Исповедь. Часть 2

–Ты права, детка. В кои-то веке, – ну да, странно, что он так просто согласился со мной. Потому что, как правило, мы сначала спорили, а уже после приходили к общему знаменателю. Но такие темы, обыденные, простые, мы вообще не затрагивали. Мы чужие люди друг другу. Мне закрыт путь в его жизнь, а его не интересует моя. Наши встречи – это работа и вечера, которые мы коротаем в компании друг друга, по графику. Мы не узнаем о наших вкусах и предпочтениях, изучая друг друга только в одном направлении – в постельном. Потому, что, по сути, с одной работы, в офисе, я бежала на другую – в штаны к Олейнику. Снова затошнило.

–Отвратительная селедка. А картошку они на воде потолкли, а надо на молоке, с маслицем, – кривилась я, ковыряя свое фирменное блюдо от шефа. В то время, как Олейник смаковал экзотический индонезийский салат, заправленный ароматным арахисовым соусом, с овощами, и со свежим жареным тофу и вареными яйцами. На гарнир у Жени было тоже индонезийское блюдо Наси Удук – рис приготовленный с кокосовым молоком и травами, поданный с говядиной и керупуком (индонезийские крекеры). Но я точно поняла, что не хочу больше своей пюрешки, когда ощутила вкуснейший аромат Сате. Обычный шашлычок по-нашему. Этот был куриный, прожаренный на гриле до золотистой корочки и до появления умопомрачительного аромата. С острым арахисовым или соевым соусом с чили и луком-шалот.

–Я не сомневался, Рита, – Олейник закатил глаза, когда я потянулась к его ужину, решив, что должна попробовать все.

–Ну конечно, в чужой тарелке всегда вкуснее. Но была бы у меня нормально приготовленная картоха, ты бы слюнками давился! – подмечаю я, облизывая пальцы от соуса.

–А позже прогуляемся и поедим бананового мороженного. Именно его не хватает для целостности картинки, и я буду удовлетворена, – как довольный кот, мурлыкаю я, откидываясь на кровати и поглаживая свой набитый живот.

–Теперь я сыта и добра, – подытоживаю я, подметив, что Олейник со смешком наблюдает за мной.

И если бы всегда было все так идеально, если бы не было того факта, что Николаевич женат, если бы не было всех этих “контрактных” отношений, я может и привыкла бы к этому хорошему, что между нами происходило. И если бы не тот факт, что я всегда провожу параллели, в своих сравнениях убеждаясь, что любила, люблю и буду любить другого.

Оставшиеся четыре дня отпуска, я приложила максимум усилий, чтобы не пересекаться с этой своей любовью. Я выпросила у Олейника трехдневный тур вокруг Острова Богов и Демонов! Мы увидели самые значимые, интересные и красивые места на Бали: храмы, водопады, рисовые террасы, водные дворцы, пляжи, деревни ремесленников. Нам не надо было тратить уйму времени на дорогу обратно в наш отель после каждой экскурсии. Вместо этого мы остановились в потрясающем районе Мундук, а так же, в отеле на пляже Чандидасы. А ведь все это я могла наблюдать с Никитой, хватая его за руку, восторженно делясь впечатлениями и целуя в знак благодарности. С Женей же я вела себя сдержанно, не проявляя своих эмоций и не позволяла вести себя с ним так, словно была его девушкой. Между нами стал пробегать холодок. И я должна подготовить почву к тому, что по приезду в Москву, я хочу прекратить эти отношения.

Но все оказалось не так просто…

По возвращению домой, мне было сложно влиться в суетливый московский ритм. Я жутко уставала, не в состоянии подхватить прежний режим. Да, расслабилась за отпуск. С Женей виделись сейчас вообще раз в неделю, поскольку оба выматывались на работе, валясь по вечерам с ног. А я, по мимо усталости, еще и акклиматизироваться не могла. Москва тошнила меня своей серостью, ранней осенью и выхлопами бесконечных пробок.

