The place was dark and dusty and half-lostIn tangles of old alleys near the quays,Reeking of strange things brought in from the seas,And with queer curls of fog that west winds tossed.Small lozenge panes, obscured by smoke and frost,Just shewed the books, in piles like twisted trees,Rotting from floor to roof – congeriesOf crumbling elder lore at little cost.I entered, charmed, and from a cobwebbed heapTook up the nearest tome and thumbed it through,Trembling at curious words that seemed to keepSome secret, monstrous if one only knew.Then, looking for some seller old in craft,I could find nothing but a voice that laughed.

I. Книга

Таилась лавка та в местах глухихЗапутанных ветшающих аллейБлиз пирсов в вони тварей из морей,Стелился где туман в клубах чудных.За копотью на окнах форм косыхРяды виднелись шатких штабелейИз ветхих книг, одна другой гнилей —Низка была цена за знанья в них.Туда зашел я, чарами пленен,Взял некий том и стал его листать,Дрожа над текстом, был где отраженСекрет – ужасный, доведись его узнать.Затем искал я продавца книг тех,Но было пусто, слышался лишь смех.

II. Pursuit

I held the book beneath my coat, at painsTo hide the thing from sight in such a place;Hurrying through the ancient harbour lanesWith often-turning head and nervous pace.Dull, furtive windows in old tottering brickPeered at me oddly as I hastened by,And thinking what they sheltered, I grew sickFor a redeeming glimpse of clean blue sky.No one had seen me take the thing – but stillA blank laugh echoed in my whirling head,And I could guess what nighted worlds of illLurked in that volume I had coveted.The way grew strange – the walls alike and madding —And far behind me, unseen feet were padding.

II. Преследование

Держал я книгу под пальто своим,Сокрыв от тех, кого мог встретить там,Бежал по переулкам вековым,Бросая нервно взгляд по сторонам.Окошки хмурые в чужих домахСмотрели странно – думая о том,Что в них таится, чувствовал я страхС тоской о небе ясном голубом.От взоров скрытно вещь взята была,Но смех бесцветный все в ушах звучал,И понял я, миры какие злаХранились в томе, столь что возжелал.Терялся путь в безумье стен похожих —И звук шагов за мной страшил до дрожи.

III. The Key

I do not know what windings in the wasteOf those strange sea-lanes brought me home once more,But on my porch I trembled, white with hasteTo get inside and bolt the heavy door.I had the book that told the hidden wayAcross the void and through the space-hung screensThat hold the undimensioned worlds at bay,And keep lost aeons to their own demesnes.At last the key was mine to those vague visionsOf sunset spires and twilight woods that broodDim in the gulfs beyond this earth’s precisions,Lurking as memories of infinitude.The key was mine, but as I sat there mumbling,The attic window shook with a faint fumbling.

III. Ключ

Не знаю, снова как нашел свой дом,Блуждая средь аллей и пустырей,Но вот к крыльцу я бросился бегом,Стремясь внутри укрыться поскорей.Поведал том о спрятанном пути,Ведущем сквозь завесы в пустоте,Миров безмерных держат что браздыИ эоны хранят в своей среде.Моим был ключ к загадочным виденьямВ закате шпилей, сумрачных лесов,Что в безднах вопреки всем устроеньямВисят, как бесконечности сонм снов.Когда ж шептание мое раздалось,Окно в мансарде дрожью отозвалось.

IV. Recognition

The day had come again, when as a childI saw – just once – that hollow of old oaks,Grey with a ground-mist that enfolds and chokesThe slinking shapes which madness has defiled.It was the same – an herbage rank and wildClings round an altar whose carved sign invokesThat Nameless One to whom a thousand smokesRose, aeons gone, from unclean towers up-piled.I saw the body spread on that dank stone,And knew those things which feasted were not men;I knew this strange, grey world was not my own,But Yuggoth, past the starry voids – and thenThe body shrieked at me with a dead cry,And all too late I knew that it was I!

