Игра в Реальность. Сказка о смерти

Сабин не ответил, только иронично взглянул на своего штатного оппонента.

– Каждому из нас даровано это несравненное право – управлять своей жизнью,– продолжил философствовать Антон, тоже игнорируя выпад Вертера,– даровано не каким-то конкретным богом или Демиургом, а самим мирозданием. И никто не может это право у нас забрать без кармических последствий, а даже если и попытается, то непреклонные законы Игры в Реальность всё равно рано или поздно восстановят баланс, потому что закон свободы воли находится в самом фундаменте структуры мироздания и пронизывает все его миры.

Создатель ненадолго замолчал, как бы собираясь с мыслями. Никто из его собеседников на это раз не стал вставлять свои замечания, все ждали продолжения.

– Увы, зачастую мы по незнанию или по глупости сами добровольно отдаём это право тем, кто знает больше и умело манипулирует нами для своей выгоды,– не обманул ожиданий своих слушателей лектор,– а кому-то просто становится невмоготу нести бремя ответственности за свою жизнь. Ведь это так соблазнительно, взвалить этот груз на какое-нибудь более могущественное и мудрое существо – на бога, дьявола, а то и просто на политика или религиозного лидера, и блаженно погрузиться в нирвану безответственности. Можно даже гордиться своей покорностью и смирением, превозносить их как высшую добродетель и, соответственно, ожидать награды за отречение от себя.

Антон снова умолк, его глаза наполнились печалью, привычная улыбка исчезла с его лица.

– Одна беда,– продолжил он свой монолог,– отказавшись от свободы воли, из творцов своей жизни мы превращаемся в рабов, а то и просто в чью-то вещь, тогда с нами можно делать, что угодно, мирозданию мы становимся безразличны. Увы, нарушение одного из основных законов мироздания не может остаться без последствий, и за покорность, вместо награды, нас ждёт наказание. Наверное, нас немного извиняет то, что приходится играть в Игру, правил которой мы не ведаем, а порой даже не понимаем, что находимся в Игре, но это никак не снимает с нас ответственности за свою жизнь.

– Как-то очень категорично получается,– заметил Вертер,– словно каждый из нас один во всём мире.

– Нет, я не призываю игнорировать послания от высших сил, да и советы мудрых людей тоже, особенно тех, кто своими делами доказал истинность своих слов, просто окончательное решение следует принимать самостоятельно, без оглядки на авторитеты.

– А Дэл отдал право решать Демиургу,– Вертер покачал головой,– и тот без зазрения совести воспользовался игрой ангела в пророка. Но бывшему ведь тоже перепадёт за эти подлые фокусы?

– Ему уже перепало, не волнуйся,– зло бросил Сабин,– только совсем не за это. Он ведь не заставлял Дэлвига идти на предательство, просто воспользовался его добровольной покорностью. И всё-таки этот манипулятор мог бы дать ангелу просто уйти на перевоплощение. Почему обязательно нужно было его развоплощать?

Сабин и сам понимал, что пошёл в своих вопросах по второму кругу, но не смог удержаться от возмущения. Ему очень не хотелось демонстрировать друзьям своё отчаяние, просто вырвалось. Демиург опустил глаза и сжал кисти в кулаки с такой силой, что костяшки побелели.

– Бустер, я понимаю, что тебя изводит,– Антон сочувственно улыбнулся,– и ты совершенно напрасно тревожишься. Я уверен, что Дэлвиг был с твоей любимой до самого конца, она умирала не в одиночестве. Не сомневайся, ангел помог ей правильно уйти: без страха и проклятий в адрес убийцы, а ещё без ненависти к тебе, брат. Дэл умер вместе с ней, и только тогда его сознание слилось с сознанием Демиурга, не раньше.

– Тогда почему Ани до сих пор не вернулась? – с отчаянием воскликнул Сабин.

