Традиции & авангард. Выпуск № 4

МОЛЧАНИЕ.

Знаешь, почему поверила?

АНДРЕЙ. Дашенька, хватит. А что в этих мешках?

ДАРЬЯ. Ищи. Ройся. Что найдешь – всё твоё. Знаешь, почему поверила? Говорят, что дьявол – в деталях. Ну, вот я и увидела, что у тебя на пиджаке пуговица болтается на одной ниточке. И вот я, дура, от этой пуговицы с ума будто сошла. Подумала: бедный, какой бедный, какой несчастный, пуговку ему пришить некому! И всё, потекла, растаяла. Из-за пуговицы, это ж надо же, а?! Ну, а потом уж покатилось: столько ты мне врал, столько, а я всё верила. Сознание затуманилось просто. А ещё ты любил сесть со мной на кухне, хряпнуть рюмку коньяка и сразу начинал плакать.

АНДРЕЙ. Дашенька, ну, что же делать? Я не знаю. Может, у меня какая-то болезнь?

ДАРЬЯ. Какая у тебя болезнь?

АНДРЕЙ. Ну, аллергия на коньяк.

ДАРЬЯ. Да нет. Ты просто выучил, что карта слезу любит.

АНДРЕЙ. Что касаемо этого дела… Знаешь, я с детства, как только выпью коньяк, у меня сразу слезы бегут. Ну, не с детства, а с юности, так сказать. Я даже и не знаю – отчего. От вина не плачу, от водки тоже. А вот от коньяка… Как-то так близко слёзы от коньяка. Дашенька, у меня очень нелёгкая жизнь. Нет, это не аллергия. Мне крайне трудно. Вот эти трусы я себе заберу, ладно? Они на мне будут очень хорошо смотреться, скажи? Я буду как этот… ну как его?…

ДАРЬЯ. Плейбой.

АНДРЕЙ. Во-во, плебей, то есть плейбой. Ну, как правильно? Как ты сказала?

ДАРЬЯ. Да хоть как. Плейбой, плебей – какая разница?

АНДРЕЙ. В жизни очень важно найти основу – свою половинку. Надо стремиться к тому, чтобы её найти.

ДАРЬЯ. Да. Правильно. Вот этими статусами из «Контакта» ты меня и соблазнил. Это сейчас я вдруг вижу, как оно пошло, а тогда я думала: какой образованный, какой умный.

АНДРЕЙ. Ну, я и вправду достаточно образован…

ДАРЬЯ. Ну да. Три класса и школьный коридор – твоё образование. Ты просто дурак. Глупый дурак. Красивый, но дурак просто набитый. Альфонсяра поганая.

АНДРЕЙ. Слушай, Дашенька, ну я, правда, всё вложил в дело, всё, что ты мне дала. В смысле деньги. Я начал новое дело. А что касаемо этого дела… Да, ты права. Я никогда не работал. Но вот решил заняться этим.

ДАРЬЯ. Чем?

АНДРЕЙ. Работой.

ДАРЬЯ. Ну, и что?

АНДРЕЙ. Ну и вот, вложил.

ДАРЬЯ. Да? Или я глухая, или лыжи не едут…

АНДРЕЙ. Я вложил всё в новое дело…

ДАРЬЯ. Экскаваторы продаёшь?

АНДРЕЙ. Ну, почти. Кастрюли алюминиевые. Тут один завод в области их производит. Хорошие такие кастрюли. Там директриса… Ну, неважно. Я ведь не знал, как это делается, и потому у меня что-то немножко не получается.

ДАРЬЯ. Какие к чёрту кастрюли?

АНДРЕЙ. И что касаемо этого дела… Я не смогу тебе всё вернуть. Слушай, ты меня тоже пойми, войди в моё положение. У меня дети, семья, две девочки, точнее, мальчик и девочка. Их на ноги надо поднимать, у тебя детей нет, и тебе не понять этого… Нет, тебе никогда не понять, что значит отцовство, материнство…

ДАРЬЯ. Дак – кто? Две девочки или мальчик и девочка?

АНДРЕЙ. Ну какая тебе разница?

