Игра в Реальность. Сказка о смерти

– А ведь я уже видел эту картину,– удивился Сабин,– именно её рисовала Ани, когда я забрался в её мастерскую. Что это за мистика? Что же ты задумала, Игра в Реальность? Ты шаг за шагом отнимала у меня всё: брата, Кору, любимую женщину, друга, даже собственное тело мне не принадлежало, его захватил пришелец. И когда осталось последнее – забрать мою жизнь, вдруг, как из рога изобилия, на меня посыпались подарки. Брат вернулся в мою жизнь, сам я стал Демиургом Земли, Вертер называет меня другом. Но мне этого показалось мало, захотелось использовать своё демиурговское могущество в личных целях. Не слишком ли я разогнался, приняв тупиковую тропинку за главную дорогу? И как бы вовремя понять, когда стоит остановиться, чтобы не свалиться в пропасть, а то и в выгребную яму?

Тонкий луч голубого солнца коснулся отполированной рукоятки меча, выглядывавшей из-за плеча воина, и голубой зайчик прыснул в глаз Волку. Тот тряхнул головой и раскрыл пасть, словно улыбнулся.

Райдо

Зрелище шторма было захватывающим. Величественные чёрно-синие валы, увенчанные белыми шапками пены, надвигались на остров словно лапы морского чудовища. У са́мого берега волны слегка замедляли свой бег, вздымаясь над отмелью кипящей разверстой пастью, и с грохотом обрушивались вниз, слизывая пенными языками мокрый песок с пляжа. Антон очень любил наблюдать за подобным буйством стихии и время от времени устраивал маленький армагедон на своём острове. Алиса не особенно одобряла брутальные вкусы своего любимого Создателя, но относилась к его выходкам снисходительно. Разумеется, это не означало, что она считала своим долгом присутствовать на продуваемом всеми ветрами острове во время светопреставления. Если кому-то по душе ураганный ветер и грохот волн, то это его дело, а хрупкой женщине не пристало участвовать в этих оргиях. Вот примерно так рассуждала Алиса, отправляясь в гости к Лике пережидать непогоду.

Антон не стал удерживать свою милую, ему сейчас как раз нужно было побыть в одиночестве, чтобы ещё раз не торопясь осмыслить недавние трагические события без эмоций и по возможности объективно. Вроде бы прошло уже три года с нападения веннского Мстителя, да и закончилось всё хорошо для мира Земли, но Антон до сих пор не мог смириться с теми методами, которые использовал бывшего Демиург, всё пытался мысленно переиграть осуществлённый сценарий в попытках отыскать более позитивный исход. При этом резоны бывшего правителя Земли были ему понятны, но принять их он был не в состоянии. Неужели для спасения мира действительно нужны были жертвы, да ещё в таком количестве? Ведь обошлось же без жертв на Райдо.

Нет, тут Создатель явно лукавил, мирный исход нападения на Райдо вовсе не был следствием его мудрой политики. Антон невольно поморщился, вспоминая свой давний разговор с веннским Мстителем. Следовало честно признать, что Алиса избежала ужасной участи буквально чудом. А ведь если бы этот сумасшедший пришёл к выводу, что Антон тоже виновен в гибели веннов, то любимой женщины уже не было бы в живых. Нет, её вообще бы больше не было, а значит, не было бы и самого Антона, жить без своей любимой он не смог бы, даже если бы и попытался для общей пользы, нашёл бы какого-нибудь Демиурга, чтобы управлять миром Райдо, и развоплотился бы. Получается, без жертв всё-таки не обошлось бы, просто повезло, что у Мстителя оказались твёрдые моральные принципы. Так что осуждать бывшего Демиурга Земли, пожалуй, не следовало, по крайней мере, его план сработал.

Апокалиптические раздумья Антона внезапно были прерваны самым беззастенчивым образом.

– Привет тебе, Создатель,– раздался за его спиной голос Атан-кея,– не помешал?

– Привет, Атан-кей,– отозвался Антон, пряча свою досаду за дружеской улыбкой.

– Вижу, что помешал,– Творец добродушно ухмыльнулся,– я тебя надолго не задержу. Может быть, пойдём в дом, здесь очень шумно, а у меня к тебе разговор есть.

– Не сто́ит,– Антон покачал головой,– я сейчас сделаю потише. И действительно через пару минут ветер стих, лапы морского чудовища превратились в мягкие лапки игривых котят, а из-за туч выглянуло голубое солнце.