Но несмотря на это, я находила время на общение с Измайловым. Которое пока не заходило дальше телефонных разговоров и нескольких обедов в ресторанах, главным условием которых было табу на обсуждение наших отношений и тех, что мы все еще не разорвали. Ни я, ни Никита.

А после все просто пошло под откос. И если я раньше хоть какие-то предположения имела о том, как разрулить всю свою Санта-Барбару, решив ставить точку с Олейником сразу после выборов, то теперь было не ясно, точка станет многим ранее или же тут еще будут многоточия.

Первым ударом под дых стало очередное письмо от анонима. Я уже и не надеялась на то, что он напишет снова. Я думала это мисс Хилл устроила мне такую грубую игру, но после Бали, успокоилась, ведь увидела меня с другим мужчиной, а сама назвала Никиту своим женихом, давая понять, что загребла его в свои лапы. Но, мне кажется, я ошибалась на ее счет.

Скептически, открыв письмо, я ожидала увидеть там очередные угрозы. Но поняла, что аноним перешел к действиям. Все было кратко.

“Тебя предупреждали…” – и к этому предложению был добавлен скрин отправленного письма с фотографиями. Фотографии были мои и Женькины, а отправленное письмо, которое мне продемонстрировали, было адресовано Олейник Юлии. Чудно. Кому же первому достанется, Женьке или она сразу ко мне явится? На письмо я отвечать не стала. На этот раз не рассказывая о нем никому, но и не удаляя. Если уж Юля получила фото, Женя скоро объявится у меня и все будет решено окончательно.

А дальше последовал контрольный выстрел в голову. Но именно он и стал вероятными многоточиями. Через пару дней после возвращения с отпуска, я обратилась к доктору, чтобы прописал какие-то витамины, чтобы помог разобраться с причиной моего состояния и слабости. Да, мы все спихнули на переключение организма после смены климата, но все же я сдала все анализы, которые потребовала врач.

Я, наконец, выдохнула с облегчением после адской рабочей недели, вечером пятницы, заползая в свою квартиру. Я даже не успела переодеться, открыв холодильник и достав бутылку сока, желая напиться апельсинового фреша, залпом, жадно, охотно надеясь сбить оскомину и утолить необъяснимое желание выпить чего-то кислого. Раздался телефонный звонок.

–Маргарита Александровна? Добрый вечер, это из клиники “МедГарант”.

–Да, добрый вечер. Что-то случилось? Анализы плохие? – почему-то разволновалась я. И не зря.

–Нет, не волнуйтесь. Анализы в полном порядке. А причины Вашего состояния, слабости и усталости, которую "не лечат" ни вечерний, ни ночной отдых – очень радостные. Вы беременны.

Глава 7

Бутылка сока вывалилась из моих рук, и по полу растеклась цитрусовая лужа. Но меня не волновало ничего, что происходит вокруг. Я была огорошена, ошарашена, шокирована, офигевшая и так далее, по нарастающей, вплоть до того, что я просто охренела от услышанного! Как это я беременна? Я же принимала таблетки? Ну, бывало, что пару раз пропускала приемы, но неужели именно в эти самые моменты случилось непоправимое? Как я вообще не заметила, что у меня сбился менструальный цикл? В прошлом месяце я не придала особого внимания скудным месячным, а про то, что их не было в этом месяце, я и вообще забыла. Моя безответственность, в первую очередь по отношению к себе самой, привела к серьезным последствиям, которые вклинились мне палками в колеса, и я кубарем покатилась, возвращаясь с небес на землю. Хотя мои небеса, понятие слишком абстрактное…Я редко задерживалась в облаках, наслаждаясь радостными моментами. Скорее это походило на прыжки на батуте, когда меня подбрасывало к небу, позволяло задержаться ненадолго там, в высоте, а после я летела вниз. И, прошу заметить, почему-то внизу никогда не оказывалось страховки, потому я расшибалась.