IV. Осознание

Вновь день пришел, когда я увидал,Как в детстве раз, низину о дубах,Где формы задыхаются в клубахТумана, где безумье правит бал.Алтарь как прежде в травах утопал,И Безымянный призван в письменах —К нему курений дым, идя в веках,Взвивался с башен, дух что зла объял.Я тело зрел на камне том сыромИ знал, не у людей что был там пир,Не мой что был тот свет, уныл во всем,Но Юггот чуждый, в звездной бездне мир.Вдруг пленник взвыл, увидевши меня,И поздно мне открылось: то был я!

V. Homecoming

The daemon said that he would take me homeTo the pale, shadowy land I half recalledAs a high place of stair and terrace, walledWith marble balustrades that sky-winds comb,While miles below a maze of dome on domeAnd tower on tower beside a sea lies sprawled.Once more, he told me, I would stand enthralledOn those old heights, and hear the far-off foam.All this he promised, and through sunset’s gateHe swept me, past the lapping lakes of flame,And red-gold thrones of gods without a nameWho shriek in fear at some impending fate.Then a black gulf with sea-sounds in the night:“Here was your home,” he mocked, “when you had sight!”

V. Возвращение домой

Меня домой взять демон был готов,В край светлый тот, мои что сны хранят:Террасы ввысь, чей мрамор балюстрадРасчесывает кудри облаков,Внизу же лабиринт из куполовИ башен, подле волны где шумят.Меня, сказал он, чары вновь пленятВысот, с них буду слушать моря зов.И чрез закат понес меня с собой —Над озером, где плещется огонь,Над тронами могуществ без имен,Кричат что в страхе пред своей судьбой.Затем – шум моря в бездне черноты:«Был здесь твой дом, – бес хмыкнул, – зрел что ты!»

VI. The Lamp

We found the lamp inside those hollow cliffsWhose chiseled sign no priest in Thebes could read,And from whose caverns frightened hieroglyphsWarned every living creature of earth’s breed.No more was there – just that one brazen bowlWith traces of a curious oil within;Fretted with some obscurely patterned scroll,And symbols hinting vaguely of strange sin.Little the fears of forty centuries meantTo us as we bore off our slender spoil,And when we scanned it in our darkened tentWe struck a match to test the ancient oil.It blazed – great God!.. But the vast shapes we sawIn that mad flash have seared our lives with awe.

VI. Лампа

Попалась лампа нам в пещерах скал,Жрецы из Фив чей символ не прочли,Где текст из иероглифов пугалВсех тварей существующих Земли.Из меди чаша эта лишь нашласьС остатком масла странного на дне;Узором жутким череда виласьПорочных знаков и письмён по ней.Не вняв боязням сорока веков,Мы прихватили скудный наш трофей,И в ночь, вернувшись под палатки кров,Поджечь решили масло в озорстве.Как вспыхнуло!.. Но жуть огонь явил,Чей вид нам страхом души иссушил.

VII. Zaman’s Hill

The great hill hung close over the old town,A precipice against the main street’s end;Green, tall, and wooded, looking darkly downUpon the steeple at the highway bend.Two hundred years the whispers had been heardAbout what happened on the man-shunned slope —Tales of an oddly mangled deer or bird,Or of lost boys whose kin had ceased to hope.One day the mail-man found no village there,Nor were its folk or houses seen again;People came out from Aylesbury to stare —Yet they all told the mail-man it was plainThat he was mad for saying he had spiedThe great hill’s gluttonous eyes, and jaws stretched wide.

VII. Холм Замана

Над градом холм огромный нависалОбрывом против улицы конца;Высокий и зеленый, он взиралНа колокольню с видом гордеца.Два века уж шептались о делахНа склоне, ужас брал ходить куда —Об изувеченных зверей телах,О мальчиках, пропавших без следа.Раз почтальон села там не нашел,Исчезли напрочь жители, дома;Из Эйлсбери проверить люд пошел:Видать, лишился тот почтарь ума,Коль видел он, раскрыл как холм свой зев,Глазами жадными при том смотрев.

VIII. The Port

Ten miles from Arkham I had struck the trailThat rides the cliff-edge over Boynton Beach,And hoped that just at sunset I could reachThe crest that looks on Innsmouth in the vale.Far out at sea was a retreating sail,White as hard years of ancient winds could bleach,But evil with some portent beyond speech,So that I did not wave my hand or hail.Sails out of Innsmouth! echoing old renownOf long-dead times. But now a too-swift nightIs closing in, and I have reached the heightWhence I so often scan the distant town.The spires and roofs are there – but look! The gloomSinks on dark lanes, as lightless as the tomb!

