Песня на двоих

Успев рассмотреть мага поближе, она невольно поймала себя на мысли, что этот почтенный мэтр ей нравится даже больше, чем его молодая копия. Хотя годы явственно проступали сквозь знакомые черты, мэтр Максимильяно относился к тому типу людей, которых не уродует возраст. Морщины легли на его лицо со странной гармоничностью, россыпь седины во все еще густых волосах только придавала особый шарм, а фигура до сих пор не страдала традиционными отложениями сала на том месте, куда заливают пиво. Да, он был чертовски похож на Диего, только в отличие от вероятного потомка пребывал в полном душевном равновесии, и в глазах его светилась мудрость, до постижения которой потомку еще расти и расти.

– Для вас – нет.

– А почему именно для меня? – Ольга так растерялась, что и о шахматах забыла.

– Например, потому, что между вами и Диего накопилось слишком много недосказанного, и эта растущая гора мелких ежедневных обманов и умолчаний портит ваши отношения куда основательнее, чем Артуро Сан-Барреда. Конечно, всего я не скажу даже вам, но вопрос, отчего мы с Диего так похожи, перестанет терзать ваше любопытство.

– Так что, вы всем лапшу вешаете, а на самом деле точно знаете?

– Маги нашей школы способны чувствовать родство, и мне совсем не обязательно вспоминать давние похождения, чтобы определить свою кровь. Но вы ходите, ходите.

– А… ага… вот… А он знает?

– Он ведь унаследовал мою Силу, значит, должен чувствовать то же самое.

– И молчит?

– Полагаю, стесняется.

– А вы почему не признаетесь?

– А зачем? Столько лет он прекрасно обходился без меня. Какой смысл обретать отца, чтобы через полгода опять потерять навсегда? Я ведь здесь ненадолго и скоро опять уеду. Родовой замок, который я мог бы передать в наследство, Диего и так получил за особые заслуги перед короной. А отношения, которым все равно суждено скоро прерваться, не стоит и заводить, чтобы потом не тосковать. Если моему сыну нужна какая-нибудь помощь, я готов сделать все, что могу. Но, к сожалению, могу я не так много. Разве что разобраться в его проклятии и дать консультацию. Как обычному клиенту.

– Так вы разобрались? – заинтересовалась Ольга и даже забыла посмотреть на доску, когда передвигала коня. – И что там? Почему он никому не говорит?

Мэтр Максимильяно поправил фигуру и задумчиво затеребил кончик косы.

– Мне кажется, от излишней скрытности больше всего страдает он сам. Зачем нужно скрывать суть своего проклятия, кому какой вред от того, что друзья будут знать способ помочь? Не понимаю.

– А в чем суть?

– В том, что несколько лун назад боец Кантор подстрелил Горбатого. Но не насмерть, а только обеспечил господину наместнику продолжительную головную боль. Расстроенный маг тут же и вернул должок.

– А как теперь с этим быть?

– Чтобы снять проклятие, Диего должен найти некую особу женского пола, которая в тот же день немного раньше тоже стреляла в Горбатого, и жениться на ней.

– Ой!..

– Вот именно, «ой». Когда Шеллар с Кирой рассказали ему, как вас похищали, он тоже все понял. И замолчал. Ну и как, по-вашему, он прав?

– Не прав! – решительно вскрикнула Ольга. – Надо было сразу сказать! Да что я, стерва какая?.. Он что, подумал, что я…

– Тише, не надо кричать. Все это вы можете сказать ему самому. Лучше поведайте мне, чего от вас хотел Астуриас?

– Да бред какой-то нес… Намекал, будто Диего бывает у меня дома, когда меня там нет… Что за ерунда?

Придворный маг вдруг заразительно, по-юношески засмеялся.

– Как говорит в таких случаях ваш король? «Из-за недостатка информации или ее же утечки». Я, конечно, не Шеллар, но, кажется, могу объяснить суть недоразумения. Где сейчас живет Диего?

– А, в моей старой квартире!

– Вот-вот. Когда сегодня ему понадобилось уединиться для беседы с графом Гаэтано, куда еще Диего мог пригласить гостя, кроме как домой? А чтобы Мафей определился с ориентирами, ему четко объяснили – в Ольгину квартиру на такой-то улице. Когда минуту спустя Астуриас спросил принцессу Жанну, куда девались господа, что она ему ответила? И какой вывод он из этого сделал, не зная истинного количества ваших квартир? Вот и все объяснение.

