Дар в наследство

«Ты?!» – казалось, клубы мрака сгустились, уплотнились, формируя тень, и над Лианой нависла чёрная сгорбленная фигура: «Ты, цыганка, чистая дочерь вольных ветров! Молю тебя, помоги мне!»

С удивлением девушка подняла лицо и заглянула в кошмарные провалы пустых глазниц.

– Помочь? Тебе? Посмотри, что ты сделала с моими подругами? – терзавший душу страх куда-то улетучился, и девушка, смело вскинув голову, поднялась на ноги.

«Это проклятье! – прошелестело печально. – Оно не даёт приблизиться смертным. В один-единственный день я могу получить прощение, но люди гибнут, замерзая и превращаясь в холодный бездушный кусок льда!»

– Но я? – начала было Лия… «Но ты другая.» – чёрным хлыстом потянулась рука и отпрянула, призрак покачнулся, тьма заколебалась. И из бездонного провала на месте рта раздался душераздирающий вой: «Прости меня, дочь ветров! Отпусти мою душу! Дай упокоиться в мире, соединиться с любящей семьёй. Видит Бог, невольно я стала орудием смерти. Прости, Велиана!»

Девушка, вздрогнув, попятилась. Такое неподдельное горе волнами боли наполняло густеющее пространство, разламывало, размывало границу миров. Сердечко цыганочки дрогнуло, остановившись на миг, и с новой силой забилось, разливая по венам тепло.

«Помоги ей…» – на грани слышимости родился шёпот. Лиана обернулась. Рядом с застывшими ледяными статуями, стояла маленькая смуглая девчушка, кое-как укутанная в куцые лохмотья. «Помоги…» – разлепились бескровные губы. Присев перед девочкой, Лия взглянула в распахнутые смоляные озёра, что-то родное, до боли знакомое шевельнулось в душе. Обхватив бледные щёчки своими ладонями, Лиана воскликнула.

– Бабушка?!

Девчушка улыбнулась, и озорные искорки оживили смолу, расплескав мириады огней. Да, это были глаза её бабушки, той самой, к которой малышка так часто прижималась в ночи, скрываясь от жутких кошмаров. Озорно сверкнув глазками, малышка взяла руку девушки своими тонкими ледяными пальчиками и, не по-детски сжав их, повторила: «Лиана-Велиана, девочка моя, помоги ей, и ты поможешь сама себе. Твоё сердечко чисто и светло, оно всё знает, всё чувствует. Не со зла Анна погубила тебя, матушка! Сполна искупила она грехи свои. Прости, отпусти её!» – и взмахнув второй бледной ручонкой, девочка выцепила в клубящемся пространстве пятипалую черноту и ловким движением соединила обе конечности.

– Матушка? … – промелькнуло в голове, затуманивая разум, переворачивая душу. Жалобный вой чёрного призрака древней скиталицы жгучей иглой кольнул сердце и устремился дальше, в пучину страданий, туда, где всё это началось.

Глава 5

Очнулась Лиана, когда Пахом, усадив барыню на облучок, пошёл прочь, горестно тряся головой.

– Куда это ты? А ну стой! – грозный окрик хозяйки остановил кучера. Она стояла у саней, царственным жестом протягивая плётку, стройная, как спица, в свои-то 74!

– Дык вы ж изволили… – затараторил сбиваясь.

– А теперь опять изволю. И не перечь мне, ирод! – Лиана глазами купчихи ясно видела, как под усами мужика расплылась довольная улыбка.

– Кто угостит даму? – повернувшись к саням, старуха, стянув с облучка меховые подклады, ловко бросила ими в гостей. Те засмеялись, заулюлюкали. Соорудили пушистый престол и, подняв на руки благодетельницу, чинно усадили, с поклоном вручив хрустальный бокал. Игристое шипело и булькало, пузырьки нежно щекотали нёбо. Поддавшись всеобщему веселью, Анна-Велиана с головой погрузилась в безрассудное празднество! Пахом виртуозно срезал повороты, смеясь и подбадривая шустрых рысаков. Вот показался Цыганский бугор! Сердце купчихи, сделав безумный кульбит, ухнуло в пятки. Выронив звякнувший хрусталь, она, подскочив, распихала гостей, те, хохоча, схватили полоумную, пока не загремела в сугроб.

– Стой! – заорала Гладакова во всю силу потрёпанных лёгких.