– Что у тебя за любовь к разгулу стихии? – посетовал Атан-кей, опускаясь рядом со своим коллегой на песок пляжа. – Ты ведь и в мире Дачи постоянно устраивал непогоду.

– Люблю разнообразие,– улыбнулся Антон. – О чём ты хотел поговорить?

– Мы недавно встречались с Тарсом,– начал издалека Атан-кей,– он, как и я, не стал создавать мира Творца на Райдо, в общем, нас тут ничто не держит.

– Хотите вернуться на Землю,– проницательно заметил Антон. – Я предполагал, что рано или поздно кто-то из вас захочет вернуться, оказывается, оба решились. Если честно, я не понял, зачем вы вообще покинули наш старый мир, там у вас было полезное занятие, Школа, Совет в конце концов, а здесь всё чужое, ангелочкам Школы сроду не сдались, про Совет я вообще молчу.

– Если ты думаешь, что это время прошло для нас с Тарсом впустую, то ошибаешься,– возразил Атан-кей,– лично я очень многое для себя понял, хотя вопросы, конечно, остались.

– Это какие, например? – Антон хитро подмигнул коллеге.

– Вот гляжу я на тебя и не в силах понять, зачем тебе всё это нужно,– Атан-кей неодобрительно покачал головой. – Ты ведь в своём же мире просто гость, даже не можешь вмешаться, чтобы его спасти от разрушения, твои ангелочки делают всё, что им вздумается, а ты только наблюдаешь. Зачем же нужно было становиться Создателем? Да, ты можешь позволить себе немного подкрутить погоду или поменять ландшафт, и только, но это же твой мир, ты его хозяин.

– Знаешь, Атан-кей, почему ты до сих пор не стал Создателем? – задумчиво произнёс Антон.

– Потому что не хочу,– отрезал тот,– сотворять миры я и без того могу.

– Нет, хочешь,– Антон посмотрел в глаза собеседнику,– но тебе кое-чего не хватает.

– И ты, конечно, знаешь, чего именно,– Творец скептически усмехнулся.

– Знаю,– подтвердил Антон,– тебе нужно понять одну очень простую вещь, только не интеллектуально понять, а прочувствовать, чтобы проняло до глубины души.

– Не тяни,– одёрнул его Атан-кей. – Что же это за вещь?

– Дело в том, что мы сотворяем наши миры вовсе не для себя, а для других Игроков,– Антон перестал улыбаться и в упор посмотрел на Атан-кея. – Миры вообще вторичны, они – просто среда обитания для сотворяемых сознаний, именно Игроки и есть главный объект творения. Если ты сумеешь осознать этот факт, то уже очень скоро я буду приветствовать своего нового коллегу.

– Ты считаешь, что Творцы в нашем старом мире выбрали ошибочный путь? – спросил Атан-кей после небольшой паузы.

– Ты и сам так считаешь,– подтвердил Антон,– иначе не отправился бы со мной на Райдо. Вот ответь, почему ты не сотворил себе здесь маленький уютный мирок, наподобие того, что был у тебя в старом мире? Наверное, ты и сам себе не раз задавал этот вопрос, правда? А ответ прост: ты понял, что зашёл в тупик. Кстати, Тарс разобрался в этом вопросе лучше остальных Творцов, недаром Школа появилась именно в его Убежище.

– У меня такое ощущение, что я слышу обвинения в твоих словах, Создатель,– обиженно проговорил Атан-кей.

– Давай на чистоту, Творец,– Антон решительно развернулся к своему собеседнику. – По сути, те, кого мы называем Творцами, таковыми не являются, они мало чем отличаются от обычных Игроков. Сознание и тех, и других проявляется в виде индивидуальной Реальности, только Творцы умеют немного подкручивать результат в свою пользу. Это всё равно, как одни живут в многоэтажках, построенных кем-то третьим по своим планам, а другие сами строят себе комфортабельные дома по своему вкусу. Вот и вся разница.

– Что ж,– усмехнулся Атан-кей,– позволь, я продолжу твою аллегорию. Чем же в таком случае ты сам отличаешься от обычной женщины, производящей потомство?

– Ты заблуждаешься, Атан-кей,– голос Антона сделался мягким, словно пух,– женщины вовсе не порождают новую жизнь, они лишь составная часть механизма реинкарнации, которая, кстати, присутствует далеко не во всех мирах. В том мире, где я сейчас живу, работают совсем другие механизмы. На Земле и на Райдо женщины просто помогают проявиться в явном мире тому, что и так уже существует в мире посмертия, они как бы выступают проводниками из мира мёртвых в мир живых. Только Создатели порождают новую жизнь.