– Действительно, как просто! – восхитилась Ольга, мысленно упрекая себя в скудоумии. – А зачем им понадобилось уединяться? И в чем был смысл выступления после банкета? Я ничегошеньки не поняла, кого там этот граф обидел и за что извинялся…

Мэтр охотно разъяснил суть заблуждений представительного дяденьки, и Ольга поняла наконец, почему все так обрадовались, когда он от них отказался. Однако в политических наворотах, сопровождавших указанные события, она быстро запуталась. Может быть, из-за того, что мысли ее все время возвращались к Диего и его проклятию. Почему, ну почему он промолчал?! Если ты сбежал от девушки и она на тебя обиделась, это же не значит, что она злорадно насмеется над твоей проблемой и откажет в помощи! Пусть беглецу и не стоит теперь рассчитывать на прежнюю любовь, но можно же как-то выкрутиться! И чтоб у нее последние волосенки повылезли, если король не знает как!

За этими размышлениями Ольга быстро потеряла нить разговора. Пришлось останавливать собеседника и переспрашивать, чтобы потом не выглядеть дурой.

– Постойте, значит, этот да Коста со своим Теофилом… то есть Астуриасом… хотели привлечь на свою сторону Гаэтано… и для этого им понадобился Диего?

– Вы все правильно поняли. Сам Диего, конечно, не распространяется о таких вещах, но его один раз пытались похитить и один раз подсылали профессиональную соблазнительницу.

– А конкуренты из другой партии узнали об этом от своих шпионов и побоялись, что этот дальтоник действительно усилит свои позиции. Поэтому они хотели Диего убить?

– Абсолютно точно. Сами понимаете, объекту их стремлений такие расклады не особенно нравились. Диего вполне способен за себя постоять, но он опасался за вас. Поэтому и решился открыть глаза графу столь радикальным способом.

– Он открыл ему свое настоящее имя и предъявил какие-то доказательства, я поняла. А какие?

– Я при этом не присутствовал. Возможно, некие документы или особые приметы, о которых было известно. Скорее всего, именно это и хотел от вас узнать Астуриас, а высказанная им глупость была лишь способом завязать разговор.

– Хотел удостовериться, что их затея накрылась одним местом? – машинально откликнулась Ольга, пытаясь понять, нарочно ли мэтр так хитро на нее посмотрел, когда упоминал об «особых приметах».

Это действительно был намек или она просто зациклилась на своей идее с растворителем и каждую похожую мелочь воспринимает как подтверждение?

– Или поискать зацепки для обратного разубеждения, – добавил придворный маг. – Гаэтано – фигура влиятельная, и его конфликт с короной многим был на руку. Теперь же, когда он открыто поддержал короля, сколько надежд оказалось разбито! Что забавно, Диего нипочем бы не поступил так, как поступил, ради блага короны. Но без колебаний пошел на это ради вашей безопасности. Впрочем, напрасно он надеется, что от него так быстро отстанут. Боюсь, Астуриас не успокоится. Рано или поздно Диего придется предъявить свои «доказательства» публично перед всей Мистралией, чтобы его перестали рассматривать как возможную карту в политической борьбе.

Мэтр Максимильяно неожиданно замолчал и хитро прищурился куда-то поверх головы собеседницы. Пока Ольга наскоро соображала, не будет ли невежливым обернуться и проследить, на что это мэтр так уставился, где-то в вышине раздался знакомый голос:

– При всем моем уважении, почтенный мэтр, попрошу вас не забивать Ольге голову всевозможными тонкостями мистралийской политики. Я сам в состоянии просветить ее по вопросам такого рода. Кстати, Ольга, чего ты раздумываешь?

Его величество бесцеремонно перегнулся через девушку и подвинул ладью.

– Шах. И на следующем ходу мат.

– Постойте, постойте… – спохватился мистралиец и напряженно уставился на доску, проверяя нахальное предсказание Шеллара.

Король неторопливо выпрямился и, видимо не собираясь никуда уходить, полушепотом обратился к своему спутнику:

– Если мои расчеты верны, провокация должна получиться качественная. Я подбросил информацию заинтересованному лицу, и она должна дойти по адресу. Мендоса – человек отчаянный и свято чтит традиции кровной мести. Узнав имя убийцы брата, он непременно пожелает отомстить лично и вылезет на свет. Главное, позаботьтесь, чтобы его не упустили. Я назвал реальное имя и не хочу подставлять человека.

