Последний связной

Команда спортсменов номер один забивала уже второй гол за минуту, но большие экраны над трибунами вместо повтора момента, упорно показывали раз за разом – то ли бутылку пива на фоне выреза ее платья, – то ли ее грудь, не умещающуюся под одеждой.

Игроки обеих команд, глядя на экран, сначала просто удивленно переглядывались, но после третьего гола, не сговариваясь, обгоняя друг друга, делали рывок на трибуну, и радостно присоединялись к девушке, а еще через мгновение гулял весь стадион.

– Ну, что скажешь? – спросил шеф.

– А что, сделано по сценарию, да и девушка красивая, – осторожно ответил Майкл, которому добавить было нечего.

– А ты посмотри на второй план!

Майкл вернулся по видео ряду назад, увеличил изображение и осмотрел задние трибуны.

– Повторов многовато, – заметил он.

– А ты еще увеличь!

Майкл увеличил изображение до максимума и увидел с удивлением, что почти на всех местах самой дальней, западной трибуны, сидит, один и тот же, болельщик – это был президент США. Неизвестный шутник пропустил изображение президента через программу Комната смеха, и теперь он в разных версиях выглядел, как:

– ковбой в шляпе, с выпирающей вперед челюстью, лошадиными зубами и дурацкой самодовольной улыбкой;

– плюгавый алкоголик с бутылкой пива и блуждающим взглядом;

– паралитик с открытым ртом и закатившимися глазами;

– ловелас с расстегнутой ширинкой, запустивший ненормально длинную руку в лифчик к соседке из соседнего ряда.

Никакая криминалистика, как точная наука, не подтвердила бы сходства, но для человеческого глаза, совпадение было несомненным.

– Ну вот, не хватало еще влезть в политику, – обреченно подумал Майкл. Вообще-то, он знал, что его программисты народ с юмором и не раз видел шаржи на себя и своих коллег, но тут был явный перебор. Майкл вспомнил, что над этим роликом у себя дома работал Качинский, и сразу догадался, кто автор карикатур – видно над рисунками в компьютере поляка, не понимая, что творит, поработал его сынишка, парень лет пятнадцати, которого Качинский учил программировать. А дальше при сборке файлов система автоматически подставила изображения в фильм.

В общем, дело было дрянь, но признаваться в этом было нельзя.

– Не вижу ничего страшного шеф. Я понимаю, кого вам это напоминает, но считаю сходство случайным, – попробовал Майкл замять скандал.

– А ты кликни по картинке! – предложил зловеще Сайман. Майкл кликнул по картинке с алкоголиком, тот встрепенулся и, замахав бутылкой, заорал:

– Сожжем огнем свободы самые темные уголки мира.

После чего паралитик, не закрывая рта, как чревовещатель утробно промычал: – Добро пожаловать в свободный мир!

Шефа аж перекосило, и он с расстановкой произнес: – Все это цитаты из последней речи президента. Надеюсь, ты понимаешь, что это никак не согласуется с политкорректностью, принятой в нашей фирме.

Президент, как и флаг нашей страны, являются символами нации и не могут подвергаться осмеянию. На этот счет есть очень строгие законы и если все вы хотите крупных неприятностей, то вы их получите, например наша фирма навсегда лишится лицензии, а мы с тобой работы!

– И что, этот материал пошел в эфир? – только и смог спросить Майкл.

– Нет, слава богу, мы успели его отозвать! А иначе, он демонстрировался бы перед миллионной аудиторией. Что считается информационным терроризмом – представляешь, каким мог быть эффект?

Сайман встал и начал нервно ходить из угла в угол, а Майкл, которому захотелось посмотреть, что же будет дальше, выставил курсор на ловеласа.

– А теперь, у меня кое-что слизывают, – сказал человек, похожий на президента.

– Ну, этого, он точно не говорил! – удивился Майкл, чем еще больше разъярил шефа.

– Кондор! Тебе, все еще смешно? Что предлагаешь теперь делать с твоими идиотами?

– Давайте не будем пилить сук, на котором сидим – будем все валить на компьютерные вирусы: скажем, что это новый, появившийся в сети.

– Хорошо, я то, могу забыть об этом дурацком инциденте. Но забудет ли про него ФБР? Ты знаешь, что на тебя и твою группу, отправлен донос?

– Донос? – удивился Майкл. – Неужели в наше время есть люди, которые этим занимаются?

– Да сколько угодно! А ты хоть знаешь, кто на тебя пишет?

– Да это наверняка Хьюз – зарабатывает себе баллы по лояльности! – взвился Майкл, которому и впрямь стало не по себе. – Шеф, а как вы узнали о доносе?

– Представляешь! Вместо того, что бы сказать обо всем мне, этот придурок Хьюз послал донос сразу во все спецслужбы: ФБР, ЦРУ и политическую полицию, общем, куда только сообразил. Прямо из нашего офиса, по электронной почте. Мы это конечно засекли.

– Действительно, придурок! – улыбнулся Майкл.

– А ты-то чего радуешься? Распустил людей! – нахмурился Сайман. – Может, тебе не по силам работа в нашей фирме? Может тебе уволиться?

Так с Кондором еще никто не разговаривал.

– Шеф, вы меня напугали до чертиков, что же мне теперь делать? – попросил совета Майкл, которому и впрямь стало не по себе.

– Это я объясню тебе с глаза на глаз. Давай переговорим на свежем воздухе! – примирительно предложил Сайман, жестом, приглашая Майкла в персональный лифт, спрятанный в дальнем углу кабинета. Майкл слышал, что этот лифт поднимает прямо на крышу, где у шефа для отдыха и конфиденциальных встреч был устроен свой личный уголок.

Сам он ни разу не был здесь и, поднявшись наверх, с любопытством огляделся: на крыше под открытым воздухом была разбита зеленая лужайка с мини гольфом, в стороне, около бассейна стояли шезлонги и бар с несколькими столиками, спрятанными под навесом от солнца, а вокруг до горизонта открывалась замечательная панорама Нью-Йорка с видом на Гудзон.

Они сели у бассейна и Сайман спросил: – Сам то как?

– Да, как то не по себе.

– Не нервничай. Сейчас мы все с твоей проблемой разберемся – я жду звонка от нужных людей.

Шеф выпил колы и начал философствовать:

– Майк, как ты думаешь, вот раньше то, другие люди были – гиганты, мыслители и философы. Вспомни Леонардо да Винчи, Ньютона. Тесла. Эйнштейна. Они задавали стандарты и правила для человечества. Базу для науки, Потом пришли мастера. Построили Эйфелеву башню, Александрийский маяк в виде статуи египетской крестьянки – сейчас его называют американской статуей свободы, электростанции, порты, и многое другое. Задуманное было реализовано.

А потом? Личностей становится все меньше и меньше. Ты можешь назвать хоть одного известного ученого за последние полсотни лет, чтоб его имя было на слуху? Тебе не кажется, что люди мельчают? Ведь вы все без компьютера никто.

– Шеф, – откликнулся Майкл, – Люди, наверное, такие же – время другое! Это, как на золотых приисках. Раньше там люди находили огромные самородки. Потом пошли поменьше. А сейчас нужны целые коллективы, что бы промыть горы пустой породы и получить немного золотого песка. Все достается труднее. Мы с вами не там ищем гениев – сейчас Ньютоны не в профессорских мантиях, а в рваных джинсах и с планшетами в руках. И получают эти ребята в 20-30 лет не Нобелевские премии, а супер гранты на миллионы. И таких парней сотни, если не тысячи. Я шеф немного в этом понимаю. Представляете – разрабатывает такой парень искусственный интеллект, мозг, который заменяет собой суперспециалиста, а уже этот мозг, в свою очередь, разрабатывает новые лекарства, материалы, самообучается, ведет исследования. Вы видели роботов высокой разработки – они не глупее нас. Если разговаривать с ним в темноте, то ты не поймешь, что говоришь с машиной.

– Так ты думаешь, люди не поглупели?

– Я уверен.

– Ну, ну! А как же эти ваши сдвиги по фазе с психикой. Откуда взялись эти ваши пятьдесят семь полов. Тысячи лет на Земле было только два пола. Да еще вы и с роботами-женщинами спите. Ты-то хоть, этим не балуешься?

– Нет, я за традиционные ценности. Только у меня есть знакомый, который пострадал из-за женщины. Спал с ней пять лет, а потом она вдруг решила, что не каждый раз, секс у них был ее по горячему согласию, из-за чего, по советам банды феминисток, обратилась в суд, обвинив его в систематических изнасилованиях. Теперь ему грозит тюрьма.

– Чушь какая! Да куда мы идем? – откликнулся Сайман. – Мужчина по природе активная сторона – как же узнаешь, готова ли женщина, если не попробуешь. Вот чем опасна неструктурированная женская психика.

Шей помолчал, немного, а потом спросил, на этот раз вполне благодушно:

– Ну, а фирма наша тебе нравится – ее здание, производства, люди?

– Да! – ответил Майкл искренне.

– А ведь в наших активах, Майкл, не только центральный офис, но и филиалы в главных городах Америки, съемочные павильоны, вертолетный парк и даже свой журнал. Я генеральный директор компании, ее акционер и совладелец, а в подчинении у меня несколько тысяч человек. Скажи откровенно Майкл – тебе хотелось бы быть на моем месте?

– Я не думал об этом, – ответил Майкл.

– А я думал! – развеселился вдруг Сайман, – и с удовольствием поменялся бы с тобой всем, включая твой возраст. Я тоже хотел бы иметь все в будущем, не знать расклад наперед, принимать решения, предвкушая успех и терзать себя сомнениями. Но раз уже мне этого не дано, давай будем помогать тебе.

– Сэр, я собираюсь перейти на работу в Министерство энергетики – тогда и Вам станет спокойней. Мне сказали, что Ваша рекомендация поможет мне в этом, – признался Майкл.

– Тебе сказал это Стив Боровски? – спросил шеф.

– Да, мы вместе учились, – сказал Майкл.

– Боровски звонил мне вчера, и просил обеспечить тебе поддержку – у него большие ставки на тебя. Вообще-то, Боровски племянник моего старого друга, так что выходит, у нас с тобой общие знакомые, – произнес Сайман и хлопнул Майкла по плечу.

– Значит, вы дадите мне рекомендацию?

– Мне то что, с меня не убудет. Но вот заковырка – представим, все идет, как мы решили: ты получаешь рекомендации, оформляешь контракт на работу с Министерством энергетики, а в самый последний момент этот контракт ФБР не подтверждает – я знаю аналогичные дела.

– А в чем все же меня могут обвинить?

– Да ни в чем – они просто не завизируют тебе документы. Короче, мы сработаем впустую.

– И что вы посоветуете? – спросил Майкл.

–У тебя ведь фамилия Кондор – орел. Ты должен взлететь высоко, не зная страха, питаться добычей с кровью, стать героем. Смотрел фильмы с Джеймсом Бондом? Нравятся его подвиги, помнишь, сколько у него было женщин?

– Да, ну его! Все женщины у него одноразовые – уже через день будут в постели с другим ковбоем. А сам Бонд просто жестокий убийца – его противники много раз могли бы его убить, но каждый раз, когда он приперт к стенке, ему дают очередной шанс. Бонд же убивает, попутно уничтожая пол города, всех вокруг себя без сожаления.

– Таковы правила войны. Не ты, так тебя.

– А разве сейчас война?

– Война идет всегда, Майкл.

– Шеф. Хорошо, что сейчас нет Джеймса Бонда: я думаю, что в наше время ведьмы-феминистки собрались бы на шабаш и его кастрировали.

Сайман, задумался. А Майкл, в первый раз в жизни, на расстоянии руки рассматривал его благородное лицо, с висками, которые начинали седеть.

В свои шестьдесят шеф не выглядел на свои годы. До сих пор он был героем светской хроники и появлялся в обществе прекрасных женщин, Вряд ли, какая то из них готова была его предать.

«Когда ковбой слишком стар, чтобы показывать дурной пример, он дает хороший совет», – подумал Майкл. А Сайман продолжал молчать, и Майкл спросил: – Шеф, ну и как мне дальше действовать?

Сайман, будто только сейчас заметил Майкла, его лицо оживилось, и он начал объяснять,

– Среди людей, Майкл, принято работать в команде. Твоя команда зовется Хьюстонским клубом; это космические исследования и твоя команда решила: самый верный способ обезопасить тебя, это продвинуть выше, ближе к элите. Для начала – в корпус Избранных

– Зачем вообще нужна элита?

– Как зачем? Любое общество должно иметь лидеров, то есть элиту. А иначе это общество просто бессмысленное скопище людей без вектора движения.

– Элита, это вроде аристократии в Англии? Или, Английская королева? Но они, же ничего не делают?

– Ты абсолютно не прав – если взять английскую аристократию, а это та же элита, где членство передается по наследству, то одним своим существованием, она поддерживает генофонд страны, ее язык, историю и традиции. Среди аристократической элиты много ученых и политиков.

– А если не будет элиты? – спросил Майкл.

– Свято место пусто не бывает. Если будет такой элиты, то будет другая…. Сайман задумался: – Возможно, это будут придурки, орущие со сцены матерный рэп, или фотомодели с сиськами наполненными силиконом.

– Сэр, а мы с Вами – элита? – осмелился спросить Кондор.

– Ты пока вне игры. А я надеюсь, вхожу в ее неформальный круг.

– Что-то я не слышал про наших аристократов! – улыбнулся Майкл.

– Тут своя специфика, Майкл. Сейчас элита организована в неформальные клубы, сообщества и тд. Напоминаю, что знаменитый Бельведерский клуб, который состоит и из нескольких десятков человек, включая президентов, руководителей транснациональных компаний, и даже особ царских кровей, определяет политическое развитие всего мира, и даже решает, кто с кем будет воевать.

– Это типа теневого правительства?

– Бери выше – это стратеги. Они не занимаются рутиной. А члены любого правительства просто под их контролем.

– А вы, в какой клуб входите, шеф, – спросил Майкл.

– В несколько, Майкл. Потому и могу больше.

– А Корпус избранных?

– Этот клуб опекает президент страны. Это что-то типа его кадрового резерва. Силовые структуры его членов не трогают. Будешь неприкасаемым.

Зазвонил телефон Саймана и тот, глядя на Майкла, ответил в трубку:

– Привет, Джозефе. Ты нашел его? Где? И что удалось сделать?

Телефонный разговор с неизвестным собеседником закончился и Сайман продолжил:

– Как я смог выяснить, донос на тебя лежит на сервере доверия политической полиции. Удалить его нельзя, но придержать дня на три нам удалось.

– Сэр, это как-то не серьезно – решать проблемы через клуб!

– Это гениально, Майкл! К нам не подкопаешься – ведь мы не коммерческая организация, мы никому не подотчетны и ничего никому не должны, зато возможности наши неограниченны

– А теперь, Кондор, о главном – ты знаешь систему отбора в Избранные?

– Ну и что это за клуб?

– Корпус избранных, был создан, когда начался мировой энергетический кризис, Обществу, пораженному депрессией, понадобилась новая американская мечта. Пришлось поманить людей призраком власти: ведь если избирается президент, губернатор, то почему не могут таким же путем замещаться другие престижные места. А власть, как наркотик, она дает иллюзию счастья. Теперь половина назначений на административные должности происходит из членов корпуса, и в конкурсе на членство в Избранные может участвовать каждый.

– Сайман! Люди на этих конкурсах, иногда, совсем недалекие!

– Тебе то что! Ведь ты же не собираешься с ними породниться.

– И все же жаль уходить из нашей фирмы, – признался Майкл.

– Тебе сколько лет, тридцать? – спросил шеф. – Ты же не будешь вечно заниматься программированием?

Раздался новый звонок и Сайман, подняв трубку, выслушал собеседника, а потом, закончив разговор, сказал Майклу:

– Все, твои документы попали в конкурсную комиссию. Готовься!

И смутившись, добавил:

– Только, извини, пришлось имитировать твою подпись под заявлением, а то бы мы не успели.

– Ну вот, теперь и я попал на конкурс, типа, кто дальше плюнет, или быстрее разденется, – пошутил Майкл.

– Тебе смешно, но некоторые, делают карьеру даже на этом. А насчет условий конкурса, то о них тебе расскажет правительственный агент – жди, он должен связаться с тобой сегодня. Так что лучше, иди домой – будем считать, что я отстранил тебя от работы.

Майкл хотел еще о чем-то спросить, но Саймон решил закончить разговор:

– Все Майкл! Чем могли – помогли, дело за тобой!

– Шеф, а что будет с моими людьми?

– Придется найти козла отпущения. Я предложу кое-кому срочно уехать из Америки.

– А Хьюз?

– Этого урода мы закатаем в асфальт, – сказал Сайман мрачно, а Майкл не понял было ли это шуткой.

– Сайман, а Вам скандал никак не повредит?

– Майкл, я ухожу из бизнеса. Продаю свои акции, и уезжаю в Катманду.

– Шеф, чего вы не видели в Непале? – спросил Майкл, решив, что ослышался.

– Там дешевая земля и свежий воздух. Все, иди.

Майкл встал и пошел к лифту, оставив Саймана в одиночестве. В то, что шеф отойдет от дел, он, конечно же, не поверил. Спустившись на свой этаж, с тайной надеждой увидеть кого-нибудь из сотрудников отдела, он прошелся по этажу, но никого на рабочем месте не застал. Безлюдно было и в коммерческом отделе, где работала Лиз Бертон.

Виноват во всем был сезон отпусков и программа правительства, по которой гражданам оплачивались все поездки в Европу этим летом с июля по октябрь месяц. Самыми модными направлениями сезона стали Новая Джорджия, Украина, Чехия, Латвия и Эстония, где люди высматривали для себя недорогую недвижимость и земли под ранчо.

Майкл сам знал нескольких сотрудников фирмы, которые успели за это лето купить себе там дома и фермы, и возвращаться в Америку уже не собирались.

Да Майкл и сам собирался воспользоваться бесплатным перелетом в Австрию, что бы полетать в Альпах в команде пара планеристов, однако из-за предстоящего конкурса, планы могли поменяться. Теперь он не принадлежал себе безраздельно, связанный обязательствами. Вот и сейчас нужно было идти домой и ждать агента. Его Майкл решил принять, как следует, и в ближайшей кондитерской купил пирожных, что бы угостить гостя чаем.

Глава 5. Правительственный агент

Джек уже накрывал на стол, когда в дверь позвонили; Майкл вышел сам и впустил гостя. В дверь вошел напоминавший профессора университета, маленький живой человечек лет сорока с залысинами, в старомодном костюме и с галстуком. В руках он держал прозрачный пластиковый кейсом, в котором виднелись бумаги.

– Здравствуй, Кондор, рад с тобой познакомиться. Меня зовут Бобби Фарадей, я специальный правительственный агент, – начал он с порога, рассматривая Майкла с любопытством.

– Мне тоже приятно познакомиться с вами, – сказал Майкл Фарадею.

– Ты позволишь осмотреть твое жилище? – попросил Бобби.

Приняв молчание Майкла за одобрение, он обошел квартиру, изучая комнату за комнатой, удивленно полистал несколько книг, приобретенных в антикварном Интернет магазине, погладил Джека по затылку и прошелся вокруг Майкла, казалось, заглядывая ему в рот.

Похоже, что Джек и Майкл Фарадею понравились, и Фарадей сделал комплимент:

– Кондор, я вижу – ты парень что надо и выглядишь миллионов на сто. Но тебе, наверное, хотелось бы, иметь эти деньги у себя в кармане, а лучших девочек в собственной спальне, – показал он Майклу непристойный жест на уровне бедер.

Майкл повидал много разных агентов, и его всегда мутило от их фамильярности и дешевизны. Он изобразил кислую улыбку, заметив которую, Бобби сменил тон, а лицо сделал серьезным и торжественным, как у государственного секретаря США.

– Ладно, Майкл, шутки в сторону. У меня к тебе долгое дело – не устроиться ли нам поудобней? – попросил он.

– Конечно, мистер Фарадей. Мы можем присесть вот к этому столику. Угощайтесь – кофе, пирожные, – предложил Майкл.

Бобби сел, отхлебнув глоток кофе, и продолжил:

– Майкл, ты, наверное, хочешь серьезного разговора, и думаю, что мы с тобой поладим. Видишь ли, Америке нужны люди с высоким интеллектом и божьей искрой, а таких, к сожалению, не много. Посмотри вокруг, на тех, кто нас окружает, этих откормленных, клонированных бездельников, которые с утра до вечера слоняются по улицам, чтобы лишь насытить свое нутро, сделать шопинг или найти сексуального партнера, но и это для большинства из них непосильный труд. Наши дети поступают в институты без конкурса и получают огромные стипендии, но все равно предпочитают гонять на шикарных авто и просиживать время в барах. Людей губит высокий уровень жизни, при котором не надо напрягаться и стремиться взять высокую планку.

Наши тела ожирели, мышцы атрофировались, а центральная нервная система дает сигнал всему организму, что у него нет ресурсов на воспроизводство.

Знаешь ли ты, что чуть ли не половина работоспособного населения нашей станы – это социальные служащие, а фактически оплачиваемые безработные, которым государство, чтобы держать их под контролем, дает временами небольшую посильную нагрузку, например, выявлять нелегальных иммигрантов, посещать общественные мероприятия и агитировать на выборах.

Что образовательный и интеллектуальный уровень большинства наших граждан не позволяет им выполнять, какую либо, квалифицированную и творческую работу, а их места на рынке труда занимают иностранцы.

Он сделал паузу, заметив, что Майкл хочет возразить, но, не дав ему сказать ни одного слова, продолжил:

– Знаю, Кондор – тебе хотелось сказать, что большинство из тех, кто приезжает в нашу страну, не только отличные специалисты, но и люди искренне желающие служить Америке, и ты таких знаешь.

Но ведь как посмотреть на ситуацию в целом, ведь если дело и дальше пойдет так, то мы окажемся заложниками космополитов, со всего мира, которые займут наши места.

История знает подобные сценарии распада страны – в свое время Римская империя рухнула потому, что перепоручила свою экономику рабам и инородцам.

В ее армии служили наемники, ее инженеры и строители были рабами, а собственные граждане занимались лишь чревоугодием, прилюдным сексом и беспробудным пьянством. Такая великая страна, как Америка не заслуживает подобного финала.

Фарадей закончил, наконец, свою речь и спросил: – Что ты думаешь об этом, Майкл Кондор?

Говорил Фарадей, вроде, правильно, но Майкл совершенно не интересовался двумя вещами: своей карьерой и большой политикой.

– Вы говорите логично, мистер, но что я лично могу сделать для Америки? – постарался уточнить Майкл.

– Ты один из тех, чей интеллектуальный уровень соответствует высоким современным стандартам, – начал объяснять Бобби, – и это дает тебе шанс, попасть в национальную управляющую элиту, то есть быть по твоему выбору, чиновником, политиком, представлять страну за ее границами и многое другое. Но для этого тебя сначала нужно официально зачислить в Корпус избранных.

– Ну, если дело за мной, то я согласен. Но, как такой шанс реализовать на практике? – переспросил Майкл.

– А ты смотрел по телевидению хоть раз программу 'Top People'? Тебе нужно лишь принять участие в этой программе, и выиграть конкурс.

– Неужели все так просто? – переспросил Майкл, не представляя себе даже, легко ли это сделать.

– Майкл Кондор! С высоты своего интеллекта, ты не замечаешь рядом удивительных вещей, а ведь эта программа стала главной национальной идеей.

– А как попадают участники конкурса непосредственно в игру, ведь желающих может быть пара миллионов? – начал выяснять задачу Майкл.

– Майкл, ты первый, на моей памяти, кто хочет раскопать всю подноготную. Давай я объясню тебе суть проекта: когда ты держал в руках долларовую купюру, то может быть, обращал внимания на рисунок башни с глазом на ее вершине? Это Всевидящее око – старинный масонский символ, означающий присутствие всюду всевышних сил, наблюдающих за нами. Вот так же и в нашей жизни: все граждане гласно или негласно тестируются компьютерной сетью, которая так и называется 'Всевидящее око '.

Это тестирование выявляет твои рейтинги: политическая полиция дает нам рейтинг лояльности, профессиональный рейтинг вытекает из уровня образования и сложности твоей профессии, общественный зависит от уровня и количества твоих контактов. Учитывается даже твоя переписка, упоминание о тебе в прессе и твои телефонные звонки, рекомендации руководителя фирмы или депутата твоего округа. Понятно, что у фотомодели или политика будет высокий общественный рейтинг, но зачастую низкий профессиональный. Однако нам важна сумма всех баллов, итог, который при достижении определенного уровня, верной дорогой ведет тебя в число лучших.

– А я могу узнать свой рейтинг прямо сейчас? – спросил Майкл.

– Не поленись – зайди в тестирующую систему. Я, кстати, тестировал тебя: на сегодня у тебя рейтинг равен 32787. Это достаточно много – ты входишь в 3% самых продвинутых граждан Америки.

– Ну, и что происходит дальше? – продолжал расспрашивать Майкл.

– Итак, у нас с тобой высокий предварительный рейтинг, твое имя попало в отборочную комиссию, где тебя отобрали для участия в ближайшей передаче по первому каналу ТВ в числе десятков других счастливчиков.

Однако, предварительного рейтинга мало – ты должен выиграть конкурс в прямом эфире, заняв одно из первых трех мест. В этой игре, твои шансы могут взлететь до небес, а могут упасть ниже травы.