ДАРЬЯ. Ага, оговорочка. То есть тут – две девочки, а где-то есть ещё девочка и мальчик. То есть кроме тех девочек, как твоя жена говорила, двух крошечек, где-то ещё полк, отряд целый деток, ждущих от папы ням-ням.

АНДРЕЙ. Слушай, Дашенька, ну какая разница?! Девочка, мальчик. Мальчик, девочка. Ну, не имеет это значения. Пойми! Дети – цветы жизни. Дети – цветы на асфальте, понимаешь?

ДАРЬЯ. Понимаю. Да, кстати, совсем забыла. Я ведь беременна. Я не говорила тебе? Черт, выскочило из головы.

АНДРЕЙ. То есть как?

ДАРЬЯ. Ну, так. Не святым же духом.

АНДРЕЙ. Ну, знаешь, это уже слишком, и я к этому не имею отношения.

ДАРЬЯ. А кто к этому имеет отношение?

АНДРЕЙ. Ну, не знаю, с кем ты спишь или спала.

ДАРЬЯ. Да ни с кем, Андрюшенька. С кем я могла спать, кроме тебя? Я старая перхоть, кому я была нужна и кому я буду нужна?

АНДРЕЙ. Дашенька, я не знаю ничего. Я тут ни при чём. Я не знаю твою другую жизнь, вообще не знаю – что ты там делаешь или делала, когда я ушёл от тебя… То есть ты слишком доступная, Дашенька.

ДАРЬЯ. Как это?

АНДРЕЙ. Ну, так это. Мы тогда, полгода назад, в баре, когда познакомились, в первый вечер, в самый первый – помнишь? И ты меня сразу же утащила в постель к себе. Ты не помнишь? А я помню очень хорошо это, Дашенька, дорогая.

ДАРЬЯ. Я доступная? Я доступная?

АНДРЕЙ. Доступная, Дашенька.

ДАРЬЯ. Да я тогда влюбилась в тебя, идиот, в одно мгновение влюбилась!

АНДРЕЙ. Любовь движет сердцами миллионов, но не забывай, что она может бросить тебя в любой момент в грязь.

ДАРЬЯ. Что ты молотишь, ты, мой ласковый и нежный бред?!

АНДРЕЙ. А что касаемо этого дела… Я думаю, Дашенька, тебе надо сделать аборт. Пока не поздно. Ну, Дашенька, согласись, что ты не сможешь воспитать одна достойного гражданина нашей родины, России. У тебя нет к этому средств. Да и ты плохая мать будешь, я это чувствую. Ты слишком рассеянна…

ДАРЬЯ. Нет, доверчива.

АНДРЕЙ. Нет, ты рассеянна. Ты живёшь мгновениями, быстро вспыхиваешь, а потом так же быстро гаснешь… Тебе надо сделать аборт. Мой тебе совет. Денег на эту операцию я тебе, к сожалению, дать не смогу, как ты понимаешь…

ДАРЬЯ. Понимаю. С тобой ни своровать, ни покараулить.

АНДРЕЙ. Что? Да. Вот. Так что, Дашенька, выкручивайся сама. Знаешь что? Я вот тот костюм примерю, можно? Ты ведь и мужские костюмы будешь выкидывать на помойку? А это мой размер как раз. Я же вижу. Я примерю, да?

ДАРЬЯ. Примерь, конечно.

АНДРЕЙ. Слушай, Дашенька, я только сейчас заметил…

ДАРЬЯ. Что?

АНДРЕЙ. Ты почему так одета? Ты для чего вырядилась в свадебное платье?

МОЛЧАНИЕ.

ДАРЬЯ. Как странно: я смотрю на тебя и вдруг только через какое-то время вижу, что ты не так одет. А потом ты смотришь на меня и только через какое-то время спрашиваешь: «А почему ты так одета?» Знаешь, что это значит?

АНДРЕЙ. Что?

ДАРЬЯ. Что мы друг друга вообще не видим. А только себя видим.

АНДРЕЙ. Ну, ты без фанатизма давай. Почему ты так одета, спрашиваю?

ДАРЬЯ. Должна же я себя невестой почувствовать хоть раз в жизни.

АНДРЕЙ. Какие глупости. Театр. А говоришь: театр не любишь.