– Постойте… Старшего Мендосу застрелил Наранхито, я сам его инструктировал и отлично помню. И так же отлично помню, как он пару лет назад сорвался и умер от передозировки.

– Господин Сур, когда я говорил о «реальном имени», я имел в виду, что человек реально существует. А не то, что речь идет именно о настоящем виновнике.

– Думаете, обман пройдет незамеченным?

– Господа работали схожими методами, должен пройти.

– Опять постойте… Но кроме покойного Наранхито такими методами работал только…

– Без имен! Тем более… гм…

– Простите, я понял. Но вы хоть предупредили этого человека?

– Завтра же предупрежу и возьму под наблюдение. Об этом не беспокойтесь.

Мэтр Максимильяно, удостоверившись в безвыходности положения, огорченно подергал себя за косу и официально сдался. После чего вдруг заявил, что ему крайне необходимо посмотреть на Ольгино проклятие, для каковой цели им следует уединиться в его лаборатории.

– С вашей репутацией приглашать девушку в свои покои! – не преминул съязвить Шеллар. – Вы не подумали, как выглядит ваше приглашение?

Старый хитрец одарил короля снисходительным взглядом, улыбнулся Ольге и серьезно объяснил:

– Оно означает именно то, чем выглядит.

– Ну вы и наглец.

– Не более чем вы. Не стойте у девушки над душой, вы ей мешаете.

– Ольга, я тебе настоятельно не рекомендую, – посоветовал напоследок его величество и, посчитав старого нахала достаточно посрамленным, направился прочь.

Мэтр только усмехнулся.

Ольга растерянно повертела головой и, наплевав на этикет, крикнула вслед уходящему королю:

– А почему?!

Тот приостановился, оглянулся через плечо и наставительно сообщил:

– Потому что Кантор взбесится.

– Как это низко… – досадливо поморщился старый ловелас. – На мой взгляд, если Диего приревнует, это только пойдет ему на пользу.

– Ой нет! – испугалась Ольга. – Лучше не надо. Он и так весь изревновался. Не надо. Тем более что он как раз сюда идет.

К ним действительно торопливо приближался Диего. Кабальеро уже натанцевался и торопился вырвать охмуряемую даму из грязных лап папенькиной репутации.

Придворный маг оглянулся и начал выбираться из-за стола.

– Что ж, полагаю, в компании Диего вам не грозит навязчивое внимание нашей оппозиции. Приятно было познакомиться.

– Мне тоже.

Мэтр улыбнулся и испарился прежде, чем встревоженный сын приблизился к столику.

Ольга успела только заявить о необходимости серьезного разговора. Диего вовсе ничего не успел сказать. Подбежал Мафей и сообщил, что делегация собирается домой, так как у Киры разболелась голова, а у Шеллара еще куча дел. Если кто хочет развлекаться дальше, надо подойти к Мельди и договориться о времени.

Кому как, а Ольге уж точно давно расхотелось развлекаться. Судя по кислой физиономии дона Диего, ему тоже.

Едва Ольга с Кантором, наскоро попрощавшись, исчезли в телепорте, Шеллар III принялся тормошить своего придворного мага:

– Мэтр, срочно пойдемте к зеркалу! Я обязательно должен видеть, что сейчас будет!

– Ваше величество, это неэтично! – возмутился наставник, но король перебил его на полуслове:

– Вы разве не обратили внимания, какое многообещающее выражение лица было у Ольги? Она явно или что-то узнала, или до чего-то додумалась! И домой к Кантору напросилась специально, чтобы об этом поговорить! Я должен видеть, до чего они договорятся! Если помирятся, то неэтичную часть действия мне показывать и не надо. А если поссорятся да Кантор отмочит какую-нибудь непоправимую глупость, которая первой стукнет в его контуженую горячую голову? Если потребуется срочно вмешаться, чтобы его остановить?

– Что же я буду делать, когда вы доживете до возраста вашего дедушки? – посетовал мэтр Истран и все-таки повиновался.

– Почему ты молчал? Почему не сказал мне сразу? Ты же знал! Ты давно знал!

– Неправда. – Кантор сидел спиной к Ольге и медленно, словно изыскивая повод подольше не оборачиваться, складывал дрова в камин. – Я только по приезде узнал, что речь идет о тебе. Когда мне король рассказал о ваших полетах на пьяном драконе.