VIII. Порт

От Аркхэма я десять миль шагалНад Бойнтон-Бич вдоль пропастей краев,И думал быть к закату у холмов,Внизу в долине Иннсмут где лежал.Там парус в даль морскую уплывал,Лишенный цвета натиском ветров,Зловещ предвестьем, коему нет слов —Рукой ему я вслед не помахал.За Иннсмут курс! – звучат лишь эхом дниВеликих дел. Но близок час ночной,Маячит уж вершина предо мной,Откуда города черты видны.Вот шпили, крыши – но взгляни! Все мракПокрыл – могилы лишь чернеют так!

IX. The Courtyard

It was the city I had known before;The ancient, leprous town where mongrel throngsChant to strange gods, and beat unhallowed gongsIn crypts beneath foul alleys near the shore.The rotting, fish-eyed houses leered at meFrom where they leaned, drunk and half-animate,As edging through the filth I passed the gateTo the black courtyard where the man would be.The dark walls closed me in, and loud I cursedThat ever I had come to such a den,When suddenly a score of windows burstInto wild light, and swarmed with dancing men:Mad, soundless revels of the dragging dead —And not a corpse had either hands or head!

IX. Внутренний двор

Тот старый град мне прежде был знаком;Стан лепры, где чужим богам хвальбыПод гонг звучат от метисов толпыИз склепов тайных на брегу морском.Взгляд окон блеклых полон был враждыВ домах, где жили пьянь да нищета,Пока я шел по грязи чрез вратаВо двор, чтоб человека там найти.Нависли стены хмурые вокруг,И проклял я, пришел что в сей притон,Когда зажглись десятки окон вдруг,Явив безумно пляшущих персон:Безмолвная пирушка мертвецов —И были все без рук и без голов!

X. The Pigeon-Flyers

They took me slumming, where gaunt walls of brickBulge outward with a viscous stored-up evil,And twisted faces, thronging foul and thick,Wink messages to alien god and devil.A million fires were blazing in the streets,And from flat roofs a furtive few would flyBedraggled birds into the yawning skyWhile hidden drums droned on with measured beats.I knew those fires were brewing monstrous things,And that those birds of space had been Outside —I guessed to what dark planet’s crypts they plied,And what they brought from Thog beneath their wings.The others laughed – till struck too mute to speakBy what they glimpsed in one bird’s evil beak.

X. Голубиная почта

Меня в трущобы взяли, стены гдеВздувает затаенный вязкий срам,И лица в скверне и нечистотеПодмигивают чуждым божествам.Сверкали тысячи костров вокруг,А с плоских крыш в зияющую высьПускали птиц, замызганных как крыс,Под барабанов скрытых мерный стук.Я знал, что жуть варилась на кострах,Что были птицы космоса Вовне —Гадал о целях их межзвездного турне,О том, несли что с Тога на крылах.Смеялись все – но замерли столбом,Увидев нечто в птичьем клюве злом.

XI. The Well

Farmer Seth Atwood was past eighty whenHe tried to sink that deep well by his door,With only Eb to help him bore and bore.We laughed, and hoped he’d soon be sane again.And yet, instead, young Eb went crazy, too,So that they shipped him to the county farm.Seth bricked the well-mouth up as tight as glue —Then hacked an artery in his gnarled left arm.After the funeral we felt bound to getOut to that well and rip the bricks away,But all we saw were iron hand-holds setDown a black hole deeper than we could say.And yet we put the bricks back – for we foundThe hole too deep for any line to sound.

XI. Колодец

Сет Этвуд прожил восемьдесят лет,Когда решил колодец углубить,И помогал ему лишь Эб бурить,А мы смеялись – вот рехнулся дед!Тут юный Эб вдруг тронулся умом —Беднягу посадили под замок.Колодец Сет заделал кирпичомИ на руке артерию рассек.Мы с похорон пошли на Сета двор,С того колодца кирпичи чтоб снять,В нем оказался ряд ручных опор,Как глубоко спускались – не видать.Но кладка вновь была возвращена:Ничем мы не смогли достать до дна.