ДАРЬЯ. А вы говорите: «Мелкая речка Урал», Василий Иванович… Да. Удивительно. Я тысячи девок за эти десять лет наряжала в свадебные платья, столько их продала, этих платьев, а себе вот не удосужилась платье продать.

АНДРЕЙ. Дашенька, только не надо меня обвинять в том, что я разрушил твой бизнес. Ну при чём тут я? Не надо, прошу, с больной головы на здоровую. Ты все полгода, что я был с тобой, каждый день жаловалась, что свадебные платья и костюмы плохо продаются. Ну вспомни! А я слышал по телевизору, что сейчас в России стало на порядок меньше свадеб. Люди не вступают в брак. Потому что в девяностые женщины меньше рожали, да, да! Из-за кризиса. И сегодня в разы меньше людей, которые по возрасту могут считаться брачующимися.

ДАРЬЯ. Да?

АНДРЕЙ. Да, Дашенька, да! Стало гораздо меньше браков. Это научный факт. Так что не надо на меня валить всё. Я тут при чём? Надо валить на время, на страшное время, которое Россия с помощью Господа Бога Всевышнего и ангелов небесных каким-то странным образом проскочила. Проклятые девяностые. Вот как-то просто вот что-то её над пропастью пронесло, мою прекрасную Родину. Даже и не знаю, что. Ну, Россия всегда вставала с колен, несмотря ни на какие трудности, препятствия, препоны… Там померить можно костюм?

ДАРЬЯ. Там.

АНДРЕЙ. Может, взять вон тот в полоску лучше?

ДАРЬЯ. Бери какой нравится.

МОЛЧАНИЕ.

Какой же ты умный, а? Но словно камень.

АНДРЕЙ. Дашенька, это неправда.

ДАРЬЯ. Тебе меня – не жалко, про ребенка ему говорю – не слышит. Мимо ушей. Вот как так люди могут: вдруг будто отрубают себе что-то, все чувства, а?

АНДРЕЙ. Ну не надо, я ничего не отрубал. Это твой, так сказать, своеобразный взгляд на меня, в тебе говорит обида. Я понимаю, но что я могу сделать со своими чувствами?

ДАРЬЯ. Тебя, гляжу, Россия беспокоит. А вот я – нет. Я перед тобой стою. Нет, не беспокоит.

АНДРЕЙ. Ну, почему ты так говоришь? Конечно, беспокоит. Но что я могу сделать? Чем я могу тебе помочь? Дашенька, прекращай. Там можно померить костюм?

ДАРЬЯ. Видать, у тебя столько баб, что тебе едва ли не каждый день говорят про детей от тебя, и ты устал слушать это и пропускаешь мимо ушей, а главное – мимо сердца.

АНДРЕЙ. Хватит.

ДАРЬЯ. Так? Да так, конечно.

АНДРЕЙ. Дашенька, я тебя повеселю. Ты же говоришь, что ты любитель анекдотов? Ну вот, слушай. Сейчас в машине по «Камеди клаб» услышал. Я только «Камеди» слушаю, не могу новости. Там, в новостях, всё время: убили, застрелили, повесили или повесился. А «Камеди» смешные, с ними отвлекаешься от этой гадкой жизни… Понимаешь?

ДАРЬЯ. Ну да.

АНДРЕЙ. Ну вот. Анекдот: мужик приходит к врачу на осмотр, тот его обследует и говорит: «Поздравляю, в вас зародилась новая жизнь!» Мужик ему: «Но я мужчина, как так?!» А врач ему: «Я имею в виду, что у вас глисты!»

Андрей долго смеётся. Даша молчит.

Не смешно?

ДАРЬЯ. Жутко смешно.

АНДРЕЙ. Ну ладно, раз ты не в настроении, я пойду – померяю костюм там…

ДАРЬЯ. Померь, померь…

Андрей снимает с манекена костюм, уходит в примерочную, закрывает шторку, и кольца звякают по железной палке. Шебуршится там, за занавеской.

Манекен, с которого он снял костюм, постоял, постоял и вдруг упал.

Даша подошла, подняла его. Стоит, смотрит на манекен. Руки ему на плечи положила.

А что ты прячешься?

АНДРЕЙ. Ну, я тебя стесняюсь…

ДАРЬЯ. А-а. Нуда.

