Враг моего врага

…Обменяв два небольших камня на увесистый мешок с золотом, Беата, гордо выпятив и без того немаленькую грудь, выбралась из полумрака подвала ростовщика и в моем сопровождении направилась в сторону облюбованного нами района, расположенного в сотне метров от дворцового сада. Комплекс роскошных построек служил жилищем элите местного дворянства. Я лениво брел следом, чувствуя себя немного не в своей тарелке, – рулить переговорами предстояло моей сестре. Я, безусловно, не сомневался в ее способностях, но чувствовать себя на вторых ролях как-то не привык… Однако долго страдать мне не пришлось – вся беседа с хозяйкой приглянувшегося сестре поместья заняла чуть больше десяти минут. И в результате небольшое здание с комплексом вспомогательных построек досталось нам за умопомрачительную по местным меркам сумму – сорок золотых монет. Для сравнения, на один ниангский золотой в его столице можно было безбедно прожить как минимум год. Ни в чем себе не отказывая. Обалдевшая от выложенной на стол горки полновесных монет герцогиня Чиир согласилась освободить поместье в течение двух дней, что нас вполне устроило…

Тем временем мы, неплохо устроившись в местной гостинице, изучали город и намечали пути дальнейшего врастания в местный бомонд… На мой взгляд, проблем с признанием Хвостика возникнуть было не должно: несмотря на то что она не являлась дворянкой по происхождению, согласно местной табели о рангах, она могла завоевать титул на местном аналоге Олимпийских игр. Проводимый два раза в год турнир выявлял самых сильных воительниц королевства и тасовал дворянство вокруг трона, согласно их реальным боевым возможностям… На мой взгляд, система ничуть не хуже выборов в Государственную думу на Земле. Беата, загоревшись изложенной ей идеей, вовсю готовилась к боям – посещала местные палестры, брала уроки у лучших учителей-мечников и эпатировала публику… Мною…

…Первое время меня не замечали – у каждой прохожей дворянки в свите было несколько мужчин, но полное отсутствие у меня макияжа, оружие на поясе и советы, которые я осмеливался давать своей госпоже, – это за какую-то неделю стало притчей во языцех. Нас обсуждали везде – от кабачков на окраинах столицы и до будуаров дворца. Мое появление на улице стало вызывать неслабый ажиотаж – на меня показывали пальцем, некоторые девушки старались походя ущипнуть меня за ягодицы, а одна особо уверенная в себе даже предложила Беате серебряную монету за ночь в моем обществе… А получив отказ, онемела – ведь отказал ей я! Что, по их меркам, было неслыханным! В общем, врастали мы в общество энергично и своеобразно…

…Право на участие в турнире Девяти Сердец надо было завоевать в нескольких отборочных поединках. Первые же бои с участием Хвостика продемонстрировали нам состоятельность нашего с ней плана. А вот зрителям – нет: Хвостик, наслушавшись советов неугомонного Глаза, «работала» впритирку, побеждая противниц по очкам, с минимальным преимуществом. Чтобы иметь возможность зарабатывать деньги на ставках. Все мои попытки урезонить разыгравшуюся девушку натыкались на один и тот же аргумент:

– Денег лишних не бывает!

И очередная горсть серебра отправлялась в кошель, и так забитый золотом и алмазами…

В общем, за неполные двадцать дней предварительных боев Хвостик доказала неподкупным судьям, что имеет право выставляться на основной турнир. Как боец с двумя мечами – восемь других сердец должны были выигрываться в других видах боевых искусств, например в стрельбе из лука или кулачном бою. Беата порывалась выступать одновременно в нескольких дисциплинах, но я настоял на том, чтобы она не переигрывала. И она, слегка повыпендривавшись, согласилась…

Глава 6

Дион

…Завтрак подали в малом зале. За столом, кроме короля Диона, его первого советника Рауля и министра торговли Орина, не было никого. Король уже неделю пребывал в плохом настроении: сватовство одного из иерархов Ордена Алого Топора к его дочери пришлось совершенно некстати, и эта непонятная спешка с въездом посольства в страну его здорово тяготила. «Мало того что не успею даже толком познакомиться с дочерью, как она выйдет замуж и уедет в этот проклятый Корф, так и непонятно, откуда у Ордена информация о том, что у меня она вообще есть… – мрачно думал он. – С другой стороны, союз с ними нам не помешает, да и этот самый Эдмон, говорят, умница и красавец. Дай Бог, чтобы Оливия была с ним счастлива и я не чувствовал бы себя обыкновенным предателем». В этот момент камердинер объявил:

– Барон Морз с сыном!