Что мне еще говорила в трубку доктор, я слышала неразборчиво, переваривая услышанное. Помню только, что на завтра мне назначили прием у гинеколога частной клиники МедГарант. Невольно коснулась живота, поглаживая его.

–Ну, здравствуй, маленький… Я твоя непутевая мама, – шепнула я, улыбаясь своим мыслям, не сдержав своих слез. Были ли это слезы радости? Да! Несмотря ни на что, не задумываясь о том, кто отец ребенка, хотя я знала на все сто процентов, что это Олейник, я была рада моему малышу. В моей голове ни на секунду не появилось мысли о том, что эта беременность для меня нежеланная. Да, от мужчины, которого я не люблю, от того, который никогда не будет рядом со своим ребенком, не узнает, как тот растет, как складывается его жизнь… Внебрачные дети для таких как Женя – это позор, повод для сплетен, клевета, антиреклама. Потому я с чистой душой и совестью избавлю его от этой лишней шумихи. А мы с моим малышом, справимся и без посторонней помощи. Главное, чтобы отрекающийся папашка после локти не кусал, хотя, я даже предположила тот вариант, что, если захочет – сможет видеться с ребенком. Он ведь такой же его, как и мой. Я далеко забегала вперед, рассуждая, как сложится в дальнейшем моя жизнь. А подумать стоило о том, что именно сейчас она складывалась не лучшим образом. У меня хватало проблем, которые навалились из-за моей же глупости. Жена Олейника, Измайлов, который вряд ли теперь захочет иметь со мной что-то общее. Но и его я могла понять. Сейчас меня озарило какое-то осознание и понимание всего. И я погрузилась в состояние некого умиротворения, отпускала все обиды, злость, простила, наконец саму себя за все, что совершила. И если суждено мне остаться одной – так тому и быть. Но я-то знаю, что теперь я не одна. Если раньше смысл моей жизни сосредоточен был на Никите, то теперь, пускай и он простит меня. Во мне зарождалась новая жизнь, маленькая, моя родная, ради которой я все изменю к лучшему. И эта жизнь стала для меня смыслом.

Хотела ли я с кем-то поделиться новостью? Испугалась ли я? Что собиралась делать дальше? Ни на один из этих вопросов я ответить не могла. Не знаю я, что я буду делать. Как буду сообщать эти новости, но в данную минуту, я не хотела делиться ни с кем своим маленьким счастьем.

–Ты мой маленький крошка. Хочу, чтобы ты знал, я только узнала о тебе, но с первой секунды люблю бесконечной любовью. Я обещаю, у нас все будет хорошо, – разговаривала я со своим животом, заботливо поглаживая его. Я дала слово своему малышу, и я сдержу его. С этой самой секунды в моей жизни все изменится…

Еще долго я не могла уснуть, пытаясь отбросить те мысли, что грызли меня, но уже были не так значимы, зависая над теми, что требовали неотложных решений, но пока я не знала, как именно решить их. Я пол ночи пыталась найти гармонию с самой собой, и в этом своем желании, не заметила, как уснула.

Утром, я поприветствовала своего крошку, поздравила его с новым днем. По-прежнему ни с кем не связывалась и новостями не делилась. Скорее всего, я не хотела лишней шумихи, пока не разберусь со своими проблемами. Как например, с тем, что надо как-то сообщить Олейнику о том, что папой он станет в третий раз. Хотя тут я задумалась… Это у него от жены двое детей, а если были у него такие как я, залетные, может где-то еще есть такие Женьки? В общем, сама я звонить ему не спешила, но настраивалась морально на то, как сообщу ему новость.

