Старинное древо

Вернулся он домой первого сентября. Никакой конверт его в Москве не ждал. Видно, и в этот раз не судьба.

И вот неделю спустя раздался телефонный звонок:

– Александр Петрович? Вас беспокоят из Ольгина. У нас двадцать второго праздник. Вы приедете?

Поначалу захотелось отчитать звонящего за бесцеремонность и послать его к чёрту. Разве можно тянуть до последней минуты: у него на месяц вперёд всё расписано! Но очень уж располагал к себе анонимный голос. Даже на расстоянии чувствовалась совсем другая интонация, чем у московских порученцев. Этот человек сразу показался необычно добрым и интеллигентным, несмотря на полное незнание современного делового этикета. Да и двадцать второе приходилось на воскресенье, а однодневная отлучка в выходной из Москвы не нарушала его планов.

– Пока не могу ответить. Позвоните, пожалуйста, завтра, – дипломатично предложил Александр, рассчитывая выиграть время.

За день он обдумал план разговора с так и не представившимся ему человеком, и когда следующим вечером услышал в трубке его голос, начал с форменного допроса:

– С кем имею честь?

– Анатолий Сергеевич Стремоухов, – представился звонивший.

– Ваша должность?

– Заместитель главы города.

– Откуда узнали мой адрес?

– Нам переслали ваше письмо губернатору.

– Так это же было два года назад, – удивился Берестов.

– С тех пор мы вас и ждём.

Ничего себе поворотик! Выходит, бравый генерал со своей солдатской прямотой отправил его личное послание прямиком в администрацию райцентра. А там готовы исполнять поручения любого из областных руководителей, даже отставного. Похоже, любезный приём ему обеспечен. Значит, можно идти напролом.

– Скажите, Анатолий Сергеевич, могу ли я рассчитывать на вашу помощь в посещении села Троицкое?

– Конечно. В воскресенье отметим юбилей Ольгина, а в понедельник съездим в Троицкое. Машину я уже заказал.

По понедельникам у них в банке оперативка. Но манкировать такой возможностью было бы глупо. Мечта сама шла в руки, безо всяких усилий с его стороны. Поездка в сопровождении районного начальника – о чём ещё большем мечтать! Сразу отпадают все нелёгкие объяснения: кто такой, зачем приехал, чего тебе надо.

– Извините, а в каком качестве вы меня приглашаете? – спросил он на всякий случай. Генерал мог и забыть о его неудаче на выборах – он подобные мелочи в голове не держал – и начертать категоричную резолюцию: выполнить все просьбы депутата Берестова. Не вышло бы конфуза.

– Вы для нас желанный гость. Единственный правнук по прямой линии Петра Александровича Берестова, крупного земского деятеля нашего уезда. Мы направили приглашения всем потомкам известных людей города.

– Положим, мне вы ничего не послали, – Александр решил всё-таки слегка пожурить Стремоухова. – Лишь немного подразнили весной.

– Почему же? – удивился тот. – Рассылкой занимался я сам. Извините, что получилось поздновато, но нам только на прошлой неделе подписали смету и приказ. Мы ещё в первых числах сентября не были уверены, что праздник состоится.

Да, Россия есть Россия! Особенно в глубинке. Будто торжество можно организовать за полмесяца! Он мысленно представил себе, как придётся целый день сидеть в каком-нибудь замызганном кинотеатре, единственном на город, слушать приветственные речи, аплодировать местным передовикам производства и смотреть концерт художественной самодеятельности. Может, приехать только в понедельник, чтобы сразу отправиться в Троицкое? Впрочем, нет: так поступать, наверное, неудобно.

Его размышления породили небольшую паузу, воспринятую собеседником как знак неодобрения.

– Так вы приедете? – спросил он ещё раз и для оправдания своей настойчивости добавил: – А то нам уже пора заказывать гостиницу.

– Если вы обещаете мне экскурсию в Троицкое – непременно приеду, – успокоил его Александр, давая, однако, понять, что интересует его по-настоящему только визит в дедовское имение, а не какой-то наспех затеянный утренник. Да и утренник ли? – Кстати, во сколько и где у вас праздник?