Дион удивленно поднял голову и взглянул на двери. Лакеи распахнули створки, и в зал вошел барон, изрядно постаревший, но не потерявший прежней стати, а за ним шел высокий, выше его на голову, юноша, в котором даже самый предвзятый зритель сразу увидел бы королевскую кровь. Нос с едва заметной горбинкой, широкий волевой подбородок, густые брови, высокий лоб – в общем, вылитый Дион в юности. Рауль и Орин просто окаменели на месте. Дион улыбнулся, вышел из-за стола, обнял барона, хлопнул его по спине и усадил за стол рядом с собой:

– Что привело тебя в столицу так рано, друг мой? Впрочем, дамы и господа… – Король встал, поднял кубок и, гордо расправив плечи, протянул руку к юноше, спокойно стоящему за спиной старого соратника. – Имею честь представить вам моего сына, принца Керрома, по традиции нашего рода воспитанного в отдаленной провинции под крылышком барона Морза! Хочу выпить за здравие обоих и объявить, что завтрак отменяется – мне есть о чем пообщаться с вновь обретенным сыном!

Рауль и Орин подняли свои кубки в приветствии и тоже выпили за здравие принца. Тот смущенно поблагодарил, потом произнес ответный тост.

Повинуясь взгляду Диона, оба советника встали и быстренько откланялись. Дион, дождавшись, когда гости насытятся, встал и предложил перейти в его кабинет. Через несколько минут все трое удобно расселись возле огромного камина, в котором при желании можно было бы зажарить целого быка. Летом его, конечно, не топили, но аккуратная поленница дров и закопченные стены камина придавали кабинету очень уютный вид. А развешанное на стенах оружие, головы убитых на охоте животных и кипы свитков на полках свидетельствовали о том, что хозяин кабинета умеет сочетать работу и развлечения.

Король Дион внимательно рассматривал сидящего перед ним юношу и с каждой минутой находил в нем все больше знакомых черт. Широкие плечи, массивные предплечья, загрубелые ладони, свидетельствующие о привычке к рукояти меча. Сильные длинные ноги, уверенный в себе взгляд, гордая посадка головы. «Надо же, а он совсем взрослый!» – подумал Дион и, налив себе вина, отогнул ворот камзола. Под левой ключицей обнаружилось небольшое родимое пятно в форме кленового листа.

– Узнаешь, сынок? – спросил он. – Я понимаю, что принять и понять меня сразу будет довольно трудно, но в нашем роду уже почти триста лет дети воспитываются в семьях близких друзей. Начало этому обычаю положил король Альфред, родоначальник нашей династии. Он хотел, чтобы все короли на троне Миера с детства росли среди простого народа, знали все его нужды, были добры, справедливы и при этом лишены таких не красящих короля чувств, как гордыня, презрение к простому народу, излишнее честолюбие и т. д. Шестнадцать лет назад я отдал тебя на воспитание барону, моему старому боевому товарищу. Он удалился от соблазнов двора, чтобы воспитать достойного потомка основателя нашего королевства, короля Альфреда. И вот сейчас ты сидишь передо мной, и я будто смотрюсь в зеркало – так ты мне напоминаешь самого себя в юности. Понимаю твое состояние – точно так же тридцать с лишним лет тому назад мой отец рассказывал мне обо всем этом и точно так же, как и ты, я не понимал, как такое может быть. Да, сынок, ты, скорее всего, – будущий король Миера. Тебе, правда, надо еще многому научиться, многое понять и ко многому привыкнуть, но я думаю, что это не так сложно, как может показаться на первый взгляд. И еще: я понимаю, что сразу принять душой то, что барон – всего лишь твой приемный отец, будет трудно, и я не собираюсь замещать его место в твоем сердце. Мне просто хочется постепенно завоевать твою любовь и уважение и найти в твоей душе место и для себя. А теперь, будь добр, налей своим отцам по кубку доброго вина там, на столе, и давай отметим нашу встречу! – Король протянул принцу свой кубок и повернулся к барону. – А теперь, дружище, расскажи, как тебе жилось все это время?

