Бессмертный мятежник

– Ничего я не умею. Я и слов-то таких не знаю.

– Останови машину, – зло произнесла Яна.

– Зачем?

– Останови! – крикнула Яна. – Почему ты меня не слушаешься? Ты должен слушаться меня, тебе за это деньги платят!

– Ну ладно… – Демид резко вырулил на обочину и затормозил. – Что дальше?

– Выходи!

– Уже увольняешь меня? Быстренько… Не думаю, что твой папа будет доволен.

– Выходи, я сказала!

Демид пожал плечами, открыл дверцу и медленно выполз наружу. Черт, что случилось с девчонкой? Разъярилась как фурия – внезапно, безо всяких видимых причин.

Яна выскочила из машины, хлопнула дверью и подлетела к Демиду. Раскочегарилась она не на шутку. Лицо ее покрылось красными пятнами, кулаки сжались. Демиду показалось, что еще мгновение – и она съездит ему по морде.

– Тихо, тихо… – он отступил на три шага назад. – Спокойно, Яна. Бить меня не нужно, я хороший…

– Ты плохой, нечестный!

– Почему?

– Потому что я не просто так наняла тебя. Когда я увидела, что ты телепат и телекинетик, я сразу поняла, что ты – тот, кто мне нужен. И ты обещал помочь мне. А теперь притворяешься, что ты нормальный человек!

– Я и есть нормальный.

– Ты можешь читать чужие мысли. И можешь двигать предметы без помощи рук.

– Откуда ты знаешь?

– Я это сразу поняла, еще в тот день, когда ты чинил мою машину. Ты тогда попытался залезть в мои мысли. Я это почувствовала – ощущение-то знакомое!

– Ладно, Ян, извини… – Демид изобразил на лице раскаяние. – Больше не буду.

– Подожди, я еще не все сказала. Итак, у меня тогда заглохла машина. Заглохла после того, как проехала мимо тебя, что само по себе уже подозрительно. Я так думаю, что это ты заставил ее остановиться. Дальше ты вызывался мне помочь. И вместо того, чтобы лезть в мотор и копаться в стартере, ты закрыл глаза и начинал медитировать. Это что, нормально? Я видела, что у тебя ничего не получается, и решила как-то помочь. Я достала мой крест и тихонько дотронулась до твоей руки. И машина сразу завелась! Без ключа!

– Стало быть, крест мне тогда помог? И что это значит?

– Я много думала над этим. И поняла. Ты – тот человек, который должен привести меня к Защитнику. Хочешь ты этого или нет, но ты – ключ к разгадке. Я пришла к папе, сказала, что ты спас меня на дороге, что ты умный, сильный, надежный и порядочный, и что он должен нанять тебя в качестве бодигарда. Он проверил данные на тебя, убедился в том, что ты и вправду хорош, и вот ты здесь…

– Ну ладно, сознаюсь, – Демид виновато развел руками. – Я – чертов телепат и хренов телекинетик. И что это меняет? Почему ты решила, что я приведу тебя прямой дорогой к Защитнику?

– Я уже объясняла тебе! Потому что мой крест тебе помог!

– Это случайность…

– Не случайность! – выкрикнула Яна. – Ничего в этом мире не случайно! Это знак свыше! – Яна показала пальцем в небо. – А если ты не хочешь мне помочь, так сразу и говори!

– Я хочу тебе помочь, – тихо сказал Демид. – Очень хочу. Но боюсь, что твоя вера в мою исключительность – всего лишь иллюзия. А иллюзии, как известно, ведут к жестоким разочарованиям.

– Нет, не иллюзия. Я все делаю правильно.

– Завидую твоей уверенности, – сказал Демид. – От души завидую.

ГЛАВА 8

Демид и Яна подошли к большой двери, обтянутой дерматином. На стене блестела старомодная латунная табличка с надписью: "Проф. В.С. Подольский". Второй адрес, данный Костей.

Дема позвонил. Через несколько минут по ту сторону двери раздались шаркающие шаги. Дверь приоткрылась настолько, насколько ей позволяла цепочка, и в образовавшейся щели появился внимательный глаз.

– Добрый день, Виктор Сергеевич. Извините, что вас беспокоим. Мне дал ваш адрес Константин. Нам необходима ваша консультация.

– Очень приятно, проходите. – Профессор Подольский, в противоположность бабке Матрене, оказался приятным и неподозрительным человеком. – Всегда рад гостям, хотя что-то не балуют они меня в последнее время.

