Исповедь. Часть 2

Милена Арден

Исповедь. Часть 2

Глава 1

2013 год.

Теперь, когда Васильевы перебрались в Москву, мы с Настей могли видеться гораздо чаще. Когда наша душа требовала сплетен и небольшой дозы винчика. Да и своего крестного сыночка я видела на только по праздникам. Так уж сложилось, что после того самого нового года, что стал для меня роковым, я сблизилась с Настей настолько, что нас окрестили кумушками, ещё до того, как мы ими стали. Крестным отцом Влада должен быть, угадайте кто? Конечно Измайлов. Но благодаря Васькиному таланту убеждать, она уговорила своего супруга, выбрать другого кандидата, и Сергей предложил крестить Владьку своему брату. Как камень с плеч. Потому что Яшин, сука, в своем дебильном стиле, уже трындел за нашими спинами и смеялся со своих шуточек из оперы: « Что за кума, что под кумом не была». Да и нам с Никитой хотелось пересекаться, как можно реже. А особенно мне не хотелось видеть его американку, с которой Измайлов был уже четыре года, и, кажется даже собирался жениться. Об этом я даже не пыталась расспрашивать у Насти, потому что меня от одной лишь мысли о свадьбе Никиты с этой бл*дью, скручивало в болезненной агонии.

Мы с Настей и Владькой приехали ко мне, в мою, далеко не скромную, трешку в многоэтажке в Пресненском.

– И каковы условия оплаты столь щедрого подарка? – каждый раз спрашивала Настя одно и то же, видоизменяя вопрос, но суть от этого не менялась.

– Если знаешь, что есть подводные камни, лучше не касаться ногами дна, когда плывешь. Вот я и не вникаю в то, что может быть. Квартиру на меня оформил, так что, не мои проблемы, – безрассудно, как всегда, пожимала плечами я. Нет, дурости в моей голове поубавилось за эти годы, я стала рассудительнее, мудрее. Но, кроме всего, стала более расчетливой и, закрывшись от всего мира, скрывала истинные чувства.

– Я так понимаю его сегодня не будет, – ковыряла Вася, помогая накрыть мне на стол.

– Кого, Евгеши? Не будет. Мы дважды в неделю видимся. Иногда чаще, – как ни в чем ни бывало, отвечаю я. С Женей я в отношениях уже два года. С того самого момента, как на втором курсе начала заниматься репетиторством. Сначала познакомилась в спортзале с его дочерью, которая, как оказалось, на три года младше меня, а после она и порекомендовала меня своему отцу, как репетитора для своего младшего брата, учившегося тогда во втором классе. Вот так и вышло, что сначала я стала учителем депутатских детей, а после стала любовницей депутата городского совета. Собственно, оттуда и машина, и квартира и секс по расписанию.

– Евгеша, значит. Тебе к нему по имени отчеству надо бы, на “вы” и шепотом, мужик старше на двадцать лет, а она его Евгешей зовёт, – возмущаясь, разводила демагогии Васильева.

– Ну хватит причитать, Насть. Одно и то же, каждый раз. Меня всё устраивает. Я ему ничего не должна, он мне, – отвечаю я, вспоминая, как однажды с Наташей говорила о «рыночных» отношениях. И знаете, это и правда превращает тебя в меркантильных суку, которая ищет во всем свою выгоду.

–А когда-то жаловалась на “понедельники-среды-пятницы” – фыркнула подруга, и я, не выдержав, поставила перед ней бутылку вина и штопор.

–Делом займись. И если хочешь продолжить тему моих страдальческих и не сложившихся отношений с Никитой, то наливай мне сразу в два бокала, – усмехаюсь я, усаживаясь за стол.

–Ритка, а вот если честно? Любишь его?

–Кого его? Женьку или Измайлова? – устало подпираю рукой подбородок, понимая, что от этой сватьи я просто так резкими и односложными отговорками не отделаюсь. Да и все, не только она, кто нас окружал, постоянно напоминали нам о наших отношениях, советовали начать с нуля, попробовать снова. Ведь страдаем друг по другу. А мы с Никитой стали чужими людьми.

–Да, Насть. Любила, люблю и буду любить. Как бы не пыталась забыть, вычеркнуть из жизни, стереть его из памяти, выкинуть из своих мыслей, не получается. Сердцем и душой я всегда с ним. Каждый раз засыпая, мысленно желаю ему спокойной ночи, надеясь, что где-то, находясь на расстоянии от меня и он думает обо мне. Но не выйдет ничего. Слишком большой пробег у нас за спиной. Он не простит. А если и простит, то вряд ли решится снова на эти отношения. К тому же… Там с этой Алишей все серьезно, разве нет? – тяжело выдыхая, я решаюсь поговорить на эту тему.

