ХX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной Европы

В дополнение к этому, более раннее, изданное в декабре 1944 года «Руководство для военной администрации в Германии» содержало списки нацистских политических организаций, подлежавших ликвидации (в них содержалось 27 наименований структурных подразделений партийного аппарата, 5 типов региональных и местных отделений партии, 26 наименований профессиональных, политических и других партийных организаций, а также 8 парамилитаристских и полицейских организаций)[28].

Кроме того, «Руководство» содержало списки чиновников и государственных служащих, подлежащих увольнению или временному отстранению от должности; списки позиций в нацистских партийных организациях и структурах, а также типов отношений к партии, которые должны были служить основанием для дисквалификации, а также квазиправительственных позиций, с которых должны были быть удалены ключевые должностные лица[29].

Упомянутая выше директива JCS № 1067 также ставила перед военным губернатором американской оккупационной зоны задачи уничтожения нацистских институтов и очищения общественных структур от нацистской идеологии. В первую очередь ликвидировалась «нацистская партия, ее формирования, аффилированные ассоциации и контролируемые организации, а также все нацистские общественные институты, которые были созданы в качестве инструментов господства партии», и запрещалось их возрождение в любой форме (§ 6 (а)). Также отменялись «законы, направленные на установление политической структуры национал-социализма и основы гитлеровского режима, и все законы, указы и постановления, вводившие дискриминацию по признаку расы, национальности, вероисповедания или политических убеждений» (§ 6 (b)).

Распускались все структуры вооруженной организации нацистской партии СС (Schutzstaffeln, SS) и тайной политической полиции гестапо (Gestapo, сокращение от Geheime Staatspolizei), вооруженные силы вермахт (Wehrmacht) и парамилитаристские формирования – СА (Sturmabteilung, SA) и пр. (§ 12). Уголовная полиция и полиция общественной безопасности переходили под контроль военного командования и могли возобновить работу лишь после того, как оттуда увольнялись все нацистские кадры. Закрывались все чрезвычайные суды, включая народные (Volksgerichte) и специальные суды (Sondergerichte), действовавшие в Третьем рейхе. Временному закрытию подлежали уголовные, гражданские и административные суды: они могли возобновить работу под жестким контролем военной администрации только после проверки персонала и их «очищения от любых нацистских проявлений» (§ 11)[30]. На таких же условиях, то есть после тщательной денацификации преподавательского состава, могли возобновить работу учреждения начального, среднего и высшего образования. В них запрещалось использовать учебные пособия и программы, основанные на нацистских и милитаристских учениях. Американское оккупационное правительство объявляло о намерении создать скоординированную систему контроля над немецким образованием и разработать программу переориентации «для ликвидации нацистских и милитаристских доктрин и поощрения развития демократических идей» (§ 14).

В сентябре 1945 года в американской зоне был введен дополнительный законодательный запрет нанимать бывших членов нацистской партии и ее дочерних организаций, включая СС, СА, гитлерюгенд (Hitlerjugend) и др., на любые руководящие должности в коммерческих структурах[31].

Американцы не только опережали союзников по коалиции в реализации денацификационных мер, но и постоянно настаивали на унификации политики во всех четырех оккупационных зонах[32]. Со временем программа денацификации, разработанная американцами, стала общей политикой союзников. Практически дословно цитируя директиву JCS № 1067, решение Потсдамской конференции от 1 августа 1945 года провозглашало: «Все члены нацистской партии, которые были больше, чем номинальными участниками ее деятельности, и все другие лица, враждебные союзным целям, должны быть удалены с общественных или полуобщественных должностей и с ответственных постов в важных частных предприятиях. Такие лица должны быть заменены лицами, которые по своим политическим и моральным качествам считаются способными помочь в развитии подлинно демократических учреждений в Германии»[33].