АНДРЕЙ. Я очень стеснительный, ты разве не заметила, Дашенька?

ДАРЬЯ. Конечно, заметила. Ты боишься меня, потому что думаешь, что я увижу тебя в трусах с прикольной надписью, возбужусь, наброшусь на тебя и изнасилую. Да?

АНДРЕЙ. Ну да. Ну, как тогда, в первый раз. Дашенька, ты же меня просто изнасиловала. Ну согласись. Ты меня просто затащила в постель, и всё. Мне, по идее, надо было, так-то, утром написать в полицию заявление об изнасиловании. Ну, так-то да, согласись?

ДАРЬЯ. Ну, так-то да.

АНДРЕЙ. Но я не написал, потому что, как я уже сказал выше, я очень стеснительный, мне было неловко об этом сообщать в правоохранительные органы. Ну, так-то – да, надо было бы.

ДАРЬЯ. Ну, так-то да. Правильно.

АНДРЕЙ. Прикольно. А тут, оказывается, подклад шёлковый у пиджака…

ДАРЬЯ. Прикольно, да.

АНДРЕЙ. А в кармане платочек, чтобы его всунуть в кармашек на груди.

ДАРЬЯ. Ну, всунь.

АНДРЕЙ. Прикольно как.

ДАРЬЯ. Прикольно, да. А вы говорите: «Мелкая речка Урал!», Василий Иванович…

АНДРЕЙ. Ну хватит тебе…

Андрей за занавесками возится, примеряет костюм, напевает: «Милая моя, звёздочка лесная…»

Дарья курит.

Вытерла слезы, затушила сигарету, встала, смотрит в окно.

ДАРЬЯ. Надо же. Я до семи лет, пока в школу не пошла, была уверена, что мы живём в Москве. Очень странно. Думала: вот это, наш город, и есть Москва и мы живём в столице. Пришла в первый класс, а мне сказали, что мы живём совсем не в столице, а в жопе мира. И разрушили маленькой девочке все иллюзии.

АНДРЕЙ. Я не слышу.

ДАРЬЯ. Да и не надо. Я сама с собой. Как всю жизнь. Я одна. Я одна. Я всю жизнь одна. Господи, как я устала от одиночества. И за что мне это, за что? Все мои подружки замужем, у всех дети, у всех всё пучком, а я одна – как белая ворона. Масакра какая. Адище какой-то с моей жизнью. Почему я никому не нужна, почему меня никто не подберёт, не заберёт, не прижмёт к себе, не пожалеет, не погладит, не защитит, почему?

АНДРЕЙ. Я ничего не слышу, тут плотные шторы.

ДАРЬЯ. Я не тебе, я сама с собой.

АНДРЕЙ. Сама с собой? Ну ладно тогда.

ДАРЬЯ. Всю жизнь тяну лямку, всю жизнь бита и бита, всю жизнь каждую ночь плачу в подушку и молю Бога, чтобы кто-нибудь меня подобрал бы и прижал к себе. Неужели я такая страшная, такая глупая, такая неугодная Богу? Зачем тогда создал меня, зачем тогда я появилась на свет, сюда, зачем я мучаюсь, зачем мне жить, почему я не умерла сразу, как родилась?

АНДРЕЙ. Глянь в окно, стоит там машина моя? Я припарковался, но боюсь, что там нельзя, приедет эвакуатор, и машину заберут. Ты ведь у окна стоишь?

ДАРЬЯ. Я у окна стою.

АНДРЕЙ. Не приехал эвакуатор?

ДАРЬЯ. Нет, не приехал.

АНДРЕЙ. Ну, я сейчас.

Даша смотрит в окно, молчит.

Трамвай за окном прогрохотал.

ДАРЬЯ. Есть же где-то парень, мужик какой, которому так же одиноко и херово, как мне. Ну, где ты, ну приди, ну забери меня, а? Я тебе буду ноги мыть и юшку пить из того тазика, в котором я тебе ноги мыла, слышишь? Я всё-всё для тебя сделаю, только если я нужна тебе буду, если ты меня так же любить будешь, как я тебя стану любить. Слышишь, нет?

АНДРЕЙ. Я ничего не слышу.

ДАРЬЯ. Я не тебе.

