Сон

– Хочешь? И что ты делаешь для этого? – Я затянулся.

– Я учусь в училище. – Она потупила взгляд.

– Быть художником тебя никто не научит. – Я усмехнулся. – Тебя научат рисовать, как рисуют твои педагоги, они научат тебя быть ими, понимаешь? Чтобы рисовать, надо пропустить через себя жизнь, не бояться её, жить на полную катушку, а вы все трусы.

– Молодой человек, Вы призываете к безнравственности. – Сказал мужчина.

– Я ни к чему не призываю. – Я ещё раз затянулся, обжигая пальцы и потушил окурок в пепельнице на столе. – Отличная трава, зря отказались. – Я улыбнулся. – Писать картины, как сотни неудачников, работы которых безлики, ни о чём не кричат, ничего не демонстрируют – вот это безнравственно. Учить молодых людей тому, чего вы сами не умеете – это безнравственно. Зачем Вы пришли сюда?

– Я писатель, ищу тему для книги. – Сказал мужчина с гордостью в голосе.

– Отлично, напиши о себе честно, о всех пороках, которые ютятся в твоей голове, обо всей своей безнравственности, которую ты прикрываешь осудительным тоном. Не напишешь, страшно! Вали отсюда. Иди, ищи дальше правду во лжи, наша встреча для тебя окончена. – Я открыл дверь. Мужчина встал, раскрасневшись от злости и что-то бормоча себе под нос, вышел, хлопнув дверью. – Кто не способен принять, что его жизнь лишена смысла, кто боится всё потерять – уходите прочь, не отнимайте время у себя, у меня и у тех, кто готов отказаться от этого мира. – Люди в недоумении начали переглядываться. – Давайте, валите все! Вы мне противны. – Я открыл дверь, сетуя на меня, все начали складывать в свои сумки и рюкзаки тетради, ручки и покидать студию. – А вы чего? – Я обратился к парню и трём девушкам, которые сидели и смотрели на меня.

– Я хочу остаться. – Сказала девушка в толстовке.

– Оставайся. – Ответил я и обратился к парню и ещё двум девушкам. – И вы тоже.

– Дэнчик. – Позвала меня Аня из прихожей. – Подойди.

Я подошёл к входной двери и увидел сидящую снаружи, зарёванную девушку, которая ушла первой.

– Ты чего? – Спросил я. – Иди отсюда.

– Я не хочу уходить. – Ответила она, глядя на меня снизу-вверх. – Мне некуда идти, я устала от жизни, если ты меня прогонишь, я покончу с собой.

– Заходи. – Я толкнул дверь и отошёл в сторону, девушка встала, поправила платьице и зашла в студию. – Умойся, дверь направо. – Девушка зашла в уборную. – Смой свои брови, они тебе не идут! – Я прокричал в дверь.

Мы с Аней вошли в кухню, где сидели молодые люди и вполголоса, что-то обсуждали. Я молча открыл дверцу холодильника, достал пять бутылок пива, четыре поставил на стол, одну открыл и сделал большой глоток.

– Присоединяйтесь. – Сказал я. – Расслабьтесь, если кому жарко, снимите кофты. – Я подошёл к проигрывателю, включил пластинку, которая там стояла, зазвучала группа «The Doors». – Отлично.

– Вы расскажете про технику осознанного сновидения? – Спросила девушка в толстовке.

– На сегодня хватит, первый урок вы усвоили. – Я улыбнулся. – Теперь давайте выпьем пива, покурим травы, познакомимся поближе.

– Я не курю траву. – Сказал парень.

– Тогда второй урок ты не усвоишь. – Ответил я. – Уходи. – Парень молча встал и вышел, я достал пакетик с травой, скрутил самокрутку, прикурил, затянулся и протянул девушке в толстовке. Она взяла, затянулась, передала заплаканной девушке, та в сою очередь двум другим.

– Извините, но это какой-то наркопритон. – Сказала девушка с короткой стрижкой и большим носом с горбинкой.