Принц встал из-за стола, подошел к маленькому столику у окна, на котором стояли кубки с винами, оглянулся на увлеченных беседой приятелей и криво улыбнулся. Потом, разлив по кубкам вино, незаметно провел ладонью над одним из роскошных кубков и, подхватив со столика поднос, тяжело вздохнул. Сделав несколько шагов, взял кубок с подноса и с поклоном протянул королю. Тот встал, приобнял юношу за плечи и, чокнувшись по очереди с ним и бароном, залпом выпил. Принц довольно прищурился, потом спокойно сел в свое кресло и принялся задумчиво потягивать вино, с интересом наблюдая за вновь обретенным отцом. Тот был весел, на его щеках играл румянец, и глаза светились от радости. Он что-то с жаром рассказывал, увлеченно жестикулируя и то и дело хватая барона за рукав, чтобы подчеркнуть тот или иной момент рассказа. Барон поддакивал ему, вставлял односложные реплики и замечания, а в его глазах все больше проявлялся страх.

Рассмеявшись очередной своей шутке, король вдруг замер, схватился за живот и недоуменно посмотрел вокруг. Второй приступ рези оказался сильнее: Дион аж покраснел от напряжения, на его лбу вздулись вены, а пальцы впились в подлокотники кресла. Принц налил вина в пустой кубок, капнул туда из желтого флакона и подошел к королю:

– А теперь, папа, послушай-ка меня. На вот, выпей-ка еще вина и прислушайся повнимательнее к своим ощущениям.

Принц сел в кресло, закинул ногу на ногу и, с нескрываемым презрением глядя на удивленного таким поведением монарха, продолжил:

– Ты думаешь, что, узнав о том, что я – принц, я буду плакать от счастья? Увы, ты не угадал. Я знаю об этом с самого детства. Благодаря твоему «другу», который, к счастью, не разделяет дурацких принципов короля Альфреда. Ну какой нормальный отец выбросит своего сына из дому, а потом, когда тот выживет, будет требовать благодарности? Да никакой! Каждый день своей жизни я просыпался и засыпал, ненавидя тебя. Я хотел пользоваться положенным по званию уважением, жить, как и ты, в роскоши, учиться управлять государством и вообще быть, как и ты, над законом. Ты меня лишил детства, «папа»!

Явная издевка в словах принца резанула слух короля.

– Впрочем, то, как я жил, тебе, наверное, не очень интересно. Что ж, перейду к будущему. Чувствуя себя обиженным и обделенным, я решил получить все сразу. Мне не хочется ждать твоей смерти, чтобы занять трон. Я буду коронован через два дня, и никто не сможет мне в этом помешать. Не волнуйся, все приличия будут соблюдены: ты сам откажешься от трона в мою пользу; кстати, причину можешь придумать сам. А я подарю тебе жизнь!

Дион молчал. Слова сына на миг выбили его из колеи. Но в его глазах медленно разгорался гнев. Он стукнул кулаком по подлокотнику кресла и прогрохотал:

– Не думай, что ты у меня один. И что я позволю какому-то недорослю диктовать свою волю мне, королю Миера! Мне надоел этот спектакль. Убирайтесь вон! Оба! А то я позову стражу!

– К моей искренней радости, поздно! – Принц достал из сумочки на поясе флакон с ядом и показал его королю. – Две капли из этого флакона вызвали те рези в твоем желудке, которые ты почувствовал только что. Потом я дал тебе замедлитель. Ты пока не умрешь. Замедлителя хватит на сутки. Потом он потребуется снова. Иначе недавняя боль покажется тебе цветочками, и в течение шести часов ты отбросишь копыта. Я унаследую трон в любом случае – ты только что признал меня сыном перед своими министрами. Так что ты зависишь от моего отношения к тебе. Не ухудшай его, и будешь жить. Так или иначе, я уже почти добился своего. А остальные твои ублюдки меня не очень беспокоят: я принял меры, чтобы они не долго мешали нам спокойно спать. Ты тут подумай, а мы пока познакомимся с Моей столицей, пообедаем где-нибудь, а вечером мы с бароном надеемся быть приглашенными на большой прием, посвященный моему возвращению. Мы остановимся в таверне «Услада мечника». Там, как говорят, самое лучшее жаркое в Моем городе. Кстати, тебя не удивляет, что я так спокоен? Ведь ты мог бы броситься и зарубить меня на месте. Ну, типа «ни себе ни людям»? Увы, папа, я изучил твой характер. Ты – тугодум. Тебе надо сначала все обмозговать, просчитать все шансы, посоветоваться с друзьями, а уж потом ты хватаешься за меч. Хотя и за меч последние годы ты берешься неохотно: твоя кровь давно остыла! И тебе пора уступить место мне! В сопротивлении нет смысла. Так что имеем честь откланяться. Кстати, не забудь о необходимости приема замедлителя… Твой личный врач, то есть я, прописал его прием на завтрашнее утро!