АНДРЕЙ. А-а. Ну ладно…

ДАРЬЯ. Как я устала от одиночества. Столько дней, столько ночей, и никого на белом свете, ни одного человека, кому я нужна была бы, кому я была бы нужна. Господи, за что ты меня так мучаешь, за что?!

Молчит, слёзы вытирает.

Из примерочной вышел Андрей.

Он в красивом костюме, он улыбается, пиджак одёргивает.

АНДРЕЙ. Ну как? Нормально мне?

Даша подошла к нему, взяла его за руки. Они вдруг и вправду стали как жених и невеста.

Даша поцеловала Андрея. Улыбается.

ДАРЬЯ. Ну да.

АНДРЕЙ. Ну, ты давай, без фанатизма… Ну, так-то да, всё ведь нормально, нет?

ДАРЬЯ. Нормально. Конечно.

АНДРЕЙ. Ну и всё тогда?

ДАРЬЯ. Ну и тогда всё. Нормально. Нормалды. Иди. Иди давай. Иди. Детское время кончилось.

АНДРЕЙ. Можно прямо в этом костюме пойти?

ДАРЬЯ. Ну а что, нет?

АНДРЕЙ. Я тогда заберу куртку свою, одежду там всякую и положу в эти две сумки? Можно ведь, да?

ДАРЬЯ. Конечно, можно.

АНДРЕЙ. Я сумки заберу тогда, а? Ну, ты ведь сказала, что можно взять, что ты их на помойку выкинешь. Можно? Вдруг мне пригодятся в новом деле…

ДАРЬЯ. Конечно, можно.

АНДРЕЙ. Тебе же не надо теперь будет? Ты же не обидишься?

ДАРЬЯ. Не надо. Не обижусь.

АНДРЕЙ. Ну я пошёл тогда.

ДАРЬЯ. Иди. Забирай. Забирай всё. Иди.

Андрей берёт клетчатые сумки за ручки, тащит их с трудом, пыхтя, пятясь к двери.

Втискивает их в двери, машет рукой Даше, улыбается.

Дверь хлопнула.

Ушёл.

Даша стоит, молчит.

Слёзы вытирает, улыбается.

Темнота.

ЗанавесКонец

Татьяна Берцева

Татьяна Берцева родилась в Ленинграде. Имеет два высших образования и учёную степень: кандидат сельскохозяйственных наук. Преподаёт ландшафтную архитектуру в Санкт-Петербургском лесотехническом университете. Автор ряда научных статей.

Заниматься литературным творчеством начала в 2012 году, первая публикация состоялась в 2016. В 2017 году вышел первый сборник рассказов. Он любопытен по оформлению – перевертыш: с одной стороны – «Закладки для бытия», реалистические рассказы, с другой – «Заплатка для бытия», фантастика.

Публиковалась в альманахе «Полдень», журналах «Мир фантастики», «Невский альманах», «На русских просторах». Участница фестиваля «РосКон». Живёт в Санкт-Петербурге.

Гуляющая роща

Рассказ

Счёт шёл на минуты. Конечно, это преувеличение, но тем не менее Матвей в нетерпении постоянно поглядывал на часы, хоть и понимал, что быстрее от этого поезд не доедет. А после поезда ещё полсотни километров на автобусе. Хотя нет: директор обещал прислать за ним машину лесничества.

Сердце пульсировало в горле, заходилось в бешеном темпе, затрудняя дыхание. А ведь Матвей всегда отличался завидным здоровьем. Ещё бы: ведь зачат он был в Гуляющей роще, но не в деревне с таким же названием, а в самой роще! И ни разу не пропустил её появление.

Когда две недели назад Матвей вынужден был уехать в город, куда отвезли в больницу отца, на юго-восточной опушке из старого ельника выступил берёзовый мыс. Вся деревня ежедневно выходила к рощиной поляне смотреть, как движется лес. Вся деревня ждала, что будет, когда роща дойдёт до новой дороги…

* * *

Матвею исполнилось почти четыре с половиной, когда его первый раз повели в Гуляющую рощу, что пришла в очередной раз. Маленький Матвей запомнил лишь ощущение свободы и полной безопасности. Родители разрешали ему бегать где угодно, зная, что с ребёнком ничего не случится.