– Да. – Ответил я. – Не нравится – уходи. – Я улыбнулся. Встала другая девушка в красных, широких штанах и растянутом свитере, которая не произнесла ни слова до этого.

– Ты просто придурок. – Сказала она. – Чего ты добиваешься?

– Я – ничего, уже всего добился. – Я рассмеялся. – Это ты пришла сюда. Чего ты добиваешься?

– Я думала мы будем говорить и практиковать осознанное сновидение. – Ответила она.

– Ты ничего не поняла, да? Это не каждому дано и не все могут выдержать. Не хочешь, вали. – Я снова засмеялся. – Вы правда думаете, мне есть какое-то дело до вас – неудачников? Вы думаете, мне приятно в вашей компании?

– Давай. – Девушка в красных штанах выхватила косяк у носатой девушки, затянулась, выдохнула, снова затянулась. – Теперь ты доволен?

– Нет. – Ответил я. – Мне плевать на тебя, я был бы рад, если бы ты ушла. – Я улыбнулся. – Ты думаешь это всё настоящее? Вот эта комната, трава, я или они? – Я взял у неё косяк, затянулся. – Кто-то ответит мне?

– Да, настоящее. – Сказала девушка с большим носом.

– Нет. Это всё иллюзия и вы пришли сюда, чтобы я вам показал другой мир иллюзий, но всё будет бесполезно, пока вы не поймёте, что этого мира не существует. Только так можно стереть черту между сном и «реальным», как вы считаете, миром. Вы понимаете?

– Ты хочешь сказать, это не правда? – Сказала девушка в штанах.

– Да, это такая же реальность, как и то, что тебе снится. – Я начал сворачивать ещё один косяк. – Ничего не существует. Думаю, на сегодня хватит, давайте покурим и каждый может делать то, что ему взбредёт в голову, оторвитесь, а то вы нервные все и утомили меня.

Я оставил Аню в компании девушек, а сам поехал домой. Ехал по ночному городу, ощущение чего-то нехорошего не давало мне покоя, изнутри чувство тревоги жгло меня пламенем, хотелось потушить его или спрятаться. Дома меня встретила Света.

– Привет. Как проводил Марину?

– Улетела, я уехал. Вот и все проводы. – Я ответил сухим тоном.

– Кофе выпьешь? – Спросила Света. – Не переживай, всё будет хорошо.

– Да, выпью. – Я сел за стол. – Знаешь, такое ощущение, что всё не так, как должно быть, как будто, мы всё делаем наперекор судьбе, что ли. Причём все. Не так должно быть и закончится это всё плохо.

– Она не писала ещё? Долетели они? – Спросила Света, не глядя на меня.

– Ничего, наверное, когда напишет, станет легче. – Я улыбнулся. Молча пил кофе, Света читала Чарльза Буковски. Я разглядывал книгу коричневого цвета с названием «Фактотум»; её тонкие руки, которыми она нежно сжимала страницы; маленькую грудь, выделяющуюся под обтягивающей маечкой; её лицо с острым аккуратным носиком и большими голубыми глазами. – Пойду полежу в ванне. – Допив кофе, сказал я. Разделся в комнате, зашёл в ванную, повернул кран, отрегулировал температуру воды. Я лежал и наслаждался, как постепенно тёплая вода заливает моё тело.

– Марина написала! – Из комнаты прокричала Света. – Пишет, что долетели, разместились, всё хорошо, сейчас пьют кофе в отеле.

– Отлично! – Крикнул в ответ. Легче не стало, предчувствие давило, даже сильнее.

Я десять дней просидел в квартире, выходил изредка, в магазин, всё время курил траву и писал картины с мрачными сюжетами. Горы кислотными красками, чёрно-белые обнажённые женские тела в неестественных позах, шторм на море и маленький корабль, сильно накрененный на волнах. Читал Евангелие и ждал редкие вести от Марины. На одиннадцатый день экспедиции я получил сообщение от жены Николая, она писала, что их группа попала в непогоду и пока неизвестно, живы ли они. Ещё через три дня написали из федерации альпинистов, что распогодилось и ведутся поисковые работы. А на следующий день пришло сообщение о том, что поиски прекратили из-за непогоды и их тела уже не найти.

