Её величество

– Аня, такова твоя точка зрения на природу эгоизма? – уточнила Инна.

– Да. До пяти лет ребенок только свои интересы учитывает. И лишь повзрослев, начинает защищать других.

– Между прочим, в стрессовой ситуации большинство людей временно опускаются на более низкий интеллектуальный уровень и думают только о своем спасении. Наверное, в такие моменты они борются за жизнь еще и ради сохранения своих семей, – смягчила свое же категоричное высказывание Жанна.

– Так вот, – вернулась к своей теории Аня, – забалованные дети часто застревают в своем детстве и остаются на уровне пятилетних. Из них и вырастают эгоисты типа Федора. Это не мои домыслы. Психологи пришли к такому выводу.

– Я наблюдала, как мой трехлетний сын в парке на детской площадке мужественно защищал свою пятилетнюю сестренку. Он не подпадает под общее правило? – с улыбкой спросила Жанна.

– Психологи выводят среднестатистические характеристики.

– А меня больше интересуют индивидуальные качества. Знала я одну мамашу. Она мозги выклевывала детям своей любовью. Обрушивала на них ее как Ниагарский водопад. И это было уже не прекрасно, а ужасно! – сказала Инна.

– Здесь совсем другое. Не столько своих отпрысков, сколько себя любят и жалеют такие женщины. А подлинная материнская любовь ра-зумная, она побеждает в себе эгоизм, – заверила Аня.

– Будь то дочь или сын – они все равно сбегут от истязающих душу требовательных, несчастных, потерянных глаз своей мамаши. Или так и будут, раздваиваясь, всю жизнь мучиться сознанием вины, которую та им внушила, – добавила Жанна информации к рассказу Инны.

– Ей это надо? – удивилась Аня.

– К сожалению. В моем окружении таких матерей хватает. Появления в молодой семье тещи или свекрови с подобным характером часто более чем достаточно, чтобы разрушить любой союз. Мне повезло, мы с Колей сами строили свое гнездышко.

– Я понимаю страх одиноких матерей упустить сыновей. В подростковом возрасте мальчишки часто уходят из-под влияния родителей в детско-юношеские компании, в среду, неуправляемую взрослыми, – повела серьезный разговор о проблемах воспитания молодежи Аня.

Но ее подруг в данный момент волновало иное.

– Одинокой матери труднее оторвать от себя ребенка, когда он становится взрослым. Она ведь на самом деле жизнь на него положила. Вот и боится потерять единственный источник любви и внимания к себе. Ей же больше нечем заполнить пустоту в сердце. Такая мать иногда жертвует счастьем ребенка во имя своей эгоистической любви, заставляя его прозябать рядом с собой. Ей даже трудно позволить себе уменьшить ее, разделив с невесткой или зятем. Жениться, детей заводить не позволяет. Любя только себя, она не может полюбить даже внуков. Вот почему Федька был безразличен к своим детям. Мать его так отформатировала.

Такие матери не ищут в себе силы жить дальше, а высасывают жизнь из своего ребенка. Как правило, такие дети умирают вслед за матерями… Своих легче гробить. Могу привести примеры наших общих знакомых… – Жанна не стала договаривать свою мысль.

– Не наводи тень на плетень. У Федькиной мамаши был муж. Просто его мать – я знала эту злую старую грымзу – сумела ложью и подлостью крепко и надежно опутать и привязать сына своей так называемой любовью, – нервно уточнила Инна. – Знаешь, как она умерла? Внучка предложила ночью провожать ее в туалет, мол, у вас голова кружится. А она закапризничала, выламываться стала. Помещичья кровь взыграла. Ждала, что ее, как всегда, упрашивать станут. А девочка второй раз свою помощь не предложила. Не хотите, как хотите. Так она в ту же ночь упала и здорово расшиблась и после этого скоро ушла из жизни. Сама себя наказала. Еще лет десять могла бы радовать себя, измываясь над родней. Да, видно, Бог не допустил.

– И поделом ей, – очень тихо обронила Аня.

– Моя бабушка укрепляла семью, была ее совестью. Ни мелочности, ни ревности я в ней не замечала. Ради детей и внуков жила. Всю свою любовь им отдавала, ничего не требуя взамен. С ней было легко. Так как она, никто меня больше не понимал, – тепло и немного печально поведала Лена. – Мы, нынешние дедушки и бабушки, совсем не те, что были в пятидесятые. У нас компьютеры, модная одежда. Мы моложе, но суетнее…

– Семья необходима для поддержки друг друга, для счастья. Она воспитывает в детях интеллект, вкусы, эмоции, интуицию и еще много чего хорошего. А свою жизнь одинокие женщины, если они не умеют никого любить, кроме себя, должны постараться наполнить дополнительными смыслами, интересами и заботами, – строго сказала Аня.