Оба заговорщика встали, картинно поклонились ошеломленному монарху и вышли из кабинета…

Глава 7

Эрик

Довольные собою, минут через пятнадцать мы ввалились в таверну «Услада мечника», расположенную на перекрестке двух довольно широких улиц, одна из которых вела от ворот города к королевскому дворцу. Видимо, этим объяснялось необычное многолюдье в огромном зале, заставленном столами и столиками. Мы проталкивались между завсегдатаями и пришлым людом, стараясь не задеть кого-нибудь важного, и не сразу нашли свободное место. Узенький край лавки вряд ли был рассчитан на двоих голодных парней, но выбора не было, и я уселся за стол, отвел в сторону колено и хлопнул по нему ладонью, приглашая Винни располагаться и чувствовать себя как дома. Винни удивленно посмотрел на меня, потом чему-то улыбнулся и аккуратно присел на предложенное место. Я помахал прислуге и, удостоверившись, что он заметил мой жест, ткнул товарища локтем:

– Слушай, а задница у тебя совсем не костлявая. Учитывая твою субтильную фигуру, я ожидал худшего. И это меня радует!

Винни вскочил как ошпаренный, покраснел, увидел, что я улыбаюсь, и расхохотался до слез:

– Ты прости меня, пожалуйста, что выросло, то выросло! Но если тебе не хватает костлявости или, скажем, веса, пригласи на свое колено кого-нибудь еще, ну, скажем, вон того мужичка! – он показал пальцем на сидящего неподалеку записного пьяницу, худого настолько, что он напоминал вешалку для того тряпья, что изображало его одежду.

– Или вон того, – палец указал на вошедшего в таверну громилу, чьи плечи не влезали в дверной проем, а пивное брюхо соревновалось в объеме с пузом беременной лошади. Представив себе размеры его задницы, я засомневался в своих силах, рассмеялся и, хлопнув себя по ноге, отказался:

– Да ты сошел с ума! Он же меня раздавит! Предпочитаю твою, Винни! Я к ней уже почти привык!

Винни еще раз внимательно взглянул мне в глаза, потом махнул рукой и шлепнулся на мою ногу.

Завтрак прошел в сосредоточенном молчании, зато, насытившись, мы обнаружили, что за соседним столом освободилось достаточно места для нас обоих. Перебравшись туда, мы оперлись спинами о стену и с выражением полного умиротворения уставились друг на друга. Я вдруг спросил его:

– Слушай, а как получилось, что ты путешествуешь один? Ведь меня не обманешь – и ты точно из каких-нибудь там графов или баронов! А таким положена свита, охрана или что-то еще? Ты что, сбежал из дома?

Глаза Винни потемнели. Он вздохнул, потом потер лицо руками и глухо произнес:

– На меня, моего отца и наших людей по дороге сюда напали какие-то люди. Так получилось, что с одним из своих охранников я отбился в сторону. Мы положили много противников, Эри был изранен так, что еле стоял на ногах. Он заставил меня продолжать путь одного, а сам уехал искать отца. Больше я ничего не знаю… Только могу надеяться на то, что папа еще жив. Понимаешь, я обещал ему попасть во дворец короля. И вынужден был ехать, вместо того чтобы защищать отца, понимаешь? И вот я тут живу, ем, дышу, как ни в чем не бывало, а как он там – не знаю.

Юноша сжал кулаки, исподлобья посмотрел на меня, потом еще раз вздохнул. Я почесал в затылке, отхлебнул из кружки молока, которое заказал вместо вина, и вдруг ляпнул:

– М-да… Признаться, и у меня тоже проблемы! Три дня назад какие-то уроды из Ордена Алого Топора решили пощекотать себе нервы и погадать у моей знакомой гадалки. Что-то в предсказанном ею им не понравилось, и один из них отрубил ей руку. Короче, я убил пару монахов и какого-то дворянина и теперь изгой. Если меня поймают, я буду четвертован, хотя на мне не больше вины, чем на тех ублюдках. У меня дома остался отец, несколько друзей, труппа… Да, черт побери, вся моя жизнь в один момент рухнула как карточный домик. И вот теперь я хочу найти себе место в этом мире, только вот не представляю какое… – Я допил молоко, оставшееся в моей кружке, и посмотрел на Винни. Тот грустно похлопал меня по плечу и с сочувствием в голосе сказал:

– Ладно, ну их, эти проблемы. Пробьемся! А знаешь, мне будет жалко с тобой расставаться. Но, увы, я дал слово. И теперь мне надо во дворец…

– А дальше что? – с надеждой в голосе спросил я. – Может, тогда, когда ты выполнишь свое задание, ты вернешься сюда, а? Если честно, то мне так неуютно одному. Я бы с удовольствием поехал с тобой на поиски твоего отца…

Винни горько усмехнулся и задумчиво пожал плечами:

– Что-то я сильно сомневаюсь в том, что я буду сам себе хозяином. Но за предложение – спасибо. Что ж, мне, наверное, пора. Если у тебя есть немного времени, то проводи меня во дворец, ладно? И еще: возьми себе Рыжего! Пусть у тебя останется хоть что-то на память обо мне.

Я молча кивнул, жестом подозвал слугу, расплатился и вышел из-за стола.

Всю дорогу до дворца Винни молчал, о чем-то напряженно думая. И лишь перед самыми воротами, уже спешившись, попросил:

– Подожди меня в «Усладе мечника» пару часов, ладно? А то у меня какое-то нехорошее предчувствие. А может, я просто боюсь? – добавил он, потом поправил свою неизменную шапку, пожал протянутую руку и вошел в ворота. Я проводил его взглядом, посторонился, пропуская выезжавшую из ворот процессию, отъехал в сторону и запрокинул голову, пытаясь получше рассмотреть это чудо архитектуры.

…Стены крепости, во внутреннем дворе которой располагался королевский дворец, производили довольно гнетущее ощущение: черные, закопченные временем каменные блоки без сколько-нибудь заметных стыков между ними возносились на высоту десяти-двенадцати человеческих ростов. Узкие бойницы, нависающая громада надвратной башни, массивные зубцы поверх стены, ничуть не тронутые разрушением, и собранные, внимательные воины повсюду заставляли чувствовать себя маленьким и бессильным. Впрочем, нападать на замок я не собирался, поэтому, полюбовавшись вдоволь на прогуливающихся по прилегающей площади дам и кавалеров, сопровождаемых охраной или просто спешащих куда-то по своим делам, я развернул коня и медленным шагом поехал обратно в таверну.

Глава 8

Оливия

Простившись с Эриком, я немного расстроилась, что, впрочем, не сильно изменило мое настроение: чувствовать себя хуже дальше было просто некуда, и, пройдя ворота, подошла к первому попавшемуся офицеру. Ладный, довольно симпатичный молодой мужчина на мой вопрос, где я бы мог найти начальника охраны дворца, неожиданно грубо послал меня подальше и посоветовал не отвлекать его от важных дел. Эх, будь здесь папа, я представляю, какое количество важных дел ввалило бы ему его же начальство! Хотя мечты мечтами, а дело делом. Следующий встречный небрежным кивком направил меня в небольшое здание, притулившееся к крепостной стене метрах в пятидесяти от ворот. У дверей двухэтажного домика стоял часовой с алебардой в руке. На мою просьбу проводить меня к командиру он предложил мне подождать немного, так как он занят. Как ни странно, ожидание не затянулось надолго, и уже через полчаса, получив в руки свиток, переданный мне Эри, он унесся во дворец, попросив меня подождать. Я философски прислонилась к стене и принялась озираться вокруг, пытаясь унять внутреннюю дрожь.

Еще минут через двадцать начальник караула вернулся в сопровождении невысокого седого дворянина, который церемонно поклонился, представился первым советником короля, бароном Раулем де Одри, и предложил мне следовать за ним. Уголька со всей моей поклажей почему-то оставили под охраной караульного возле кордегардии. Пройдя по двору до ближайшей двери в главное здание, мы углубились в лабиринт коридоров и лестниц, по которым я без посторонней помощи уже минут через пять не нашла бы дорогу обратно. Барон почти бежал по коридорам, и, чтобы не отстать, мне приходилось периодически переходить на бег, что несколько увеличило мое удивление: по моим представлениям, вельможи такого ранга вообще не должны уметь передвигаться так быстро! Их удел – плавное и величавое передвижение в пространстве в окружении расфуфыренной свиты…