Чувствовалось, что раньше в этом доме часто бывали студенты – заходили посоветоваться с популярным и демократичным преподавателем, неизменно приглашались выпить чашечку чая с сушками, и надолго задерживались в просторной кухне, способной вместить человек двадцать. Наверное, и сейчас славному профессору не хватало молодых людей и очаровательных девушек, незаметно увлекающихся спором до полуночи. Старичок выглядел бодро, голос его был хорошо поставлен, а в манере обращения присутствовала некоторая профессиональная покровительственность, оставшаяся от преподавательских времен.

– Значит, Костя Зыбин? Что ж, приятный молодой человек, и весьма, весьма многообещающий. Я ведь давно его не видел – около трех лет. Что же он, наверное, сделал значительные шаги на профессиональном поприще? Как поживает? Как его диссертация?

– Все хорошо, – не моргнув глазом, соврал Демид. Не хотелось ему расстраивать старичка.

– Да, когда я был молодым, мне казалось, что горы можно свернуть. Все же молодость – величайший дар природы! К сожалению, мы слишком поздно начинаем понимать это… Да, поверьте, многие проблемы молодежи кажутся настолько надуманными! Я ведь смотрю телевизор, прессу читаю. Я в курсе всех нынешних проблем. Наркомания, пьянство, нежелание работать. Или наоборот, бодибилдинг этот, когда неестественно огромные мускулы себе накачивают. Это же ненормально! Вы, молодые, не понимаете: главное – это здоровье и бодрое расположение духа. А с возрастом сохранить их становится все труднее…

– Да, Виктор Сергеевич, вы абсолютно правы, – согласился Демид.

– Да, молодые люди! – спохватился старичок. – Что ж мы в прихожей-то стоим? Прошу в мою скромную келью.

Они прошли вслед за ним по длинному темному коридору, сплошь заставленному стеллажами с книгами, и очутились в уютной комнатке с большим окном, эркером выходящим на улицу и полуприкрытым тяжелыми зелеными шторами. Во всю ширину окна размещался письменный стол старинной работы. Здесь, как и в коридоре, было невероятное количество книг, расставленных на полках с величайшей любовью и аккуратностью. Тут не наблюдалось бесконечных коричневых талмудов марксизма-ленинизма с тиснеными профилями вождей на корешках. Книги в основном были старые, с солидными потемневшими переплетами. Отдельную полку занимали бережно переплетенные толстые рукописи. Словом, это была библиотека ученого – его сокровищница и место работы. Книги здесь не пылились в праздном ничегонеделании, ими постоянно пользовались, их перечитывали, вглядываясь в пожелтевшие страницы. Наверное, старый профессор провел в этой комнате большую часть своей жизни, мысленно переносясь в воображаемые, некогда существовавшие миры – в жестокие и загадочные владения ассирийцев, в белые, выжженные солнцем города эллинов, в причудливые дворцы китайских императоров, украшенные скульптурами драконов и чудесными вазами. Но больше всего здесь было книг по истории России – дореволюционные тома Соловьева, Бердяева, Ключевского соседствовали с именами, о которых Демид и не слыхивал. Лишь мельком скользнув взглядом по полкам, Дема увидел десятки книг о русских обрядах, суевериях, языческих преданиях. Да, профессор был настоящей ходячей энциклопедией.

– Садитесь, располагайтесь поудобнее, – Подольский указал на большие кожаные кресла. – Вот, наслаждаюсь тишиной и одиночеством. Обычно у меня здесь много народу. Сын с семьей, две внучки. Но сейчас все они на даче. Вам, наверное, покажется странным, что я бесстрашно пускаю вас в квартиру, хотя вижу в первый раз. Знаю, знаю… Сколько раз мне говорили: нельзя быть таким доверчивым! Но вот никак не могу привыкнуть к нынешним временам. Преступность, квартирные кражи… А я все такой же. Я слишком стар, чтобы меняться. Если я вижу человека интеллигентного, ничего не могу с собой поделать – сразу начинаю относиться к нему с симпатией.

– И все же нужно быть осторожнее, Виктор Сергеевич, – деликатно сказал Демид. – Время ныне лихое.