– Должны. Для этого трудиться надо, проще готовенькую заботу получать. Федькина мать, например, себе другое счастье запрограммировала: издеваться над невесткой.

– Перерождение – мучительный процесс, добровольно и самостоятельно его осилит не всякий. Ни Федор, ни его мать с этим не справились, – сделала неутешительный вывод Жанна.

– А оно им надо было? – насмешливо спросила Инна.

– Еще одно соображение выскажу. Желательно, чтобы разлучение с такой матерью происходило быстро. Женился – уходи. Затягивание усиливает сопротивление, а значит, и боль. Главное, что должны понять обе стороны: разлучение – не отречение, не обречение на одиночество, – сказала Аня.

– Вот это и есть самое трудное и часто недостижимое, – заметила Инна.

– А моя соседка говорила, что устала пятерых сыновей тянуть. Все хотела их поскорее оженить и из дому выпроводить, – поделилась информацией Аня.

– Так то пятерых и при муже. И все-таки матери-эгоистки – редкость, патология, – категорично заявила Жанна.

– Как-то Эмма спросила Федора: «Когда мы с тобой собирались пожениться, ты о чем мечтал?» «О сексе», – ответил он. «Ты размышлял о том, как будешь заботиться обо мне, водить детей в детсад, играть с ними, баловать, всегда и всюду быть вместе с ними?» «Нет, я не собирался заниматься домашними делами», – сказал он и пожал плечами. «А какой смысл ты вкладывал в слова, утверждая, что любишь детей?» «Я думал, что тебе будет приятно это услышать». «И всё? – поразилась Эмма. – Значит, ты уже тогда мне врал!» «А как иначе я мог бы тебя завоевать?» – искренне удивился Федор. Он не рефлексировал, не осуждал своего поведения – вот что самое страшное. Он считал его нормальным. И когда говорил: «Я хороший», он в это искренне верил.

Он из тех мужчин, которые живут одним днем, одним мгновением, бездумно, – подвела черту в разговоре Аня.

«Вот и причина», – подумала Лена.

– Эмма – красивая, гордая, женственная – вылитая королева! Я была очарована ею. В ней была какая-то неизъяснимая прелесть. Но к встрече со злом она не была готова. Красивые и образованные женщины редко бывают счастливыми. Им чаще делают непристойные предложения. «Красавица! Глаз не оторвать, как хороша! Ну, я тебе покажу, ты у меня попляшешь!» – слышала я от их мужей и посторонних мужчин. Завидуют, ревнуют? – продолжила неоконченную линию разговора Аня. Она явно провоцировала подруг.

– Во времена наших дедушек и бабушек считалось, что природная женственность проявляется в деторождении, доброте, нежности, заботливости, но не в сиюминутной красоте, о которой нам теперь вещают с экранов телевизоров ради миллионных прибылей представители косметических корпораций, – вклинила свое замечание Инна.

– Нашим дедушкам в голову не приходило требовать от своих уже немолодых жен тонких талий и отсутствия морщин. А мы разучились стареть. Мы боремся со старостью. Это противоестественно. Где красота мудрых стариков? Надо во всем соответствовать своему возрасту и чувствовать себя в нем комфортно, – провозгласила Аня. – А теперь то грудь увеличивает, кто нос уменьшает. И все ради мужчин.

– Кто пол меняет, – рассмеялась Инна.

– Я бы тем, кто хочет поменять пол, сначала посоветовала починить «крышу», – серьезно сказала Аня. – Почему раньше семейные пары вместе старели и мужья были счастливы со своими пухленькими, домовитыми женушками, окруженными детьми и кучей внуков? Что же это теперь мужчины с ума посходили? Ни любви, ни уважения не знают.