Сейчас же я поехала в клинику, для осмотра у врача. Я волновалась страшно. Мне важно было знать, все ли хорошо, как протекает беременность, какие сроки и главное, мне нужны были советы доктора, пояснения, предостережения показания и противопоказания. Я хотела знать все. Потому что, честно говоря, я не была готова сейчас становиться матерью и понятия не имела, как надо вести себя во время беременности. Мне предстояло, сначала, научиться быть беременной, а после становиться мамой.

–Обещаю тебе, маленький, я буду хорошей мамой… – уверяла я своего ребенка, уже сейчас чувствуя перед ним вину за все свои ошибки. Совершенные по глупости. И многие из них скажутся на нем.

Врач установила срок шесть-семь недель, успокоила, что все проходит гладко. Порекомендовала пить обычные витамины, обратила внимание на запрещенные продукты. А главное, велела не паниковать и снизить уровень стресса до минимума. Да, это уж надо. А то я горячку порола такую, что голова кругом шла.

Воодушевленная, счастливая, я вернулась домой. Свои выходные я планировала провести спокойно и с пользой, но я должна перестать быть такой наивной. Спокойно – это точно не про меня.

Стоило мне выйти из машины, как на меня кто-то налетел, выплескивая в лицо какую-то жидкость. Невероятный выброс адреналина в кровь, и я в ужасе схватилась за лицо, завизжав. Страх парализовал меня, неужели вот такой финал ждал меня? Но взяв себя в руки, я быстро сообразила, что страшного ничего не происходит. Я смогла открыть глаза, глянув на свои руки. Это была зеленка. Но долго радоваться мне не позволили, в следующую секунду набросившись на меня с кулаками, хватая за волосы, от чего я спиной впечаталась в машину, не имея путей к отступлению, а потому, лишь выставила руки вперед, закрываясь от хаотичных ударов

–Дрянь! Мразь! Знай мою доброту! Я бы твою смазливую мордаху кислотой облила! И поверь, если ты не отстанешь от моего мужа, я тебя из-под земли достану! – ага, понятно, оскорбленная женушка Олейника решила устроить самосуд. Я, конечно все понимаю, но я не груша для битья. С силой толкаю женщину, заставляя ее, тем самым отшатнуться от меня и выскальзываю от машины, чтобы не оставаться зажатой в углу.

–Убью тебя, шлюха мелкая! – орет Юля, бросаясь на меня с новой силой. Я же выставляю руки перед собой, ухватившись за блондинистые кудри, с силой потянув вниз, ну, а Юля в ответ проворачивает то же самое, от чего мы обе согнулись, продолжая таскать друг друга за волосы.

–Мама! Мамочка, не надо! Маргарита Александровна! Не деритесь! Помогите! – слышу плач и крики ребенка, узнав по голосу Женькиного сына, с которым занималась английским.

–Боже, дура, ты ребенка притащила, зачем? – запыхавшись, с удивлением, недовольством и тот час, с усмешкой упрекаю я, наконец повалив жену Олейника на асфальт. Конечно же Юля не ответит. Разумного объяснения этому она не найдет просто. Хотела разобраться, пришла бы одна, а так довела мелкого до истерики, напугав, заставив наблюдать за этими дурацкими кошачьими боями. Юля начала бить меня кулаками по спине и даже пыталась отбиваться ногами. И когда заехала коленом мне в живот, я отпустила ее, отпрянув. Мне сейчас такие побои ни к чему, но, когда я ослабила хватку, эта разбушевавшаяся львица, прижала к асфальту меня, навалившись всем телом и зарядив ладонью по лицу. Я не знаю, чем она так полоснула, ногтями или каким-то из своих колечек, но на щеке появилась царапина, тут же начавшая кровоточить. Я взбесилась, с силой хватая озверевшую женщину за волосы, вместе с ушами, мотнув ее головой в сторону, грохнув ею о колесо своей машины, а после начала бить Юльку своей сумкой, которую подхватила рукой с земли. И пока эта истеричка все еще сидела на мне, я просто невпопад начала колотить ее кулаками и ладонями по всему, что попадалось, не давая ей возможности отбиваться в ответ, а только закрываться от моих ударов.