– Да, время сейчас смутное! – профессор взмахнул рукой. – Но сколько раз уже в России наступали темные времена! День сменял ночь, один правитель – другого, а человек оставался человеком. Поражает сходство различных исторических эпох и ситуаций, складывавшихся в развитии человечества. Гераклит сказал: "Нельзя в одну воду войти дважды". Да, пожалуй так. Но мы упорно пытаемся влезть в ту самую воду, в которой когда-то едва не утонули. В протухший и мрачный омут смуты норовим нырнуть. По самую макушку! Есть нечто общее во всех периодах революций, войн и беспорядков. Самое главное, пожалуй, то, что все они рано или поздно кончаются. И начинаются снова. Все эти приливы и отливы неизбежны, и если вы оказались волею судьбы в нижней точке исторической синусоиды, нельзя бить себя в грудь и доказывать, что во всем виноват конкретный Иоанн Васильевич или, к примеру, Иосиф Виссарионович. Исторический взгляд на жизнь помогает переносить любые невзгоды…

Старичок замолчал, обнаружив, что собеседник его витает где-то в другом измерении. Красивая светловолосая девушка спала в кресле, откинув голову.

– Я вижу, ваша спутница очень устала, – шепотом сказал профессор. – Как ее зовут?

– Яна.

– А вас?

– Демид Коробов. Научный сотрудник.

– Может быть, не будем ее беспокоить? Пускай немножко поспит.

– Я был бы вам очень признателен, Виктор Сергеевич.

– В таком случае пройдемте на кухню. Я думаю, вы не откажетесь от чашки чая. Там и поговорим.

Они уселись на кухне.

– Виктор Сергеевич… Извините, об этом как-то не принято спрашивать. Но… вы в Бога верите?

– Ну почему же не принято спрашивать? По-моему, это сейчас самый популярный вопрос – без него, считайте, ни одно интервью не обходится. Что же, скажу вам откровенно – я атеист. В конце концов, в какого Бога верить? Богов сотни, и для меня все они равноценны. Знаете ли, мой предмет изучения – история человечества на протяжении многих и многих веков. И это заставляет меня смотреть на вопрос религии как бы с высоты тысячелетнего опыта.

– Что же, может быть, это и к лучшему. Сейчас мне хотелось бы поговорить с человеком, который оперирует только фактами. Голыми фактами без мистического тумана. Мне очень нужна информация.

– Да, да, я весь внимание. – Глаза старичка загорелись. Он жаждал немедленно еще раз убедиться в своей полезности, в умении логически осмыслить любую ситуацию. Был счастлив оказать любую услугу Демиду уже за одно то, что тот пришел к нему за помощью.

– Речь пойдет о явлениях, которые появились на Руси еще в дохристианскую пору. Вы можете назвать их языческими поверьями, но нельзя отрицать, что поверья эти появились не на пустом месте. Я имею в виду колдунов. Не знахарей-целителей, а страшных, злонамеренных колдунов, которые продали душу дьяволу и могли совершать волшебные, магические действия, управлять людьми, животными, стихиями.

– Вернее сказать, считалось, что они могли это делать.

– Виктор Сергеевич, давайте пока отбросим точную терминологию – умели, или считалось, что умели. Это сейчас не так важно.

– Да, да, вы правы. Знаете, когда я читаю старинные книги, где c такой живостью описываются чары и лиходейства русских ведунов, то поневоле сам начинаю верить, что когда-то, в древние времена, такое было возможно. Вот какой силой обладает живой язык народных преданий! Сейчас, в наш технотронный век…

– Извините, Виктор Сергеевич, я снова вас перебью. Итак, остановимся на колдунах. Что вы можете сказать о наиболее могущественных из них?

– В народных поверьях утверждалось, что иногда, раз в столетие, появляется страшный колдун, наделенный несокрушимой силой. Он может мгновенно переноситься на сотни верст, летать, проходить сквозь стены и закрытые двери. Он может принимать обличье любого зверя, чаще медведя или волка. Таких волков-оборотней восточные славяне называли волколаками или вурдалаками. Эти колдуны обладают властью над думами и снами людей и могут сводить их с ума. Наконец, они властвуют над различными неодухотворенными предметами – могут производить их перемещение, своего рода русский народный вариант телекинеза. Могут управлять погодой, насылать снег, град, ураган.

– И как же такие, с позволения сказать, сверх-колдуны умирают?