– Киношная любовь какая-то выходит у вас, Дорофеева, – на выдохе, с грустью в голосе подытожила Настя, отсалютовав мне бокалом и пригубила вина. Я последовала ее примеру, делая внушительный глоток, словно пыталась утопить нахлынувшие воспоминания на дне бокала.

– Расскажи лучше, как отдохнули? – решаю сменить тему, потому что слишком длительные мысли о Никите снова развалят на мелкие кусочки, по которым я с трудом собираюсь каждый раз, когда погружаюсь в воспоминания чуть глубже дозволенного.

– Ой, да здорово вообще. Владик первый раз самолетом летал, сначала плакал, боялся, а после довольный был, улыбался, в ладоши хлопал, – восторженно делилась впечатлениями Васильева, а я, вспомнив как летала впервые, улыбнулась своим мыслям, ведь вела себя практически так же, как маленький ребенок. Сначала коленки от страха дрожали, а после эмоции лились через край и моей радости не было предела.

–Отель хороший, море понравилось. Влад с маской нырял, только и торчал вверх буйком, наблюдая за рыбками. Стащил с ресторана булочку и после прикармливал этих рыб, рыбак подрастающий, – мы обе засмеялись, умиляясь над поведением Настиного сына и моего крестника, по совместительству.

–Ты то сама в отпуск собираешься? Лето почти пролетело, август на дворе, а ты солнца и пляжа не видела, – с укором подметила Васька, а я только опечаленно выдохнула.

–Да у Олейника предвыборная началась. Пока об отпуске и думать некогда. Работы полно. СМИ, телерадиокомпании. Куча благотворительности, плюс с его сыном английским заниматься нужно. Так что я с головой в делах, – я указала рукой на ежедневник, оставленный утром на кухонном столе. У меня и правда был расписан каждый час. Женя, он же Олейник Евгений Николаевич, депутат городской думы, устроил меня на официальное место PR-менеджера в своем штабе. Правда на меня свалилась работа не только пиарщика. Мне иногда приходилось представляться помощником депутата, вести деловую переписку с партнерскими компаниями, работать с договорами, в которых я совершенно ничего не понимала, и разрываться на множество страниц в соцсетях и на официальном сайте Олейника, наполняя все профили нужной для рекламной кампании информации. При том, информацию эту я сама и добывала, бегая с фотоаппаратом на разные встречи, как представитель Евгения Николаевича. Но, если честно, мне нравился и темп работы, и сфера деятельности, в которую я влилась. Это открывало новые возможности, за которые стоило хвататься.

-И что это, твой тиран не отпустит тебя отдохнуть? – Настя вскинула бровь, глядя на меня.

–Когда с выборами все закончится, обещал меня выгулять, – я усмехаюсь, утешив подругу тем, что не помру от работы, хотя от работы дохнут кони, ну, а я – бессмертный пони. Озвучив строки с дурацкого стихотворения, пуще прежнего засмеялась я.

–Куда-то да полетим отдыхать.

–А жена его че? Дети? – Настя, как же я люблю твои вопросы, ну вот нереально женщину остановить. Ей бы в военные годы допросы вести, мёртвого разговорит и чистосердечное вытащит.

–Да что жена то? Жена – не стена, – безразлично пожимаю плечами я. Честно, мне было плевать, как он решает эти вопросы со своей супругой. А стоило бы задуматься. Поразмыслить над тем, что я могу когда-то оказаться на месте такой же, не ведающей ничего, женушки, которую судьба наградила мужем-кобелем, бегающим по молодкам, как я. А такие как я, просто сосут, кхм…В прямом смысле слова, из богатеньких женатиков деньги. Может когда-то я об этом и задумаюсь. Но не сейчас. Пускай я стала типичной содержанкой, такой расклад меня устраивал.

–Зато у Владьки на празднике побываю, – я с добродушной улыбкой обернулась на малыша, играющего своими мальчишескими игрушками и позвала его к себе.

–Владь, скажи-ка крестной, сколько тебе годиков через две недели будет?

–Цетыле, – уверенно заявляет Влад, показывая три пальчика.

–А показываешь ты сколько? – улыбаюсь ему, и наблюдаю за недоумением на лице ребенка.