– Пахом, остановись, окаянный! – выхватив у кавалера бокал, купчиха метко запустила снаряд прямо в кучера. Тот, вздрогнув, обернулся и, натянув поводья, ловко остановил рысаков. Мотая белыми мордами, те громко храпели, теряя пену, и, поводя ушами, в нетерпении переступали копытами.

– Чего изволите, барыня, – подобострастно склонился.

– Оглох, что ли, окаянный? Изволю! А ну сними меня отсюда! – выкатив изумлённо глаза, тот поспешил выполнять указание. Все разом смолкли. Перешёптываясь, гости удивлённо взирали на худую купчиху, тянувшую тёплую шубу со своего престола. Справившись наконец и переведя дух, Анна Филипповна, чинно обойдя сани, повернула к Бугру. Там, на самом краю видимости, испуганно жалась молодая цыганка, пряча в объятиях смуглую девочку. Подойдя ближе, купчиха расправила шубу и аккуратно накинула щедрый подарок на худенькие плечи.

– Посмотри на меня! – ласково обратилась к цыганке, та вздрогнула, не смея поднять взор на важную даму.

– Не бойся, я не обижу тебя. Приходи ко мне завтра. Ты знаешь, кто я? – цыганка робко кивнула, так и не подняв головы.

– Приходи, я накормлю тебя, дам работу и помогу твоему ангелочку. – протянув сморщенную кисть, купчиха слегка коснулась чёрных кудряшек, выглядывающих из-под пышного меха. Горделивая дочь ветров вскинула голову, готовая защищать ценой жизни родное дитя, но, поймав добрый взгляд благородной особы, разом смягчилась и, слабо кивнув, притянула девчушку покрепче, с удовольствием кутаясь в роскошную шубу. Смуглая рука мелькнула сквозь щель распахнувшейся шуб, крепко ловя сухопарую кисть. Анна-Велиана судорожно дёрнулась, но цепкие пальцы держали крепко. Обернувшись, старуха мгновенно попала в капкан чёрных смеющихся глаз.

– Я прощаю тебя! – дрогнули губы. И петля разомкнулась, выпуская счастливую душу из липких оков цыганского проклятья. Купчиха попятилась, ощущая лёгкость и радость, а вслед ей смотрела пара бездонных и всё понимающих глаз.

Словно на крыльях, Гладакова добралась до саней. Там, замерев в изумлении, не сводив с неё глаз, томилась в ожидании вся честная компания. Подхватив старушку на руки, вновь усадили на поредевший престол. Колокольчик звякнул, гости зашумели, а кучер, взмахнув плёткой, пустил рысаков в долгожданный галоп.

Её окружал гомон гостей, смех и веселье, а в душе растекалось тепло. Голова закружилась от счастья. И, выдернув из немощной дамы, Лиану вновь понесло по призрачным волнам междумирья.

Глава 6

– Эй, хорош дрыхнуть! – тёплое одеяло безжалостно полетело на пол.

– Лия, ну сколько тебя можно ждать? – другой голос резанул по ушам.

– Девчонки, вы живы? – едва продирая слипшиеся веки, цыганочка спрыгнула с постели и кинулась обнимать соседок по комнате.

– Ты что, спятила? – оттолкнула подругу Анжела, – Я только волосы уложила, блин, опять всё сначала! Ну спасибо, подруга! – сверкнуло на Лию штормовым предупреждением.

– Да, что с тобой, заболела?! – выпутываясь из кольца рук ненормальной, прошипела Александра. – Платье помнётся. Ты что такая дерзкая сегодня?

– Лиана, ты же с нами собиралась, давай колись, что надевать будешь?

Девушка испуганно вздрогнула. Воспоминания нахлынули, затопив мысли, перехватив горло.

– Девочки? – едва пискнула Лия, – А может, ну это кладбище, я вам и тут могу погадать! – умоляюще возилась на подруг.

– Что?! – в изумлении повернулась Анжела.

– Какое ещё кладбище, Лийка? Ты что, с дуба рухнула? – словно кувалдой припечатала Саша. – Соскочить хочешь? Мы уже согласились.

– Ты что, забыла? У парней сегодня ночью… Вечеринка-а-а-а! – закричала Анжела, и подружки хором завизжали.

Лиана смотрела на них, а на губах, словно майская роза, расцветала счастливая улыбка. Голова прояснялась, куда-то вдаль ускользала купчиха, теряясь в призрачном розовом мареве.