– Как они умирают? – Профессор задумался. – Знаете, что удивительно? Несколько, как вы изволили выразиться, сверх-колдунов описываются в исторических хрониках как реально существовавшие личности, даже с указанием некоторых дат. А вот как они умирают? Насчет смерти колдуна существует множество прелюбопытнейших баек и легенд. Но мне кажется, здесь они не подходят. В этих случаях происходило что-то особенное… Подождите-ка, подождите…

Ученый вышел, теребя кончик носа, и через пять минут вернулся с двумя толстыми книгами. Он долго перелистывал их, с любовью поглаживая страницы длинными сухими пальцами.

– Так, так… Кажется, это где-то здесь. Хм, любопытно! – Он поднял выцветшие глаза на Демида и озабоченно покачал головой. – Интересно, что этот вопрос как-то выпал из моего поля зрения. Именно эта, подчеркнутая вами особенность. Но! Все эти зловещие личности, колдуны, так сказать, всероссийского масштаба, были убиты не обычными людьми, а некими чудесными богатырями, наделенными Богом особой силой. Интерес же заключается в скрытности этих ратников. Редко кто видел их, они не открывали своего лица, никто не знал их имен и свои добрые дела они творили втайне. Весьма необычно!

– А там не сказано как эти богатыри называются? Нет таких слов: "Защитник Господень"?

– Защитник? Нет, определенно нет. В описании их все завуалировано, хотя в целом для русских преданий характерна поразительная конкретность в описании деталей, даже многословие. Здесь же ничего такого нет. Вот послушайте: «И был убит колдун Азарий в году таком-то от рождества Христова воином, имя которого не речется, посланным от Бога нашего, Иисуса Христа». Вот и все!

– А как убил? Осиновым колом?

– И про это ничего не сказано. Если хотите, я сделаю библиографический обзор на эту тему. Но увы… Сразу же обещаю вам отрицательный результат.

– Большое спасибо вам, Виктор Сергеевич! Вы уже очень помогли мне.

– Ну что вы, что вы! Очень рад. Нынче редко встречаются молодые люди, столь эрудированные и заинтересованные в предмете русской истории. Хотя, собственно, я так не узнал цели вашего исследования.

– Цель очень простая. Завелся в наших краях один старый ведьмак. Не дает он мне в последнее время покоя. Я хочу найти специального богатыря и с его помощью отправить на тот свет это чертово отродье…

– Да, да… – Профессор посмотрел на Демида с испугом, как на сумасшедшего. – Да, да, конечно…

"Решил, что я шизик. Зря расстроил доброго старика. Кто меня за язык тянул?"

Демид разбудил Яну. Она сонно озиралась, пытаясь вспомнить, где очутилась.

– До свидания, Виктор Сергеевич, – Дема извинительно улыбнулся старичку. – Спасибо вам и простите, если чем обидел. И все же: не пускайте незнакомцев в свою квартиру – когда-нибудь эта доверчивость сыграет с вами злую шутку.

Профессор расстроенно кивнул головой.

Яна и Демид вышли на улицу. Вид у Яны был заспанный, но Дема смотрел на нее с завистью – он бы тоже не отказался поспать пару часиков. Наступили сумерки, небо на западе окрасилось в тревожный кровавый цвет. Ночь шла большими шагами по земле, предвещая новые неприятности. Похолодало, и Янка зябко поежилась, залезая в машину.

– Ну, узнал что-нибудь?

– Да так… Ничего интересного. Пока наше следствие буксует.

ГЛАВА 9

На этаже, где находился номер Яны, было тихо. Дежурная дремала за столом. Что-то здесь было не так – Демид ощущал это явно. Он остановился и придержал Яну рукой. Дверь в номер была аккуратно закрыта, замок был цел, но на никелированной поверхности около скважины была заметна маленькая, словно случайная царапина.

– Яна, туда лучше не соваться, – приглушенно сказал Демид. – Ты очень расстроишься.

– Я хочу зайти в свой номер! – заявила Яна. – Там мои вещи, деньги. Почему ты меня не пускаешь?

– Ну хорошо, если ты так настаиваешь… – Дема слегка толкнул дверь рукой и она открылась. Демид щелкнул выключателем и свет беспощадно озарил разворошенное нутро комнаты. Яна вскрикнула. В номере было изгажено все. Перевернуты стулья и стол, разломан шкаф. Из вспоротого брюха дивана вываливались желтые поролоновые кишки. Невесомый ковер из подушечного пуха медленно передвигался по полу под действием сквозняка. И по всей комнате была развешана одежда Яны – платья и рубашки, майки и трусики, все перепачканное красной краской, словно кровью. Таким же цветом на стене были намалеваны скабрезные слова и рисунки, непонятные знаки. Яна громко всхлипнула, по лицу ее потекли слезы.