–Лаз, два, тли! – с серьёзным выражением лица, крестник считает пальчики и непонимающе смотрит на меня. Я помогла ему загнуть пальцы и показать нужное количество, после чего мы вместе еще раз их пересчитали.

–И что бы ты хотел в подарок?

–Я хоцю лобота-собаку! Буду его длесиловать! – да, запросы у детей, конечно растут с каждым годом, но надо же двигаться в ногу с прогрессом.

–А почему робота? -удивленно смотрю на ребенка, а он только отмахнулся, закатывая глаза.

–Да папа не хоцет настоясцево. Ему зе плидется с ним по утлам гулять, а он не хоцет. Подласту, потом купим зывого, да, мам? – лепетал Владька, а Настя только кивала.

–Конечно, сына, купим, а потом папа нас всех троих на улицу отправит. И тебя, и меня, и собаку, – вот за таким легким общением мы с Настей пообедали, переместившись после с винишком в гостиную. И дождались, когда приехал Сережа, забрать своих домой.

Следующие две недели пронеслись очень быстро. Когда ты в движении, как белка в колесе крутишься, время летит очень быстро. Не знаю, хотела ли я в таком напряженном ритме прожить свою жизнь, превратившись в заядлого трудоголика, но этот ритм был для меня. Чем-то вроде спасательного круга для утопающего. Чтобы не утонула в океане своих тревог, зарывалась с головой в работу.

День рождение Владьки припало на будний день. Как раз на один из таких дней, когда у меня по расписанию встреча с Женей вне рабочей обстановки. Но я заранее предупредила, что мне не до него и я иду на праздник к своему крестному сыну. Евгений Николаевич что-то пытался бухтеть и возражать, но меня это мало волновало. Я даже без намеков сказала ему что делать, если у него свербит.

–Дорофеева, ты бы за языком следила, а то договоришься когда-то, – недовольно сделал замечание Женя, не отрывая взора от дороги. Он вызвался завезти меня в ресторан и решил остаться в городской квартире на ночь, не ехать в загородный особняк. Надеялся, что я после ужина ему позвоню и все же, удовлетворю все его потребности. Перетопчется. Нечего мужиков баловать, а то они про нас только говорят, что мы на шею садимся, да ножки свешиваем, а сами то, не далеко ушли.

–Простите, Евгений Николаевич, но я привыкла говорить то, что думаю.

–Значит, думы свои фильтруй, Рит. Я тебе не пацан какой-нибудь, чтобы ты меня подрочить в туалет отправляла. Своим одногодкам такое можешь говорить. Впредь чтобы не повторялось подобного, – продолжал воспитательную беседу Женя, а я устало закатила глаза, отвернувшись к окну.

–А то, что? Папка меня накажет? – сверкнув неоднозначным взглядом, посмотрела на Олейника, игриво улыбнувшись лишь уголком губ. Вопрос отвлек Евгения от дороги, и он окинул меня потемневшим, от внезапно нахлынувшего возбуждения, взглядом.

–Накажет, Маргарита Александровна, неделю сесть не сможете, – жестко и властно ответил Женя, опуская руку мне на колено, по-свойски шаря по моей ноге выше, задирая платье. И как бы я не противилась и не твердила себе, что по-настоящему я могу хотеть только одного мужчину, мои физиологические потребности проявлялись машинально. Рука Олейника скользнула по внутренней стороне бедра, касаясь ткани кружевного белья, и мой хищник довольно улыбнулся, огладив меня через влажные трусики.

–Мокренькая уже?

–Как видишь, – с вызовом отвечаю я.

–Ритка, не играй со мной, иначе я трахну тебя прямо в машине, – пригрозил Олейник, а я, кажется, даже и не против была такому повороту событий. Но мы уже подъехали к ресторану, потому развлечения для взрослых переносились на неопределенный срок.

–Позвонишь, как нагуляешься. Если захочешь, на квартиру ко мне можешь приезжать. В любом случае наберешь Виталика, он тебя заберет, – водителя Женя уже предупредил о том, что нужно отвезти меня, куда скажу. Я только кивнула, соглашаясь с указаниями, которые мне продиктовал Евгений Александрович, и потянулась к нему, получив в награду за свою сговорчивость горячий и жадный поцелуй. Женя целовал меня жарко и властно, проникая языком в мой рот, сплетая в поцелуе наши языки, прикусывая мои губы. Это было похоже на разогрев, дразнящий и оборванный в самый неподходящий момент, когда я уже была готова задержаться на ужин и вылезти на Олейника верхом.

–Иди уже, пантера, а то рычишь тут на меня, – усмехнулся Женя, выпроводив меня с машины шлепком по заднице.

Уже у самого входа в ресторан, я увидела знакомый БМВ, с которого вышел Измайлов и его подружайка. Думала дождаться, поздороваться, проявить дружелюбие, но поймав на себе ядовитый и ненавистный взгляд Никиты, я решила не испытывать свою судьбу, она у меня девка не фартовая, так что от греха подальше.

В отдельном зале, все было организовано для детского дня рождения. Владьку и его друзей развлекали аниматоры, занимая всякими играми и детскими конкурсами, но увидев меня, мелкий закричал, что пришла его крестная и побежал ко мне. Подхватив крестника на руки, расцеловала его, поздравляя, и вручая ему коробку с роботом-собакой, которого так хотел Влад. Следом за мной в зал вошел Измайлов, конечно же сразу попадая на глаза ребенку, от чего Влад снова восторженно затараторил. Никита чудесно ладил с ребенком. Он был бы хорошим отцом, я уверенна. Как-то я грустно улыбнулась этой мысли, даже упустив из виду то, что Владик позвал Никиту подойти к нам.

–Никита! Пливет! – по-мужски они пожали друг другу руки.

–Смотли, мне Лита подалила лобота, давай с нами посмотлим? – мы с Измайловым переглянулись, сухо поздоровавшись друг с другом.

–Сына, давай ты с Никитой посмотришь, а я пойду к маме, девчачьими секретами делиться, – шепнула я на ухо ребенку. Владик согласился, и я передала его в руки Измайлова, стараясь не столкнуться с этими карими глазами снова.

Наверное, у меня за четыре года такого натянутого общения, к которому нас обязывали обстоятельства, выработался иммунитет. Он активировался каждый раз, когда на горизонте появлялся Никита. Я вела себя молодцом, стараясь подражать Измайлову и делать вид, что не знаю его. А уже после срывалась от обострения, когда оставалась наедине со своими мыслями, воспоминаниями и не утихающими чувствами, которые пыталась душить. Эти годы, кардинально изменили не только мою жизнь. Егор с Эвкой сыграли свадьбу. В Италии, как и обещали. Меня там не было, хоть приглашение свое я и получила. В июне я защищала диплом, а после универа, почти сразу начала работать у Олейника. Не в моих правилах отпрашиваться, когда только пришла на работу. Договориться мне, конечно, труда не составило бы, но начальница PR отдела сразу начала бы коситься в мою сторону, а мне лишняя болтовня была ни к чему. Как и Евгению Николаевичу. Про новости Насти и Сережки – понятно, их главное событие в жизни сегодня отмечает свой четвертый день рождения. Обо мне тоже все ясно. Измайлов вроде как собрался жениться, но пока это еще было все не точно и поверхностно, и, признаюсь, я была несказанно рада, что окончательного подтверждения этому нет. Ну, а Яшин разошелся с Дашкой, при том очень скоро после того самого Нового года. Закончив первый курс, Зорина таки укатила к папе в Питер. Мы еще общались, но уже не так часто и не так тесно, как раньше, спихивая это все на взрослую жизнь.

Решив подышать свежим воздухом, или как я привыкла говорить, свежим никотином, я вышла на улицу. В принципе, я бросила эту вредную привычку, перебиваясь парой сигарет в моменты, когда мне было хреново, а пока куришь – ты при деле, я была уверенна, что это успокаивает мои расшатанные нервы. Либо могла покурить на каком-то празднике, под алкоголь и сигаретка шла отлично. Евгений Николаевич сильно ругался, когда от меня несло сигаретами. Начиналось это банальное, “облизывать пепельницу не приносит мне никакого удовольствия”, ну так не облизывай, я же не заставляю! Но, все же я к нему прислушалась, сводя свои порывы закурить до минимума. Ну, а сегодня, это было очевидно, я знала, что в компании с Измайловым, меня будет внутри колошматить, выворачивать, ломать, а виду показать я не смею, потому и стою сейчас на улице, затягиваясь и выпуская дым. И даже не ожидая того, что компанию мне составит Никита Алексеевич собственной персоной.

–И что, Дорофеева, вижу тебя уже не так беспокоят “маленькие недостатки”? – с едкой усмешкой, заговорил Измайлов.

–Что? – я вздрогнула, услышав его голос, не заметив, как он подошел. И взглянув на Никиту, в недоумении нахмурилась.