– Марина погибла. – Тихо произнёс я, меня изнутри разрывало горе и подступало давящим комком к горлу, который хотел вырваться криком и залить слезами всю мою предстоящую жизнь без неё.

– Погибла? – Переспросила Аня. – С чего ты взял?

– Они попали в непогоду, вчера была поисковая экспедиция, сегодня её приостановили, погода снова испортилась. – Так же тихо произнёс я. – Шансов найти их тела нет.

– О! Боже! Как так? – Аня заплакала, убежала в ванную и заперлась там.

– Ты пытался зайти к ней в сон? – Спросила Света.

– Нет. Я не знаю жива ли она, скорее всего, нет. Тогда, как это сделать и куда я попаду?

– Я думаю, попробовать стоит. – Настаивала на своём Света. – Вдруг она жива и это может помочь ей.

– Может ты и права. – Я достал из Аниного портсигара самокрутку, прикурил, затянулся несколько раз, отдал Свете, сел в кресло, закрыл глаза, увидел дверь, открыл, шагнул, за ней было всё белое, от снега, я начал бродить наугад, оставляя следы на целине. Услышал глухой стук и побежал в ту сторону, откуда доносились звуки. Посреди белоснежной поляны я увидел лежащую на боку Марину, свернувшуюся калачиком, закутанную в капюшон пуховика, а возле неё сидел человек с бубном, тот самый, которого мы встретили во сне Марины. Он с длинными интервалами и широкими размахами бил в бубен чёрного цвета, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Глаза его были закрыты, на веках нарисованы вертикальные кошачьи зрачки. Я подбежал к Марине, попытался перевернуть её на спину, но тело словно каменное, не поддавалось. Обернулся на человека с бубном, тот поднял веки, в глазницах была небесно-голубая бездна, меня начало затягивать в неё. Я открыл глаза и глубоко вдохнул, напротив меня сидела Света, слёзы сами покатились по моим щекам.

– Ну, что? – Спросила она. – Ты видел что-нибудь?

– Видел. – Еле проговорил я. – Она умерла.

– Как ты это увидел?

– Её тело лежало замёрзшее на снегу, над ней сидел человек и бил в бубен, а в глазах его бездна, которая меня чуть не затянула.

– И ты смог вернуться? – От удивления её глаза стали круглыми.

– С трудом, но смог. Как там Аня?

– Не знаю. – Света встала, подошла к двери в ванную, прислонилась к ней щекой и тихо позвала. – Аня, Аня, ты как там? – Аня что-то ответила, мне не было слышно. – Выходи, нам тоже плохо, не закрывайся от нас. – Света вернулась ко мне и села на кровать, следом вышла Аня, подошла ко мне, наклонилась, обняла, она уже не плакала, но громко всхлипывала.

– Ничего уже не поделаешь. – Прошептала мне на ухо. – Уже ничего.

– Да. – Я встал, оделся, открыл входную дверь.

– Ты куда? – Спросила Света.

– В студию, мне там всегда легче.

Я сбежал по лестнице в подземный гараж, мысли в голове путались, сел в машину, собрался с силами, повернул ключ, выехал на улицу, моросил мелкий дождь, как в день отлёта Марины на встречу собственной гобели. Ехал медленно, в голове вспыхивали воспоминания, как мы с ней познакомились, как смеялись в горах в палатке, её улыбка, её грудь, как парились в бане, как ей было плохо в гостинице Бишкека, я невольно улыбнулся. Пока доехал, немного полегчало, отпер дверь, в студии горел свет, звучала музыка, я сразу узнал – это была моя пластинка Шопена. Я зашёл на кухню, за столом сидела девушка, которая плакала под дверью в тот самый день, когда улетела Марина, она приходила на мой семинар. – Ты что здесь делаешь? – Спросил я.