– Но почему нельзя было сказать? – Ольга взволнованно металась по комнате, комкая в руках плащ. Ей не хватало слов. – Неужели я какая-то стерва бесчувственная, чтобы заставлять тебя всю жизнь мучиться? Можно же что-то придумать. Например, быстро расписаться и тут же развестись. У вас же можно разводиться, я знаю. Зачем надо было вот так молчком, тайком, не признаваясь, лезть в мою личную жизнь и преследовать моего парня? И все только потому, что тебе нужно избавиться от проклятия!

– Не потому, – тихо, через силу выговорил мистралиец, по-прежнему не оборачиваясь.

– Диего, почему я должна тебе верить? Один раз ты меня уже обманул. А может быть, и не один. Может быть, ты лгал мне все то время, что мы с тобой знакомы.

– Нет.

Бойкий маленький огонек спички исчез в складках скомканного бумажного листа, весело полыхнул, разрастаясь, и переполз на сухие поленья.

– А если мы проверим? – Ольга остановилась, суетливо порылась в сумочке и с громким стуком выставила на стол крошечный пузырек. – Может, я правда дура, напридумывала себе бог весть что, а вы действительно только братья.

Кантор наконец обернулся, уставившись на нее с осторожным недоумением.

– Братья? Ты о чем? Вроде бы познакомиться с Амарго ты никак не могла…

– Не знаю, о ком ты и при чем тут он…

– Это он постоянно твердит, что мы с его величеством – братья, – пояснил мистралиец, поднимаясь. – Но если ты не о том…

Он внезапно осекся и медленно перевел взгляд с Ольги на пузырек. Потом обратно. Даже в полумраке неосвещенной комнаты было видно, как резко посерело его лицо и как мелькнула в глазах тень скрываемого страха.

– Я вот об этом, – неумолимо продолжила Ольга, указывая на злосчастную склянку. – Если ты действительно меня не обманывал, ты позволишь проверить мои подозрения. Ты сейчас снимешь рубашку, сам подставишь мне правое плечо, и мы посмотрим, что будет, если его протереть растворителем для волшебной краски. Если ты откажешься, значит, я была права и ты полгода вешал мне лапшу на уши. Не говоря уж о всяких снящихся мертвых мужьях.

За окнами стремительно темнело, и выражения лица Кантора уже невозможно было разглядеть. Только неподвижный профиль в отблесках огня, поникшие плечи да судорожно сцепленные пальцы.

– Ты же сама понимаешь… – выговорил наконец он. Два шага до стола были так тяжелы и медленны, словно каждый сапог весил пару десятков стоун. – Я не должен был… Никому… Даже тебе…

– Значит, все-таки правда? И после этого я должна тебе верить?

– Ты же знаешь почему… Мы не имели права… И не по собственной прихоти отказывались от имен…

– Но мне-то можно было сказать! Хоть намекнуть! Ведь король стопроцентно знал! И, наверное, не только он! Одна я, как дура, в лапше ходила!

Кантор приблизился еще на шаг и остановился почти вплотную, не решаясь прикоснуться.

– Знали только те, кто догадался сам. Теперь и ты знаешь.

– Спасибо за доверие. – Ольга горько усмехнулась и расправила скомканный плащ. – Только теперь немножечко поздно. А отмазки насчет конспирации уже пару лун как не катят. Ты мог хотя бы неделю назад признаться и не морочить мне голову сказками о покойниках, приходящих в снах.

– После того как ты сказала, что мне нет места в твоей жизни?

– Можно подумать, если бы я встретила тебя с распростертыми объятиями, ты бы признался! Знаешь, как это все выглядит со стороны? Ты бросил меня, когда я тебе надоела, и вернулся, когда тебе что-то от меня понадобилось. Но даже тогда, вместо того чтобы во всем признаться и честно попросить о помощи, продолжал бессовестно лгать.

– Нет! – Кантор внезапно рванулся вперед, крепко схватил ее за плечи и приблизил к себе, так что их глаза оказались почти рядом. – Я прекрасно знаю, что ты не отказала бы мне в помощи, если бы я попросил. Но мне не нужно то, что ты предложила. Мне нужна ты. Не липовый брак, не избавление от проклятия, а ты и твоя любовь.