–Ну, машина у твоего большая, а у нас же чем больше машина, тем меньше член, судя по твоей логике, – продолжил колоть своей интонацией, вспоминая, что я несла ему в пьяном бреду в день нашей первой встречи. Видимо Измайлов видел, как меня привез Олейник на Прадике (Тойота Прадо). Что я ощутила в этот момент? На что были похожи эти упреки? Может на разбушевавшуюся в Измайлове ревность?

–Ну мы ведь оба прекрасно знаем, что из этого правила есть исключения, – так же ехидно ответила я, намекая на Измайлова и размеры его достоинства.

–Не ты один оказался исключением, Никитушка, – зачем я это говорила? Что я ему хотела доказать? Мое нутро рвалось пасть к его ногам и молить о прощении, клясться в бесконечной любви, просить последнего шанса для нас. Но я продолжала строить стальную леди, словно меня вовсе не задевают его остроты и мне абсолютно плевать. И вот смотрю сейчас на Измайлова, и понимаю, что больше не вижу в его взгляде тех чувств, что были когда-то, пустота в этой черноте, непроглядная пропасть, в которую я провалилась, стоило нашим взглядам столкнуться.

–А ты все такая же острая на язык. Ну он-то хоть тебе рот затыкает, чем нужно?

–А твоя, я вижу, не болтливая, на постой с заткнутым ртом? – снова наш словесный пин-понг. У меня затряслись руки, невольно я стиснула зубы до скрежета, борясь с желанием врезать Измайлову и после сразу же впиться в его губы поцелуем. Жадным, голодным, таким необходимым поцелуем.

–Чего тебе надо, Никит? По-моему, тебе не должно быть никакого дела до моей жизни. Наш разрыв предполагал, что рано или поздно мы начнем встречаться с другими, – уже более спокойно ответила я, понимая, что, если продолжим ругань, дойдет до скандала, испортим настроение друг другу, испоганим праздник ребенку и всем гостям.

–Слышала ты жениться собрался, – решаю задеть интересующую меня тему и узнать подробности, как говорится, из первых уст.

–Может и собрался. По-моему, тебе не должно быть никакого дела до моей жизни, – парирует Никита, процитировав, раннее сказанные мною слова.

–Измайлов, к чему вообще ты завел разговор, если ты цедишь каждое слово сквозь зубы и ядом в меня плюешься? Делал бы и дальше вид, что меня не существует. У тебя отлично выходит, – затушив недокуренную сигарету, я, не дожидаясь ответа, возвращаюсь в ресторан, сажусь за стол и молча вливаю в себя содержимое своего бокала, скривившись от послевкусия обжигающего алкоголя. Моментально возле меня появилась Настя, смерив недовольным взглядом прошедшего мимо Никиту.

–Все ясно. Че хотел? – спрашивает негромко подруга, склонившись ко мне.

–Да поковырять хотел, Насть. Желчью плевался. Ну да пускай. Главное, чтобы не захлебнулся ею, – тяжело выдыхаю я, кинув взгляд на часы.

–Прости, но поеду, наверное. Мне бы сейчас валокардинчику да в теплую постель, – мечтая об успокоительном я продемонстрировала подруге свои дрожащие руки. Настя же отрицательно кивнула головой, наполнив мой бокал новой порцией виски.

–Зачем валокардинчик, который ты своими соплями закусывать будешь. Вот, тяпни еще, да дуй к своему, Николаевичу. Мужик с тебя быстро дурь эту выбьет, да забудешь о случившемся. Он то, – Васька кивнула головой в сторону Измайлова, – поедет домой на своей иносранке оторвется, а ты чем хуже? Поступай так же.

–Насть, он мстит, а я-то грехи замаливать должна.

–Ага, соси пощады типа? Выброси это из головы. Что было то было, прекрати себя изводить. Время все расставит на свои места. На данном этапе расклад вот такой. Выкручивайся с тем, что имеешь, – Настя подбадривающе поцеловала меня в щеку. Она баба молодец. Как и я – говорит, что думает. И хоть в душе знает, что я сохну по Измайлову, пытается вытащить из депрессии любыми путями. К тому же, если у меня под боком и правда был хороший вариант, почему им не пользоваться? В общем да… Способы забыться у меня с годами не менялись…

–Лекарство прими, – смеется подруга. И я, напоследок, сделала еще глоток с бокала и распрощавшись со всеми, а главное с виновником торжества, покинула ресторан. Уехала я не сразу, набрав номер Гордеева. Он сбросил вызов. Постукивая по кнопкам пальцами, я ждала, что он перезвонит. Но ни смс, ни звонка не поступило. Потому я набрала номер Жениного водителя и велела везти меня на московскую квартиру Олейника.