– Извини. – Девушка, соскочила с диванчика. – Мне Аня и Дмитрий разрешили здесь пожить какое-то время.

– Хорошо. – Я усмехнулся. – Ты откуда?

– Я приходила на тренинг, или как это называется, помнишь?

– Помню. – Я посмотрел ей в глаза. – Ты откуда?

– Я приехала на заработки сюда, но так получилась, что осталась без денег, без работы и на улице. А приехала из Киргизии.

– Опять Киргизия. – Я вздохнул. – Как зовут тебя?

– Марина. – Девушка растерянно смотрела на меня.

– Марина из Киргизии. – Я сел на барный стул. – Это слишком. Трава есть?

– Есть. – Она достала портсигар, наполненный скрученными косяками. – А, что слишком?

– Мне сегодня сообщили, что погибла моя девушка, а звали её Марина и полюбили мы друг друга в горах, в Киргизии. – Я вытащил кривую самокрутку, прикурил. – Это ты накрутила?

– Да. – Ответила Марина. – А ещё я прибрала здесь всё.

– Чем ты питаешься?

– Аня мне привозит продукты и готовую еду. – Марина сконфузилась, ей явно было не по себе от разговора. – Если хочешь, я могу уйти.

– Не вздумай. – Я улыбнулся. – Живи хоть всю жизнь, не переживай. У тебя вещи есть?

– Мне Аня привезла свои. – Марина немного расслабилась. – Вы все очень хорошие люди, спасибо вам.

– Хорошие. – Тихо повторил я за ней. – Да, уж. Очень хорошие. – Я улыбнулся. – Спасибо тебе. Я приезжаю сюда в моменты, когда мне очень плохо, чтобы побыть в одиночестве, послушать музыку, а ты немного развеяла мои мысли. Это хорошо, что ты здесь. Я надеюсь, ты надолго останешься. Если что-то понадобится, звони, пиши, мой номер второй на визитке. – Я пододвинул ей визитку, из стопки, лежащей на баре.

– Спасибо. – Глядя на визитку, сказала Марина. – Почему ты так добр ко мне?

– Просто так, не парься. – Я улыбнулся. – Я ухожу, закрой за мной дверь.

Я приехал домой в другом настроении, встреча с Мариной в студии меня отвлекла от разъедающих мыслей, Аня тоже успокоилась, она сидела за столом, подогнув под себя одну ногу, пила кофе и курила сигарету, Света лежала на кровати, читала книгу.

– Дениска, как ты? – Спросила Аня.

– Уже лучше, я отошёл немного, ты мне не говорила, что в студии живёт девушка. – Я сел в кресло. – Она милая.

– Ты две недели был сам не свой, писал картины, не хотела тебя отвлекать. – Аня громко отхлебнула кофе. – Тебе стоит сделать выставку.

– Отличная идея. – Сказал я. – Ты займёшься организацией? А семинары по снам надо отменить, я не хочу этим заниматься.

– Да, я организую выставку, если отменим семинары, то освободится время. – Аня задумалась, наморщив лоб. – Выставку в память о Марине и Николае, я думаю, это сработает.

– Ты цинична. – Я скорчил недовольную гримасу. – Два часа назад ты оплакивала Марину, а сейчас предлагаешь мне использовать её гибель.

– Не использовать, а «выставка в память». – Хитро прищурив глаза, тихо заговорила Аня. – Но, если не хочешь, можешь выбрать любую другую тему, например, сохранение планеты или мир во всём мире. – Аня хитро улыбнулась.

– Я подумаю о мире, обо всём мире. – Я улыбнулся ей в ответ. – Какие планы со Светой у тебя сегодня?

– Мы сейчас уезжаем на выставку, фотограф выставляется, ты его всё равно не знаешь. – Сказала Аня.

– А он меня знает?

– Конечно, знает.