Вскоре мы остановились у какой-то ничем не примечательной двери. Барон пригласил меня зайти внутрь, а сам остался снаружи. Пожав плечами, я осторожно сделала шаг внутрь. Первое, что бросилось мне в глаза, когда я освоилась с тусклым освещением, было весьма бедное убранство маленькой комнатки, явно не оправдывающей названия места, где король мог встретиться со своей дочерью после многолетней разлуки. Поэтому, увидев перед собою массивную фигуру в небольшой, сдвинутой чуть набок короне, я растерялась. Мой реверанс, при отсутствии платья и так смотревшийся довольно глупо, вышел на редкость коряво. Я покраснела, опустила взгляд и пробормотала:

– Здравствуйте, Ваше Величество!

Король молча подошел ко мне, расстегнул верхние пуговицы на моем камзоле, отогнул воротник вниз, потер пальцем родинку в форме листика под моей левой ключицей, потом вздохнул, обнял меня и наконец прошептал:

– Здравствуй, Оливия! Вот уж не думал, что буду встречать тебя таким вот образом! И такими грустными известиями. – Он взял меня за руку, отвел к дивану, укрытому старым, потертым пледом, посадил меня на него, сел на пол, вытянул ноги и, откинув голову на подлокотник, посмотрел на меня. – Доченька, к моему сожалению, у меня плохие новости… За последний день произошло столько ни в какие рамки не укладывающихся событий, что я просто не могу оставить тебя тут… Я постараюсь рассказать тебе все, что успею, а уж ты попробуй меня понять, ладно? – В его голосе было столько боли, что я просто кивнула, закусила губу и постаралась сдержать навернувшуюся было слезу.

Король, или, как я, наверное, должна была называть его, папа, как-то по-детски взъерошил кулаком свои волосы, потом опять вздохнул и, словно бросаясь в воду с обрыва, произнес:

– Я так рад тебя видеть, девочка моя! Но я вынужден просить тебя бежать. Мой дом сейчас не безопасен для тебя. У меня совсем нет времени все объяснять, но все подробности о том, о чем я не успею тебе рассказать, в этом письме. – Он протянул мне довольно толстый свиток и добавил: – Граф Норенго, твой приемный отец, пропал без вести. На месте засады обнаружено четыре с лишним десятка трупов. Тела графа среди них нет. Кроме того, пропал посол Ордена, который ехал сватать тебя для сына своего сюзерена. Все посольство в полном составе тоже убито. Кроме них, там нашли четырех воинов в доспехах твоего отчима. Нападавшие не опознаны, и я думаю, что если мы не предоставим убедительных доказательств своей невиновности, может начаться война. Будем надеяться, что графу удалось выбраться живым, хотя не исключен вариант с его пленением. Но будем надеяться на лучшее. Однако в любом случае тебе нельзя возвращаться в его имение: твоей жизни тоже угрожает опасность. Твой старший брат решил узурпировать власть и послал убийц на поиски своего брата-близнеца и тебя. Меня он уже отравил, и я, скорее всего, уступлю ему трон через пару дней. У него наверняка есть сообщники во дворце и среди знати по всей стране. Поэтому я не знаю, куда тебя отправить.

Увидев слезы, выступившие у меня на глазах, он привстал с пола, погладил меня по волосам, поцеловал меня в лоб и прошептал:

– Я так жалею, что не увидел тебя раньше! Но долг перед страной и народом не оставлял мне выбора. И я чувствую себя зверем в цирке, который по знаку дрессировщика послушно прыгает сквозь огненный обруч. И этот прыжок станет для меня последним. Я не боюсь смерти, Оливия, но что будет с тобой без меня? Дни мои сочтены. Нейтрализовать яд в моей крови дворцовые врачи не в состоянии. Я бы мог убить принца, но кто унаследует престол? Увы, некому. Люк, твой второй брат, – калека! Его поломал медведь. Ему не хватит сил обуздать алчущих власти честолюбивых соперников, да и народу не нужен такой король… За ним не пойдут… Ты – женщина. А ввергать страну в пучину междоусобных войн я не могу. Твой брат все рассчитал верно. И я откажусь от трона в его пользу. Хотя знаю, что ничего хорошего стране это не принесет. А что делать?

Король Дион тяжело встал, протянул мне небольшой сверток и добавил: