Последний связной

– А мы Пол и Элис, – раздался за спиной еще один женский голос.

Оглянувшись, Майкл увидел вторую пару: парня лет тридцати и приятную девушку с черными волосами, собранными на затылке пучком – ей было лет двадцать.

Они явно пришли танцевать: на нем были черные обтягивающие брюки и рубашка с блестками, а на ней маленькое красное облегающего платья с открытой спиной и большим вырезом на правом бедре.

Все выпили немного вина за знакомство, а потом каждый рассказал, о себе: Пол имел свою брокерскую контору на Нью–йоркской бирже, а Бен был этнографом и изучал коренные народы Америки. В другой раз Майкл с удовольствием послушал бы новых знакомых, но сейчас, в голову лезли только унылые мысли, и желание общаться напрочь пропало.

– Бен, а как живут индейцы? – спросила Лиз.

– Да их почти не осталось, больше полукровки. Приезжают на уикенд из городов в бывшие резервации, надевают перья и работают на туристов.

– Бен, ты поэтому и одел жену, как индианку, что бы иметь объект исследования? – засмеялась Лиз.

– Да, он меня исследует каждую ночь, – подтвердила женщина.

– Пол, что творится на бирже? – спросил Майкл из вежливости.

– Русские акции взлетают вверх как ракета, особенно сырьевые компании. Покупай, не прогадаешь.

Зазвучала старинная ‘Бесами муча’ и женщины пригласили на белый танец своих мужчин. Пошел и он с Лиз, только она, не столько танцевала, сколько грубо висела у него на шее, как манекен, и глупо смеялась, похоже успев выпить больше чем нужно; пришлось отвести ее к столу. В небе высыпал полный набор ярких звезд, и воздух наполнился вечерней свежестью.

– Ладно, Майкл, давай выпьем за то, что бы твои желания исполнились, – сказала Лиз, видимо, желая помириться. Он выпил и, откинувшись в кресле, начал искать в темном небе падающую звезду, что бы загадать желание.

Ждать пришлось недолго, темное небо сразу прочертил падающий метеорит и Майкл успел загадать, что хочет жить в любви.

– Теперь все сбудется! – решил он.

А Лиз, тем временем, пересела к Ингрид, и с ней о чем-то шепталась, разглядывая то Бена, то Пола, а сзади к нему подошла Эллис, которой, никто не занимался: – Я вижу, тебе плохо? Пойдем танцевать!

– Я в танцах не профи, танцую, как умею, – предупредил Майкл.

– Да это и не важно, здесь главное желание. Могу показать тебе несколько движений, – согласилась Эллис. – Латинские танцы такие эротичные. В некоторых, главная точка контакта партнеров в самом низу живота. А в других нужно крутить ягодицами восьмерку.

– Восьмерку я не смогу,– признался Майкл.

– Тебе и не надо – это обычно женский элемент. И еще: во время танца, нужно смотреть партнеру в глаза,– сказала она, а Майкл, исподтишка следивший за Лиз, заметил, что она посмотрела в их сторону, и назло ей опустил свою левую руку, которая и так лежала на обнаженной женской спине, на несколько дюймов ниже. Там были крутые эротичные бедра.

Наверное, это было хамство, но Эллис не возмутилась, и лишь сказала:

– Ваша девушка, кажется, ревнует.

А Майкл, снова оглянувшись, столкнулся с недовольным взглядом Лиз. Она уже шла к ним раздраженная, и, подойдя, разорвала их руки: – Долго вы еще будете – пора по домам.

Боясь, что дальше начнется скандал, на что Лиз была горазда, Майкл, попрощавшись с новыми знакомыми, повез ее домой.

Опьянение у Лиз прошло, она сидела рядом и играла его рукой – наверное, это был знак примирения.

В лифте она принялась целоваться, а пока они входили в ее спальню, расстегнула ему рубашку. Потом поспешила в ванную, а через минуту оттуда послышалось: – Майк, принеси мне полотенце!

Он нашел в шкафу ее любимое и прошел в ванную. Лиз уже успела раздеться, и теперь рассматривала себя в зеркале. Она занималась фитнесом, и фигура у нее была неплохой, разве что, последнее время чуть–чуть переборщила с пирожными.

– Правда, желтый цвет мне идет? – сказала она, завязав полотенце вокруг головы.

– Остальные цвета тоже! – признался он.

– И ты разденься, давай мыться вместе! – сказала она.

Отказаться он не смог. Сбросил с себя одежду, залез под душ, где долго натирал Лиз гелем для душа, потом смывал с нее мыло и вытирал. Наконец взял ее на руки и донес до постели. Она гладила его спину и шептала что–то на ухо. Наконец Лиз, вскрикнула напоследок, и они еще долго лежали расслабленно в эйфории от чувств.

– Я сейчас засну, – сказала она и спросила: – Тебе завтра рано вставать?

– Нет, мне завтра некуда спешить, а тебе?

– А у меня встреча с клиентом, но я могу перенести ее на вечер. Короче, спим, пока Сайман Гордон не заявится сюда и не отправит нас на работу! – развеселилась Лиз.

– Вряд ли Сайман, их общий шеф, будет доставать его в день рождения, – подумал Майкл.

Ему было лестно лежать вместе с шикарной женщиной, единственной натуральной блондинкой в их фирме, рассматривая при свете уличной рекламы ее тело. Временами она напоминала куклу Барби, которая жила по своим странным законам, приходила и уходила, когда хотела.

– Ну, что, завтра я остаюсь у тебя на целый день? – спросил он.

– Нет, только утром, а так, я всю эту неделю буду занята. Да и на следующей неделе, пожалуй, тоже, – сказала она и отвернулась. А Майкл снова почувствовал себя обманутым. Он стал рабом их отношений, и целиком зависел от желаний Лиз. Часто он видел, как она смотрела кино с собственным участием, для чего покупала специальные фильмы–болванки.

По просьбе Лиз, Майкл оцифровал ее тело, лицо, и голос, после чего, при просмотре видео, компьютер вставлял изображение Лиз в фильм, где она могла в образе Клеопатры, либо Принцессы грез, править страной и заниматься любовью со знаменитостями Голливуда.

Наверное, Лиз не хотела брака, считая себя достойной принадлежать, какому-то другому сообществу красивых, успешных и богатых людей? Как это показывали в кино. А может все было в другом.

Майкл вспомнил, что у Лизы не было в семье мужчины: оба родителя были женщинами, поэтому, наверное, Лиз, не приученная жить с сильным полом, считала не нужным запускать в свой дом его, то есть мужчину,

Он попытался спроситься себя, а действительно ли хочет брать Лиз в жены и, вместо трепетных сомнений вдруг испытал чувство скуки.

Может быть, действительно, им стоит на время расстаться, и отъезд в Вашингтон был бы сейчас кстати. Думая об этом, Майкл, незаметно для себя он уснул.

Разбудил его телефонный звонок. Кто это в такую рань? Майкл посмотрел на часы: было около семи утра, жаль, что никто из них не догадался отключить связь.

– Тебе звонят, – растолкал он Лиз, а та спросонья, нащупав пульт, рассмотрела номер. – Майк, это звонишь мне ты!

– Лиз опомнись, я здесь с тобой! – начал поправлять ее Майкл, решив, что она не совсем проснулась.

– Ну, не ты, конечно, а с твоего телефона!

– Все понятно: это Джек сошел с ума! – предположил Майкл.

Лиз включила соединение и телесистема, показала на экране делового Джека. Рассматривая полуодетую Лиз, он начал докладывать сразу обо всем:

– квартиру убрал, холодильник заполнил, вчера звонил Сайман Гордон, сегодня утром звонил Сайман Гордон, просил передать, что будет ждать тебя в офисе с десяти часов, что дело срочное. Что сказать если позвонит?

– Спасибо Джек, я сейчас заеду домой переодеться и на работу.

– Созвонимся! – попрощался Майкл Кондор с Лиз Бертон.

Глава 3. Резюме

Через полчаса Майкл приехал к себе домой, где его встретил Джек:

– Как повеселился Майкл?

Майкл знал, что если сейчас он поддержит разговор, то придется еще полдня отвечать на вопросы машины.

– Неплохо Джек, только не беспокой меня больше сегодня, – пришлось сказать роботу, и Джек обиженно уехал в свою комнату смотреть телевизор.

Нужно было не забыть заказать еще такси, и Майкл, нажав на телефоне кнопку вызова, назвал нужное ему время; оставался еще час в запасе, что бы отправить Ричарду свое резюме. После ресторана и бессонной ночи болела голова, а думать совсем не хотелось.

Майкл просмотрел свою электронную почту в надежде, что ему прислали кадровую анкету: в этом случае достаточно было просто проставить слова ‘Да’ и ‘Нет’ в нужных графах, и вписать названия двух фирм, где он работал, не ломая головы, над составлением резюме, но сообщений от Ричарда там, пока, не было. Тогда Майкл, сел поудобнее за компьютер, и начал набирать сам из того, что пришло в голову:

– я Майкл Кондор, американец, родился в 2074 г. в Сан-Франциско. Мой родитель номер один – Мет Кондор, американка, художник-дизайнер, родителя номер два не знаю;

– в 2092 г. после окончания школы, я поступил в Нью-Йоркский университет на факультет математики и компьютерных наук, а в 2097 г. окончил университет с отличием, получив диплом магистра;

– с 2097 г. по 2100 г. я работал в компании Microsoft в должности ведущего программиста над вопросами защиты данных;

– с 2100 г. занимаю должность руководителем группы по дизайну и спецэффектам в компании N.W.Ayer.

Майкл перечитал написанное, и ему стало скучно от составленных им канцелярских фраз, к тому же резюме получилось неприлично коротким, тогда, он вставил в него несколько фраз о своем детстве:

– с 2080 я учился в частной школе № 57 города Сан-Хосе, а с десятого класса в 2089 г. продолжил учебу в общеобразовательной школе № 347 г. Нью-Йорка, которую окончил с отличием в 2089 г. (выпускные сданы экстерном).

Невольно он вспомнил свою любимую школу в Сан-Хосе, самом сердце силиконовой долины, с низкими белыми зданиями в зеленых кущах.

Майкл так и не понял тогда, почему мать, оставив бабушку и собственный дом в престижном районе Сан-Франциско, отправилась жить в этот маленький городок.

Лишь сейчас, вспоминая детство, Майкл подумал, что мать просто панически боялась за него, проецируя на будущее все беды и несчастья, которые могли подстерегать ребенка в крупном городе.

А таких проблем в семьях ее соседей и подруг в Сан-Франциско было достаточно. Это были и преступность, и экология, и плохие парни.

Главным неудобством стали, бездомные, похожие на зомби, которые, пользуясь либеральными законами, заполонили чудесный цветущий город, не давая прохода жильцам и клянча у них деньги. Прилегающую к городским коттеджам территорию на центральных улицах попрошайки заполнили палатками и коробками, а газоны использовали как туалеты.

Бомж ставил палатку у выезда из гаража, раскладывал свои манатки, и не давал проезда машине, Хозяину приходилось вызывать полицию. Полиция приезжала, давала бомжу талоны на питание, одеяла, спрашивала, хорошо ли с ним обращаются и сообщала, владельцам гаража, что бездомный имеет право спать и справлять естественные надобности на территории города.

Второй бедой, города были наркотики, которые распространяли этнические банды. Из-за районов влияния, между ними постоянно шла война, в которой доставалось и мирному населению.

Город был перенасыщен оружием, которое использовалось без особого повода. Дошло до того, что в местной школе на бейсбольном матче случилась перестрелка, из-за неверно засчитанного гола.

Нервы матери не выдержали, когда в шесть лет, Майк закурил на улице окурок дорогой сигареты, потому что ему было любопытно, как это люди едят дым. Домой его привел местный полицейский, который уловил в выдыхаемом дыму, запах марихуаны.

Весь вечер Майкла тошнило и рвало, а на следующий день мать, созвонилась со знакомыми и, уволившись с работы, переехала в городок Сан-Хосе, что расположен в силиконовой долине, где ее приняли на работу в фирму специализирующуюся на офисном дизайне.

В Сан-Хосе, они сняли часть дома в пригороде, с участком на котором росли розы, а в школу Майкл ходил пешком.

Вокруг них жили и работали сотни тысяч американцев, немцев, русских и множество других жителей Земли. Не каждый из них хорошо говорил по-английски, но в отличие от строителей Вавилонской башни, для них, все же, существовал один общий язык, объединяющий их труд воедино – это был язык математики, физики и программирования.

Частная школа, которую посещал Майкл, была наполнена детьми всех наций, а опекунский совет школы тщательно следил за высоким уровнем преподавания, справедливо полагая, что полученное образование детей может стать залогом их жизненного успеха.

Свободу в классе никто не ограничивал, но большинство школьников происходивших, как тогда говорилось из приличных семей, не слишком тянулись к наркотикам и выпивке. Почти каждый был увлечен, чем–то, что могло пригодиться в будущей жизни.

Самому Майклу легко давалась математика, а читать он умел с трех лет. Время до десятого класса пролетело незаметно: школьники ездили по Америке с экскурсиями, играли американский футбол и влюблялись.

Майкл обожал свою школу, поэтому еще одним, не слишком приятным для него днем, стал тот, когда мать сказала, что им нужно переехать в другой город, и на этот раз это был Нью-Йорк, или Большое яблоко.

Майкл не мог понять, почему так называют город, пока не услышал где-то летучую фразу: на яблоне много яблок, но если тебе посчастливилось работать в Нью-Йорке, считай, что самое крупное из них в твоем кармане.

Наверное, мать решила теперь, что он получает излишне рафинированное воспитание и ему нужно привыкать жить в крупных мегаполисах.

Расставаться со школьными друзьями, было жаль но, привыкнув подчиняться обстоятельствам, он быстро смирился со сменой места жительства, зная, тем более, что все его школьные друзья через год, другой, разъедутся по университетам Америки.

Когда Майкл переехал в Нью-Йорк, он попал в обычную общественную школу, где были собраны дети с самым разной степенью подготовки, совсем не такой, как в Сан-Хосе; ведь в новой школе его одноклассники тщетно пытались осилить простую школьную программу, которая Майклу давались совсем легко.

Учителя, похоже, отчаялись, выправить знания учеников, а школьников больше занимали компьютерные игры и бесконечные откровения парней о своих сексуальных контактах с девочками.

В принципе, Майкла особенно это не волновало, но больше говорить было не о чем и с одноклассниками ему было просто скучно.

Сначала Майкл считал, что дистанция, заметная между ним и остальным классом, существует из-за того, что в школе он новичок, и не успел вписаться в коллектив, но пошел уже третий месяц его учебы в Нью-Йорке, а друзей у него так, и не прибавилось, скорее он вызывал среди учеников раздражение и агрессию.

В школе, при выборе предметов, мало кто из них записался на программирование – любимый предмет Майкла. Курс этот вела Салли Даррелл, их учительница.

Как то, войдя в класс на семинар, учительница обратилась к ученикам: – Скажите, что такое двоичная система исчисления? Вот ты Грета, что скажешь?

Малахольная Грета, с точки зрения Майкла совершенно чокнутая, неизвестно зачем записавшаяся на курс, встала, и начала нудно причитать, что у нее сейчас сложные психологические проблемы, и что она временно заблокировала большую часть этой половины своего разума. Из чего следовало, что отвечать она не будет.

Тогда учительница спросила другого: – Ну, а ты Джон, что скажешь?

Джон поднялся и начал что-то мямлить, оглядываясь по сторонам.

– Это позиционная система счисления с основанием 2, – зашептал Майкл Джону. – Числа записываются с помощью двух символов 0 и 1.

– Это, когда числа записываются по 2, – обрадовался Джон.

– Хорошо, дети, давайте сегодня проходить стиральную машину – поменяла тему Салли, что бы занять учеников проблемами попроще, и обратилась к бытовой технике, что стояла в кабинете, для каких то занятий.

– Робби! Расскажи нам о ее устройстве, – попросила Салли ученика и Робби, выйдя к доске, начал объяснял устройство аппарата.

– Вот, в эту хрень мы заливаем воду, потом, врубаем машину кнопкой, из проводов вылетает говенный электрон и вращает барабан. Американские порошки самые лучшие и все отстирывают. Дальше, смотрим на таймер обратного отсчета: когда на нем ноль, крышка откидывается, а ты достаешь свои чистые рубашки.

– Или трусы Синди, – начал подсказывать сзади Том Джексон, который сидел на второй ой парте, а Робби при этих словах, оглянувшись, трахнул Тома по голове клавиатурой от компьютера.

– Дети не деритесь, вы ведете себя как идиоты! – вмешалась учительница.

– А кто такие идиоты?

– Идиоты – это дети с низким коэффициентом IQ, то есть ума.

– Идиот – это Майкл Кондор! Точно, Кондор! – хором закричали ученики, поворачиваясь в сторону Майкла, который просматривал на компьютере свою новую программу-взломщик.

– Отстаньте, чего прицепились, – сопротивлялся Майкл, но школьников было не утихомирить, Они смотрели на Майкла – кто с неприязнью, а кто с ненавистью, кто-то толкнул его в спину, потом он получил плевок в лицо, и удар ногой в колено, так что от боли выступили слезы, и учительнице пришлось прервать урок.

Майклу впору было, делать обезболивающий укол, но учительница решила использовать инцидент для воспитания класса.

– Дети давайте разберемся. У нас свободная страна и вы имеете полное право думать о Кондоре как хотите, но все же, почему дети вы думаете именно так, вот ты Джон, например.

– А почему он не такой, как все. Вот я выучил компьютер, еще во втором классе, играю во все игры и могу любую пройти до последнего уровня, а Майкл уже десятый год торчит в школе, учит компьютер, а играет хуже всех.

– Майкл, наверно пишет программы, изучает языки C++ и Net, – попробовала объяснять учительница.

– Ни хрена, пусть этот Net сам учит наш язык.

– А кто тогда будет писать программы?

– Да в каждой фирме, мне отец говорил, торчат русские, да китайцы.

– Я буду геймером, и буду играть в игры. В Америке на кону по 10 миллиардов каждый год, – сказал Джон.

– Лично я после школы открою свой бизнес. А я буду социальной служащей. А я, буду дипломатом, – загалдели школьники.

– Майкл, ты должен прислушиваться к мнению ребят, – сделала замечание учительница. – Вот ты смотришь телевизионные развивающие игры? Например, есть такая игра ‘Угадай’. Ведущий задает вопрос и ты должен угадать, как на него отвечает большая часть граждан.

Если у тебя больше всего совпадений, то ты выигрываешь. Тебе нужно быть таким же, так все. Незачем противопоставлять себя. Больше общайся с ребятами, а сложные задачки оставь для колледжа.

Но на этом конфликт не закончился: Майкла сняли со следующего урока и вызвали к директору, который запретил ему заниматься не по программе и унижать достоинство остальных.

Оказалось, что него накопилось много жалоб от учеников и их родителей за ксенофобию, которую Майкл демонстрировал целому классу.

– Майкл я не могу задвигать целый класс из-за того, что ты больно умный, – сказал директор. – Я понимаю еще упорство иммигрантов – другого выбора у них нет. Но тебе–то зачем?

Конфликт был урегулирован после визита в школу его матери, а кончилось все тем, что Майклу было предложено сдать программу школы экстерном. Он особо даже не учил материал, ему и так все было понятно. На этих экзаменах он и познакомился со Стивом, который за пару месяцев до этого приехал в Нью-Йорк из Токио, где его отец возглавлял филиал крупной американской фирмы.

Стив окончил школу в Японии и хотел получить в Нью-Йорке школьный диплом американского образца. Стив был старше Майкла на два года, посетил множество стран, много видел и интересно рассказывал.

Он-то и уговорил Майкла поступать в Нью-Йоркский университет и Майкл никогда не жалел, по поводу выбора своей будущей профессии.

Программирование было той специальностью, которая была востребована в любой фирме. А еще Майклу нравилась независимость, которую давала это занятие, потому, что в области компьютера не каждый мог говорить с ним на равных.

Казалось, специалисты по IT входят в особую касту, внутри которой общаются на своем магическом языке понятном только избранным, а это щекотало его самолюбие и поднимало самооценку.

После окончания университета они со Стивом расстались, поскольку Стив заключил контракт с НАСА и уехал в Хьюстон, а Майкл остался в Нью–Йорке, получив предложение о работе в компании Microsoft.

Платили здесь прилично и Майкл смог позволить себе снять квартиру в центре с видом на центральный парк Нью-Йорка, где можно было прогуливаться каждый день. Половину квартплаты вносила за него фирма работодатель. Жаль, что мать не осталась с ним, и уехала жить со своими единомышленниками в общину художников.

Она объясняла свой отъезд, желанием жить с друзьями и знакомыми, но Майкл подозревал, что мать не хочет мешать его личной жизни, ведь тогда у него стали появляться новые девушки, а коллеги с работы могли нагрянуть на квартиру в любой момент.

– Ничего! – подумал Майкл. – Устроюсь в Вашингтоне и попрошу мать приехать.

Отослав свое резюме, он посмотрел на часы: самое время было появиться такси, и вот раздался сигнал телефонного вызова – машина стояла возле его дома. Майкл быстро переоделся и отправился на фирму N.W.Ayer, где занимался производством видео рекламы. Такси быстро доставило его к офисному зданию. Выйдя из машины, Майкл задержался на пару минут перед парадной дверью, пытаясь угадать, о чем с ним будет говорить шеф, и ничего не придумав, двинулся к кабинету Саймана.

Глава 4. На работу

Когда-то давно, пока еще работа не превратилась для него в рутину, Майклу было интересно прохаживаться по коридорам, где курили в ожидании своей очереди красивые девушки, пришедшие сюда на кастинг и наблюдать изнутри весь процесс создания рекламы, начиная с изготовления декораций, съемок в павильоне и заканчивая монтажом отснятого материала.

Во всей этой цепочке его группа обеспечивала программирование спецэффектов, типа волшебного превращения Золушки в принцессу, или гамбургера, который, неожиданно оживая, начинал говорить двумя губами–ломтиками хлеба и языком-котлетой.

В группе Майкла числилась секретарша Джемайма, которая занималась бумагами и варила кофе для всех, два художника и несколько программистов, в основном иностранцев, работавших в компании по контракту и еще пара десятков удаленных работников.

Единственный, кто не имел сначала четкой специализации, был Хьюз, которого прислала ему кадровая служба. Раньше Хьюз был второстепенным актером, и жил в Голливуде, снимаясь в мыльных сериалах, но Майклу удалось сделать из него тестировщика, после чего Хьюз на пару часов в день появлялся на фирме, что бы прогнать готовый материал и доложить о его готовности.

Майклу он перестал нравиться с того момента, как стал доносить на коллег по любому поводу, но избавиться от него не удавалось из-за блата, который тот имел от неизвестного покровителя.

Работа в N.W.Ayer для программистов была несложной: лишь иногда им приходилось дописывать скрипты, чаще же достаточно было стандартных средств 3D графики, предназначенных для разных виртуальных фокусов.

Обычно, специалисты отдела работали на дому по своему индивидуальному графику, но особых задержек из–за этого никогда не возникало, поэтому Майкл недоумевал, что за срочный интерес к нему возник у Саймана.

– Наверное, у генерального на столе срочная работа, – решил Майкл, который давно искал повода повысить зарплату своим людям.

Миновав охрану, он поднялся на семнадцатый этаж, прошел мимо секретарши, и, постучав для приличия, вошел в кабинет шефа, по его знаку опустившись в кресло. Сайман Гордон сидел напротив, в спортивных туфлях, белых брюках и синей футболке, на которой была вышита золотом эмблема гольф клуба. Раз шеф не успел переодеться после загородного отдыха, встреча точно была, неотложной, вот только по лицу начальника невозможно было понять, что за разговор их ожидает.

– Шеф, – решил Майкл начать разговор сам, – давно Вам хотел сказать: многие мои ребята получают зарплату в два раза меньшую, чем программисты из других отделов, можно ли им надеяться на повышение?

– Повышение? А в тюрьму не хотите…? – прорвало вдруг шефа. Он как с цепи сорвался – так он никогда не говорил. Майкл от неожиданности просто онемел…

– Хочешь посмотреть, что делают твои люди? Сейчас я тебе покажу! –заорал снова Сайман во весь голос, так, что Майкл вздрогнул.

Потом, сделав паузу, он со злорадным выражением лица, запустил через компьютер на студийный экран рекламу пива, которая была в работе отдела.

Рекламный ролик снимался на стадионе во время матча по американскому футболу. Играли команды аутсайдеров, и реальных зрителей на трибунах было не много, а на пустые места, при компьютерном монтаже, были подсажены статисты, взятые из коллекции картинок, так, что стадион казался заполненным до отказа.

По сценарию, во время всей игры, какая-то фотомодель c внушительным декольте, и грудью пятого размера, сидя в VIP секторе рядом с упаковкой пива, пила его из горлышка бутылки, наблюдая, как молодые спортивные ребята бегают с мячом по всему полю.