Лётчик

На следующий день мне не везёт – с утра на разведку летим, и я решил колонну пехоты из ШКАСов причесать. И надо же – одна пуля, простая винтовочная, попала в маслопровод. Еле долетел до аэродрома, в конце двигатель выключил и планировал. Весь остаток дня ушёл на ремонт. С моими тремя орлами слетал на штурмовку один раз Петров, а под вечер я на машине Назарова. Но у него нет эРэСов, так что штурмовал в основном Серёга, а мы немного из пулемётов добавили, не летать же просто зрителями. Наши чайки постепенно превращаются в хлам, долго им такую эксплуатацию не выдержать.

Комиссар обещает раскрутить эту историю, с пятью сбитыми, в назидание другим. А пока что они с Петровым написали представление на награждение меня орденом красного знамени. А я не радость чувствую, а усталость. Как мешок на плечи взвалил. А ведь отдыхал три дня, и сегодня только два вылета. Но тяжело, по грани ведь ходим…

С утра, как обычно, на разведку четвёркой. ЭРэСы на 600 установлены, потому что наземные цели встречаются чаще воздушных, и можно кроме разведки пострелять в то, что подвернётся. Но на этот раз нам встретилась восьмёрка мессеров. Просто разлететься они не хотят, кружат вокруг нас. Нам вчетвером против восьми не очень интересно, но и им трудно – в лобовую они не хотят, да и невыгодно им, в хвост зайти не могут – мы виражем уходим. Им надо что-то придумать, например, атаковать с разных сторон. Но, видимо, это превышает их уровень мастерства. Я припоминаю, что здесь, на юге, немцев была одна группа, примерно сорок машин. Вот их бы не встретить… Против восьми немецких асов с такими ведомыми, как у нас… Могут и всех четверых сбить, немцы гораздо нахальнее в бой лезут.

В результате мы пытаемся использовать наш козырь и вовсю палим эРэСами. Но на шестистах метрах рассеяние больше, и труднее предугадать, где будет мессер в момент взрывов. И мы безбожно мажем. Сначала я, потом Сергей, снова я, снова он, ещё раз он. Но с шестого раза мне везёт – один снаряд взрывается под крылом, половина крыла отваливается и мессер кувыркается вниз. При таком вращении выпрыгнуть трудно, мы парашюта не видели. Остальные больше биться не хотят (а они и до того держались на дистанции), и уходят на запад. Наш бой видели с земли и когда мы приземляемся, сбитый уже подтвердили.

Это у меня уже девятый, и первый мессер. Надо бы радоваться, а я чувствую усталость. Это после одного вылета. Будь моя воля – я бы устроил эскадрилье отдых. Полетели бы куда-нибудь к реке, купались, рыбу ловили, костёр жгли… Дня бы на три. У англичан такое было – тридцать боевых вылетов – и месяц отдыха. У меня уже больше вылетов.

Наверно, это была не усталость, а предчувствие. Следующий вылет стал для меня последним. Обычное задание – штурмовка. Это опасно, но сколько их уже было. ЭРэСы на 600, заходим с юго-востока, от солнца. Первая пара ракет – точно в яблочко. От грузовиков ошмётки летят. Второй заход. Целюсь, и тут по мне попали. Три 20 миллиметровых снаряда – два в мотор, третий в меня. Сразу начинаю выводить самолёт из пике. Он слушается плохо, пока не понимаю, почему. Над самой землёй выравниваю, и медленно разворачиваюсь на восток. Мои парни за мной идут, прекратили штурмовку. А вот это зря, Сергею бы лучше продолжить выполнять задание. Вот Боря за мной летит – это нормально.

Так, а что, собственно, со мной? Какая-то слабость, глаза слипаются. Так, руки-ноги на месте. Но справа всё в крови, даже борт кабины. А рука… Я её поднять не могу. Кажется, снаряд в правое плечо попал. Кажется, я веду самолёт одной рукой. А вот боль какая-то странная, как сквозь сон. Вот спать как раз хочется. Может, выпрыгнуть? Нет, потеряю сознание и не дёрну кольцо. Надо садиться. Смогу с одной рукой? Лечу медленно – мотор не выдаёт привычной мощи, кажется, работают не все цилиндры. И греться начал. А вот шасси выпустились сжатым воздухом. Хорошо, в ручную я бы не смог, пришлось бы на брюхо. Кажется, после касания земли я на пару секунд отключился. Смотрю – самолёт катится, но скорости не снижает. Так – сначала зажигание выключить. Теперь тормоз – вот и остановился. Ко мне бегут, кажется, это техники. Вылезти? Нет, прыжок с крыла – это сейчас не для меня. Меня хватают – вы что, охренели – за больное плечо, и я отрубаюсь.

Мне снится, что мы в походе и встали на днёвку в лесу. Вдруг я понимаю, почему мы встали на днёвку. Самодельное сублимированное мясо оказалось испорченным, и у всей группы жестокое расстройство желудка, постоянный понос. Всё кругом уже загажено, и запах соответствующий. Открываю глаза – да, я в лесу. Надо мной ветки какого-то лиственного дерева. Может, это бук? Запах кругом отвратительный. Но не только поноса и дерьма – ещё и гноем и кровью припахивает, и чем-то гнилым, типа тухлого мяса, и чем-то больничным. Вот личико появилось, очень симпатичное. Да, таких девушек надо брать в поход. Или я не в походе?

– Где я?

– В медсанбате. Вам сделали операцию, а теперь вы пришли в себя. Теперь будете жить.

– Нашей двадцатой воздушной?

– Нет, обычной, 18-й армии.

– А почему я здесь?

– Вас бы не довезли. Вы много крови потеряли, а в машине очень трясёт. А мы от вашего аэродрома всего в двадцати километрах.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.