– Семнадцатый век еще держал в рамках чувства и страсти. Французская революция убила Христа и принесла разочарование в культе разума. Исчезла ориентация человека в мире. Он – ничто, и остается один на один со своими страхами и демонами. Фрейд кое-что объяснил, конечно. Но нравоучениями человечество не сдержишь… А мои приемные старики семьдесят лет вместе прожили! – неожиданно гордо похвалилась Жанна. – Бабушкина смерть день в день совпала с дедушкиной. Только он двумя годами ушел раньше, потому что был старше на два года. В этом был какой то мистический знак или роковое совпадение? Наверное, на том свете их души быстро найдут друг друга. Умерев, они не расстанутся, не потеряются. Я склонна так думать. Я так чувствую.

– Да ты что! Вот повезло твоим старикам! – восхитилась Аня. – Вот откуда у тебя запрос на такую же прекрасную семейную жизнь. Вот что тебя подвигло на подвиг. Или просто так совпало?

– Я знала их тридцать лет и ни разу не слышала, чтобы они ругались. Возились вместе во дворе, в огороде. А теперь рекламы мужчин портят.

– Глупости говоришь. Копай глубже, – возразила Инна.

– В моем понимании Эмма была олицетворением решительности и уверенности – и вдруг… ее гордость, замученная компромиссами, поникла, поблекла, пожухла, отрадность в ней погасла. И сама она сильно сдала, сложила крылья. Чему приписать эту в ней перемену? Только ли любви и интеллигентности?

– Зачем ты так. В мужестве ей не откажешь. Войди в ее положение. Просто не справилась с Федором, – ответила Жанне Аня. – «Жизнь – это искусство рисовать без ластика». Я завидую тем, кто обладает такой способностью.

– Всегда можно найти кому завидовать. Допустим, богатым, – воспользовавшись короткой заминкой в разговоре, продолжила Жанна тему, начатую ею раньше.

– Я не богатым, а счастливым парам завидую, и то совсем чуть-чуть, – смущаясь, пояснила Аня. – Эмма мне как-то рассказывала: «Недавно в нашем доме женщину хоронили. Ее муж сказал: «Мечтали в один день, на одной подушке умереть, а она поторопилась, раньше ушла». И я загрустила: «Такие семейные пары, как правило, живут почти вровень и долго друг без друга на земле не задерживаются». Федя так обо мне не подумает. Его бабушка и мать только себе благоденствия желали. Их мужья ушли на сорок лет раньше. А меня что ждет с таким эгоистом?» Эмме не позавидуешь.

– Слава богу, и у тебя, Аня, нашлось слабое место, а то я с ног сбилась искать, – засмеялась Инна, охотно меняя направление надоевшего бестолкового диспута.

– Я вот хотела кое-что спросить по поводу слабых мест в характерах людей и непонимания между полами. Моя знакомая подмечает за своим мужем каждую мелочь и так ими на него давит, что превратила умного парня в никчемную тряпку. И гордится этим, считает себя намного умнее его. А он просто воспитанный и потому беззащитный, – сказала Аня.

– Ничего удивительного. Жена Сократа тоже мужа ни во что не ставила, а уж какой мыслитель был, гений! Она его даже лупила, – блеснула эрудицией Жанна.

– Гадина.

– Хотелось бы обойтись без грубостей, – раздраженно попросила Жанна Аню.

– Жизнь – величайшее благо, и жена Сократа смогла по-своему ощутить ее радость, оттачивая на муже свои издевки. И, несомненно, проявила приличные способности в этой области общения, – ехидно заметила Инна. – Она все то, что было выше ее понимания, просто не замечала. Вот и диссертация Эммы, и вся ее научная работа для Федора тоже не имели значения, как бы не существовали. Они не входили в систему его ценностей. Ее умение варить щи его больше интересовало. И даже на кухне он умудрялся совать нос в кастрюли и давать «ценные» советы, ничего не смысля в кулинарии. Не мог не указывать. У него же все пальцы указательные! Он же гений. Ох уж это его занудство…

– Ты знаешь, Эмма у нас на курсе первая защитилась, потому что ее изыскания были на стыке физики и медицины. В чистой физике сделать открытие много сложнее. Удачная тема – считай половина успеха, – напомнила Аня.

– Женщина в одном сильна – допустим, в бытовых вопросах, мужчина с его системным мышлением – в другом, – вернулась к обсуждаемому вопросу Жанна. – Эти качества в нормальной семейной жизни суммируются. Но некоторые непорядочные люди пользуются заведомой некомпетентностью партнера в той или иной области для унижения и ослабления его позиций. А другие не хотят или не умеют это делать.