5 июня 1945 года был создан Контрольный совет в Германии (также известный как Союзный контрольный совет, или СКС) – совместный орган четырех союзников в составе главнокомандующих оккупационными войсками СССР, США, Великобритании и Франции. Контрольным советом были изданы директивы и законы, призванные искоренить нацистские проявления в общественной жизни Германии, во многом аналогичные принятым ранее в американской зоне. Так, закон СКС № 1 от 20 сентября об отмене нацистского законодательства и закон № 2 СКС о роспуске и ликвидации НСДАП и ее дочерних организаций от 10 октября фактически воспроизводили ранее принятые военным командованием США законы № 1 и 5[34]. В основе принятого 30 октября закона СКС № 4 о реорганизации немецкой судебной системы лежал американский закон № 2[35]. А директива СКС № 24 «Об устранении нацистов и других лиц, враждебных союзным целям» повторяла апрельскую директиву JCS № 1067 и изданную в июле 1945 года американскую директиву «Устранение и исключение нацистов и милитаристов»[36]. Директива № 24 Союзного контрольного совета устанавливала единую политику денацификации во всех четырех оккупационных зонах[37].

По разным оценкам, специальным подразделениям американской военной администрации удалось рассмотреть в 1945–1946 годах чуть более 1,6 млн анкет и отстранить от должности или не допустить к ответственной работе около 375 тыс. человек, что означало удаление с государственной службы около 40 % персонала[38]. В британской зоне к лету 1946 года было рассмотрено 870 тыс. анкет и около 200 тыс. человек были не допущены к работе или столкнулись с различными ограничениями. Еще приблизительно 195 тыс. немцев подверглись различным штрафам и ограничениям во французской зоне. Больше всего уволенных или не допущенных к работе оказалось в советской зоне: в марте 1947 года таковых насчитывалось уже 390 тыс. человек[39].

С марта 1946 года в американской зоне начался второй этап денацификации. Поскольку американский политический курс предполагал постепенную передачу управления страной в руки самих немцев, полномочия по денацификационным проверкам передавались немецким земельным правительствам. 5 марта 1946 года был принят закон «Об освобождении от национал-социализма и милитаризма» (закон № 104), разработанный министерствами юстиции земель Бавария, Гессен и Баден-Вюртемберг, входивших в американскую зону. Его принципы в октябре того же года были распространены директивой СКС № 38 и на другие зоны оккупации[40].

На основании закона № 104 в каждой федеральной земле (Land) были созданы министерства политического освобождения (Ministerium für politische Befreiung), а в каждом городе и округе (Kreis) – судебные трибуналы (Spruchkammer) и апелляционные трибуналы для пересмотра решений. Судебные трибуналы состояли как минимум из трех членов – председателя и не менее двух консультантов не моложе 30 лет. При трибунале работал прокурор, который отвечал за прием и изучение регистрационных форм, заявлений, разоблачительных сведений и другой информации, касавшейся ответственных персон, проводил расследования и выступал в трибунале в качестве обвинителя (§ 33). Все члены трибунала назначались на должности министром политического освобождения, на которого была возложена основная ответственность за реализацию закона (§ 24, 25, 26). В законе уточнялось, что министры, как и все причастные к денацификации чиновники, должны «быть известны как оппоненты нацизма и милитаризма, отличаться безукоризненностью, честностью и справедливостью» (§ 28)[41].

По новым правилам каждый немец, достигший 18-летнего возраста, должен был зарегистрироваться, заполнить подробную биографическую анкету (Meldebogen) и пройти через процедуру проверки. Судебные трибуналы принимали решения о причислении зарегистрировавшихся к одной из пяти категорий, каждая из которых подробно описывалась в законе: 1) главные виновные (Hauptschuldige), 2) виновные (активисты, милитаристы, извлекатели пользы) (Belastete), 3) незначительно виновные (Minderbelastete), 4) попутчики (Mitläufer) и 5) невиновные (Entlastete), и о присуждении наказаний[42]. Всего было создано 545 судебных трибуналов по денацификации со штатом 22 тыс. человек. Приблизительно за два года, к концу мая 1948-го, в американской зоне, где проживало чуть более 17 млн человек, зарегистрировалось около 13,2–13,4 млн немцев[43]. Из них около 3,3–3,6 млн человек (или около 27 %) подпадали под действие закона: они состояли ранее членами НСДАП или ее аффилированных организаций и должны были предстать перед судебными трибуналами[44].