– Программа обширная, займёт целый день. В пригласительном билете, который скоро к вам придёт, всё перечислено. Вас будут сопровождать всюду, где вы пожелаете побывать. Сообщите только, пожалуйста, номер вагона. Мы вас встретим на вокзале.

Оставалась самая малость: отпроситься на день (воскресенье не в счёт) у банковского начальства.

Наутро он попросил президента о внеочередной аудиенции и изложил ему всё как есть. Тот заулыбался:

– Делать нечего, господин помещик, придётся вас отпустить. Но с одним условием: и мне присмотрите по соседству какое-нибудь выморочное именьишко.

В шутках этого лощёного парвеню, как уже давно заметил Александр, всегда надо искать пресловутую долю правды. Очевидно, он намекал на очередной оригинальный проект, связанный с недвижимостью. Берестов уже прославился в банке своей неистощимой фантазией, за что его, собственно говоря, и держали на этом завидном месте. За два с половиной года он придумал не одну идею использования земельного участка. Правда, все они касались либо Москвы, либо ближнего Подмосковья.

– Непременно, Михаил Давыдович. Соседей надо иметь состоятельных, чтобы сточные канавы на паях чистить, – в том же духе ответил Александр: шеф ценил лишь конгениальную реакцию на свой юмор.

Путей к отступлению больше не оставалось. Тут же был послан нарочный за билетами на поезд.

На следующий день Берестов отправился к одиноко жившей матери. Та отнеслась к его затее довольно хладнокровно: лично ей такая поездка больше ничем не грозила. Но не только для беседы с Ксенией Георгиевной, знавшей о Троицком ещё меньше его самого, навестил он отчий дом. Нужно было взять все старинные фотографии родового гнезда и вообще порыться в домашнем архиве, который раньше он не баловал особым вниманием. Правда, благодаря бабушке, неоднократно и единообразно комментировавшей каждый снимок, хорошо знал содержимое семейного альбома. Любил смотреть в детстве и старинные открытки с голубками и ангелочками, но никогда не переворачивал их в попытке прочитать содержание.

Архив хранился в письменном столе отца о двух тумбах – единственном неизученном месте во всём доме. Ксения Георгиевна никогда не лазила по ящикам мужа при его жизни, а после смерти вообще не открывала их. Сыну она заявила, что всё в квартире должно оставаться в неизменном виде, пока она жива. Разумеется, содержимое тумб можно осмотреть, но не предавая никакой ревизии. За неимением времени и особого желания Александр так ни разу и не заглянул в бумаги родителя.

Теперь они становились для него более привлекательными, поскольку могли пролить свет на некоторые неясные вопросы.

Начал он с открыток, голубков и ангелочков. С трудом преодолевая воспитанную с детства привычку не заглядывать в чужие письма (и как только могут эти несносные литературоведы совать туда свой нос!), не всегда разбирая мелкий, бисерный почерк с давно отменёнными буквами и многочисленными французскими вкраплениями, сосредоточил внимание лишь на словах Троицкое, имение и усадьба. Остальные проскальзывал глазами, особенно не вникая в смысл написанного.

Улов оказался скудным. Многочисленные корреспонденты восхищались природой тех мест, приёмом, устроенным в Троицком, храмом со звонницей. Никаких других достопримечательностей в переписке не значилось. Лишь в поздравлении шестилетнему Пете с именинами, посланном из действующей армии летом семнадцатого, упоминалось какое-то дерево. Дед зачем-то просил маленького сына прорастить за домом снятый с него жёлудь, посадив в сажени от предыдущего. Открытка оказалась последней весточкой отрезанного войной и революцией от собственной семьи полковника русской армии Александра Петровича Берестова.

Более тщательные раскопки содержимого письменного стола были вознаграждены находкой относительно свежих записей, сделанных отцом в последние годы жизни.

Честно говоря, он это и искал. То, что старик готовился к поездке, ни у кого не вызывало сомнения. Будучи человеком обстоятельным, разумеется, составлял себе план, доверяя его бумаге.

На одном листочке Александр обнаружил тщательно выведенные в столбик имена и фамилии:

Божкова Алёна

тётя Матрёна (молоч.)

Трофим, кучер

отец Варфоломей.

Ниже, другими чернилами, видимо, вспомнилось позже:

Сивков

Аристарх (певчий)

дядя Алёша.