Аня и Света ушли, я остался один в квартире, лёг на кровать, среди бардака в основном из женских вещей и всяких штучек вроде фена, косметички и секс-игрушек. «Интересно, есть ли загробный мир», – подумал я – «если есть, можно ли туда попасть, может, я могу встретиться с Мариной там». Я закрыл глаза, представил дверь, а за ней – то самое, о чём я ничего не знаю, да и никто не знает. Я толкнул дверь, перешагнул через порог и оказался на берегу то ли широкой реки, то ли озера, над которым нависало серое небо с густыми свинцовыми тучами. Над водой стелился белый туман, похожий на эффект дым-машины. Я стоял на массивных гранитных плитах, о которые бились мелкие волны, из тумана выплыла узкая, длинная лодка, в ней стоял высокий человек в балахоне. Когда он подплыл ближе, я узнал в нём одного из тех, кого встретил на луне, мне стало страшно. Постарался проснуться, но не смог, у меня сильно скрутило живот, я чувствовал боль и осознавал, что лежу на кровати в своей квартире, и в то же время нахожусь здесь, в этом сером и мрачном месте. Лодка подплыла вплотную к берегу, я спустился в неё, сел на дощатую скамейку напротив высокого «кого-то» на другом конце лодки, он оттолкнулся вислом от каменного берега, и мы поплыли. Вскоре берег исчез за пеленой тумана, тёмная вода тихонько плескалась о борта судна.

– Куда мы плывём? – Я обратился к человеку, но ответа не последовало. – Где я нахожусь? – Снова тишина. Я старался проснуться, но не мог, лежал и корчился от боли на кровати. – Кто вы такой? – Я повысил голос, человек стоял ко мне спиной, молчал и медленно грёб веслом то с одной стороны, то с другой, «человек ли это, вообще», мелькнула мысль в моей голове.

Через некоторое время я увидел блики света в тумане, мы двигались в его сторону. Подплыли к большому гранитному острову, в середине находился яркий свет, он сильно светил, но не слепил глаза, на него было приятно смотреть. Лодка причалила к берегу, я сошёл на каменные, серые плиты, сделал несколько шагов к свету. Тем временем в области солнечного сплетения жгло и резало, я лежал на кровати свернувшись калачиком и держался за живот, было ощущение, что из меня что-то выдирают и это что-то я сам.

– Зачем ты пришёл? – Раздался приятный, бархатистый голос из неоткуда.

– Где я?

– Там куда ты пришёл. – Ответил голос. – Что тебе надо?

– Хотел встретиться с Мариной. – Я пытался разглядеть, есть ли кто-то в лучах света или это свет со мной говорит.

– Ты с ней никогда не увидишься. – Мягко сказал голос. – Умерших – живые не могут встретить и наоборот.

– А после смерти?

– Не думай о том, что будет после смерти или чего не будет, живи, пока живёшь, это временно. – Ответил мне голос сухо.

– Но, как же ад и рай? И кто ты? – Спросил я. – А как же мёртвые являются живым во сне, к кому-то наяву даже приходят?

– Есть и ад, и рай. Но даже здесь ты никого не встретишь. Мёртвые не являются, это плод воображения или те, кто наполняет мир духов.

– Где мы? На рай это не похоже, ад, что ли?

– Да, это ад. – Ответил голос.

– Но кто тогда ты? Почему ты здесь?

– Я есть Альфа и Омега. И здесь я нужен больше, чем где бы то ни было. – Голос стал звучать рассержено. – Уходи и больше не приходи сюда, здесь живым не место.