Однако вскоре обнаружилось, что подход немецких судебных трибуналов к денацификации существенно отличался от американского. Немецкие денацификационные органы выносили более мягкие приговоры, причисляли подозреваемых к более низким категориям виновности, нередко пересматривая уже вынесенные решения американских трибуналов, затягивая рассмотрение дел и пр. Как объяснял исследователь денацификации Уильям Гриффит, ответственные за денацификацию немецкие министры, будучи подотчетны земельным парламентам (Landtag), партиям и избирателям, зависели от общественного мнения, а немецкое общество оказывало все большее сопротивление денацификационным мерам[45].

Неэффективность работы трибуналов и частая несправедливость выносимых приговоров (слишком мягкие для главных нацистов и слишком суровые для номинальных) дискредитировали весь процесс в глазах тех немцев, кто изначально являлся сторонником денацификации. Как уточняет историк, автор книги «Денацификация Германии 1945–48» Перри Биддискомб, поддержка принимавшихся мер начала сокращаться, «как только стало ясно, что денацификация реализуется непоследовательно и что отдельные нацисты могут сохранять или заново получать свои посты»[46]. В результате доля жителей американской зоны, довольных процессом денацификации, сократилась с 57 % в начале 1946 года до 32 % в 1947-м, а к 1949 году она упала до 17 %[47]. Даже те, кто изначально был уверен в необходимости очищения общества от нацистских кадров, со временем проникались все большим скептицизмом в отношении проводившейся политики.

И тому были реальные причины. Процесс денацификации в руках немецких исполнителей постепенно превращался в фарс. Дело было не только в колоссальной перегруженности трибуналов, буквально заваленных десятками тысяч анкет, но и в атмосфере неприятия, интриг и давления, которая формировалась вокруг денацификационных органов и персонала.

Больше других были заинтересованы в затягивании судебных разбирательств высокопоставленные нацисты, стремившиеся избежать наказания. Лица, причисленные к двум первым категориям виновности, могли быть отнесены к более низкой категории на основании представляемых ими доказательств (§ 34, 39 закона № 104). Поэтому «довольно скоро трибуналы наводнило огромное количество всевозможных сертификатов, оправдательных бумаг, рекомендательных писем о том, что обвиняемый вел образ жизни истинного христианина и не был активным нацистом»[48]. Эти «обеляющие» нацистов свидетельства стали широко известны как «персил-удостоверения» (Persilscheine) по названию популярного моющего средства. Возникала ситуация круговой поруки, когда местные жители оказывали друг другу услуги в денацификационных судах, выступая там в качестве свидетелей «добропорядочности» и «благонадежности» соседей, родственников и сослуживцев. Процветал черный рынок, где наиболее богатые и влиятельные могли приобрести справки, помогавшие «очиститься» и попасть в категорию номинальных нацистов. Критикуя реализацию программы, исследователь денацификации в Баварии Лутц Нитхаммер язвительно назвал ее «фабрикой по производству попутчиков» (Mitläuferfabrik)[49].

Мелкие же нацисты стремились как можно быстрее реабилитироваться и вернуться к работе (закон накладывал ограничения на трудоустройство до вынесения приговора). В результате трибуналы оказывались перегружены разбирательствами по делам рядовых членов партии, в то время как наиболее высокопоставленным партийцам и чиновникам нередко удавалось замести следы и избежать ответственности.