– Отпусти меня! – потребовала Ольга, из последних сил сопротивляясь желанию обнять этого обманщика, который сам не знает, чего хочет, но знает ее слабости и нагло этим пользуется.

– Прости… – Он разжал пальцы и немного отстранился. – Думай, что хочешь. Но я говорю правду.

– Ты тоже прости, – отозвалась она. – Но верить тебе после всего этого было бы верхом наивности. Если передумаешь насчет проклятия, можешь обращаться в любой момент. Как бы я ни обижалась, я не садистка какая, чтобы заставлять тебя мучиться. Но не смей больше лезть в мою жизнь! И оставь в покое Артуро!

Кантор повернул выключатель, и осветительный шар разогнал темноту, придавая жизни ясность и определенность.

– Я не передумаю. Головная боль – ерунда по сравнению с жизнью без тебя. Я не лез в твою жизнь и не буду впредь, я просто подожду. Теперь нас связывают сразу два проклятия, и рано или поздно все случится само собой. А что касается Артуро… Я обещал его не трогать и не отказываюсь от своего слова. Но причина моей ненависти не в тебе, и тут ты ничего изменить не можешь. Я не перестану считать его подлецом, не забуду и не прощу.

– Диего, – устало вздохнула Ольга, – что бы там у вас ни случилось, ведь сколько лет уже прошло! Люди меняются. Посмотри, каким стал ты сам. Почему он не мог измениться?

– Пока что он не сделал ничего, что изменило бы мое мнение о нем, – упрямо наклонил голову Кантор. – А если ты сама видишь, каким я стал, тебе должно быть понятно, почему я так не хотел раскрывать свою тайну. И также должна понимать, что, если ты кому-нибудь об этом скажешь, мне останется только застрелиться.

Ольга невольно вздрогнула, вспомнив давний разговор в первый вечер знакомства. Диего смотрел прямо в глаза, и в них она ясно видела смерть, и ничего более. Только не свою.

– Я не скажу, – понизив голос, чтобы не дрожал, пообещала она. – Ты сам скажешь. Поедешь к матери и скажешь, скотина бесчувственная, как можно так с матерью… И маэстро Карлосу скажешь. Сам. Я не смогу молча смотреть, как он мучается, а ты над ним издеваешься. А я никому не скажу.

Кантор опустил глаза и молча кивнул.

– Хорошо.

– Тогда до свидания. Провожать меня не надо.

– Напрасно ты так… Лучше бы я все-таки тебя проводил.

– Лучше посиди дома и подумай над своим поведением, – сердито отмахнулась Ольга и ушла, оставив морально уничтоженного мистралийца наедине с его невеселыми мыслями.

Провожать! Вот еще! Не хватало, чтобы он увидел, как она плачет!

– Нет! Подождите! – спохватился король, всматриваясь в гаснущее зеркало. – Мэтр, почему вы…

– Имейте совесть, ваше величество, – строго отозвался придворный маг. – Как вы полагаете, объект вашего наблюдения желал быть увиденным в… гм… такой момент?

– А если он и в самом деле застрелится?

– Если узнает, что его видели в слезах, то несомненно. Оставьте его в покое.

– Кто сказал Ольге о проклятии? О том, кто такой Кантор, она догадалась сама – хвала богам, через полгода додумалась. Но кто ей сказал обо всем остальном? Неужели мэтр Максимильяно?

– Полагаю, именно так и есть, – неторопливо произнес старик.

– Но зачем? Он что, не понимал, к чему его откровенность приведет? До сих пор он казался мне умным человеком.

– Он не только умен, но еще и мудр.

– Мне кажется или вы действительно одобряете его поступок? Единственный результат, который я вижу, – Ольга с Кантором рассорились окончательно, она удалилась, подозрительно шмыгая носом, а отважный кабальеро всхлипывает, уткнувшись лбом в стену, и шепчет что-то нелестное о почтенном родителе.

– Вы поймете позже. И он тоже поймет. Все, что произошло, – только к лучшему. Постоянные тайны, окружавшие персону дона Диего, порождали недомолвки, вынуждали лгать и препятствовали взаимопониманию. Они с Ольгой оба страдали от недостатка откровенности, теперь же настало время, когда они могут сказать друг другу все, ничего не скрывая.

– Только теперь они этого не хотят, – проворчал король. – И я все равно опасаюсь за Кантора. Может, послать Жака к нему гости? Как бы ненамеренно…

– Оставьте вы в покое бедного мистралийца. Не нужно никого посылать. Только испортите все.