Я сел в лодку, и мы поплыли, прочь от света, вскоре он вовсе скрылся в тумане, боль в животе по мере того, как мы отдалялись, отступала. Я опустил руку в воду, она была холодная и густая, она начала меня затягивать и медленно подниматься по руке, я дёрнулся всем телом и вырвался из воды. Мы подплыли к берегу, я сошёл на гранитные плиты, обмытые волнами, но двери, через которую вошёл сюда, не было. Гранитная площадка уходила в даль под мрачным небом, я пошёл прочь от воды по гладкому камню, стараясь представить дверь. Налетел сильный ледяной ветер, я вжал голову в плечи и медленно плёлся, куда глаза глядели. До меня донеслись одиночные крики. «Ветер завывает, наверное», – подумал я, но чем дальше уходил от водоёма, тем громче становились голоса, вскоре стали различимы слова на неизвестном мне языке, вперемежку с мужскими и женскими стонами. Впереди мерцало зарево, я ускорился, подойдя ближе, увидел толпу людей в рваной, окровавленной одежде. Они что-то ели и отбирали друг у друга, я присел на корточки, чтобы они не заметили меня и стал наблюдать. Женщина подкралась сзади к мужчине, который, что-то грыз, стоя на коленях, запрыгнула ему на спину и откусила ухо, он взревел и соскочил на ноги, а она побежала прочь, жуя на ходу его плоть и веселясь. Её схватил другой мужчина, повалил на каменную площадку и начал насиловать, целуя окровавленное тело. Она визжала и царапала ему спину, а он смеялся. Я пригляделся, что же это они жрали такое, они отгрызали куски и разрывали человеческий труп, из моей груди вырвался стон. Женщина из этой толпы повернулась в мою сторону, она прислушалась, но меня не видела, я понял, мы находимся в кромешной темноте, только почему-то мне их видно, а они ничего не видят, только на слух находят друг друга, насилуют, убивают и съедают. Я заплакал от всего этого кошмара. Сидел, закрыв ладони руками, и плакал, мне казалось, что никогда уже не проснусь. Неожиданно я провалился сквозь землю и полетел вниз.

Проснулся в холодном поту, боль постепенно отпускала, я лежал в кровати и силился понять, что произошло, мне было по-прежнему страшно от увиденного. Дверь открылась, я вздрогнул, услышал голоса Ани и Светы, они вернулись и что-то весело обсуждали, я встал с кровати, держась рукой за живот.

– Как вы думаете, есть ад? – Обратился я к ним.

– Я стараюсь не думать об этом. – Ответила Аня. – Меня грузят такие мысли.

– Ну, и зря. – Я вздохнул. – А ты, Света, тоже не думаешь?

– Думаю и очень много. – Света улыбнулась. – Но сейчас не то время, чтобы говорить об этом, я понимаю, ты сильно переживаешь из-за Марины, но есть ещё и рай, я верю, что она там.

– Дело вовсе не в этом, забудьте.

ГЛАВА 3

– Прошло уже полгода со дня гибели Марины. – Аня сделала большой глоток вина из бокала.

– Я знаю. – Ответил я сухо.

– Ты сам не свой всё это время. Жизнь продолжается.

– Я сильно устаю.

– От чего?

– Я пишу картины, ты устроила выставку, стараюсь наклепать шедевров. – Я усмехнулся.

– И о картинах, кстати, они у тебя мрачные, в серых тонах, кроме, конечно, гор.

– Ты предлагаешь раскрасить их яркими цветами? – Я достал из портсигара самокрутку, послюнявил и прикурил, глубоко затянулся. – Знаешь, а ты права, пора снять маску страдальца, пройдёт выставка и всё изменится.

– Я думаю, тебе стоило бы сейчас её снять, ребята переживают за тебя. – Аня взяла у меня косяк и затянулась.

– Они не за меня переживают, им неприятно моё общество, скорее даже общество моего настроения. – Я передал самокрутку Анне.

– Ты рискуешь вылететь из группы. – Аня затянулась и косяк затрещал. – Что ты тогда будешь делать? Пачкать холст серыми красками?

– Давай отложим этот разговор, я хочу тебя без Светы и Марины. – Я положил руку на ей колено и прищурил глаза.

– Ты не умеешь переводить тему разговора. – Аня вздохнула. – Если тебе это поможет.

– Нет, не поможет. Не надо делать мне одолжение. – Я убрал руку. – Когда ты стала такой жеманной?

– Я всегда была такой, просто рядом с тобой раньше было легко отдаваться безумию, не только в мыслях, ты дарил свободу, жил безрассудно, и это заряжало энергией и позитивом.