Я настолько отдалась во власть своему гневу, что не контролировала себя. Но в какой-то миг поняла, что удары руками не достигают цели. Юльку кто-то оттянул от меня, и меня подхватили с земли следом, сдерживая сзади, даже приподняв немного в воздух. Жена Олейника вдогонку махнула ногой, но не достала меня, а вот взмах моей ноги оказался более эффектным, потому что с ноги слетел ботильон, угодив блондинке прямо в голову.

–Вызывайте полицию! – кричал кто-то со стороны. Хватка позади меня стала крепче. Нас растянули по разные стороны. Я тяжело дышала, сжимая в кулаке клок белых патл, которые с отвращением выбросила, встряхнув рукой.

–Не дай Бог ты сунешься к нему еще хоть раз!

–Я не сунусь! Это он ко мне сунется! Прибежит! И я понимаю почему он сбегает от тебя. Ты больная на всю голову! -парирую я, не собираясь сдаваться и не позволяя сыпать в меня эти угрозы.

–Ах ты проститутка дешевая! Ноги за бабки перед ним раздвигаешь!

–Ну! Мне он даже платить готов, а с тобой и задаром не хочет! – наша драка была прервана, потому мы продолжили перепалку словесно, бросаясь друг в друга бранными словами, крича на весь двор.

–Да ты подстилка, у него таких…

–Так че ж ты ко мне приперлась! Иди к остальным, им истерики закатывай! Я при чем, что ты своего мужика удержать не можешь, что он на стороне утехи ищет! – выплюнула я, пытаясь вырваться из цепких “объятий”, как я уже поняла, своего соседа. А ведь и правда. Что сразу любовниц называют разлучницами? Ну в большинстве случаев виноватым оказывается не муж, не жена, а любовница. Она, такая-растакая, в семью чужую влезла, на коврик семейный "нагадила", в душу наплевала. Но, все же, я считаю, что виноваты именно супруги, что у них случается разлад и кто-то заводит любовников на стороне.

–Все претензии к Женечке, уяснила? Еще раз ко мне сунешься, я тебя лысой оставлю! – бросаю ядовитую угрозу в адрес своей соперницы, которая, как и я, все еще прыгает и дергается, желая снова сцепиться в этой яростной схватке. Но, этот цирк был закончен, когда меня потащили в сторону подъезда, не став дожидаться разрешения конфликта. А он, по сути, и не может быть разрешен. Ну, для себя я поставила галочку напротив одной из своих проблем. Встреча с женой своего любовника торжественно состоялась!

–Ты как? Все нормально? – спросил у меня сосед, отпуская уже в лифте, чтобы я, ненароком, не сбежала и вдогонку той курице пинков не отвесила.

–Ты лицо мое видел? Вообще видок? Явно не нормально. Зато зеленка сразу эту царапку замазала, – усмехаюсь, я, разглядывая себя в зеркале лифта.

–Это вообще смывается?

–Ну, в таких количествах, думаю не сразу, – сосед подхватил мой смешок.

–Ты в полицию обращаться собираешься? Заявление стоило бы написать, – советует мне поступить “по правильному” парень, а я мыслям своим усмехаюсь. Ага, заявление…”Я, Дорофеева Маргарита Александрова, заявляю на Олейник Юлию, за то, что она побила меня и облила зеленкой, в качестве мести за то, что я спала с ее мужем, кандидатом в депутаты областного совета, Олейником Евгением Николаевичем. P.S. От которого, кстати говоря, я беременна”. Да они этим заявлением подотрутся, потому что Олейнику меньше всего нужны разборки двух истеричек. Отвечать соседу я не стала, просто отрицательно покачав головой, а он, в ответ, согласился, что это лично мое дело.