Глава 2

Сколько раз за четыре года Она появилась в моих мыслях? Наверное, такого числа еще не придумали. Еще чаще появлялась в моих снах. Смотрит на меня с такой нежностью и любовью, а я всем нутром ее ненавижу. Не принимаю ее чувств. С мольбой о прощении валяется у моих ног, а я не могу простить, уверяя себя, что предав единожды – она предаст снова. Я не пессимист, а реалист. Во снах с ней, я снова и снова проживал минуты беззаботной радости, чувствовал, как влюбляюсь, теряя голову, а после сгораю от разочарования в ней, и как с презрением теперь воспринимаю ее. В реальной же жизни, я простил. Я дал возможность времени притупить боль, наложить на кадры из прошлого свое настоящее и перспективное будущее.

У каждого из нас есть такие воспоминания, от которых поскорее хочется освободиться. Забыть, как страшный сон. Но есть такие раны, которые долго кровоточат, будят по ночам. И нет смысла паниковать и искать обезболивающее. Нужно лишь набраться терпения, надеяться, что время подберет лекарство. И у каждого оно разное. Наше с Ритой, мне кажется, в чем-то было похоже. Страдая от идентичного недуга, способы забыться у нас были одинаковы.

Чтобы знать, что происходит с Дорофеевой, мне не нужно было вести душевные разговоры с той же Настей, с которой Рита крепко сдружилась, вплоть до того, что они решили породниться. Я знал, что Васильевы хотели взять меня за крестного отца Влада. Я не суеверный и не набожный. Но слышал о том, что крестным родителям между собой нельзя вступать в брак. Довольно странный аргумент для меня, но мне казалось, что есть надежда на какое-то будущее. Не знаю я, как объяснить эту тревогу и можно ли вообще это назвать надеждой, что однажды мы с Ритой, все-таки снова сойдемся. Я вообще не находил объяснения большей части своих рассуждений и поступков с того самого момента, как познакомился с этой женщиной. Но может мне хотелось, чтобы когда-то мы попробовали продолжить то, чего у нас, по сути, не было. Начать с нуля. Где-то на подсознании, в глубине своей покалеченной души. Хотел того, чему противился. Отчаянно желал, жаждал, верил в это, порой представлял, что бы из этого получилось. Но, увы, картинки в моем сознании вырисовывались крайне не радужные. Ее взбаламученный характер, мой резкий и строгий. Рита – переполненная жизненной энергии и я, довольно инертный по своей натуре. Она мягкая, добрая, хоть и бывает вспыльчивая. Прямолинейная, напролом прет, как паровоз. И я, хладнокровный в своих рассуждениях, принципиальный, жесткий и часто агрессивный. Рита всегда говорила, что нельзя все держать в себе. Нельзя накапливать, чтобы переполниться в самый неподходящий момент. И она была права. Может ее жизненная позиция позволяла ей быть более толерантной в ситуациях, где я готов был прибегнуть к кардинальным мерам.

В общем, взвешивая все “за” и “против”, я приходил к выводу, что все это дохлый номер. Что лучше нам и дальше держаться друг от друга на расстоянии, постепенно заполняя место в сердце, что ранее было отведено нам, кем-то другим.

Меня лишь приводило в ярое недовольство то, что Дорофеева, неглупая, красивая женщина, а цену свою слишком занижала. Нет, я сейчас не завожу заезженную шарманку о том, что все можно купить. Я рассуждаю, как здравомыслящий человек. Она могла найти мужчину, который будет любить ее. Искренне, взаимно, так же пылко, как умеет любить сама Рита. Но, почему-то, она выбрала путь, некогда навязанный мной. Продалась престарелому женатому мужику, с толстым кошельком, естественно. Отсюда напрашивается вывод. Кто вообще надоумил эту недалекую, что это ее образ жизни, что именно так она сможет достичь того самого счастья, о котором щебетала как птичка. Оказывается, счастье в деньгах? Так почему же со мной она не была счастлива, когда я преподносил ей, ровным счетом, все то же самое, что и Олейник, и даже больше. Я был не женат, предпочел ее куче продажных шкур. И пускай медленно, но двигался к признанию самого главного – что люблю ее.