Твои два метра

–Всё пройдёт. Я правда пытался ему объяснить. Он не хочет. Ему не надо. Найдёшь себе хорошего парня. У тебя вся жизнь впереди. Представляешь, сколько у тебя будет таких, как Шнайдер и лучше? Берн, ты лучшая.

Дома мама сидела за столом с чемоданом. Она протянула мне билет и произнесла:

–Мы начнём с тобой новую жизнь! Уедем к моей маме. Я купила билеты на все наши сбережения. Прости, доченька, за то, что давала тебе мало любви. Смотри, я собрала чемоданы. Завтра едем и начинаем новую жизнь. С тобой. Ведь ещё не поздно. Завтра идёшь в школу и забираешь документы!

Всё?

Это конец?

Поднялась в свою комнату. У меня резко заболела голова, било в вески. Посмотрела на пол, там были капли крови.

Что это?

Кровь бежала из носа.

Села на кровать, воткнув в нос ватку. Набрала Артёма. Я же должна что-то сказать ему напоследок. Он взял трубку.

–Привет, – проговорила я, гундося. Он засмеялся. Это было удивительно.

–Привет, – ответил спокойной парень.

–Я хотела сказать, что…

–Тихо, – прошептал парень, – мы далеко, но наши голоса ближе, чем мои два метра. Я рад этому.

Он совсем другой. Это точно Шнайдер? Я на всякий случай перепроверила, кому позвонила.

–Это Шнайдер? – уточнила я.

–Я всё исправлю.

–Артём, послушай, – произнесла я.

–Нет, послушай меня. Сейчас я сидел с телефоном в руках и думал позвонить тебе, но ты позвонила мне сама. Я устал. Устал от себя.

Я не дослушала этого парня. Отключила телефон. Мне сейчас этого не надо. Поздно? Да, поздно. Я умираю, я уезжаю. Ответить ему взаимностью и потом сломать его жизнь? Тяжело.

На следующий день пришла в школу к обеду. Пошла к директору. Моя мама уже звонила ему. Быстро взяла документы, отвечая кратко и по теме. Но некоторые слова выпадали из моего контекста, я просто забывала их значение. Пару раз перепутала какие-то существенные факты. А потом выпалила в своё оправдание:

–У меня рак мозга.

И у неё не было ко мне больше никаких вопросов.

Мои ноги становились ватными. Но я хлопнула дверью. Теперь я на улице. Я больше не шагну в эту школу. Не увижу этих людей. Они мне было в принципе никто.

Спускалась по лестнице, но остановилась, услышав своё имя.

–Александра Берн, ты уходишь?

Это был Шнайдер. Он смотрел на меня с большими от непонимания глазами.

–Да.

–Надолго?

–Навсегда, – вздохнула я. Он смотрел. Я пожала плечами и пошла дальше. Но меня остановила рука. Шнайдер развернул меня к себе и крепко обнял.

–Я не читал твоего письма. Мой отец сказал, что это детский сад. Он его выкинул. Я даже не знал от кого оно. Вчера папа нечаянно проговорился. Сказал, что я способен только на нюни с какой-то Александрой Берн, а на остальное нет.

–Ничего страшного, уже не надо.

–Не уходи, – Шнайдер поцеловал меня в губы, но я отстранилась.

–Я лю….

Он не договорил. Я поцеловала его так сильно, как только могла. Прозвенел звонок, но Шнайдер и не думал на него реагировать.

–Прости за эгоизм.

–Твои веснушки, – начала я, положив свою руку ему на щёку, – моя любовь, а твой эгоизм – это моя слабость. Прощай.

Я почувствовала, как на мою ладонь упала капля.

–Александра Берн, я ничтожный.

–Ты лучший.

Вырвалась из его объятий и пошла.

–Постой, – крикнул он. Но я понимала, что, обернувшись сейчас, я не смогу потом уйти. Поэтому не повернулась. Моё сердце билось так сильно, так хотелось вернуться обратно. Так хотелось к нему.

Пришла домой весьма раздраженная. Из носу бежала кровь. Мать стояла у порога с недовольным выражением лица.

–Что случилось? – спросила я.

–Моя мама продала свой дом и едет жить к нам. Мы никуда не едем, – проговорила она.

Мой истеричный смех закончил эту сцену. Шнайдер всю дорогу шёл следом. И увидев меня в таком состоянии, испугался. Испугался, но не побоялся подойти.

–Ты в порядке, Александра Берн? – в его глазах я прочитала страх.

– А я и не думала, что до высоты, мне оставалось всего два метра…

Проговорила я и …