Войдя в свою квартиру, я небрежно бросила на пол один ботильон, который слетел во время драки с Юлей и так же стянула и второй, не заморачиваясь над порядком в прихожей. Бросила на диван сумку, и сама завалилась, с облегчением выдыхая, наконец успокаиваясь.

Коснулась руками своего живота, заботливо поглаживая его.

–Маленький мой, ты как там? Тебе хоть несильно досталось? Прости меня, что позволила этой сумасшедшей тетке сделать тебе больно. Больше никто и никогда не посмеет тебя обидеть, – успокаивала я своего малыша,

–Мы с тобой сильные и никто не сможет нас сломать, правда, комочек? – ласково с любовью я продолжала говорить со своим ребенком, пока окончательно не привела в порядок свое бушующее состояние. Все же мне следовало подправить и свой внешний вид. Сняв рваную футболку, я сразу отправила ее в мусорник, а джинсы забросила в барабан стиральной машины. Сама же, ступила под теплый душ, расслабляясь под успокаивающими прикосновениями воды к моему телу. Вода под ноги стекала зеленая, но даже после попыток оттереться мочалкой, я все равно еще оставалась размалеванная. Ну, как и говорил сосед, с первого раза не отмылось. Ну да ладно, это меня вообще мало заботило, пока я дома и на выходные спокойно могу посидеть дома, не высовываясь на люди.

Ближе к вечеру, я услышала, как щелкнул замок в дверях и в квартиру, как к себе домой, ввалился Олейник.

–Не поняла, – вышла я встречать незваного гостя, в домашнем платье с тарелкой и полным ртом.

–О, Смурфик! – восторженно вскрикнул Женя, бросая на пол сумку и раскидывая руки, словно ожидал радушных объятий.

–Смурфики были синие, – холодно бросаю я, уходя обратно в комнату, забираясь на диван.

–А кто зеленый?

–Невероятный Халк! – отзываюсь грозно я.

–Халк разбушевался? – спрашивает Женя, подойдя ко мне и завалившись на диван рядом, по-свойски к себе притягивает, сладко чмокнув в щеку.

–Жень, че ты пришел? – я продолжаю изображать недотрогу, отстранившись от мужчины, поморщившись.

–Ты что, пил?

–Пил, и что? Отругаешь меня? И что это за вопросы? Захотел и пришел. Я вообще, когда хочу, тогда и буду к тебе приходить, ты же моя девочка, м? – Олейник опять полез ко мне с поцелуями, а меня от этого пьяного душка чуть не вывернуло. Видимо моему малышу не очень нравился пьяный папа. “Да-да, маленький, это твой папа, я скоро вас познакомлю” – мысленно я обращаюсь к своему комочку.

–Жень, к жене вали, а? А то она со своим климаксом в одиночку не справляется, – съязвила я, встав с дивана, пошлепав на кухню.

–Слушай, Ритка, ты еще легко отделалась.

–Что, прости? Ты себя вообще слышишь? Легко отделалась? Твоя мегера мне грозилась следующий раз кислотой в лицо плеснуть! А ты, приперся, пьяный, и ухмыляешься тут, будто мы показательные бои в грязи устраивали. Если тебе интересно, я в порядке, зеленка отмоется, царапины заживут, волосы отрастут, не беспокойся.

–Я не беспокоился, – сухо и безразлично отвечает Олейник, а у меня прямо все внутри оборвалось, и я сожалела, что под рукой не оказалось ничего тяжелого, чтобы запустить в этого напыщенного индюка.

–Я знал, что ты сильная девочка и справишься с нападками моей ревнующей жены.

–Сын как? Она его притащила. Мальчишка испугался до смерти, видел весь этот спектакль.

–А он у меня сильный мальчик, тоже справится.

–Как у тебя все легко, Жень! Да тебе срать на всех! На жену свою, на детей, на меня! Тебе важно только то, что касается тебя! Чтобы репутацию твою не подпачкало, хотя на самом деле, если бы не твои бабки, ты бы в дерьме уже купался! – не выдержав, вспылила я.

