МирЭМ

Семья состояла из старшего брата, мамы, отца, бабушки и где-то за стенкой лежал и дохал их старенький дедушка с родовыми высокочтимыми корнями. Мама Майкла отличалась высоким благородством и надменностью, что читалось по ее лицу. Женщина в пятьдесят пять лет ухоженная с головы до ног, отличалась прямой осанкой, правильными чертами лица, и как атрибут – элегантная прическа. Пахло от нее дорогим парфюмом.

– Маша, мы очень рады с вами познакомиться, – нежным голосом произнесла мама Майкла, Анастасия Терентьевна. – А также, огромное вам спасибо за Мишу, что помогли ему избавиться от недуга. Сколько вы берете за свои услуги? Наша семья хочет вас отблагодарить.

– Да вы что? Мне нужны деньги, – обиделась Маша, смутно улыбнувшись. – От чистого сердца было.

– Какая прелестная девушка, – умилился старший брат, Петр, с коренастым телосложением, одетый по иголочке. – Немного старомодная, но приятная, – заиграли его глаза, будто на солнце.

– Спасибо, – поблагодарила Маша за комплимент, ощущая себя не в своей тарелке, словно на смотринах, что оказалась по собственной воле.

– Да что вы Машенька, не цените себя. Вы оказали нам огромную услугу! Спасли Мишу от этой напасти, который почти скатился низко и гадко, порча нам всем репутацию, – фамильярно проворковала щепетильная мать, отчитывая перед всеми поведение своего младшего сына. – Лучше подумайте, как нам вас отблагодарить. Хотите путевку на заграничный курорт? Мы могли бы перевести вам некую сумму. В разумных пределах, конечно.

– Да, вы ешьте, ешьте Машенька! Не стесняйтесь, – вежливо настаивал отец, Михаил Алексеевич. – Анастасия Терентьевна, пусть наша гостья поест для начала! – учтиво вступился отец, переводя вежливый взгляд на жену.

– Угощайтесь, непременно, – подыграла она ему, не мешкая. – Попробуйте грибочки маринованные, наша бабушка сама делает! А что касается Миши, ему предоставили вакансию в МИДе, и мы очень боялись, что подведет он всех. Вы даже не представляете, как выручили нас, словно вас бог послал! Так что вы подумайте Мария, пока кушаете, какую давнишнюю мечту хотели бы осуществить, – нажимала Анастасия Терентьевна.

– Машенька, а кем вы работаете? – вступила со своей ролью бабушка, Елизавета Аркадьевна.

– Я, – пережевывала Маша грибочки, – работаю в цветочном магазине.

– Вы само очарование! – восхитился старший брат, пуская слюну, – разрешите мне вас пригласить в ресторан?

– Ни в какой ресторан она с тобой не пойдет! – вступился за любимую проницательный Майкл, отсекая любые посягательства со стороны брата.

– Не надо отвечать за Машеньку, – может я женюсь на ней! – подколол Петр, заявляя о своих намерениях.

– У тебя невеста есть! – напомнил ему Миша.

– Не кипятись, малыш, невеста это не жена! Пусть Машенька сама отвечает. Она не твоя!

– Мне кажется Петр, ты много на себя берешь!

– Тебе только так кажется, Майкл. Ты у нас зелененький космонавт…

– Был! – вскипел младший брат.

– Ого, давно ли вырос!? – насмехался Петр, глазами дикой кошки. – Уверен, Маша сама умеет поразмыслить, без дураков!

– Даже не думай! – не выдержал Майкл, – она пришла со мной и уйдет со мной!

– Это мы еще посмотрим с кем уйдет! – заартачился Петр, недолюбливающий младшего брата, специально провоцируя его.

– На дуэль! – призвал Майкл, загорячившись. И поднявшись над всеми могучей фигурой, он уставился на брата гипнотически-смертельным взглядом.

– На дуэль! – с достойным спокойствием принял вызов его старший брат, вставая с места.