– Незнание и неумение не избавляют от ответственности, – пошутила Инна. – Недавно в гостях я присутствовала при комичной ситуации. Хозяйка «зашивалась» на кухне и попросила мужа, который минуту назад умно изощрялся перед друзьями на ниве политических дебатов, что-то размешать, пока она колдует над другим блюдом. Я доставала тарелки, а хозяин дома стоял посреди кухни с кастрюлькой в одной руке и венчиком в другой и совершал какие-то неловкие движения. «Энергичнее, пока не остыл. Чтобы комочков не было», – приказала жена, стоя спиной к мужу. Она по звуку определяла качество его работы. Он «поднажал», а в результате крем вместе с перевернутой кверху дном тарой оказался на полу. «А на стол поставить кастрюлю не догадался? Когда ты чинишь какой-нибудь прибор, ты же его не держишь на весу?» – удивленно спросила жена, глядя на растерянного мужа. Я бы разоралась, а она только вздохнула. А ты, Аня, наверное, еще и пожалела бы бестолкового мужика.

– Я никогда не хотела кого-либо принижать. Такие атаки трудно выдерживать. Для нежной души они даром не проходят, – вместо ответа вздохнула Аня.

– Жалеем, поэтому и пашем за них, – резко отреагировала Инна.

– Я в детстве и юности верила, что если вдруг кто позволит себе безнравственный поступок, то он ему обязательно аукнется. Это меня какое-то время спасало от агрессии. Если бы так было… Кому и зачем нужны бесконечные разборки в семьях? Почему люди не могут договориться о самых простых вещах, чтобы жить дружно и мирно? Где их обоюдная снисходительность? А потом говорим, что жизнь чудовищно несправедлива. Мы сами делаем ее таковой своей хитростью, подлостью, жадностью, ленью, стремлением командовать. Ген разрушения в нас сидит, что ли? Говорят, Господь не дает ноши большей, чем человек может вынести. Дает! Иначе бы не гибли от рака, диабета или в психушках самые лучшие: умные, добрые и нежные. Стресс затрагивает самые слабые места в организме. А они у каждого человека разные. Врачи говорят по телевизору, что для здоровья нужно заниматься спортом, не иметь вредных привычек, употреблять меньше соли и сахара. А я бы на первое место поставила хороший климат в семье. Нервы и болезни связаны как причина и следствие, – задумчиво произнесла Аня. – Любители похождений должны знать, что происходит с их женами, пока они развлекаются. Но ведь не хотят знать.

– Виноваты те, кто узаконил право господства мужчины над женщиной, право сильного над слабым, кто забыл, что «все женщины и все мужчины пред ликом Господа равны». Войны и революции тоже происходят для передела собственности, для захвата власти. А лозунги: равенство, братство, справедливость – преподносимая «верхами» дымовая завеса, – изрекла, как по учебнику прочла, Жанна.

– А женщины тут совсем ни при чем? – обратилась к ней Аня.

– Беды исходят от мужчин, мы только защищаемся, – вынесла свой суровый личный вердикт Инна с едва уловимым оттенком чуть ли не генетической неприязни к сильной половине человечества. Так Лене показалось.

«Ленка слушает нас со скрытым скепсисом? Почему она безучастна к происходящему? Устала или умничает? Как же, писатель! Как рентген всех насквозь видит. Почитает себя не иначе как самой-самой!.. Ни одна мелочь от нее не ускользнет, всё зафиксирует. Они с Инной по многим позициям не совпадают. Когда Инке самой себя не хватает, она начинает «добавлять», цепляясь, задираясь… А эта самодостаточна. На моей памяти… я никогда не видела ее другой», – завистливо подумала Жанна.

12

– …Обновление, свежесть и яркость чувств мужей нам тоже не противопоказаны. А то подарят веточку мимозы на Восьмое марта – и радуйся на нее целый год. Любовь и семейные отношения – большой терпеливый каждодневный труд. Надо дружно и слаженно вдвоем везти семейный воз, – с учительским назиданием в голосе заявила Жанна.

– Надо, надо. Пургу гонишь. Лекцию по семейной этике школярам читаешь? Ну, прямо-таки как политики по телеку токуешь. Сами знаем, что надо. А вот как это сделать, как добиться от мужчин помощи и внимания? О этот «прекрасный» неподъемный семейный груз! Частенько оказывается, что мужчины не хотят его тащить. Им просто лень. Интересней и легче на стороне кайф ловить. И во что это выливается? Все беды и радости от них, мужиков проклятых, – рассмеялась Инна. И тут же подумала: «Не можем мы не поносить мужчин. Они нам всю плешь проели… Ха! А плешь-то у них».