– Прошло всего три года, братишка,– в голосе Создателя была непоколебимая уверенность. – Она обязательно вернётся, она же семя жизни твоего мира.

– А разве Демиург не имеет права вмешаться в реинкарнацию какого-то Игрока в своём мире? – поинтересовался Вертер. – Ну там, помочь, поддержать?

– Я не хочу вдаваться в вопрос о правах,– Антон сделался очень серьёзен,– но возможность у него без сомнения есть, реальность посмертия – это всего лишь ещё одна Реальность его мира. Вот только стоит ли? Подобное вмешательство может иметь непредсказуемые последствия.

Сабин молчал, казалось, он вообще не прислушивался к комментарию брата, его мысли витали где-то очень далеко. Однако Антона не обманула эта отстранённость, остановившийся взгляд, застывшая напряжённая поза и плотно сжатые губы Демиурга совсем не понравились его брату. Это были явные признаки того, что Сабин затеял какую-то аферу, и с этим лучше бы было разобраться прямо сейчас, пока не стало слишком поздно. Однако провести воспитательную работу ему не позволил всё тот же Вертер.

– Кстати, как ты назвал свою женщину, Санни? – ни с того, ни с сего поинтересовался он тоном дознавателя на допросе. – Мне не послышалось? Её звали Ани?

Вопрос Вертера буквально выкинул Сабина из его транса, он удивлённо посмотрел на ревнивца, а потом громко расхохотался.

– Представь себе, вояка, твоя бывшая жена является семенем жизни моего мира,– насмешливо отозвался Демиург.

– Какого чёрта ты полез к моей жене? – продолжал бушевать Вертер. – Других женщин, что ли, нет?

– Ты, кажется, ревнуешь, Вер,– Сабин снова расхохотался,– может быть, ещё гарем заведёшь? То-то Лика будет рада.

При упоминании своей любимой Лики Вертер сразу сник, видимо, представил себе, что сделают с его жизнью две женщины, если, не дай бог, объединятся. Однако молчал он недолго, буквально через минуту он снова полез к Сабину с вопросами, только тему сменил на более нейтральную.

– А как там второй ангел,– небрежно поинтересовался Защитник,– тот, что спас другую девушку? Он уже воплотился?

– Это ты не по адресу,– огрызнулся Сабин,– твой дружок всех ангелов перетащил с Земли на Райдо. Этого тоже.

– Только тех, кто был согласен,– возразил Антон.

– Ну конечно, как же без этого,– Демиург презрительно фыркнул,– вот только почему-то они все и согласились. Хоть бы немного оставил на Земле.

– Это что за дискриминация,– поддержал Сабина Вертер,– ангелам, значит, можно переселиться, а людям нет?

– У людей есть свой мир,– Антон устало вздохнул,– а ангелам на Райдо лучше, этот мир создавался специально для них.

– Но Алекса ты мог бы оставить,– возразил Сабин. – Как же можно разлучать влюблённых?

– Что за бред ты несёшь, Санни,– вскинулся Вертер,– его бывшая возлюбленная ведь теперь почти на двадцать лет старше своего ангелочка. Думаешь, она стала бы возиться с малышом?

– Нет, Вер, она не старше,– Сабин исподлобья посмотрел на насмешника,– Эйвис погибла месяц назад, защищая замок Алексова отца от банды наёмников, посланной Советом правящих кланов.

Вертер сразу сделался серьёзным, его насмешливая улыбка растворилась без осадка в искреннем сочувствии.

– Так может, сделать для неё исключение? – предложил он вершителям судеб двух миров. – Пусть она тоже воплотится в мире Райдо.

– Она не может покинуть Землю,– Сабин горько улыбнулся,– она же семя жизни моего мира.

– Бустер, не дави на жалость,– огрызнулся Антон,– если твой Алекс захочет вернуться на Землю, никто его держать не станет.

– Непростой у него, однако, будет выбор,– хмыкнул Вертер.