Эпилог

Анна Филипповна Гладакова прожила долгую плодотворную жизнь. Помогала бедным, строила храмы и никогда никого не убивала. Скончалась добродетельная старушка в возрасте 90 лет в любящем кругу родных и близких. А где похоронена и что высечено на сером могильном камне, мы проверять не пойдём. Так же, как и потомственная цыганская колдунья Велиана.

Тайна Польского Костёла

Историческое отступление

Одним из мистических мест города Курска является католический «Польский Костёл» на улице Марата.

Истоки истории поляков в России восходят к 1863 году, когда в Польше поднялось крупное восстание, после подавления которого порядка 45 000 человек были сосланы вглубь Российской Империи, в том числе и в Курскую губернию. Именно благодаря этим ссыльным и было выстроено прекрасное архитектурное сооружение в неоготическом стиле. Даже сейчас, по прошествии стольких веков, величественное здание своими таинственными шпилями и причудливыми арками создает особый колорит прилегающих улиц – Марата, Ендовищенской, Сосновской, Центрального рынка, – погружая обывателей в атмосферу загадочного прошлого.

С «Польским Костёлом» связано немало странностей, вот, например… Проект будущего здания, по одной из версий, разработал архитектор С. И. Пекалкевич из Люблинской губернии, проживавший в Курске с 1885 года. По другой же версии, имя архитектора осталось неизвестным, а Пекалкевич лишь подписал готовую смету на постройку.

В 1891 г. куратор и настоятель Курского римско-католического прихода о. Георгий Ботузза после множества отказов наконец-то получил долгожданное разрешение на постройку каменного храма. Костёл был построен благодаря пожертвованиям дворянки Рудзиевской Марии Осиповны, которая проживала в Орловской губернии малоархангельского уезда, в селе Упалый Колодезь. В 1896 году строительство было завершено, и 15 августа того же года, в торжество Успения Божией Матери, храм был освящён.

Курский «Польский костёл» знаменит ещё и тем, что в 30-х годах XX столетия в нём обвенчался известный польский художник Казимир Малевич. В дальнейшем он активно участвовал и в реставрации храма.

Католическая церковь Успения Богоматери в Курске просуществовала до 1938 года. В том же году здание собора было отдано под антирелигиозный музей, а позже в нём разместился склад.

Во время Великой отечественной войны в одну из башен величественного здания попала бомба, полностью разрушив его. В 1970 году костёл был отреставрирован и передан городу. В нём разместился Дом музыки, а потом и Дом культуры, где иногда проходили концерты органной музыки. В начале 90-х годов здесь появился курский рок-клуб, и памятное здание стало любимым местом для тусовки местных неформалов. Только в 90-х годах ХХ века началось возрождение Курского католического храма Успения. В 1997 году здание храма было возвращено церкви, а годом ранее община отметила 100-летие со дня освящения.

А теперь о самом интересном. В 30-е годы курский костёл был официально закрыт, но несколько непокорных прихожан (во главе с настоятелем) не смирились с распоряжением властей и своевольно стали проводить богослужения. За это они подверглись жестокой расправе. А настоятель храма был безжалостно расстрелян. Если верить местной легенде, костёл то и дело посещают неупокоенные души убиенных католиков.

С открытия Дома музыки и до самой передачи здания обратно католической церкви «Польский костёл» успел обрасти нехорошей славой. Сначала по ночам слышались шаги и мрачная органная музыка, затем случилась непонятная история с побегом среди ночи испуганного сторожа. Сам директор Дома культуры признавался, что испытывает иррациональный страх перед этим местом и не раз сталкивался с непонятными звуками, к которым, по сути, так и не привык. Последней каплей ангельского терпения директора стала манера беспокойного Духа стучать в окно его кабинета при том, что тот находился на втором этаже. Но самыми мистическими и необъяснимыми стали «дьявольские метки»: следы рук и когтей, вплавленные, будто бы выжженные на кирпичной кладке под самыми окнами кабинета. А на фасаде прекрасного здания и сейчас кое-где можно разглядеть отпечатки крошечных детских ладошек.

Вроде бы мистика обошла стороной официальную историю католического храма, однако людская слава говорит об обратном, что и доказывают многочисленные паранормальные явления в «Польском костёле». Легенда гласит, что прошения Курских поляков на постройку храма всё время отклонялись. Отчаявшись получить от властей добро, проклятый католик продал душу дьяволу за успех и богатство. Но мы же понимаем, что это всего лишь легенда? Ведь правда?

Обитель дремлет в час безмолвный,

Объята в призрачный туман,

С небес отринув дом греховный,

Опутав мысли прихожан.