– А Творцы, выходит, просто деграданты? – Атан-кей уже не смог скрыть своего раздражения.

– Вовсе нет,– улыбнулся Антон,– по сравнению с обычными Игроками, Творцы несомненно – это более высокая ступень развития. Просто вместо того, чтобы карабкаться на следующую ступень, вы предпочли остановиться на достигнутом и устроить себе весьма продолжительный пикничок в комфортной обстановке. А ведь наша жизнь – это не ступенька и даже не лестничная площадка, это сама лестница. Недаром Даня отказался становиться Творцом, он интуитивно почувствовал ущербность вашего образа жизни.

– Так ведь, насколько я знаю, сын Вертера вернулся к отброшенным когда-то планам,– возразил Атан-кей,– и ты с ним опять занимаешься.

– Да, занимаюсь,– Антон кивнул,– только я сильно сомневаюсь, что в намерения Дани входит создание уютной норки на полпути к воплощению своего призвания.

Атан-кей отвернулся, пытаясь совладать со своей обидой. Он ведь когда-то был учителем этого самоуверенного всезнайки, который теперь с умным видом отчитывал своего бывшего наставника за нерадивость. Однако Творец был достаточно мудрым человеком, чтобы не отбросить сходу аргументы, которые ему не нравились. С тем, что говорил Антон, можно было бы поспорить, но сам факт явного превосходства его могущества был неоспорим.

– А как в твою стройную картину мира вписываются Демиурги? – ехидно спросил Атан-кей. – Они ведь не зациклены на создании Игроков, но их могущество подчас превосходит могущество Создателей.

– Могущество никак не связано с призванием,– Антон усмехнулся, вспоминая, как бывший Демиург Земли скрутил неосмотрительного Создателя, словно щенка,– даже у отдельно взятых злодеев возможности могут запросто превышать возможности Создателей, хотя зависимость могущества от опыта и степени развития сознания несомненно просматривается. Демиурги очень отличаются от Создателей, они воспринимают свой мир как нечто целое, как единый живой организм, не разделяя его на обитателей и среду обитания. Поэтому, в отличие от Создателей, для которых важны именно Игроки, Демиурги почитают за непреходящую ценность сам мир. Наверное, их можно было бы сравнить с родителями, чьими детьми являются их миры, они их оберегают, заботятся об их росте и процветании, воспитывают и даже могут наказать за провинность. Именно поэтому для Демиурга жертва отдельными Игроками отнюдь не является преступлением, главное, чтобы мир в целом был благополучен. Ни один Создатель не смог бы уничтожить целую расу, как поступил прежний Демиург Земли с веннами.

– Ты его вроде как оправдываешь,– удивился Атан-кей.

– Нет, но стараюсь не судить,– Антон покачал головой. – В конце концов, мой брат стал Демиургом, да я и сам понимаю, что создание миров и управление ими требует разных личностных качеств.

– А как же ты сам? – Творец неуверенно улыбнулся. – Как ты стал Создателем? Неужели просто понял всё это, и чудо свершилось?

– Главное чудо – это наше намерение, подкреплённое волей к достижению своей цели,– важно провозгласил Создатель. – А если честно, то мне просто повезло, что у меня была моя Алиса,– улыбаясь добавил он. – Это она помогла мне понять, её любовь сделала меня Создателем.

В беседе снова повисла пауза, Атан-кей обдумывал слова своего собеседника. Он сидел, уставившись за горизонт, взгляд его стал напряжённым, словно он пытался разглядеть что-то на глади океана. Антон его не торопил, ему было важно, чтобы его бывший наставник сам пришёл к какому-то выводу, и вывод не заставил себя ждать.

– Нет, ты не прав, Создатель,– провозгласил Атан-кей, немало удивив Антона своей безапелляционностью, который явно не предвидел такой реакции. – Это твоя любовь к ней сделала тебя Создателем,– пояснил Творец своё утверждение. – И даже не так,– поправился он,– любовь сделала тебя Создателем. Ты любишь не только свою Алису, ты вообще всех любишь: и брата, и Вертера, и своих ангелочков, и непутёвых Творцов, и даже своих врагов. Когда в сердце живёт любовь, в нём не остаётся места для ненависти и зависти.

– Эк тебя понесло,– Антон участливо покачал головой. – Ты стихи писать не пробовал, Атан-кей?