Мария, заметно занервничав, чуть ли не подавилась.

– Прекратите сейчас же! – сорвалась Анастасия Терентьевна режущим голосом, – не хватало вам из-за какой-то девки поубивать друг друга!?

– Я не девка! – среагировала Мария с задетым самолюбием, – устроили «тут», – не договорила она «что» и покинув в суматохе обеденный стол, убежала в коридор одеваться, оставив всех в растерянности.

– Машенька, куда же вы!? Не так поняли… И имейте ввиду, что дом у нас старый, ступеньки крутые, – попыталась она остановить свою гостью от неразумного бегства, не удосужившись сопроводить.

Мария и не слышала предостережения Анастасии Терентьевны, мысленно отрицая эту «странную семейку», как ей показалось. И не застегнув до конца молнию на правом сапоге, втиснувшись в пальто, она бросилась в бега «прочь от сюда», полетев кубарем вниз по лестнице.

– Что за женщина! Это я понимаю! – восхитился Петр полуголосом.

Исступленный взгляд Майкла озадачил родственников. Не вымолвив ни слова, он ринулся за Машей. Выскочив на лестничную площадку, до него долетели громкие женские стоны: – ах… ах, как больно! Мария распласталась на квадратной лестничной плитке, и сдерживая проступившие слезы, ухватилась руками за ногу, ниже колено.

– Подняться сможешь? – заботливо проявил он участие.

– Не могу. По-моему, я ногу сломала, – сказала она Майклу, корчась от боли.

– Сейчас вызову скорую, – сказал он и в прыти понесся наверх к своему телефону.

– Что случилось с Машенькой? – спросил отец.

– Ногу сломала, – ответил Миша, набирая номер скорой помощи.

– Обиделась золушка и полетела, сломя ногу, – сыронизировала мама с умным выражением, – хватай ее и вези в травмопункт, на проезд Стеклова. – Он круглосуточный!

– Бери сынок мой автомобиль, – вручил ему отец ключи от своей машины, – и вези. -Теперь «черт знает что» подумает о нас Машенька! – встревожился отец, озабоченно посмотрев на супругу.

– Не наговаривай, Миша, – возразила Анастасия Терентьевна, отведя от него свои серые виноватые глаза. «Ну выскочило у нее слово – «девка», что ж так драматизировать…» – Надо бы ей неукоснительно помочь деньгами, – проявила она любезность.

30

Весенняя пора, напоминая о себе, преобразилась внешним убранством. Отставила валенки и сменила шубку на ветренное пальтишко. Побежала весна ручьями веселыми по лугам и лесам, извещая о своем приходе, постукивая по крышам капелью, побуждая солнце светить ярче, набухая почками на деревьях.

За день, перед тем как лечь в Липецкий родильным дом, Маруся нанесла визит к Марте с пожеланием: – возьми деньги на кроватку, Владу не доверяю, – протянула она ей свои приготовленные сбережения, – иначе пропьет. – Как сладиться у меня с родами, отправь Дениса купить самую обычную люльку. Тут должно хватить.

– Маруся, я не возьму денег. Денис и так купит кроватку. Он собрался что-то покупать тебе, – отказалась было Марта.

– На мои деньги – кроватку. Это моя личная просьба, – серьезно повторила Маруся, а своими распоряжайтесь, как желаете.

– Не волнуйся Марусечка, сделаем в лучшем виде! – подбодрила ее улыбчивая подруга, забирая купюры.

– Спасибо!

– Да не за что! У Маши была? Ей скоро гипс снимать будут. До сих пор не вразумлю, как она умудрилась ногу сломать.

– Вчера навещала ее, Влад подбросил. Она сначала и не узнала меня. Спросила, когда успел так живот вырасти? А у нее самой лицо тусклое, под глазами круги, скисла от маяты. Ты хоть береги себя, с Денисом не спорь и не ругайся!