– Яночка, милая, не переживай. – Демид обнял девушку, ее мокрое лицо уткнулось в его шею.

– Кто это сделал?

– Откуда мне знать?

– Это просто воры?

– Нет, конечно. Посмотри на эти знаки на стене.

– Похоже на пауков…

– Вот именно. Это как-то связано с нашими поисками.

– Деньги, – всхлипывая, прошептала Яна, – может быть, остались деньги?

Денег, конечно, не осталось. Все было старательно разграблено. Кто-то недвусмысленно предупреждал Яну и Демида о грядущих неприятностях. Деме уже приходилось видеть такое.

– Демид, что будет дальше? – в глазах Яны сквозило отчаяние.

– Дело обстоит скверно. Мы перешли кому-то дорогу. Возможно, если бы мы прекратили поиски, нас бы оставили в покое.

– Нет! Мы должны… У меня просто нет выхода. Я не хочу умереть! Что нам делать?

– Поехали.

– Куда?

– Ко мне домой.

Когда до деминого дома оставался один квартал, Демид вырулил на небольшую площадку, скрытую деревьями.

– Яна, очень жаль, но тебе придется остаться в машине. В моей квартире может быть… Может быть все что угодно, и я должен разобраться с этим сам.

– Дем, я боюсь оставаться одна, – Яна панически вцепилась в его руку. – Не уходи.

– Яна, я скоро приду. А ты ложись на заднее сиденье и не высовывайся. Машину запри изнутри и никому не открывай. Слышишь, никому!

Предостережение было излишним. Яна, бледно-зеленая от испуга, свернулась калачиком на заднем сиденье и затихла. Конечно, можно отвезти ее к отцу, в безопасное место, но… Вероятно, следствие Демида на этом и закончится. Папа Эджоу узнает обо всем, круто вмешается в судьбу несчастной доченьки, предпримет все возможные меры с привлечением милиции и загубит этим дочку бесповоротно.

Демиду приходилось в своей жизни иметь дело с дрянными людьми самого разного сорта. С настоящим сильным колдуном он столкнулся впервые, и интуиция подсказывала ему, что в борьбе с таковым милиция окажется бессильна.

Все нужно делать самому. Знать бы еще – что делать…

Демид удостоверился, что машина заперта и Янку не видно снаружи. Затем скользнул в тень деревьев и стал пробираться к своему дому. Не стал заходить в подъезд – не было сомнения в том, что в квартире его ждут. Путь его лежал на третий этаж – там в темноте едва виднелся демин балкон. Демид вытер руки о штаны и беззвучно полез вверх, подтягиваясь на балконных решетках и на ощупь ставя ноги на невидимые во тьме карнизы.

Как кошка, он скользнул через ограду своего балкончика и присел, переводя дыхание. Балконная дверь была слегка приоткрыта. Дема не сомневался – в комнате его ждут непрошеные гости. Он не стал заглядывать в окно – на фоне лунного неба голова являла собой отличную мишень. Он просунул палец между дверью и порогом и, стараясь не дышать, миллиметр за миллиметром расширил щель.

– Где его черти носят, твоего Демида? – раздался громкий шепот за дверью. – Заколебался уже ждать-то. Может, он вообще не придет?

– Придет, я его знаю, суку, – прошептал другой голос. – Эта хата для него – считай, самое главное. Он на эту квартирку четыре года ишачил, потом еще кучу бабок в ремонт вбухал. Как только поймет, что ему сели на хвост, сей секунд рванет сюда – посмотреть, все ли здесь в порядке. Главное ушами не хлопать, а то он нас в момент по стене размажет.

– Да ладно, у нас же пушки. Он и подойти-то не успеет, шмальну в лоб, дырку ему в башке нарисую, и порядок.

– Ты чо, не въезжаешь? Я же тебе объяснял, на что он способен. Не смотри, что он с виду не накачанный. Это зверь натуральный. Очень быстрый.

– Да ладно… Видели мы таких резвых.

– Значит, еще раз повторяю. Демид очень быстрый. У него что-то там с нервами – реакция нечеловеческая. Ну и тренирован он будь здоров. Так что если хочешь жить, стреляй сразу же, как только что-нибудь шевельнется. Всю обойму вали. Потом разберемся.