Сюда идут молиться Богу,

Блаженно очи возведя,

Но кровью устлана дорога

Прахом невинного дитя.

Мятежным духам нет отмщения,

Покинул свет давно палач,

В мрачных стенах, ища спасение,

Витает заунывный плач.

Ты отыщи костей темницу,

Освободи и успокой,

Душу-измученную птицу

Отпусти ласковой рукой.

Пролог

Она медленно шла по узкому проходу меж деревянных скамей, украшенных богатой резьбой. Босые ступни утопали в мягком ворсе красной дорожки, ведущей до самого алтаря. За резными лавками возвышались высоченные колонны и арки, украшенные богатой росписью. Стены нежно-голубого цвета так же украшали золоченные росписи в готическом стиле и прекрасные, потемневшие от времени иконы. Блеклые лики святых пристально смотрели на незваную гостью, провожая вслед добрыми взглядами, пронизывая душу, заставляя кожу покрываться колкими мурашками.

Что это за место? Незнакомое здание сияло великолепием, завораживало и заставляло трепетать в груди юное сердце. Очарованная Лия, затаив дыхание, восторженно впитывала витающий фимиам, с головой погружаясь в атмосферу покоя и умиротворения. Не дойдя пары шагов до главного возвышения, девушка в замешательстве остановилась. Красная дорожка вела дальше, поднимаясь по ступеням, ныряла под самый алтарь, по краям которого взирали в гордом великолепии статуи Девы Марии и апостолов.

Девушка подняла взор повыше, любуясь затейливым орнаментом высокого потолка и цветными мозаиками арочных витражей. Храм был ярко освещен, и лишь за алтарем клубилось тёмное облако. Цыганка пригляделась, и, как бы откликаясь на душевный порыв посетительницы, тьма, судорожно вздохнув, заворочалась. Страх липкой струйкой скользнул по позвоночнику, затягиваясь плотным узлом вокруг талии и собираясь в животе колючими льдинками. Лиана, вздрогнув, отступила, но чёрные лапы уже неслись к ней, заслоняя и отгораживая непроницаемой стеной от Божественного тепла. Поддавшись панике, девушка кинулась назад… «Бежать!» – бахало в голове. Проваливаясь в ставшем вдруг жидким ворсе до самых колен, она задыхалась подкатившим к горлу колючим комком всепоглощающего страха. Шаг, ещё шаг, и в ужасе она поняла, что застряла. Уши словно забили ватой, а в голове громко застучали молоточки. Раскрыв рот для крика, она поперхнулась, так и не выдавив ни звука, силясь хотя бы вздохнуть сдавленным паникой горлом. Живот скрутило в ледяном спазме, и, упав в топкую вязь, девушка безмолвно зарыдала.

Чернота давила со всех сторон, плотно накрыв шевелящимся куполом. Лия подняла мокрое лицо и обречённо огляделась. Завеса была повсюду, она будто дышала, нашептывая и протягивая к оцепеневшей в ловушке девушке свои чёрные щупальца. Лиана прислушалась. Среди шуршащего хаоса бормотания ясно угадывались слова. «Поиграй с нами!» «Помоги нам!» Детские тонкие голоса, разрывая плотную завесу междумирья, тянулись к ней, звали, безнадёжно просили о помощи.

Девушка встрепенулась. Под ногами уже не было топкого багрового месива, наоборот, в ступни до боли впивалось острое крошево мелкого строительного мусора. Переступив с ноги на ногу, девушка поморщилась, куда теперь она попала? Тьма ожила, завозилась и, ощерившись множеством детских ручонок, двинулась на неё! Кривляясь в безумном танце, конечности выползали из чёрных клубов, хватали за руки, тянули дрожащие ноги, в клочья рвали одежду.

– Помоги!

– Останься с нами!

– Поиграй!

Какофония оглушала, лишала воли, путала мысли.

– Не-е-е-т! – в последнем отчаянном порыве дёрнулась жертва, прежде чем детские ручки смогли утянуть её по ту сторону бытия.

Мокрой мышью встрепенулась студентка, переполошив криком всю комнату. Немного поворчав, соседки снова уснули, а Лиана так и пролежала до самого утра, не сомкнув глаз и зябко кутаясь в тёплый плед.

Глава 1

И всё-таки она задремала. Пригревшись в уютном коконе тёплого пледа, Лия разомлела и куколкой замоталась в мягкий плюш. Под утро сны решили пощадить юный разум и дружно отступили.

– Еху! – за одеяло дернули, но плотно укутанный кокон даже не шелохнулся.