–Слушай, девочка, если бы не мои бабки, то ты бы не была со мной. У тебя бы не было этой квартиры, не было бы машины. А тебе то все это даром досталось. Чего бухтишь? – лениво и пьяно отвечает мне Женя, развалившись на диване.

–Я уже говорила, что все это мне не нужно, я не просила! Ты сам делаешь такие щедрые “подарки”, а после тыкаешь ими. Забирай, ну! Обойдусь без подачек.

–Можешь продать и валить куда хочешь.

–Найди себе очередную бл*дь и на нее переоформи, чтобы не пришлось заморачиваться, когда ей захочешь подарить квартирку для перепихона.

–То есть, ты не отрицаешь, что ты тоже бл*дь? – ехидно оскалился, Олейник, а я, все же, нашла чем в него запустить, и в следующую минуту, в него полетело яблоко, которое я схватила со стола. Женя ловко поймал его, откусив от него внушительный кусок и бросил в меня обратно, а я только увернулась, игнорируя этот жест.

–Ритка, пошли лучше потрахаемся, пар выпустим. Я тоже сегодня на взводе, из дома вот ушел, на какое-то время, пока моя не перебесится.

–Правая рука тебе в помощь, – я изобразила характерный непристойный жест, символизирующий мужское самоудовлетворение, и принялась мыть тарелку, не реагируя на Олейника.

–Я говорил, чтобы ты фильтровала поток своих малолетских колкостей в мой адрес? – я продолжала молчать, делая вид, что Жени попросту не существует.

–Что замолчала, к тебе обращаюсь! Оглохла что ли?

–Слушай, Олейник, если тебя что-то не устраивает вон двери-вон на хер! Я тебя сюда вообще не звала и не знаю че ты приперся. Пожил бы на своей городской квартире, пока твоя не перебесится, – язвительно я процитировала Женю, глядя на него. Он лениво поднялся с дивана, впритык подходя ко мне, обнимая и притягивая к себе.

–Зачем мне тосковать в одиночестве, если у меня есть ты? – низким хриплым голосом шепчет он мне на ухо, носом скользя по щеке и губами касаясь шеи.

– Дай мне с дороги вдоволь напиться

Чистой водицы дай мне дай

Ты расскажи мне про счастье былое

И уложи спать рядом с собою, – негромко напел Олейник, поцелуями скользя по моему плечу, стягивая бретель платья. Сложно справиться с мужиком, которому мозг упирается в ширинку. И думает от вовсе не головой. Хуже ребенка в своих “хочу и буду”. Но я устала от того, что он по первой своей прихоти получал то, чего желал. Раком, боком и с подскоком. Я устала от того, что мною пользовались, как вещью, нагло присвоив себе, считая меня чем-то вроде рабыни, обязанной выполнять то, что велят.

–Вам сегодня ничего не светит, Евгений Николаевич, – безразлично отвечаю я, не поддаваясь на его попытки соблазнить меня, и, расцепив его руки, убираю их со своей талии.

–Ну что ты ломаешься, Ритка? Пожалей меня несчастного, разбитого, опечаленного… – я взбесилась, отталкивая от себя мужчину.

–Серьезно? Ты несчастный и опечаленный? Да сколько ты судеб поломал вокруг себя? Сколько голов снес, пока по ним достигал своих высот? Тебе вообще плевать на других. Я не понимаю тебя, Жень! Взрослый мужик, вроде не глупый, а дурак дураком. Мне осточертело все это! Разводись, если тебя не устраивает твой брак, если тебе надоело и ты, возомнив себя жеребцом в расцвете сил хочешь по молодухам бегать. И трахай себе кого хочешь и сколько хочешь! А с меня хватит! – разворачиваясь, я ухожу в спальню, спиной чувствуя этот разъяренный и неудовлетворенный взгляд пробуждающегося зверя.