– Я сам тогда не был свободен. – Я усмехнулся. – А теперь, когда я освободился от гнетущих мыслей, перестал дарить свободу другим. Может, то была совсем и не свобода и позитив, а просто состояние, в котором я прятал свою тоску и боль, разъедающие изнутри.

– Да, и твоё общество не тяготило, а сейчас ты растворился в своей депрессии, она проела в тебе дыру и вырвалась наружу, поглощая всех вокруг. – Аня затянулась. – Перестань оправдывать всё это говно, живи, дари людям радость и свободу, как раньше. Иначе я не смогу продавать твою музыку и картины.

Щёлкнул дверной замок, открылась дверь и вошла Света, Аня встала к ней навстречу, они обнялись, поцеловались. Я молча наблюдал за всем происходящим и не мог понять, когда это всё зашло так далеко, как я оказался лишним в своём доме. Я чувствовал неловкость, находясь там. С каких пор Аня учит меня жить и лезет в моё творчество?

– Как день прошёл? – Спросил я, не свойственным мне, растерянным тоном.

– Ой, знаешь, замечательно. – Ответила, разуваясь, Света. – Как ты себя чувствуешь?

– Странный вопрос, но хорошо. – Я засмеялся.

– Ты последнее время подавлен и странно себя ведёшь. – Света подошла ко мне и поцеловала в щёку.

– Да, возможно, я этого совсем не ощущаю. – Я снова засмеялся.

– Я же говорю, вот даже этот смех. – Аня указала на меня ладонью. – После гибели Марины ты сам не свой.

– Это вы сами не свои после этой трагедии, дня не проходит, чтобы кто-то из вас не заговорил об этом. – Я взял самокрутку и прикурил. – Я уже пережил, всё в прошлом. Давайте оставим эту тему, я больше не могу жить в трауре.

– Вот об этом я и говорю. – Сказала Аня. – Ты не можешь смириться.

– Да, смирился я, причём сразу. – Я протянул Свете самокрутку.

– Знаешь, что? Ты меня достал своим нытьём и истериками. – Аня принялась одеваться. – Я ухожу.

Мы со Светой молча следили за тем, как Аня собиралась, и курили косяк. Дверь хлопнула, она ушла.

– Света, когда это всё вдруг изменилось так? – Спросил я.

– После смерти Марины.

– Мне кажется дело не в этом. – Я достал ещё один косяк. – Ощущение, что мир изменился, был лёгким и непринуждённым, а стал невыносимо тягостным.

– Ты практикуешь? – Света взяла у меня косяк и глубоко затянулась. – Я про осознанные сновидения?

– Нет, забросил после гибели Марины. – Я вздохнул. – Давай не будем об этом.

– Однажды ступив на путь, нельзя свернуть или остановиться. – Света подошла к проигрывателю, и поставила пластинку, зазвучала группа «Led Zeppelin».

– Можно, я же остановился, не верю больше, всё это может свести с ума. – Я достал ещё одну самокрутку, послюнявил и прикурил.

– Это существует и происходит, независимо от твоей веры. И ты существуешь независимо от своей веры, можешь вообще ни во что не верить, но это не исключает существования того или иного. – Света взяла у меня косяк и затянулась. – Ты сколько скурил уже?

– Много. – Раздражённо ответил я. – Если я не верю, для меня этого нет, давай закроем эту тему, раз и навсегда. С каких это пор тебя стало волновать, сколько и чего я употребляю? Вообще, чего вы лезете ко мне со своими нравоучениями?

– С тех пор, как ты замкнулся в себе. А если не веришь, то да, для тебя не существует и остальных, кто не верит, но кто ты такой, чтобы прекратить существование того, что есть независимо от тебя? – Света вздохнула. – Не отвечай, давай оставим этот разговор и не будем больше возвращаться к нему. – Света потянулась ко мне и поцеловала. – Я хочу быть с тобой всегда и везде.