В роще всегда собиралось много сельчан, но так получалось, что никто никому не мешал. Если кто-то хотел уединиться, то находилось уютное местечко. Тем, кто занимался собирательством, вдоволь хватало грибов и ягод. И никто ни разу не заблудился, не подвернул ногу, не оцарапался сломанной веткой или шипастым кустом.

Спустя месяц роща пересекла свою поляну и исчезла – как и всегда. Матвей тогда ещё долго просился погулять именно в роще и никак не хотел понимать, что она ушла.

– Ещё придёт, – уговаривала мать. – Пройдёт шесть лет, и она вернётся. И если ты будешь себя хорошо вести, то снова сможешь в ней гулять.

Такие разговоры велись, наверное, в каждом втором доме деревни. Дети, конечно, рождались каждый год, но больше всего – всё-таки весной следующего за необычным явлением года. Просто местные знали, что у ребёнка всё будет хорошо и со здоровьем, и в жизни вообще, если его зачать именно в Гуляющей роще.

* * *

Дети быстро забывают то, что не повторяется регулярно. Вот и Матвей через несколько лет совсем забыл, что было когда-то такое уютное местечко. Пока не пошёл в школу. Школа местная, сельская. Окончил три класса. Задали им на лето задание: узнать, откуда пошло название их деревни.

– Так просто всё, – пожал плечами отец, когда Матвей спросил его о названии. – Этим летом опять должна появиться. Помнишь, гуляли в ней шесть лет назад? Во-о-от. Она каждые шесть лет приходит. Только всякий раз в другом направлении двигается. В этом году с северо-запада появиться должна, а в прошлый раз с юго-востока приходила. Так и гуляет: то туда, то обратно.

– А почему? – задал Матвей извечный детский вопрос.

– Что «почему»?

– Почему раз в шесть лет?

– Да кто ж знает! – Отец снова пожал плечами. – Может, только если у лесников спросить. Они ж вроде про лес всё знать должны.

Матвей так и поступил: пришёл в контору лесничества, что на краю села стояла, к лесу ближе, стал выспрашивать. Да только лесники ничего ему объяснить не смогли. Только и рассказали, что давно уже за этим уникальным явлением природы наблюдают, но всё никак на карты её нанести не могут. Вот как это сделать, если самостоятельный лесной выдел будто ниоткуда появляется с одного края поляны, через поляну проходит и на другом крае словно растворяется в опушке.

Летнее задание тогда Матвей выполнил не хуже одноклассников, а для себя решил, что надо узнать о Гуляющей роще побольше. Ведь известно, что деревья ходить не могут, а тут целый кусок леса перемещается как-то.

* * *

Следующий раз Гуляющая роща появилась, когда Матвей девятый класс окончил. Продолжать учёбу предстояло уже где-то в другом месте: старших классов в деревенской школе не было. Значит, придётся ехать в город и там уже подавать документы куда-нибудь. Но это только в августе.

А в июле роща снова должна была появиться. Матвей собирался помочь родителям насобирать припасов, чтобы на несколько лет хватило, а заодно и понаблюдать за странным лесом, попытаться увидеть, как же там деревья всё-таки перемещаются.

Как? Как увидеть? Матвей заготавливал колышки и вбивал их при входе в рощу у крайнего дерева. А дальше… Дальше ничего не получалось. Если Матвей заходил в лес и собирал там грибы, то через несколько часов обнаруживал свой колышек уже среди деревьев. Чем дольше собирал, тем дальше оказывался колышек. Если оставался на опушке рядом с колышком, раскидывал подстилку, устраивался почитать или поиграть с собой в шахматы, не замечал вообще ничего, но потом оказывалось, что и колышек, и опушка, и он сам оказывались ближе к центру поляны. Так что не получалось никак даже увидеть перемещение, зафиксировать, а понять – тем более.

* * *

Дальше время стало двигаться быстрее. Матвей окончил лесной техникум, поступил в лесной институт. Учился старательно. Всё пытался понять, как же лес растёт. И как он перемещаться может?

После третьего курса подсуетился, чтобы на практику его направили в родное лесничество. Ведь в этот год снова должна была появиться загадочная роща. Как же мог Матвей пропустить такое событие?! Что делать, если производственная практика у них выпадала как раз на тот период, когда Гуляющая роща шла через поляну? Только заранее подготовить всё так, чтобы практику эту у себя в деревне проходить.