XII. The Howler

They told me not to take the Briggs’ Hill pathThat used to be the highroad through to Zoar,For Goody Watkins, hanged in seventeen-four,Had left a certain monstrous aftermath.Yet when I disobeyed, and had in viewThe vine-hung cottage by the great rock slope,I could not think of elms or hempen rope,But wondered why the house still seemed so new.Stopping a while to watch the fading day,I heard faint howls, as from a room upstairs,When through the ivied panes one sunset rayStruck in, and caught the howler unawares.I glimpsed – and ran in frenzy from the place,And from a four-pawed thing with human face.

XII. Ревун

Чрез Бриггс-Хилл в Зор совет был не идти:«Святой» Уоткинс, хоть давно уж мертвый —Повешен в тысяча семьсот четвертый —Оставил страшное на том пути.Но я пошел, когда же дома кровВ плюще возник из-под скалы крутой,Не вспомнил даже о веревке той,А поразился: дом стоял как нов.Взирая на заката красоту,Я слабый рев услышал из окна;Вдруг луч пронзил покоев темнотуИ высветил обличье ревуна.Помчался как безумный я бегомОт твари с лапами, людским лицом.

XIII. Hesperia

The winter sunset, flaming beyond spiresAnd chimneys half-detached from this dull sphere,Opens great gates to some forgotten yearOf elder splendours and divine desires.Expectant wonders burn in those rich fires,Adventure-fraught, and not untinged with fear;A row of sphinxes where the way leads clearToward walls and turrets quivering to far lyres.It is the land where beauty’s meaning flowers;Where every unplaced memory has a source;Where the great river Time begins its courseDown the vast void in starlit streams of hours.Dreams bring us close – but ancient lore repeatsThat human tread has never soiled these streets.

XIII. Гесперия

Зимой в унылых небесах закатНад градом, чьи черты едва видны,Уводит в позабытые уж дниВеличия и неземных отрад.В огнях тех ярких чудеса горят,Дерзки, но ужасом омрачены;Ряд сфинксов, где дорога до стеныИ башен, что от дальних лир дрожат.То край, где значит красота цветенье,Воспоминаний где все очаги,Где происходит Времени-рекиЧасов потоком в пустоту паденье.Туда нас сны ведут – но никогдаЛюдьми не осквернялись те места.

XIV. Star-Winds

It is a certain hour of twilight glooms,Mostly in autumn, when the star-wind poursDown hilltop streets, deserted out-of-doors,But shewing early lamplight from snug rooms.The dead leaves rush in strange, fantastic twists,And chimney-smoke whirls round with alien grace,Heeding geometries of outer space,While Fomalhaut peers in through southward mists.This is the hour when moonstruck poets knowWhat fungi sprout in Yuggoth, and what scentsAnd tints of flowers fill Nithon’s continents,Such as in no poor earthly garden blow.Yet for each dream these winds to us convey,A dozen more of ours they sweep away!

XIV. Звездные ветры

Есть некий час осенней темноты,Когда нисходит звездный ветер вдругНа улицы, умолк шагов где звук,Но льют из окон свет домов ряды.Рой мертвых листьев сказочно кружит,И с чуждой грацией клубится дым,Законам подчиняясь неземным,А сквозь туманы Фомальгаут зрит.Поэт безумный узнаёт в сей час,Растут на Югготе что за грибки,Как пахнут Найтона земель цветки,Что в скудных не сыскать садах у нас.Но ветры те за принесенный сонДесяток наших грез берут в полон!

XV. Antarktos

Deep in my dream the great bird whispered queerlyOf the black cone amid the polar waste;Pushing above the ice-sheet lone and drearly,By storm-crazed aeons battered and defaced.Hither no living earth-shapes take their courses,And only pale auroras and faint sunsGlow on that pitted rock, whose primal sourcesAre guessed at dimly by the Elder Ones.If men should glimpse it, they would merely wonderWhat tricky mound of Nature’s build they spied;But the bird told of vaster parts, that underThe mile-deep ice-shroud crouch and brood and bide.God help the dreamer whose mad visions shewThose dead eyes set in crystal gulfs below!