Другой проблемой, с которой сталкивались организаторы трибуналов, была нехватка кадров. В ранней статье о денацификации Элмер Плишке приводил высказывание министра политического освобождения одной из земель: тот сетовал, что должен назначить «десять тысяч политически надежных и опытных немецких судей», но «понятия не имеет, где найти даже малую долю от этого числа»[50]. В результате трибуналы нередко комплектовались бывшими членами нацистской партии: по данным одного из отчетов 1948 года, примерно 60 % судей и 76 % прокуроров в денацификационных судах Баварии в прошлом сами были членами НСДАП[51].

Для сокращения нагрузок и ускорения работы трибуналов американскому командованию пришлось пойти на смягчение условий денацификации. Уже в 1946 году были объявлены две амнистии: в августе от денацификации были освобождены молодые люди младше 28 лет, родившиеся после 1 января 1919 года, а 24 декабря были амнистированы бывшие нацисты с низким доходом и инвалидностью. В обоих случаях под амнистию попадали лишь те, кто не был отнесен к двум первым категориям виновности и не обвинялся в военных преступлениях. Так называемые «молодежная» и «рождественская» амнистии освободили от денацификации около 2 млн человек[52].

Всего к июню 1948 года было амнистировано около 2,4 млн немцев, а перед трибуналами предстали около 950 тыс.[53] Из них главными виновными были признаны лишь 1635 человек, виновными 21 965, незначительно виновными 106 200, попутчиками 483 598, остальные приблизительно 333 тыс. человек либо были признаны невиновными, либо производство по их делам по разным причинам было прекращено. К различным срокам заключения были приговорены лишь 9,6 тыс. человек, большинство отделались штрафами[54]. Еще более мягкими оказались результаты проверок во французской зоне: рассмотрев 670 тыс. дел, судебные трибуналы отнесли только 13 человек в первую категорию, 936 – во вторую, 16 826 (2,5 %) – в третью, 298 789 (15 %) – в четвертую, а 52 % дел были попросту прекращены[55].

Между тем усиливалось противостояние между западными странами и Советским Союзом. В ответ на решение включить Западный Берлин в сферу действия «плана Маршалла» СССР устроил транспортную блокаду, длившуюся с июня 1948 по май 1949 года. На этом фоне программа денацификации постепенно сворачивалась. В письме американского военного правительства земельным военным губернаторам от 27 марта 1948 года говорилось о необходимости ускорить завершение денацификационных судов в американской зоне, поскольку «с точки зрения целей военного правительства в Германии важно, чтобы эта программа была окончена быстро»[56]. Согласно прилагаемым к письму уже вторым за полгода поправкам к закону о денацификации (первые были приняты в октябре 1947 года), те лица, кто не классифицировались как главные виновные, но состояли ранее членами преступной организации, могли теперь быть отнесены к категории попутчиков, а затем амнистированы или оштрафованы. С попутчиков были сняты ограничения по трудоустройству в период ожидания решений трибуналов[57].

В конце мая 1948 года американская военная администрация почти полностью сняла свой контроль над денацификацией (англичане официально завершили программу в январе того же года), а немцы обрели практически полную независимость и постарались свернуть процесс как можно скорее. В преддверии первых выборов в бундестаг, прошедших в западных землях в августе 1949 года и ознаменовавших образование нового независимого государства Федеративная Республика Германия (ФРГ), денацификация была почти полностью завершена.