– Дело не в конкретных судьбах,– Сабин с надеждой уставился в глаза брату. – Неужели тебе самому неинтересно будет посмотреть, какую цивилизацию могли бы создать совместно люди с ангелами?

– Неинтересно,– отрезал Антон,– я это уже и так знаю. Такой эксперимент уже имел место, и результаты были негативными.

– И кто же его провёл, этот эксперимент? – поинтересовался Вертер.

– Я и провёл,– Антон устало улыбнулся,– только в первой Реальности. Там не было Сабина, поэтому ангельский мир не был разрушен, и триста ангелочков благополучно выросли и отправились в базовую Реальность. Только ничего путного из этого не вышло, ангелы не смогли никак изменить человечество, но и сами становиться людьми не захотели, в итоге, они все вернулись к папочке. Не получилось у меня скрестить ежа и ужа, извиняйте.

– Тоха, ты так говоришь, как будто это ты сам был Гором из первой Реальности,– удивился Вертер.

– Ну да, а как же иначе? – Антон снова заулыбался. – Вер, ты же знаешь, что во всех альтернативных Реальностях функционирует сознание одного и того же Игрока, только оно как бы расщепляется. А когда происходит трансформация, то сознание опять становится единым, поскольку расщепление по альтернативным Реальностям происходит исключительно в контексте какого-то определённого мира. Если сознание этот мир покидает, то покидает его целиком, а не частями.

– Ты хочешь сказать, что ты теперь уже не тот Антон, которого я знал,– высказал подозрение Вертер.

– И ты не тот Вертер, которого я знал на Земле,– подтвердил Антон,– поскольку ты тоже покинул тот мир. Что тебя так смущает? Я ведь тебе уже рассказывал, что наша жизнь – это путь, а не райские кущи, мы всё время движемся, меняемся. Наш путь то становится широким проспектом, то петляет словно заяц, может разделиться на несколько потоков, а потом слиться воедино. Так ведь даже интересней. Разве нет?

– Не знаю,– Вертер пожал плечами,– я вот совершенно не чувствую, что во мне живут несколько личностей.

– Так и я не чувствую,– успокоил его Антон,– сознание отлично справляется со слиянием всех этих личностей в одну.

– Ладно, поверю тебе на слово,– Вертер невольно поёжился, представив, как сотни личностей борются в его сознании за право доминировать. – Насчёт пути я помню, что ты говорил, только ты тогда мне так и не ответил про нашу конечную цель. Вот ты, к примеру, уже всего добился. Ты Создатель, живёшь, как хочешь, Алиса с тобой, да и остальные близкие тоже. Чего тебе ещё желать? Неужели ты пришёл к концу своего пути?

Вместо ответа Антон весело рассмеялся, Сабин тоже не удержался и присоединился к веселью своего брата, только Вертер обиженно сопел, да Волк слегка рыкнул в поддержку хозяина.

– Вер, извини, не хотел тебя обидеть,– смущённо проговорил Создатель,– просто я абсолютно уверен, что нахожусь где-то в самом начале своего пути, у меня ещё много чего впереди.

– Например, новый проект,– хитро подмигнул Сабин. – Как ты назовёшь свой новый мир, брат?

– Новый мир? – у Вертера натурально отвисла челюсть. – А как же Райдо?

– Не беспокойся, ничего с ним не случится,– усмехнулся Создатель,– я же не собираюсь его пока бросать.

– Что-то мне это твоё «пока» совершенно не нравится,– с подозрением воззрился на него Вертер.

– Маловероятно, что Ангел сможет создавать образ нового мира и одновременно держать в сознании образ Райдо,– пояснил Сабин.

– Если ты этим думал меня успокоить, Санни, то промахнулся,– зло бросил Вертер. – Кто же будет поддерживать образ Райдо?

– Демиург,– просто ответил Антон.