XV. Антарктос

Шептала птица мне из сна пучиныО пике черном, что навис с тоскойНад льдом полярной мертвенной пустыни,Истертый вечность длящейся пургой.Отсюда жизнь гонима словно мором,Лишь солнца да сияний южных светПодсвечивает в шрамах пик, в которомТворенья Старших виден смутный след.Узрят коль люди, скажут в удивленье:Чудной Природа создала курган,Но клюв вещал: в ледовом погребеньеПокоится и ждет громадный стан.Не дай вам бог узреть во сне хоть разВ хрустальной бездне вид тех мертвых глаз!

XVI. The Window

The house was old, with tangled wings outthrown,Of which no one could ever half keep track,And in a small room somewhat near the backWas an odd window sealed with ancient stone.There, in a dream-plagued childhood, quite aloneI used to go, where night reigned vague and black;Parting the cobwebs with a curious lackOf fear, and with a wonder each time grown.One later day I brought the masons thereTo find what view my dim forbears had shunned,But as they pierced the stone, a rush of airBurst from the alien voids that yawned beyond.They fled – but I peered through and found unrolledAll the wild worlds of which my dreams had told.

XVI. Окно

В пристроек путанице дом стоял,Где заплутать любой мог средь ходов,И было в комнатке вблизи задовОкно, что камень древний закрывал.Я в детстве, в коем столько снов видал,Ходил туда, под ночи черной кров,Срывая смело сети пауков,И удивляться не переставал.Привел рабочих я во тьмы чертогУзнать, страшило предков что в окне;Пробили камень – воздуха потокВдруг хлынул из иных пустот вовне.И стали мне оттоль миры видны,Давно о коих рассказали сны.

XVII. A Memory

There were great steppes, and rocky table-landsStretching half-limitless in starlit night,With alien campfires shedding feeble lightOn beasts with tinkling bells, in shaggy bands.Far to the south the plain sloped low and wideTo a dark zigzag line of wall that layLike a huge python of some primal dayWhich endless time had chilled and petrified.I shivered oddly in the cold, thin air,And wondered where I was and how I came,When a cloaked form against a campfire’s glareRose and approached, and called me by my name.Staring at that dead face beneath the hood,I ceased to hope – because I understood.

XVII. Воспоминание

Объял высокий звездный небосклонСтепей и взгорий беспредельный край,В кочевьях освещал огонь костраМохнатый скот под бубенцов трезвон.Спускался вдаль на юг широкий долДо темной и извилистой стены,Питону первобытному сродни,За вечность форму камня что обрел.На холоде пробрала дрожь меня:Но где я? Как же я сюда попал?Поднялся некто в зареве огняИ громко имя вдруг мое назвал.Вглядевшись в трупа жуткий силуэт,Лишился я надежд, узнав ответ.

XVIII. The Gardens of Yin

Beyond that wall, whose ancient masonryReached almost to the sky in moss-thick towers,There would be terraced gardens, rich with flowers,And flutter of bird and butterfly and bee.There would be walks, and bridges arching overWarm lotos-pools reflecting temple eaves,And cherry-trees with delicate boughs and leavesAgainst a pink sky where the herons hover.All would be there, for had not old dreams flungOpen the gate to that stone-lanterned mazeWhere drowsy streams spin out their winding ways,Trailed by green vines from bending branches hung?I hurried – but when the wall rose, grim and great,I found there was no longer any gate.

XVIII. Сады Йина

За той стеной, что небеса почтиДостала древней кладкой башен мшистых,Полны порханья да цветов душистых,Раскинулись висячие сады.Дорожки и мосты там над каналом,Где отражается чудесный храм,И льнут на вишнях лепестки к ветвям,И цапли реют в поднебесье алом.Я б всё увидел – ведь распахнули сныВрата в тот парк светильников-камней,Ручьи где вьются тихо средь тенейОт лоз, что густо переплетены!Когда ж предстал пред мной стены оплот —Увы! – в ней больше не было ворот.