Судебные процессы над военными преступниками

Параллельно с очищением от нацистских кадров проводились аресты десятков тысяч фактических или предполагаемых военных преступников, а также тех, кто представлял, по мнению военной администрации, возможные угрозы безопасности в период оккупации. Директива JCS № 1067 определяла, что обязательному «автоматическому аресту» (Automatischer Arrest) подлежали, в частности: «1) должностные лица нацистской партии НСДАП и ее формирований, аффилированных ассоциаций и контролируемых организаций, начиная с уровня лидеров местных групп (Ortsgruppenleiter) и должностных лиц эквивалентного ранга; 2) все сотрудники политической полиции, включая гестапо и Службу безопасности СС; 3) офицерский и младший офицерский состав Ваффен СС (Waffen-SS) и все члены подразделений СС; 4) все офицеры Генерального штаба; 5) офицеры полиции, имеющие звание выше лейтенанта; 6) кадровые офицеры СА; 7) ведущие должностные лица всех министерств и другие высокопоставленные чиновники начиная с уровня глав городских и сельских администраций (Bürgermeister), а также лица, которые занимали аналогичные должности, гражданские или военные, в администрации стран, оккупированных Германией; 8) нацисты и нацистские сторонники, занимающие важные и ключевые позиции в: а) национальных и региональных гражданских и экономических организациях; б) корпорациях и других организациях, в которых правительство имело крупные финансовые интересы; в) промышленности, торговле, сельском хозяйстве и финансах; г) образовании; д) судебной системе; е) прессе, издательствах и других агентствах, распространяющих новости и пропаганду[58]; 9) все судьи, прокуроры и должностные лица народного суда, специальных судов и других чрезвычайных судов, созданных нацистским режимом; 10) любой гражданин любой из стран Объединенных Наций или связанных государств, предположительно совершивший преступления против своего национального законодательства в поддержку немецких военных усилий; 11) любое другое лицо, чье имя или должность указаны в списках, представленных Объединенным комитетом начальников штабов, или о котором поступит отдельное уведомление»[59].

Это был неполный список: директивой JCS № 1067 военный губернатор наделялся правом «арестовывать и удерживать под стражей до судебного разбирательства со стороны соответствующего квазисудебного органа», который должен был быть создан им же, «всех лиц, которые могли поставить под угрозу выполнение целей военного командования» (§ 8).

В «Руководстве для военной администрации в Германии» 1944 года содержались списки должностных лиц нацистской партии, правительства, полиции и парамилитаристских структур, подлежавших интернированию с приблизительными оценками их численности. Наиболее массовыми категориями, согласно этому документу, были: весь персонал гестапо и СД (по 15 тыс. человек); все офицеры СС (8 тыс.); все офицеры Ваффен СС (60 тыс.); офицеры СА выше ранга штурмбаннфюрера (Sturmbannführer) (30 тыс.); офицеры гитлерюгенда выше ранга штаммфюрера (Stammführer) (20 тыс.); члены Национал-социалистического механизированного корпуса (НСМК; Nationalsozialistisches Kraftfahrkorps, NSKK) в ранге штаффельфюрера (Staffelführer) и выше (10 тыс.); офицеры Национал-социалистического авиакорпуса (НСФК; Nationalsozialistisches Fliegerkorps, NSFK) в ранге штурмбаннфюрера и выше (5 тыс.), все члены партии в ранге берайхсляйтера (Bereichsleiter) и выше (30 тыс.), руководители немецкой военной и гражданской администрации в оккупированных странах и территориях (3 тыс.) и др.[60] По разным оценкам, в западных зонах оккупации было таким образом арестовано от 200 до 250 тыс. человек. По имеющимся данным, 100 тыс. арестов были произведены в американской зоне, около 90 тыс. – в английской, остальные – во французской[61]. Примечательно, что эти числа фактически совпадали с предложениями группы Ноймана – Кирххаймера – Маркузе из Управления стратегических служб США.

Как и в случае с денацификацией нацистских кадров, политика в отношении нацистов, подвергшихся автоматическому аресту и интернированию с момента начала оккупации, постепенно смягчалась в ситуации назревающей холодной войны. В феврале 1946 года категории подлежавших обязательному аресту были существенно сокращены. Те, кто по новым правилам не подпадал под автоматический арест, должны были пройти проверку. Те, кто не подозревался в военных преступлениях и не привлекался судом в качестве свидетеля, были освобождены. В октябре 1946 года все лагеря для интернированных гражданских лиц были переданы в руки немецких властей, которые могли судить этих граждан на основании закона № 104.