– Этот, что ли? – Вертер небрежно кивнул в сторону Сабина.

– Нет, два мира для одного Демиурга – это перебор,– вместо брата ответил тот,– просто Ангел решил подготовить себе смену заранее.

– Понимаешь, Вер,– улыбнулся Антон,– мне ещё три года назад прежний правитель Земли посоветовал воспитать себе Демиурга. Создатели ведь не особо годятся для управления мирами, у нас другая работа.

– Это я согласен,– кивнул Ветер,– ты тут развёл такую вольницу и анархию, что, если б это были ни ангелы, мир бы уже трещал по швам. К счастью, эти ребята – патологические миротворцы, с людьми бы твоё правление не проканало, тут требуется твёрдая рука, вон, как у твоего братца. А у тебя уже есть кто-то на примете?

– У него есть,– подтвердил Сабин,– думаю, ты будешь очень удивлён, узнав, кто это. Хочешь угадать?

– А чего тут гадать,– Вертер небрежно махнул рукой,– кандидатура ведь только одна. Это Макс.

– Ну, вояка, ты не перестаёшь меня удивлять,– Сабин одобрительно заулыбался. – Я думал, ты назовёшь Атан-кея, ну на крайняк своего Даню. Макс ведь даже ещё не Творец.

– Так из Творцов Демиурги ещё хуже, чем из Тохи,– усмехнулся Вертер,– то есть вообще никакие, а Макс – классный парень.

– А вот я был просто поражён этим выбором, если честно,– покаялся Демиург. – Ангел, ты ведь никогда не доверял ему, причём и в предыдущих его воплощениях тоже: ни Дали, ни Дэвике. Что же изменилось?

– Кое-что действительно изменилось,– Антон мечтательно закатил глаза,– он научился любить.

– И только? – в голосе Сабина слышалось откровенное недоверие.

– Ты что, Санни,– встрял Вертер,– даже я понимаю, что без этой способности никто тебя к управлению миром и на пушечный выстрел не подпустит. Кстати, а как там Макс поживает?

– А почему бы тебе самому его ни навестить и ни узнать? – поинтересовался Антон.

Вертер замялся, ему явно не хотелось распространяться на эту тему. Сабин внимательно посмотрел на прячущего глаза Защитника и снова расхохотался.

– Это же он из-за Лики номер два,– озвучил результат своего изучения Демиург,– боится, как бы девица в него ни влюбилась и ни послала бы своего Максика куда подальше. – Вертер опять не ответил, только отвёл глаза, как бы заявляя, что тема закрыта. – Слюни-то подбери, вояка,– насмешливо бросил Сабин. – Думаешь, если у тебя есть волшебный ножик и собачка, то все женщины сразу должны вешаться тебе на шею?

От такого наезда Вертер буквально онемел. Волк, почувствовав настроение хозяина, глухо заворчал, а сам хозяин набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы дать наглецу достойный ответ, но не удержался и от души расхохотался.

– Надо же, Санни,– удивлённо прокомментировал он,– оказывается, ты умеешь острить. Помнится, последний раз я слышал от тебя что-то вроде шутки в пыточной башне, правда, мне тогда почему-то не хотелось смеяться над твоими остротами, наверное, настроение было неподходящее.

Упоминание о пыточной башне в момент стёрло усмешку с губ Сабина, образы тех кошмарных денёчков порой до сих пор мучали его во сне.

– Ладно, не буду капать тебе на мозги, Демиург,– Вертер хитро подмигнул своему давнему оппоненту,– но и ты полегче с эпитетами, а то ведь и нарваться можно.

– Слушайте, мне иногда кажется, что я нахожусь в младшей группе детского сада, ей богу,– остановил обмен любезностями Антон. – Почему бы вам ни прекратить эти взаимные подколки? Не солидно как-то.