Одно имя – густо вымарано. Долго покорпев над ним, Берестов написал сбоку: Корней или Корнил?

Венчало список размашисто начертанное дополнение:

староста Василий, второй двор от храма.

На другом листке сохранился не то рисунок, не то чертёж. Некоторые обозначения без труда поддавались расшифровке, например, дом, церковь, кладбище, сад за домом, речка. Над другими нужно было пораскинуть мозгами. Особенно загадочным выглядел маленький кружочек на противоположной стороне реки на равном отдалении от усадьбы и храма. Если соединить их – получался равносторонний треугольник.

В той же стопке оказался и мартиролог родственников, очевидно, захороненных на местном кладбище. Во всяком случае, перечень бесконечных Берестовых в колонку с указанием имён и отчеств иному толкованию не поддавался.

Самым существенным показался Александру лист с заголовком «План действий». Отец составил его не сразу, что также выдавали разноцветные записи. Состоял он из двенадцати пунктов.

1. Найти могилы

2. Дерево! (взять орешек)

3. Заказать панихиду

4. Искупаться в реке

5. Сходить в лес

6. Отыскать людей

7. Вернуть долг внукам Трофима

8. Встретиться с благочинным

9. Сделать фотографии

10. Поговорить со стариками

11. Взять земли

12. Поставить крест

От плана веяло наивностью и ребячеством. Первое выдавал самый начальный пункт. Какие там могилы спустя почти восемьдесят лет! Второе – желание сходить в лес и искупаться в реке. Видно, самые большие удовольствия, испытанные в шестилетнем возрасте, связывались именно с этими местами. И кого он хотел отыскать? Тётю Матрёну? Дядю Алёшу? Отца Варфоломея? Или певчего Аристарха? Впрочем, однажды реализм всё-таки прорезался: вернуть долг внукам Трофима. Интересно, сколько же мог задолжать маленький барчук своему кучеру? Монетку на пряник или леденец? Ох уж, эта дворянская щепетильность: взятое взаймы надо возвращать в срок! В срок, как видно, почему-то не получилось.

Но больше всего озадачил Александра второй пункт:

Дерево! (взять орешек)

Если в уплате долга потомкам давно истлевшего Трофима ещё и таился какой-то магический смысл, то что заставляло всю жизнь думать о просьбе (очевидно, невыполненной) отца и ставить её исполнение на второе по значимости место после поиска дедовских могил?

Да, опять одни загадки.

Листки с именами, чертежами, перечнем предков и планом действий Берестов аккуратно упаковал в красивую импортную папку, куда положил также все старинные фотографии Троицкого и копию своего письма бывшему губернатору.

Неохватная проводница снова бесцеремонно вторглась в купе, поведала о «своевременном прибытии в пункт назначения» и снова предложила чай. Виктория сразу же отказалась (зачем, когда скоро дома покормят полноценным завтраком), а Александру стало неудобно трапезничать в одиночку (на этот случай из Москвы ехали две сдобные булочки), и он последовал её примеру.

Но, как выяснилось вскоре, поспешил. Виктория, оказывается, собралась сходить с поезда на подступах к городу. Призналась в этом лишь после того, как он предложил ей место в обещанной Стремоуховым машине:

– Я до вокзала не поеду. Есть тут по дороге один полустаночек, совсем неподалёку от нашего дома.

Прощание оказалось скомканным: вместо часового разговора – минут двадцать. Может быть, и к лучшему: за час они бы неизбежно вспомнили вчерашний спор и неизвестно, как бы расстались. Александр почему-то побаивался отказа. Кто знает эту молодёжь, что у неё в голове: возьмёт да обернёт всё в шутку, мол, спасибо за предложение, но мне проще оставаться Золушкой, чем садиться в чужие сани.

Деловая часть расставания ограничилась передачей визитной карточки со строгим наказом звонить вечером во вторник – за инструкциями насчёт непременного свидания в среду.

– Спасибо, – только и ответила девушка, – я обязательно позвоню.

Слегка поколебавшись, спрашивать на всякий случай номер её телефона он всё же не стал. Будь что будет.

Остаток пути обсуждали предстоящий праздник. К удивлению гостя, хозяйка торжества о нём толком и не знала, лишь понаслышке.