На начальном этапе, как следует из отчетов военного губернатора, дело продвигалось очень медленно: до конца марта 1947 года немецкими трибуналами были вынесены приговоры лишь в отношении 262 интернированных из 50 747 остававшихся под стражей (включая 26 212 бывших офицеров СС, 17 471 члена нацистской верхушки, 1430 гестаповцев, 740 членов СД и 4894 представителей других категорий)[62]. В 1947–1948 годах, в контексте усиливавшегося противостояния с Советским Союзом и стремления западных союзников как можно быстрее завершить денацификацию в своих зонах, процесс освобождения интернированных был ускорен: чаще всего они освобождались с учетом отбытых сроков или приговаривались к штрафам. Так, в конце июля 1948 года в лагерях американской зоны оставалось лишь 3542 человека, из которых 1390 отбывали сроки, назначенные трибуналами[63]. А к концу года число интернированных исчислялось лишь несколькими сотнями[64].

Для сравнения: в советской зоне оккупации Германии интернированию были подвергнуты 150 тыс. человек, из которых 17 тыс. были осуждены советскими военными трибуналами. Находясь в заключении, 44 тыс. интернированных погибли от ужасных условий содержания и болезней, а около 25 тыс. были депортированы в СССР и Польшу на принудительные работы[65].

Помимо автоматического ареста и последующего интернирования в специально организованные лагеря по факту принадлежности к ключевым организационным структурам Третьего рейха, союзники занимались активным поиском отдельных подозреваемых в военных преступлениях, которые впоследствии должны были понести личную ответственность за свои деяния, представ перед судом.

Два различных типа помещения под стражу – задержание с последующим интернированием подлежавших «автоматическому аресту» и аресты подозреваемых в тяжких преступлениях – были определены директивой Контрольного совета № 38 «Арест и наказание военных преступников, нацистов и милитаристов; интернирование, контроль и надзор за потенциально опасными немцами» от 12 октября 1946 года. Среди целей этого документа, устанавливавшего общую линию поведения союзников в период оккупации Германии и согласовывавшего «некоторые детали в отношении определения категорий и характера наказаний и санкций», были указаны: «a) наказание военных преступников, нацистов, милитаристов и промышленников, которые вдохновляли и поддерживали нацистский режим; б) полное и окончательное уничтожение нацизма и милитаризма путем изоляции видных участников или сторонников этих идей и путем ограничения деятельности этих лиц; в) интернирование немцев, которые, не являясь виновными в определенных преступлениях, считаются опасными для союзных целей, а также контроль и надзор над другими, которые считаются потенциально опасными»[66].

Результатом совместных усилий союзников по привлечению к уголовной ответственности руководителей Третьего рейха стал Международный военный трибунал (МВТ) в баварском Нюрнберге. Трибунал, организованный после долгих согласований в ходе нескольких встреч «Большой тройки», был создан на основании Устава, выработанного и утвержденного правительствами государств-союзников в ходе Лондонской конференции 8 августа 1945 года[67].

Трибуналу предшествовал длительный подготовительный процесс. В октябре 1943 года на Московской конференции союзниками была принята Декларация об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства, в которой подчеркивалось, что главные нацистские преступники, «преступления которых не связаны с определенным географическим местом», «будут наказаны совместным решением правительств-союзников» (остальных виновных в преступлениях было решено отсылать в те страны, где преступления были совершены, «чтобы они могли быть судимы и наказаны в соответствии с законами этих освобожденных стран»)[68].

Ключевая роль в разработке проекта и подготовке международного трибунала принадлежала американским юристам. Первый проект соглашения о создании МВТ был представлен американцами 3 мая 1945 года на совещании руководителей внешнеполитических ведомств СССР, США и Великобритании в Сан-Франциско. С 26 июня по 8 августа того же года в ходе конференции представителей СССР, США, Великобритании и Франции в Лондоне проводились выработка соглашения и Устава МВТ, согласование позиций относительно предъявленных обвинений, выявление и систематизация доказательств, определение функций и обязанностей трибунала. К концу лета был согласован список главных военных преступников, опубликованный 29 августа[69].