– Прописные истины, а в каждую голову не вложишь и выполнять не заставишь, – поддержала Аня Жанну. – Но ведь надо.

– В семье, с раннего детства надо закладывать базовые основы, – продолжила воспитательную тему Жанна. – Школа их только закрепляет.

– Недавно один тип по телеку пытался доказать, что эгоисты – несчастные люди, мол, их никто не любит. К жалости взывал. Если им так плохо, что же их развелось без меры? Мать честная! Любить только себя, да еще и сочувствия требовать! Это ли не эгоизм в квадрате? И по радио чего только не услышишь. Один участник телешоу вполне серьезно утверждал, что в семье главой должен быть мужчина и его дело наказывать жену и детей. А если он тупой и упертый или алкаш? Мне так хотелось спросить у него: «Кто же тебя станет наказывать за проделки? Бог, что ли?» Так не дождемся… – сердито взбрыкнула Инна.

– Не задался наш сегодняшний диспут. Не все проблемы перетерли и обсосали? Может, прекратим исповедоваться? – попросила Жанна.

– Мы не можем не говорить об этом. Слишком наболело, – во второй раз не согласилась с ней Аня.

– …Когда мужчина был единственным кормильцем в семье, его невнимание к мелочам в какой-то степени было оправданно, – принялась философствовать Аня.

«Проснулась. Понесло на перекладных со свежими силами, не остановить, не затормозить, – усмехнулась Лена. – Как хорошо, что их только трое».

– Мне ясен ход твоих мыслей, но… – попыталась пробиться сквозь Анин поток слов Жанна. Но ей не удалось.

– В современной жизни поведение некоторых мужчин принимает уродливые формы: как глава семьи он никудышный и как воспитатель детей ноль. Уважать его не за что. Он сам всю жизнь желает быть захребетником. Балуй его, прощай, жалей, а он будет злобно капризничать, слюни до полу распускать, хамить и гулять под одним только предлогом, что он мужчина, – продолжила возмущаться Аня. – А что в нем мужского, кроме того… что в штанах? И когда он кичится своей сексуальной «неординарностью», то еще неизвестно, какого она качества… Супружеская неверность для них перестала быть чем-то из ряда вон выходящим. Не обременены угрызением совести. А в результате полное ветшание чувств и атрофирование порядочности.

– Их оскорбительные выходки, как правило, следствие неудовлетворенного тщеславия, – вклинилась Жанна.

– Знаете, почему комнатные цветы не пахнут? Им пчел не надо привлекать. Когда эти цветы были дикими, возможно, они обладали ароматом. Наши мужчины теряют мужественность, способность содержать и защищать свою семью. Нужны они нам такие? Нет, – сделала оригинальный категоричный вывод Аня.

«Предвидела, что ты именно это скажешь. Перебарщиваешь с «эпитетами». Ох уж это мне «все мужчины». Все да не все. Тебя послушать, так… – Лена вздохнула. – Знаю, прорицательниц не прощают. Промолчу».

Но тут Инна тихо-тихо зашептала Лене чуть ли не в самое ухо:

– Вопрос на засыпку. Я рискую показаться излишне любопытной и нетактичной… Но объясни… Никогда не решалась спросить: как ты обходилась без мужчины? Ты же к себе никого не допускала. Я не вижу тебя среди холодных… Как ты сумела задавить в себе сексуальность? Не одним же спортом? Ты ощущала себя бесполым существом или желанной женщиной? По ночам отгоняла непрошенные мысли, скрипела зубами? Я и сейчас… хотя бы два-три раза в месяц не против порции добротного секса. Самообладание не восполняет потребности организма. С моими мужьями не было никаких преимуществ в ощущениях по сравнению с «самообслуживанием», а вот минусов сколько угодно: грубость партнера, развращенность, жестокое разочарование. А у многих женщин еще и возможность залететь. Но ведь только хороший секс дает ощущение внутреннего, эмоционального физического взрыва, – продолжала она по инерции, по привычке открыто рассуждать об интимном, будто спорить с собой, чем вызвала понятное смущение подруги.