– Эй, фантазерка, хорош дрыхнуть! – звонкий оклик заставил Лию поморщиться, немилосердно возвращая в реальность.

– Рассказывай, что там опять тебе снилось? – нетерпеливо загалдели подруги, бесцеремонно запрыгивая на узкую койку. Лиана, ойкнув, приподнялась и со вздохом начала выпутываться из плюшевой колыбели.

– Хм… – нахмурилась она, и смуглый лобик прорезала лёгкая морщинка. – Не помню.

– Ну ничего себе! – возмутилась голубоглазая блондинка.

– Вот уж! Как нас будить среди ночи, так пожалуйста. А как рассказать, так не помнит! – надула и без того пухлые губки брюнетка.

Девчонки являли собой полный контраст. Голубоглазая стройная Анжела и широкоплечая сероглазая Саша по характеру отличались так же сильно, как и внешне. Если первая была кокеткой и балагуркой, знающей себе цену, то вторая – боязливой и нерешительной, предпочитавшей всюду доверчиво следовать за более смелой подругой. Несмотря ни на что, Велиана обоих их очень любила. Учились девочки уже не первый год в медицинском колледже и с первого курса, насколько возможно, терпимо делили одну на троих комнату в общежитии.

Буквально месяц назад с ними приключилась одна забавная история на Никитском кладбище. Нет, ну как забавная? Сама-то история была жутко страшная, а забавная потому, что она вроде как и была, а вроде как и нет. Пойди разберись теперь. (читайте книгу «Цыганское проклятие сквозь века»). С тех самых пор, а прошел почти месяц, когда наутро Лия кинулась обнимать «погибших» ночью подруг, к ней и прилипло это прозвище. А после того, как выслушали сумбурный, неординарный и до ужаса реалистичный сон смуглой подруги, с завидной регулярностью интересовались её сновидениями. Но кошмары, как ни странно, пропали от слова совсем, ну, то есть, до сегодняшней ночи.

– Девчонки, отвалите! Да правда, не помню. Что-то страшное, непонятное. Раньше такого не видела. Вспомню, расскажу, – тряхнула смоляной гривой цыганка и, распихав разочарованных слушательниц, бодро спрыгнула с кровати и тут же поёжилась. Ледяные иглы вонзились в ступни, проникая под кожу, растекаясь по разгорячённому телу мириадами зябких мурашек.

– Брр, долбанная общага! – недовольно фыркнула та, кутаясь в тёплый халат.

– Вы не забыли, что мы обещали сегодня Дымку? – встрепенулась Александра, и полные губы расплылись в мечтательной улыбке.

– Нет. – закатила глаза Велиана.

– Да помню, – фыркнула блондинка. На самом деле, поход на праздничную службу в Католический костёл совершенно не прельщал взбалмошную девицу, но обидеть беззаветно влюбленного в неё парнишку она не хотела. То, что светловолосый скромный подросток по уши втрескался в яркую блондинку, ни для кого секретом не было. Даже для Виктора. Живя с Вадимом в одной комнате, Витя Кислицин, кареглазый вертлявый брюнет, был в курсе всех душевных метаний робкого соседа. Только из-за этой тихой влюбленности Кислый и замутил с Анжеликой. Не то чтобы досадить другу, а просто неосознанно демонстрируя своё превосходство. С детства парень стремился всегда и везде быть первым. Вот и теперь тоже. А ещё стоит добавить, что ему доставляло какое-то извращенное удовольствие на глазах у друга демонстрировать своё превосходство над завидной партнёршей. Бальзамом по сердцу был ревнивый затравленный взгляд Дымка, когда Кислый властно при всех целовался с блондинкой, мял её пышные груди или лапал упругую попку, закатывая глаза.

Вадик Дымов был родом из ревностных католиков, и родители с детства воспитывали в сыне приверженность к высокой религии. Сегодня же, во второй день февраля, в католическом храме праздновали один из самых значимых для верующих праздников – Сретение Господне. В этот день Римско-католическая церковь отмечает день памяти Очищения Девы Марии и День Свечей. В этот праздник католики освещают свечи и воду. Так же им категорически запрещено пропускать службу и покидать храм без свечей, так что друзья милостиво согласились сегодня вечером сопровождать Вадима его в крестовом походе.

Глава 2

Пятеро подростков, смеясь и балагуря, смешались с толпой прихожан, спешивших на праздник. Они медленно плелись вдоль центральной площади, обогнув здание бывшей гостиницы, мимо мрачного главпочтамта.