– Ну, Марусь, разберусь. Если каждый раз в обуви ходит, как ни в чем не, бывало, так терпения уже не хватает. Но не будем об этом… Весна нынче какая, жить хочется и воздух прозрачен! – возбужденным голосом произнесла жизнерадостная Марта.

– Точно. Надеюсь, до пасхи вернусь с сыночком.

– Безоговорочно будешь дома. Яичками домашними постукаемся.

– Отлично, прям вижу это! – улыбнулась Маруся.

– Я подготовлюсь как надо. За всеми прослежу. Ни о чем не думай.

– Давай! Напишу тебе, как что!

На следующий день Маруся, заведя Сонечку в детский сад, уехала с Владом до родильного дома. Скрепя сердцем она оставляла своих детей на попечение мужа. Старшая дочь Арина была проинструктирована ею. Забрать из садика Соню, накормить младших сестер, проследить, чтобы они вовремя легли спать. Если разбуянится Влад, собрать вещи и дружно уйти к Марте.

Марусе повезло, то ли от волнения, то ли подошел срок, в первую же ночь, ближе к пяти утра она родила мальчика, весом 3 600, ростом 52 см. На утро ей не терпелось узнать, как ее малыш. Вошедшая в небольшую, на двоих палату педиатр в белом халате, внесла на руках двух новорожденных: – Гусева?

– Тут! –отсалютовала солдатской выправкой молодая мать новорожденного.

– Забирайте сына, крупный мальчик, немного беспокойный. Следите за стулом, кормите грудью и подпишите разрешение на БЦЖ.

Колосова? – Держите! Мальчик замечательный, спокойный, – скинул немного вес, но это не страшно. Заполните справку на прививку. Маруся, подписывая бумагу, посмотрела на сына уставшими, но счастливыми глазами.

– Де, не пугайтесь так мамочка, естественным образом непременно наберет вес, вы и сама миниатюрная – засвидетельствовал детский врач, завидя Маруськин недоверчивый, потерянный взгляд. – Прикладывайте почаще к груди. Поэтапно входите в режим, вырастит богатырем!

Маруся прижала к себе сына. Обхватывая сосок, он жадно зачмокал. «Кушай милый, расти здоровым, на радость маме!» «Вот она – непогрешимая любовь!»

Совместно, бодрая молодка по палате, родившая так же этой ночью мальчика, приговаривала, поглядывая на свое чадо: «– сейчас мы позвоним папе, нашему любимому Женечке». – Алло, любимый, привет! – приложила она аппарат к уху. Мне нужно, чтобы ты привез мне кое-что. Сейчас напишу в смс и по возможности не затягивай! Передачи до шести вечера. На кого похож? На тебя! Просто копия! Такой же губастенький и пухленький. Наверное, выпишут на третьи сутки. Целую. Приедешь, покажу через окно. Пока!

Маруся набрала Владу, который не отвечал на ее звонки. На одиннадцатый раз она набрала Марте: – привет, Мартушка!

– Привет, Маруся! Ну как ты? – поинтересовалась она неунывающим тембром.

– Родила под утро мальчика три шестьсот, пятьдесят два сантиметра, правда скинул двести грамм…

– Ух ты! Да это ничего, что скинул… Радость то какая! Молодец ты! Поздравляю с рождением сына!

– Спасибо! Я тут Владу звоню, а он трубку не берет, не знаешь, все ли в порядке дома? – затревожилась Маруся.

– Что с Владом не знаю, а дочери твои у меня, – бесстрастно ответила подруга.

– А что с ним?

– Да, что может быть с ним? Начал с вечера пить, орал на всю округу, что у него сын родился. Видимо ясновидящий твой муж. Упился, наверное, спит сейчас.

– Может ты сходишь до него?

– Даже не проси этого, мы заснуть не могли под его мурлыканье.

– Денис бы сказал ему, чтобы потише себя вел.

– Денис как раз заявил, что у человека радость и не надо мешать ему веселиться. Представляешь, какая мужская солидарность. Я зла была на него! И тоже пошел, завалился спать без всякой совести. А для чего тебе Влад? Мы верная служба помощи!

– Если не трудно. И Алмаза покорми, пожалуйста!

– Да ты что, Марусик, зверюгу твою первым делом накормила. Присылай список, соберу четко.

– Хорошо, пришлю.

– Давай.

31

Весна полновластно разгулялась, раструбив о себе на зорьке, разлетаясь голосисто, заиграла она весенним дождем, просушивая землю под припекающим дневным, да щедрым солнцем.

Марусю выписали на третий день. Счастливый и трезвый Влад, вместе с дочерями явился встречать ее с новорожденным сыном.

– Кроватка готова, в избе чисто, – самоуверенно отчитался муж, в автомобиле, гордо вытянув нос.

– Мама это я убиралась, – заикнулась Арина.

– А я полы везде надраил! – замолвил за себя Влад доброе словечко.

– Вы все мои умнички, – похвалила их Маруська, мило улыбаясь, влюбленная в свою семью и жизнь. Ее любовь с рождением сына, простиралась за горизонты, лилась как неиссякаемый источник бескрайно, обогревая все живое внутренним теплом души.

В этот же день, к Марусе в гости, поздравить мамочку, зашли Марта и Денис. Денис аккуратно подсунул ей деньги: – держи и не спорь! – Это твоему сыну, моему племяннику!

– Спасибо большое! – припрятала она сразу денежный подарок.

– Такие у тебя красивые дети рождаются, Маруська! Да, что там, ты и сама красавица! – одарила ее комплиментом Марта, стоя у кроватки с младенцем.

– Марта, не смущай меня, – покраснела Маруся, – главное, чтобы здоровыми росли.

– Верно, – здоровье это самое важное. Сама то ты как себя чувствуешь?

– Супер! – резво ответила Маруся, не любившая жаловаться на здоровье. – Пойдем пить чай?!

– Идем!

За столом собрались Влад, Маруся с дочерями, Денис и Марта. Арина, быстро перекусив, убежала гулять. Янка улизнула играть в телефон, а Соня хвостиком за ней.

– Мы покурить! – вышли мужчины, пропустив пару стаканов, обмывая ножки.

Марта проследила за Денисом и зашептала, докладывая:

– Звонит мне Денис, пока ты была в родильном доме и говорит, – залезь на чердак, там, где-то красный старый пионерский флаг лежит. Как найдешь, позвони мне, – и бросил трубку. Думаю, ну придумал. «Приехал бы да сам полез на чердак». – Если бы ты видела меня, – зажигательно засмеялась Марта, – как я по лестнице взбиралась. – Маленькая Соня глядела на меня такими страдальческими глазами, что тетя Марта непременно свалится сверху. Далее перезваниваю и говорю – нашла, что делать, а он мне отвечает: – сейчас зайдет Женя, отдай ему. Приходит Женька светится весь такой, я ему вручаю флаг и говорю: – Маруська сказала, что у тебя самая красивая борода. Он задумался как-то странно и ушел…

А у Маруси при упоминании – Жени, руки тут же зашли мелкой дрожью, занездоровилось ей сразу что-то… Сидит напротив Марты полуживая и чувств своих не показывает, степенно сердцебиение приводя в порядок. Ни в коем случае не хочется ей выдавать своего волнения, на вид непринужденной остаться важно, как бы там не было.

– Пока вы тут трепитесь – вернулись мужчины, обращаясь к Марусе и Марте, – Соня в прихожей весь пол разрисовала мелками.

Маруська подскочила, бросаясь к дочери:

– Сонечка, милая, у тебя ведь доска есть, иди на ней рисуй.

– Мама, ну я хотела разукрасить пол, чтобы он был нарядным!

– Солнышко мое, доченька, ты с этим отлично справилась, но рисовать надо исключительно на доске.

– Мне скучно! – уставилась на нее дочь пронзительными угольками.

– Тогда в куколки поиграй, они уже соскучились по тебе и ждут не дождутся.

– А я хочу с братиком.

– Он подрастет немного, и ты поиграешь с ним, а пока он кроха, ему надо много спать, – обняла она свою рыжеволосую, чудесную дочь, чувствуя ее милое сопение.

Приласканная Соня запрыгала к своим куклам, а Маруся вернулась к Марте с Денисом и Владу, держащему как-то непривычно себя в руках.

– Мы выйдем, покурить, – отпросился подвыпивший Денис, с играющими, горячими глазами.

– Закурились через чур! – выдала Марта, напрягаясь плечами, начиная пылать нервно.

– Мы быстро, по последней.

– Ох, этот запах я не переношу, – подметила Мартушка, зажимая нос. – Слушай, Маруся, – заторопилась она с вопросом, сгорая от любопытства, – что хотела спросить… – Аринка мне как-то недружелюбно ляпнула, что Влад не ее отец. А я и не знала, удивилась поначалу не на шутку. А что с ее отцом случилось? Почему вы жить не стали? – норовила Марта узнать подробности давно минувшей истории из жизни подруги.

– Было по молодости и по глупости, – не распространялась особо Маруся о забытом прошлом. – Он не из местных. Поэтому я не знаю, что с ним и где он. Мне и ни к чему, да и Аринке тоже, – расходилась по ее телу слабость, невольно клонило глаза в сон.

– Что ж… она у тебя отважная, смелая, ответственная девочка, – резюмировала Марта молодую красавицу.

– Да, она такая, моя надежа, – подхватила Маруся бодряще, счастливо улыбнувшись, обрывая разговор, заслышав мужские шаги.

– Мы пойдем, – откланялась Марта, завидя Дениса и жалея Марусю, – отдыхай подруженька, приходите к нам на пасху, обещалась в гости зайти Маша.

– Придем. Спасибо что проведали!

– Не за что сестрица, – ответил Денис на пороге, – зови! – улыбнулся он, шутливо взглянув на прощание.

– Позову, – заверила его Маруся доброй улыбкой, почувствовав к вечеру усталость, после родильного дома.

32

Солнце играло на небе. То появится, то исчезнет, слезясь иногда на землю, живительной влагой. Жизнь по солнечному расписанию идет. А люди без времени и жизни не представляют, ориентируясь на стрелки вечно бегущие.

Без пятнадцати шесть, вернулся сосед со второго этажа, что живет над Машей, а ровно через десять минут соседка с третьего. Налегке вернулась молодая девчонка с четвертого, с провожающим ее молодым парнем. Между третьим и четвертым они подолгу болтают, шутят, смеются, расходятся уж, когда смеркается. Пожилая соседка с первого появляется на пороге своей квартиры очень редко, живет неприметно, но сегодня она сделала выходку в магазин. Так за месяц своего заточения в квартире с замурованной ногой в гипсе, Мария отследила расписание целого подъезда. По соседям она сверяла часы, ощущала их настроение, перепады давления, успехи и мелкие неудачи. Общаясь с ними телепатически, она переживала за них, словно кругом нее родные люди. Три раза в неделю к ней заезжал Майкл, привозил ей продукты и помогал справиться с делами. Поддерживал ее морально, рассказывая какие-нибудь курьезные случаи из своей жизни: как маленький обжог палец об утюг, а потом вздулся большой пузырь; как упал с горки и разбил нос, да так, что весь двор был в красный горошек от крови; как споткнулся на ровном месте и завалился в лужу, а потом мокрый плелся до дома, а бабушка с дедом, за место того, чтобы пожалеть, отругали его. Машка так и поняла, Майкла часто ругали и редко хвалили, поэтому он такой местами неуверенный в себе и против семьи тягаться не будет… Она замечала в его взгляде потерянность, а в ногах тихий шаг. Не выдержав натянутости, Мария задала ему прямой вопрос: – после того, как мне снимут гипс, ты уедешь в Москву?

Майк ответил, недоговаривая: – с чего ты так решила? Найду здесь работу, будем жить, если примешь меня, конечно…

– Приму, – одобряла она его решение, теряясь в ярком пламени его черных глаз. Она жила им, но предвидела, что ничего из этого не выйдет…, сам же он не кривил душой желая остаться с ней, в то время как у родителей на его счет, имелись давно другие запланированные планы.

– Майкл, – внушительно предписывала ему мама, Анастасия Терентьевна, – раз с Машей случилась беда, ты обязан ей помочь, ну, как только она выздоровеет, отправишься тут же в Москву!

– Я никуда не поеду! – противился Миша. «Посмотрим, как не поедешь» – выражал ее взгляд. И он, прикусывая губу, переставал храбриться, не смея ей перечить.

В день, когда Маше сняли гипс, она заплакала на больничной скамейке.

– Тебе больно? – сочувственно спросил Майкл.

– Совсем не чувствую кожу, как будто отмерла, – ответила она, вытирая слезы, появляющиеся из чувственных глазниц.

– Я тебя понесу, – произнес Миша и лихо подхватив своими сильными руками, он донес ее до машины. Он всплеснул мучительной внутренней неудовлетворенностью, перед неизбежной реальностью.

Она всю дорогу от поликлиники до дома, уклонялась смотреть на него через салонное зеркало, сердце безысходно жгло. «Он привезет ее и уедет. Вот и вся история…»

33

А весна в этом году распахнула свои райские двери. Зашелестела молодыми свежими листочками, проросла распустившимися цветами и где-то высоко загуляла наперегонки с белыми, рассыпчатыми тучками.

Всего за один месяц Маруся свободно скинула излишние килограммы. В зеркале на нее глядела молодая женщина, с девичьими глазами. И бела, и румяна. Молода, словно ей восемнадцать, здоровая и крепкая телом.

С приходом мая, ее муж отрекся работать, послав всех, кого помнил на куличики. Схватившись за лопату, он в темно-синей панаме целыми днями бороздил землю, окурки разбрасывая, втаптывая в грязь, а по вечерам приставал к Марусе с просьбой растереть ему спину обезболивающим бальзамом. На любые Марусины уговоры отказаться от сомнительной идеи, Владислав отвечал сухо: – делаю ради сына, ради тебя, нашей семьи. – Вот увидишь, я найду клад и тогда куплю тебе новые серьги, колечко, что захочешь то и куплю! Все равно ты не остановишь меня!

– А знаешь, что я хочу тебе сказать!? – не сдерживалась на эмоции Маруська, лицом суровым.

– Что?

– Ты сдвинулся на поиске клада, помешался! По хозяйству перестал помогать. В бане, как год не можешь починить гнилую доску! – негодующе высказалась она, мрачнев под грузом проблем.

– Да снести надо твою баню! Она и так вся прогнила! – вздыбился Влад, с пеной у рта.

– Ты – дурень! – прикрикнула она на него, заполняя свои глаза недобрым светом. – Не ты ее строил, не тебе и ломать! И вообще – эта баня, дом, сад – это все принадлежит моим родителям, прадедам. Остынь излишне тут хозяйничать! Уже наглеешь!

– О да, какие умные доводы! – слащаво произнес он, – ты забыла, что тут теперь мои дети живут! И я хочу, чтобы они жили, как у Христа за пазухой, а не горбатились всю жизнь, как я!

– И умереть с голоду, в погоне за счастьем…

– Да брось, уж! Еды полно! Одной картошки сколько уродилось! Я заколебался ее выкапывать прошлой осенью!

Маруся примолкла, оставляя бесполезные споры. Их дорога с недавних пор перестала быть как одна целая, и чтоб не видеть мужа, она уходила с детьми гулять во двор Дениса и Марты. Да и чувствовала она себя там лучше, среди ароматной зелени и пестрых цветочных клумб.

– Что он все копает? – поинтересовалась подруга у Маруси, с тревожным блеском миндалин.

– Даже не знаю, что ответить… Яму копает себе, одну краше другой. Работать бросил, одна дурь в голове.