– А ведь ты опять ушёл от ответа, Тоха, – набросился на миротворца Вертер. – Новый проект – это, конечно, круто, не спорю, но твоей Создательской сущности он не меняет. Ты уже достиг максимально возможного статуса. А дальше-то что?

– Вер, ты не совсем правильно понимаешь суть этого вопроса,– голос Антона сделался мягким, словно он объяснял ребёнку, что ломать игрушки нехорошо. – Нет никакого высшего статуса, и стать Создателем – это вовсе не та цель, к которой все должны непременно стремиться, это просто мой персональный способ самовыражения. Кто-то печёт хлеб, кто-то растит детей, кто-то управляет мирами, кто-то их защищает, а я их создаю, только и всего. Вернее, я создаю Игроков и обеспечиваю им оптимальную среду обитания.

– Неплохой такой способ ты выбрал,– хмыкнул Вертер.

– Да уж, чтобы так самовыражаться, ресурсы нужны немеряные,– поддакнул Сабин.

– А вот и неправда,– Антон хитро улыбнулся,– я и без нынешнего могущества отлично справлялся. Вы ещё не забыли, как я был программистом? Тогда я тоже создавал аватаров и наделял их сознанием, и для этого мне всего-то нужен был ноутбук и свободное время. Кстати, Вер, наш способ самовыражения вовсе не сделан из гранита и стали, он может со временем меняться. Возможно, когда-то наступит время, когда ты станешь злостным пацифистом, а я возьму в руки меч.

Вертер представил своего друга с мечом и покатился со смеху, Сабин тоже присоединился к своему давешнему оппоненту.

– Ну заходи, я покажу тебе с какой стороны берутся за меч,– сквозь смех предложил Вертер.

– Зря скалитесь,– с осуждением заметил Создатель,– всякое может случиться, никому не дано предугадать всех поворотов в сценарии Игры, всех её течений и сюрпризов. Тебе, к примеру, может казаться, что ты уже оседлал свою судьбу и вовсю мчишь в сторону с указателем «безбрежное счастье», а на самом деле через пару шагов тебя ждёт крутой обрыв, а то и вонючая выгребная яма. Или, наоборот, ты уже простился с жизнью, летя вниз головой с этого обрыва, и тут у тебя на пути оказывается удачно расположенная ветка дерева. Ты за неё цепляешься и оказываешься у входа в пещеру, полную сокровищ. Ко всему нужно быть готовым.

Пока Антон говорил, смех в его аудитории постепенно затих. Вертер задумчиво посмотрел на бегущие по небу облака и вздохнул.

– Странно это,– отрешённо заметил воин. – С одной стороны мы должны жить своим умом, брать на себя ответственность за свою жизнь, а с другой стороны, получается, что перед Игрой мы абсолютно беспомощны, как она повернёт, так и будет. Мне одному кажется, что тут заложено какое-то противоречие?

– Я бы не назвал это противоречием,– заметил Сабин,– скорее, это гармония. Всё в Игре должно находиться в балансе: добро и зло, любовь и ненависть, свобода воли и предопределённость. Ни одна из сил не должна подавлять свою противоположность, иначе Игре придёт конец.

Антон, не ожидавший от категоричного и властного Демиурга подобного смирения, близкого к фатализму, с удивлением воззрился на брата и только тут заметил, что глаза Сабина светятся словно два сапфира на солнце, светятся ничем не замутнённым счастьем.

– Извините, мне пора,– пробормотал Демиург и поднялся,– срочное дело.

– У нашего правителя, похоже, случилось прибавление в его мире,– пояснил Антон в ответ на удивлённый взгляд Вертера.

– Ани, что ли, родилась? – догадался тот. – Поздравляю. Ладно, беги, Демиург, поработай ангелом-хранителем. Благословляю, друг.

Теперь уже Сабин с удивлением воззрился на Вертера, это был первый раз, когда Защитник назвал его другом. Правда когда-то давно они уже были друзьями, но эта дружба очень дорого обошлась самому Вертеру, да и Антону тоже.