– Напрасно иронизируешь, Создатель,– Творец решительно взглянул в глаза собеседнику. – Порой сознания людей представляются мне в виде кувшинов с коктейлем из различных субстанций. Какие-то из них полезные и вкусные, но большинство просто яды, а в твоём кувшине яда нет.

– Мне представляется, что не только у Создателей яд в кувшине отсутствует,– улыбнулся Антон,– у Творцов в душе тоже нет ненависти и зависти.

– Согласен,– Атан-кей одобрительно кивнул,– но нельзя сравнивать пустой кувшин с кувшином, наполненным чистой родниковой водой.

– Очень образно,– рассмеялся Антон. – И что же мешает тебе наполнить свой кувшин, Творец?

Атан-кей немного помолчал, возможно, раздумывая над ответом, а может быть, просто собираясь с силами для непростого признания. Его следующие слова показали, что верным оказалось второе предположение.

– Ты знаешь, Антон, мне твоя привязанность к близким всегда казалась просто слабостью,– наконец решился Атан-кей,– чем-то вроде точки уязвимости, эдакой брешью в защите, через которую тебя в любой момент можно достать. Я ведь искренне верил, что Создатель должен быть одиночкой, что в нём не должно быть ничего человеческого, поэтому я и искал другие объяснения твоим способностям.

– Ты поменял своё мнение? – Антон с любопытством посмотрел на смущённого Творца.

– Да, теперь я думаю, что именно твоя любовь даёт тебе такое могущество,– сознался Атан-кей. – И если Творец ещё может быть одинок, то для Создателя – это немыслимо.

– Забавно слышать это от тебя, Атан-кей,– улыбнулся Антон,– видимо, пребывание на Райдо среди ангелов всё-таки очень сильно на тебя повлияло.

– Вот ведь как получается,– Атан-кей задумчиво посмотрел на бегущие по небу облака,– человечество веками копило мудрость, чтобы обрести власть и могущество, а оказалось, что любовь сильнее, чем вся мудрость мироздания.

– Нет, мой дорогой Творец, ты заблуждаешься,– Антон обнял расстроенного Атан-кея за плечи. – Любовь – это и есть мудрость.

Новый мир

Бледно-розовое холодное солнце зависло прямо над верхушками могучих кедров. Или это были не кедры? Кто их разберёт, что за деревья могут расти в чужом мире. Было холодно, но абсолютно безветренно. Снежинки, кружась и танцуя, спускались с совершенно безоблачного неба, даже не снежинки, а крохотные кристаллики льда. В алых лучах заходящего солнца они переливались словно рубиновая пыль.

– Грибной снег,– почему-то пришло на ум Сабину,– бывает же такое.

Кругом лежал снег, столько снега, что от белого цвета резало глаза. Только большая площадка перед домом да несколько дорожек, ведущих к стоявшим вдалеке строениям, были расчищены от сугробов. Сам дом, сложенный из толстых брёвен и изукрашенный резьбой, так и хотелось обозвать хоромами, он был большой, в три этажа, явно рассчитанный на проживание нескольких семей. Из крытой дранкой крыши торчало целых три трубы, одна из которых была каминная, а две других – обыкновенные печные.

Приглашая друзей в свой новый мир, Антон заранее позаботился о тёплой одежде, но Вертер и Сабин всё равно ежились и приплясывали от холода. Зато Волк от запаха снега пришёл в состояние чистого восторга, он принялся носиться по сугробам как щенок, катался на спине и даже поскуливал от удовольствия, пока Вертер не отдал ему мысленную команду прекратить безобразия. Волк состроил недовольную гримасу, но ослушаться хозяина не посмел.

– Что это за фантазии,– пожаловался Вертер. – Тоха, ты зачем такой морозильник тут соорудил? Кого ты на этот раз создал? Йети?

– Совсем ты расслабился на Райдо, Защитник,– усмехнулся Антон. – А ведь здесь ничуть не холоднее, чем было в том месте, где мы все появились на свет. Неужели забыл?

– А я-то всё думаю, что же мне этот пейзаж напоминает,– хохотнул Сабин. – Что, ностальгия заела, Создатель?

– Ладно, хватит соревноваться в остроумии,– решительно заявил Антон,– идём в дом, раз вы такие мерзлявые.

Трое друзей потянулись к воротам, а Волк застыл на месте воплощением оскорблённой невинности.

– Ладно, жди здесь,– разрешил Вертер,– только не шуми.