– Достается тебе от него, – выдала Марта сопереживая.

– Ох, Мартушка… не хочу о нем говорить. И дым столбом, и котел не варит!

– Заскоки – это беда! – заключительно добавила Марта. – Посмотри Маруся, а какая погода стоит! Тишь великолепная, благодать! – перешла она на погоду, не желая накручивать подругу.

– Точно! Бесподобная в этом году весна! – подхватила Маруся, покачивая коляску с сыном.

На всю округу загрохотал голос Влада, раздиравший горло: – Маруся! Маруся! Маруся!

Маруська не торопилась на помощь, ждала в нерешимости, подходить к нему или нет, но зовущий голос не прекращался:

– Маруся! Маруся! Маруся! Пока у нее ухо не зарезало…

– Марта, я сейчас! Может он из ямы вылезти не может, пригляди за моими, – оставила она подругу приглядывать за Соней, копающуюся в песочнице и коляской.

– Что ты орешь, как резанный? – спросила она, подойдя к бурым земным раскопкам, сковавшим ее мужа.

– Мне нужен твой совет… – выбрался он из ямы, внимая жене. – Подскажи мне, по-твоему мнению, где лучше копать?

– Ты издеваешься? – вытаращила Маруся свои глаза.

– Я серьезно спрашиваю! Тебе трудно? – невозмутимым спокойствием пояснил Влад, осматривая открытую часть территории.

– Ну смотри, сейчас соображу, – подключилась Маруська к делу, – начинай слева, за смородиновыми кустами, где крапива и пырей ползучий, на благо сорняк проредишь, и иди чуть ниже к ручью. Как раз неухоженное место, глядишь ветра в поле найдешь! – буравила она его глазами, работая регулировщиком. – А по правой стороне, если мусор свой разгребешь, то от березы отсчитай десять шагов, проложи линию параллельно лесу, отсчитай десять шагов к молодым осинкам и попадешь в точку! – поглумилась она в свою очередь над ним, придумывая наобум.

– Так это получится твой огород! – нагло сорвалось у Влада, не вразумляющего шутки.

У Маруси задрожала губа и застыв в грозной позе она пресекла его побуждения с пунцовыми щеками и глазами геенны: – даже не вздумай!

– Ладно, ладно, спокойно! Сначала буду искать здесь! – ответил он наивными нотами, придуриваясь.

– И, если бы ты раздобыл металлоискатель, а так пальцем в небо!

Влад почесал голову: – отлично! Ты раньше не могла мне подать такую умную мысль? Дай денег на металлоискатель!

«Глупая, лучше бы молчала!» – закусила она губу. – Нету у меня денег, Влад! Ты целый месяц зарплату не приносишь. Жить не на что, детей кормить. Хватит уж!

– Дай мне денег, раз сказала! У тебя всегда есть. Я сколько давал тебе, когда в такси работал! Сторицей вернется, богом клянусь! Окажи содействие, – давил ее муж ей на жалость.

– Нету у меня, Влад, не-ту! – растянула она, отказывая ему.

– Я знаю, что есть! Выручи! Думаю шесть, семь тысяч хватит! И доску в бане сделаю! На руках буду носить, кофе по утрам наливать. Что скажешь, то и буду делать. Я спину уже сорвал себе. Неужели тебя меня не жалко?

– Представь себе, не жалко, – не знала уж она, как отделаться ей от него, который пристал и теперь не отстанет, пока свое не получит, как на ее счастье, долетел до них голос Марты: – Маруся, Маруся!

– Сема проснулся, мне надо идти! – отвязалась Маруська и направилась на лужайку Марты.

34

Небо опустилось низко, вспыхнув мелкими фонариками. Ночь зависла над домами фантастической черной краской, заражая крепким сном, как прописано человеку божьем рецептом, спать не менее шести часов в темное время суток. Воздух насытился травами, цветами полевыми, осинами молодыми, поспевающей клубникой.