Пригласительный билет пришёл Берестову перед самым отъездом. Вынув конверт из почтового ящика, он машинально сунул его в карман пиджака и так и не распаковывал. Вспомнил о нём лишь сейчас.

Они вместе прочитали «программу мероприятий». Марш духовых оркестров… героико-патриотический пролог… официальная часть… ярмарка… праздничный концерт… карнавальное шествие… встреча поэтов в сквере у памятника лучшему другу Маяковского (известный стихотворец оказался родом из Ольгина)… фейерверк… дискотека… Среди прочих значился и творческий вечер певицы Галины Долинг.

– Обязательно сходите, – посоветовала Виктория, – не пожалеете. Настоящая артистка.

Александр хотел расспросить подробнее: вдруг какая-нибудь современная эстрадная вертихвостка, нравящаяся лишь тинэйджерам, или грудастая исполнительница народных песен, поющая «под Зыкину» (ни того, ни другого он не любил), но попутчица решительно поднялась и почему-то протянула ему руку:

– Всё, мне пора. Стоянка здесь – всего одна минута.

Ничего не оставалось, как пожать девичью ладонь.

От этого соприкосновения – первого в их жизни – его чуть не подбросило вверх: какая-то неведомая искра пробежала по телу, стрельнула в спину и разошлась по ней приятным теплом. Подобное с ним случалось и раньше, но очень редко, лишь когда новый роман, тщательно вызревая, переходил из подготовительной стадии в практическую, и он первый раз прикасался к предмету очередного вожделения. Тут же всё случилось сразу и не по его инициативе. Да и держал в руке он всего-навсего ладонь.

Это был знак, несомненный знак свыше. Он обрадовал и испугал его одновременно. Обрадовал надеждой на взаимность, их телесной настроенностью друг на друга, полной плотской совместимостью (иначе никакой искры не возникает). Испугал тем же. До сих пор с такими юными особами он дел не имел и дал себе зарок не обращать внимания на девиц моложе собственного сына. К тому же им предстояло вместе работать. И, самое главное, всуе данное слово обязывало сдерживать все лишние эмоции.

Виктория не сразу отпустила его руку. Продолжая её сжимать, она, глядя ему прямо в глаза, лукаво спросила:

– И всё-таки, чего бы вы от меня хотели лично за свою любезность? С учётом всех ваших табу.

Ещё одна искра пронзила его, на сей раз не тело, а сознание:

– Я ведь, Вита, на самом деле не банкир, а художник. Я хотел бы написать с тебя картину.

В этот момент он даже представил до мельчайших деталей будущее полотно. Это будет современная девушка с античной талией в историческом пейзаже: вершина равностороннего треугольника с погибшей усадьбой и старинной церковью по краям. Да, именно она, Богом посланное дитя, вернёт его к творчеству. Вот в чём её истинное предназначение, её место в его судьбе!

– Договорились. Постараюсь быть примерной натурщицей, – с улыбкой произнесла она, разжала ладонь, ухватила сумку и вынырнула за дверь.

Через несколько минут поезд неслышно затормозил. Берестов видел в окно, как Виктория ловко спрыгнула на усыпанную шлаком землю (платформы почему-то не оказалось), перескочила через соседние пути и направилась в сторону жилого массива. Когда скорый стал отъезжать, она обернулась и посмотрела вслед набиравшему скорость составу. Их взгляды встретились. Так и не сказавшие друг другу до свидания, они лишь помахали на прощание руками.

Вернувшись в купе, Александр вдруг вспомнил о булочках, пожалел о незаказанном чае и торопливо проглотил свой завтрак всухомятку, в один присест.

Этим жестом он словно отчеркнул возвышенное от земного. Возвышенным представлялась некрасивая девица, которую он, несмотря на все внутренние запреты, грубо, по-животному возжелал. Земным – надвигавшаяся с каждой минутой встреча с родиной предков.

Не парадокс ли?

Нет. Первое, при всей предполагаемой телесности, оставалось мечтой, игрой воображения, а второе накатывало с неотвратимой неизбежностью, превращаясь по мере приближения из мечты в реальность, требующую приличествующих случаю слов, жестов, поступков.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Никольский, Белоцерковский – вымышленные герои романа «Отпуск», знакомство с которым поможет понять смысл этой фразы (прим. автора).