Волк тут же развернулся и большими прыжками полетел в лес. Нужно отдать ему должное, двигался зверь совершенно бесшумно.

В доме оказалось тепло, даже не поверишь, что на улице стоял такой дубак. Внутри всё было деревянное, никакого пластика или металла, аппетитно пахло хвоей и пряными травами. Друзья скинули куртки и через двустворчатую резную дверь прошли в каминный зал. Тут же засветились развешенные по стенам лампы, и в камине вспыхнуло яркое пламя, на столике рядом с камином появился чайник с чаем и чашки. Заметив кислую физиономию Вертера, Создатель добавил несколько тарелочек с пирожками и бутербродами.

– Ну рассказывай,– нетерпеливо потребовал Сабин, когда все трое расселись у огня. – Что ты на этот раз придумал, братишка?

– Терпение,– Антон хитро подмигнул брату,– сейчас сами всё увидите. Малыши в настоящее время ужинают, вот поедят, и Лиса их приведёт.

– Алиса тоже здесь? – удивился Вертер. – Не скучно ей в этой глуши?

– Скучно?! – Антон так и прыснул от смеха. – Да у неё свободной минутки нет, чтобы со мной пообщаться, я даже затосковал от одиночества. – В этот момент за дверью раздался шум, и Алиса выглянула из-за приоткрытой створки. – Давай, Лиса, запускай малышню,– пригласил Антон,– а то эти злобные критики от любопытства сейчас лопнут.

Двери распахнулись, и в проём тут же прошмыгнула стайка малышей лет пяти-шести. Всего их было десять: пять мальчиков и пять девочек. Увидав Антона, они с визгом ринулись к нему, но заметив, что папочка не один, на полдороге притормозили и степенно выстроились в линеечку. Детки, как на подбор, имели довольно смуглую кожу и чёрные вьющиеся волосы, мальчики были рослые, крепенькие, а девочки, напротив, хрупкие и изящные, словно эльфы. И у всех были ясные синие глазки, подобные лоскуткам осеннего неба.

Сабин с Вертером буквально онемели, а Антон как ни в чём ни бывало поднялся и направился к малышне. Через секунду вся компания уже висела на папочке верхом, галдя так, что уши закладывало. Кто-то спрашивал, кто-то рассказывал, кто-то хвалился, а другой жаловался, в общем, было весело. На прощанье Антон расцеловал каждого в отдельности, и Алиса увела перевозбуждённую ватагу спать.

– Тоха, я ничего не путаю? – с сомнением проговорил Вертер. – Это же венны!

– Не путаешь,– подтвердил Создатель. – У тебя какой-то испуганный вид, Вер. Что тебя смущает?

– Ничего,– Вертер пожал плечами,– просто мне казалось, что веннская цивилизация уже один раз доказала свою несостоятельность.

– Согласен,– поддержал друга Сабин,– люди оказались гораздо более живучими. Почему ты решил вернуться к проекту, который однажды уже провалился?

– Ты же не думаешь, братишка, что я ринулся воссоздавать веннов, не проверив досконально все факты, касающиеся их истории? – насмешливо поинтересовался Антон. – Так вот, вопреки официальной версии, это вовсе не люди похоронили цивилизацию веннов.

– А кто же тогда? – пошёл в атаку Вертер.

– Высшие силы,– произнёс Антон с таким видом, словно это была самая что ни на есть банальщина.

– Это ты так шутишь? – Вертер состроил насмешливую гримасу.

– Ни капли,– усмехнулся Антон. – Бустер, скажи честно, ты уже изучил структуру своего мира или в процессе?

– Тоха, если ты и дальше будешь разыгрывать этот спектакль, я тебя просто придушу,– пригрозил Вертер. – Что ты там нарыл?

– Помнишь, отец рассказывал, что в его время на Земле не действовал закон свободы воли,– Антон проигнорировал угрозу и продолжал наслаждаться произведённым эффектом,– а потом бывший Демиург его якобы включил. Так вот, это враньё.

– Что именно враньё? – уточнил Сабин.

– Этот алгоритм находится, как и положено, в самом фундаменте структуры мира Земли,– торжественно произнёс Создатель,– и всегда там был, просто он был искусственно заблокирован.

– Кем? – Сабин от удивления подался вперёд. – Прежним Демиургом?

– Да, но вряд ли твоим непосредственным предшественником,– пояснил Антон,– это сделал кто-то до него.

– Что за дикость? – возмутился Демиург. – Да кому это могло прийти в голову? И главное, зачем?