– Но вы точно уверены, что завтра утром мы не обнаружим в квартире труп с дыркой в голове?

– Я уверен, – хитро улыбнулся придворный маг, – что завтра утром вы обнаружите предмет вашего беспокойства сладко спящим за столом в обнимку с гитарой, среди исписанных нотных листов…

Глава 4

Незнайка пришел домой и сразу принялся сочинять стихи. Целый день он ходил по комнате, глядел то на пол, то на потолок, держался руками за подбородок и что-то бормотал про себя.

Н. Носов

Что делать, когда в твоем маленьком личном мире наступает конец света?

Когда в одночасье ломается и рушится твоя жизнь, когда летят в мрачную ненасытную бездну обломки всех твоих надежд и радостей, а ты остаешься, раздавленный равнодушным каблуком судьбы, под грудой мусора и пыли, наедине со своей болью и мучительной пустотой внутри?

Когда каждая минута твоего существования кажется бессмысленной и бесконечной и нет впереди ничего, ради чего стоило бы жить?

Когда начинает казаться, что даже «никак» будет лучше, чем «так», когда покой небытия видится соблазнительным, и рука сама невольно тянется за спину, и твердая, холодная, хорошо смазанная смерть ложится в ладонь привычной тяжестью…

Наверное, стоит оглянуться. Вспомнить, что все это не ново и так уже бывало, и даже хуже. Что есть люди, которым пришлось куда тяжелее, чем тебе, и они все же с этим живут. Вспомнить, наконец, что кроме утраченной любви у тебя есть хорошие друзья, один из которых, может быть, и заплачет, а вот другой преисполнится презрения и перестанет уважать. А главное – у тебя есть замечательные, несравненные, отличные враги, которым ты конечно же не собираешься оказывать ценных услуг.

А все то, что болит, и жжет, и рвет на части, и обдирает сердце на лохмотья, – все это надо поймать и перелить в звук, вот в такой, например… Нет, на пару тонов выше… и медленнее… Проклятье, только что здесь лежала бумага!.. Ни хрена не найдешь в этой комнате, словно здешний домовой никак не может забыть прежнюю хозяйку! Впрочем, его можно понять. Разве такую забудешь…

Каково это – вот так разочароваться в человеке? Если подумать, так даже в двух.

Каково сознавать, что мужчина, которого ты любила, которому верила без малейших сомнений, которого считала образцом мужества, честности и самоотверженности, на самом деле – обычный обманщик, легко принесший любовь в жертву собственной выгоде?

Каково в триста двенадцатый раз вспоминать, что в твоем возрасте неуместно верить в сказки? Ведь отважный воин и легендарный бард, совместившись в одном человеке, оказались лишь красивой сказкой, где все совсем не так, как в жизни. Это в сказках они совершают подвиги и вдохновенно творят, а любят исключительно возвышенно и бескорыстно. В жизни же они ради грядущих подвигов легко переступают через женщину, впихиваются в театр по блату, трахаются с кем ни попадя и лгут, лгут, бесстыже и бессовестно, не останавливаясь перед откровенной клеветой, лишь бы получить желаемое…

А та безумная любовь, что превратила в сплошную сказку полгода жизни, – действительно ли она была настоящей, или же прав Артуро, предполагая, что магически одаренный товарищ Кантор банально приворожил понравившуюся девушку? Если подумать, то очень даже вероятно, и сразу находится объяснение многим странностям. Начать можно с того, что, будучи в здравом рассудке, она ни за что не связалась бы с убийцей, сколько бы при этом ни выпила. Становится понятным и резкое обострение депрессии, когда он ушел из ее дома в первый раз. И самое главное – как раз по этой причине ее до сих пор к нему тянет. Правда, с другой стороны, если все было так, неужели никто не заметил? Ни король, ни его придворный маг? Его величество еще мог бы смолчать, решив, что так для Ольги лучше, но честнейший поборник нравственности мэтр Истран – никогда. И сам бы не смолчал, и королю бы не позволил. Разве только предположить, что старик не смог разглядеть приворота из-за чуждости Силы, или там какая-нибудь слишком уж неклассическая методика… Сходить, что ли, в библиотеку да самой в справочниках поковыряться? Уже просто любопытно становится, хочется разобраться и расставить все по местам…