Шепот прекратился. Демид сидел на полу, пытаясь представить то, что предстоит дальше.

Драка… Сколько их было в его жизни? Дема вспомнил свою первую тренировку – тощеногим пацаном жался он тогда к стенке и с завистью смотрел на здоровяков-старшеклассников, с дружелюбным пыхтением мутузящих друг друга на ковре. А очкастый носатый тренер Гриша, бицепсы которого по форме и размерам напоминали мячи для регби, казался живым полубогом. Сколько лет прошло с тех пор?

Годы прошли. Годы упорных тренировок – ставших из мучительного труда жизненной необходимостью. Занятия карате (кекусинкай, сетокан… какие школы там еще были?) подарили Демиду автоматизм ударов, потерю чувствительности в разбитых сотнями схваток кулаках и кличку "Динамит". Потом он заинтересовался Джиу-джитсу – спокойным и жестоким стилем, основанным на знании слабых мест человека и молниеносной реакции. Но с годами Демид понял – исход схватки решает не стиль, а скорость и внутренняя концентрация, умение сломить противника и опередить его на долю секунды. В последние годы он занимался только внутренними школами У-шу, терпеливо разбирая витиеватый язык старинных трактатов и длительно отрабатывая медленные, сложные перемещения. Когда Демид (все реже в последнее время) демонстрировал на тренировке свою технику, партнеры его разлетались по залу, как сухие дрова, он же плавно передвигался по замысловатой траектории с полуприкрытыми глазами. Касания его к противникам казались краткими и незначительными. Поступь времени замедлялась для Демида во время боя – ему казалось, что соперники двигаются словно во сне, медленно поднимая ноги и размахивая руками. Впереди каждого удара Демида летел сгусток энергии, парализующий противника. Скопировать старый стиль не удавалось никому – бесполезны были долгие разъяснения. Только тяжелая работа над собой могла принести ясность сознания и легкость в управлении телом.

"Вломиться в комнату? Вырубить глупых уродов? Не успею. Просто не успею".

Демид считал доли секунд как на калькуляторе. Просчитывал раз, другой, третий. И с каждым разом убеждался все отчетливее – не успеет. Нельзя ему лезть под пули – изрешетят как дуршлаг.

Уйти? Оставить двух бандитов в своей милой, уютной, вылизанной квартире? Плюнуть на собственное «я» и заняться спасением девочки Яны?

Нельзя, нельзя. Нужно поговорить с гостями. Не просто набить им морды, но побеседовать с ними по душам, предварительно лишив возможности двигаться. Потому что так нужно. Нужно для той же Яны. Потому что никто не сунулся бы в место приватного обитания Демида просто так, без основательных причин. Потому что Демида оставили в покое уже год как, разрешили ему быть простым преподавателем биологии – из уважения, по понятиям. И то, что резко вторглось сейчас в его ареал, было безусловно связано с Яной. Было чем-то совсем новым. Той новой грязью, что натащил колдун.

Маразм, правда? Гипотетический русско-канадский колдун появляется в жизни Демида Коробова чрез посредство канадско-русской девочки Яны Ежовой, грузит бедного Дему мистическими иррациональными проблемами, и вдобавок проявляет свое гротескное появление разграбленным гостиничным нумером и двумя огнестрельными бандюками в славной деминой хатке, оснащенной двумя металлическими дверями с замками четвертого класса защиты.

Случайность, скажете? Совпадение? Вот уж хрен. Не верил Демид в такие совпадения.

Тем интереснее разобраться, что за всем этим стоит.

Дема прислушался – в комнате стихло. Отлично. Дема нащупал в темноте глиняный цветочный горшок (кинул его на балкон неделю назад собственноручно, после трагической гибели Брунфельсии малоцветковой от неправильной подкормки удобрением), сделал три коротких выдоха, приводя нервы в порядок, прижался к полу, остерегаясь рикошета, и через голову запустил горшком в окно. Со звоном разбитого стекла смешался сухой звук выстрелов – два обормота, не помня себя, лупили куда попало. Судя по пукающим звукам, работали из пистолетов с глушителями.

Еще два кратких выдоха – не помешает.

Демид змеей ужом скользнул в комнату – невидимый для стрелков, не отрывающих глаз от окна. А через долю секунды уже сидел в коридоре, рядом с дверью.

Стрельба резко смолкла. На этот раз двое разговаривали довольно громко:

– Ну все! Хватит, в натуре. Он, наверное там как решето. Весь в дырках.