Сошёл тогда с поезда, пошёл было к автобусной остановке, чтобы к себе дальше ехать.

– Эй! Матвейка! Ты ли энто? – услыхал за спиной. Оглянулся.

– Степан Григорьич, здрасте! – поклонился Матвей давнему знакомцу, леснику. – А меня вот к вам на практику направили.

– Энто хорошо, – лесник посерьёзнел. – Тут, вишь, проблема у нас возникла. Помощь любая пригодится. Я те потом всё объясню. Сейчас комиссию надоть встречать. Мне машину большую дали, так что и тебя довезу. Вон они. Потом всё! Слушай, что я им балакать буду, а сам не вмешивайся, молчи.

Лесник торопливо пошёл навстречу троим городского вида, сошедшим с того же поезда. Переговорил с ними о чём-то и приглашающе махнул в сторону машины. И Матвей с ними пристроился, которого Григорьич кратко охарактеризовал: «Практякант энто из города». Матвей удивился, почему его как городского представили, но вовремя вспомнил предупреждение и промолчал.

Правильно промолчал. Тут слушать надо было. Оказывается, новый глава области решил дорогу проложить между соседними областями, чтобы регион развивать. Всё бы хорошо, только дорога должна пройти через рощину поляну. Матвей как услышал, рот раскрыл, да и забыл закрыть. А как же роща?! Которая Гуляющая…

А та уже от северо-западной опушки окружающего леса оторвалась – начала своё шествие через поляну. Только деревенские в этот день в лес не спешили. Собрались вдоль дороги, по которой гости подъезжали. Надо ж посмотреть, что за люди такие.

Гости тогда только прогулялись до рощиной поляны, издали посмотрели, головами покивали, руками поразмахивали, показывая, как дорога пройдёт.

– Вам только вон у той рощицы надо будет несколько крайних деревьев порубить, – вынесла комиссия вердикт.

Проводив гостей, лесник нашёл Матвея.

– Ну, практикант, давай таксацию-инвентаризацию сего выдела ходячего проводи, описывай, чтобы знать, что у нас там с запасами древесины. Вот тебе и практика.

Выдал Матвею планшет, инструменты, мальчонку – рейку для теодолита держать – и кучу указаний, в каком порядке работы вести, чтобы не слишком шустро деревья из поля зрения ускользали.

А через две недели следующая комиссия приехала.

– Что за ерунду тут наши предшественники понаписали? Край рощи всего снести, говорят? Да тут весь массив сносить надо: дорога же как раз через его центр пройдёт, – постановили.

Деревенские все в панике. Как можно Гуляющую рощу сносить?!

Матвей теперь уже со знанием дела оценил насаждение. Единый выдел березняка разнотравно-папоротникового, возраст древостоя, если по диаметрам стволов судить, лет сорок-пятьдесят. Граница у выдела чёткая, форма простая. Только в старый вопрос упёрся: как её на карту нанести, если она каждый день сдвигается?

После практики остался Матвей в деревне до конца лета, благо каникулы никто не отменял. Успел ещё грибов, ягод родителям насобирать да сил поднабраться. Удалось и проводить рощу, когда дошла она до другого края поляны и растворилась в опушке леса.

А к концу августа – новая комиссия. И вот вам!

– Что они понаписали? Какая такая роща мешает дорогу по поляне проложить? Ну и где она? Неужто успели вырубить? Это вы молодцы! Нормально теперь тут дорога ляжет. Попробуем вам там наверху премию, что ли…

* * *

Короче, за два года отгрохали трассу асфальтированную между двумя районными центрами.

Матвей за это время лесной институт окончил и в родное лесничество работать вернулся. О Гуляющей роще он теперь многое знал. Изучил все её лесные да таксационные характеристики, скорость, с которой она через поляну проходит, сроки появления. Но… так и не узнал, откуда и куда она идёт и как, почему вообще перемещается. И не надо! Главное – что раз в шесть лет идёт она в одну сторону, ещё через шесть лет – в другую и что все, кто в ней бывает, всегда здоровы и счастливы.