Райдо

Сабин буквально взлетел на вершину соседнего холма, восторг и счастье несли его словно на крыльях. Хорошо ещё, что Демиургу хватило мудрости, чтобы воздержаться от каких-либо действий в этом состоянии эйфории, сперва нужно было унять бьющий до небес фонтан радости, а потом уже приступать к выполнению своих обязанностей, поэтому, простившись с Вертером и братом, Сабин отправился прогуляться, просто чтобы немного успокоиться. Он взобрался на соседний холм и оглянулся. Жёлтое солнце уже явственно клонилось к закату, бросая косые лучи на высокие башни далёкого городка. Вертер по-прежнему валялся в траве, положив голову на спину Волка, а вот Антона на соседнем холме уже не было.

– Ты всё-таки это сделал,– раздался печальный голос брата за его спиной.

Сабин от неожиданности вздрогнул и резко обернулся. Брат стоял рядом и смотрел на витавшего в облаках Демиурга с непонятным сожалением. У Сабина неприятно засосало под ложечкой.

– Что ты имеешь ввиду? – промямлил он, отлично понимая, что его слова звучат фальшиво.

– Не прикидывайся,– Антон посмотрел в глаза зарвавшемуся Демиургу,– ты всё-таки вмешался в перевоплощение Ани.

– Не беспокойся,– Сабин постарался, чтобы его голос звучал убедительно,– никакого насилия, просто немного помог.

– Ну ещё бы,– хмыкнул Антон,– насилие Демиурга обычно кончается гибелью его мира. Что конкретно ты сделал?

– Да ничего особенного,– отмахнулся Сабин. – Оказалось, что ей было страшно снова воплощаться, сам понимаешь, прошлое воплощение Ани было довольно сложным. Я просто напомнил ей о том времени, когда она жила в моих мирах, когда мы были вместе. Как видишь, сработало.

– Вижу,– вздохнул Антон,– а ты просчитывал последствия своего воздействия? Похоже, что нет,– добавил он, видя растерянный взгляд брата.

– Я чего-то не знаю? – с тревогой спросил Сабин. – Почему это так тебя расстроило?

– Бустер, ты знаешь, отчего процесс реинкарнации в мирах, вроде наших, автоматизирован по максимуму? – вместо ответа спросил Антон.

– Если честно, то я даже не знал, что он автоматизирован,– ответил Сабин,– мне же ни разу не приходилось сотворять мир с реинкарнацией.

– А мне приходилось,– Антон снова вздохнул,– сначала в Тюрьме, а потом здесь, в мире Райдо. Правда, когда я делал Тюрьму, то времени у меня было мало, чтобы во всём разобраться и, к счастью, хватило ума не изобретать колесо, я просто создал алгоритм связи с базовой Реальностью на случай смерти в мире Тюрьмы. Зато для Райдо пришлось попотеть и изучить этот вопрос досконально. Так вот, во всех мирах, где сознания ещё недостаточно развиты, чтобы осознанно управлять процессом реинкарнации, всё пребывание в Реальности посмертия автоматизировано. И для этого есть причины.

– Не тяни,– попросил Сабин. – Что я нарушил?

– Сознание начинает формировать новую личность практически сразу после смерти и создания нового ума,– как ни в чём ни бывало продолжал свою лекцию Антон,– и использует для этого то, что имеется в наличии, а именно, незрелый, находящийся в зачаточном состоянии ум. Ни о какой осознанности в этом случае даже речи не идёт, одни инстинкты и базовые реакции. Разумеется, сначала личность формируется на тонких планах, а к тому времени, когда доходит до воплощения в базовой Реальности, ум уже набирает силу, но всё же недостаточно, чтобы на свет появился взрослый человек. Поэтому существует этап беременности и пребывания в младенческом состоянии. Это не потому, что Создателям нравится возиться с малышами, а оттого, что материальное тело должно соответствовать уровню развития ума.