XIX. The Bells

Year after year I heard that faint, far ringingOf deep-toned bells on the black midnight wind;Peals from no steeple I could ever find,But strange, as if across some great void winging.I searched my dreams and memories for a clue,And thought of all the chimes my visions carried;Of quiet Innsmouth, where the white gulls tarriedAround an ancient spire that once I knew.Always perplexed I heard those far notes falling,Till one March night the bleak rain splashing coldBeckoned me back through gateways of recallingTo elder towers where the mad clappers tolled.They tolled – but from the sunless tides that pourThrough sunken valleys on the sea’s dead floor.

XIX. Колокола

Годами слышал гулкий звон далекийЯ в ветре полуночной черноты,Не с колокольни, что встречал в пути,Но чуждый, как из бездны преглубокой.Ответ я в снах и в памяти искал,Представил звоны каждого виденьяИ Иннсмут, чайки в белом опереньеГде вились подле шпиля, кой я знал.Так и дивился я б далеким нотам,Но хладный дождь раз в мартовскую ночьМеня направил к памяти воротамИ к башням, что звонили во всю мочь —Но от течений, мчавших в глубинеЧрез затонувший дол на мертвом дне.

XX. Night-Gaunts

Out of what crypt they crawl, I cannot tell,But every night I see the rubbery things,Black, horned, and slender, with membraneous wings,And tails that bear the bifid barb of hell.They come in legions on the north wind’s swell,With obscene clutch that titillates and stings,Snatching me off on monstrous voyagingsTo grey worlds hidden deep in nightmare’s well.Over the jagged peaks of Thok they sweep,Heedless of all the cries I try to make,And down the nether pits to that foul lakeWhere the puffed shoggoths splash in doubtful sleep.But oh! If only they would make some sound,Or wear a face where faces should be found!

XX. Ночные мверзи

Обитель их под гробовой плитой —Ночами вижу тварей о рогах,Худых, крылатых, черных, о хвостахС двойной колючкой, злобой налитой.Они с бореем предстают ордойИ, грубо сжав меня в своих когтях,Несут к мирам в безрадостных цветах,В колодце страха скрытым чернотой.Над гребнем Тока мчатся в вышине,К моим мольбам глухи, и в самый ад,До озера, что источает смрад,Где брызжут шогготы в притворном сне.О, если б издавали звук они,И лик несли, где лица быть должны!

XXI. Nyarlathotep

And at the last from inner Egypt cameThe strange dark One to whom the fellahs bowed;Silent and lean and cryptically proud,And wrapped in fabrics red as sunset flame.Throngs pressed around, frantic for his commands,But leaving, could not tell what they had heard;While through the nations spread the awestruck wordThat wild beasts followed him and licked his hands.Soon from the sea a noxious birth began;Forgotten lands with weedy spires of gold;The ground was cleft, and mad auroras rolledDown on the quaking citadels of man.Then, crushing what he chanced to mould in play,The idiot Chaos blew Earth’s dust away.

XXI. Ньярлатхотеп

И вот явился из Египта он —Царь Темный, кланялся кому феллах;Надменен, худощав и скуп в речах,В шелка заката цвета облачен.Что б ни сказал он – верил люд всему,Но повторить не мог его слова,А по народам разнеслась молва,Что лижут руки хищники ему.Отрава вышла из морских глубин —Держав забытых шпилей силуэт;Мир треснул, и безумных вспышек светРастекся средь расколотых домин.Затем, своих забав стирая плод,Развеял Землю Хаос-идиот.

XXII. Azathoth

Out in the mindless void the daemon bore me,Past the bright clusters of dimensioned space,Till neither time nor matter stretched before me,But only Chaos, without form or place.Here the vast Lord of All in darkness mutteredThings he had dreamed but could not understand,While near him shapeless bat-things flopped and flutteredIn idiot vortices that ray-streams fanned.They danced insanely to the high, thin whiningOf a cracked flute clutched in a monstrous paw,Whence flow the aimless waves whose chance combiningGives each frail cosmos its eternal law.“I am His Messenger,” the daemon said,As in contempt he struck his Master’s head.

1 2 3 >

На страницу:

Перейти

1 из 3

Полная версия

Кошмар По-эта

Другие книги автора