– Блин, что ж так холодно! – приплясывала Александра, пряча лицо в высоком чёрном воротнике болоньевого пуховика и ревниво косясь на долговязую фигуру плечистого подростка.

– А нас точно не выгонят? Я ж не в юбке!

– И я… А что, надо было юбку надевать? И платок? Ну, как в церкви? – растерянно оглядев свой бирюзовый синтепоновый наряд, смешалась Анжелика, картинно прикрыв озябшей ладошкой коралловые губки.

Уши Вадима вспыхнули.

– Нет, не волнуйся, всё не так страшно, как у вас в православии. У нас нет конкретных требований к посетителям храма. Любой человек может прийти на мессу, и мы будем рады. – встретившись с васильковым прищуром, парнишка вконец стушевался и опустил глаза. Анжелика довольно зарделась. Виктор раздраженно сжал челюсти, желваки заходили, заставляя надрывно скрипеть зубы. «Как кошка с мышкой», – пронеслось у него в голове. И, по-хозяйски притянув блондинку к себе, он игриво чмокнул её в щечку. Мало ли, вдруг целоваться в костёле грех.

Мало-помалу процессия продвигалась вперёд. Стройной линией пересекла перекрёсток Радищево, углубляясь все дальше по улице Марата. А вот и костёл. Раскрыв рты, девчонки застыли. Перед глазами возник чарующий средневековый замок из ночных грёз и смелых фантазий.

– Ничего себе! – протянула блондинка.

– Ого! – подхватила брюнетка.

Переминаясь с ноги на ногу и зябко кутаясь в старенькую дублёнку, Велиана могла лишь молча смотреть во все глаза, погружаясь в волнующую атмосферу таинственной одухотворенности.

Две высоченные башни-шпили, цветные мозаичные окна и готический стиль самого здания уносил мечтами в загадочное средневековье, настраивая струны души на романтический лад. Костёл был ярко освещён тысячью горящих свечей, снег от которых сиял и искрился, придавая открывшейся картине сказочное великолепие.

Вокруг храма, нараспев читая молитвы, двигалась величественная процессия в белых одеждах с горящими свечами перед собой. По католической традиции идущие со свечами должны напоминать о свете Христа. А каждый христианин должен быть «светильником» для окружающих.

Разношерстная толпа потянулась за монахами в балахонах, бережно лелея в заиндевелых ладонях танцующие огоньки. Как ни странно, но ни одна свеча так и не погасла, несмотря на крепчавший мороз и слабые порывы холодного ветра. Очарованные девушки восхищенно провожали горящими глазами священное шествие, а Дымыч, торопливо выудив из объёмного кармана пуховика пять восковых столбиков, суетливо чиркал зажигалкой и передавал по одной оробевшим спутникам.

– Чего застыли? – усмехнулся он. – Айда за ними!

И первый устремился вперёд, смело вливаясь в людской поток и призывно оглядываясь на друзей. Те, спохватившись, устремились за ним. Раскрасневшиеся, сверкая блестящими глазами, девчонки радостно шагали со всеми, с удивлением ощущая волнующее единение. В священном благоговении распахивая души навстречу эмоциональному потоку, они невольно щурились от наслаждения и мяли в ладошках горящие свечки.

– Класс! – вздохнула Анжелика и обернулась к подругам. Те улыбались. Казалось, лучистый свет юных душ отражают улыбки. Ну как тут не поверить в Бога, когда всё вокруг зиждется только на вере? Покосившись на Вадика, девушка призадумалась о том, почему она с Виктором, ведь Вадим намного красивее, умнее, влюблен в неё. Вон какие крепкие у него ладони, как бережно держат свечку, а если вместо свечи… И понеслось воображение вскачь. Погрузившись в мечтания, она незаметно со всеми вошла внутрь костёла, а звуки католической мессы лишь подстегнули разыгравшуюся фантазию.

– Желик, эй, да что с тобой? – ткнула локтем в бок подругу Александра.

– А, что? – встрепенулась блондинка.

– Ничего, просто стоишь и лыбишься, как дура. Свечу опусти, а то бабку подожжёшь.

И впрямь, руки девушки непроизвольно дёрнулись и угрожающе взметнулись к стоящей впереди пожилой прихожанке. Анжела ойкнула и подтянула к себе мерцающий огонёк. От резкого движения её повело в сторону и, неловко качнувшись, она невзначай очутилась прямо в объятиях встревоженного однокурсника.