– Ты же знаешь своих сородичей, Бустер,– улыбнулся Антон,– они же прирождённые творцы, острый ум, железная воля, способности к управлению. Думаю, они обрели слишком большое могущество, возможно, даже больше, чем у управляющего миром Демиурга.

– И он с ними разделался,– предположил Вертер.

– Не совсем,– Антон на секунду замялся,– в ноосфере Земли есть упоминание о какой-то глобальной катастрофе, которая уничтожила большую часть населения этого мира. Думаю, это было последствие какого-то неудачного веннского эксперимента.

– А причём тут закон свободы воли? – Сабин скептически покачал головой.

– Демиург убедился, что свободное творчество веннов опасно для мира и принял меры,– объяснил Антон,– но он не мог их всех уничтожить, тогда и миру пришёл бы конец. Тогда твой коллега придумал оригинальное решение, он заблокировал алгоритм закона свободы воли, и свободные творцы превратились в рабов, в очень сильных, умных и преданных своему долгу рабов, долгу перед своим Демиургом, которого они считали Создателем.

– Выходит, за ошибку одного венна расплатилась вся раса,– прошептал Сабин.

– Ну мы с тобой уже не выясним, сколько их было, этих экспериментаторов,– Антон невесело усмехнулся,– но по сути ты прав. А дальше цивилизация начала угасать, их и так осталось немного после катастрофы, а в условиях рабства самые талантливые стали вымирать. Знаешь, не каждая птица может петь в неволе.

– Так ты решил восстановить справедливость? – насмешливо поинтересовался Вертер. – Тоха, они же снова учудят какую-нибудь катастрофу.

– Дело не только в справедливости,– Антон не принял шутку друга, голос его оставался серьёзен,– это удивительные создания, и они заслуживают второго шанса, а ещё мне очень хотелось сохранить для мироздания такое чудо, как веннская женщина.

– Санни, а тебе не кажется, что это у него семейное? – продолжал язвить Вертер. – Ну сам подумай, отец венн, брат венн, любимая женщина тоже из твоей расы, и даже я наполовину венн.

Однако Сабин никак не прореагировал на подколку друга, на его лице не дрогнула ни одна мышца, словно на него была надета маска, он пристально смотрел на брата и молчал.

– Бустер, что-то случилось? – заволновался Антон.

– Спасибо, брат,– наконец выдавил из себя Демиург,– я и не мечтал, что у меня снова появятся соотечественники. Вот только я сомневаюсь, что на этот раз у тебя получится.

– Излагай,– Антон сразу напрягся. – Что не так?

– Ангел, тебе же никогда не приходилось жить в полной зависимости от своей женщины,– грустно покачал головой Сабин. – История уже доказала, что такая структура чрезвычайно ненадёжна. Из-за этой зависимости основой цивилизации стало чувство долга, женщины должны были подпитывать своих мужчин, а те в свою очередь должны были сохранять им верность даже не на всю жизнь, а на все жизни. Ритуалы с кармическими привязками придумали ведь не спроста.

– Вообще-то, в чувстве долга нет ничего плохого,– заметил Вертер.

– Согласен,– Сабин снисходительно усмехнулся,– если оно не подменяет собой другие чувства, например, любовь. Ты же видел, каково было положение женщин в веннском обществе, их тупо использовали.

– Брат, я всё знаю,– Антон положил руку на плечо Сабина,– и поэтому немного изменил структуру сознания наших малышей, добавил мальчикам немного женских энергий, а девочкам – мужских. Принципиально это никак не изменит разделение расы по половому признаку на мужчин-творцов и женщин-источник энергии, однако позволит мужчинам познать любовь, а женщинам найти себя в творчестве.

– У меня тоже есть женские энергии,– возразил Сабин,– но пока бывший Демиург что-то там не подкрутил в структуре моего сознания, я был неспособен сам поддерживать свой энергетический баланс, а значит, в твоём мире зависимость веннских мужчин от своих женщин сохранится.

– А ты разобрался, что именно сделал твой предшественник? – поинтересовался Антон.

– Нет, копаться в собственном сознании – это то ещё занятие,– Сабин обиженно поджал губы,– да и вообще, не моё это.

– А я разобрался,– похвастался Антон. – Довольно запутанный алгоритм, надо сказать, но не настолько, чтобы его невозможно было повторить.

– Так почему же этот жлоб не делал то же самое с веннами, которые, выполнив для него работу, уходили в трансформацию? – взорвался Сабин. – Зачем нужно было их развоплощать?