Лена сделала жест недовольства и прикрыла усталые веки. До Инны дошло, что не готова она отвечать, уклоняется от неудобной темы, напоминает, что не терпит прямого вмешательства ни в свою, ни в чужую интимную жизнь. Инна оставила тему, словно она перестала ее занимать. Но мысли продолжали крутиться в ее голове: «Не подходила ты, Ленка, под стандартные мерки. После Андрея сторонилась мужчин, затворницей жила. Боялась разрушить свои непоколебимые устои? Не встретила достойного? Неискушенная ты в любовных делах. Как знать, а вдруг тебе повезло бы больше, чем мне? Наверное, где-то на задворках сознания шевелилась, а может, и зрела мысль о другом мужчине, но она не оформлялась и не приобретала более или менее удобоваримую форму, потому что ты гнала ее от себя. Привыкла к монашескому воздержанию, добровольному целомудрию. Была ли права? Твои чувства, твоя бескорыстная любовь – чистый самообман. Всю жизнь ободряла себя верой в любовь Андрея. Ты бы за него и в огонь, и в воду, а он?.. Неужели за одну ночь он стал тебе так близок? Он открыл тебе счастье жить с мужчиной или… нет? А может, между вами было что-то другое, совсем уж идеалистически-возвышенное?.. Я нахожу это забавным. Предчувствие, ожидание любви тоже счастье? Нет, это дистиллированная любовь… Куда мне до твоих утонченных вкусов, – усмехнулась она. – Другое дело, если бы…»

Инне вдруг пришла в голову омерзительная, подленькая мыслишка, но она мгновенно и без особых усилий отказалась от нее. Ей не хотелось плохо думать о Лене. Уж лучше о себе. Или о ком-то еще…

– А как же Аня? – неожиданно для себя вслух произнесла Инна. Ей в первый момент показалось, что она продолжает размышлять молча.

Но Лена ответила:

– Настрой имеет большое значение. Мозг руководит человеком. Например, меня долго мучила одна неразрешимая неприятная проблема. Но я запретила себе о ней думать. Получилось. Даже если я и вспоминала о ней, то она уже не приносила мне столько боли, как раньше. Скользнет и улетит, не оставив следа. Иногда мозг, спасая психику, сам тормозит память человека. Он даже на время отключает некоторые функции органов внутренней секреции.

– Ну-ну, – не поверила Инна. – Хотя… Галка рассказывала, как бесился ее муж – предохраняться не хотел. Так она стала взывать к своему организму, чтобы скорее «отмылся». И представляешь, ее ежемесячные проблемные дни больше ни разу не пришли. А ей было только сорок. Мистика!

– Не терплю мистики. Она говорит только о недостатке знаний. Но утверждать что-нибудь определенное по твоему вопросу нахожу для себя преждевременным. Мне нужно изучить каждый конкретный случай, обобщить и потом только сделать вывод. Ограничусь предположением, что…

Инна прервала ее:

– Совпадение, чудо, особая чувствительность нервной системы? Рискованный эксперимент! Никогда нельзя заранее знать, чем он может закончиться. Иногда стоит опасаться своих желаний. Например, проклятия матерей страшны тем, что часто сбываются. Помнишь, наш молодой сосед в деревне жутко пил? Так ведь погиб под колесами грузовика, как мать в сердцах ему посулила. А Невежина не забыла? Тридцать лет в первом браке продержался. Я ему говорила: «Не разводись, жена тебя любит без памяти, может не отпустить. И дети тебе не простят обиды матери». Он только рассмеялся в ответ, мол не боишься навредить советами? Что сказано – твое, что недосказано – мое? Я склонна считать, что куражился. Я ему опять принималась толковать, мол, мужчины в основном стопроцентные агностики, а жизнь намного сложнее, чем вы ее себе рисуете. Не прислушался. Такой довольный ходил! Развелся, женился. Говорил, что он в потрясающей форме, что полюбил мощно, болезненно… и прекрасно, что с наслаждением делает всё, что нравится любимой. Родился ребенок. А через два месяца его не стало. Сгорел. Скоротечный рак. Тяжелая была кончина. И с Толиком та же история вышла. И у тебя в жизни было много случаев, которые ничем, кроме как влиянием судьбы, объяснить нельзя.

– Инна, не надо, – попросила Лена, а сама подумала: «Кирина квартира – место притяжения друзей, но стоит ли ее превращать в исповедальню, тем более в ночную?»

– Вертится у меня на языке еще один интересный вопрос… – осторожно «закинула удочку» Инна.

– Валяй, – разрешила Лена.