечером к нему в дом. Справится ли? Какое решение примет? И что делать ему?

Стиор осторожно провел рукой по кресту на груди, к которому привык и который раньше никогда не носил. Презирая Церковь, маг не терпел никаких ее атрибутов. Надел по необходимости и незаметно как-то свыкся. Поднял крест и внимательно рассмотрел вычеканенный профиль распятого человека.

– Интересно, а что бы ты сказал на это? – пробормотал он. – Одобрил бы действия своих последователей, или отвернулся от них? И каково твое реальное Слово было, а не то, что нам рассказывают сейчас в переделке Второго Спасителя? И почему тебя изображают на этом кресте?

Стиор поежился. С каких это пор его начали интересовать такие вопросы? Однако сейчас он готов был отдать что угодно, только чтобы покопаться в архивах Церкви. В них ведь должно было сохраниться изначальное Слово первого Спасителя. Может, там нашелся бы ответ на его сомнения? Странно… Маг вздрогнул. Давно ли он начал искать ответы у Церкви, которую всю жизнь ненавидел? Однако, поневоле играя роль приходского священника в богом забытой дыре, он не мог не проникнуться этим духом.