– Ангел, я-то не младенец,– обиженно произнёс Сабин,– со мной можно говорить как со взрослым человеком.

– Бустер, ты замечал, как легко дети поддаются внушению? – спросил Антон, игнорируя обиженный тон брата. – Это от того, что их ум недостаточно развит. Так вот, в состоянии посмертия ум ещё более податлив к внешнему воздействию, чем ум ребёнка, на него может повлиять любой, даже самый незначительный раздражитель и кардинально изменить формирующуюся на тонких планах личность. А ведь материальный план – это лишь отражение тонких планов, личность формируется раньше, до рождения. Вот поэтому посмертие автоматизировано, чтобы никакие случайные раздражители не смогли бы повлиять на этот процесс. Только объективные параметры: общий уровень развития сознания, незавершённые планы и неосуществившиеся намерения на момент смерти, мысли и чувства непосредственно перед смертью и тому подобное. Всё это создаёт как бы вектор формирования личности.

– Но чем же могло помешать воспоминание обо мне? – удивился Сабин. – Что в этом плохого?

– А знаешь, что является самым мощным фактором для формирования личности? – Антон продолжал игнорировать истеричные реплики Сабина. – Это осознанное намерение. Так вот, ты своим вмешательством побудил сознание Ани сформировать осознанное намерение воплотиться.

– И что в этом плохого? – Сабин уже начал раздражаться. – Ведь она бы всё равно сформировала это намерение, без этого воплощение невозможно.

– Правильно,– Антон одобрительно кивнул,– только она бы это сделала, основываясь на объективных, так сказать, внутренних факторах, а ты подкинул ей постороннюю идею, и в результате её личность сформировалась непредсказуемым образом. Если её намерение воплотиться основывалось на желании снова увидеть любимого человека – это одна личность, а если на желании снова оказаться в комфортной обстановке, вроде мира ангелов – то совсем другая. Ты понимаешь, в чём разница?

Сабин ненадолго задумался, но вскоре он снова поднял глаза на брата.

– Неужели сам ты ничего не делал, когда умерла Алиса? – спросил он. – Ты, конечно, не был Демиургом Земли, но возможность повлиять на её реинкарнацию у тебя была, я уверен.

– Да, была,– согласился Антон,– и я её использовал, я очень сильно постарался загнать свою тоску по любимой в самый дальний уголок моего сознания, чтобы она никак не мешала её перевоплощению. Вот только я, наоборот, убрал посторонние факторы влияния и сделал это исключительно для неё, а ты вмешался ради себя самого, брат, без соответствующих расчётов, чисто на эмоциях. О своей любимой ты в этот момент не особо думал.

Сабину на мгновение показалось, что внезапно наступили сумерки. Но нет, оба солнца ещё вовсю сияли в вечернем небе, просто та темнота, что окутала сознание Демиурга, как бы выплеснулась наружу. Брат был прав, он действовал эмоционально и, что греха таить, эгоистично, а ведь хотел как лучше. Вот только для кого?

– Что ж, согласен,– Сабин понуро опустил голову,– я совершил ошибку и готов за неё отвечать.

– Ответишь,– Антон положил руку на плечо брата,– даже не сомневайся. Прощай, братишка, лети к своей малютке, а мне пора заняться Максом, он меня уже заждался.

Фигура Антона растворилась в сиреневой закатной дымке, а Сабин продолжал стоять с опущенной головой и тяжёлыми мыслями, от его радости не осталось и следа. Немного погодя, он поднял глаза к небу, как бы прося не то прощения, не то поддержки, и его взгляд случайно упал на соседний холм. Там Вертер и Волк сидели, прижавшись друг к другу, и любовались, как два солнца Райдо, опускаясь за горизонт, превращают раскинувшийся внизу город в загадочный мираж, как будто явившийся из мира грёз.